Под напором стали и огня

Глава 28

— Коба, ты видел, как надувают воздушный шар — до изнеможения дуют, а он потом возьми и лопни. Басня даже есть, как лягушка сама себя надувала, надеясь в быка превратится — но, видимо, не судьба.

— Ты это к чему клонишь, Григорий, и кого с кем сравниваешь?

Сталин спросил несколько настороженно, ведь поле для различных вариаций самое просторное. Но Кулик не хотел, чтобы оставалась недосказанность, потому быстро ответил:

— О Гитлере, Коба, и о его Германии, что уже «Еврорейхом» правильно именовать. Сейчас под его контролем около трехсот миллионов человек, из них треть к нему неровно дышит, треть ненавидит, и последняя треть еще не определилась со своими чувствами.

— Бери половину, Григорий, всегда такова доля не «определившихся», они выжидают до последнего, пока победитель четко не определился. А вот что треть искренних сторонников это верно — потому и армию держат огромную. И не более двадцати процентов, но скорее пятнадцать, тех, кто действительно ненавидит «новый порядок». Но к чему это ты?

— Я военный, цифрам привык доверять больше, чем словам, хотя с ними и возможны всяческие манипуляции. В Европе триста миллионов, из них немцев с «северными народами» примерно треть. Они и дают наибольшей процент состава армии, от остальных народов контингент слабый, в бою неустойчивый, за редким исключением вроде мадьяр. Но вся штука в том, что все хотят кушать, причем хорошо, а вот ресурсов не очень, особенно когда проводится «тотальная мобилизация» экономики. На «рывке» они ее поднимут, показатели пойдут вверх, вот только все запасы будут «подчищены». Потому Гитлер и расширяет «базис войны», ему очень нужно сырье, а недра Европы скудноваты, а с нашими месторождениями захватчики обломились — шахты Донбасса до сих пор не могут использовать, фронт ведь совсем рядом. Про заводы и говорить не приходится — многое ведь порушили из того, что не успели вывезти. А кое-что уже вернули — крымская соль, эстонские сланцы и так по мелочам. Нам не очень то и нужно, но Гитлер на них рассчитывал. Вот и расширяет «базис», рейх «раздувается», а это несет неприятные последствия — логистические цепочки удлиняются, привозимое сырье дорожает из-за этого. А вот напряжение вермахта растет — дивизии ведь везде требуются, а их не так и много. Были бы значимые резервы, на нас бы давно обрушили, а так все наоборот происходит.

Кулик посмотрел на Верховного главнокомандующего — тот слушал с неподдельным интересом, хотя эти «выкладки», без сомнения, сам хорошо знал. И коротко спросил, со значением:

— Ты считаешь, что скоро эта «натянутая струна» лопнет?

— Не скоро, для нас же лучше будет, если процесс надувания затянется. К этому времени по Британской империи коллапс пойдет, и она будет лишена ближневосточной нефти, став «содержанкой» у американцев. Думаю, у нас сейчас помощи просить будут…

— Уже просят, — улыбнулся Сталин, — а я с увеличением дополнительных поставок по ленд-лизу вопрос «увязываю». Обещают на двадцать процентов сверх соглашения поставить станки, алюминий, рельсы, всякое оборудование. Нам заводы обновлять нужно, свои автомашины выпускать новых типов, да и многое к ним — их ведь по окончанию войны отдавать не придется. Да, авиационную трассу от Аляски до Красноярска уже задействовали, Мазурук пробные перелеты сделал. Так что самолеты теперь получать будем напрямую, очень нужны бомбардировщики и транспортники — у нас с ними прямо беда. А вот от танков решено отказаться в пользу англичан — мне Черчилль специальное послание отправил, чуть ли не плачется, что собственных танков не хватает, требуются ему американские «эмча» — и «тройки», и новые «четверки». Я согласился от ленд-лиза бронетехникой совсем отказаться, у нас своя не хуже выпускается. Даже бронетранспортеры на Ижорском заводе начали производить, пусть маловато пока их. Но на следующий год планы увеличили, компенсируем нехватку от ленд-лиза.

— Все правильно — нам «гранты» и «стюарты» ни к чему, как и «шерманы» впрочем. Не спорю, техника хорошая, но габаритная и высоченная, хорошего бензина много требует и обслуживания. Да и дорогая, лучше эти деньги на закупку более необходимых станков перенаправить, или паровозы закупить с алюминием. Сейчас от безысходности, но если самолеты делать цельнометаллическими, они более надежными выходят, получше…

— Да знаю я, — отмахнулся Сталин, голос затвердел. — Дам Ленинграду алюминий, как обещал. Яковлеву и Лавочкину не дам, твоим выделим, а то каждый раз одно и тоже. Ты мне лучше скажи прямо — нападут ли на нас японцы? Апанасенко шифровки одну за другой шлет — к самой границе войска подходят, уже не скрываются, по лесам не прячутся. Артиллерию выводят, танки, а на аэродромах самолетов заметно прибавилось. Разведку постоянно ведут, и наземную, и морскую. Диверсантов из белогвардейцев постоянно засылают. Мы боевую готовность объявили, но на провокации приказал отвечать оружием. Хватит терпеть, один раз уже не поддавались, а нам устроили. Вот и думаю — нападут, или нет. Что скажешь, Григорий?

— Если нападут, то себе хуже сделают, не сразу, чуть попозже, — после долгой паузы ответил маршал. — Тогда надо будет их сокрушить в первую очередь, у нас есть хорошие танки, у них нет. Но тяжко будет, тут все понятно. Ты знаешь, а ведь японцы после наступления немцев на Ближнем Востоке могут выступить, решат, что вполне нам из Владивостока «второй Порт-Артур» устроят. Сахалин займут, Камчатку — высадят на них десанты, пользуясь слабостью нашего флота. Голова ведь может закружиться от беспрерывных побед, решат, что им все по силам…

— Не совсем так — Рузвельт обещал оборону Камчатки и Чукотки на себя взять, отправит эскадру и самолеты, продовольствием и топливом обеспечивать будет по полным нормам.

— Вот тут как раз все понятно — мы же на себя большую часть японской армии и авиации отвлечем, а это американцам к сплошной выгоде. И помогать сразу будут — для них самих японцы на Камчатке как нож острый. Но самураи надорвутся быстрей, чем немцы — просто у них банально ресурсов намного меньше. И если мы с американцами усилия объединим, то вполне их можем и разбить. Но думаю, сейчас нападать не станут, все же сентябрь начался. Хотя, если моча в голову ударит…

Воздушная война в Ливийской пустыне отличалась крайней ожесточенностью, и пока англичане не собрали вдвое большее количество боевых самолетов и не получили явное превосходство в силах над люфтваффе, победить фельдмаршала Роммеля они не могли, и это при том, что в отличие от противника, ограничений в бензине не имели…