Под напором стали и огня

Глава 23

— Георгий, ну его на хрен это наступление на Харьков, при мысли о нем мне страшно становится — заклятое место. Сожгут наши танки почем хрен зря, а зимой снова на лыжах будем бегать. А оно нам надо?

Кулик закурил папиросу, рассматривая карту — маршала Жукова вызвали в Москву по экстренному вызову из Ставки. И дело было неотложное — немцы свернули наступление на перешейке, и вывели из Перекопа свои танковые и моторизованные части. Прорыв в Крым у Манштейна явно не заладился, войска Малиновского в позиционной обороне многому научились, особенно Приморская армия генерал-лейтенанта Петрова, которая этим делом с начала войны только и занималась. Непонятно как она наступать сможет, но на удержании позиций выше всяких похвал. Да и 26-я армия, которую после ранения Львова возглавил бывший начальник штаба фронта генерал-майор Толбухин, на Сивашах заняла крепкую оборону. И, пожалуй, не менее устойчивую — там все перерыли на несколько рядов, несмотря на то, что местность и так самая неподходящая для наступления. К тому же оставленные в сентябре сорок первого года позиции полностью сохранились, их не только быстро восстановили, но и усовершенствовали. Теперь весь северный Крым превратился в сплошной укрепрайон, который даже парой сотен «тигров» не проломить, ни с хода, ни после долгой многосуточной артподготовки и бомбардировок. Да и нет у немцев в наличии такого количестве боеприпасов и авиабензина, чтобы без долгой оперативной паузы новое наступление устраивать. К тому же без всякой надежды на положительный результат — немцы ведь не бараны, быстро осознали, что не в ворота, а в каменную кладку толстой стены лбом своим долбились.

— Смотри, что получается — от Крыма отступили, закрепились в северной Таврии. На Миусе у Рундштедта ничего толком не вышло — вдавили войска Рокоссовского на тридцать километров, потеряли уйму танков и самолетов и тоже остановились, получив практически бесполезный выступ. Вот, посмотри — на карте это хорошо видно.

Кулик провел карандашом по обводу Южного фронта, «Миуского» как его именовали. Жуков встал рядом, внимательно следя за кончиком грифеля, что медленно полз по отмеченным точкам.

— В сентябре начнем, хорошо до самого Харькова удастся дойти, но об этом даже мечтать нам с тобой нельзя.

— Так оно и понятно — противник наступление свое остановил, и от всех трех армий достаточные резервы выделит. И получим мы очередной контрудар и откатимся. И хорошо если на прежние позиции, а ну как сильнее, чем прошлый раз на нас надавят? Что тогда будет?

Жуков усмехнулся — ответ как бы подразумевался. Попасть под контрудар, причем мощный, Георгий Константинович не желал категорически, отвечая за три фронта, что «кочергой» охватывали противостоящую им группу армий «Юг». К тому же сосредоточение советских войск происходило медленно, немцы подвергали бомбардировкам узловые железнодорожные станции. А это одно свидетельствовало о том, что о сути происходящего противник догадывается — перевозка танков на платформах, пусть и замаскированных под обычный груз, не могла не остаться без внимания. И посмотрев на Кулика, отложившего карандаш, негромко спросил:

— Все зависит от того, что решили в Берлине. Если это перегруппировка для нанесения более мощного удара, то одно, а если решили сесть в оборону, чтобы подождать нашего наступления, то совсем иной расклад. Ты что думаешь на данный счет, Григорий?

— А вот они «датчики», что сообщат нам об изменении «погоды». Выступ на Миусе, если немцы решили устроить «позиционное сидение» им не нужен, более того, даже вреден — мы этот плацдарм простреливаем артиллерией насквозь, потери в этой низине будут огромные и бестолковые. А вот если отойти обратно на высоты, то хрен их оттуда сковырнешь, наоборот, наши наступающие войска окажутся в скверном положении. Так что симптоматично будет, когда отвод войск начнется.

— Ты прав — это будет означать переход к обороне, я Рокоссовскому на то специально указал, — Жуков фыркнул, сам взял в руки карандаш, и провел несколько линий, сильно нажимая грифель.

— Здесь немцы уже заняли крепкие позиции, и отводят в тыл войска. Создают резервы — они им потребуются в случае нашего наступления, либо эти дивизии задумали перебрасывать на другой участок фронта. Остается только выяснить куда, и все встанет на свои места.

Кулик усмехнулся — мысли совпали, и он негромко произнес:

— Или вообще отведут с нашего фронта, им нужны резервы для наступления на Закавказье — сами турки не справятся, у Тюленева два десятка дивизий оборону в горах занимают, их так просто с позиций не сковырнешь.

— Может быть, Григорий, но тут скорее иное — в горах танки без надобности. Зато в Персии и Туркестане еще как потребны. Да и путь на Индию надо пробивать. А для этого два десятка дивизий нужно, вот и отводят.

— Или заранее резервы создают, они не дураки, прекрасно понимают, что нам зимой наступать куда сподручней, чем летом.

— Одно другого не исключает, — отмахнулся Жуков. — Ты учти, они всяких венгров, румын и прочих «союзников» под ружье ставят, и ничуть этого не скрывают. В наступлении «сырые» дивизии использовать нельзя, а вот в обороне необходимый боевой опыт получат. Мы сами так делаем, оттого потери значительно уменьшились, а резервы увеличились.

Григорий Иванович только пожал плечами, он мог бы напомнить Жукову бестолковое «разбазаривание» свежих, только что сформированных дивизий в зиму. Но так тогда воевали многие, но война «выучила» — людей стали беречь, осознали, что опытный боец трех новобранцев стоит. И то полного «обескровливания» дивизии сейчас не доводили, по «голове» можно было получить за такое дело от «Верховного». Да и контрнаступление на Харьков многому научило, хотя опыт и был оплачен дорогой ценой. Так что напоминать «былое» не стоило, опасное это занятие «бередить старые раны».

— И еще Перекоп — если немцы его удерживать будут дальше, хотя мы простреливаем с трех сторон перешеек на всю глубину, то немцы не отказались от желания занять Крым. Только решили собрать сил побольше, чтобы действовать наверняка. А если плавсредства начнут собирать и привозить, то высадку производить будут обязательно. Для них полуостров сейчас имеет стратегическое значение — все наше кавказское побережье будет под угрозой. А потому нужно предпринять превентивные меры заблаговременно. Так что надо ехать нам в Кремль, Григорий — доложить Сталину, и отстрочить наступление на Харьков до зимы. И посмотреть, что задумала немчура — не нравится мне их суета, нехорошая она…

В годы 2-й мировой войны японская истребительная авиация представляла собой внушительную, многочисленную и вполне современную силу, да и пилоты ни в чем не уступали своим врагам в небе, а ведь американцы были весьма серьезным противником…