Плюшевый: пророк

Глава 18 Аудиенция у императора — часть 2

Кабинет императора поразил меня пустотой и чистотой — как когда-то кабинет Сорафии. Вот только Сора, когда мы познакомились в этом мире, страдала исключительной близорукостью, почти слепотой, и делами занималась только через прокси — ассистентов. А у Энгеларта какое оправдание?

В этой пустоватой комнате мы оказались вчетвером: со стороны Энгеларта присутствовал его цензор Фиот Рохар, с моей стороны — Герт. Я не стал даже спрашивать, можно ли провести брата, просто показал глазами, мол, следуй за мной. Он дернул краем рта в подобии на улыбку и последовал, тем более, мы с ним заранее обсудили, как себя вести.

Если уж из моей «группы поддержки» исключили Сору, меньше всего я желал остаться вовсе без свидетелей. Кроме того, я последовательно продвигал Герта как заместителя по всем моим делам на всех уровнях — а выше уровня, чем император, просто нет. Да, если со мной что-то случится, Герт не сможет стать главой Школы Дуба, даже в качестве регента при Ульне: его не примут, он лишен внутренней энергии и не сможет стать настоящим мастером. Но пока я жив и здоров, мне жизненно необходим «второй номер», человек, которому я во всем могу доверять и который способен почти на все, на что способен и я сам, — и это Герт. Хотя он с этой моей оценкой не согласен и предпочитает скромничать. До сих пор.

Сам император уселся в деревянное кресло с подушкой, точно такое же, как везде в Империи. Я планировал в ближайшее время начать выпуск мебели на пружинах: нашел под это исполнителя, который работал над открытием в Тверне новой мастерской под эгидой коннаховской производственной лицензии. Но отладка производственного процесса для такой сложной штуки, как мягкая мебель, да еще в элитном сегменте, — дело небыстрое. Я понятия не имел, как скоро получится выйти на рынок с минимально жизнеспособным продуктом!

Однако приятно видеть, что мягкой мебели не знают даже во дворце. Хотя, казалось бы, чего проще: прикрепить эту несчастную подушку сразу к стулу. Но нет, то ли не додумались, то ли по какой-то причине сочли, что неудобно. Значит, рынок сбыта точно будет: придворные редко экономят на своем комфорте.

Больше никому усесться Энгеларт не предложил: Фиот Рохар стоял у него за спиной, мы с Гертом — перед ним. Спасибо хоть, опускаться на одно колено не требовалось, очень неудобная была бы поза для беседы.

Хотя так-то даже неплохо, что мы стояли, а не сидели. В драку вступать проще.

О делах мы сразу не заговорили. Сперва император вежливо поинтересовался, как дела в нашей Школе, скоро ли я сам рассчитываю получить высший ранг и какова вероятность, что кто-то другой в ближайшее время также станет мастером.

— Благодарю ваше священное величество за внимание! — поклонился я. — Мы надеемся, что в ближайшие несколько лет получим двух или трех молодых мастеров! — я имел в виду Тейла Якри, который уже, похоже, был на грани, и Лелу Он. Остальные подмастерья пока не дотягивали. — Увы, я не такой талантливый боец, каким был мой отец, или мой двоюродный брат до постигшего его несчастья. Если бы не помощь святого предка, я бы, вероятно, взял первый ранг только сейчас. Мой уровень внутренней энергии растет медленно, и я не рассчитываю на высший ранг еще лет пять или семь — по меньшей мере.

На самом деле мой уровень внутренней энергии рос даже медленнее, чем следовало бы. Мы с Сорой считали, что в этом виновато использование магии — и подлечивание магией. Хотя могли быть просто личные особенности: подопытных кроликов кроме меня по-прежнему не имелось! Мы проверили всю Твернскую резиденцию, личный состав обеих Школ, уделив особое внимание Герту — его я проверил двумя способами, и обычным, и тем, каким проверял юного Мариса в присутствии Черного Солнца. Ни одного мага. Пусто.

Так что Энгеларту я не соврал.

— Что ж, некоторые бойцы всю жизнь проводят на одном из старших рангов внутренней энергии, и никто не знает, почему так, — усмехнулся Энгеларт. — Вы, несомненно, видите, Коннах, что я так и не поднялся выше второго. Что вы скажете по этому поводу?

Говорил он этаким ленивым тоном, глядел на меня из-под полуопущенных бровей — испытание на умение выходить из неловких ситуаций или умение льстить?

Я пожал плечами.

— Я часто упоминаю внутреннюю энергию и ее соотношение с силой человека на проповедях. Но мой брат, Гертис Коннах, говорит об этом еще чаще. Не позволите ли ответить ему? — я указал глазами на Герта.

Тот, поняв намек, чуть поклонился, прижав руку к сердцу.

Брови императора взлетели ко лбу.

— Вы привели во дворец очень интересных спутников, Коннах. Не только ваша супруга Несравненная, но и тот самый Брат Пророка, про которого ходит по Тверну столько слухов. Да, разумеется. Хм… Гертис Коннах, я бы охотно послушал вас. Не знаю, правда, как к вам обращаться. Господин Коннах? Подмастерье Коннах?

— Как вам угодно, ваше священное величество, — проговорил Герт. Его голос звучал ровно и спокойно, хотя я знал, что брат изрядно нервничает. В отличие от меня, ему не приходилось участвовать в подобных аудиенциях.

— А если мне угодно говорить «господин Коннах»? Если я не вижу в вас подмастерья?

— Это, безусловно, право вашего священного величества, — спокойно произнес Герт. — Правда, если бы вы явились в нашу Школу как обычный посетитель и попросили бы позвать меня, вам пришлось бы называть меня именно подмастерьем. Иначе подумали бы, что вы имеете в виду Ульна Коннаха.

Энгеларт усмехнулся.

— Достойный ответ. Итак, подмастерье Коннах, что вы скажете по поводу бойцов, которые всю жизнь не могут подняться выше второго или первого ранга?

— Я скажу то же самое, что говорил мне Лис три года назад, когда я сам потерял внутреннюю энергию, — ответил Герт. — За эти годы я понял его правоту. Творец создал нас всех разными — но при этом равноценными. Если кого-то он лишил талантов к развитию внутренней энергии, значит, наградил другими талантами и способностями. Понять, как использовать их для того, чтобы помогать другим и совершенствоваться самому — вот задача каждого из нас. Вас, ваше священное величество, Творец наградил властью, высоким саном и деньгами. Вы находитесь в лучшем положении, чем любой перворанговый боец, чем любой мастер или даже Великий мастер империи, ибо вы властвуете над ними всеми. Безусловно, Творец ожидает от вас иного подвига, чем сокрушение чьих-то черепов.

Энгеларт хмыкнул.

— Очаровательно. Вы, юноша, исходите из того, что этот Творец, в которого я не верю, имеет надо мной какую-то власть?

— Верите вы или не верите — это важно лишь для вас, не для Творца.

— И ваш Творец выглядит как плюшевый мишка? — забавляясь, проговорил Энгеларт.

— По словам нашего Пророка, в виде плюшевого мишки к нему являлся святой предок, первый Коннах, тоже пророк, как и он, — ответил Герт, ничуть не смутившись.

— В таком смешном облике?

— Для Творца нет ничего смешного или малозначительного. Всякое его творение имеет свое предназначение. Кроме того, Лис был еще ребенком, когда он впервые получил откровение. Нет ничего удивительного, что Творец избрал облик игрушки.

Браво Герт, браво! Я слушал брата почти с восхищением. Сейчас он снова напоминал мне не столько Ориса, сколько Фиена — та же спокойная рассудительность. Хотя Фиен никогда не отличался такой сдержанной страстностью и красноречием. Предыдущие три года очень много дали Герту в умении сдерживать свою вспыльчивую искренность, одновременно извлекая из нее пользу: столкнувшись с большим несчастьем, мой брат сумел преодолеть уныние и теперь показывал класс достоинства, самообладания и убежденности в своей правоте — притом убежденности, оплаченной личным опытом, которую редко можно увидеть у молодого мужчины его возраста. Я безумно гордился им.

Энгеларт многозначительным жестом соединил кончики пальцев. Перевел взгляд на меня.

— Показательно, глава Коннах, — сказал он. — Я слышал о том, насколько популярны проповеди Брата Пророка, но только теперь понимаю, почему. Жаль, что у меня не было возможности самому их посетить… Да, именно это я и хотел обсудить с вами. Ваш культ так называемого Истинного Бога, он же культ Творца, набирает всю большую популярность. Сперва это не вызывало ни у жречества, ни у меня ни малейшей тревоги — и даже, сказать по правде, интереса. Культы отдельных божеств порой начинают преобладать в провинции, всякий сильный лидер хочет воздать должное божеству, которое ему помогает. Но ведь ваш Истинный бог — это ведь не другое имя бога Подземного Царства? Вы претендуете на то, что это — единственное божество, которое существует на свете? А все остальные… что там, его тени? Отражения? Злые духи, принявшие форму богов?

— Именно так, ваше священное величество, — не стал я уклоняться от ответа. — Так меня научил мой святой предок, так учу и я.

— Замечательно. Вы назвали меня «священным величеством». Но я священен, потому что осенен благодатью всех богов. Вы же меня этого лишаете.

— Отнюдь, ваше священное величество. Согласно нашей вере, все в мире происходит по плану Творца. То, что ваши предки стали владыками всех земель вокруг, также было в его плане. Следовательно, вы — священный император, поскольку Творец даровал власть вашим предкам и вам, и продолжает даровать ее день за днем, ибо в этом мире нет ничего постоянного. Вы остаетесь священным для меня!

Это я постарался произнести максимально искренним, благоговейным тоном. Тоже прижал руку к сердцу и склонился в поклоне.

Можно сколько угодно рассуждать о слабости императорской власти в Империи и назревшем кризисе — как экономическом (барьеры для развития в виде границ между провинциями, отсутствия единой почтовой системы, надежной валюты, даже единой системы мер и весов!), так и общественном (априорная слабость договоров, преобладание личных связей, культ грубой силы). Однако как бы то ни было, а император и его пять Школ, плюс наемная армия, общую численность которой я пока мог прикинуть только очень приблизительно, — сила, с которой стоит считаться. Мне вовсе не нужно было злить Энгеларта или беспокоить его… раньше времени. Потому что я отлично понимал: в том виде, в каком империя существует сейчас, она не жизнеспособна. Я просто не могу силком двинуть ее вперед в светлое будущее, у меня нет столько сил и ресурсов.

Имей я под началом отряд лично преданных мне магов человек этак в сто, о чем-то еще можно было бы подумать… Хотя нет. «Личная преданность» — тоже основа шаткая. Что-то я опять начинаю думать, как местный, по-феодальному. Так и до наложения гиасов — разумеется, исключительно в благородных целях! — дотумкаться недолго. Основатели Цветка Равновесия начинали с чего-то похожего!

(Поясню. Гиас — это магическая техника внушения, сейчас для меня бесполезная, поскольку ее можно применять только на одаренных. Едва ли сработает с равным по силе магом, но если применить ее к только что инициированному или даже неинициированному ребенку — весьма эффективна. Ее действительно можно использовать во благо: например, компенсировать целый спектр нежелательных особенностей строения и созревания мозга у детей, от задержки в развитии до легкой олигофрении. А можно — и для того, чтобы обратить человека в раба. Я сам прожил под жесткими гиасами почти сорок лет, и психику это мне перекорежило знатно. Гиасы я ненавижу всей душой. Однако не строю иллюзий: при достаточной безнаказанности и отсутствии внешнего контроля даже я, пожалуй, уговорю себя, что в исключительных обстоятельствах этой техникой можно воспользоваться! Цель оправдывает средства и все такое.)

— Итак… — пробормотал Энгеларт задумчиво. — Ваш культ, который уже успел собрать столько последователей в Тверне и окрестностях… Получается, он поддерживает императорскую власть?

— Он поддерживает любую власть, — спокойно сказал я. — И императора, и феодалов, и глав Школ. Потому что он не про власть вообще. Он про совершенствование души. Конечная цель верующего — не добиться процветания в этом мире, но подготовить себя для вечности.

— И как с этой целью соотносятся Пути Школ? — несколько удивленно проговорил Энгеларт. — Ведь, насколько я понимаю вашу проповедь, Творец не поощряет соревнования адептов разных Путей между собой.

— Совершенствование в боевых искусствах также может быть дорогой к улучшению своей души. Тут заветы Творца не противоречат принципам Школ. Соревнование как проверка себя на пути к совершенству также угодно истинному богу. А вот бессмысленная злоба и бессмысленные смерти — нет.

Император кивнул с особенно мудрым видом.

— Что ж, истоки этой части вашей проповеди мне понятны. Увы, мне не довелось знать уважаемого Великого мастера Коннаха, вашего отца. Но я искренне скорблю об утрате такого мудрого главы и Великого мастера.

— Благодарю ваше священное величество, — ответил я приличествующим тоном: ровным, благодарным и тоже слегка скорбным.

Отлично, что он так психоаналитически подходит к этому делу. Прямо отлично. Вот и не надо докапываться до других причин, более глобальных.

— Однако что обращает мое внимание, — продолжал Энгеларт. — Ныне я являюсь безусловным главой культа пяти богов — это основная часть нашего пантеона. У каждой из пяти Школ, подчиненных нашему роду, свой бог-покровитель, и все они покровительствуют мне. Кто является главой вашего культа? Только вы, Коннах? А что станет, когда вы умрете? Или ваш истинный бог дарует вам вечную молодость и вечную жизнь, как вы даровали исцеление и молодость Несравненной?

Ага, вот оно. Первое — власть над новым культом — именно та тема, которую император изначально планировал затронуть. Второе — то, что его, несомненно, сейчас беспокоит. Омоложение.

Император еще не стар — не стар по-настоящему, особенно с учетом прекрасной физической формы. Однако возрастные проблемы его уже беспокоят давно, и с каждым годом все сильнее, это тоже ясно. Любой человек за сорок ухватится за магическое омоложение руками, ногами и зубами — отлично помню по Терре!

Надо думать, императрица у себя в покоях сейчас именно на эту тему пытает Сору, причем куда настойчивее. Ничего, моя жена способна за себя постоять. Я прямо даже представляю, как она предлагает императрице объяснить «механизм» омоложения — и приступает к медицинской лекции часов на пять, которая начинается с объяснения того, что такое «клетка»!

Однако я такого позволить себе не мог. Поэтому ответил императору не на тот вопрос, который он задавал, а на тот, который он хотел мне задать:

— Ваше священное величество, Истинный Бог может даровать чудо любому, если он сочтет это необходимым. Он захотел, чтобы я исцелил мою жену, но также может захотеть, чтобы я исцелил любого прохожего на улице.

— Вот как? — усмехнулся Энгеларт. — Что, вы услышите волю вашего божества — и просто исцелите любого, по щелчку пальцев?

— Увы, нет. Во-первых, я слышу его волю только в снах Плюшевого мишки, — совершенно серьезно сказал я, — так что как минимум я должен заснуть. Во-вторых, я могу исцелять лишь с большим трудом и при особых обстоятельствах, этому должна предшествовать длительная подготовка. Для решающего этапа, например, мне нужно уединиться с целью молитвы как можно дальше от людей! Иногда Творец разрешает взять с собой того, кого я исцеляю, иногда я должен молиться один или только вместе с женой, которая одна разделяет все мои секреты и чаяния.

— Вот как, — хмыкнул Энгеларт. — Тогда спрошу прямо. Сколько вам понадобится времени, чтобы омолодить меня?

— Если Творец повелит мне, то два дня на подготовку будет достаточно, — сказал я. — Но для этого мне нужно услышать его волю.

— Что ж, спрошу еще прямее. Как я могу завоевать доброе расположение этого божества? — усмехнулся Энгеларт, хотя мне почудилась в его глазах короткая вспышка ярости.

— Хорошо выполнять свой долг на своем месте — вот все, что требует Творец от своих чад, — сказал я. — Это касается как последнего раба, так и самого важного человека Империи! Вам всего лишь нужно показать Творцу, что вы искренне печетесь о своих подданных.

— В какой форме? — осведомился Энгеларт.

— Накормить голодных, защитить крестьян от произвола их господ, защитить феодалов от разорения богатыми купцами и ростовщиками, защитить купцов и ростовщиков от давления аристократов, объединившихся с боевыми Школами, не поощрять битвы между феодалами и Школами, по возможности примиряя их, — сказал я. — Все то, чему, без сомнения, вас учили ваши наставники, еще когда вы были принцем!

— Вы чересчур хорошего мнения о моих наставниках, — криво улыбнулся император. — Мой отец в свое время был больше озабочен тем, как бы я не сверг его с престола раньше срока, положенного ему богами, чем моим образованием. Что ж… надо подумать. Возможно, вы имеете в виду какие-либо конкретные меры? — тут в его глазах снова полыхнула ярость, которую он успешно попытался от меня скрыть.

— Ваше священное величество, — мягко сказал я. — Вы, должно быть, не поняли меня. Я не торгуюсь с вами. Я говорю, как есть. У меня нет конкретных предложений: сделайте то-то, и я исцелю вас и продлю вам жизнь на десять лет! Это было бы недостойно меня, как верного подданного. Когда бы у меня была возможность исцелять кого угодно по своему желанию, я бы пользовался ею куда чаще. Вы знаете, моя жена построила лечебницу для города. Слишком часто я вижу там умирающих детей, которым хотел бы помочь — и не могу!

Чистая правда. Хотя некоторых пациентов мне все же удается потихоньку исцелить. А вообще Сора запрещает мне туда ходить лишний раз. А о некоторых пациентах она рассказывает мне сама — обычно это действительно либо маленькие дети, либо многодетные родители, либо кто-то в этом роде. Но моя жена тверже, чем кто-либо, настаивает: пока мои магические способности в единственном экземпляре — их стоит по возможности держать в секрете. Тем более, что уж больно их использование лимитировано!

— Вы любите детей, Коннах? — приподнял брови император. — Мне докладывали, что вы часто упоминаете детей и детство в ваших проповедях.

— Да, — просто сказал я.

— Но своих у вас нет? Учитывая возраст вашей супруги, надежды на это у вас немного. Или планируете взять наложницу? — Энгеларт спросил это с искренним любопытством: очевидно, намеревался уточнить, как я собрался «пропихнуть» наложницу мимо жены-Великого мастера!

Правильный ответ: никак. Думаю, если бы нам так уж сильно критично был необходим наследник от моего семени, и не было бы никакой надежды вообще, что Сора когда-нибудь сможет забеременеть, мы пошли бы на такой вариант. Хотя почти наверняка я бы испытывал по этому поводу еще меньше энтузиазма, чем жена. Лишнее тело в постели может потакать моему самолюбию — но лишний риск для безопасности, лишний человек в ближнем круге, которого при этом невозможно полностью посвятить в мои дела… Лишняя головная боль. Опять же, я с трудом выкраиваю время, чтобы побыть с Сорой — куда мне еще одну женщину⁈ К счастью, ничего подобного не наблюдается.

— У меня есть мой младший брат, а также внуки моей жены и другие подопечные, — сказал я. — Если будет на то воля Творца, то у нас с женой появятся и собственные дети. В ином случае я буду доволен, если удастся вырастить из тех, кто сейчас под моей опекой, достойных людей.

Энгеларт кивнул.

— Допустим… — пробормотал он. — Допустим, вы говорите правду. Но ваш культ, как бы хорош он ни был, как бы он ни поддерживал устои нашей империи, все же подрывает существующий порядок. Многие мои советники обеспокоены растущим влиянием вашей семьи и ваших союзников.

— Мы остаемся верными подданными вашего величества, как я уже сказал. Поступать по-иному было бы глупо и нечестиво с нашей стороны.

— Глупо и нечестиво?

— Все, что разрушает существующий веками порядок, ведет к кровопролитию и потере душ, что еще не готовы предстать перед Творцом для итогового суда, — все это преступление, — твердо сказал я. — Больше того, затевая такое, я рисковал бы собственной душой, а я очень дорожу ею! Потому что Плюшевый мишка показал мне, что бывает с душами, которые оказываются отторгнуты из света Творца во тьму внешнюю…

Энгеларт чуть кивнул.

И тут подал голос Герт.

— Ваше священное величество, прошу прощение за то, что вмешиваюсь! Но скажите мне, приказывали ли вашим гвардейцам окружить этот дворец?

Ого.

Дрянь! А я ведь «отключил» внутреннее зрение, полностью сосредоточившись на беседе с Энгелартом! Точнее, не столько отключил, сколько и не включал его. Это магическое зрение работает постоянно — и сейчас оно у меня, теоретически, работало, вот только было бесполезно, потому что вокруг не имелось буквально ни одного заряженного магией предмета! За исключением моих собственных слабо светящихся рук (мой мизерный резерв сейчас был полон процентов на восемьдесят). А вот для того, чтобы воспользоваться внутренним зрением, надо сосредоточиться. Чего я не делал. А Герт делал. Молодец! Говорю же, горжусь им.

Но времени на положительные эмоции у меня не было, поскольку минимальная концентрация показала: да, подозрительное количество высокоранговых сигнатур по периметру — не считая все так же добросовестно скучающих в предбаннике Ланса, Тамиена и Уорина! Когда мы только входили во дворец, их было гораздо меньше.

Действительно, это скорее всего гвардейцы. Столько высших рангов вместе! И еще… ого, Великий мастер. И, судя по расположению сигнатуры, не Сора — она-то пошла во внутренний дворец императрицы, отдельное здание, а этот пересекает площадь перед императорским дворцом, направляясь к нему от городских ворот. Хотя вообще по Великим мастерам не поймешь: их ауры пылают так ярко, что разобрать хотя бы рост и телосложение невозможно — не то что у перворанговых, например.

(Сноска в скобках: когда нам с Сорой случалось уединиться в спальне или еще где-то, я никогда не волновался о том, что нас «видно» остальным бойцам в резиденции. Ибо отлично знал: яркое сияние ауры Великого мастера абсолютно смазывает конкретные движения тела — ну и заодно движения тех, кто оказывается рядом. Налюбовался уже на ее тренировки и спарринги внутренним зрением).

— Нет, подмастерье Коннах, — хмуро произнес император. — Я не отдавал такого приказа! Рохар, будьте любезны…

— Уже, — проговорил цензор, плавным движением выходя из-за императорского кресла.

Однако это мы удачно зашли. Что, наконец-то начался… если не мятеж, то те властные пертурбации, о которых предупреждали информаторы Уорина.

Все больше и больше сигнатур появлялись в моем внутреннем зрении: бойцы стягивались к императорскому дворцу со всей территории резиденции. Не все из них высшего ранга — то есть не только гвардейцы. Есть же здесь еще и некоторое количество церемониальной стражи, а также учеников.

— Однако! — Энгеларт, явно тоже активировав внутреннее зрение, нахмурился. — Я выйду к ним и потребую объяснений!

— Ваше священное величество! — это мы крикнули чуть ли не одновременно, и я, и Рохар, и Герт.

Энгеларт обернулся на нас.

— Если у этих бойцов недружелюбные намерения, лучше не делать того, что они от нас ожидают, — сказал я. — Не стоит выходить из парадных дверей. Есть ли у вашего кабинета другой выход?

— Я хотел сказать примерно то же самое, — произнес Рохар. — Однако… — он хмуро поглядел на меня. — Я думаю, что вам стоит воспользоваться этим ходом отдельно от Пророка с его братом!

— Как вам будет угодно, — произнес я сердечно. — Не навязываюсь!

— Рохар, вы разве не видите, что во главе этих людей — Великий мастер Вальгар? — резко спросил Энгеларт. — Он знает о тайном ходе не хуже вас! Я император — никто не обвинит меня в трусости, меньше всего мои люди!

С этими словами он распахнул двери в «предбанник», прошел сквозь него и отворил дверь на лестницу, ведущую в большую залу с колоннами, через которую мы попали в кабинет.

Я последовал за ним.

— Глава, что происходит? — спросил Ланс, присоединившись к нам.

— Понятия не имею, — сказал я. — Будьте готовы ко всему. Уорин, особенно ты! Постарайся выжить.

Мой начальник разведки молча кивнул. Зря я все-таки потащил сюда его и Герта! С другой стороны, они оба умеют постоять за себя.

Зала с колоннами действительно была полна гвардейцами — мастерами всех пяти школ. Иных придворных не было. И впереди этого отряда действительно стоял Великий мастер — глава гвардейцев Элис Вальгар. Весьма впечатляющего роста и сложения человек с сединой в бороде. Я видел его один раз на императорском параде при переезде в Тверн — и все.

Однако он поглядел на меня так, будто я был его личным врагом.

— Требую поединка с главой Коннахом, который посмел смущать людей так называемым «плюшевым мишкой» и взять в заложники самого императора! — прорычал он.

— Вальгар, ты с ума сошел, — ленивым тоном протянул Энгеларт. — Если кто и берет меня в заложники, то это отнюдь не глава Коннах и два его бойца!

— Вы не в себе, ваше священное величество, — хмуро произнес Вальгар. — Вы уже попали под его чары. Ваш наследник сейчас мыслит яснее.

Точно, дворцовый переворот. Иницииаторы воспользовались визитом моей скромной персоны в качестве оправдания и предлога. Логично, что ж.

Я шагнул к Энгеларту, заслоняя его собой. И сказал мягким тоном:

— А вы не боитесь, Вальгар?

Он усмехнулся, прямо глядя на меня.

— Чего, Коннах?

— Меня, — сказал я.

И вытащил из кармана динамитную шашку. Даже, скорее, шашечку. Маленькую такую.