Плюшевый: пророк

Глава 10 Пенициллин и кролики, невестки и свекрови

Интерлюдия: городские сплетники

— … И вот этот сельский выскочка, который Воронов уничтожил и еще две сельские Школы нагнул, у которого Цапли по струнке ходят и который еще Пророком себя зовет! Дубов-то глава! Говорят, он огнем дышит!

— Огнем! Скажешь тоже!

— Да у меня невестки двоюродный брат в Лейкерт по делам частенько ездит, там в местном трактире со слугой из Школы Дуба пил, тот говорит: дышит! Куча народу это видела!

— Угу, когда упьешься, еще не то увидишь…

— Так это ж бойцы, они ж не пьют!

— Значит, грибочки нюхали или еще чего…

— Иди ты со своими грибочками! У меня сноха на свадьбу их со Старой Цапли цветы привозила, для украшения. Сама эту Цаплю видела, своими глазами. Говорит, уд-то у Пророка волшебный!

— Оба-на! Еще и уд! Она что, у них в спальне под кроватью сидела, эта сноха?

— Нет, она ж эту Боней, которая теперь Великим мастером стала, и раньше видела! Говорит, старая тетушка такая была, благородная, но уже одной ногой в могиле. А теперь — прямо молодуха! Годов тридцать пять, ну, край, сорок, не больше! Как замуж согласилась за этого Коннаха пойти, так сразу и помолодела! Не просто так, я себе думаю!

— Сказочки. У баб такое часто бывает: вроде старуха совсем, а как влюбится — откуда что берется. Особенно если в молоденького мальчика.

— Ну, может и так… А только не спроста все это! Я вот в храм в резиденции Дуба на проповедь ходил…

— Это как же тебя занесло?

— Да дождь пошел, спрятаться хотел, а у них двери не закрываются — дескать, по их новой вере положено! И, скажу я тебе…

Первый этап свадьбы в Тверне прошел нормально. Было несколько мелких заминок, вроде нападения каких-то непонятных наемников на резиденцию Цапель (обычное дело, пограбить решили, пока все праздником заняты), да драки между гостями, да официального возмущенного письма Гильдии Трех Шестеренок в городской магистрат. Суть этого письма сводилась к тому, что, мол, Лис Коннах незаконно увел у них подмастерье, а теперь имеет наглость устраивать публичное бракосочетание с главой Школы Цапли и даже ни одного их мастера не пригласил. Поскольку я позвал зато почти всех членов городского магистрата, и не только накормил досыта и напоил допьяна, но еще и снабдил дорогими сувенирами «на добрую память», письмо это было вежливо отвечено — а в остальном проигнорировано.

Что же касается самой свадьбы, то про нее говорили: мол, все отлично, на свадьбе мастеров бойцовских Школ драки даже в традиции. Но чтобы невеста дралась с женихом — это обычно уже после первой брачной ночи, а не до. После этого обычно следовали шуточки разной степени скабрезности: наша с Сорафией сексуальная жизнь на короткое время стала городской притчей во языцех, заткнув по степени значимости даже сплетни о моих художествах в Арнейде! Кстати, одним из компонентов этой сплетни — не самым популярным — была легенда о неких волшебных свойствах некой части моего тела. Мол, если женщина со мной переспит, то сразу помолодеет. К счастью, большая часть горожан в эту историю не поверила: Сора прежде не слишком часто появлялась на людях, не так уж много людей ее видели и могли найти сильное различие между ее нынешним обликом и прежним. Другое дело люди, с которыми она имела дело постоянно, и в Школе Цапли и за ее пределами — но они, кажется, в массе приняли объяснение, что никакого чуда тут нет. С одной стороны, лечение Иэррея, которое после долгих проб и ошибок все-таки исцелило ей спину (лечил-лечил и наконец нашел лекарство — бывает), с другой — влюбленность в «молоденького мальчика», то есть меня, и удачная косметика. Кстати, косметикой она действительно пользовалась — но для обратного эффекта: чуть добавить себе лет.

Помогало и то, что мало кто в точности знал ее возраст. Если женщина в шестьдесят пять начинает выглядеть на тридцать — это чудо. Если женщина в «старше пятидесяти» начинает выглядеть на «ну, пожалуй, что-то около сорока, может, моложе» — это вполне объяснимо без привлечения сверхъестественных сил!

Правда, у Соры в седине уже начали пробиваться пшеничного цвета пряди, но она угрожала мне, что специально будет их обесцвечивать, лишь бы поддержать легенду. Я был резко против, но осознавал, что мои доводы чисто эмоциональные. Очень хотелось посмотреть на нее с золотистыми волосами!

Так вот, после свадьбы пришла пора нам ехать в поместье Коннахов и повторять весь цирк там.

Герта я оставил на хозяйстве в Тверне вместе с мастером Эткином, надежным управляющим Сорафии. Брат слегка нервничал, поскольку осознавал, что большую часть решений по резиденции Дуба ему придется принимать самостоятельно, пусть даже советуясь с опытным человеком. Ни я, ни Фиен просто не успеем дать ему совет в письме, если решение будет нужно принимать срочно! И именно из-за того, что он хорошо понимал ответственность, я почти не сомневался: Герт справится, даже если наделает мелких ошибок. Хотя на первых порах не собирался бросать его надолго: после праздника Солнцеворота мы с Сорой собирались вернуться в Тверн, заняться делами в городе, а потом, уже к весне, поехать обратно в поместье. Мне нужно будет принять экзамены, а потом мы вместе с Сорой отправимся к Йермскому руднику. Или, может быть, съездим на рудник еще до экзаменов, если весна будет ранней — поглядим!

Кстати, этой же весной мы планировали начать в нашем поместье возведение дополнительных зданий для учеников Цапли: будет у нас загородный кампус медуниверситета, более подходящее место для биологических исследований (та самая новая лаборатория, про которую Сора ворчала, что она ей нужнее ювелирных украшений) и заодно резервная база. А то нынешняя загородная резиденция Цапель представляла собой сравнительно небольшой дом, расположенный бок о бок с загородными резиденциями еще нескольких городских Школ. Слишком хорошо всем известное и тяжело защищаемое место!

Не говоря уже о том, что как только нам понадобятся более сложные исследования, там будет трудновато обеспечить секретность и защиту от контаминации. Не то чтобы я боялся, что в ближайшее столетие мы дойдем до исследования вирусов или болезнетворных бактерий, но… а с другой стороны, почему, собственно, и нет? Увеличительные стекла есть — микроскоп можно собрать. Вопрос только в том, чтобы напустить на проблему нужных специалистов!

Впрочем, ладно, это размышления для будущего времени.

Впервые я ехал из Тверна домой «в режиме туриста». Или даже в режиме «туриста в медовый месяц».

Мы с Сорой никуда не спешили, не гнали лошадей. Да и сложновато было спешить, учитывая, что за нами ехала отдельная повозка с подарками для свекрови от уважительной невестки, за которыми приглядывала Сорина служанка — та самая бессменная пожилая Ия. Когда я спросил, не лучше ли этой старой даме остаться в резиденции с точки зрения здоровья, Сора покачала головой и ответила: «Я и сама предлагала! Нет, приказать ей сидеть дома — значит, насмерть обидеть!»

Ладно, решил я, так оно даже и лучше. Верных людей нужно держать ближе. Я все равно собирался зажигать Черное Солнце в экспериментально-лечебных целях вблизи поместья Коннахов — заодно и эту заслуженную старушку подлечу! Сильно омолаживать, увы, не стоит: от слухов не отмашешься. Но добавить здоровья обязательно нужно. В конце концов, эта женщина спасла жизнь моей жене. За нами должок.

Мы сделали крюк, чтобы заехать в загородную резиденцию Цапель. Я полюбовался на лабораторию — светлая, чистая, неплохо оборудованная (по местным меркам!) комната, в которой царил тяжелый запах плесени! Поглядел и на крольчатник, потискал кроликов и даже захватил одного особо удачливого подросшего крольчонка в клетке в подарок Ульну и Беру. Естественно, такого, на котором еще ничего не испытывали.

— Еще бы нам надо таких на еду разводить, — заметил я, — тоже разнообразие. Но это потом, сейчас в повозке места нет.

— Да, тут лучше сразу десяток брать, — подтвердила Сора. — Но учти, что эти кроли не породные, в них жрать особо нечего. Селекцию именно на мясо мы не проводили, так что даже не знаю, стоит ли возиться. Мы продаем любителям экзотики и разнообразия. И выходим даже не в ноль, продажа мяса кролей покрывает процентов восемьдесят расходов на корма.

— Посчитаю, — согласился я. — У нас корма свои, а вы-то закупаете. И труд по заготовке — бесплатно-принудительный.

Сора фыркнула.

— Пожалуй, надо будет и наших мальчиков к вам гонять «на картошку».

— На пшеницу и ятерию, — поддержал я. — А что, хорошее начинание! Трудовая дисциплина — полезная штука. Только, конечно, платить им за это придется… А это все осядет сама знаешь где! У самогонщиц и маман-любительниц.

— И оживит деревенскую экономику, — хмыкнула Сора. — Пусть крестьянки подзаработают! Только налогом их обложи. Сам знаешь, не можешь запретить — возглавь.

Из резиденции так же неспешно выехали на «главную дорогу», которая вела на мои земли через Лейкерт. Один раз остановились, чтобы устроить пикник, другой — чтобы полюбоваться видом. И, что самое удивительное, я не скучал в отсутствии привычного темпа «успеваем двадцать дел в срок, который едва хватило бы на одно». Здорово было просто наконец-то не спеша проводить время с женой: болтать обо всем на свете, обсуждать наши дальнейшие планы, даже вести теологические споры! Они, кстати, обычно сходили в ноль: у меня лучше память, так что я почти всегда мог процитировать Книгу близко к тексту. Зато Алёна — та еще упрямица — как правило, всегда могла интерпретировать тот или иной отрывок в свою пользу. (Что? Я тоже упрямый? Да ну, я исключительно гибок, рационален и легко меняю свое мнение при изменении обстоятельств!)

Но о религии мы говорили значительно меньше, чем следовало бы, учитывая историю с Пророком — и необходимость вести непротиворечивые проповеди!

И еще о чем почти не говорили: о детях. В смысле, о наших. И о внуках — опять же, о тех, кто остался на Терре. А так наоборот Сора во всех подробностях рассказала мне о своих трех спиногрызах, а я в свою очередь развлек ее историями отжигов Ульна и Бера.

К слову пришлось, и я подколол Алёну насчет того, что, дескать, она раньше терпеть не могла, когда ребенка подкидывают в воздух — а теперь пожалуйста, сама грешна.

Она с улыбкой пожала плечами:

— Ты прав. Но, знаешь, когда сам контролируешь ситуацию, взгляд меняется на многие вещи. Я просто знаю, что не позволю им упасть. Знаю, что у меня хватит и ловкости, и скорости реакции. А раньше я этого не могла даже в теории — и судила по себе.

Тут она задумалась и добавила еще:

— Кстати, наша «драка» на свадьбе…

— Танец.

— Ладно, танец. Так вот, помнишь, раньше, в прежнем теле, я никогда по тебе даже в шутку не стучала? Хотя едва доставала тебе до подмышки.

— Помню, — с улыбкой сказал я. — И сковородками не кидалась во время семейных ссор! Самообладание у тебя всегда было на уровне.

— Самообладание тут ни при чем… Точнее, не совсем при чем. Девчонкой я была драчливой. Просто потом я работала в травмпунктах, когда училась… ну, на практике. И видела, что порой жены мужьям или дети-подростки родителям наносили совершенно жуткие травмы, иногда голыми руками! Просто потому, что не соизмеряли силы! Я понимала, конечно, что шансы нанести здоровому амбалу, владеющему магией, серьезную травму моими кулачками минимальны, но все-таки не хотела даже в теории тебе повредить.

— Спасибо, — сказал я, чувствуя себя ни на шутку растроганным. — А сейчас уже не испытываешь прежнего трепета?

— Наоборот. Сейчас я уверена, абсолютно точно уверена, что не ударю с такой силой и в такое место, чтобы поставить даже болезненный синяк — если не захочу! Поэтому на свадьбе и позволила себе… немного повыпендриваться.

— Мне нравится твоя новая уверенность в себе, — сказал я абсолютную правду.

Также я стребовал с Алёны ее гипотезу о внутренней энергии — ту самую, которую она как-то в слишком общих выражениях рассказала Герту и которую я хотел попросить ее повторить мне на орденском, но все время что-то отвлекало.

— Я думаю, что внутренняя энергия — это некая особенность иннервации мышечной ткани, — пояснила жена после долгих дисклеймеров о том, что она не физик, не специалист и вообще все это только догадки. — Поэтому он связан с ростом мышц, но зависимость не линейная — можно получить первый ранг даже до того, как организм полностью вырос, что отлично доказывает твой пример. И по той же причине внутренняя энергия гаснет сразу как прекращается высшая нервная деятельность.

— Если это электрический феномен, может быть, его можно запустить снова электрошоком? — тут же предположил я.

— Боюсь, это феномен скорее квантовый, — покачала головой Сора. — Что мы можем косвенно заключить по тому, что внутренние энергии и Лиса, и Сорафии возросли скачкообразно после того, как мы вселились в их тела… или, скорее, после того, как какая-то часть наших тел перекочевала в их!

— У тебя тоже был скачок? — поинтересовался я.

— Да, Сора всю жизнь почти провела на первом ранге, стала высшим рангом лишь лет за пять до истории с Черным Солнцем и почти не росла после этого. То есть Великим мастером ей стать, по всей видимости, не светило — не в этом возрасте! А после того, как я очнулась в ее теле, моя энергия была… ну, ты видел.

— Уже на грани с Великим мастером, — пробормотал я. — М-да. А Лис всего-то скакнул с седьмого ранга на четвертый — это кратно меньше! Интересно, почему у тебя скачок был настолько больше, чем у меня, да еще и память объединилась? Чисто из-за близости к центру поля? Или из-за того, что я находился в состоянии клинической смерти, а у тебя нервная система была активна? Есть предположения?

— Увы, — со вздохом сказала моя жена, — я, конечно, заведовала научно-исследовательским институтом магии и медицины, но только потому, что у тебя не нашлось другого доверенного человека! Исследованиями как таковыми я никогда не занималась — квалификация не та.

— Ну, не прибедняйся, — попросил я. — У меня имелись другие доверенные люди, но ты реально была лучшей кандидатурой!

— Я не прибедняюсь, — она поморщилась. — Как ни тяжело это признавать, наша младшая невестка справилась бы лучше — она все-таки в первую очередь физик, а потом уже… О, Творец! — упомянув женщину, которую давно и прочно недолюбливала, моя жена как будто о чем-то догадалась. — Вот о чем я все хочу с тобой поговорить и все время забываю! Я же буду той самой «неудобной невесткой» для твоей здешней матери! Я старше ее в два раза! Только недавно об этом подумала, когда подарки собирала! Пока я не знала, кто ты, я даже мысли не допускала, а потом…

— Не бойся, — посоветовал я, приобнимая ее за плечи. — Тильда Коннах, конечно, не очень рада перспективе заполучить в невестки Великого мастера из городской Школы, но она разумная женщина. Она не будет чинить нам препятствий или закатывать истерики.

— Уж настолько-то я и сама успела ее прощупать еще тогда, но… — Алёна вздохнула. — Дело не в ее внешней реакции, а во внутренней. Ты ведь ее любишь? Это было видно. Я бы хотела с ней поладить.

— Уверен, что рано или поздно у тебя получится. В твою пользу работает то, что ты старше ее всего лишь на тридцать лет, а не на восемьсот.

Примерно такая разница в возрасте у нас со старшей невесткой! Что поделать. Нам выпало жить в динамичное время: когда я был ребенком, моя страна только-только начинала полеты в космос — а мой сын женился почти что на инопланетянке.[1]

А теперь мне вообще довелось с помощью футуристического аппарата угодить в средневековье, — точнее, скорее, в прединдустриальную эпоху, — но это к делу не относится.

Сора прикусила губу.

— Ледяной ад! Я вдруг сообразила, как я виновата перед тобой!

— В чем?

— Ты всегда хотел большую крепкую семью, много поколений под одной крышей, настоящий клан…

— Ну да. Мой отец и брат уже начали что-то такое создавать, но не сумели по уважительным причинам. А у нас с тобой были все шансы.

— Вот именно — были! Я оттолкнула обеих наших невесток, и теперь наши сыновья с нами не живут! А ты мне ни слова не сказал!

Я мог только обнять ее крепче.

— Солнышко, ты не виновата, что наши мальчики выбрали… довольно необычных женщин. Особенно старший. Конечно, тебе было трудно их принять. Но я бы не сказал, что ты их оттолкнула. А не говорил ничего, потому что не видел смысла. Ты и так начала оттаивать, когда внуки появились. Крепкие отношения нельзя наладить сразу, привыкание требует времени.

— Которого у нас не было, как выяснилось, — горько проговорила Алёна.

Я вынужденно промолчал: ответить мне было нечего.

— Короче, я не хочу подвести тебя снова. Постараюсь поладить с твоей здешней мамой во что бы то ни стало!

Мы приехали в поместье Коннахов утром третьего дня в пути, и обнаружили, что здания украшены вымпелами с изображениями дубов и желудей — подготовка к свадебному пиру уже началась. Сам пир должен был последовать через два дня, через день после нашего прибытия ожидали первых гостей, которые собирались остаться с ночевкой (а это планировали почти все: расстояния в нашей провинции довольно немилосердные — почти как привычные мне по Ордену, только без автомобилей).

Наши повозки остановились возле крыльца. Я спрыгнул с лошадиной спины и помог Соре выйти из возка. Сорафия была плохой наездницей: в городе этому учиться незачем и сложно. Алёна — тем более. А я, хоть и не особенно любил лошадей, все же предпочитал отбивать задницу в седле, а не трястись в повозке. Мы с Шейфом довели до ума элиптические рессоры и даже презентовали Соре несколько штук, но, будем откровенны, на загородной «дороге» они спасали мало. Так что я пересаживался на лошадь всякий раз, когда Алёна говорила, что хочет немного побыть одна. Ее собственная интровертность наложилась на интровертность Сорафии, и порой моя жена уставала даже от моего общества. Кстати, тоже новое развитие событий: раньше мы никогда не проводили вместе столько времени кряду, чтобы она успела от меня устать!

Слуги, выполняющего роль дворецкого, в усадьбе Коннахов отродясь не водилось, так что я сам распахнул перед Сорой дверь. Подумал, не подхватить ли ее и не перенести ли через порог, но потом решил не развлекать публику. Этот обычай здесь не знаком, никто не понял бы, чего я так выделываюсь. Всякому бойцу ясно, что я способен ее поднять, хоть и ниже ростом.

Кроме того, в этот раз нам пришлось подождать Сорину служанку, которая выбралась из возка самостоятельно.

К моему удивлению, в прихожей нас ждала матушкина служанка Герна.

— Мой господин, госпожа, — она поклонилась нам. — Вдовствующая госпожа Коннах приготовила вам, госпожа, домашнюю обувь и просит передать, что ждет вас в семейной гостиной, если вы не устали. А если устали, то встретится с вами, когда вы отдохнете.

— Я не устала, большое спасибо госпоже, — вежливым, улыбчивым и максимально естественным тоном тоном произнесла Сора. — Домашняя обувь очень удобная, красивая, и в точности мой размер! Спасибо большое госпоже.

— Мы запомнили ваш размер по вашему прошлому визиту, госпожа, — еще раз поклонилась Герна.

— Вот как! Благодарю за такое внимание! Это моя старшая и самая доверенная служанка Ия Блайри, — Сора указала на пожилую даму, следующую позади нас. — Она помогала упаковывать подарки для госпожи Коннах и госпожи Рен. Будьте так любезны, велите слугам принести их туда, где обе госпожи смогут их осмотреть.

— Разумеется, госпожа. Все будет сделано.

Еще один потрясающий момент: совершенно явственно — ну, для меня — было видно, как Сора из Алёнки, прагматичной, собранной, местами даже грубоватой или, во всяком случае, очень прямолинейной (типичные манеры для хирурга!) превращалась в любезную, обходительную Сорафию! Прежде она тоже играла подобную роль в своем официальном качестве как руководителя научного института, а позднее главы Магистериума образования, но у нее не выходило и вполовину так естественно и гладко. Как говорила жена моего друга Мишки Бастрыкина, та еще светская львица: «Лёнечка, вы всем хороши, но воспитание в семье медиков и ваш профессиональный опыт очень заметны!» Ну вот, теперь у моей жены появился более чем достаточный лоск.

Пока я вел Сору в семейную гостиную, против воли вспоминал, как мы с Орисом и Гертом шли тем же путем в день моего появления здесь. Интуиция не подвела: Тильда точно так же сидела у окна и что-то шила, именно как в тот день. И даже одета была в то же самое платье! Только волосы не распущены, а убраны в сложную прическу. И рядом с нею сидела Айна, тоже шила.

Увидев нас, Тильда тут же отложила шитье и попыталась подняться, но Сора успела первой.

— Добрый день, госпожа Коннах, — вежливо произнесла Сора и даже сделала местный аналог женского книксена. — Госпожа Рен, — а вот Айне лишь вежливо кивнула.

И не потому, кстати, что Айна ниже иерархически — вроде как жена всего лишь мастера Школы, а не вдова ее Главы! Тильда по негласному этикету Школ гораздо, гораздо ниже любого Великого мастера — и так-то именно моей матери надлежало бы первой приветствовать мою жену! Но Сора успела сразу же проявить уважение в качестве невестки перед свекровью — хотя и с меньшей долей подобострастия, чем полагалось в этом случае (Рида, например, во время свадебной церемонии кланялась Айне гораздо ниже).

Тем самым она показала, что не требует для себя особенных привилегий и настаивает именно на семейных отношениях — и Тильда, как опытный политик, наверняка это считала.

Тильда и Айна тоже поднялись, повторили ее церемонный жест.

— Великий мастер Боней, рада приветствовать вас в вашем новом доме, — с улыбкой сказала Тильда, таким же любезным и естественным тоном. — Или мне следует называть вас Великий мастер Коннах? Мой сын очень туманно отписал мне на этот счет!

— Боней-Коннах, — улыбнулась моя жена. — Увы, я не могу полностью соблюсти традицию и взять фамилию Коннах, поскольку мой внук еще слишком мал, чтобы принять руководство родом Бонеев и Школой Цапли.

— На самом деле двойные фамилии тоже в традиции, — сказал я. — Помнится, отец Лелы, когда женился на ее матери, сестре нашего с Гертом деда, присоединил фамилию Коннах к своей фамилии Эстен! Мы решили, что так проще, чем давать дополнительную пищу для слухов. Ну, насчет того, что во главе городской Школы стоит женщина из семьи сельской Школы.

— Могу только одобрить твой политический инстинкт, сын, — улыбнулась Тильда. — И… Великий мастер Боней-Коннах, вы отлично выглядите!

— Пожалуйста, зовите меня просто Сорафией, а еще лучше Сорой, — попросила моя жена. — И спасибо за комплимент.

— Хорошо, — кивнула Тильда. — Вы, кажется, не знакомы с Айной Рен? Моя хорошая подруга и правая рука, без нее я бы не справилась с управлением поместьем.

— Очень приятно!

В таком духе разговор продолжался с четверть часа, пока не заглянула Герна и не сказала, что подарки от Великого мастера разобраны и можно внести их, если госпожа пожелает.

Тильда, конечно, пожелала: этикет требовал от нее эти подарки внимательно рассмотреть и похвалить — иначе это означало бы, что Боней ей не нравится.

Вошло несколько слуг, расставили на длинном столе ящики и корзины.

Подарки были более-менее стандартными: много дорогих тканей, меха, ароматические масла. Необычными были только два сундучка детских игрушек и тех книжек, которые здесь с натяжкой можно было назвать детскими: разные истории о путешествиях, исторические заметки и даже сборник сказаний из разных Школ нашей провинции.

— Смотрю, Сора, вы не оставили вниманием наших мальчиков, — улыбнулась Тильда. — Благодарю вас!

— Как я могла игнорировать брата и названного брата моего мужа? — спросила Сора. — Тем более, у меня самой внук ненамного старше, чем они.

И вдруг неожиданно подала голос Айна.

— Знаете, быть может, у меня тоже скоро появятся внуки. Но вашей старшей внучке, если я правильно помню, уже больше десяти лет — а вы выглядите явно слишком молодо для этого! И точно гораздо моложе, чем тогда, когда приезжали к нам четыре года назад, чтобы попробовать вылечить Великого мастера Ориса. Сейчас вы кажетесь ровесницей с Тильдой или со мной, если не считать седины! — тут Айна сделала комплимент моей матери: разница между женщинами была лет пять или шесть, поскольку Айну выдали замуж совсем юной. И сейчас эта разница была видна во всей красе: несмотря на четверых детей, Айна не казалась даже тридцатилетней (хотя тридцать ей сравнялось с гарантией!), а Тильда, увы, смотрелась почти на сорок.

— Значит ли это, что Лис совершил для вас чудо — точно так же, как для моего сына? — закончила вопросом свою речь мать Герта.

У Тильды на лице появилось слегка напряженное выражение — она явно опасалась, что прямолинейность Айны преждевременна. Но я был благодарен младшей из двух женщин: некоторые вещи нужно проговаривать сразу.

Сора поглядела на меня.

— Лис, ты лечил меня так же, как Герта, или по-другому? — спросила она мягко.

— Примерно так же, — ответил я. — Только сил потребовалось больше. Герт был в целом здоров, рана касалась только плоти. А у тебя пришлось лечить и кости, и нервы. Но все-таки Творец позволил мне это сделать.

— И теперь вы… действительно наша ровесница? — спросила Тильда.

— Не знаю, госпожа Коннах, — покачала головой Сора. — Я чувствую себя гораздо моложе, это верно. У меня начинают отрастать волосы прежнего цвета, не седые. Но я понятия не имею, сколько продлится это чудо!

— Пока я в силах, я буду лечить Сору, — ответил за нее я. — И тебя, мама, и вас, Айна. Сделаю все, чтобы вы сохранили молодость и здоровье!

Тильда смотрела на меня странным, напряженным взглядом.

— Если бы Творец пожелал совершить это чудо четыре года назад! — тихо сказала она.

Я сглотнул.

— Я тоже все время об этом думаю, мама. Пути Творца неисповедимы. Возможно, четыре года назад я недостаточно хорошо услышал его волю. Может быть, я мог получить доступ к чудесам уже тогда — но оказался слишком глуп и глух, чтобы его услышать.

Тильда опустила взгляд.

— Не думаю, что ты виноват, сын, — тихо проговорила она. — И ты, пожалуйста, так не думай. Я очень рада, что вы теперь здоровы, Сора. Позвольте мне спросить откровенно. Вы сможете родить Лису ребенка? — она говорила слегка хрипло, но с полным самообладанием. Я знал, что она не заплачет.

Сора покачала головой.

— Я бы охотно родила ему столько детей, сколько он пожелает. Но вряд ли. Точно не в ближайшее время. Эта часть моего тела требует лечения, на которое чудеса Лиса не способны.

— Или способны, но не сразу, — поправился я. — Поглядим.

На несколько мгновений повисло довольно тяжелое молчание. Потом Сора заговорила:

— Быть может, еще рановато для этого, но позвольте и мне высказаться прямо, госпожа Коннах.

Тильда кивнула.

— Мой покойный муж научил меня ценить прямоту. Прошу вас, говорите.

— Я понимаю, что вам тяжело. Как бы я ни выглядела сейчас, но я старше и вас, и госпожи Рен почти в два раза, а Лис моложе меня на полвека. Вы это знаете, я это знаю, этого не изменить, — ее тон стал жестким. — Поэтому я долго не соглашалась на этот брак. Но Лис сумел меня переубедить. И раз так, я считаю своим главным долгом охранять моего мужа, чтобы он смог выполнить миссию, возложенную на него Господом!

Моя мать посмотрела в глаза моей жене.

— Лис вступил на очень трудный путь, — сказала она. — Ему нужна вся возможная защита!

— Я тоже так думаю, — согласилась с ней Сора.

После этого я понял, что они действительно поладят.

[1] Этой истории в «Проделках новых магов» нет, не ищите. Мы так до нее и не добрались. Но намекаем здесь на Хлою.