Плантаторы

Глава 4 Потери

Когда джипы приблизились к базе, стало ясно, что они опоздали. Высокий частокол, который окружал поселение, был прорван в трех местах — словно гигантские когти прошлись по толстым бревнам, разделяя их на длинные щепки. В воздухе стоял едкий запах дыма и чего-то еще — сладковато-кислого, от которого першило в горле.

— Черт возьми, — пробормотал Пряник, вглядываясь в проломы. — Это же надо было такую силу иметь…

Вова молча смотрел на разрушения. Бревна толщиной в полметра были не просто сломаны — они были именно расщеплены, причем так аккуратно, словно кто-то работал гигантским топором. Но никаких следов рубящих ударов не было. Только эти странные, идеально ровные сколы. А сколько усилий стоило поставить этот частокол, казавшийся несокрушимым…

— Стоп, машины глушим здесь, — скомандовал он. — Дальше пешком. И смотрите в оба.

— Но командир, а если придется убегать?

— То машины нам не слишком помогут. Вспомни тот поселок — сильно Шеину и его ублюдкам помогло то, что они были в тачках?

Они оставили джипы у края леса и двинулись к поселению. Чем ближе подходили, тем отчетливее становились звуки — крики, выстрелы. Грянуло несколько взрывов. Похоже, поселок все еще отбивался. Но как монстр, даже такой страшный, как этот, мог в одиночку сотворить такое? Вова не понимал.

Первое тело они обнаружили метрах в пятидесяти от пролома. Часовой Коротков лежал спиной к небу, и от него осталась только верхняя половина. Нижняя просто отсутствовала — не была оторвана или откушена, а именно отсутствовала, словно кто-то аккуратно стер ее ластиком. На месте, где должна была быть талия, земля была выжжена правильным кругом диаметром около метра. Сладковатый запах в этом месте усиливался, становясь невыносимо–мерзким.

— Что это за хрень? — прошептал один из солдат, Макаров, молодой парень, недавно присоединившийся к Смиту и еще не привыкший к военной манере речи, свойственной кадровым бойцам.

— Заткнись, — шикнул на него Пряник. — И оружие готовь. Только не дергайся без команды.

Они двигались от укрытия к укрытию — от сарая к бане, от бани к мастерской. Но ни одного человека им не встретилось. На пороге «тюрьмы» валялся еще один труп, на этот раз без головы. Для разнообразия, этому человеку голову просто откусили, причем явно одним махом.

Возле медчасти они наткнулись на очередное тело. Петриченко, сварщик, опознал тело Вова. О нем говорили по рации, что мужик пострадал и его должны были срочно везти на операцию, Филлимонова как раз поэтому вызвали сюда с базы в лаборатории.

Петриченко лежал прямо у входа, и его тело было… волнистым. Словно кто-то пустил по нему рябь, как по воде, а потом заморозил в этом положении. Кожа и мышцы застыли неестественными складками, а из глаз текла черная жидкость.

— Это что за… — начал было Пряник, но Вова резко ткнул его локтем в бок.

Из медчасти послышались голоса. Знакомый голос Филимонова и еще чей-то, незнакомый Вове, но определенно взволнованный

— … не понимаю, как это возможно, — говорил Илья. — По всем законам физики это должно…

— Доктор, да плевать на законы физики! — прервал его незнакомый голос. — Скажите лучше, что с ним делать? Он же совсем плохой!

Вова осторожно заглянул в окно. Филимонов склонился над носилками, на которых лежал мужчина средних лет. Лицо пациента было сероватым, а по всему телу расходились темные полосы — словно под кожей текла черная краска. Рядом стояли трое людей из поселения, все вооруженные и при этом перепуганные до смерти.

Вова толкнул дверь. Филимонов обернулся и облегченно выдохнул:

— Вова! Слава богу! А я уже думал…

— Что тут произошло? — коротко спросил Вова, оглядывая медчасть. Повсюду валялись опрокинутые инструменты, разбитые склянки, а на полу чернели те же странные пятна, что они видели в блиндаже.

— Напали минут сорок назад, — быстро заговорил Филимонов. — Сначала была тишина, потом крики с периметра. Я выглянул и увидел… Вова, это не один монстр. Их много. Штук десять, может больше. Небольшие, размером с «прыгуна», но очень быстрые, такие же, как тот, в лаборатории. Черные, как уголь, покрыты чешуей, и двигаются… не как животные. Слишком согласованно. Первым делом они отрезали нас от оружейки — как будто знали, что ты запретил шляться по поселку с автоматами. Картечь их не берет, пистолетные пули тоже.

— Ясно. А этот что с ним? — Вова кивнул на носилки.

— Его зовут Михайлов, он работал в столярке. Нашли возле мастерской. Он был в сознании, рассказывал, что одна из тварей плюнула на него какой-то жидкостью. Не кислотой — кожу не разъело, но жижа будто бы впиталась в тело. И вот что произошло потом…

Вова почувствовал, как внутри все похолодело. Оружейка располагался в самом центре поселения. Если его уничтожили, значит, твари действительно прорвались глубоко внутрь.

Филимонов молчал и ждал реакции «старшого». Михайлов на носилках застонал и попытался приподняться. Его движения были какими-то неестественными — слишком резкими, словно его дергали за веревочки.

— Доктор, — хрипло проговорил он, — что со мной происходит? Я… я чувствую, как что-то растет внутри…

— Тихо, тихо, — Филимонов попытался уложить его обратно, но Михайлов вцепился ему в руку с такой силой, что доктор поморщился от боли.

— Радиорубка и штаб. Что с ними? — Вова требовательно посмотрел на Илью. — Мы прилетели сюда по вызову оттуда, но никто не отвечал нам.

Филимонов избегал его взгляда.

— Вова… Я не знаю. Связь со штабом пропала полчаса назад. Последнее, что я слышал — они запросили подкрепление, а потом…

Внутри Вовы наступил новый ледниковый период. Ему не хотелось задавать этот вопрос, но слова сами вырвались у него изнутри.

— А мой отец где? — резко спросил он. — Он ведь должен был быть в штабе.

Его прервал душераздирающий крик откуда-то из центра поселения. Долгий, полный ужаса крик, который внезапно оборвался, сменившись тишиной.

— Все, хватит, — Вова развернулся к своим людям. — Макаров и Петров, остаетесь здесь, охраняете Илью. В случае угрозы гибели — эвакуировать его на территорию базы в лаборатории. Выполняйте. Так. Мужики, вы идете с мной. Пряник тоже. Пробиваемся к оружейке, надо срочно вооружить всех, кто еще жив, автоматами. И потом на штаб.

— Вова, подожди, — Филимонов схватил его за рукав. — Это не просто мутанты. Ими или управляют, или же они как–то общаются между собой, четко координируя действия. Будь крайне осторожен

— Понял. Антидот…как думаешь, он подействует?

— Не знаю. Но есть подозрение, что не подействует. Эти твари слишком отличаются от тех, что мы видели раньше. И слишком сильно похожи на недобитую тобой, как я уже говорил. А ее мы антидотом травили. Если выжила — то у нее точно теперь иммунитет к этому конкретному образцу антивируса. Так что будь осторожен, твоя… способность может дать сбой в этом конкретном случае.

Вова кивнул и направился к выходу. У двери он обернулся:

— И еще, док. Если что случится — используй все, что есть. В том числе крайнее средство. Понял меня?

Филлимонов сжал зубы и кивнул. Он бы предпочел сохранить то самое «крайнее средство» для экстренного спасения себя, любимого, но спорить с Вовой не стал.

Путь к штабу пролегал через центральную площадь поселения. То, что они там увидели, заставило даже видавшего виды Пряника присвистнуть сквозь зубы.

Площадь стала местом настоящего побоища. На ней лежали в разных позах не меньше десятка трупов. Кто–то без конечностей, кто–то сожженный, а кто–то с виду был цел, но все равно застыл на земле, как будто бы окаменев.

— Что за херня? — прошептал Пряник, приближаясь к ближайшей фигуре.

Это была Анна Ивановна, завхоз поселения. Она лежала с поднятой рукой, словно пыталась от чего-то защититься. На ее лице застыло выражение ужаса, а глаза были широко открыты. Пряник осторожно потрогал ее руку кончиком протеза.

— Она не мертва кажется! — удивленно сказал он. — Но не дышит. И зрачки не сужаются… Что за черт…

— Не трогай, — резко скомандовал Вова. — Отходи от нее.

Но было уже поздно. Едва протез коснулся кожи Анны Ивановны, та медленно повернула голову в сторону Пряника. Движение было такое плавное и неестественное, что у Вовы мурашки побежали по спине.

— Пряник… — прошептала она голосом, в котором не было ни капли человеческих интонаций.

Пряник попятился, но другая фигура — мужчина в рабочем комбинезоне — уже поднималась с земли ему наперерез. Потом зашевелилась третья, четвертая…

— Бежим! — заорал Вова. — К штабу, быстро!

Они рванули через площадь, петляя между восстающими мертвецами. Это было как в плохих фильмах ужасов — трупы, еще недавно лежавшие неподвижно, вдруг синхронно задвигались, пытаясь поймать убегающих людей.

Один из мужиков, пришедших из медблока, не выдержал и, заверещав как раненный заяц, попытался открыть огонь по монстрам. Выстрелы его дробовика рванули плоть на груди столяра Пивобрюхова, опрокинув тело на землю. Из ран вытекла все та же странная черная жижа, а тело вдруг стало подергиваться, будто бы его било электротоком. Потом выгнулось дугой, и замерло.

— Я убил его! Убил! — завопил стрелявший, не замечая, что к его ноге тянется до того лежавший неподвижно мертвяк. Дотянувшись до своей цели, тварь резким движением головы впилась в плоть.

Мужик взревел, и выпустил, быстро дергая за цевье, в монстра все оставшиеся в магазине патроны. Из ран фонтанчиками брызгала все та же черная дрянь, череп и верхняя половина тела превратились в решето, но свое дело тварь все равно сделала.

Несколько его товарищей уже окружили раненного, а тот трясущимися руками пытался запихать не лезущие из-за перекосов патроны в магазин дробовика. Отчаявшись, мужчина перехватил свое ружье за ствол и, размахивая им как дубиной, попытался прорваться. Он сокрушил голову одного из зомби, но тут раненная нога подвела его, и он рухнул поверх только что сбитого с ног противника. А остальные твари навалились на них сверху.

Вова, бежавший последним, не задумываясь, вытянул из разгрузки осколочную гранату и запустил ее в кучу–малу. Даже если его человек был еще жив — фактически, он уже мертв. Укус зомби, знаете ли, смертелен. А уж попадание внутрь тела человека его крови — тем более.

Как оказалось, и Вовина кровь внутривенно тоже токсична для обычных людей — от небольшой дозы человек, до того получивший ранение зубами зомбака, просто умер на месте. Но — не восстал. И лучшей смерти в эти времена было тяжело пожелать.

Взрыв гранаты прозвучал неожиданно негромко, эдакий «тумк». Видимо, трупы послужили почти акустическим демпфером. Тела зомби подбросило, и большая часть из них осталась лежать, подергиваясь, а остававшиеся относительно неповрежденными тут же «перенацелились» на Вову. Но в этот момент справа и слева от него ударили автоматы, и зомбаки посыпались на землю, как сбитые кегли.

Добравшиеся до здания штаба солдаты четко, как на учениях, отстрелили всех движущихся противников и заняли позиции для обороны, настороженно шевеля стволами. Внутрь они не входили, ожидая Вовиной команды.

Здание штаба располагалось на небольшом возвышении за площадью. Когда они подбежали к нему, Вова сразу понял, что опоздал. Дверь была вырвана с петель и валялась в нескольких метрах от входа. А на полу внутри помещения, прямо у входа лежала знакомая фигура.

— Папа… — прошептал Вова, падая на колени рядом с отцом.

Петр Иванович лежал на боку, и сначала казалось, что он просто без сознания. Но стоило Вове взглянуть внимательнее, как стало ясно — отец ранен. Тяжело ранен. Его форма была разорвана в нескольких местах, а из ран сочилась не кровь, а та же черная жидкость, которую они видели у Михайлова и зомби на площади..

— Папа! — Вова осторожно приподнял голову отца. — Папа, ты слышишь меня?

Петр Иванович медленно открыл глаза. В них еще теплилось сознание, но Вова видел — оно угасает с каждой секундой.

— Вова… — прохрипел Иваныч. — Ты… уходи сейчас же…

— Все будет хорошо, пап. Сейчас Филимонова позовем, он тебя подлатает. Ты же крепкий.

Петр Иванович слабо покачал головой:

— Нет, сын. Поздно. Эта гадость… она во мне. Я чувствую, как она затмевает сознание.

Вова взглянул на раны отца внимательнее. По краям ран кожа приобретала тот же серый оттенок, который они видели у людей на площади. Дыхание Иваныча становилось все более затрудненным, а сердцебиение — еле слышным.

— Папа, может, ты все-таки попробуешь… — начал Вова, но отец перебил его:

— Сын, слушай внимательно. Эти твари… они не случайно сюда пришли. Они ищут тебя. Конкретно тебя. Они знают про твой иммунитет. И они хотят… — он замолчал, собираясь с силами. — Они хотят отомстить…

— Отомстить? Пап, ты бредишь… давай я позову Филлимонова…

— Их предводитель… ты рассказывал про него — черная тварь. Он говорил. На человеческом языке. Сказал, что скоро ты умрешь, и твоя кровь тебе не поможет.

Пряник, который все это время следил за окружением, вдруг замер:

— Вова, они идут сюда.

По склону к штабу поднималась большая группа мертвых людей. Медленно, но неотвратимо. А впереди них двигались сами твари — небольшие, черные, размером действительно с некрупного мутанта–прыгуна. Но их повадки не имели ничего общего с теми тварями. Они двигались рассыпным строем, явно и четко укрываясь за своим «мертвецким щитом» из трех десятков людей, а их глаза — огромные, многогранные, как у насекомых — светились в сумерках красноватым светом. И каким–то изуверским интеллектом.

— Папа, нам нужно уходить, — сказал Вова, пытаясь поднять отца.

— Нет, — Петр Иванович оттолкнул его руку. — Я не пойду. Не могу. Уже чувствую… это во мне растет. Скоро я стану одним из них. Не хочу причинить вам вред.

— Папа…

— Уходи, сын. Дай мне пару гранат и уходи. Я все равно не жилец. И ты это знаешь. Ася и ребенок в безопасности — они уехали еще утром в «Ривендейл».

Вова посмотрел на приближающихся тварей, потом на отца. В груди все сжалось от боли и отчаяния. Но отец был прав. Даже за те минуты, что они пробыли тут, его состояние явно ухудшилось. На лице прорисовывались черные вены, дыхание — едва заметным.

— Пряник, ребята — уходим. Через задний выход.

Сам он задержался на мгновения, и вытащил из разгрузки предпоследнюю термобарическую гранату. Вынув из нее кольцо, он аккуратно вложил овальную тушку гранаты в вялую отцовскую ладонь. Петр Иванович уже не мог говорить, он лишь улыбнулся, и сделал движение головой, мол, иди уже.

— Я люблю тебя, папа. Прощай.

Вова выскочил вслед за своими людьми. Его душили слезы, но сейчас было не место и не время. Нужно было спасать то, что осталось от их поселка. А значит — нужно было любыми средствами заставить чертовых тварей отступить. Разбираться, почему раньше такие спокойные и условно безопасные зараженные вдруг стали обращаться так быстро, они будут потом.

Они побежали вокруг здания штаба. Сзади раздался нечеловеческий вой — видимо, твари обнаружили Петра Ивановича. Потом пара секунд тишины, и громкий взрыв, после которого грянул целый хор воплей боли. Похоже, эти монстры прекрасно ощущали боль. Хорошо, подумал про себя Вова. Это очень хорошо.

— Вова… — начал было Пряник.

— Молчи, — отрезал Вова. — Просто молчи. Сейчас важно организовать сопротивление. Все остальное потом.

Они добрались до склада оружия через десяток минут. На страже там было сразу две твари. Вова, не замедляя шага, достал свой револьвер, и взвел пальцем тугой курок. Его боль требовала немедленно ее выпустить.