Плантаторы

Глава 23 Разорители

Аня. Она выглядела паршиво — бледная, с тёмными синяками под глазами, словно не спала уже несколько суток подряд. Губы были потрескавшимися, а кожа приобрела нездоровый восковой оттенок. Но по крайней мере она сидела, опершись спиной на подушки, а не лежала без сознания на больничной койке. На ней была мешковатая больничная рубашка из застиранного серого хлопка, из-под которой виднелся край белоснежной повязки на животе. Руки лежали поверх одеяла, и я заметил, что к одной из них был подключён капельницей прозрачный пакет с какой-то жидкостью.

— Привет, — тихо сказал я, останавливаясь в дверях.

Аня медленно обернулась на звук моего голоса, и на её усталом лице появилась слабая улыбка.

— Привет. Как ты себя чувствуешь?

— Живой. А вот как ты? — я подошёл ближе, присаживаясь на край стула рядом с кроватью.

— Ну… бывало и лучше, — она поморщилась, видимо, от боли. — Неделю полежу здесь под присмотром, и буду как новенькая. Самуил Яковлевич всё-таки действительно лучший хирург из всех, кого я знаю. Человек с золотыми руками и железными нервами. Так что если он говорит, что всё в порядке — значит, всё будет хорошо.

— Фух… ну и славно, — я выдохнул с облегчением. — Только выглядишь ты сейчас так, будто через пару дней пополнишь ряды наших врагов.

— Голодная, злая и тупая? — хмыкнула она.

— Да ну тебя… я тут волнуюсь и переживаю, а она издевается.

— Ладно-ладно, прости, Джей, — Аня протянула руку, и я осторожно сжал её ладонь. — Как там Медведь и Оля?

— Медведь — это робот из будущего, посланный спасти мир. Он уже в сознании, причём в отличном настроении. Болтали только что в коридоре.

— Ну и хорошо. Я, собственно, зачем тебя позвала… Ты помнишь, что у вас всего два дня до момента консервации объекта?

— И рад бы забыть, но не выходит. Помню, конечно.

— Тогда ты должен понимать, что все раненые остаются здесь. Ни меня, ни Медведя сейчас перемещать категорически нельзя. Оля вроде бы не слишком пострадала, но брать её с собой нет никакого смысла — она не боец.

— Угу. Вопрос в том, как нам потом вернуться за вами? Я, конечно, Полковнику доверяю, но такой соблазн… Кучка беспомощных людей, ценное снаряжение, заложники для торга…

— Я кое-что придумала. Смотри…

Спустя шесть часов

Утро началось с того, что меня разбудил Макс, влетевший в комнату с криком:

— Джей! Подъём! Тебя Полковник призывает, говорит — срочно!

Я с трудом открыл один глаз и посмотрел на часы. Семь утра. После вчерашней вылазки хотелось поспать хотя бы до обеда, а лучше — до самого конца чёртового зомбиапокалипсиса. Проклятый Фил с его экспериментальным препаратом. Нет, это, конечно, здорово, что я теперь по стенам бегать могу, как какой-нибудь супергерой из комиксов. Но вот последствия… Мышцы совершенно не тренированы для подобных трюков, они адски ноют после каждого такого издевательства над ними. Каждое движение отдаётся тупой болью где-то глубоко в теле. И жрать охота — причём не просто охота, а готов съесть коня вместе с седлом.

— Женя, ты живой? — Макс наклонился надо мной, с любопытством заглядывая в лицо. — Что-то у тебя физиономия такая, будто бы ты вчера помер и только сегодня об этом узнал…

— К сожалению, жив, — пробурчал я, с трудом садясь на койке. Спина заныла. — А если бы я был мертвецом, ты бы тоже так орал?

— Нет. Тогда я бы заорал гораздо громче, чтобы все сбежались посмотреть.

— Логично, — я потянулся, хрустнув позвонками. Стало чуть легче. — Что там Полковник хочет?

— Сказал, что у тебя два часа и карт-бланш на складах. Бери всё, что нужно для операции. Вот документы, — он протянул мне помятый листок с печатью. — Тамошний завхоз в курсе дела. После этого тебе нужно явиться к нему в кабинет. И ещё просил передать, чтобы ты совсем уж не наглел.

Я усмехнулся. Вчера после того, как мы с Аней закончили беседу, я отправился к её наставнику. Самуил Яковлевич оказался вполне себе приятным мужиком с седой бородой и добрыми глазами. Поэтому на литру дорогущего виски, где-то мной раздобытого по случаю, смотрел вполне себе благосклонно. Благо, повод выдумывать даже не пришлось — он только что спас жизни двум моим бойцам, при этом один из них — моя любимая женщина. Мы поболтали за этой бутылкой, сначала ни о чём особенном, но после четвёртого тоста я всё же подвёл разговор к той теме, которая меня интересовала. База, кто чем живёт-дышит, кто за что отвечает, и так далее. И в процессе всплыла личность местного завхоза, прапорщика по фамилии Сидоровкин.

Прапорщик Сидоровкин. Это имя здесь произносили с особым придыханием, почти благоговейным страхом. Если бы жадность и вредность были олимпийскими видами спорта, Сидоровкин был бы многократным чемпионом мира, обладателем всех возможных медалей и кубков. Чтобы получить со склада что-то помимо потёртого АК и брезентового подсумка с несколькими ржавыми магазинами, нужно было иметь разрешение от самого господа Бога, письменное благословение Полковника и желательно ещё заверенную нотариально копию договора о передаче Сидоровкину своей бессмертной души в случае утери и повреждения ценного имущества. Так что я прекрасно представлял, к какому «зверю» меня отправил наш гостеприимный «хозяин».

Склады — святая святых любой базы. И сейчас я стоял перед массивными металлическими створками такой вот святыни, собираясь плотно запустить свои загребущие руки в её нутро и хорошенько потрясти в поисках всего нужного, редкого и полезного.

Охранник у ворот, увидев меня, кивнул с понимающей улыбкой:

— Джей? Сидоровкин вас ждёт. Только это… вы на него сильно не орите, ладно? У него и так нервы начались, когда ему про карт-бланш сообщили. А если он ещё увидит, что вы на пикапе приехали — боюсь, мужика кондратий хватит прямо на месте…

— Я? Орать? — я изобразил максимально оскорблённое выражение лица. — Я же само спокойствие. Тише воды, ниже травы.

Охранник скептически хмыкнул, но ворота всё-таки открыл, с громким скрипом отодвинув тяжёлый засов.

Складской комплекс представлял собой настоящий лабиринт из полуразрушенных ангаров, ржавеющих контейнеров и бетонных блоков, покрытых выцветшими надписями. В воздухе густо пахло машинным маслом, металлом и затхлостью — запах старых вещей, которые годами лежат без движения. Где-то вдалеке монотонно работал генератор, заполняя пространство однообразным гудением.

Прапорщик Сидоровкин обнаружился в третьем ангаре, где он что-то яростно записывал в толстую тетрадь в клеёнчатой обложке. Ему было лет пятьдесят или чуть больше, лысина блестела в свете керосиновой лампы, а на переносице сидели очки в тонкой металлической оправе. Одет он был в выцветшую военную форму неопределённого цвета, которая, казалось, давно срослась с его телом и стала его второй кожей.

— Прапорщик Сидоровкин? — я подошёл ближе, стараясь казаться максимально дружелюбным.

Он медленно поднял голову, и я увидел в его глазах смесь раздражения, подозрительности и плохо скрываемой враждебности.

— Ты кто такой?

— Джей. Меня Полковник прислал. Говорят, у меня карт-бланш на получение снаряжения.

Сидоровкин поморщился, будто я попросил его отдать родную мать в рабство к людоедам.

— Карт-бланш, говоришь? — он снял очки и начал протирать их краем выцветшей рубашки. — А бумажка у тебя есть?

Я протянул ему записку от Полковника. Сидоровкин взял её двумя пальцами, словно она была заразной и могла его инфицировать, и долго изучал при свете лампы, поворачивая под разными углами. Затем поднёс к носу и понюхал.

— Подозрительно, — наконец вынес он свой вердикт.

— Что именно подозрительно? — я постарался сохранить спокойствие и не сорваться.

— Почерк. Не похож на обычный почерк Полковника.

— Это его почерк, прапорщик. Мы оба прекрасно это знаем.

— А может, ты так качественно подделал подпись и текст. Я же лично не видел, как он это писал. Мало ли что.

Я глубоко вздохнул. Это будет очень, очень долгий день.

— Прапорщик, давайте так. Я сейчас просто развернусь и уйду отсюда. И вернусь сюда с самим Полковником. Правда хотите этого? Думаю, ваш шеф будет просто в восторге от такой проверки. Или вы прямо сейчас сами вызовете его по рации, если вам так неймётся убедиться, и получите всеобъемлющие и исчерпывающие объяснения и подтверждения моей личности и моих прав. Иначе всё это затянется надолго, и я начну психовать. А когда я психую, окружающим становится некомфортно.

Сидоровкин неохотно взял рацию и связался с командным пунктом. Через пять минут препирательств и воплей он наконец повесил трубку и посмотрел на меня с явным разочарованием и обидой.

— Ладно. Карт-бланш подтвердили, твою личность тоже проверили. Что тебе надо?

Я достал список, который составил ещё накануне вечером, и, мысленно собравшись с силами, начал:

— Для начала мне нужны реактивные огнемёты. Штук пять-шесть.

Лицо Сидоровкина вытянулось, как у человека, которого только что ударили чем-то тяжёлым по голове.

— Реактивные огнемёты? РПО «Шмель»? Ты вообще в своём уме? Это же стратегический запас!

— У меня карт-бланш, — спокойно напомнил я.

— Карт-бланш не означает, что можно тащить всё подряд без разбору! — Сидоровкин вскочил со стула. — Понимаешь, сколько стоят эти огнемёты? Их на вес золота не купишь! Они вообще редчайшая редкость в наше время!

— Прапорщик, мне предстоит практически пешком зачистить неизвестное количество мутантов и зомби в плотной городской застройке. Мне остро нужны огнемёты.

— Тебе нужны, говоришь? — Сидоровкин сощурился. — А вот я считаю, что тебе нужен один огнемёт. Максимум два. Этого вполне хватит для любой операции.

— Мне нужно шесть.

— Два!

— Шесть!

— Три, и это моё последнее слово!

Я посмотрел на него долгим, тяжёлым взглядом.

— Прапорщик, а помните, что произошло с прапорщиком Ивановым, когда он отказался выдавать снаряжение отряду Ивлева?

Сидоровкин заметно побледнел. История прапорщика Иванова была настоящей легендой базы, её рассказывали новичкам в назидание. Ивлев, по описанию родной брат нашего Медведя — здоровенный детина два метра ростом — просто взял упирающегося прапорщика под мышку, словно мешок с картошкой, и вынес за ворота базы. Посадил в машину и отвёз в ближайший замертвяченный посёлок, где и бросил одного. На пятнадцать минут. Всего на пятнадцать минут. Иванов потом целый месяц не мог спать без снотворного, а каждый шорох принимал за шаги приближающихся зомби.

— Это… это было незаконно! — прошептал Сидоровкин.

— Зато эффективно. Итак, шесть огнемётов?

— Пять, — выдавил из себя прапорщик. — И считай, что тебе крупно повезло.

— Записывайте, прапорщик. Дальше мне нужны два пулемёта АК-17, последней модификации.

Сидоровкин застонал, как будто у него начался тяжёлый сердечный приступ.

— АК-17? Да ты знаешь, что это за оружие? Это же новейшая разработка! У нас их всего восемь штук на всю базу!

— Теперь будет шесть. И не забудь как минимум по три магазина-«бубна» на каждый. Дальше — гранаты, РГД-5, штук пятьдесят.

— Пятьдесят⁈ — Сидоровкин схватился за сердце. — Ты собираешься войну начать?

— Нет, я собираюсь её закончить. В нашу пользу. Ещё мне необходимы тепловизорные прицелы, штук шесть.

— Тепловизорные прицелы стоят как три породистых коровы и два откормленных бычка! — прапорщик побагровел. — Каждый прицел — это целое состояние!

— У меня карт-бланш, — в третий раз терпеливо повторил я.

— Твой карт-бланш меня разорит! — завопил Сидоровкин. — Я тут инвентаризацию веду! У меня каждый патрон на строжайшем учёте! Каждый! А ты приходишь и требуешь самое дорогое!

— Прапорщик, может, вам валерьянки принести?

Он тяжело дышал, глядя на меня с нескрываемой ненавистью.

— Что ещё в твоём проклятом списке?

— Саперный дрон, колёсный, с манипулятором. Компактный, чтобы в рюкзак помещался.

— У нас такого нет, — быстро ответил Сидоровкин.

— Прапорщик, я лично видел в инвентарной описи два таких дрона. Модель «Уран-6».

— Это… это же… они же на особом учёте!

— И я их забираю.

— Один! — взвыл Сидоровкин. — Один дрон, и всё! Больше ни единой детали!

— Один так один, — я великодушно согласился. На самом деле мне и нужен был только один.

Следующий час прошёл в ожесточённых препирательствах. Сидоровкин цеплялся за каждый патрон, за каждую гранату, за каждый метр верёвки. Когда я попросил бронебойные патроны к АК, причём не просто бронебойные, а 7Н24 с белыми головками, он чуть не упал в обморок.

— Бронебойные? Новые? Да они же ещё в упаковке! Их вообще никто не получал никогда!

— Вот и отлично, значит, я буду первым! — не удержался и процитировал свой любимый новогодний мультфильм я.

— Но они же… новые! И крайне редкие! Их берегут на особый случай!

— Прапорщик, а зачем тогда их хранить? Чтобы зомби через десять лет пришли и забрали в идеальном состоянии?

Логика его не убедила, но выбора у него всё равно не было.

К концу второго часа у меня был подробный список на трёх листах, заверенный печатью и дрожащей подписью Сидоровкина. Прапорщик выглядел так, будто пережил личную трагедию вселенского масштаба.

— Ты меня разорил, — тихо сказал он, глядя на список с выражением глубокой скорби. — Я тридцать лет эти склады сберегал, каждую гайку считал, а ты пришёл и за два часа половину запасов забрал.

— Не половину, прапорщик. Процентов десять, максимум.

— Для меня это как половина, — он снял очки и потёр переносицу. — Знаешь, что самое обидное? Я даже не могу отказать.

— Прапорщик, а вы подумайте вот о чём, — я решил его немного подбодрить. — Если мы успешно проведём операцию, то на той самой территории останется огромное количество боеприпасов, оружия и многое, многое другое, что нам физически не увезти. И всё это попадёт сюда, к вам на склады.

Глаза Сидоровкина чуть оживились.

— Правда?

— Честное слово. Вот, смотрите — на другой подобной базе мы добыли целые стеллажи с вот такими пушками, горы патронов. Не думаю, что тут будет как-то иначе, — я показал ему на МДР, так и висящую у меня за плечами, и новенькие пластиковые П-маги, торчащие из разгрузки.

— Ну… в таком случае… — прапорщик задумался. — Может, тебе подогнать шлемы с ПНВ? Натовские. У нас тут парочка завалялась, даже не знаю откуда взялась. А ты явно фанат заграничного снаряжения, по тебе сразу видно.

— Давайте посмотрю.

Пара часов пролетела незаметно, но очень продуктивно. Пикап я завалил наверное наполовину вытребованным добром. Не всё было необходимо именно для операции, но многое, многое пригодится. Возле казарм меня встретила Надя, почему-то сидевшая там на лавочке.

— О, Джей вернулся! — она вскочила. — И не с пустыми руками! Дай угадаю — Сидоровкин рыдал и молил оставить ему хоть что-нибудь?

— Почти угадала. Только он не рыдал, а просто тихо скулил и причитал.

— Покажи, что привёз! — тут же нарисовался Макс, откуда только появился…

Я начал выкладывать снаряжение на землю. Максовы глаза загорелись, когда он увидел АК-17.

— Вау! Это же последняя модификация! Я о таком только в журналах читал! Легкий пулемёт на базе АК-12.

— Теперь у нас два, — я протянул ему один из пулемётов. — Этот твой.

Макс взял оружие с благоговением, проверил затвор, прицелился в воображаемую цель. Тут же нацепил коллиматорный прицел, пощёлкал режимами и, явно довольный, расплылся в широкой улыбке.

— Лёгкий, удобный, баланс отличный… Джей, я тебя обожаю!

— Не надо меня обожать, меня надо прикрывать.

К нам подтянулись остальные члены команды, да и зевак хватало. Подозреваю, что сейчас по базе пойдут новые слухи о том, как пришлые «Регуляторы» умудрились Сидоровкина развести на снарягу. Ну и пусть себе говорят, репутация — вещь важная.

Убедившись, что всё на месте, я хлопнул в ладоши, привлекая внимание.

— Други, надо решить пару важных вопросов. Потом будете дальше копаться в новинках.

Все мигом отложили дела, и мы отошли чуть в сторону, расположившись в тени барака на деревянных ящиках. Я разложил на земле потрёпанную карту города, закрепив углы камнями.

— Итак, задача такая, — я показал на карту. — Мы летим в город, в промышленный район. Узкие улицы, куча зданий. По данным разведки Полковника, на территории больницы, под которой наша цель, — громадное скопление зомби, как, в принципе, и в том районе в целом. Наша задача — зайти на территорию, зачистить её от зомби, спуститься вниз и забаррикадироваться на базе «Меднанотех».

— Сколько там зомби? — спросил Лёха.

— Неизвестно точно, но вряд ли меньше тысячи. Плюс мутанты.

Все присвистнули.

— Тысяча зомби, и вы хотите зайти туда вшестером? — Надя покачала головой.

— Не вшестером. Сегодня решаем, кто остаётся здесь. — Я посмотрел на команду. — Надя, Лёха — вы точно остаётесь.

— Что⁈ — Лёха подскочил. — Почему я остаюсь⁈

— Потому что ты в первую очередь оператор дрона. А там будут нужны стрелки. И потому что у меня есть для тебя важная задача здесь.

— Но я могу быть полезен! Я хорошо стреляю!

— Ты хорошо стреляешь, но Макс стреляет лучше, — я был непреклонен.

— Я… я… — Лёха покраснел. — Это несправедливо! Макс, скажи ему!

Макс пожал плечами.

— Извини, брат, но Джей прав. Дроновод под землёй малополезен…

Лёха выглядел так, будто готов был заплакать. Но тут в разговор вмешалась Надя.

— Лёх, не дури. Кто-то должен остаться. Тут в конце концов твоя сестра лежит. И Оля с Медведем. Мы, если что, их последняя надежда.

— Ага, последняя надежда на что? — проворчал Лёха, но сел обратно.

Сейчас парень позлится и побурчит, но скоро сообразит, что в кои-то веки остался без общества своего вечного конкурента Макса и имеет все шансы произвести впечатление на Ольгу, за которой оба безуспешно ухлестывали последние месяцы. Ещё и спасибо мне скажет потом.

— Хорошо, с этим разобрались, — я вернулся к карте. — Едут: я, Пейн, Серёга и Макс. Четверо. Этого должно хватить.

— А какой вообще план, командир?

— Не торопись, Серёга. Сейчас всё подробно расскажу.