Плантаторы

Глава 20 Кармагедон на минималках

— Контакт! — заорал я. — «Коробочки» с севера!

Медведь, стрелявший с крыши автобуса, среагировал, как всегда, первым. Он наклонился и поднял из-под ног один из двух выданных нам «сюрпризов». Ими оказались старые, но до сих пор весьма эффективные РПГ-7. Медведь был единственным, ну, может, кроме Серёги, кто понимал, как вообще пользоваться этой штуковиной.

Он вскинул уже подготовленный к бою гранатомёт на плечо и принялся ловить в прицел самую опасную для нас цель — БТР. Я не эксперт, но точно помнил, что в верхней башенке этой машины стоял какой-то крупнокалиберный пулемёт и в паре к нему ещё один, послабее. Оба этих пулемёта заговорили разом, причём в качестве цели у них был именно автобус. Похоже, бандитам уже плевать, убьют ли они заложников. Хотя, если подумать, то вероятно именно этого они и хотели.

Пули из обоих пулемётов ударили по нашему «бронебусу», разнося в куски стёкла, мешки и кузов «ЛИАЗа». Изнутри раздались панические крики и явно брызнула кровь — кому-то всё же досталось.

Медведь наконец-то поймал в прицел БТР, выпустил ракету, и та влепилась ровно под срез башни, тут же заткнув оба пулемёта. Наш супермен бросил на пол пустую пусковую и потянулся за второй, тоже снаряжённой и готовой к бою.

Но в джипах тоже сидели не полные идиоты. Подчиняясь неслышной для нас команде, они развернулись, и сидящие внутри бандиты принялись заливать нас свинцом. Медведя, продолжавшего целиться, просто снесло с крыши несколькими попаданиями. Ракета из РПГ бессмысленно прочертила небо, уйдя в «молоко». Свалившийся с крыши Медведь врезался спиной в асфальт и застыл на земле, явно потеряв сознание.

Действуя на чистом автомате, я выхватил из карманов разгрузки две «Зари», с криком «вспышка!» швырнул первую, за ней вторую и сам кинулся к Медведю, не дожидаясь даже первого взрыва и искренне рассчитывая на то, что китайские активные наушники это переживут.

Хлопнуло, яркий свет резанул по глазам, несмотря на то что я отвернулся.

— А-а-а! — заорала Оля из кабины. Ей вторили крики раненых заложников и ругань Саши. Да уж, им-то никто не объяснил, что делать, когда кто-то орёт «вспышка!» и швыряет некий предмет. Ну и чёрт с ним, зато обстрел поутих.

Надеюсь, что врагам досталось побольше, иначе сейчас меня нафаршируют свинцом. Я ухватил Медведя за эвакуационную петлю на разгрузке и потянул за собой. Это было непростой задачей — мужик весил килограммов сто двадцать точно, если не сто тридцать.

Впрочем, уже через пару секунд я ощутил, что тело зашевелилось и начало активно шевелиться. Я отпустил его и услышал сдавленный мат. Жив, зараза.

Броня выдержала, но Медведь точно был не в порядке — у него на губах виднелась кровь, лицо бледное. Я заставил его опереться о мою спину и потащил дальше. Похоже, что оглушение после падения всё ещё не прошло, и что вокруг него происходит, понимал наш спецназовец крайне смутно.

Медведь пошатнулся, но не упал. Он рухнул на колени на крыше автобуса, тяжело дыша. Макс подполз к нему, попытался оттащить от края.

— Ты как⁈ — прохрипел я, сгибаясь под тяжестью бронированного торса товарища.

— Плохо, вот как… но живой, — прохрипел Медведь. — Хренова натовская броня… спасла… умеют же скоты делать, а… но рёбра мне отбило точно. Фух, чёрт, больно-то как…

Аня, уже закончившая перевязку раненой женщины, услышала последние слова и тут же ринулась к Медведю.

— Дай посмотрю! — потребовала она, пытаясь расстегнуть его бронежилет.

— Отвали! — огрызнулся Медведь, отталкивая её руки. — Всё нормально там!

— Да куда нормально, ляг и не мешай работать!

Медведь слишком резко дёрнул рукой, и его тут же скрутило в дугу.

— Тебе нужен обезбол, и немедленно! — безапелляционно заявила Аня, уже доставая шприц-тюбик. — Сейчас вколю, и…

— Нахрен твой промедол! — рявкнул Медведь, отбирая у неё шприц и швыряя его вниз. — Я не принимаю никаких наркотиков, никогда, ясно⁈ Вообще! Отвали от меня и не мешай работать!

Аня хотела возразить, но Медведь так глянул на неё, что любое желание связываться у неё отпало, хотя зарубку для себя на будущее Аня не забыла поставить. Похоже, у их самого крутого парня на деревне были серьёзные проблемы с наркотой, по крайней мере раньше. А значит, за ним нужен глаз да глаз… бывших, к сожалению, не бывает.

Я тем временем расстрелял предпоследний полный магазин и заорал, заскакивая в автобус:

— Оля, гони к пикапу и джипу!

— Поняла! — ответила Оля и вдавила педаль в пол.

Наверное, надо было забить в такой ситуации на «Икса» и на пикап и просто прорываться отсюда… но бросить всё то добро, что там лежит, было выше моих сил. Допустим, возьмут вояки штурмом эту базу… а они возьмут, я не сомневаюсь. И какой-нибудь местечковый герой лапку на мой «Икс» наложит — а что, трофей. Будет неприятненько, если придётся из-за такой мелочи ссориться с Полковником…

Макс с Саней были не очень хорошими пулемётчиками, но даже с их навыками вопрос попадания из пулемёта в такую мишень, как джип, был вопросом времени. И это время пришло — одна из Максовых очередей удачно легла в колёса замыкающему «Гелендвагену», начисто отрывая мост, подвеску и всё, что было прикреплено там ко дну понтоватого наследника армейской машины. Джип тут же рухнул на асфальт, высекая длинную полосу искр, и встал. Выйти из него не успел никто — Саня может и не блистал навыками попадания по быстрым и вёртким целям, но уж в стационарную-то он промазать не мог. Экипаж «гелика» превратился в кровавые кляксы прямо внутри салона.

Джипы, поняв бесперспективность дуэли «автомат Калашникова против 14,5-мм пулемёта», резво скрылись за углом здания. При этом тот, что ехал в середине, после единственного попадания стал похож на гейзер — пуля угодила ему в радиатор, просто вырвав кусок из кузова вместе с трубками и вентилятором охлаждения. Из развороченного передка фонтаном выливался кипящий и испаряющийся антифриз, повисая паровым облаком над машиной и полностью лишая её водителя обзора.

Судя по звуку удара, с управлением запаниковавший бандит не справился, так что там сейчас минус два джипа. Было бы время — я бы, пожалуй, доехал, хотя бы чтобы проверить, не там ли местный «бугор». Но увы, нам надо уходить, пока нас не зажали. Патронов к «Кордам» скорее всего уже почти не оставалось — больно активно ребята расстреливали их всё это время. А вся наша операция строилась на том, что эти машины дикой мощности просто сметут с нашего пути любых оппонентов. И расчёт оправдался на сто сорок шесть процентов.

Автобус рванул с места, разворачиваясь. Протестующе загудел на высоких нотах движок, угрожая рассыпаться прямо сейчас. Оля вняла, и дальше мы поехали чуть спокойнее.

Дым от полыхающего до неба склада стелился по земле так плотно, будто бы мы в Сайлент-Хилл заскочили случайно. Но где стоят наши машины, я мог бы найти даже с закрытыми глазами, так что, прикрывая рот ладонью и кашляя от едкого всепроникающего смога, я сел за руль джипа. Бежавший следом Серёга запрыгнул за пулемёт. Надя запрыгнула к нам на переднее сиденье, попутно сказав мне, что Анька останется в автобусе — там кому-то из раненых стало совсем плохо.

Пейн, Макс и Лёха заскочили в пикап. На мой вопрос, какого тут лешего делает стоявший только что у пулемёта Макс, тот пожал плечами и ответил одним словом:

— Медведь.

Вот же чёрт неугомонный, а… ладно, он всё равно из нас всех лучший стрелок, так что пусть развлекается.

— Макс, а что там с патронами под «Корды»?

— Ну… не знаю. У меня лента вот оставалась в ящике под ногами и штук десять в той, что в пулемёте. А че там у этого… — «Сашка», — явно передразнивая кого-то, Макс сделал ударение на вторую букву «а», — я без понятия. Он, знаешь ли, неразговорчив.

— Понял, — я кивнул и продолжил, уже в рацию:

— Колонной, как приехали! Автобус в центре, и прорываемся к воротам!

Мы тронулись. Военные уже явно начали свою операцию и делали это с размахом. Территория завода превратилась в настоящее поле боя. Над проходной свистели мины, откуда-то раздавалось стрекотание нескольких пулемётов, и мне даже казалось, что я слышу шум вертолётных винтов.

По капоту «Икса» ударили пули, оставляя на краске глубокие царапины. В ответ Серёга отбил короткую очередь, угомонив стрелка, который, как в кино, выскочил на дорогу с автоматом. Чего хотел добиться — непонятно…

Оставшиеся в живых бандиты стреляли из-за укрытий, но организованного сопротивления уже не было — они были деморализованы уничтожением своих ударных сил, взрывами и подавлены пулемётным огнём.

Ворота были уже близко. Метров двести. Сто. Пятьдесят. Я видел их, видел свободу. Ещё немного, ещё чуть-чуть…

И тут из-за углового здания выкатился второй БТР, про который нам говорили. Похоже, что в нём сидели самые умные — машинка явно шла на прорыв, наплевав на своих и чужих. Между нами было метров пятьдесят, и, к сожалению, наша колонна явно привлекла его внимание. Башенка с пулемётами повернулась, наводясь.

— БТР! — заорал я. — БТР справа!

Успеть что-то сделать не мог уже никто. Медведь только начал наводить свой пулемёт на цель, Саша вообще целился в другую сторону и, кажется, даже не понял ещё, что появился противник. Серёга был единственным, кто успел что-то сделать — он сорвал с крепежей турели пулемёт и открыл огонь практически одновременно с противником.

Дульная насадка КПВТ заплясала огненными вспышками, ей вторил ПКТ или что там у него за второй пулемёт. Очередь прошла по крыше автобуса, прошивая противопульную защиту так, будто той и не было. БТР стрелял сходу, не останавливаясь. И именно это спасло автобус после первых попаданий — стрелок просто не мог удержать цель, и пули летели то выше, то ниже. Впрочем, того, что попадало, хватило «ЛИАЗу» с лихвой.

Я видел, как полетели куски металла от кузова, как цепочка разрывов проследовала от центра кузова вверх, разнося стёкла, поручни и наполняя внутренности автобуса кучей мелких металлических осколков.

Башенка поворачивалась, ведя линией попаданий вдоль крыши, и я понял, что сейчас будет.

— САНЯ! Прыгай! — заорал я в рацию, но парень, похоже, даже не слышал меня, увлечённо расстреливая ленту по окнам цеха, где под его пулями падали тела автоматчиков.

Попадания накрыли наш пулемёт, пулемётчика, и в вышибаемых облачках ржавчины прошли дальше, вперёд-вниз, разбивая лобовое стекло. Было слышно вскрик Оли, и вслед за ним моторный отсек окутало чёрным дымом, но автобус всё ещё продолжал двигаться.

Одновременно с Олиным криком Медведь развернул свой «Корд» и выжал спуск, выпуская всё, что оставалось у него в ленте, в бок БТР. На таком расстоянии пули нашего тяжёлого пулемёта пробивали не слишком толстую броню бронетранспортёра, и теперь уже по корпусу вражеской машины с искрами и грохотом образовались цепочки дыр.

Башня прекратила огонь — похоже, что стрелка Медведь выбил почти сразу, но противник и не думал угомоняться: БТР, ускоряясь, направил свой заострённый нос в бок автобуса.

— Всем лечь! — заорал Медведь. — Сейчас будет уда…

Окончание его фразы потонуло в грохоте сминаемого металла. Бронетранспортёр протаранил «ЛИАЗ», ударив его в середину корпуса, и практически разорвал древний автобус пополам, застряв передними колёсами в его «потрохах».

Я резко затормозил, развернулся. И успел увидеть финал. С крыши уничтоженного автобуса на залитый чьей-то кровью нос бешено буксующего БТР спрыгнул Медведь. Выглядел он страшно — броня частично сорвана, одна рука висит плетью, борода слиплась от крови и агрессивно торчит, волосы взъерошены во все стороны. А в руке — термобарическая граната, уже с выдернутым кольцом. Медведь запихнул гранату в открытый нараспашку, в нарушение всех правил, люк мехвода и хлопнул крышкой сверху.

И тут же из Медведя будто разом выдернули некий стержень, и он упал рядом с броневиком, исчезнув из вида — похоже, провалился куда-то в развороченный салон «ЛИАЗа». Внутри бронетранспортёра рвануло, из пулевых пробоин плеснуло пламенем, и он резко заглох, навечно застыв в «убитом» автобусе.

Передняя часть крыши автобуса была разворочена. «Корд», за которым стоял Саша, разнесён в клочья. От самого Саши… от него почти ничего не осталось. Только лохмотья мяса, отброшенные на дорогу. КПВТ это просто в куски, без вариантов.

— Саша! — заорала Надя, потянувшись к ручке открывания дверей. Но была остановлена моим хлёстким приказом.

— Не сметь! — выдохнул я ей команду с максимальным давлением в голосе. — Он мёртв! Поняла⁈ Мёртв! А там стреляют. Выскочишь — и тоже сдохнешь. А значит, всё, что мы последние двое суток устраиваем, будет бессмысленно.

Надя застыла, глядя на то, что осталось от друга. Её лицо побелело. Руки задрожали.

— Нет… нет, вот же чёрт… нет… — шептала она.

Вторая машина, притормозив, отстреливала бандитов. Серёга сверху тоже несколько раз дал очереди куда-то. А потом свесился в люк и сказал с удивлённым лицом:

— Джей, они валят отсюда! — заорал он в рацию. — Просто разбегаются, бросая всё.

Я очень хотел нажать на газ и преследовать разбегающихся ублюдков, убивая одного за другим. Но сдержался. В автобусе множество раненых и Аня. Их нужно срочно эвакуировать. Надо заняться своими людьми, а бандиты… да господи, десятком больше, десятком меньше…

Над нами пронёсся, шелестя винтами, вертолёт. Похоже, пилоты знали, что на территории союзники и как они выглядят, потому что вместо залпа НУРСов заговорила рация.

— «Майя-1» вызывает «Миньон-1».

— В канале «Миньон», — именно такой позывной нам выдали из-за художественных талантов мастеров, чинивших «ЛИАЗ».

— Миньон, это вы там у ворот? Жёлтый джип, автобус и, кажется, дымящийся пикап? Плюс уничтоженный БТР?

— Да, мы. Пришлите сюда срочно медиков — у меня куча трёхсотых гражданских и моих людей.

— Вас понял, Миньон, оставайтесь на позиции.

Два медицинских МТЛБ, кроша гусеницами асфальт, примчались к нам через десяток минут. Все это время под прикрытием двух пулемётчиков мы выносили из останков автобуса всех, кого с точки зрения Ани можно было вынести или вывести без угрозы для их жизни. Картина была конечно печальной. И заставила меня как то переосмыслить что–ли, а что вообще я тут делаю.

Я смотрел на лежащие в рядок семь накрытых тел, на разложенных прямо на земле покрытых ссадинами и кровью людей, на обнимающего взахлёб ревущую трёх-четырёхлетку парня лет двенадцати с рассечённым лбом и думал. Ни за что на свете больше не подпишусь ни на какие спасательные операции. Мы не спецназ, да и вообще…бойцы так себе, больше на кураже и удаче выезжаем. Ну и на навыках Медведя. Кем же он был раньше, этот странный человек–гора, а?

Из двух десятков спасенных выжило одиннадцать человек. Не лучший результат, прямо скажем, не лучший… Нет, я понимал изначально, что вытащить всех заложников в таких условиях — это фантастика, но всё же почти половина… это неприятно. Ту самую раненую в плечо женщину просто разорвало на части, когда в нас врезался БТР, ещё шестеро погибли или от пуль, или от ударов о выступающие части автобуса во время тарана.

Все остальные получили те или иные раны, но в основном не опасные для жизни, хотя конечно это не слишком то большое утешение для девушки лет тридцати, которой все лицо изрезало осколками стекла, или для вон того мужика, которого бинтовала Аня — ему крупнокалиберной пулей оторвало пару пальцев на руке.

Благо, хоть дети выжили, и даже особо не пострадали. Хотя девчонка явно в шоке, да и пацан выглядит не очень здорово — бледный, глаза в кучку. Но живой, и то слава богу.

Да и у нас без потерь, помимо Саши, не обошлось.