Плантаторы

Глава 21 Ничего личного…

Медведь вообще непонятно, как до сих пор дышал — у него были переломаны ребра, левая рука даже для меня, не врача, выглядела неестественно согнутой, бронежилет походил на подушечку для иголок — столько из него торчало осколков бронеплит. До кучи — две рваные раны от пуль на левой ноге, несколько небольших осколков, засевших в боку и спине, обширная кровопотеря.

А Олю нам с Максом пришлось в прямом смысле выковыривать из кабины. Сминаясь, старый автобус зажал ее между креслом и рулем так, что вылезти оттуда сама она бы не смогла никогда. А осколки лопнувшего стекла изрезали ей руки и ноги. Лицо и торс защитили броня и каска, но на остальном теле ничего такого не было. Поэтому выглядела Оля крайне плохо.

Если бы не подъехавшие медицинские эвакуаторы, черт его знает, сколько бы мы провозились. Но среди ребят в форме оказалось сразу трое бывших МЧСовцев и даже нашлись гидравлические ножницы, так что дело сразу пошло на лад, и через пару минут Ольгу уже укладывали на носилки.

У меня за спиной кто–от яростно картавя, ругался, причем судя по всему ругался он на Аню. Я обернулся, и увидел, что Аня сидит на земле, а вокруг нее ходит какой–то плюгавый и толстый мужик, в стандартной «цифрофлоре»

— Это безответственно! Мне говорили, что в составе наемников есть профессиональный врач–хирург. Работавший на скорой и так далее. По имени Анна. Я так и думал, что это вы — слишком много совпадений. Думал, что может, чем черт не шутит, удастся вас переманить ко мне — в интернатуре вы были подающим надежды специалистом, да и после я слышал о вас только хорошее. Но это! Вы же знаете главное правило — сначала помощь себе, потом раненным. Если вы потеряете силы — вы не сможете никому помочь!

— Но люди же…Самуил Яковлевич, вы сами нас учили — спасение людей наша цель.

— Но не любой же ценой, Аня! Вы чем слушали на лекциях, а? Ваши действия. Они конечно красивы, но бессмысленны! Эти люди… их вообще не надо было трогать, учитывая отсутствие прямой угрозы их жизням. Вместо этого вам нужно было сосредоточится на том, что вы ранены. И что вы сделали, а?

— Но Сам…

— Хватит тут мне «Самуил Яковлевичать», вы сейчас не врач, а мой пациент. — все это время пожилой, если не сказать старый, врач что–то делал с Аней — мерял давление, пульс, что–то еще и показания датчиков ему однозначно не нравились. — Так вот, не перебивайте меня, Анна. У вас серьезная травма, и вы не хуже меня понимаете, что внутреннее кровотечение может быстро привести к смерти. Тем не менее зачем–то играете тут в героя.

— Я должна была помочь заложникам и ребятам…там ничего страшного, просто ударило сильно. Да и вообще, с чего вы взяли, что у меня внутреннее кровотечение? Удар пули прошел по касательной, броня выдержала

Так, а с Анькой все плохо. Голос слабеет с каждой фразой, да и выглядит она паршиво. Что там случилось то с ней, а?

Самуил Яковлевич, закончивший измерения, покачал головой.

— Все, Анна Михайловна, я устал с вами спорить. Вы вообще живы благодаря случайности. На носилки и в транспорт. Еще мне не хватало как маленького ребенка коллегу уговаривать! У вас давление уже 80 на 65.

Я подошел к ним.

— Ань, что случилось? Ты ранена?

— Да это так, мелочь…

— Она умрет через полчасика, молодой человек, если не ляжет сейчас на носилки. В Анну Михайловну угодил по касательной крупнокалиберный патрон. Попади он прямо — и мы бы с ней сейчас не говорили, но ей невероятно повезло — пуля ударила вскользь по бронежилету, вырвала из него кусок и улетела дальше. Заодно устроив, что характерно, забарьерную травму Анне. Вон, полюбуйтесь сами. Если бы я не видел подобного несколько раз — то и внимания бы не обратил.

— А вы, простите, кто вообще?

— А я, простите, врач. Местные зовут меня Реаниматором, в миру — Самуил Яковлевич Беленштейн. Был когда–то заведующим отделением, где эта милая девушка проходила интернатуру, так что мы с ней, так сказать, коллеги в прошлом.

Я схватил Аню за руку — та была холодной как лед. Крупные бисеринки пота покрывали все ее лицо, и только в глазах было привычное упрямое выражение…

— Черт. Ань, на носилки. Сейчас же.

— Но Жень! А как же ребята, Медведь точно совсем плох был…

— О Медведе уже позаботились. Видишь? — я кивнул в сторону, где здоровенного бойца грузили в санитарный вездеход. — И ты едешь вместе с ним. Разговор закончен, это приказ меня–командира. Ясно?

Аня кивнула и тут же обмякла. Самуил Яковлевич всплеснул руками и тут же заорал в рацию. Через пару минут возле нас были сразу четверо его помощников, с носилками и реанимационным оборудованием.

Сначала нас довезли на «маталыгах» до базы военных в Кремне. Но там медпункт был уже забит раненными — похоже, бандиты неплохо сопротивлялись и знатно дали «прикурить» воякам. Минут двадцать Самуил Яковлевич пререкался с майором Филиповым, в итоге тот, плюнув и выдав что–то нелицеприятное, выделил для эвакуации раненных на базу Полковника «Урал» и два джипа в сопровождение. Я тут же сообразил, что сейчас они там грабят базу, и надо бы застолбить свои трофеи, а то товарищи военные радостно экспроприируют и оба бронетранспортера, и остатки нашего ЛИАЗа. Но недовольный майор разговаривать не стал, только отмахнулся.

— Ничего не знаю, все вопросы к Полковнику. По нашей с ним договоренности трофеи с базы делятся пополам. И уж простите, но мне совершенно до барабана, что там наколотили вы, а что — мои люди. Вас на этот идиотизм подписал он, задействовал мои ресурсы, а результат так себе. Куча раненных и мертвых гражданских и все. Так и мои орлы бы сработали.

— Так чего ж вы не вызвались то, а? — я тут же вспылил. Этот урод пытался забрать себе наше, кровью добытое. — Крота мы завалили, два БТР тоже. Без нас вы бы кровью умылись там, выйди они на укрытые позиции и накрой вас из пулеметов

Про Крота это была чистой воды импровизация, но я на девяносто процентов был уверен, что последний БТР, тот, что доставил столько хлопот, перевозил именно местного «бугра», а мы ему на пути попались скорее случайно.

— Еще раз повторяю — мне все равно. С моей точки зрения, все трофеи наши. Не нравится — пишите в спортлото.

Я очень резко подошел, даже скорее добежал до майора, и прежде, чем он успел рыпнуться, взял его за грудки, приподняв над землей. Охрана тут же похваталась за стволы, но немаленькая тушка майора надежно прикрывала меня от них, и я был уверен, что стрелять без приказа они не станут. Майор, судя по его глазам, все понял, да и вообще, как–то крайне резко подрастерял апломб.

— А теперь слушай меня, майор, и слушай внимательно. Во–первых, скомандуй своим песикам пушки убрать, а то я нервный и резкий, может плохо кончиться.

Майор хрипло скомандовал убрать оружие. Я кровожадно улыбнулся, так что охранники аж сбледнули с лица. Ссыкуны… Уставившись на испуганное лицо Филипова, я медленно выцедил сквозь зубы слова:

— По моим скромным подсчетам, мы уложили там человек тридцать. Потеряли — одного своего. Четыре тачки, набитые бандюками, два БТР, и до двух десятков пехотинцев. Это, мать его, треть тех людей, что были у бандитов. Треть, майор. И потери — один человек. Ты же, имея роту солдат и кучу техники — уложил там в землю сколько? Два десятка своих? Три? И теперь ты мне заявляешь, что мы там были бесполезны? Если…нет, не так. Когда я вернусь сюда — меня должны ждать мои трофейные БТР, оба. Мой разбитый автобус. И все стрелковое оружие, что там осталось. Ну и самое главное — тело парня, который хоть и недолго, но был нашим. Если этого не будет — я устрою тебе партизанскую войну. И клянусь, выбью тут всех до последнего. И ни Полковник, ни спортлото, ни даже президент всея Союза вот тебя лично — не спасут от пули. Понял меня, ты, жадная скотина?

Майор судорожно закивал, хотя я по глазам видел — нихрена он не понял, просто испуган до ужаса, в том числе и моей скоростью движений. Ну, ничего, пусть побоится. А то еще надумает сейчас каких плохих мыслей. Хотя…все равно для страховки лучше его с собой захватить.

Удивительно, но Филипов ничего не попытался выкинуть на выходе. То ли слишком испугался, то ли связываться с доктором по прозвищу Реаниматор ему было не с руки — похоже, этот медик пользовался здесь большим уважением. Но вслед нам майор смотрел крайне злобно, и вряд ли быстро забудет, как я его «опустил», причем со свидетелями. Мести его я не боялся — с моей точки зрения, как противник он был не опаснее тупых зомби — такой же предсказуемый.

Дорога до базы заняла два часа. Медицинский эвакуатор — переделанный армейский «Урал» с кузовом, набитым оборудованием, мчался по разбитым дорогам, подпрыгивая на ухабах. Я сидел рядом с Аней, которая лежала на носилках, подключенная к капельнице. «Икса» вел Серега, а на пулемете стоял Макс, ненавязчиво удерживающий на прицеле один из двух джипов сопровождения. Второй так же контролировала Надя, которую пришлось поставить к пулемету на пикапе. Я сомневался, что в случае чего от нее будет толк, но водить она не умела, так что вариантов больше не было. Леха был столь же неопытен с пулеметом, но при том гораздо импульсивнее.

Самуил Яковлевич хмуро проверял показания приборов и что-то бормотал себе под нос.

— Как она? — спросил я.

— Переживет, если повезет, — буркнул он. — Разрыв селезенки, внутреннее кровотечение. Нужна срочная операция, и то — никаких гарантий я не дам.

Аня слабо улыбнулась:

— Не драматизируй, Самуил Яковлевич… Ты самый крутой хирург из всех, кого я знаю.

— Не льстите мне, Анна. Я уже не в том возрасте, чтобы меня заставляли млеть от удовольствия комплименты красивых барышень. У нас с вами есть главная проблема — я не могу остановить кровотечение вне операционной, так что все довольно плохо. Дайте–ка я вас вырублю, так сердцебиение станет медленнее.

Операционная база Полковника, в отличии от той, где мы побывали по пути в Кремень, оказалась внушительным сооружением — бывшая ракетная часть, обнесенная высоким бетонным забором с колючей проволокой, с вышками, вкопанными танками и кучей техники. На вышках дежурили снайперы, у ворот стояли БТРы — все по–взрослому, короче. Сновали по делам десятки поголовно вооруженных людей, кипела жизнь.

— Впечатляет, — пробормотал я.

— Полковник умеет организовывать, — кивнул Самуил Яковлевич. — Когда все началось, он собрал остатки гарнизона, местных ментов, добровольцев. Сейчас тут живет около трех тысяч человек. Не густо, конечно, но это именно что личный состав этого объекта. Помимо нее есть еще три примерно таких же по численности, и еще огромное количество поселков с гражданским населением, являющихся фактически сателлитами, платящими за охрану.

Нас встретили у входа в госпиталь — двухэтажное здание, которое раньше, судя по табличке, было поликлиникой. Аню и остальных раненых сразу увезли в операционную. Я остался в коридоре, чувствуя себя совершенно разбитым.

— Джей, — окликнул меня знакомый голос.

Я обернулся. Полковник стоял в дверях, опираясь на косяк плечом. Выглядел он уставшим, но довольным.

— Пойдем, поговорим. Пока твоих латают, у нас есть время.

Кабинет Полковника находился в соседнем здании — бывшем штабе. Просторная комната с большим столом, заваленным картами и бумагами. На стенах висели фотографии — военные, семейные. Жизнь до апокалипсиса.

— Садись, — Полковник указал на кресло и плюхнулся в свое, тяжело вздохнув. — Чаю хочешь? Или чего покрепче?

— Чай, — ответил я. — Спасибо.

Он налил из термоса два стакана, придвинул один мне.

— Ну что, Джей, — начал он, прихлебывая чай. — Операция прошла успешно. Я должен поблагодарить тебя…и, наверное, извиниться.

Я несколько опешил. Честно говоря, до этого момента был уверен, что сейчас меня будут ну не то чтобы распекать, я не его подчиненный, но как минимум выскажут «фе». Полковник тем временем продолжил.

— Ты сейчас явно удивлен, да?

— Есть немного. Успешной эту операцию назвать можно только с очень большой натяжкой.

Полковник ухмыльнулся.

— Тут же ж оно как…понимаешь, я был уверен, что вы вообще никого не вытянете.

— В каком это смысле?

— Только не начинай сейчас игру в «очень совестливого мужика», а? Смит тебя мне вполне качественно охарактеризовал — агрессивный и склонный к импульсивным действиям, резкий как понос, засранец. Пожалуй, нигде он не ошибся. Тебе до этих вот людей есть дело, только честно?

— Ну, пожалуй, что и нету…. — а чего это я действительно? Жаль конечно, но вообще–то… они мне никто, просто средство получить кучу ништяков.

— Прекрасно. Теперь дальше — мы ведь договорились, что ты подпишешься и за это получишь награду? Ну так ты сделал даже больше, чем я думал — ты вытащил половину народа. Еще и, как мне тут доложили, Иван Владимирович грохнул тамошнего главаря, запихав ему чуть ли не на колени гранату. Свою награду вы заработали. Так что все довольны.

— Стоп. Кто–кто убил Крота?

— Ну, вы его зовете Медведем. Здоровяк–пулеметчик из твоей команды, волосатый и с мокрыми пятнами на лице.

— Так… а вы его откуда знаете?

— Лично? Ниоткуда. Но у него лицо и фигура…скажем так, крайне характерные. Опознать в вашем Медведе майора ССН было не сложно. Его фотографии на всех стендах у нас висели. Если бы не борода с усами и волосищи — его бы тут много кто узнал, как мне кажется. Вообще, во время Первой Кавказкой дядька был крайне известный в рядах спецуры. Он в одиночку мог вырезать целые отряды горных демонов. А потом… — Полковник сделал паузу, видимо, решая, не наболтал ли он лишнего. ­Что–то прикинул и продолжил. — А потом он внезапно уволился. Там была какая–то мутная история, но это не мое дело, захочет — сам расскажет. Он пропал, говорили, что сторчался, и связался с какими–то там идиотами. Но, видимо, врали.

— Похоже на то. — поддакнул я Полковнику, сам у себя в голове с бешенной скоростью сопоставляя факты — да, похоже, что это тот самый человек. И теперь понятно, почему была такая резкая реакция на наркотический обезбол — мужик стопудов в жесткой завязке с наркотой. Главное, чтобы Анька не узнала. Будет плохо. Но все же чертов Полковник меня сбил с мысли.

— Полковник. Вы хотели за что–то извиниться… так за что?

Он скорчил лицо из серии «не прокатило». Вот ведь гад, а…специально меня сбил.

— В общем, тут какая ситуация. Если бы я сказал своим людям — парни, мы не можем вытащить заложников без потерь в группе «спасателей», так что я никого туда не отправлю, людей с опытом и так хрен да нихрена — меня бы откровенно не поняли и затаили. А ты…ты наемник со стороны.

— Стоп…то есть вы просто меня подставили — и под негатив со стороны ваших людей и под рискованную операцию…

Он виновато улыбнулся.

— Я же сказал — я извиняюсь. Но в целом да, все так и есть. Но все в общем не так уж и страшно — ты вытащил половину народу, потерял всего одного и тот был приблудный.

— Угу. Только вот мне еще возвращаться тут придется, и как я это буду делать? Вы серьезно считаете, что ваши люди мне такое спустят?

Полковник задумался.

— Вот этого я не знал. Смит сказал, что вы отправились за какой–то огроменной машиной, но без деталей — объяснил, что без человека из Меднанотех эта штуковина не сработает. Судя по тому, что я увидел на вас — это не проблема, да?

— Все не совсем так, но… скажем так, есть у нас в запасах родины такой человек, да. Очень помог всем нам, добром опять–таки поделился — броня, оружие.

— Да, я так и понял. А сколько весит эта твоя машина? Ну просто есть вариант, что вы кое–чего не учитываете, Евгений

— Чего же?

— Мосты. Они в довольно плачевном состоянии. И грузовик на 15–20 тонн уже просто не выдержат.

— Точно?

— К сожалению, да — уже был прецедент.

— Это плохо…наша тачка будет весить три десятка тонн точно.

— Ого.

— Именно что. Ого–го…и что ж делать то, а?

— Езжай через паромную переправу.

— А паром мне кто подгонит там, а?

— Ну, вообще это просто большая плавучая фиговина, которая никуда не может деться из своего фарватера. Думаю, она там так и стоит у пристани.

— А если нет?

— А если нет — то там есть железнодорожный мост.

— Хмм…