Плантаторы

Глава 22 Географическая

Я решил закинуть пробный шар, так сказать, и начать уже требовать «все что захочу» с Полковника.

— Кстати говоря, о том, что к нам есть претензии у ваших людей. Это проблема — время у меня поджимает. Мне нужно в Танаис в течении двух дней попасть. Ни Аня, ни Медведь, ни Оля не смогут за это время прийти в себя настолько, чтобы продолжить путь. Я думал оставить их тут, но сейчас я в затруднении. Кстати, а с чего бы вашим ребятам быть в претензии ко мне? Мы ведь не профессионалы, так что действительно, как смогли, так и сработали.

— Ну тут как… наверное, это я чуть переборщил с рекламой вашей группы…сказал, что вы спецназ частный, из Меднанотех, присоединившийся к Смиту.

— Какой к черту спецназ?

— Ну…после того как мои ребята покопались в вашем барахле, и нашли кучу стволов и брони с нашивками и номерами, принадлежащими этой конторе, и после вашего шоу возле ТЦ со взрывами, стрельбой и забегами чуть ли не по головам «монстеров» — а что я должен был сказать? Это чайники залетные, которые возле Смита живут, и сейчас едут в Танаис попытаться спереть оборудование из испытательной лаборатории? Да меня бы не поняли просто, какого черта я у вас не задержал и не выяснил все про этот объект…после чего не пристрелил как подозрительных элементов. А слухи про Меднанотех пошли сразу же…тут уж я ничего не мог поделать.

— Э…покопались? Едем спереть?

Полковник посмотрел на меня долгим взглядом, мол, ты, дядя, ты совсем это…тогось, устал? Головка не бо–бо?

— А вы бы сами не сделали того же самого? Неизвестно кто, весьма серьезно снаряженный, шариться по вашей территории? А всей информации — что они союзники моего союзника…которого я в жизни видел один раз. Конечно же я постарался узнать, кто вы такие. А уж сложить два и два и понять, на кой черт вам это все надо было не сложно, как и вызвать Смита и напрямую задать вопрос о ваше принадлежности к Меднанотех. Зато плюс — вам не придется врать мне, и выкручиваться — я знаю и о вашем Филлипове, и о вашей цели. Не знаю только, насколько надо быть больным, чтобы на это подписаться…

— Могли бы просто спросить, нет? А не лазать в ночи по моей машине.

Полковник засмеялся, залпом допил чай и вытащил из-под стола папку.

— Черт, ваша манера вести себя регулярно сбивает меня с толку, и я забываю, что вы гражданский, а не военный спец. Честно говоря, до сих пор в это я верю слабо, Евгений Александрович. Ну как-то не вяжется у меня специалист по компьютерным системам безопасности, развлекающийся стрельбой в тирах и бегающий по лесу с игрушечным автоматом с вашим текущим обликом и поведением.

— Это у вас там, в папочке написано?

— Не, это мне разведка доложила. А в папочке у меня для вас подарок. На досуге просмотрите, и решите, надо ли оно вам. А что касается оставить твоих людей здесь. Ивана можете оставить спокойно, ему тут ничего не грозит. А вот девок не надо, это кончится почти наверняка плохо. Хотя бы одному, потерявшему близких там — Полковник ткнул пальцем в направлении завода — придет в голову старая фраза «зуб за зуб», и он решит ее реализовать. Не хочу конфликта между своими людьми. Так что как только врач разрешит — ты уж прости, но придется вам свалить.

— А как же — «все, что угодно»? Мне угодно, чтобы вы долечили моих людей и позаботились о них — и это первое из двух что угодно.

— Пожалуй, нет. Это невозможно.

— Почему?

— Потому что я не хочу.

— Но ведь мы договорились!

— Джей, мне неинтересно спорить с вами. Это вас не красит. Попросите что–то другое. Хотите, я дам вам танк? У меня есть. Или вон, вместо вашего пикапа — хотите БТР?

— Я боюсь, что с БТР и танком и чем угодно еще у меня есть две проблемы — экипаж и топливо. Так что откажусь.

— Ну значит сами придумайте, что вы от меня хотите получить. В разумных пределах я смогу дать вам все, как уже говорил. Катер, вертолет, танк, БТР, легковые и джипы — просто покажите пальцем, и оно ваше. Оружие, боеприпасы, медикаменты, топливо…

— Вертолё–ё–ё–т…знаете, Полковник, а вот сейчас вы натолкнули меня на одну отличную мысль. Скажите–ка, вы сможете высадить небольшую группу в указанной мной точке в пределах Танаиса?

— Да, но вы будете пешком…это самоубийство.

— Почему пешком? У бандитов была куча эндуро–байков, и их можно великолепнейшим образом притащить на вертолете.

— Танаис — Полковник вскочил и ткнул пальцем в карту на стене кабинета, исчерканную пометками. — Город–миллионик пал через две недели после начала эпидемии. Там был полный хаос — мы пытались удержать мосты через реку, но информацию нам зажимали, о том, что эпидемия — это зомбиапокалипсис мы узнали постфактум, когда покусанные солдаты начали умирать, и в ночи восставать. Было много жертв, была паранойя и паника. В итоге город просто сожрали, когда количество мертвых стало таким, что они захлестнули все. Про банды я тебе рассказывал уже, как и про самоизоляцию местного населения. Последний городской анклав перестал выходить на связь дней десять назад.

— А выжившие?

— Если и есть, то о них мне ничего не известно. Ты сам прикинь, Джей. Больше миллиона населения. Представь, сколько там теперь мутов, успевших разожраться и просто ходячих. Это смерть. Шанс прорваться из города есть, но тут надо учитывать еще кое–что.

Он провел пальцем дальше по карте.

— Вот тут и тут взорванные мосты — это мы постарались, когда оттуда первая Орда вылезла. На этом — при эвакуации взорвался бензовоз, там сейчас по сути гигантское кладбище автомобилей и проезда нет. Так что наземный путь из города только один — палец Полковника постучал по жирной линии — мост, ведущий к новой трассе на Чернопокупск. Но к нему нужно еще прорваться. Есть тоннель к Тверце. Но что в нем…не знаю, желающих пробраться под землю у меня нет.

— Кстати. А что это такое, Орда? Второй раз слышу такое выражение.

— Да хрен его знает, если честно. Толпа зомбаков, ее обычно сопровождают муты, но немного — выплескивается из города, и идет компактной группой. Всегда — в направлении ближайшего населенного места, так что это вряд ли случайности. Первый раз мы не поняли, они медленно шли–шли, никуда не сворачивая, и не слишком реагируя на наших разведчиков. А потом хоп — и поселка просто нет, всех съели.

— Фигня какая–то…

— Зомбари и муты куда сложнее, чем нам кажется. У тварей явно идет некая эволюция, едрить их в качель. Так куда тебе надо вертолет посадить то?

Я ткнул в карту, выбрав точку в квартале от нужного места. Уж квартал то я точно пешком пройду, не сотрусь. Доверять этому человеку после того, что он делал мне как-то не хотелось.

— Вот как…понял. Ладно, высадим тебя. Вот тут вот есть хорошее открытое место, сюда и вертолеты легко дойдут, и прикрыть вас сможем. — меня покорежило от покровительственного тона Полковника — мол,не дрейф, салага, мы тебя не бросим

— Спасибочки…

— Да нет проблем, это считай, что за половину Крота я рассчитался.

Вот же морда жадная и еврейская, а…

— Ладно, расскажите мне лучше вот что — я потыкал в карту — чернопокупский край и Чернопокупск — что там? Люди? Монстры?

— Что–что… Город тоже пал, но не так быстро. Им удалось организовать несколько опорных пунктов, эвакуировать часть населения. Сейчас контролируют примерно четверть территории города– в основном промзону и военные объекты. Остальное — царство смерти. Бандиты и муты. Народу там много, мародерит тоже много кто, лихих людей расплодилось немеряно. По области…по области все как везде. Я дам тебе детальную карту — там все, что мы знаем. Но сам понимаешь…актуальность мягко говоря так себе, сведения месячной давности.

Полковник вернулся к столу, тяжело опустился в кресло.

— Знаешь, что самое страшное, Джей? Не зомби. Не голод, не болезни. А люди. Когда рушится цивилизация, вылезает наружу все самое мерзкое. Бандиты, мародеры, сектанты. Таких групп как у Крота по городу десятки. Они грабят, убивают, насилуют. И с ними бороться даже сложнее, чем с зомби.

Я молчал, переваривая информацию.

— Сколько выживших вообще, в городе и области?

— По моим подсчетам — тысяч сто пятнадцать, может, сто двадцать. Это город. По поселкам… не знаю…в среднем скорее всего каждый третий погиб в области.

— А что кстати с центром нашей необятной? — спросил я наконец. — Что за пределами Танаиса и Чернопокупска?

Полковник усмехнулся, но в его улыбке не было ничего веселого.

— Столица… Тверца держится. Кремль, Министерство обороны, основные военные базы — под контролем. Они отгородились, зачистили центр, выстроили периметр обороны. Периодически выходят на связь, обещают помощь. Но помощи нет. И не будет. У них своих проблем хватает. Ленинград… Ленинград захлебнулся. Слишком плотная застройка, слишком много узких улиц. Зомби заполонили все. Военные эвакуировались на острова, на Васильевский, на Петроградскую сторону. Держат мосты. Остальное — потеряно. Уцелели моряки, они закрылись у себя в Кронштате, эвакуировали к себе кадетов и держат там круговую оборону. Наверняка уцелел там и еще кто–то, но кто — без понятия, связь с теми краями не поддерживаю.

Он замолчал, глядя в окно.

— Знаешь, Джей, иногда я думаю — а может, мы зря сопротивляемся, что–то строим, е–моё. Может, надо тоже — ловить от жизни последние остатки кайфа?

— Не зря. Мы все таки намного умнее тупых зомби и таких же почти тупых мутов.Справимся! А потом придет время спросить со всех ублюдков, что сейчас куражатся. Серьезно так спросить.

Полковник усмехнулся:

— Оптимист. Ладно, может, ты и прав. В любом случае, сдаваться я не собираюсь. Пока жив — буду драться. Это так, минутка слабости была.

Ага. Так я тебе и поверил. Это ты меня проверял на вшивость, психолог–неумеха.

Он посмотрел на часы.

— Ладно, иди к своим. Операции должны уже закончиться. А мне еще кучу дел разгребать. Завтра вызову тебя, сообщу, когда летим. Все необходимое возьмешь с нашего склада, я распоряжусь.

До больничного блока меня подвезли патрульные. В холле нашелся наш Макс. Он сидел в коридоре, курил, глядя в пустоту.

— Ну что? — спросил я.

— Аню оперируют, — ответил он. — Говорят, сложно, но справятся. Ольга уже очнулась, но никого не хочет видеть. Медведя только что отвезли в палату. ругается на всех подряд — значит, жить будет. Врач психовал — нашего гиганта не берет анестезия.

Я сел рядом с Максом, и, слушая его «доклад», тоже закурил. Он закончил, я молча кивнул, и мы замолчали, слушая звуки госпиталя — шаги медсестер, голоса врачей, гудение. Все как в доброе–старое мирное время.

— Знаешь, Джей, — вдруг сказал Макс. — Я тут подумал. А ведь на месте Сани мог легко оказаться ты, я…умереть не потому, что ошибся, а просто потому что так произошло.

— Ну да…что тебя удивляет?

— Не удивляет, нет. Просто я внезапно ощутил, что так умирать я точно не хочу. Да и вообще…первый раз с момента, как мы там в лаборатории закончили, и ты вколол мне этот чертов препарат, я вообще задумался о том, что я ведь могу и умереть. До сегодняшнего дня я как то об этом просто забыл.

— Мы все смертны, сам понимаешь. Куча народу уже просто кинуло кони, а часть из них и вообще, гоняется за нами с выпученными зенками и раззявив рот.

— Да плевать на них — махнул рукой Макс. — Слушай, а еще одной дозы такого препарата у тебя нет, а? Хочется снова считать себя бессмертным.

Я затянулся, выдохнул дым.

— Разве что в лаборатории той, куда едем.

— Жаль. Очень жаль…

Мы замолчали, каждый о своем.

Через час вышел Самуил Яковлевич. Выглядел он измотанным, но довольным.

— Ну что, молодые люди, — сказал он. — Ваша Анна будет жить. Селезенку пришлось удалить, но в остальном — все нормально. Повезло ей.

Я почувствовал, как с души свалился камень.

— Можно к ней?

— Можно, но она спит. Анестезия еще не отошла. Приходите через пару, нет, лучше тройку часов.

Я пришел через три часа. Аня лежала в небольшой палате, бледная, с капельницей в руке. Но дышала ровно, и это главное.

Я сел рядом, взял ее за руку.

— Эй, доктор, — тихо сказал я. — Ты меня слышишь?

Она не ответила. Я сидел, глядя на нее, и думал о том, как близко мы были к тому, чтобы ее потерять.

Черт, а ведь я кажется и впрямь влюбился по уши в эту дурную бабу…не было печали.

Медведя держали в отдельной палате. Он был весь в бинтах, левая рука в гипсе, но глаза блестели.

— Джей, — прохрипел он. — Как Анька?

— Будет жить, — ответил я. — А ты как?

— Да нормально, — он попытался улыбнуться, но вышло больше похоже на гримасу. — Кости срастутся, дырки заживут. Не впервой.

Вошла Медсестра, неодобрительно посмотрела на очередную «раковую палочку» в моей руке, что-то проверила, поправила капельницу и вышла.

Мы остались вдвоем.

— Слушай, Медведь, — начал я. — А что вообще с тобой случилось? Я имею в виду — до того, как ты к нам присоединился?

Он долго молчал, глядя в потолок.

— Длинная история, — наконец сказал он.

— У нас времени полно.

Он вздохнул.

— Ладно. Слушай тогда…

Прошло еще несколько часов. Медведь рассказывал, я слушал. История была мрачная — про спецназ, про вторую Кавказкую, про операцию, которая пошла не так.

— … Мы получили данные, что в доме скрывается группа боевиков, — говорил Медведь, глядя в потолок. — Командир дал приказ зачистить. Мы ворвались, начали прочесывать комнаты. А там… там были дети, Джей. Трое детей. Они спрятались в подвале, и когда мы ворвались, один из них… он выскочил с игрушечным автоматом. Пластмассовым, понимаешь? А я… я среагировал автоматически. Выстрелил длинной очередью, кто–то из моих поддержал. А третий закинул внутрь гранату…

Он замолчал. Я видел, как у него дрожат руки.

— Потом оказалось, что разведка ошиблась. Никаких боевиков там не было. Просто семья, которая пряталась от войны. А я… я убил их ребенка. Мальчика, семи лет.

— Медведь…

— Не надо, — оборвал он. — Не надо меня утешать. Я знаю, что это была ошибка. Знаю, что я действовал по инструкции. Но это не меняет факта — я убил ребенка. А потом, когда мы выходили… там был его отец. Она бежал к нам, кричал что-то. И кто-то из ребят… он тоже выстрелил. Думал, что это угроза.

Медведь закрыл глаза.

— Двое гражданских, Джей. Их кровь на моих руках. И один из них это ребенок. Командир батальона замял дело, списали на боевиков. Но я… я не смог дальше служить. Подал рапорт, уволился.

— Вань…но это же не твоя вина.

Он уставился на меня пустыми глазами.

— Я… я вижу их каждую ночь. Во сне. Детей. Они смотрят на меня и молчат. Мальчик и две девочки, лет семи–девяти. Просто смотрят. И я не могу… не могу им ничего сказать, не могу попросить прощения.

Я не стал ничего отвечать. Просто присел на кровать, и похлопал забинтованного гиганта по целому плечу. Медведь замолк, и уставился в потолок.

Так прошло минут тридцать.

— Джей, — внезапно раздался голос Макса около палаты. — Тебе там Анька зовет, она очнулась.

Медведь улыбнулся. И сказал:

— Ты иди, командир. Я в порядке. Иди.

Я встал с кровати и уже почти пересек порог, когда меня догнало еще одно слово.

— Спасибо.

— За что?

— За то, что выслушал без соплей, и не стал сочувствовать.

— Всегда пожалуйста.