Плантаторы

Глава 24 Вылет

Рассказать свой план мне удалось не сразу. Едва я произнёс последнюю фразу, как к нам прибыл специальный «солдат» — посыльный, на вид лет пятнадцати, неожиданно на электросамокате.

Парень выглядел крайне озабоченным полученным заданием. С серьёзным выражением лица юный вестовой протараторил, что Джея-Женю настоятельно ждёт у себя в кабинете Полковник. И просит поторопиться, ибо у него время не резиновое и весьма ценное.

Пришлось, дабы не вызывать дальнейшего начальственного гнева нашего дорогого хозяина базы, всё же явиться к нему.

Полковник сидел в кабинете с явно недовольным лицом. Пальцы его постукивали по столешнице — верный признак раздражения. Ну естественно, он же приказал явиться мне через два часа. Вот только я болт на его приказы клал.

Как хорошо, что я не его подчинённый, иначе под этим взглядом я просто растворился бы в небытии, предварительно вспыхнув. А так ничего — посмотрел на него нагло, да и всё.

— Евгений! — Полковник провёл ладонью по лицу. — Ну я же просил вас прийти через два часа!

— Ага. И отправили меня на съедение к жадному льву. Ваш прапор на складе торговался за каждый ствол…

— Да он утверждает, что ты нас ограбил… — Полковник скривился. — И как минимум собираешься с этим оружием устроить третью мировую. Если не сразу две.

Я усмехнулся:

— Это всё ложь и провокация. Вы меня что, позвали затем, чтобы отчитать за нервы вашего завсклада?

— Нет, конечно. — Он откинулся на спинку кресла, которое скрипнуло под его весом. — Слушай. Мы тут с моими офицерами подумали, и кое-что решили по поводу твоих ребят и возможных проблем из-за этого.

Я насторожился. Когда военные что-то «решают», это редко бывает хорошо для гражданских.

— Завтра отправляется конвой в Чернопокупск, — продолжил Полковник. — Мы охраняем торгашей. С ними должен ехать Реаниматор, то есть Самуил Яковлевич. Там в Чернопокупске у одного влиятельного и очень серьёзного мужчины большая беда со здоровьем, нужен именитый хирург.

Он налил себе воды из графина, сделал глоток.

— Мужик раньше был серьёзным бандитским авторитетом, потом пропал, а сейчас снова всплыл и уже набрал силу. При этом человек с понятиями и строжайшим кодексом чести. Мы с ним связались, поболтали и договорились.

— И? — подтолкнул я его.

— Твоих ребят погрузят в медицинский транспортник — там все условия для перевозки раненых и прочее. А в ваши машины сядут мои люди. Доедут твои ребята, как у бога за пазухой, с конвоем до Чернопокупска. И останутся у того самого авторитета. Он позаботится о них, пока вы не доберётесь со своей добычей туда.

Я нахмурился, обдумывая услышанное.

— А если мы не доедем? Сами понимаете, никто не гарантировал нам удачного возвращения с миссии.

Полковник пожал плечами:

— Если не доедете — значит, поможет ребятам добраться до Моста. Дальше уже они сами.

— И вы готовы довериться непонятному бандюку?

— Да, вполне. — Он снова постучал пальцами по столу. — Ему ещё не раз потребуется помощь от моего анклава. Так что портить отношения с нами он точно не станет. Да и что ему твои люди или там ваши машины? Там совсем другие форматы взаимодействия с окружающим миром.

Я задумался… Выбора мне в действительности всё равно не оставили, просто делали это, дипломатично. Придётся принять как данность. Полковник избавляется от нас и очень торопится это сделать.

Надо хоть что-то полезное ещё из него выжать, а то обидно как-то.

— Я так понимаю, вы очень жаждете от нас избавиться, да? — Я наклонился вперёд, упираясь руками в стол. — Что ж… не одобряю, но понимаю вас, Полковник. Но тогда возникает одна коллизия.

Он насторожённо посмотрел на меня.

— Во время штурма базы Крота мы, именно мы, своими силами уничтожили два БТР. По всем правилам, трофеи наши. Ваши коллеги решили их «присвоить» себе. Помнится, вы там что-то говорили про награду — «хоть танк», да?

Я выдержал паузу, глядя ему в глаза.

— Ну так вот. Я хочу, чтобы вы передали оба БТР через Смита нам на базу «Регуляторов».

— Но… — Полковник даже привстал. — Евгений, вам не кажется, что это уже слишком? Два БТР, ещё и транспортировка. Это ж сколько солярки они сожрут!

— А БТР и так не ваши, так что не надо тут. — Я развёл руками. — По-моему, «всё что угодно» — это всё что угодно, а не только несколько стволов и немного патронов, не так ли?

— И мотоциклы, и помощь с ранеными… — начал было он.

— Ну так там и вторые «всё что угодно» вроде были, разве нет? — Я выпрямился. — Нет, если вы отказываетесь выполнять своё же обещание, то, конечно, вам мало что может помешать. Но подумайте: а вам точно нужен во врагах человек, способный уничтожить силами одного своего отряда половину базы бандитов?

Полковник посмотрел на меня взглядом, в котором желание прибить меня явно соседствовало с уважением и… может быть, я принимаю желаемое за действительное, но и некоторой опаской, и вдруг рассмеялся.

— Нет, ну чёрт возьми. — Он покачал головой. — Какая непробиваемая наглость в купе с самоуверенностью. Евгений, вы уникальный человек, я без малейших признаков сарказма это говорю. Я много встречал хамов, наглецов и уверенных в себе типов, но на их фоне вы просто уникум.

Он снова рассмеялся.

— Впрочем, меня это даже забавляет.

— Честно говоря, в клоуны я не гожусь, — буркнул я.

— Ну, тут уж со стороны виднее, как говорится. — Полковник хлопнул ладонью по столу. — Ладно, починим мы БТР и передадим вашим людям. Обещания действительно надо держать — это базовое правило. Только учтите: это небыстрый процесс, тут уж без вариантов. Ремонт займёт не меньше месяца, а скорее полутора.

— Не вопрос. — Я кивнул с облегчением. — Главное, чтобы не получилось, что они тут у вас зависли. Меня в былые времена так автосервис пытался обмануть — мол, нет запчастей на вашу древность, давайте уже продайте её.

— Да не переживайте вы так, Женя. Не все в мире жаждут вас кинуть, честное слово. — Он открыл папку на столе. — Так, с этим закончили. Теперь переходим ко второй части того, ради чего я вас звал. Завтра утром, на рассвете…

— Умываются мышата, и котята, и утята, — не удержался я.

— Джей! — Полковник сжал переносицу пальцами. — Заткнитесь уже, а? Это начинает не веселить, а бесить.

— Понял, понял… весь внимание.

Он тяжело вздохнул:

— На посадочной площадке вас будет ждать вертолёт. Четыре кроссовых байка я распоряжусь туда погрузить сам, чтобы не травмировать Сидоровкина ещё раз передачей неизвестно кому кровью и потом заработанного добра. Своё барахло тащите туда заранее, чтобы в восемь утра максимум мы могли уже стартовать. У вертолёта дальше свои задачи.

Он достал рацию из ящика стола и протянул мне.

— Частоту для связи вам выделили, если что — кричите громко и прячьтесь на крыше какой-нибудь высотки. Муты не любят «свечки», а с зомби вы, думаю, как-нибудь уж справитесь. С высотки мы вас сможем, если что, снять. Но стоить это будет точно недёшево, МЧС нынче не приедет, звони не звони 112.

— Думаем, как-нибудь мы это решим… — Я покрутил рацию в руках, проверяя батарею.

Вернувшись в казарму, я застал команду за подготовкой. Пейн методично складывал медикаменты, проверяя каждую упаковку. Серёга чистил оружие — его руки двигались автоматически, отработанными движениями. Макс спал, накрывшись с головой, используя любую возможность отдохнуть.

— Ну что, босс? — Серёга поднял голову. — Какие новости?

Я рассказал им о разговоре с Полковником. О конвое, об авторитете в Чернопокупске, о БТР. Когда дошёл до части про вертолёт, Лёха присвистнул:

— Вертушкой доставят? Ничего себе размах.

— Им просто нужно поскорее от нас избавиться, — усмехнулся я. — Мы здесь как заноза в заднице.

— Зато выгодная заноза, — заметил Серёга. — БТР отжали, мотоциклы получили, оружие…

— Ага. — Я сел на свою койку. — Так что завтра рано встаём. Нужно всё упаковать так, чтобы можно было быстро выгрузить и использовать.

Надя, сидевшая у окна, спросила тихо:

— А мы… мы правда поедем отдельно?

В её голосе звучала тревога. Я посмотрел на неё, потом на Лёху. Парень держался молодцом, но я видел, как напряжены его плечи, как он сжимает и разжимает кулаки.

— Да, — ответил я честно. — Вы поедете с конвоем. Это безопаснее.

— А для вас? — Надя встала. — Для вас это безопасно? Лететь в мёртвый город, где полмиллиона зомби?

Я не знал, что ответить. Потому что, если честно, безопасным это точно не было.

— Надь, — Лёха подошёл к девушке, положил руку ей на плечо. — Мы справимся. И они справятся. Мы же самые крутые!

Она посмотрела на меня, потом на своего отца. В её глазах блестели слёзы, но она их сдержала.

— Обещайте, что вернётесь.

— Обещаем! — сказали в один голос я и Серега, добавив в голос максимум уверенности. Еще бы была эта уверенность настоящей…В нашем новом мире такие обещания мало что значат, но девушка вроде успокоилась.

Остаток вечера мы провели в молчаливой подготовке. Каждый был занят своим делом, но все мы думали об одном — о завтрашнем дне. О том, что ждёт нас в Танаисе. О том, выберемся ли мы оттуда живыми.

На следующее утро мы встали затемно. Холодный предрассветный воздух кусал лицо, когда мы вышли из казармы. В небе ещё горели последние звёзды, но на востоке уже наливалась серая полоса зари.

В кузове пикапа лежали наши рюкзаки и ящики со снаряжением. Вчера вечером мы очень долго занимались упаковкой и утрясанием всего добра так, чтобы оно максимально мало места занимало, но при этом его можно было достать. Вроде бы удалось, но насколько всё это окажется рабочим — узнаем, когда придёт время доставать и использовать.

Мы тронулись в путь. Холодный движок ревел, разрезая утреннюю тишину. Звук эхом отражался от стен казарм, и я невольно съёжился — слишком громко в этой предрассветной тишине.

Вместе с нами ехали и Лёха, и Надя — кому-то же нужно было отогнать пикап. Лёха выглядел бледно, похоже, паренёк начал нервничать, осознавая, насколько сложная задача дальше предстоит ему и Наде — нужно будет проехать несколько сотен километров в составе чужой колонны. И при этом с ним не будет ни вечно заносящей его хвост на поворотах сестры, ни меня, ни Вовы.

Я посмотрел на него в зеркало заднего вида. Парень сидел прямо, сжимая в руках свой автомат. Его челюсть была напряжена, взгляд сосредоточен.

«Ладно, должен справиться, — подумал я. — В конце концов, когда же ему надо было полностью повзрослеть. Почему бы не сейчас».

Проехали через спящую базу, будя немногих охранников треском дизеля. Миновали ворота аэродрома, где нас проверил сонный охранник с автоматом наперевес, и покатили к строениям, видневшимся в утренней туманной дымке.

Некогда заброшенная авиационная станция, которую Полковник переоборудовал под свои нужды, поражала качеством работ, особенно с учётом современных реалий. Взлётная полоса была восстановлена, покрашена свежей разметкой. Ангары перестроены и расширены, добавлена прочая инфраструктура. Теперь здесь базировались несколько «Крокодилов», парочка Ми-8 и один небольшой транспортный самолёт.

Когда мы подъехали, солнце только начинало подниматься над горизонтом, окрашивая облака в розовый и золотой. На бетонной площадке уже стоял вертолёт — здоровенный Ми-26, прозванный в народе «летающей коровой» за свои огромные размеры.

Я и не знал, что у Полковника есть такая штуковина. Да уж, теперь понятно, как он нас повезёт.

— Вот это машина, — присвистнул Лёха, заглушив двигатель и выходя из кабины.

Действительно, зрелище было впечатляющее. Ми-26 был самым большим транспортным вертолётом в мире, способным поднять до двадцати тонн груза. Его винты были длиной больше двадцати метров, а фюзеляж возвышался как трёхэтажный дом. Серо-зелёная окраска облупилась местами, обнажая металл, но машина выглядела вполне боеспособной.

У трапа нас встретил пилот — мужчина лет пятидесяти с седыми висками и усталыми глазами. Он затягивался сигаретой, глядя на рассвет.

— Вы отряд Джея? — спросил он, бросив окурок и затоптав его ботинком.

— Мы, — кивнул я.

— Тогда грузитесь. Вылетаем через десять минут. — Он посмотрел на часы. — Окно хорошей погоды закроется к обеду, так что надо успеть туда и обратно.

Мы начали таскать снаряжение в грузовой отсек. Внутри вертолёта пахло керосином и машинным маслом — запах, от которого сразу становилось не по себе. Сиденья были жёсткие, металлические, явно рассчитанные на солдат, а не на комфорт пассажиров. Наши байки уже были тут, качественно закреплённые в специальные рейлинги возле стенки грузового отсека.

Пейн сел у иллюминатора, прижав к себе медицинский рюкзак. Его лицо было напряжённым — парень явно нервничал. Макс устроился напротив, положив рядом с собой винтовку в чехле. Он выглядел спокойным, почти безразличным, но я знал, что это лишь маска. Серёга проверял что-то в рюкзаке, бормоча что-то себе под нос — его ритуал перед опасным делом.

Когда всё снаряжение было погружено, настал момент прощания.

Лёха стоял у трапа, переминаясь с ноги на ногу. Надя рядом с ним, сжимая его руку. Я подошёл к ним.

— Ну что, браток, — я протянул Лёхе руку. — Не скучай по нам тут.

Он пожал мою руку. Его ладонь была влажной от пота.

— Постарайтесь вернуться, — сказал он хрипло.

— Постараемся. — Я притянул его к себе, обнял. — Ты главное сам не геройствуй. Слушай конвоиров, делай, что говорят. И береги сестру.

— Угу.

Надя обняла меня следом. Она дрожала.

— Вы же вернётесь, да? — прошептала она мне на ухо.

— Вернёмся, — ответил я, хотя сам в это не особо верил. — И папу твоего вернем, точно тебе говорю.

Серёга тоже подошёл, похлопал Лёху по плечу:

— Не ссы, малой. Доберёмся. Я же обещал научить тебя нормально стрелять, помнишь?

С дочерью он говорил тихо, что–то шепча ей на ухо и гладя по голове, как маленькую.

Даже Макс что-то буркнул, похожее на прощание. Пейн просто кивнул, оставаясь в вертолёте. Ну да, сантименты — не его фишка.

Пилот крикнул:

— Всё, заканчиваем лирику! Времени нет!

Я поднялся по трапу. Обернулся напоследок — Лёха и Надя стояли, прижавшись друг к другу, маленькие фигурки на фоне огромного аэродрома. Трап загремел, закрываясь.

Двигатели взревели, винты начали раскручиваться, и через минуту мы оторвались от земли. Разговаривать стало невозможно — грохот был оглушительным. Но, как оказалось, эту проблему наши хозяева предусмотрели, положив возле каждого кресла радиофицированные наушники. Быстро разобравшись с подключением, мы смогли спокойно говорить.

Первые десять минут мы летели над лесом. Зелёное море деревьев колыхалось снизу, изредка прерываясь полянами и реками, блестящими, как ртуть, в лучах восходящего солнца. Иногда мелькали заброшенные домики, какие-то сельхозпостройки — островки серых крыш среди зелени. Видимо, там недавно были новомодные фермерские хозяйства, мигом вымершие почти поголовно с наступлением зомби-апокалипсиса.

— Красиво, — сказал Серёга, глядя в иллюминатор. — Природа возвращает своё мгновенно. Смотри, смотри, а там уже деревца на крыше растут.

Я посмотрел. Действительно, на крыше одного из сараев росли молодые берёзки, их белые стволы контрастировали с тёмной черепицей.

— Да уж, неожиданно, — согласился я. — Ещё пару лет, и от дорог ничего не останется, ну, кроме тех, которые обслуживают. И все эти домики-сарайчики найти можно будет только случайно.

— А ты не думал, что, может быть, так лучше? — вмешался в разговор Макс, не открывая глаз. — Без людей, без войн, без загрязнения… Просто лес, животные, тишина.

Я посмотрел на него. Макс открыл один глаз, ухмыльнулся.

— Думал, — ответил я. — Но потом вспоминал, что в этом тихом лесу бродят зомби, которым всё равно, красиво вокруг или нет. Они просто хотят сожрать всё живое.

Все замолчали, задумавшись каждый о своём.

Я задумался о Танаисе, в который мы летели сейчас. До апокалипсиса там жило около двух миллионов плюс-минус триста тысяч человек. Два миллиона. Это больше, чем население некоторых стран. Там были университеты, театры, музеи. Заводы, которые производили всё — от самолётов до консервных банок. Там жили люди со своими мечтами, планами, надеждами.

Теперь… теперь там были только мертвецы.