Песнь надежды. Том 6

Глава 233

Мы тихо спускались по ступеням замка по тёмным коридорам, освещённым одинокими тусклыми кристаллами. Я так подозреваю, один из этих путей показала ему Суцьиси, что облазила здесь на пару с Исси половину замка.

Мы вышли у самого основания замка во внутренние дворы: на небольшой пятачок в месте между стеной самого замка, уходящей далеко вверх, и стеной, огораживающей территорию. Они возвышались с обоих сторон над нами, будто были готовы сойтись вместе и расплющить нас, что навеивало параноидальные мысли. Зато место было полностью скрыто от чужих глаз и на удивление достаточно освещено, чтобы не спотыкаться и не двигаться наощупь. Свет лун удачно падал в это время прямо между стенами, освещая небольшую площадку.

Здесь всё давно поросло бурьяном, а в кустах то тут, то там виднелись давно всеми забытые вещи типа старых карет, каких-то станков, полуразрушенной мебели и всякого другого мусора.

— Амелия показала, — ответил Росси на незаданный вопрос. — Она удивительно много знает об этом замке. Да и вообще, она удивительная девушка, не находишь?

— Да, она такая, — кивнул я, оглядываясь.

— Думаю, сразу после выстрела здесь будет много людей, поэтому, кто бы из нас ни одержал верх, ему лучше будет сразу покинуть это место.

— А если проигравшим будешь ты?

— А что я? — улыбнулся он. — Не моё это тело, Резня. Мне всё равно, хоть пусть свиньям скормят. Я здесь не ради пышных похорон, в конце концов. Как и ты, в прочем. Нашёл, что искал?

— Ты имеешь ввиду миссию?

— Да.

— Почти. Я почти у цели, — кивнул я, представляя, как расстроятся в Организации, если я умру.

— Ясно… — протянул Росси, глядя куда-то наверх, после чего подмигнул мне. — Тогда не будем тянуть, верно?

— Да, поставим точку, — поудобнее перехватил я револьвер.

— Мне сказали, что ночью каждый час раздаётся удар небольшого колокола на сторожевой башне, которая отсчитывает время. С минуты на минуту он как раз должен ударить. Сколько шагов?

— Даёшь мне право выбора расстояния? — усмехнулся я.

— Считай это подарком на свадьбу, — отшутился он.

— Тогда тридцать шагов каждый.

Мы подошли практически вплотную, после чего развернулись друг к другу спиной. Это был последний момент, когда мы были союзниками.

— Ты был хорошим учеником, Резня, — сказал напоследок Росси.

— А ты был отличным наставником, Росси, — ответил негромко я.

И мы начали расходиться.

Шаг, два шага, пять шагов, десять шагов, двадцать, тридцать…

На тридцатом я остановился как вкопанный и обернулся практически одновременно с Росси.

Я не буду поддаваться, как не будет поддаваться он, так как для нас это было вопросом чести: мне — отплатить ему за всё, с чем он мне помог, а ему — найти наконец покой. Я поправил кобуру, несколько раз не полностью вытащив револьвер, примеряясь к тому, как он ходит.

Я развёл ноги пошире для устойчивости, отклонившись назад не столько для того, чтобы по мне было сложно попасть, сколько для того, чтобы расстояние, пройдённое револьвером, было минимальным. Росси в любом случае не промахнётся с такого расстояния, но вот сколько мгновений займёт, пока ствол выскочит из кобуры и поднимется, нацелившись на противника, могло сыграть ключевую роль.

Росси при этом сделал всё точно так же, как и я. Да и по итогу именно он меня научил этим премудростям дуэлей.

И вот так мы замерли в слегка несуразных позах с оттопыренной правой рукой, на которой пальцы слегка подёргивались в нетерпении выхватить револьвер. Всего одно движение вниз, и ладонь схватит рукоять револьвера…

В этот момент я вспомнил те многие дуэли, что проводил сам в мире Росси. Те пыльные дороги, степи, погружающиеся в пылевые бури, бесконечные поля и зелёные леса. Это был мир стрелков, мир убийц и дуэлей, где быстрые руки ценились больше, чем хорошие мозги.

И сейчас, стоя, слегка отклонившись назад, я чувствовал запах вездесущей пыли и сухой травы, снега и хвойных лесов, опилок в тавернах и соломы в стойбищах. Они как воспоминания одновременно коснулись сознания, при этом я мог различить каждый из запахов.

Воспоминания…

А потом тишину разрушил удар колокола.

Одинокий и громкий, словно вскрик…

И практически одновременно грохнул выстрел, утонув в звоне и оставшись для мира незамеченным.

Мы оба стояли, держа в руках револьверы, словно какие-то крабы. Наши стволы едва-едва покинули кобуры, но уже успели сделать выстрел, синхронно, практически одновременно, но…

Кто-то всё равно был чуть быстрее другого.

Мы замерли, стоя друг напротив друга, словно статуи, когда Росси слегка покачнулся. Сделал шаг назад, но устоял. И лишь опустив голову и окинув себя взглядом, он словно всё понял и откинул в сторону револьвер, после чего просто свалился на землю.

Я же… я наконец смог позволить себе пошевелиться, и рука первым делом коснулась виска. Пальцы почувствовали влагу, которая стекала вниз на одежду из глубокого пореза. Подушечки пальцев были красными.

Но тем не менее я ещё дышал.

Спрятав револьвер в кобуру привычным движением, я быстро подошёл к Росси, но… к тому моменту, когда я склонился над ним, он уже смотрел в небо умиротворённым взглядом, в…

— Хороший выстрел, — прохрипел он, заставив меня вздрогнуть. Я-то уже думал, он концы отдал.

— Да, хороший выстрел… — тихо ответил я.

Он бросил на моё лицо взгляд и усмехнулся.

— По касательной. Почти.

— Это было не почти, Росси, — ответил я, грустно улыбнувшись. — Теперь ты знаешь правду, верно?

— Да…

И на этот раз он выдохнул окончательно. Взгляд потерял какую-либо жизнь, уставившись в тёмное небо. Росси окончательно ушёл, и эта мысль вызвала во мне какую-то тоску, будто все под конец оставляли меня.

Я движением руки закрыл ему глаза, после чего встал и, не оборачиваясь, ушёл к небольшой двери.

Это было не почти — я это знал, и Росси это знал. Знал правду и мог теперь уйти спокойно, оставив все сомнения позади.

А правда была в том, что кто-то всё равно выстрелил первее, пусть даже на какую-то миллисекунду, а я прекрасно знал, что с такого расстояния Росси не промахивается.

И здесь он тоже не промахнулся.

Я вернулся обратно в свои покои, пройдя мимо служанки так, чтобы порезанный висок был ей не виден, после чего умылся в умывальнике и лёг рядом с… храпящей Исси.

Я даже задумываться не стал, когда ткнул её в бок.

— А? Что такое? — сонно заморгала она.

— Не храпи.

— Я? Я не храплю…

— Только что храпела.

— Тебе приснилось… — пробормотала она и повернулась ко мне спиной.

Но я тут же притянул её обратно к себе и обнял руками и ногами, прижавшись поплотнее, будто боялся, что она убежит.

Ещё одна тень прошлого, которую я могу потерять. Я уже свыкся с ней, свыкся с её внешностью, смог усмирить собственные чувства и заскоки, ведь мне не пять лет. Но сейчас, после Росси, я опять подумал о том, что она едва ли не копия Гелиопсис. Тени, которые следовали за мной, отступали одна за другой, и от этого становилось тоскливо.

На утро обнаружили тело Росси, но никто не сказал ни слова. Исси косо смотрела на меня, особенно на рану, которую мне потом залечивали, но не спешила задавать вопросы. Она уже попыталась выпытать, что же произошло на башне и кто это был, но всё, что получила: утешительный поцелуй в нос и напутствие «меньше знаешь — крепче спишь».

— Но я не могу крепко спать! Мне просто необходимо знать, кто это! Ну давай, дорогой! Любимый! Единственный! Расскажи мне! — Исси повисла на мне.

— Боюсь, тебе придётся смириться с тем, что это останется тайной, покрытой мраком.

— Но ты-то знаешь! Ты знаешь! Ну скажи мне! — она уже умоляла меня. — Ну давай же, мой любимый и единственный. А я… А я… поцелую тебя туда, куда никто никогда не целовал!

— Боюсь, меня целовали везде, — огорчил я её.

— Блин… — вздохнула Исси. — Вот с вами и общайся — никто меня не любит и все бросили. Амелия забилась в архив и не вылазит оттуда, ты не раскрываешь мне, кто это был. Я чувствую себя одинокой.

— Амелия до сих пор в архивах?

— Скоро она там жить будет, — пожаловалась Исси скорбным голосом. — Совсем одна останусь.

— У тебя есть Диор.

— Твой брат? — поморщилась она. — Он уже на уши мне присел. Надо сделать то, сделать это, встретиться с теми и теми…

— Ну он, наверное, знает, как лучше, верно?

— Да, но… бесит. Все куда-то разбежались, и ты, — Исси ткнула в мою сторону пальцем, — скрываешь от меня всё. Что произошло с тем мужчиной? Почему он мёртв, а у тебя глубокая царапина? Давай, признавайся. Твоя жена не будет сильно ругаться.

— Не скажу.

— Вот! Вот! Что и требовалось доказать! Меня все бросили, секретами не делятся, оставили за бортом…

Она испустила из себя вздох раненого животного. Огляделась совсем одиноким взглядом, после чего вновь посмотрела на меня.

— Ну хоть в горы со мной поедешь?

— Когда это?

— Да когда угодно. Надо же чем-то заниматься, верно? Вот и поедем. На лошадях, по степям, палатки, костры, охота…

— Армия охранников и заранее зачищенные прерии. Ты ведь не забыла, кем стала? — напомнил я.

— Королевой… — совсем грустным голосом ответила она, словно ребёнок, которого поставили в угол. — Но ты же меня не оставишь, верно?

Боюсь, здесь её ждало разочарование, так как время моё подходило к концу. Переворот, на следующий день коронация, ещё один день мы отсыпались, и вот уже наступило сегодня. Организация не стучалась ко мне в дверь, но я точно знал, что она следит за мной. Они хотели, чтобы я вернул должок, а я чувствовал, что откладывать это больше нельзя и пора бы уже закончить то, ради чего было затеяно путешествие длиной в бесконечность.

Поэтому вопрос Исси остался без ответа, и она явно что-то почувствовала, так как не сводила с меня глаз.

Почему-то мне казалось, что она просто боится остаться одной. В конечном итоге, чего Исси добилась? Власти? А что осталось ещё? Ничего и никого. Она растеряла абсолютно всех. Исси хотела свободы, но рядом уже и не осталось никого, с кем бы она могла эту свободу отпраздновать. Даже её лучшей подруги, которая теперь пропадала в архивах.

По итогу, это лишь говорило о том, что власть как таковая ей была и не нужна. Это Вокса одиночество не мучало, так как, будучи одним, он мог безраздельно править остальными. А Исси была другим человеком, и требовалось ей совсем другое.

Но не только Исси пришла ко мне получить ответ. Этим же днём, когда она ушла с Диором решать важные дела и вершить судьбу королевства с его подачи, в комнату ко мне прокралась, кто бы мог подумать, Суцьиси. Вот уж точно нечастый и неожиданный гость, который с момента захвата власти пропадал в архивах, творя свои тёмные делишки, и не высовывался.

— И какими судьбами? — окинул я взглядом исхудалое тело с синяками под глазами. — Я думал, ты в архивах.

Суцьиси, видимо, оттуда вообще не выходила. Спутанные волосы, лицо и руки, запачканные пылью, уставший взгляд человека, который пытается сделать последний рывок и едва его выдерживает.

Но она не жаловалась, наоборот, выглядела живее всех живых, будто получила ускорение.

— Была, — кивнула Суцьиси, обойдя покои короля и королевы. То есть наши. — Хорошо устроились. Первый раз?

— Что первый раз?

— Занимаешь подобный пост? — кивнула она на комнату.

— Имеешь ввиду стал королём? Да, в первый.

— Понятно… — потянула она, после чего прыгнула на кровать.

Я смотрю, у всех непреодолимое желание прыгнуть на эту кровать звёздочкой.

— Не думала немного отдохнуть? Ты выглядишь…

— Жутко, знаю, — улыбнулась она. — Но я уже на финишной прямой, поэтому надо просто немного потерпеть, и всё.

На финишной прямой, значит…

— Нашла, что искала?

— Скоро найду, — пообещала Суцьиси. — Уже осталось руку протянуть, чтобы получить заветное желание.

— Так в чём проблема? — спросил я.

— В чём проблема? — задумчиво посмотрела она в потолок. — Да ни в чём…

И всё, замолчала.

Меня раздражала такая манера разговора, когда человек сначала к чему-то подводит разговором, а потом неожиданно смолкает, заставляя тебя самому спрашивать, будто тебе это важнее. Я знаю, манера проведения переговоров — вынудить человека самого быть заинтересованным в них, но я на провокацию не поддался. Просто молчал до победного, пока Суцьиси сама не продолжила.

— Резня, а ты… когда-нибудь боялся, что… хотя нет, некорректный вопрос…

— Ты хочешь что-то спросить?

— Да… нет. То есть хочу спросить, но… — она потёрла устало глаза.

— Тебе надо выспаться, Суцьиси. Ты уже сама запутываешься в своих мыслях.

— Да нет, не путаюсь, — отмахнулась она. — Просто хотела спросить тебя: а ты хоть раз боялся, что вернёшься домой и не узнаешь его? Но потом поняла, что ты и так ничего не помнишь.

— Думаешь, не узнаешь своего дома?

— Ни дома, ни своих детей, ничего не узнаю, — призналась она. — Буду смотреть на четверых детей и не чувствовать к ним ничего, кроме усталости и желания поскорее от них избавиться. Меня сколько не было дома? Сотни лет? И кто для меня теперь мои дети? Да чужие люди, по сути, обычные дети, которых миллионы.

— И это тебя останавливает, чтобы закончить миссию? — понял я.

— Да, останавливает, чтобы окончательно завершить своё путешествие. Я боюсь, что мне и возвращаться больше некуда. И вся моя цель — лишь пустой пшик.

— Ну… не закончишь, не узнаешь, — пожал я плечами.

— Боюсь я, Резня, — вздохнула Суцьиси. — В моей голове и душе я до сих пор их безумно люблю и очень скучаю по этим неугомонным. Жду момента, когда снова увижу их, но… Боюсь, что, когда увижу, в душе не будет никакого отклика и чувств, что я испытываю сейчас. И те, кого я любила всё это время — это было лишь моё воображение, не имеющее ничего общего с реальностью.

— Убьёшь себя, если вдруг что, — нашёл я простой выход.

— Убить себя после того, как столько отстрадалась? — усмехнулась она. — Да, ты вообще не меняешься…

А что я мог посоветовать ей? Суцьиси боится, что то, что рисует её воображение, и то, что она испытывает к этому воображению, ничего не будет иметь общего с тем, что она увидит. Да, я могу её понять — ты боишься разочароваться. Но, с другой стороны, ко всему привыкаем, верно? А если всё будет прямо уж настолько худо — просто быстро выйдешь из игры и всё.

Чем не план?

Всё лучше, чем лежать на моей кровати и страдать из-за неуверенности и неизвестности.

— А ты связался с Организацией, как я посмотрю, — сменила она тему. — Что же ты им предложил, что они так сильно впряглись за тебя, нарушив собственные приказы?

— Кое-что, — ответил я, глядя на Суцьиси, которая лениво пялилась в потолок.

— Они ведь охотятся за тобой, желают твоей смерти, — напомнила она.

— Мы нашли способ договориться.

— И это как-то связано с тем, что они здесь делают? С тем порталом? — посмотрела Суцьиси на меня.

И в этот момент я понял, что Суцьиси хочет узнать. Вернее, какое у неё здесь задание и почему она говорила, что в следующий раз может не повезти так. Всё оказалось довольно просто, стоило изначально вспомнить, о чём она говорила и что конкретно знала.

— Твоё задание — выяснить, что здесь делает Организация, да?

Прямое попадание — Суцьиси улыбнулась, признавая то, что я угадал.

— Значит, это твоя миссия? Разнюхать, с чего вдруг Организацию привлёк мир на отшибе?

— Какова задачи Организации в этом мире, — коротко ответила она.

Я немного удивился, если честно, ведь мне Суцьиси сама рассказывала, зачем они здесь.

— Но ты же знаешь, нет? Они ищут портал. Ты мне сама это рассказала при первой нашей встрече тогда на балу, когда я твоему брату едва рожу не сломал.

— Да, но мне нужно больше информации. Зачем им именно этот портал? Почему они так упорно его ищут? Почему Организация при этом, если этот портал так важен, не бросит сюда все свои силы? Куда они хотят попасть с этим порталом и зачем?

— Но мы же говорили, куда он ведёт. Ещё в академии, когда…

Я уже раскрыл рот, чтобы напомнить ей, как меня самого осенило.

А… ну да, точно…

Хотелось стукнуть Суцьиси по лбу, так как она сама себе усложнила всю работу.

Тогда, в академии, когда Юнона дралась с Сильвией, я хотел рассказать ей о портале, о том, куда он может вести, и что может искать Организация в этом мире. Я хотел ей рассказать про Шестой Сектор, но… мы отвлеклись на то, что она прогуляла уроки, так как насасывала связи. Прогуляла уроки и не услышала легенду, которая могла бы сразу подвести её к нужному выводу. И потом в разговоре со мной отвлеклась, из-за чего я не рассказал, что нужно здесь Организации.

Вот и раскрылась вся тайна, как между собой связаны в этом мире Организация и божество.

Так и хочется сказать: а разговоров-то было…