Первый инженер императора – I

Глава 9

9

Мир вокруг разом преобразился. Мы стояли на широкой поляне, окруженной густым лесом. Под ногами стлалась высокая, пышная трава, словно здесь всегда было в изобилии и тепла, и влаги. Солнечный свет, пробиваясь сквозь кроны, заливал поляну, высвечивая каждый стебелек. Зеленое. Живое. Настоящее.

Это видение было таким ярким и насыщенным, что казалось нереальным. Я любовался всей этой живописной картиной, широко распахнув глаза. И только когда мой взгляд скользнул к центру поляны, я заметил ее.

Руну.

Огромный конусовидный валун высотой не меньше трех человеческих ростов. Он парил в воздухе, острием направленный вниз, хотя по всем законам физики должно было быть наоборот. Его центр тяжести был явно смещен, и даже если бы он висел в неустойчивом равновесии, любой порыв ветра просто обязан был его опрокинуть.

— Красиво, правда? — спросил меня Скворцов, явно видя, как я с изумлением взираю на пейзаж.

— Да-а-а… — протянул я бездумно, не в силах оторвать взгляда от камня, на котором были высечены символы. Огромное множество. Они сплетались в неведомые узоры и покрывали всю поверхность валуна. Большие, средние, маленькие. Длинные, короткие. Едва заметные и так глубоко вырезанные, что буквально зияли темными провалами.

Я ощутил, как кончик пальца Скворцова отсоединился от моего виска, и видение рассеялось. Меня рывком дернуло вверх, мир смазался в вертикальном движении. Это длилось меньше секунды, но когда я открыл глаза — мы уже стояли на площади.

Легкие настойчиво требовали воздуха, и я не мог им отказать. Я сделал глубокий вдох, словно после долгого нырка. Сердце бешено колотилось, чуть не разрывая грудную клетку.

Для меня это короткое путешествие с метаниями черт знает куда и обратно прошло мучительно. Я чувствовал себя выжатым лимоном, ноги слегка дрожали, тело покрылось пленкой липкого пота, а в голове царил туман.

Зато рунный маг Скворцов, казалось, не испытывал никаких трудностей. Он продолжал наблюдать, как на подиуме натягивают велюровые канаты, создавая ограждение, и устанавливают кафедру, с которой будет вещать монарх.

— Урок первый, — продекламировал Скворцов. — Научись зрить. Домашнее задание таково: доберись до этой поляны и прикоснись к руне.

Я хотел было спросить, как я могу попасть на это самое место, если даже не знаю, где географически оно находится, но мозг сообразил быстрее, чем язык. Хотя рот я уже открыть успел. С тем же успехом закрыл его.

Скворцов хмыкнул.

— Молодец. Соображаешь.

Он по-наставнически похлопал меня по плечу.

— Впереди еще много работы, молодой человек. Ты смог управлять огненным шаром, потому что твоя воля нашла слово, способное нарушать законы физики. Но спонтанность — опасный инструмент для мага. Бесконтрольная спонтанность принесла много бед на заре зарождения рун, потому что маги не умели себя контролировать.

Количество людей на площади стремительно росло. Наверное потому, что на ней уже появился монарх Алексей Петрович.

Скворцов в последний раз похлопал меня по плечу и двинулся прочь.

— На сегодня урок окончен. Научись зрить. Захоти. Найди слово. Подбери ключ. И доберись до руны. Затем возвращайся ко мне.

И снова вопросов оставалось больше, чем ответов. Почему нельзя было порекомендовать какие-то дыхательные гимнастики, например? Медитации разные, может быть. Не я же ученый рунный маг, который несколько сотен лет во всем этом разбирается!

Можно было уже и разработать какое-то методическое пособие или пошаговую инструкцию для самых юных магов. Хотел было сказать, что у нас в инженерном деле все просто, но осекся. Нет. Просто никогда не было.

Рассчитаешь нагрузки, подберешь комплектующие, а потом раз — и лопнула балка в самом неожиданном месте, потому что допустил упрощение в расчете или пренебрег вторым знаком после запятой.

Наверное, и в магии так же. Ладно, пускай это задание будет для меня, как таблица умножения. Нужно начинать с азов. Раз мэтр дал такое задание, значит, оно должно быть простым, нужно будет просто уделить время и провести соответствующие практические опыты.

Я подошел к тому месту, где стоял монарх со своей свитой. Алексей Петрович нарядился в праздничный камзол красного цвета, поверх которого был надет жилет с тканью под золотой фасон. Весь его вид буквально говорил о торжественности предстоящего момента.

Завидев меня, стражники тут же сделали шаг вперед, но монарх остановил их движением руки.

— Рад вас видеть, барон, — обратился ко мне монарх.

— Ваше Величество, — ответил я, сделав аккуратный кивок головой. — Как ваше здоровье?

— Думаю, если бы не ваша смелость и находчивость, то были бы гораздо хуже, — громко отозвался Государь, перекрикивая толпу.

— Я делал то, что должен, — ответил я ему.

— Прошу вас, — он указал рукой на возведенную плотниками площадку, скорее напоминавшую мне ринг, из-за того, что три стороны были ограждены канатами.

Я последовал указу монарха и поднялся по ступенькам, после чего осмотрелся. Алексей Петрович следовал за мной, после чего подошел к кафедре, с которой явно собирался произносить речь.

Не сказать, что на площади собрались люди со всего города, но подобные заявления, судя по всему, не имели частый характер, поэтому народ собирался просто поглазеть на своего правителя и послушать, что он говорил.

Обождав несколько минут, монарх начал свой монолог.

Речь была пламенной и полной разномастных эпитетов и метафор. Монарх ругал войско Романовичей, называл их варварами, стращал своих подданных о том, что могло с ними случиться, если бы… не я.

Я стоял, как неприкаянный, выслушивая эту речь и просто смотрел на толпу людей. По их лицам я мог считывать настроение от каждого слова монарха. Они вскидывали брови, охали, открывали рты и прикрывали ладонями.

Женщины ойкали и шептались, мужчины сжимали кулаки и играли желваками, когда речь шла о противостоянии со вражеской армией и о возможных последствиях.

Но когда монарх указал руками на меня — стало слегка не по себе. Больше сотен пар глаз уставились в мою сторону, словно на небожителя. Нет, выступать перед публикой не было в новинку, но каждый раз легкое волнение накатывало и держало до того момента, пока я не начинал говорить.

Сейчас же мне предстояло только слушать и наблюдать.

— Этот человек, — говорил Алексей Петрович, — спас наш город! Своими поступками он защитил Великий Новгород не только от грабежа и кровопролития, но и предотвратил осаду! Я не постесняюсь заявить, что только человек великого ума мог решить задачу со сломанными воротами, ведь у нас не осталось ни одного мастера, способного их починить!

Пафос лился через край. Каждое слово царя было наполнено эмоциями, которые вызывали подданых трепет и настороженность. Они продолжали взирать на меня. Сначала безразлично, потом с интересом, а теперь… мне тяжело было понять эти взгляды. Они смотрели на меня, как и на монарха. Как на что-то более высшее. Странное чувство, потому что я себя таковым не считал. И если я хочу, чтобы мои будущие люди меня уважали — они должны понимать, что я не над ними, а с ними вместе.

— Я всегда считал, — продолжал монарх, — что искоренение науки — это глупость. Что Три Имперских Столпа — лживы. Вы слышите меня, народ Великого Новгорода⁈ — крикнул он с трибуны.

— Да!!! — отозвались поданные. Уверенно. Четко. Громко.

— Три Столпа — ложь! Я скажу, что истинно! Незнание — НЕ сила! Свободна — это НЕ рабство! Война — это НЕ мир.

Все это представление мне напоминало либо мессу в церкви, где проповедник выдвигает свои новые идеи за истины, либо скандирование революционеров с броневика. Но только один вопрос сейчас висел в моей голове. Кто из бывшего круга приближенных к Императору додумался перед сном ему подсунуть «1984» и с каким умыслом?

— С этого дня, — продолжал зычно вещать монарх, подняв пергамент с царской подписью внизу. На кафедре возле него горела свеча и был видел сургуч. — В нашем государстве я отменяю Императорский Указ!

Народ охнул. Эта фраза стрельнула в небо, словно раскат грома, поразив жителей. Ну хоть с ног не попадали.

— Вместе с тем я объявляю, что все обвинения в сторону Александра Ивановича Кулибина сняты. Его совесть перед государством чиста. Отныне он именуется, как барон Александр Иванович Кулибин, владеющий землями в Хмарском.

Шепот, который поднялся на улице при упоминании Хмарского мне не понравился. Там творилось явно что-то недоброе, судя по тому, как реагировал народ. Либо там не было людей так давно, что слухи и догадки о происходящем превысили все допустимые границы разумного.

Что ж, не так страшен черт, как его обычно малюют.

Монарх положил пергамент с указом на кафедру перед собой, расплавил сургуч, уложив его на самый край, после чего придавил царской металлической печаткой, оставляя оттиск.

— Подойди ко мне, барон Кулибин.

Я сделал несколько шагов в сторону монарха. Он держал в руках свой собственный Указ, глядя на меня.

— Поздравляю, — сказал он и протянул левой рукой мне пергамент, а правую вытянул для очень знакомого мне жеста из прошлого.

Я с благодарностью принял бумагу, сжав кисть монарха в рукопожатии.

Я бросил беглый взгляд на документ. Неестественно красивым каллиграфическим почерком на пергаменте было сказано:

❈ ═══════❖═══════ ❈

УКАЗ ЕГО ЦАРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, ВСЕЯ ЗЕМЛИ ВЕЛИКОГО НОВГОРОДА САМОДЕРЖЦА

Я, Долгоруков Алексей Петрович Царь и Самодержец всей Земли Великоновгородскорй, Царь Великого Новгорода и окружающих земель, Властелин вод и лесов, Хранитель Веры и справедливости, объявляю всем моим верным подданным, во всех уголках Царства Великоновгородского.

Нам хорошо известны достижения и заслуги мужа, чье имя отныне войдет в историю нашего царства как пример выдающегося ума и таланта. Мы видим, как своими руками и изобретениями он предотвратил беду и сохранил нашу землю, что способствует ее процветанию и честно служит на благо Царства и Царя.

ПОСТАНОВЛЯЮ:

В знак нашего царского признания и благодарности за выдающийся вклад в развитие нашего государства, присвоить Кулибину Александру Ивановичу дворянский титул БАРОНА. Отныне и навсегда он будет именоваться БАРОНОМ КУЛИБИНЫМ, и мы желаем, чтобы он носил это звание с честью.

Также распоряжаюсь пожаловать БАРОНУ Кулибину звание ПЕРВОГО ИНЖЕНЕРА, что дает ему право подавать в царскую канцелярию предложения по развитию, улучшению и обустройству государства с научной и технической точки зрения.

Для обеспечения его достойного положения и возможности продолжить свою работу на благо всего царства, мы жалуем барону Кулибину земли в Хмарском уделе, что расположены вдоль реки Волхов со всеми прилежащими угодьями, пашнями, лесами, лугами и поселениями, которые отныне будут находиться под его управлением.

Приказываю всем без исключения, от мала до велика, оказывать барону Кулибину должное уважение и всяческую помощь во всех его начинаниях, помня, что они направлены на процветание и укрепление нашего государства.

Настоящий Указ вступает в силу с момента его оглашения. Повелеваю исполнить его в точности, не нарушая ни единого пункта.

Выдан в Великом Новгороде, двенадцатого дня месяца Августабря года две тысячи пятисот первого от Сотворения Мира по старому календарю. Али двести первого года после Рунических Войн по-новому.

❈ ═══════❖═══════ ❈

В правом нижнем углу Указа стояла печать, дата и подпись, всё в точности как на классических документах моей эпохи. Что-то менялось, а что-то оставалось неизменным даже спустя почти пять столетий.

— Служу Вашему Величеству, на благо общества и царства Великоновгородского! — провозгласил я, поддаваясь общей атмосфере.

Народ ликовал. Мужчины вскидывали в воздух соломенные шляпы, женщины — чепчики, у кого они были. Гул голосов заполнил всю центральную площадь.

— В связи с этим сегодня я объявляю выходной! — воскликнул монарх. — Гуляйте! Отдыхайте!

Восторженные возгласы раздались ещё громче, и тут же где-то рядом заиграли гусли и рожки, отчего я невольно вздрогнул. Удивительно, но всё это время народный ансамбль прятался в гуще толпы.

— Пойдём, — сказал Алексей Петрович. — Повозки уже должны были загрузить припасами на первое время. Вместе с тобой отправятся крестьяне, которые перейдут под твоё управление и, соответственно, обеспечение.

Отлично. Мало того, что мне нужно заниматься восстановлением старой руины, так ещё и придётся искать способ прокормить, обуть и одеть подданных.

«Об этом у меня еще не болела, — пронеслась усталая мысль».

— Я попросил дворецкого подобрать подходящих для твоих задач людей. Но, извини, кузнеца мы тебе отдать не можем.

Эта новость меня огорчила.

— Подождите, почему?

— Городу нужен кузнец, ты же понимаешь, — сказал монарх, спускаясь вместе со мной с помоста. Народ шумел, пел песни и плясал под звуки народных инструментов.

— Ваше Величество, — запротестовал я, потому что без Михалыча уезжать не собирался. Он стал для меня самым близким человеком в этом городе, можно сказать, заменил отца. — Насколько я успел заметить, в городе есть и другие умельцы, способные удовлетворить потребности города.

— Не такого уровня, как Андрей Михайлович, барон. Увы.

Но я не собирался отступать. Уезжать без Андрея Михайловича я категорически отказывался.

— Ваше Величество, я готов гарантировать, что мы будем обеспечивать город всем необходимым даже из Хмарского. Нужно лишь наладить систему приёма заказов, чтобы мы могли их выполнять. Сколько вы сказали до моего поместья? Два часа езды? Это пустяки! Нужные инструменты всё равно должны изготавливаться партиями для оптимизации затрат, поверьте мне. А подковы для лошадей… их и подмастерье может сделать.

Царь Алексей Петрович хмыкнул, а затем рассмеялся.

— Есть в тебе упорство, барон, — произнёс он, погрозив мне пальцем. — Палец в рот не клади, да?

Я пожал плечами. Не мог я уехать без Андрея Михайловича. Это было бы сродни предательству.

— Ладно! — воскликнул монарх, перекрикивая гул празднества. — Так уж и быть, но учти, я делаю это только из уважения и благодарности.

— Благодарю, — тут же отозвался я и слегка поклонился. — Я этого не забуду.

— Но чтоб разработал план поставок, и нужные городу инструменты поступали в срок. Я поручу дворецкому это проконтролировать.

— Будет исполнено, Ваше Величество, — чуть ли не отчеканил я.

— Хорошо, — ответил монарх. — Кажется, мы пришли.

И в самом деле. Мы подошли к конюшням, где уже стояли две повозки с вещами и пять телег с людьми. Обычные крестьяне, хотя и выглядели они очень просто. Я бы даже сказал, слишком. Не чета тем горожанам, что были на площади.

Их взгляды меня насторожили. Женщины отводили глаза, а мужчины косились исподлобья, словно загнанные звери. Почему они выглядят как немытые рабы в лохмотьях вместо одежды, еще предстояло выяснить. Но сейчас не время выяснять отношения с монархом. Нужно забрать Михалыча и добраться до поместья.

— Я могу сходить за Андреем Михайловичем? — спросил я.

— Он будет через десять минут, — отозвался монарх, внимательно слушая своего слугу, который отчитывался о проделанной работе с повозками и грузом. Из его слов я понял, что он по пунктам докладывает, что было загружено из провизии и какие семьи закреплены за новоиспечённым бароном Кулибиным.

— Отлично, — ответил царь после непозволительно длинного перечисления. Даже я со своим прокачанным мозгом к концу списка стал забывать первые позиции. — О, а вот и Андрей Михайлович.

— Ваше Величество! — отозвался кузнец. — Саша! — воскликнул он, заметив меня, и бросился с распростёртыми объятиями.

— Я же говорил, — ответил я ему радостно, хлопая по спине. — Всё будет в порядке, Михалыч. А ты мне: «дурак-дурак».

Старый кузнец ничего не ответил, просто держал меня за плечи, глядя в глаза.

— Уезжаешь? — спросил он.

— Да, — сказал я.

— Штош… — произнёс он после короткой паузы. Ком в горле мешал ему говорить. Я заметил, как заходил его кадык, он пытался подобрать слова. Михалыч было открыл рот.

— И ты вместе со мной, — не дал я ему договорить.

— Что? — удивлённо спросил он, затем перевёл взгляд на Государя, который лишь улыбнулся и пожал плечами.

— Ну, — сказал монарх, — в добрый путь.

— А вещи⁈ — заволновался Андрей Михайлович. — Вещи-то надо…

— Всё уже здесь. А если чего не будет хватать, то завтра-послезавтра вернёмся и заберём.

— А кузня! — не успокаивался он.

— В Хмарском, насколько мне известно, была кузня, — попытался его успокоить царь.

— ГДЕ⁈ — переполошился кузнец.

— В Хмарском, — повторил я за Алексеем Петровичем.

— Господь милосердный… — невесть почему Михалыч коротко перекрестился. — Ладно, — сказал он, вздохнув, — надо значит надо.

Мы забрались на козлы рядом с кучерами. Вокруг нас снова собирался народ с музыкальными инструментами.

Скрипнули колёса, и повозки одна за другой двинулись к главным воротам, которые уже успели поднять. Вся процессия растянулась и провожала нас до самого выезда, пока последняя телега не выехала за мост и не встала на тракт.

Караван выровнялся. Нагруженные повозки скрипели и покачивались, медленно убаюкивая и, наверное, поэтому ехали в тишине. Какое-то время мы двигались по пустынной равнине, пока не подъехали к молодому сосновому лесу, где воздух мгновенно наполнился приятным ароматом смол и свежести.

Не скажу, что в городе было так же душно, как в старые времена, когда всё вокруг было переполнено гарью, копотью и смогом, но отсутствие вменяемой канализации делало своё грязное дело.

Пейзажи сменялись один за другим. Равнина. Лес. Дикое цветочное поле с красными маками, о красоте которого хоть легенды слагай. А затем мы стали подъезжать к поместью. Уже издали у меня в душе закралось чувство лёгкой тревоги.

И чем ближе мы подъезжали, тем больше хмурились мои брови.

Когда колёса каравана въехали на территорию поместья и остановились. Когда я увидел дом, в котором мне и всем моим людям предстояло жить, я тяжело вздохнул.

Да поможет нам Бог.