Первый инженер императора – I

Глава 12

12

Головная боль настигла меня в разгар работы. Я аккуратно выводил на чертежной бумаге размеры ловушек, которые необходимо было соорудить в ближайшее время, потому что в глубине души росла уверенность, что за первыми незваными гостями явятся и другие.

А для чудовищ таких размеров нужны соответствующие механизмы. Вот только все упиралось в одну проблему — отсутствие необходимых компонентов и деталей.

Как раз в тот миг, когда я задумался о том, что мне катастрофически всего этого недостаёт, и случился приступ. Мир перед глазами зарябил, а голову заполнил нарастающий, монотонный писк, сводящий с ума.

Солнце приблизилось к зениту, когда я открыл глаза. Тень от старой яблони, под которой я лежал, прикрывала мою голову от палящих лучей, но даже сквозь листву я ощущал, как температура на улице повысилась после ночи.

Я протёр лицо рукой и приподнялся, опираясь спиной о шершавую кору дерева. Ни писка. Ни шума. Картинка перед глазами чёткая и ясная, словно никакого приступа и не было. Иногда мне кажется, что его нет, я попросту перерабатываю информацию и отключаюсь, как перегруженный компьютер.

Но не думаю, что учёные люди моего времени ошибались насчет диагноза, так как скорость обработки информации всё же снизилась. Я это ощущал. Чтобы решить сложную математическую задачу в самом начале мне требовалось не более пятнадцати секунд. Сейчас уходило полторы минуты. Если использовать бумагу — сорок пять секунд.

В воздухе витал аппетитный аромат кухни. Тот самый, который чувствуешь, когда голодный заходишь в дом, и пахнет жареным мясом, борщом и свежим хлебом.

Желудок непроизвольно заурчал, давая ясно понять, что было бы неплохо чем-нибудь подкрепиться. И не этими чёрными гнилыми яблоками, что болтались еще с прошлого года на ветвях.

Я осторожно встал на ноги, отряхнул одежду и направился в сторону доносившихся звуков приготовления пищи. Не знаю, когда они успели, но мои подопечные соорудили полевую кухню. Мужчины вытащили старые столы из дома, расставили их под открытым небом, установив жерди и растянув на них шкуры животных, которые прикрывали груз, дабы создать хоть какую-то тень.

Где-то там же нашли и лавки.

— О, проснулись, Ваше Благородие? — раздался голос Василя, который меня заметил.

— Да, — ответил я.

— Мы вас с Андреем Михайловичем под яблони перенесли, чтобы не мешать шумом. Чай умаялись, Господин барон?

— Всё в порядке, — ответил я. — Спасибо за заботу.

В огромном чугунном котле на горизонтальной жерди булькало что-то, не самое визуально привлекательное, но очень ароматное. Пар и дым от костра двигались вслед за ветром в сторону, противоположную поместью.

— Как успехи? — спросил я у Василя, который продолжал стоять рядом и переминаться с ноги на ногу.

— Да вот, барин, кушать готовим. Всё, как вы просили. Зверюг разделали, шкуры вон там вывесили на сушилке. Ну и Глаша наша сказала, что отродясь такого зверья не видела, а потому надо из него только рагу готовить, дабы мясо упарилось и протушилось как следует, чтобы заразу извести.

— Она правильно говорит, — подтвердил я.

Пока я шёл, слышал оживлённые голоса, разговоры. Но теперь крестьяне стали более молчаливыми. Переговаривались редко, обсуждая лишь что-то важное.

— Как твоя супруга? — спросил я у Василя.

— Ой, спасибо, барин, всё нормально. Перепужалась ночью, конечно, но ничего. Вы ей отдых позволили, так сегодня она уже лучше себя чувствует, знаете ли.

Хорошая новость. Всяко лучше, чем готовиться к похоронам, не успев толком обосноваться в поместье.

— Осмотр делали?

— Бегло, Ваше Благородие. Так, прошлись, вот лавки нашли, столы, чтоб пообедать можно было. Да и всё.

— А когда обед?

— Глаша! — крикнул он. — Когда стол накрывать будем?

— Ещё десять минут! — ответила ему полная женщина с раскрасневшимися щеками и желтоватым передником. Кудрявые каштановые волосы были собраны в пучок на затылке, а круглое, сосредоточенное лицо было обращено в сторону котла.

— Остатки в холле не разгребали?

— Нет ещё. Андрей Михайлович сказал ничего не трогать без вашего ведома.

— А где он, к слову? — поинтересовался я, так как только сейчас осознал, что кузнеца нигде не было видно.

— Сказал, что пойдёт искать кузницу, о которой Государь ему говорил. И обещал, что не вернётся до тех пор, пока её не найдёт.

Я цыкнул языком. Вот упрямый старик. Хлебом не корми, дай у горна постоять, молотком по металлу постучать. Жить без кузницы не может.

— Накрывайте без меня и садитесь есть, я подойду.

— Ну как это! — всплеснул руками Василь. — Потчевать и без вас, барин? Это ж неуважительно как-то с нашей стороны получается. Вы нам и кров, и еду, а мы без вас?

Меня слегка пробило на смех. Хорошо он это подметил про кров и еду. Вся крыша в дырах, латать не перелатать. А пища сама к нам пожаловала, и ещё неизвестно, каким боком это выйдет.

Я хлопнул Василя по плечу.

— Как знаете. Можете ждать, пока не приведу нашего Андрея Михайловича. Но тогда скажи, чтоб все собрались, хочу всё-таки представиться, чтобы вы чувствовали себя спокойнее.

Василь ничего не ответил, лишь неловко пожал плечами. Я развернулся и пошёл осматривать свои новые владения, от которых у любого нормального строителя случился бы сердечный приступ.

Андрея Михайловича я нашел по громким звукам ругани и лязганию металла. Невысокое, одноэтажное здание, пристроенное к северной стороне поместья, скрывалось за густыми зарослями кустарника и сорняков. Само строение, похоже, было когда-то конюшней, но со временем стало пристанищем кузнечного горна.

Переступив порог, я увидел Михалыча, что-то ворчавшего себе под нос и с остервенением колотящего молотом по наковальне. Помещение было небольшим, но функциональным, и судя по количеству инструмента и горна — явно было рассчитано для тонкой работы.

Дым от углей, тлеющих в горне, поднимался к закопченному потолку, смешиваясь с запахом разогретого металла, масла и угля. У стен располагались стеллажи, с наборами инструментов для обработки металла: тиски, молотки разных размеров, напильники, зубила, кернеры, клещи и плоскогубцы. На столе валялись какие-то металлические пластины и стержни, которые явно использовались для изготовления различных деталей.

Здесь же, висели на стене и лежали на столе разнообразные приспособления для гибкого металла: вальцы, оправки, шаблоны. На верстаке рядом с горном лежал набор инструментов для гравировки: резцы, штихели, боры. На полках лежали линзы, лупы, и другие инструменты для точной работы. Рядом с окном стоял станок для огранки камней и приспособления для инкрустации с маленькими тисками и набором штихелей с тонкими иглами.

На полу валялись куски металла разных размеров и форм, готовые к ковке. Похоже, что Михалыч решил не откладывать свои обязанности в долгий ящик.

Но самым парадоксальным для меня стало то, что все это оставалось в поместье столь длительное время. Никто даже не додумался прийти и украсть просто так лежащий инструмент, который за годы покрылся просто пылью и местами ржавчиной.

— Андрей Михайлович! — окликнул я его, перекрикивая лязг молота по заготовке. — Ты чего тут удумал? Там обед накрывают, а ты схватился за горн, как дитя малое за цацку.

Но признаю честно, была бы моя воля, то и сам бы бросил все и занялся продумыванием лаборатории. Здесь как раз было подходящее место. Пространства уйма и никаких ограничений. Немного организовать и будет отличная рабочая зона.

— Ты только посмотри! — воскликнул Михалыч, поворачиваясь ко мне. На лице у него были большие защитные очки, которые он, судя по их запыленному виду, нашел тут же. — Я столько инструмента за последние пару десятков лет в одном месте давно не видал! Я и представить не могу, что тут можно сделать! Вернее… могу, но глаза разбегаются… — сказал кузнец, размахивая раскаленной заготовкой, что напоминала длинный шип.

— Туши коптилку. У нас работы с пять телег и четыре короба. Завтра будем заниматься этим делом, если руки дойдут.

— А городу кто инструмент будет делать? — возмутился Михайлович.

— А у тебя есть из чего? — аргументировал я.

Кузнец развел руками, показывая кучу металлолома, валяющегося под ногами.

— Ну так!

— Нет, — ответил я снова. Надо разобраться что это. Государь же ясно сказал, что тут была тонкая обработка. Я не исключаю, что спустя столько времени здесь все еще можно найти что-нибудь полезное. Поэтому, Андрей Михайлович, нельзя все просто так бросать в топку на переработку.

Кузнец махнул рукой в знак примирения и отбросил заготовку в жестяной ковш. От раскаленного металла тут же разлетелись искры.

— Ладно уж, идем, — сказал он с легкой досадой в голосе. — Но завтра я приступлю к работе!

— Если тебе так не терпится, то можешь завтра взять повозку и поехать попросить у Государя сырье и у его дворецкого список нужных инструментов и потребностей. Если рано утром выедешь, то к пяти часам может и успеешь вернуться домой, еще засветло.

Андрей Михайлович что-то проворчал себе под нос в густую седую бороду, но я на него не злился. Отличный он был мужик, хоть и заводился часто на ровном месте или упирался рогом, как бык.

Мы вышли обратно на главный двор, где на столах уже стояли деревянные миски с рагу, наполненные до верхушки. От еды шел приятный ароматный пар готового мяса и овощей. Живот снова издал звук погибающего кита и свело.

— Сюда, барин! — Василь указал на два места. Одно было у края стола по правую сторону, а второе находилось в изголовье. Мы с кузнецом подошли и сели. Он на старую лавку рядом с крестьянами, а я на отдельный стул, который натужно скрипнул даже под моим небольшим весом.

Я смотрел на них с интересом. Женщин и мужчины. От тридцати до чуть-чуть больше сорока лет навскидку. Хотя судить по их внешнему виду было тяжело, потому что перепачканные, изморенные работой, одетые в лохмотья… весь этот вид им набрасывал сверху добрых десять лет.

Они сидели и смотрели кто куда. Часть глаз на меня, часть на деревянные миски, а часть куда-то в сторону. Никто не прикасался к еде, словно ждал моего приказа.

Я встал со своего места.

— Меня зовут Александр Иванович Кулибин. Так получилось, что мне даровали титул барона за то, что я помог защитить город он нападения Романовичей. Вы могли об этом слышать.

Шепоток пронесся над столом и люди закивали головами, мол, да, так оно и было. Слышали, барин, знаем.

— Я не стану скрывать, что просил у Государя людей себе в подчинение. Вас выдернули из домов по моей просьбе. Это правда. Я не люблю лгать. Но я хочу, чтоб вы знали: я не собираюсь применять к вам насилие. Я просил самых работящих людей, которые только есть в городе. И мне выдали вас. Сильных. Здоровых. Верных своему царю и государству.

Я старался подбирать слова так, чтобы вселить в них доверие. Показать, что я тот человек, которому они могут доверять. Могут без оглядки идти следом и, очертя голову, прыгать в омут, если я попрошу, потому что будут знать — с ними все будет в порядке. Пускай сейчас тяжело. Дом почти развале, еды на грани, но мы справимся. И я все это говорил. Голосом. Глядя в их глаза.

Слово за словом — все больше лиц поворачивалось ко мне и слушало с вниманием. Все больше я видел интереса и искры веры, что зарождались в этих усталых глазах.

— Я обещаю вам. Никто не будет здесь страдать. Вы все равны. Вы мои люди. Я хочу сделать этот город лучше. Но для того, чтобы все сделать так, как я хочу — для начала надо навести порядок тут, в Хмарском. И я очень надеюсь, что вы мне в этом поможете. Чуть позже мы отремонтируем дома, что находятся за господским, ближе к саду. Я дам вам возможность расширять их. Я помогу достать ресурсы для этого. Но сейчас я не приказываю, а прошу помочь мне. Вы слышите, люди поместья Хмарского?

Я видел, как мужчины переглядываются. Как глаза наполнились решимостью. Пускай и неуверенно, но они начали кивать головами.

— Да, — сказал Василь. — Я слышу вас, Барон Кулибин.

— Вы поможете мне⁈ — воскликнул я голосом человека, который призывал к действию.

— Да! — ответили уже более внятно мужчины.

— Вы готовы работать, не покладая рук⁈

— Да! — почти выкрикнули они.

Я довольный уселся обратно за стол. Сердце в груди билось слегка учащенно, но теплое чувство радости и уверенности в завтрашнем дне грело душу.

— Отлично. И я буду работать вместе с вами. Приятного аппетита!

Остров Красная Рель

Остров Красная Рель, как место встречи, о котором договорились два государя во время осады Великого Новгорода, дабы решить возникшие между царствами противоречия, находился вдали от обжитых мест. Добраться до него было непростой задачей.

Первым делом требовалось на лошадях отъехать от поселения, после чего несколько часов погонять их во весь опор, чтобы добраться до озера Ильмень. После чего нужно было пересесть на лодки и еще полчаса, а то и целый час грести вёслами до условленного места назначения.

Алексей Петрович, монарх Великоновгородского царства, прибыл вовремя, поскольку ненавидел опаздывать. Себя он считал человеком пунктуальным, хотя писать это слово до конца так и не научился.

Но, если говорить откровенно, то немногие после правления империи и его Указов вообще умели читать, а тем более писать. Лишь редкие аристократические семьи, сохранившие честь и достоинство, под страхом смерти продолжали передавать знания своим детям.

Тёмными ночами. За семью замками и печатями при свете одиноких свечей. И кое-что им сберечь всё-таки удалось.

Олег Святославович Романович, в свою очередь, считал себя скорее человеком военным. При императоре он как раз проходил службу, а когда случилось то, что случилось, мир покатился в бездну еще быстрее, чем до того.

Кое-как удержав солдат под своим началом, Олег Святославович силой и словом смог успокоить людей в Старой Руссе, по другую сторону озера Ильмень, где в последствии и основали собственную столицу.

Длительное время Олег Святославович держал в узде население города и прилегающих поселков, помогая им выжить, когда бесчисленные орды мародеров и обнаглевших полководцев, лишившихся правителя, пытались сметать всё, что попадалось на пути.

Но, когда всё улеглось, народ сам попросил его стать их предводителем. Их монархом, который спас в трудную минуту. Солдаты его поддержали. Выходец из простого народа, избранный народом, — путь человека к вершине власти, вымощенный кровью и потом.

Сейчас он сидел за столом у берега озера и неспешно потягивал пиво, сваренное в его городе, который стал теперь столицей собственного государства.

— Здравствуй, Олег Святославович, — обратился монарх великоновгородский.

— И вам не хворать, царь-батюшка, — ответил ему Романович. — Как прошла дорога?

— Грех жаловаться, — сказал Алексей Петрович, ловко перекидывая ноги одну за другой через лавку и усаживаясь поудобнее. По столу тут же проскользнула деревянная чарка, наполненная доверху пенным напитком. Государь поймал её рукой в латной рукавице, что стоило ему некоторых усилий. — Благодарю.

Алексей Петрович расстегнул кольчужный капюшон и положил его на колени, после чего снял рукавицы.

— Как ваш путь пролегал? — поинтересовался он у Романовича, на что тот скупо пожал плечами.

— Думаю, так же, как и ваш, Алексей Петрович. На лошадях, потом на лодке. Но, полагаю, понимаю, о чём вы. Нет, мародеров в моих краях не осталось, мы их всех уничтожили.

— И поэтому вы перекинулись на соседние поселения? — не удержался Алексей Петрович. Несмотря на всю свою выдержку, иногда ему не удавалось прикусить язык и не съязвить.

Олег Святославович не отреагировал, только хмыкнул и сделал глоток. Пена осталась на его пышных русых усах, которые топорщились густой щеткой.

— Время тяжёлое, Алексей Петрович. Либо пан, либо пропал. У меня растёт население, возникают потребности в дополнительных ресурсах и землях. Я пытался с тобой договориться, отправлял голубей и письма, но каждый раз ты давал отказ, не оставляя мне выбора.

— Выбора? — изумился Алексей Петрович. — Каждый тобой предложенный вариант не давал мне ничего полноценного взамен. Никакого бартера, лишь наглое, алчное «дай». По какому праву? Вокруг огромная тьма заброшенных земель, а ты посягаешь на мои, которые я смог удержать и восстановить после Падения, — он намеренно сделал паузу, чтобы подчеркнуть значимость своих слов. — Как и ты.

— У нас был разный путь, Алексей Петрович.

— Да, но итог один. Ты Государь, и я Государь. У каждого из нас есть обязанности перед своим народом и есть собственные интересы к соседям. И раз ты сам выбросил белый флаг и предложил встретиться здесь, то выкладывай, что хотел.

Олег Святославович молчал. Он сделал ещё несколько глотков прохладного напитка, прежде чем продолжил. Прохладный озёрный ветер развевал его русые длинные волосы, раскидывая их по суровому лицу.

— Тот парень на стене. Он создал оружие?

— Да, — ответил Алексей Петрович. — Довольно компактное, но при этом не уступающее по наступательной или оборонительной силе.

— Да, — согласился Олег Святославович. — Я читал про такое. В старые времена это называлось «пушка».

Государь Новгорода кивнул. Он не хотел показывать своему оппоненту своё невежество в области оружия, поскольку его род, к сожалению или к счастью, владел книгами только экономически-политического характера.

Именно поэтому Алексей Петрович всегда старался найти деловой подход с соседями и урегулировать вопросы на бумаге, но армию при этом всё равно поддерживал, так как не всегда удавалось решить всё словом.

А, как известно, в жестоком мире армия решала многие вопросы.

— Правда, выглядели они куда более громоздкими и смертоносными, — продолжал Олег Святославович. — Но это… буду честен, Алексей Петрович, это удивляет.

— Так зачем же ты меня позвал, Олег Святославович? — вернулся к первоначальной мысли монарх новгородский.

— Заключить соглашение.

— Смешно, — ответил Алексей Петрович.

— Дослушай, — тут же перебил его Олег Святославович. — Я хочу предложить действительно выгодную сделку. Мы объединимся. Сделаем наши земли единой территорией и объявим дуумвират. Ты и я — равноправные правители. Всё будем решать сообща. А с твоим этим гением мы сможем объединить все разрозненные кланы по бывшей империи. Только представь, что можно сделать, если вооружить всех солдат таким оружием. Города будут сдаваться без боя, едва заслышав первые залпы.

Алексей Петрович задумался. Мысль о расширении территории ему нравилась, но в памяти ещё был свеж позавчерашний ночной разговор, когда Александр предупреждал его, что вооружённый дикий плебей может принести больше бед, чем пользы.

А здесь целая армия обученных бойцов, умеющих обращаться с оружием.

— Я не готов тебе ответить сразу, — сказал Алексей Петрович.

— Я и не тороплю, — отозвался Романович, вставая из-за стола. — Но ты подумай. Вся бывшая Империя может принадлежать нам. А твой парень этому поспособствует.