Первенец (СИ)

Глава 7 - Новая старая жизнь

Аврелия и мечтать не могла, что Наилий спасет ей жизнь. Нет, когда-то представляла себя попавшей в беду, похищенной злобными инопланетянами и томящейся в плену. И чтобы генерал непременно в белом парадном кителе и за штурвалом серебристого катера примчался спасать. Приземлился прямо на крышу темницы и с одним только посохом раскидал всех врагов, а потом долго смотрел бы ей в глаза, не в силах оторваться. «Аврелия, свет моей души, - сказал бы он, - Аврелия...»

- Ты будешь травяной отвар?

- Мама, - расстроенно скуксилась она, но кивнула, пододвигая кружку к заварнику.

Куна уже отоспалась перед следующей сменой и теперь рассеянно жевала пшено. Второй день с кислой физиономией ходила, будто не радовалась, что сестра будет жить как нормальная цзы’дарийка. Вечно о себе. Проблемы у неё на работе, наверное, но теперь плевать. Маминого жалования хватит, а дарисса-зазнайка может больше не корчить из себя героиню. Столько пафоса и апломба было, когда бегала эти письма строчить. На кухне невозможно было сидеть от бесконечных фондов, служб, отделов, департаментов. Весь город на уши подняла, а таблетки прислал любимый Наилий. Надо было дуре сразу догадаться ему написать, но куда ей.

- Я сегодня проверила, жалование уже на счете, - радостно сказать мать, наливая Аврелии отвар и усаживаясь рядом со старшей дочерью, - там больше, чем обычно, дождалась я премии. Раз таблетки есть, то можно потратить немного на себя. Куна, дочка, чего бы тебе хотелось?

Аврелия чуть не подавилась отваром и уставилась на мать. Она ласково гладила Куну по плечу и ждала ответ.

- Поизносилась ты, дочка, все в форме, да в форме. Может быть, платье тебе купим?

Стоило чуть разбогатеть, так сразу нужно выбросить деньги на ветер?

- А чем форма плоха? - надула губы младшая. - Она служебная. Порвется - новую выдадут.

Мать обернулась что-то сказать, но Куна перебила.

- Не надо платье. Давайте лучше поедим, я соскучилась по сладостям. Можно сходить в кондитерскую и набрать булочек, пирожных...

- Я на специальном питании, - сморщилась Аврелия и загремела ложкой, гоняя по кружке травинки, попавшие в отвар, - и вообще, мама, а почему ты меня не спрашиваешь, чего я хочу?

Раз теперь не придется весь день лежать на кровати, то можно и в город выйти, а она тоже давно не видела новых платьев и туфлей. Как можно мечтать о генерале в обносках старшей сестры? Особенно теперь, когда Наилий обратил внимание. Диан-Фор-Два-Грост стоил бешеных денег, не каждой любовнице дарили такие дорогие подарки. Наверное, фотографию увидел в медицинской карте и влюбился. Точно влюбился. Осталось дождаться, когда позвонит.

- И что ты хочешь? - улыбаясь, спросила мать.

- Новый планшет.

Мать замерла с приоткрытым ртом, а старшая съехидничала.

- А чем плох старый?

- Тем, что он старый, - возмущенно фыркнула Аврелия, - все уже по две-три модели сменили, а я до сих пор хожу с этим. Выход в сеть медленный, экран блеклый, разрешение низкое, динамики хрипят, микрофон слабый, еле ловит. Мы и брали-то его с рук, а теперь Домна свой продает совсем недорого. Мама, ну мне же нужно учиться, а как материалы читать? С лупой?

Аврелия поджала губы и уткнулась в кружку. Как Куне платье - так, чего ты хочешь дочка, а стоило ей что-то попросить - тишина. Несправедливо. Это она болеет и всю жизнь мучается в четырех стенах. Можно сказать, мир видит через экран планшета. И даже в этом отказывают.

- Дорого, дочка, - ласково заговорила мать, - нам нужно откладывать деньги. Таблеток много, но они закончатся...

- И опять не планшета, не одежды и пшено три раза в день, - истерично взвизгнула Аврелия, - может проще меня убить и все сразу станут счастливыми?

Экзопротезы заскрипели, когда она попыталась подняться, и колени больно стукнулись о стол. Злость набирала обороты. Мать и сестра никогда не выберутся из нищеты, потому что жить не умеют. Такой шанс, подарок судьбы, надо хватать освободившиеся деньги и выходить на другой уровень. Переезжать в хорошую квартиру, искать престижную работу, а они? Сладости? Отложить на будущее? Кредит надо брать, рисковать. Побеждают только смелые и наглые, а тихони и рохли загибаются в шлакоблочных бараках на окраине жизни.

- Мама, давай купим ей планшет, - в середине обличительной речи заявила Куна и Аврелия сразу же примолкла, - а я заберу старый. Мне уже неудобно постоянно занимать терминал в кафе. Почту не проверить, не позвонить никому. И тебе надо что-то простое.

- Я обойдусь, - махнула рукой мать, - ладно, сходим завтра в магазин. Но не слишком дорогой. Поняла, Аврелия?

- Конечно, конечно! - захлопала в ладоши младшая и радостно заерзала на стуле, - но лучше у Домны. Мы и прошлый у неё брали. Ой, Куна, а ты какой номер указала в письме? Тот, что сейчас у меня на Домну зарегистрирован, старый чип в ящике лежит.

Вдруг Наилий проверит номер, а он другой принадлежит? Что если звонить из-за этого передумает?

- Контактный? - застыла в задумчивости Куна, но вспомнила. - Свой написала. А зачем тебе?

У Аврелии рот открылся от удивления. Как свой? Что значит зачем?

- Ты ополоумела? Я тут сижу, звонка жду с предложением встретиться, а в письме твой номер. Куда Наилий звонить должен? Немедленно исправляй!

Голова кружилась от очередной истерики и силы кончались. Задохнувшись на полуслове, Аврелия уставилась на старшую сестру и засопела. Дура! Зачем Наилию телефон никчемной, непонятной, безобразной дариссы? Откроет генетическую карту и ужаснется! Это ж надо было додуматься пихать свой номер под рассказом о сестре. Где логика?

- Исправляй! - из последних сил взвизгнула Аврелия.

- Я исправлю, - вдруг совершенно спокойно ответила Куна, - напишу.

***

Планшет купили на следующий вечер, ради этого Аврелия даже помирилась с Домной. Переставили чипы связи на девайсах и Куна забрала старый планшет младшей сестры. Разбиралась она в них только как позвонить и написать письмо, остальные безграничные возможности не вызывали восторга. Аврелия хранила тысячи картинок с животными, рисунками принцесс, похожими на детские раскраски, и две полновесные папки с биографией генерала. Копируя информацию, сестра их удалила, а Куна потом вернула из корзины. Не знала, правда, зачем. Закрылась на кухне и водила пальцами по экрану, пролистывая снимки с официальных выступлений. Везде у Наилия было одно и то же выражение лица - холодная сосредоточенность. Куна пыталась найти хотя бы одно фото, где генерал улыбался, но не смогла. Будто вместо живого цзы’дарийца за трибуной стоял робот. Без чувств, без мыслей, с одной программой в голове. Кто же тогда приезжал в гостиницу?

Когда нашлись силы извиниться, и окрепла уверенность, что надо поблагодарить за таблетки, время ушло. Письмо на официальный адрес могло лежать у либрария месяц, но смущало другое. Любой эмоциональный текст казался издевкой, а сухие строчки не стоило писать вовсе. Куна чувствовала, что сама превращается в чиновника и мечтает спрятаться за стандартными фразами в тысячной копии письма. Брала планшет, чтобы позвонить в приемную, и откладывала обратно. Генерал очень занят, а тут она с нелепыми и запоздалыми извинениями. В гостинице надо было говорить, а не сбегать из номера. Теперь хоть еще одну заявку пиши на нилота ради встречи. Дурная мысль. Наилий, когда увидит её имя под заявкой просто взбеситься. Не так она хотела отблагодарить.

Куна посмотрела на планшет и прислушалась к голосам из комнаты. Подружки дружно хихикали и перебивали друг друга, нахваливая девайсы. По второму кругу пока не пошли, можно надеяться, что она успеет позвонить. Гарнитуры нет, все через громкую связь.

- Приемная Его Превосходства, - вежливо ответил либрарий на всю кухню и Куна, испугавшись, уменьшила громкость.

- Дарисса Куна, я хочу записаться на прием.

- По личному вопросу запись на конец цикла. Ближайшее свободное время...

- А можно просто поговорить?

Либрарий заикнулся, проглотив окончание фразы, и обескураженно уточнил.

- Со мной?

- Нет, с Его Превосходством.

Куна представила, как лейтенант Прим тяжело вздохнул и закрыл лицо руками, а потом, беззвучно шевеля губами, послал её в бездну.

- Пожалуйста, дарисса, напишите письмо, - устало попросил Флавий, - вся почта рано или поздно обязательно попадет к Его Превосходству, а звонки и встречи только в коне цикла.

Понятно, что сектор огромный, и каждый хочет что-то сказать генералу. За вереницей маленьких просителей с их маленькими проблемами можно не увидеть чего-то большого и важного. Любой поток стараются загнать в рамки, поделить на части и раздать по кусочку таким исполнителям как Флавий. Генерал помогает всем, не делая лично почти ничего. И если сломать систему, вопреки всему пробиться к Наилию просто, чтобы извиниться, вспомнит ли генерал кто она такая? Будут ли что-то значить для него слова диспетчера, живущего в рабочем квартале на окраине столицы? Маленькой, никчемной и незаметной дариссы. Что-то значили, когда сидел в номере гостиницы и цитировал наизусть примечание к заявке. И раз это так, то есть смысл стучать в закрытые двери.

- Спасибо, я поняла, - ответила Куна и разорвала соединение.

***

Отсыпаться в выходной не пришлось. Утром Куна нагладила форму речного порта, завязала волосы в хвост на затылке, начистила старенькие туфли и пошла на автобусную остановку. Пешком до генерального штаба добралась бы только к обеду.

Деревья в Равэнне теряли листву, выстилая улицы города красно-желтым ковром. Небо закутывалось в тучи, дожидаясь холодов и казалось, стоило ветру ударить посильнее, просыплется первая снежная крупа. Упадет под ноги и тут же растает. Куна мерзла, жалея, что не взяла из дома теплую кофту. Рукав разошелся по шву, а нитки с иголкой лежали где-то в кухонных шкафах в самых дальних углах. Полдня проищешь и не найдешь. Климат-система в автобусе еще не переключилась на обогрев, прилежно выстужая воздух. К нужной остановке нос замерз, покраснел и грозился осчастливить хозяйку жидким как вода насморком. Хороша она будет перед генералом.

До приемной в генеральном штабе Куна дошла по указателям для посетителей, стараясь не слишком вертеть головой по сторонам, рассматривая массивные мраморные колонны, фрески на стенах в благородной сеточке трещин и причудливую лепнину на потолке. Старое здание, так сейчас не строили и не украшали кованные лестничные ограждения позолотой. Из просторного холла на второй этаж до двери с вывеской приемная. Даже интересно стало, как выглядит дотошный, но терпеливый лейтенант Прим. Куна толкнула тяжелую дверь, но сил не хватило, пришлось налечь бедром.

Приемная разлилась океаном от пустых окрашенных стен до высоких стрельчатых окон. На начищенный до блеска паркет страшно было наступать, чтобы не поскользнуться, а вдалеке одиноким орлом на утесе сидел за столом либрарий. Взмыленный и замотанный, хотя рабочий день только начался. Он сыпал короткими ответами в гарнитуру и не отрывал взгляда от планшета. Разочаровывающе обычный с короткой стрижкой и в форменной комбинезоне, застегнутом на молнию под горло. Куне хотелось, чтобы на носу нашлась бородавка или уши оттопыривались бы как локаторы, но Флавий был прост, строг и скучен.

- Вам назначено, дарисса?

- Нет, но я прошу всего несколько мгновений, - затараторила Куна, стараясь успеть выпросить встречу, пока её не выставили за дверь, - я написала много гадостей в письме Его Превосходству и должна извиниться. А еще сказать спасибо за таблетки для больной сестры и я знаю про письма, очередь до конца цикла и все остальное. Пожалуйста, лейтенант Прим...

Куна стояла посреди огромной приемной и чувствовала, как бесстыдно выливает все, что носила в себе с того момента, как сбежала из гостиницы. Просила, умоляла и клялась, зная, что иначе чувство вины растопчет её. Флавий встал из кресла и медленно пошел к ней, подняв руки и жестами пытаясь успокоить. Но остановиться она не могла, снова и снова повторяя про одно единственное мгновение.

- Дарисса, - простонал либрарий, - я бы рад помочь, но сегодня Совет генералов. Вы видите как пусто в приемной? Его Превосходство в конференц-зале и не придет до вечера. Мне очень жаль, но встретиться сегодня не получиться. Прошу вас, запишите все, что хотели сказать и возвращайтесь домой.

Либрарий замер, так и не коснувшись плеч девушки, хотя казалось, что сейчас схватит и встряхнет. Порыв Куны сдулся, оставив неприятный привкус пролитого зря отчаяния. Вот он кабинет Наилия в нескольких шагах и все бессмысленно. Его там нет.

- У вас есть планшет, чтобы написать письмо? - спросил Флавий, пытаясь заглянуть в глаза. - Если нет, я могу дать бумагу и ручку.

- Не надо, - качнула головой Куна и глубоко вздохнула, - я здесь подожду. Вечером, так вечером.

Либрарий побледнел и сжал губы в нитку. О чем думал в этот момент? Считал до десяти, чтобы успокоиться или вспоминал телефон охраны?

- Здесь нельзя. Это...это долго и напрасно. Совет может затянуться до глубокой ночи, а посетителей просят удалиться в конце рабочего дня.

- Я дождусь. Могу за дверью, если смущаю Вас, могу в холле, но из штаба не уйду.

- Нельзя..., - уже совсем беспомощно пролепетал Флавий и замолчал. Куна только сейчас заметила, как он молод. На щеках и подбородке рос ни разу не сбритый пушок. Мальчишка, наверное, только что из училища и сразу в приемную генерала. Сотни важных дел, тысячи таких как Куна, а он стоит и не может вытолкать её прочь. Не зачерствел еще, не научился стряхивать цзы’дарийцев как соринку с рукава.

- Я не буду мешать, - пообещала Куна, - тихо постою тут в уголочке. Дома все равно себе места не найду. Я уже написала один раз, теперь сказать должна.

Флавий не сдался, он уступил. Вздохнул еще раз глубоко и ответил.

- Садитесь на диван, ждать придется долго.

Не обманул. Светило катилось по небу, заглядывая в стрельчатые окна, тени удлинялись к вечеру, а генерала все не было. Куна несколько раз пересаживалась с места на место, вставала и ходила, чтобы размять затекшие ноги. Либрарий поил её разведенным в воде витаминным напитком и провожал до уборной в конце коридора. За несколько часов, что Куна ждала, а Флавий работал, она услышала тридцать четыре «да», двадцать восемь «нет» и девятнадцать «так точно». В приемную заглядывали офицеры, спрашивали, не вернулся ли Его Превосходство и уходили. Не привыкший к безделью организм клонило в сон. Куна боролось до конца, больно щипала себя за руку, когда закрывались глаза, но усталость, настоянная как отвар на ночных сменах, победила. Засыпая, она подумала, что это совсем не прилично и надо будет извиниться еще и перед Флавием. Во сне приходил генерал, смотрел на неё, разлегшуюся на диване, разочарованно качал головой и отворачивался. Надо встать, немедленно надо встать.

Куна дернулась, судорожно глотая воздух. В приемной горело освещение, а в окнах чернела ночь. Тело ломило от жара под тяжелым пледом, а Флавий что-то увлеченно читал с планшета.

- Простите, лейтенант Прим, - пискнула она, вскакивая на ноги и сворачивая плед комком.

- Давайте, я уберу, - сказал либрарий, но сделать не успел. Дверь открылась, запуская в приемную Наилия. По телу Куны словно ток прошел, заставляя сердце сжаться. Под хмурым взглядом полководца все приготовленные слова забылись, и разум сиял кристальной чистотой.

- Вы меня измором решили взять, дарисса? - устало спросил Наилий, и Куна окончательно потеряла утренний пыл. В белом парадном кителе с сияющими золотом погонами генерал казался статуей несуществующего бога. Холодное, словно высеченное из мрамора лицо не выражало ничего.

- Я хотела только поговорить.

Шея и плечи болели от напряжения, а ноги наоборот подкашивались от слабости. Куна чувствовала себя скалолазом, добравшимся до вершины и обнаружившим, что ошибся горой. Она еще раз жестоко обманулась. Вся Равэнна и вся Дария не значили для генерала ничего. Наилий отвернулся и сухо сказал своему либрарию.

- Лейтенант Прим, свободен. Все итоги завтра. Утром найди мне Тулия Малха, кончились его отгулы.

- Есть, - кивнул Флавий, и, торопливо затолкав плед в шкаф, ушел из приемной. Куна тоже повернулась, во второй раз забыв попрощаться, но услышала в спину.

- Я вас не отпускал, дарисса. Вы ели сегодня?

Вопрос ошарашил едва ли слабее, чем тот приказ раздеваться. Куна смотрела на генерала затравленным зверьком и снова не понимала, что происходит.

- Нет, то есть да. Утром отвар пила, и лепешки мама испекла.

Зачем она это рассказывает? Какое дело генералу до её завтрака?

- Я тоже не ел. В столовой для меня оставили ужин, составите компанию?

Сердце едва справлялось с собственным ритмом, гоняя кровь по телу. Она то приливала к щекам, распускаясь смущенным румянцем, то оседала тяжестью в ногах, отчего голова кружилась, а потом и вовсе кровь застучала тревожно в ушах. Не для того ждала день, чтобы отказываться.

- Да, Ваше Превосходство.