Первенец (СИ)

Глава 23 - Имена

В любом доме нужно жить. Топить котел, готовить на кухне, зажигать вечером свет и сидеть на диване возле декоративного камина в гостиной. Без генерала резиденцию консервировали: увозили продукты, накрывали мебель чехлами, перекрывали воду и отключали электричество. На потухший дом мгновенно набрасывался равнинный ветер и уносил остатки тепла, будто мстил хозяину-предателю. Не любил Наилий западную резиденцию, как и все, что осталось от прошлого генерала. Шесть циклов назад получил сектор целиком с тридцатью тремя легионами, особняком, двумя резиденциями, автомобильным парком и огромным участком галактики с сотней населенных миров, где приходилось регулярно поддерживать и раздувать конфликты, чтобы кормить стомиллионное население пятого сектора. Жил теперь Наилий по графику космических командировок, состоял на денежном и материальном довольствии, а по-настоящему своим мог назвать только боевой посох. Тот самый генеральский, что победителем получил из рук одного из полковников. А потом была присяга легионов и погребальный костер Луция.

Каким ненужным тогда все казалось, но за шесть циклов проросло в него и постепенно вытолкало ставшие лишними мечты о нормальной жизни.

Генерал плотнее закутал в плед, прижавшуюся к нему Куну и поцеловал в лоб. Его женщина уже не вздрагивала от холода и не стучала зубами, а замерзшая резиденция словно просыпалась от летаргии. Наилий поднял температуру на котле почти до максимума. Тяжело зимой отогревать большие дома.

Гарнитура требовательно запищала на столе, и пришлось вытаскивать руку, тревожа задремавшую Куну. На планшете высветился номер Марка. Тьер, на горном материке глубокая ночь, что могло случиться?

- Марк?

- Генерал Лар? - жизнерадостно ответил хозяин девятого сектора. - Лысые гнароши, язык сломаешь! Генерал Лар... Рал, лар. Специально фамилию себе выбрал, чтобы все мучились? То ли дело Генерал Мор. Жестко и солидно.

Наилий улыбнулся, пережидая приступ веселья у друга. Полцикла не прошло, как пили Шуи, празднуя его генеральские погоны, а серьезнее Марк Сципион Мор так и не стал. Как в детстве прятал за бравадой страх или неуверенность. И чем громче смеялся, тем тревожнее становилось.

- Что случилось? У тебя утро скоро.

- Не спится, - выдохнул Марк, - решил почту разобрать, а там любопытный запрос от отдела недвижимости. Дом, где ты жил до побега на равнину, решили вывести из жилого фонда и отдать связистам для размещения контрольно-корректирующей станции. Я хотел визой одобрить, а потом задумался - вдруг против будешь.

Быстро в девятом секторе документы по специалистам ходят. Только вчера запрос через знакомого связиста оформил, а Марк уже в курсе. Врать бессмысленно, все равно свой интерес в чужом секторе не утаить. Сам звонить собирался, но после отпуска.

- Сципион, это мой запрос. Летную группу в том районе расформировали, дом пустой седьмой цикл. Не найдут нового хозяина - спишут скоро и муниципалитету передадут, а мне жалко. Хороший дом, добротный.

- Я так и знал, - усмехнулся Марк, - своих в чужой сектор подселить не можешь, на моих летунов уже влияния никакого, решил пустым оставить? Годная мысль. Может, чаще в гости станешь заглядывать.

Наилий согласился, не озвучивая всех планов на старый дом. Запасной аэродром готовил, надеясь, что не пригодится. Полномасштабная компания у легарцев все еще висела под вопросом, но если подпишут договор, то генерал улетит командовать на два или три месяца, оставив Куну одну с ребенком через несколько домов от матери и сестры. Нельзя так рисковать. Несколько интенсивных скандалов и ребенка никто не спасет. А в маленьком горном поселке возле бывшей военной базы жила Аттия. Только ей Наилий мог доверить Куну и не дергаться у легарцев от собственного невроза.

- И все-таки, зачем ты подскочил среди ночи? Что-то с Севериной? Юлией?

Давно Марк жил со своей женщиной. Еще в интернате влюбился в деревенскую красавицу и сбегал к ней на свидание через дырку в каменной ограде. Когда стал капитаном, назвал Северину своей, а три цикла назад она родила ему дочь Юлию. Теперь снова ходила беременная двойней. Дождался Марк сына и второй дочери.

- Здорова Юлия, - тихо ответил друг, - зато Северина извелась. Двойня не шевелится. Должны вовсю крутится, а они лежат тихо. Чуть до истерики не дошло. Проснулась ночью и плачет: «Марк, наши дети умерли». Отвез её в медцентр - обследовали, сказали, что все нормально. Северина спит дома счастливая, а у меня глаза в пол-лица, никак не закрыть.

Хотелось по привычке сказать: «О, женщины», но генерал оглянулся на притихшую Куну и прикусил язык. Тяжело даже представить, каково растить в себе новую жизнь. Каждый день с тревогой прислушиваться - все ли хорошо?

- Держись, Марк. Я рад, что обошлось. Береги Северину и сам иди спать.

- Да пора уже, - согласился Сципион и шумно зевнул в гарнитуру. - Договорились, значит, дом - твой, делай с ним, что хочешь.

- Спасибо!

- Не за что пока. Отбой.

Наилий снял с уха гарнитуру и снова обнял Куну. Электрический камин разгорался, облизывая искусственным пламенем нарисованные дрова. Дома в горах топиться приходилось настоящими, не надеясь на блага цивилизации. Расколоть чурки на поленья - как еще одна тренировка до приятной ломоты в теле и гудящих от ударов рук. Да, дольше и тяжелее, чем нажать на кнопку, но со всем настоящим так.

Такую, как Куна не проведешь яркой оберткой и пустыми словами, да и не захочешь обманывать. Давно не было так хорошо просто сидеть с кем-то рядом. Генерал осторожно под одеялом провел рукой по еще плоскому животу Куны и она расцвела улыбкой.

- Маленький еще, сама уже не дождусь. Наилий, а если будет девочка, можно я имя придумаю?

- Конечно, какое хочешь?

- Веста или Диана, никак выбрать не могу.

- Оба хороши. Одна будет семью хранит, другая станет смелой и сильной.

- А твое имя что-нибудь значит? Редкое очень, я больше не слышала.

Генерал перебирал пальцами кончики длинных прядей волос Куны и снова вспоминал детство и строгого мастера горного интерната. Он сам придумал всем лабораторным мальчикам имена, написав их на обратной стороне пластиковых браслетов с номерами. И безликие наборы глифов превратились в Марка, Друза, Наилия. Верил, что имя может влиять на судьбу и почти не ошибся.

- Мастер много языков знает. Учил их, как учат инструкции, когда еще не было биопереводчиков. На одном совсем древнем и уже мертвом «наиль» - означает добиться успеха. Он мог так и назвать меня, но вспомнил, что биопереводчик будет послушно переводить слово на цзы’дарийский каждый раз, когда кто-нибудь позовет меня. Представь, как будет звучать: «Генерал добейся успеха Орхитус Лар».

Куна представила судя по тому, как заблестели глаза и улыбка расцвела еще ярче. Пригрелась на груди, одеяло уронила на ноги и от запаха её волос кружилась голова.

- Тогда мастер добавил к слову обычное для наших имен окончание, - продолжил генерал, перебирая пальцами пряди волос, - и получился Наилий. А можно я сам назову нашего сына?

Генерал снова погладил её по животу, и Куна кивнула открыто и доверчиво.

- Я не знаю древних языков, но долго думал. Дарион. Потому что самый дорогой подарок, настоящий.

- Пусть будет Дарион, - ответила Куна, - я согласна.

***

Время шло так же медленно, как падал снег за окном, роняя дни пушистыми хлопьями. Генерал жил по распорядку, на рассвете выходя в зал тренироваться и ложась спать поздно ночью, ответив на письма электронной почты. Куна сначала стеснялась, что просыпается позже, а засыпает раньше, но оптом привыкла. Не тягаться ей выносливостью с Его Превосходством. Днем они гуляли во дворе резиденции, наслаждаясь зимним спокойствием равнины. Кормили диких птиц на пруду и смотрели, как снег укутывает землю.

Резиденция отогрелась, наполнившись светом и ароматом выпечки, которую так любил Наилий. Генерал выпекал затейливые булочки с корицей, щедро посыпанные сахаром и учил Куну варить густую карамель. Ту самую, которую так долго тренировался в интернате резать ровными брусками.

Кроме большой спальни на втором этаже, нашлась еще одна маленькая на первом и Куна уже во вторую ночь уговорила Наилия переселиться туда. Забралась на кровать и с видом знатока рассказывала, что она такая же мягкая и удобная. Доказала. Да так, что весь следующий день краснела, вспоминая. Жарче объятий Наилия, наверное, ничего не было. Куна забывалась от страсти, не зная, куда пропадала тихая и застенчивая дарисса. Смущалась потом и шептала растерянно, что неприлично так громко стонать, а Наилий только улыбался в ответ.

Отпуск кончился почти неожиданно и, прощаясь с резиденцией, Куна подумала, что в коллекции самых лучших воспоминаний появилась целая россыпь новых: ярких, теплых и сладких, как карамель.

Наилий сам захотел отвезти на очередной осмотр к специалисту, поэтому выехали утром, чтобы днем уже быть в Равэнне.

- Публий на практике после повышения квалификации, - предупредил генерал, сворачивая в сторону от дороги к военному мед.центру, - я везу тебя к гражданским. Встанешь на учет, как полагается. Выписки из истории болезни Назо уже переслал репродуктологам, заново анализы сдавать не придется.

Бездна! Нет-нет-нет, только не это! Куну полностью устраивала секретность. Особенно то, что генерал не хотел афишировать отцовство. У Грации знакомые были практически везде, и часто в квартале новость об очередной беременности разносилась, едва будущая мама сама об этом узнавала.

- Наилий, а нельзя обратно к военным? - Куна чуть не вцепилась в рукав комбинезона генерала, когда он выворачивал руль. - Публий хороший акушер, самый лучший! Пожалуйста, не надо к репродуктологам!

Наилий помрачнел и ударил по тормозам, сворачивая в ближайший парковочный карман. До Центра репродукции оставалось еще два квартала. Почему генерал передумал? Ведь все же хорошо было!

- Почему ты к ним не хочешь? - настороженно спросил Наилий, развернувшись к Куне, насколько позволял ремень. - Ты генетиков боишься? Карта у тебя чистая, вы с сестрой от разных отцов. Мать ту мутацию гена не носит, она или передалась по мужской линии или вовсе спонтанно возникла.

Привыкнуть к осведомленности генерала невозможно. Куна несколько мгновений думала только о том, как глубоко он закопался в её жизнь. Да, информация в генетической карте открыта, но ведь пришлось отправить запрос еще и на мать с сестрой. Разумно, конечно, если в семье есть одна женщина, подлежащая стерилизации, значит и другая может появиться. Но ощущение, что без её ведома забрались в шкаф и перерыли все белье, не отпускало.

- Нет, карта, правда, чистая без обмана и подвоха. Мать как узнала о болезни Аврелии, затаскала меня по врачам. Они практически поклялись, что со мной все в порядке, тут другая беда.

Так сразу и не расскажешь, даже зная, что генерал в курсе скандала. Куна вдохнула и выдохнула, подбирая слова и сокращая рассказ до сути, выбрасывая эмоциональные подробности.

- Мать будет в ярости, узнав о беременности. Она уверена, что любой мужчина меня бросит, и я приду к ней с разбитым сердцем и еще одним голодным ртом в придачу. Денег и так не хватает на лекарства Аврелии.

Генерал молчал, и холод возвращался во внедорожник, невидимым инеем оседая на окнах. Невыносимо глупая причина, да. А Куна еще и сказала, что Наилий её бросит с ребенком. Зря. Не подумала, что может обидеться. Бездна, как же объяснить?

- Я не хочу скандала,- сказала Куна, чувствуя, как истерика прорывается сквозь интонацию плаксивыми нотами. - Я боюсь. Мать примчится в барак к Регине, снова ударит меня или толкнет.

- Она тебя била раньше?

Как же глупо. Несуществующие боги, как стыдно! Куна обняла себя руками и отвернулась к окну, не видя сквозь стекло ничего.

- Била в детстве ремнем как всех. Воспитывала. Пара шрамов всего осталась от рассеченной кожи - ничего страшного. Я боюсь за ребенка.

Генерал судорожно вдохнул у неё за спиной и, кажется, что-то прошептал на другом языке.

- Надо было раньше мне сказать, еще ничего не сделано. Я не давал команды готовить тебе комнату в особняке, не решил, куда переселять лейтенантов.

Весь второй этаж был домом для офицеров, Куна помнила. Скольких придется выгнать на улицу или выселить в без того переполненные общежития? Из-за неё.

- Нет, я поживу пока у Регины, мне на смены нужно, - бормотала Куна, закрыв лицо руками. - Особняк слишком далеко от Равэнны и туда не ходит транспорт. Я не хочу бросать работу, мне не в тягость.

Аврелия бы уже кричала: «Дура! Какая же ты дура! Тебя в особняк зовут, работать не заставляют, живи и радуйся!» Но Куна не могла. В огромном доме среди военных она точно потеряется. Всегда будут неотложные дела, срочные звонки, командировки, учения, совещания, режим. Жить вместе и не видеть друг друга еще тяжелее, чем ждать Наилия из космоса. Но ради ребенка она была готова терпеть. Сдалась, смирилась с вынужденным одиночеством. Особняк так особняк. Там хотя бы мать с сестрой не достанут. Но опоздала с решением на одно мгновение.

- Хорошо, - отчеканил генерал, - я не буду заставлять. Живи у Регины, пока я не придумаю, что с этим делать. Неделю, не больше. И не удивляйся, если заметишь охрану у барака. Они обычно тихо сидят в машине, проблем не будет.

Куна убрала ладони от лица, но посмотреть на Наилия сил еще не хватало. Невроз мучил мелкой дрожью, в холодный пот бросило.

- А к репродуктологам поедем, - строгим тоном продолжил генерал, - их проконтролировать сложнее, но если данные о твоей беременности из истории болезни выйдут за стены центра, сплетницам в белых халатах мало не покажется. Как минимум попрощаются с квалификацией.

- Хорошо, - кивнула Куна.

Оторопь брала от того, как быстро Наилий принимал решения. Все учел, обо всех подумал, будто неделю план разрабатывал. Может, она и не права, что так хочет самостоятельности.