Первенец (СИ)

Глава 21 - Отпуск

Рабочий кабинет мог быть и поменьше. Зачем одному цзы’дарийцу пусть даже с генеральскими погонами такая бездна пустоты? На полу можно рядовыми в Шу-Арлит играть, половину оставив в черных повседневных комбинезонах, а второй приказав снять верх до белой рубашки. На паркете собиралась пыль, и приходилось два раза в день терпеть нашествие дронов-уборщиков. Статус? Пустое хвастовство и расточительность. Наилий пытался поставить перегородку посреди кабинета, но архитектор долго что-то мямлил про уникальный исторический облик, недавнюю реставрацию и общую эстетику здания генерального штаба. Древние стены имперской библиотеки как последний осколок прошлого берегли с остервенением. Генерал переждал вспышку раздражения и отказался от проекта перепланировки.

Шесть циклов церемонно звонил собственному помощнику, потому что проще сорвать голос, чем докричаться до приемной. Шесть долгих циклов старался быть где угодно, но только не в древнем склепе с собственным пока еще живым телом вместо праха в урне. Ехидные гнароши, здесь даже воздух давил на плечи, не говоря о темной мебели, вечно задернутых шторах на высоких окнах и каменном письменном наборе. Орудие убийства, а не канцелярские принадлежности. Наилий специально ронял со стола лоток для бумаг, но монолит, помнящий прикосновения главного архивариуса Его Императорского Величества, не разбился. Пережил эпоху Великих перемен, первых генералов и его переживет. Гарнитура недовольно пискнула, и на дублирующем терминале высветилось лицо Флавия.

- Ваше Превосходство, к вам лейтенант Назо, - торопливо доложил либрарий и, услышав ответ, отключился.

Публий сам шесть циклов назад служил либрарием у прошлого генерала пятого сектора. Луций Клавдиан Тит забрал улыбчивого кадета прямо из училища, не дав выпуститься со всеми. Мальчишка, едва отсчитавший семнадцатый цикл. Ребенок. За его спиной шушкались, обсуждая, что в таком возрасте генерал мог оценить только большие серые глаза, упругие пшеничные локоны и невероятно ладную, будто высеченную из мрамора фигуру либрария. Правды майор Лар так и не узнал, Публий по молодости и горячности натуры ввязался в одну из интриг Луция, а генерал не придумал ничего лучше, чем повесить вину за собственное преступление на либрария. Урод. Публия удалось отбить от трибунала, но отношения с генералом у майора Лара безнадежно испортились. Настолько, что или один или другой. После поединка на окраине Равэнны полыхал погребальный костер, превращая в пепел тело Луция Клавдиана Тита, а бывший либрарий растерял половину своего добродушия.

По кабинету генерала Публий шел по старой привычке вдоль стены, чтобы не топтать лишний раз натертый до блеска паркет. Сегодня как-то удивительно свободно и развязно шел, чуть ли не вприпрыжку.

- Ваше Превосходство.

На мгновение в дымчатых глазах мелькнула тень того мальчишки, что заваривал Луцию напиток из высушенных до черноты листьев и прятал под столом учебник по анатомии.

- Настроение хорошее, лейтенант Назо?

- А каким ему еще быть? - Публий устроился на стуле для посетителей и выложил на край рабочего стола планшет. - За окном на редкость теплая зима, смены перетасовали так, что в ночную не скоро, все пациенты идут на поправку и у Куны тоже все отлично.

- Мальчик? - улыбнулся генерал, а военврач громко фыркнул.

- Эмбрион еще сам не решил, кем ему быть, главное, что здоровый.

Наилий кивнул, соглашаясь, но упрямство не давало поверить в дочь. Как впервые показалось, что сын повторит его судьбу, так ощущение не проходило. Он даже имя придумал - Дарион. «Дар. Подаренный». Вселенная любила злые шутки, но за первый искренний подарок стоило сказать спасибо.

- Хорошо. Еще что-то?

Назо молчал, но улыбку с лица не отпускал, явно наслаждаясь шальной мыслью, словно кусок сахара во рту перекатывая. Наилий откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе, приготовившись слушать.

- Ты о близости с Куной совсем забыл?

Как под дых ударил. Наилий замер, уставившись на хирурга и севшим от неожиданности голосом спросил.

- Разве можно? Там же ребенок...

Публий расцвел, затмевая сиянием улыбки светило.

- Я смотрел её сегодня. Тонуса нет, значит, можно. Близость - один из лучших способов снять стресс, глупо им пренебрегать. Только помни, что она беременна, без фанатизма подходи к вопросу. Чтобы обоим было в удовольствие.

Быстро он привык к роли акушера-гинеколога и как обычно все предусмотрел.

- Без фанатизма - это как? - лукаво улыбнулся генерал. - Не быстро, не часто, недолго или не глубоко?

- Ты меня понял, Наилий, - рассмеялся лейтенант, - вот теперь всё.

- Свободен тогда.

Публий подхватил планшет и, простившись кивком, так же вдоль стены ушел из кабинета. Совет к сведению принят, но со свиданиями беда. В особняк Куну не поселить, а мотаться по гостиницам с матерью своего первенца не очень достойно.

- Флавий, - позвал генерал в гарнитуру либрария, - сделай мне отпуск из всех неиспользованных после космических командировок отгулов. На неделю наберется?

- Уточню, Ваше Превосходство. С какого дня пойдете в отпуск?

На языке вертелось: «завтра», а в памяти мгновенно всплывали важные и пока нерешенные проблемы. С другой стороны, его служба закончится только в саркофаге. Генералу не выйти на пенсию, не подать в отставку, не передать звание приемнику. Надоели погоны? Устрой себе поединок и проиграй. В бездне отдохнешь, на погребальном костре согреешься.

- Тридцать восемь дней получилось, Ваше Превосходство.

- Нет, много. Давай восемь с завтрашнего дня и попроси западную резиденцию подготовить.

- Есть.

- Отбой.

Западная ближе всех к Равэнне, не придется брать катер, дергать пилота, Нурию бы тоже в отпуск сходить. Генерал закрыл глаза и размечтался о восьми днях тишины и покоя, но в ухе, будто в насмешку, защелкал входящий вызов.

- Слушаю, Наилий.

- Ваше Превосходство, капитан Рэм. Вы просили докладывать о движении крупных сумм со счета дариссы Куны, я переслал вам платежку. Счет из пяти магазинов, но адрес доставки другой и в графе «Получатель» дарисса Аврелия.

- Спасибо, Рэм, я посмотрю. Отбой.

Чего-то подобного он давно ждал. Специально отправлял Нурия с продуктами, чтобы семья не тянула из Куны денежное содержание, положенное ей и ребенку. Не вызывала доверия мать, пославшая старшую дочь лечь под генерала ради лекарств для младшей. Гражданские перемудрили с порядком социального обеспечения и такие перегибы редко, но случались. Будь ведомство военным, Наилий давно бы устроил служебную проверку, а с гражданскими приходилось любезничать и расшаркиваться. Заключения и предписания на Аврелию все-таки проверили, справки с работы двух других женщин запросили. Минимальный прожиточный минимум обеспечен, острой нехватки средств не должно быть, так какого лысого гнароша?

Счет сумасшедший, звезду дозорных можно одеть, а размер везде один и фасон, не подходящий для беременных. Руки чесались отправить кого-нибудь из службы Рэма для профилактической беседы, но зарекся ведь вмешиваться. Между женщинами как не влезай - всегда крайним останешься. По-другому надо решать проблему.

Водитель на вызов ответил сразу, но по голосу чувствовалось, что заговорил раньше, чем проснулся. Укатался Нурий, в отпуск пора.

- Ваше Превосходство.

- Нурий, к концу дня передай мне машину. В отпуске ты на восемь дней начиная с завтрашнего.

Точно еще не проснулся, долго соображал, но ответил по инструкции. Теперь бы самому дела по заместителям раскидать.

***

Куна весь день думала, где теперь брать деньги и как предупредить Регину, что снова с пустым счетом. Думала, пока ходила на прием к лейтенанту Назо, готовила ужин, прибиралась. Объяснения получались или слишком длинными и пространными или глупыми. Да, Аврелия зациклена на дорогих вещах, голой по кварталу не ходит и может обойтись без десятого платья. Но легко быть взрослой и разумной, когда тебе идет тридцатый или сороковой цикл, а на семнадцатом любая мелочь кажется катастрофой. Сестра и так себя ущербной чувствует из-за болезни, а тут еще группа на курсах может не принять, смеяться и тыкать пальцем в спину.

«Переживет твоя Аврелия!», - сказала бы Регина, а Куна устала от трагедий. Переживет, конечно, но затаит обиду на всю планету и будет долго страдать, через день стучаться в двери к старшей сестре и обвинять в своем ужасном настроении. Стоит один раз ответить резко и нытье превратится в истерику, а живот у Куны только успокоился. Лейтенант Назо даже улыбался, когда рассказывал, что все хорошо. Нет, Регина кричать и топать ногами не будет, но её тяжелый вздох и разочарованный взгляд хуже любой гневной отповеди.

Куна чуть тарелку из рук не выронила когда услышала стук в дверь. У Регины ключ есть, значит, кто-то чужой. Нурий недавно был, а других гостей она не ждала. Несуществующие боги, снова Аврелия? Что могло случиться за несколько часов? Платеж заблокировали или она вспомнила, что не купила сумочку и туфли? Ну, нет больше денег! Пусть у матери просит!

- Чего тебе? - возмущенно выдохнула Куна, открывая дверь и чуть язык не прикусила, шарахнувшись назад от темного силуэта. Ночью в неосвещенном дворе он казался сгустком мрака, вплывающим в барак. Демоны придумали красить военный комбинезон в черный цвет!

- Наилий...

Вместо радости Куна реагировала на явление любимого мужчины так, будто в барак на полной скорости въехал танк. Смотрела и никак не могла поверить, что генерал пришел сам, наплевав на инструкции, возмущение службы безопасности и любопытные взгляды соседей. Вот так просто и буднично стоял в коридоре, чуть не касаясь макушкой низко висящей лампы. Пока она молчала, улыбка Наилия померкла, а над переносицей собралась хмурая складка.

- Я не вовремя?

- Почему? Нет... - промямлила Куна, но генерал не стал слушать, с ловкостью хищника скользнув мимо на кухню. Ой, там же посуда не домыта и на столе бардак! Но кого волновал бардак? Осмотревшись, Наилий все так же молча толкнул дверь в спальню, ванную комнату, даже в кладовку.

- Я одна, - растерянно шепнула Куна, догадываясь, что происходит по злому взгляду раздраженного генерала.

- На тебе мужское трико.

- Да, точно, - Куна подтянула слишком свободные в поясе штаны и попробовала объяснить, запинаясь на каждом слове, - оно от Лавра осталось. Мужчины Регины. Им новую форму выдали, а это он дома забыл. Давно. Сказал Регине выбросить, а она оставила на тряпки.

Перевела дух и робко подняла глаза на генерала. Хмурая складка не разгладилась, но губы он больше не поджимал так плотно.

- Я поправилась немного, мне теперь все жмет в животе, боюсь передавить ребенка.

- Собирайся, поехали, - наконец, ответил Наилий, - по дороге заглянем в магазин. Поспеши, они скоро закроются.

Куна повернулась и бросилась выполнять приказ быстрее любого рядового, но на кухне остановилась, не понимая, что собирать.

- А что нужно взять?

- Личные вещи, смену белья и сухпаек на неделю, - механически ответил генерал и нахмурился еще сильнее. - Извини, рефлекс. Сухпаек не бери, в резиденции достаточно продуктов. В отпуске я на восемь дней, а ты на больничном, старшая смены уже в курсе. Хочу отвезти тебя в западную резиденцию. Охрану сняли, водителя я отпустил, мы вдвоем будем.

Состояние шока стало острее. Куна даже посмотрела в коридор - не въехал ли в барак следом за танком еще и бронетранспортер? Мысли рассыпались, их осколки перемешивались в безумную мозаику, и внятно возражать генералу не получалось. Опять подставила всю смену с дежурствами, пропускала занятия на курсах, так и не решила, что делать с кредитом на счете и в дрожь бросало от целой недели наедине. А если она быстро надоест Наилию? Вернет обратно, не дожидаясь конца отпуска?

- Время, Куна, - напомнил Наилий, - в машине поговорим.

Собралась она все-таки быстро, побросав в сумку туалетные принадлежности и упомянутую смену белья. Трико Лавра пришлось сменить на юбку от формы работницы речного транспорта. Единственную, которая еще застегивалась на расплывшейся талии. По притихшему кварталу Куна кралась к машине Наилия, испуганно озираясь по тускло светившимся окнам соседних бараков. В домах невнятно бурчали телевизионные панели, готовилась еда и глупо было бояться, что уставшие женщины разглядят генерала в одной из теней за занавесками. Наилий усадил её на заднее сидение, крепко пристегнув ремнем безопасности и, пока она писала в чат Регине, увез из квартала.

Куна до последнего надеялась, что генерал пошутил на счет магазинов. Зря. Пропустив поворот на трассу, Наилий выехал на торговый проспект. От мельтешащих огней на вывесках закружилась голова и к горлу подступила тошнота. Куна сползла по сидению, сколько позволял ремень, и прикрыла глаза, пережидая позывы. Последний раз её укачало в транспорте на десятом цикле, но в переполненном автобусе летом сломался кондиционер и водитель потом высадил всех на остановке, чтобы не мучить пассажиров. А во внедорожнике даже бензином не пахло. Токсикоз? Регина говорила, что пора. Бездна, не хватало только валяться в резиденции ведь день на кровати или обниматься с сантехникой.

- Ты бледная, плохо стало?

Куна слабо кивнула, и генерал защелкал кнопками на приборной панели, регулируя работу климат-системы.

- В резиденции легче будет, - пообещал Наилий, - там вместо городского смога чистый воздух и тихо так, что спишь глубоко, совсем не видя снов. Если погода позволит, погуляем у пруда. Ты не взяла теплых вещей. Почему?

От резкой смены темы Куна вздрогнула. Да, куртка у неё осенняя и шапка тонкая, но Регине тяжело объяснять про сложности с матерью и Аврелией, а сидя перед генералом и вовсе в жар бросало.

- Не стала возвращаться за ними к матери. Зиму обещали теплую, а если подморозит, что-нибудь придумаю.

Наилий цокнул языком и отвернулся. Не хотел понимать трусость и глупость. Публий строго настрого запретил переохлаждаться, а Куна все никак не могла решиться дойти до центра социального обеспечения и попросить теплые вещи в дар. Она не считалась официально нуждающейся, но в диспетчерской как-то обмолвились, что работницы центра никому не отказывали.

- Я боюсь, мать не отдаст мне куртку, - чуть слышно призналась Куна, - даже на порог не пустит. Сестра говорила, что она ждет извинений, а я никак не могу их из себя выдавить.

- И не нужно, - вздохнул генерал, - просто разреши мне участвовать в твоей жизни. У ребенка два родителя.

Упрека, что как раз о ребенке она забывает со своими разборками с семьей, Куна так и не услышала. Наилий не в первый раз предлагал помощь, но стать содержанкой она боялась больше всего в жизни. Страшно не зависеть от кого-то, а потерять себя. Лишиться работы, учебы в кулинарной академии, права распоряжаться своим временем и в конечном итоге превратиться в вещь, которую потом выкинут за ненадобностью или заменят другой. Пока она сама решала свои проблемы, ей это не грозило.

- Я не хочу вместе с ребенком сидеть у тебя на шее.

- Воспитание, - нахмурился генерал и, затормозив на светофоре, обернулся, - ты знакома с профессиональными любовницами и содержанками? Уверен, что нет, потому и не понимаешь разницы, а мне не хочется объяснять. Момент не подходящий, но я должен был сразу спросить. Я хочу назвать тебя своей, ты согласна?

Ритуал и почти священное действие, которое все без исключения ждут с особым чувством. Долго готовятся, создают атмосферу, чтобы помнить потом. Наилий прав, момент неподходящий, но с ним всегда так, Куна уже заметила. Казалось, генерал живет только по инструкции, но на самом деле Его Превосходство не вписывался ни в какие рамки, как не вписывалась в них стихия. Порывистый как ветер и такой же непредсказуемый. Согласна ли она назвать его своим?

Куна замерла, прислушиваясь, как сердце толчками разгоняет кровь по телу, и каждая клеточка оживает, пропитываясь предвкушением счастья. Мир больше не разбивался на части, а делился на троих. Стоило только принять любимого мужчину.

- Да, согласна.

Наилий щелкнул замком ремня безопасности и перебрался на заднее сидение. Куна поймала его в объятия и еще раз сказала «да» за мгновение до поцелуя. Тягучего, долгого, безумного.

Поток машин огибал их, возмущенно сигналя, и уплывая дальше золотистыми отблесками фар. Снег пошел, роняя на них завесу из пушистых белых хлопьев, а время будто остановилось, стоило только сказать:

- Люблю.