Первенец (СИ)

Глава 16 - Начать все сначала

Регина вышла из комнаты только к вечеру, и устало плюхнулась на круглый табурет у стола.

- Чтоб я хоть когда-нибудь выспалась. Такое чувство, что даже глаз не закрывала.

Высокая и тонкая как жердь старшая смены напоминала манекена из магазина для художников. Хрупкие ноги и руки на шарнирах суставов, гладко зачесанные назад волосы и желтоватый оттенок кожи. Куна, едва успевшая вздремнуть, сидя за столом так и не осмелилась хозяйничать в чужом доме, а чемодан стыдливо пристроила в углу. Зато Регина, нисколько не стесняясь непрошеной гостьи, вынула из холодильника нарезанный батон в упаковке и мясной паштет в банке. Вместо травяного отвара растворила в холодной воде порошок энергетика и, сделав два глотка, хмуро уставилась на Куну.

- Ешь, чего сидишь? Кажется, у меня где-то сок оставался, поройся в шкафу на нижней полке, энергетик тебе нельзя, вредно для ребенка. Завтра утром пойдем в магазин за сухофруктами, сварим компот.

Оттараторила так быстро, что Куна в ответ только глазами хлопнула, переваривая услышанное.

- Я...я не беременна.

Да что ж они как аппарат УЗИ видят насквозь то, чего нет? На лбу у неё написано или в глазах как-то отражается, что невинности больше нет?

- Почему сразу беременна? - вяло возмутилась Куна и отвернулась к шкафу искать сок.

- Разве не поэтому тебя из дома с чемоданом выставили? - хмыкнула старшая смены. - Ты уж извини, я сплетни никогда не собирала, но Грация чуть ли не в двери ко всем стучалась с подробностями. Все спрашивала, не знает ли кто-нибудь этого Нурия, а его правда никто не знает. Вот я и решила, что в положении ты.

- Куда там, - выдохнула Куна. Обижаться на Грацию сил не осталось и на мать тоже. Она на удивление вообще ничего к ней не чувствовала. Нет у неё больше дочери, сама так захотела. Обидно и больно, но когда перед носом захлопывают дверь, стоит ли в неё стучаться?

- Ну, хоть было что-нибудь или за просто так страдаешь? - продолжала расспрашивать Регина и Куна чуть банку с соком не выронила. Щеки вспыхнули и взгляд заметался. Выдала себя, чего уж теперь отнекиваться.

- Было. Вчера.

- Вон оно что, - улыбнулась старшая смены и принялась медленно намазывать паштет на ломтик батона, - понравилось? Да не красней так, сейчас сгоришь. Кивни хоть, раз язык отнялся. Понравилось, значит, а то оно, знаешь, по-всякому бывает, особенно когда у мужчины тоже в первый раз.

Регина замолчала, торопливо заталкивая в рот бутерброд и запивая энергетиком. Взгляд потерялся где-то на столе и стал пустым. Вспоминала, наверное, отца мальчика, чьи фотографии висят по всему бараку. Ребенок там совсем маленький в пеленках, чуть постарше с погремушкой и самый взрослый в военной форме кадета училища. Регина на работе никогда о нем не рассказывала, только выскакивала иногда в коридор ответить на телефонный звонок и возвращалась, вытирая глаза.

- Да уж, к рядовому в казарму не уйдешь, - вздохнула хозяйка, - вот и мыкаемся поодиночке. Так, хватит об этом, почему чемодан не разобрала? Форму погладила? На смену скоро, давай, собирайся.

Добавила начальница в голос строгости и подействовало. Куна вскочила и бросилась к чемодану, уже с формой в руках сообразив, что не знает где утюг, гладильная доска и сама она висит камнем на чужой шее.

- Извини, Регина, столько неудобств тебе доставляю.

- Тю, нашла нахлебницу. Жалованье никто не отменял, есть и одеваться будешь на свои деньги, а за постой я платы не беру. Ну, вот, опять покраснела, ты не заболела случайно? Что ж тебя в жар бросает?

- Нет у меня сейчас денег. Все, что было на карте сняла и матери отдала, а в кошельке наличкой одна мелочь.

- Так, - протянула Регина, залпом выпив остатки энергетика, - и зачем? Это твои деньги. Нет, я понимаю мать, больная сестра, но это твои деньги.

Что можно ответить? Мать, едва старшая дочь устроилась на работу, чуть ли не вдалбливала, что никакого счета и торговли в семье не будет. Все деньги общие. Она на детей тратила все, что есть, а Куна прятать начнет? Некрасиво. Пусть все лежит в одном месте, надо - бери, только предупреди, куда тратить собралась и сколько нужно, мать выдаст. А когда на нервах чемодан собирала, скорее всего, даже не вспомнила не о деньгах, не о планшете.

- Прости, Регина, я уйду...

- Куда? Не страдай ерундой на пустом месте. Аванс через неделю, а пока с голоду точно не помрем, холодильник забит до отказа, еле открывается. Спать я тебе здесь постелю, туалетные принадлежности выдам, а шмотками со временем обрастешь - новый шкаф покупать придется. Все, ускоряйся, утюг в комнате на доске стоит, разберешься. Переодевайся и выходим, а то опоздаем.

- Спасибо, Регина, - слабо улыбнулась Куна.

***

Оказалось, что Регина категорически не любит готовить. Умеет, но встает к плите только по особым случаям, обходясь каждый день полуфабрикатами или бутербродами, а муку вообще не помнит зачем покупала. Куна долго ходила кругами вокруг холодильника, а потом все же насмелилась и сварила простенький, как ей показалось, суп. Однако же, старшая смены проглотив первые две ложки долго молчала, а потом выдохнула:

- С ума можно сойти! Я чуть языком не подавилась, где ты так научилась готовить?

- Сначала мать заставляла, а потом мне самой понравилось, - пожала плечами Куна, вытирая руки полотенцем, - дома нашлась старая кулинарная книга и понеслось. Теперь сама иногда что-нибудь придумываю, вроде бы получается.

- Шутишь? Да я до конца жизни буду тренироваться, так не получится! Да, не красней ты, а то за руку к врачам поведу! Взяла моду смущаться от любого чиха. Тебя будто не хвалили никогда. Правда что ли? Демоны, с кем ты жила?

Дома она жила с близкими и родными, а теперь казалось, что в тюрьме. Долго не могла привыкнуть не сжиматься в ожидании крика каждый раз, когда открывалась дверь. Регина была шумной и грубоватой, но никогда всерьез не ругалась, очень многое переводя в шутку. Строгая и жесткая старшая смены оставалась в диспетчерской речного вокзала, а домой возвращалась просто Регина, которая любила сладкое, коллекционировала книги по саморазвитию и заставила всю ванную комнату косметикой от пола до потолка. Куна растерялась, когда впервые увидела горы и кучи недешевых кремов, скрабов, масок, шампуней и лосьонов. Покупать нового ничего не пришлось, хозяйка просто запускала руку на очередную полку и выуживала тюбик или бутылку, рассказывая для чего это.

- Это скраб для рук. Нет, скрабом для тела нужно скрабить только тело, этот нежнее. Смотри, натуральная пудра из абрикосовых косточек, чувствуешь, как пахнет?

Куна зажмуривалась и тянула носом тонкий аромат парфюмерной отдушки, жалея, что всю эту вкусноту нельзя есть. Половину не услышала, вторую половину забыла, но Регина велела выучить и грозилась проверить знания.

- А это особая серия «Изысканный десерт», здесь каждый аромат - произведение кулинарного искусства, а выпечку ты делать умеешь?

- Умею, надо только в магазин сходить за сливочным маслом и яйцами, остальное есть.

- Завтра и пойдем. Демоны, я ж слюной захлебнусь. Слушай, героиня романа про новую жизнь, а ты не думала бросить диспетчерскую и пойти куда-нибудь поваром?

Конечно, она думала. Мечтала о кулинарной академии несколько циклов, но на лекарства для Аврелии учебой денег не заработать.

- Не примут меня, кончился набор, - вздохнула Куна, - да и работу придется бросить, а жить на что?

- Тю, зачем бросать, есть же дистанционное образование.

Глаза у Регины светились даже ярче, чем когда она перебирала свои баночки и тюбики. Старшая не на шутку распалилась, рассказывая как просто будет зубрить теоретическую часть между сменами, а на экзамены по трудовым инструкциям положены отгулы. Так убедительно расписывала светлое будущее: маленькую кондитерскую в центре города, аромат свежей выпечки, белоснежный передник и вечно счастливые лица цзы’дарийцев, потому что трудно прожить счастливым без сладкого. Так тепло стало и уютно, что Куна поверила. Все документы давно оформлялись электронно, терминалы из кафе никуда не делись, даже планшет не нужен. Несколько нажатий на кнопки и она - слушательница курсов в Кулинарной академии.

- Завтра пойдем, - пропела Регина, чуть не прыгая по крошечной ванной комнате, смеясь и заряжая безудержным весельем Куну. Пусть на краткий миг, но жизнь стала простой и легкой, как пушистое облако, а потом в дверь позвонили.

- Не жду гостей, - цокнула языком хозяйка и пошла открывать. У Куны бешено колотилось сердце и совсем не зря. На пороге барака стояла Аврелия. Посвежевшая, похорошевшая и явно совершенно здоровая, а Куна пока плакала по ночам и мучилась угрызениями совести, чего только не нафантазировала.

- Сестренка, как я рада тебя видеть! - защебетала младшая и протянула руки обняться.

- Ну, вы идите на кухню, а я в магазин сбегаю за сливочным маслом и яйцами, - проворчала Регина, то и дело зыркая на вторую за неделю непрошенную гостью. Куне же улыбка сестры казалось эхом из прошлого, от которого озноб пробирал, и хотелось спрятаться в кровати под одеялом.

- Грация давно сказала, где ты, - зашептала Аврелия, утаскивая Куну за локоть к кухонному столу, - мать запретила к тебе ходить, а я не удержалась. Честно говоря, думала, ты к своему Нурию сбежишь. Кстати, почему не сбежала?

Куна хорошо знала эти сложенные бантиком губы и трепещущие ресницы. Аврелия явно не видела трагедии в случившемся, или мать выставила злодейкой старшую дочь, а себя объявила несчастной жертвой. Как она любила говорить: «Родила на свою голову неблагодарную дрянь, теперь расхлебываю. Уж лучше совсем без детей, чем с такими».

Куна вздрогнула, стоило вспомнить ставший ненавистным голос и представить мать, бьющуюся в истерике. Да что же она ей сделала? Когда успела жизнь испортить? Когда родилась или еще в утробе?

- Номер Нурия в планшете, а планшет дома остался, - ответила Куна, нехотя садясь на табурет.

- Тоже мне проблема, - фыркнула Аврелия. - Принесла я твой планшет, держи.

Толку от планшета? Личный номер генерала она наизусть знала. Пять нолей и три пятерки - что тут запоминать?

- Я не стану звонить.

- Бред, - еще громче фыркнула Аврелия и сложила руки на груди, - бороться надо за свое счастье. Да, не такой уж перспективный у тебя Нурий, мы все-таки узнали, кто он. Рядовой водитель, казалось бы - гиблое дело, но возит не кого-нибудь, а генерала! Ты знала об этом?

Куна со стоном закрыла лицо руками. Надо запретить таким как Грация разговаривать и пользоваться Сетью! Теперь и рядового втянули в фарс, а вдруг у него своя любимая, да еще и дети, какого ей будет? Служба такая - изображать пару для любовниц генерала?

- Да знала, Аврелия, давай закроем эту тему.

Сестра вся в розовом и белом как воздушное безе вдруг стала наседать на Куну с невиданным напором.

- Нет! Раз уж ваши отношения зашли так далеко, и ты отдала ему самое дорогое, то пусть обеспечивает самым лучшим. Не беда, что рядовой, с таким командиром можно рассчитывать и на повышение, и на улучшенный паек, и на отдельное жилье, надо только ему намекнуть. Твердо.

- Я не стану с ним разговаривать, - взвилась Куна, но Аврелия вскочила с места и почти закричала.

- Дура! Всему тебя надо учить! Не смогла выбить из него достойное содержание до того, как легла в постель, сейчас наверстывай!

Мелко завитые кудряшки подскакивали пружинами, а от духоты на кухне в складках кожи на лице младшей сестры собрался тональный крем, делая Аврелию гораздо старше её шестнадцати циклов. Казалось, еще несколько слов и она схватится за ремень совсем как мать. От нервного напряжения Куну стало мелко трясти. Все ночные кошмары, слезы и раскаяние за то, что ушла, даже не попытавшись помириться, снесло ураганом. Слишком долго ей вдалбливали, как нужно жить. Хватит! Пора остановиться!

- Замолчи, - зашипела она на Аврелию, - я не стану ничего просить! А если ты еще раз заикнешься об этом, я тебя ударю.

Глаза Аврелии как в детстве широко распахнулись и губы задрожали, вот-вот заревет.

- Куна, ты чего? Я же как лучше хочу. Мужчина обязан обеспечивать свою женщину, на этом жизнь построена. Ты ему уют и семейный очаг, а он тебя одевает, кормит и в свет выводит. Так природой задумано...

- Мне плевать, - простонала Куна, - я не хочу так к нему относиться. Будто не живой цзы’дариец, а машина для производства материальных благ и удовольствий. Дрон-добытчик.

Сил давно не осталось, организм изнашивал последние резервы. Ничего ей генерал не должен, и так слишком много сделал. Самое гадкое, что может случиться - стать для него проблемой и обузой. Справится со всем сама: в Академию поступит, хорошую работу найдет, с матерью когда-нибудь помирится, а сейчас пусть оставят в покое. Разве это настолько невыполнимо? Просто не трогать, не учить, не долбить моралью и правильным отношением к жизни!

- Ну, тише, тише, что ты? - ласково приговаривала Аврелия, поглаживая сестру по руке. - У тебя депрессия, отвращение после близости, но оно пройдет. Ты отдохни пока, а позже подумай над моими словами. Хорошо, сестренка?

- Аврелия, я вчера отдалась совсем не Нурию.

Признание рвалось наружу, не встречая сопротивления. Если не получается переубедить или прогнать Аврелию, то лучше сказать правду и она сама уйдет. После ссоры с матерью уже не страшно. Куне так долго твердили, что она - эгоистичная дрянь, что пришло время оправдать характеристику.

- Я переспала с генералом Наилием Орхитусом Ларом прямо в патрульном катере, когда мы возвращались в Равэнну из четвертого сектора. И все мои свидания были с ним. Прости, что врала так долго.

Куна ждала самую громкую истерику в своей жизни, успела пожалеть, что призналась на кухне у Регины, рискуя её мебелью и посудой, но Аврелия просто стояла и молчала, наматывая на палец пружину локона. Матери больше нет, теперь не станет и сестры. Бездна, как же все далеко зашло. Стены шатались и воздуха не хватало. Сквозь слабость как сквозь сон колокольчиком прозвенел высокий голос Аврелии.

- Ты меня, конечно, извини, сестренка, но где ты, а где генерал? Не его уровень совершенно. Нурий - еще куда не шло, но не хозяин сектора. Ты же тусклая, невзрачная и убогая даже в чужом платье. Не прощу, что соврала сейчас, не ожидала от тебя такого, по самому больному прошлась. Делай, что хочешь, слова больше не скажу.

Аврелия развернулась, взмахнув пышным подолом розового платья, и гордо удалилась, хлопнув на прощание дверью. Радуйся, Куна, пляши, теперь ты на самом деле осталась одна.