Первенец (СИ)

Глава 29 – То порознь, то вместе

Они уснули вместе, хотя Куна весь вечер отворачивалась и не сказала больше ни слова. Легла на широкой кровати как можно ближе к краю и дальше от генерала. Пусть хоть каждый день пьет и ночует в штабе, у Публия - где угодно, только больше не приходит таким злым. Легко любить на расстоянии, рисуя в голове образ из самых лучших воспоминаний. А теперь у её портрета генерала навсегда холодный взгляд и хмурая складка на переносице.

Пружины матраса прогибались под тяжестью двух тел, стоило Наилию во сне дернуться или перевернуться на другой бок, как кровать шла волнами и под Куной. Встряска будила и раздражала неимоверно. А еще он сопел. Не храпел, а тяжело дышал, будто его придавило чем-то тяжелым. Куна просыпалась, закрывала уши подушкой и всерьез думала, не сбежать ли в другую комнату? В гостиной полно диванов. Зря что-ли особняк такой большой?

Проснулась еще раз среди ночи в промокшей насквозь сорочке. Стала выпутываться из-под одеяла и обнаружила, что укрыта двумя вместо одного, а кровать рядом пуста. Ушел генерал. Сон пропал окончательно. Куна смотрела в темный потолок и прислушивалась. К раздражению добавилась тревога. Лучше бы Наилий сопел и ворочался, вот где он сейчас? Она крепко уснула и не услышала, как запищала гарнитура пронзительной трелью высшего приоритета? Что-то случилось в пятой армии? Генерал оделся и уехал с Нурием на космодром?

Куна встала с постели и надела поверх влажной сорочки халат. Тапочки в темноте потеряла, наверное, нечаянно пнула под кровать. Планшет Наилия вместе с гарнитурой спокойно лежали на тумбочке, а без них он бы никуда не поехал. Нет в чувствах логики. Куна только что ненавидела, дулась от обиды, а теперь не уснет, пока не найдет генерала.

Глаза успели привыкнуть к темноте, но она все равно шла наощупь по едва знакомым комнатам. Тусклый свет спутника отражался от заметанного снегом сада, и за окном все казалось серым. Будто густо засыпанным пеплом. Босые ступни остывали с каждым шагом, а под мокрую сорочку забирался сквозняк. В коридорах тише, чем в крематории. Свет горел где-то далеко впереди единственным теплым пятном. Если Наилий в особняке, то только там.

Пол выстелен темно-синими матами, окна закрыты тяжелыми шторами, а посреди пустого зала возле тренировочного манекена такая же неподвижная фигура генерала. В статуях больше жизни, а у камня ласковее взгляд. Будто приготовился к погребению и ждал, когда под ним разожгут огонь. Сидел как горные, поджав под себя ноги и уложив ладони на колени. А еще этот звук - протяжный, низкий, отзывающийся эхом где-то в животе. «Ммммммм». Куна закрутила головой, не жужжит ли рядом дрон. Пусто. А звук снова резанул по ушам. «Ммммммм».

Изрезанная шрамами спина генерала идеально прямая, влажные после душа волосы зачесаны назад. Неужели это он? Горлом?

- Мммммм.

- Наилий.

Не выдержала Куна и на звук её голоса генерал вздрогнул. Вывернулся назад, перекрутившись в пояснице так, что казалось, сейчас позвоночник сломается, но нет. Гибкий, как змея.

- Я разбудил тебя? - хмуро спросил генерал. - Что-то болит?

- Ничего, - замотала головой Куна и, обойдя генерала, села на маты рядом. Выдохнуть хотелось с облегчением, а слова никак не шли на ум.

- Я тебя искала. Испугалась, что ушел.

Он выкрутился обратно и расслабился, опустив плечи. Темные от воды пряди упали на лоб.

- Куда я уйду? - спросил глухо, потирая пальцем гематому на скуле. - Разве брошу вас?

Куна придвинулась ближе и попыталась обнять. Холодный, неподвижный, будто закованный в лед. Ночью уснуть не мог, а теперь сидел здесь, врастая в пол как дерево в скалу. Чем больше нервничал, тем сильнее замыкался, словно боялся расплескать бурю, что кипела внутри. Нельзя генералу срываться и кричать. Крик - слабость, отчаяние от того, что не можешь получить желаемое по-другому. Тридцать три легиона, а он не может справиться с одной женщиной. Упрямая, молодая, дурная, но ведь Аврелии надо помочь и в диспетчерской...

Куна вздохнула и осторожно положила ему голову на плечо.

- Я волновалась за тебя. Не думай, пожалуйста, что мне наплевать. Я представляю, как тяжело ломать жизнь ради кого-то. Ты нас с Дарионом тоже не планировал и теперь тянешь, как...

- Мне не в тягость, - перебил генерал, - но я тоже волнуюсь. Беременным столько всего нельзя, а ты бегаешь по двору зимой едва одетая.

Куна зажмурилась, чувствуя, как от смущения бросает в жар.

- Извини, больше не буду. Я хорошо себя чувствую, разве что работать тяжело стало. Ты прав, мне стоит уйти из диспетчерской.

У Наилия разгладилась хмурая складка на переносице и глаза распахнулись шире.

- Ты сама решила или я надавил?

- Сама, - уверенно кивнула Куна. - Я забывчивая стала, невнимательная. Устрою пару аварий, лучше никому не станет. Завтра напишу заявление по собственному, две недели отработаю и стану свободна. Только разреши мне, пожалуйста, ходить на кулинарные курсы. - О последнем просила совсем тихо, но в пустом и гулком зале слова звенели громче льдинок на ветру. - Я так долго об этом мечтала.

Генерал ожил, обнимая за талию и стараясь не задеть живот.

- Учиться тебе сейчас лучше, чем работать. Слишком рано ты окопалась в диспетчерской. Девочка совсем, еще искать и искать себя, все дороги открыты. Будь у меня такой шанс - держался бы за него зубами.

Куна прильнула к нему, и Наилий расцепил ноги, усаживая к себе на колени. Сердце генерала билось, ускоряясь, гоняло кровь по телу. На щеки вернулся румянец, кожа потеплела. Через мгновение в его объятиях стало жарко.

- Выбор всегда есть, - тихо продолжал Наилий. - Неважно где ты родился, как рос, станешь только тем, кем сам захочешь. Учителя найдутся, нужные цзы’дарийцы встретятся. Главное - вот здесь знать, чего хочешь.

Генерал положил Куне руку на грудь, туда, где билось сердце. А мысли уже ушли в сторону от выбора, предназначения и цели в жизни. Тяжело думать о высоком, сидя на коленях любимого мужчины. Она потерлась щекой о его голое плечо и заурчала, как кошка. Внизу живота потеплело от желания. Казалось, недавно вернулись из резиденции, а сколько уже не были вместе. Стыдно самой предлагать, но вдруг догадается?

Наилий задумчиво гладил по спине, расправляя складки халата. За окном темнела ночь и до рассвета еще можно выспаться. Наверное, нужно вернуться в кровать и забыть о глупостях, но стоило Куне дернуться встать, как генерал обнял крепче.

- Побудь со мной. Хотя бы немного. Не хочу один.

Она молча закивала и погладила его ладонью по груди, чувствуя, как расслабляется еще больше. Генерал откинулся спиной на маты, увлекая за собой. Вытащил из-за манекена полотенце и свернул в подушку, но задремать не получилось. Куна закрыла глаза и долго наслаждалась поглаживаниями по спине, пока рука генерала не опустилась на бедра. Халат слишком короткий, задрался до белья мгновенно. Желание распускалось цветком, туманя разум. Куна отвечала на ласку, целуя Наилия в шею, водя пальцами по животу, а потом бесстыдно положила руку на тренировочные штаны. Уже научилась понимать, почему твердеет как камень, наливаясь кровью, но он сказал вслух:

- Куна, я хочу близости.

Она не ответила, только застонала тихо, когда накрыл телом, коленями раздвигая ноги. Даже в ледяную стужу всегда может вспыхнуть яркое пламя, надо не бояться возле него греться.

***

Заявление Куна отправила Регине на визу на следующий день, как собиралась. Старшая смены даже не читала, мгновенно нажав на кнопку «подтвердить», а в комментарии прислала короткое: «Наконец-то!»

Куна переплела дрожащие пальцы и беспомощно посмотрела на диспетчерский пульт. Пора прощаться. Два цикла в обнимку с графиками, журналами, схемами движения, лоцманскими картами. Наизусть знала все теплоходы и каждого капитана по имени. Вечно злая и ядовитая на язык Фелиция с её «Беркутом», заводная Доминика на «Стриже», готовая броситься на выручку, даже если ей не по пути. Интеллигентная Кассия, читающая в радиоэфире древних философов и гоняющая своего «Орлана» по самым мелким протокам. Водная стая Тарса, весь цвет речного флота пятого сектора.

Куна знала, что будет скучать, но забрать с собой можно только воспоминания. Даже форму сдаст на склад, а под её позывным будет работать другая дарисса. Уже завтра чужой голос скажет в гарнитуру: «Диспетчерская. Пятьдесят третий оператор».

Регина вышла на середину диспетчерской и объявила, что Куна уходит. Сменщицы разочарованно вздохнули и зашушукались, обсуждая, кому придется больше работать. Даже за спиной не прозвучало имя Наилия, значит, так и не узнали.

Куна рассеянно улыбалась и уклончиво отвечала, что переезжает и будет искать новую работу. До конца смены сидела как на иголках, с каждым закрытым журналом будто оставляя часть себя. Давно ли ненавидела работу, чтобы так переживать увольнение?

Регина вечером поймала в коридоре и потянула за собой. Расцвела старшая смены, похорошела. Раньше волосы в хвост собирала, а теперь закручивала локонами и распускала по плечам. Пахло от неё чем-то цветочным и едва уловимым ароматом свежести.

- Как ты там? - тревожно сдвинув брови, спросила она. - Не отмахивайся, что хорошо, я же вижу - не все в порядке. Ругаетесь?

Куна губу прикусила и опустила взгляд. Насквозь Регина видела, не спрячешься. Хоть и помирились ночью с Наилием, а добрее генерал не стал. Жгло его что-то изнутри, дербанило на части. Про службу перестал рассказывать, только напомнил еще раз, что скоро улетит надолго и хорошо бы успеть с обследованием. Так и сказал, что изведется на другой планете в ожидании. Куна даже звонила Цесте, но акушерка была категорична: обследование четко по сроку - нет смысла делать раньше.

- Притираемся, - коротко кивнула Куна, и руки за спину спрятала.

- Ты уж зубы не показывай, - покачала головой Регина, - сколько циклов он один жил? Не привыкнет теперь никак все на двоих делить. А у вас еще и сразу на троих. Руки, надеюсь, не распускает? Ай, не выпучивай глаза и не пыхти возмущенно, я на всякий случай спросила. Хорошо раз так, значит, наладится все. Ну, иди, обниму. Не самые худшие два цикла вместе отработали. Звони, не теряйся. Случится что или просто так.

- Спасибо, Регина, - всхлипнула Куна в объятиях старшей смены, - за все спасибо.

- Не за что, совершенно. Беги, поздно уже.

Куна еще долго оборачивалась и мысленно прощалась с Региной, диспетчерской, речным вокзалом. Даже с Тарсом, что лениво тащил прозрачную синюю воду до самого Срединного океана. Из окон особняка реки не видно. Только лес, кусочек заснеженной равнины и длинные белые облака.

За две недели в особняке привыкла к завтракам и обедам по расписанию, успела проводить Наилия на учения и встретить с них. Выучила имена виликусов, охранников, водителей и только офицеров по-прежнему обходила стороной. Разве что Флавий подходил и иногда напоминал, что держит вопрос Аврелии на контроле и обязательно скажет, когда что-нибудь решится.

Младшая сначала теребила звонками каждый день, а потом успокоилась. Надула, конечно, губы, что сестра её обманула, но Куна повлиять на телевизионщиков не могла. Думали, смотрели, решали и не торопились с ответом.

Живот рос, и даже один раз показалось, что Дарион толкнулся, но Цеста скептически покачала головой. Слишком рано, надо подождать. Не отъел еще мальчишка пятки, нечем маму пинать.

Наутро перед исследованием нервозность Наилия достигла пика. Не за что влетело Нурию, походя досталось Флавию и в итоге генерал сказал, что сам отвезет Куну в Центр репродукции. Внедорожник охрана выгнала во двор, он уже успел прогреться на морозе, а Куна все никак не могла найти удобные штаны. В десятый раз открывала шкаф, по пятому кругу обходила комнату, а потом вовсе устало села на кровать и выдохнула.

- Нервничаешь? - генерал черной тенью стоял в дверях, сложив на груди руки.

- Немного, - призналась Куна, решив обойтись шерстяным платьем и двумя колготами. Осталось только их найти. Такой бардак устроила, демоны в бездне ужаснулись бы. - Может, не поедем? Что случится страшного, если сдать анализ позже или вовсе...

- Надо ехать, - отрезал генерал и вытер глаза тыльной стороной ладони, - очень важное исследование. Отложим - я не узнаю результатов.

- А что там может быть? - осторожно спросила Куна, - Цеста обычно все объясняет, а тут молчит как под подпиской о неразглашении.

Наилий дернулся и долго на неё смотрел, поджав губы. Куне показалось, что она случайно попала в цель и подписка действительно есть. А с ней заговор молчания. Потому такой выдержанный и спокойный генерал срывается на всех подряд. Чего успели наворотить генетики, когда создавали эмбрион будущего хозяина пятого сектора? Ничего страшного, конечно, иначе он не стал бы лучшим воином, но тревога не отпускала.

- Что с нашим сыном, Наилий? - едва слышно прошептала Куна. - Зачем я сдаю околоплодную воду на анализ? Не молчи, пожалуйста. Дарион болен?

У металла есть предел прочности и у генералов тоже. Куна впервые видела как он, побледнев, упал спиной на косяк, оседая вниз. Мелкая дрожь сильнейшей лихорадки прокатилась по телу от гримасы на лице до вздрагивающих коленей. Куна бросилась к Наилию, даже не подумав, что не удержит тяжелого мужчину. Только вцепилась в рукава военного комбинезона и прижалась к груди.

- Наилий!

Генерал устоял на ногах, но дышал тяжело и долго не открывал глаза. Температура поднялась, он пылал жаром. Сам заболел?

- Да что случилось? Скажи, наконец!

Куна чуть не плакала, а он слабый и тихий осторожно сжал за плечи.

- Не могу сказать, извини. Не нужно тебе знать.

Будь проклято генеральское упрямство! На пределе уже, но мотает головой и сильнее стискивает зубы.

- Наилий, - позвала Куна, пытаясь встряхнуть, расшевелить. - Не надо так, не тащи все один. Я не стеклянная, не разобьюсь. Догадалась уже, сейчас сама нафантазирую самое страшное. Не чувствую пока, как шевелится, не слышу, бьется ли сердце. Дарион умер? Скажи!

Слезы заволокли глаза, превращая лицо генерала в мутное пятно, кулаки судорогой сводило, и ткань военного комбинезона вымокла от рук. Кровь ударила в голову, слабость накатила. Еще немного и сама упадет, но Наилий держал крепко.

- Он жив, успокойся, дело в другом, - голос, будто из соседней галактики - сухой и безжизненный. Генерал рассказывал, словно рапорт зачитывал, спрятав боль за безликими медицинскими терминами. Перечислял номера хромосом, вероятности нарушения и не слова о последствиях. Бубнил как заведенный, что все в порядке, нужно только проверить. Куна отключилась на середине, не видя и не слыша ничего. Качнулась к вешалке и вцепилась в куртку.

- Поехали, - произнесла так же мертво и тихо, - не поверю, пока не увижу результат. Сдадим этот проклятый анализ и забудем.

Наилий помог надеть куртку и вывел из спальни, держа за руку. Одно расстраивало - две недели ждать и всей власти генерала не хватит, чтобы ускорить процесс.