Переход II

Глава 2

В институте Алексей на фоне прочих студентов особо не выделялся. То есть в группе-то он был одним из самых старших, а половина студентов только весной школу закончила — но все же вторая половина была уже людьми достаточно взрослыми, некоторые уже и семейными и даже с детьми, так что он был всего лишь «одним из всех». И в группе его не выбрали старостой или комсоргом, хотя кто-то из студентов такое и предложил, но руководство института, видимо, получило определенные инструкции и на парня «общественных работ» не навалили, что Алексея сильно радовало. Потому что у него и кроме учебы было очень много разных дел, и некоторые не терпели ни малейшей задержки.

Куча микросхем, которые ему принесли из МГУ, тоже была крайне интересна, но Алексей разумно предположил, что эти забавные коробочки из красивой розовой керамики с металлическими крышечками могут спокойно в столе полежать еще с полгода, и даже за год они не испортятся — а вот кое-что другое может «испортиться» очень скоро, поэтому он, сразу после того, как заканчивались лекции и семинары, мчался на «опытный завод» мединститута. И там проводил долгие часы, пытаясь что-то очень непростое изготовить. Получалось у него не очень (хотя он вроде бы давно «все изучил», однако нужной техники еще в мире не было и приходилось все делать ручками), и дома он появлялся очень поздно. Сона такому поведению мужа радовалась не очень сильно, но Алексей ей сказал, что ему обязательно нужно закончить начатую когда-то одну работу по фармакопее, а как только работа будет закончена, он вернется «к нормальной жизни», и она терпела. Тем более, что и сама очень много времени тратила на учебу: как ее Лёшка и предупреждал, все, что давали преподаватели, было для нее абсолютно новым и ей приходилось тратить очень много времени на то, чтобы просто «вспомнить» какие-то еще школьные материалы. Хорошо еще, что в библиотеке были все нужные ей книжки, да и преподаватели с кафедры общей математики с удовольствием ей помогали. То есть все же не нянчились с молодой женщиной, а помогали ей подобрать самые нужные книжки для того, чтобы она сама могла с науками разобраться. И она очень радовалась тому, что и Лёшка эти книжки и брошюры с удовольствием изучал: он сказал, что университетские математики прекрасные методички разработали, и ему по ним математику изучать даже проще, чем по лекциям, которые в Механическом читались.

Вообще-то парень и сам удивлялся тому, что банальную математику ему приходилось практически «с нуля» изучать: все же последний раз он с основами «вышки» сталкивался больше полувека назад и многое подзабыл. То есть напрочь забыл, и периодически ловил себя на мысли, что «сейчас осваивать науки стало труднее». Но на самом деле все же он действительно математику только вспоминал, а вспоминать что-то, даже хорошо забытое, всегда легче, чем все осваивать с нуля — но у него на учебу пока что просто времени не хватало, потому что он был занят совсем другим делом. И это дело отнимало даже не время, а «интеллектуальные ресурсы», причем, судя по тому, что он сумел завалить первый коллоквиум (так в институте назывался «промежуточный» пробный экзамен на первом курсе), ресурсы были заняты полностью. Хотя после суточной подготовки в «интенсивном режиме» коллоквиум-то он сдал, хотя и сам понимал, что знаний у него от такого не прибавилось…

В свое время Алексей Павлович приобрел (из чистого любопытства) очень интересный документик. Любопытство тогда ему обошлось в жалких пятьдесят тысяч британских фунтов, но это было время, когда цифры на счетах для него были всего лишь «символами», Вирджилл тогда любые его запросы в размерах менее полумиллиона удовлетворял буквально за день, не спрашивая, куда «русский парень» собирается тратить эти деньги. А документик был из числа «перед прочтением сжечь», и Алексею его тогда просто предложил выкупить некий товарищ из архива, уже не одну дюжину «совсекретных» бумажек советского периода ему продавший. Но прочие-то были относительно недорогими, в пределах десятка тысяч дохлых президентов — а эта…

Но это бумажка стоила того, что за нее заплатил «тогдашний» Алексей… правда он, узнав, что «товарищ» с полученными деньгами срочно территорию бывшего СССР покинул, потратил еще большую сумму на то, чтобы «товарищу» зарубежные денежки поперек горла встали. Даже не сам потратил, ему потом Вирджилл сообщил, сколько ему пришлось заплатить албанским отморозкам и целой цепочке посредников, сделавших жизнь подонку отнюдь не райской. Алексей тогда лишь посмеялся наивности «бывших советских сограждан», не имевших ни малейшего понятия о стоимости капиталистической медицины, а как может житься в закордонье инвалиду без копейки денег, он уже примерно представлял…

Саму же бумажку он тогда счел представляющей лишь сугубо «исторический интерес», но все же во время изучения фармакопеи он потратил пару месяцев (исключительно «личного» времени, пользуясь возможностями перехода) на более углубленное изучение вопроса — а теперь он счел, что документ этот имеет интерес сугубо практический и решил сделать так, чтобы он в текущей реальности никогда и не появился, однако проделать это было очень непросто. Хотя бы потому, что в прошлой жизни он лишь поверхностно изучил способы изготовления некоторых препаратов, вообще не предполагая, что когда-то кому-то это может понадобиться…

А теперь прошлые «случайные» знания выглядели исключительно полезными, ну а воплощать «теорию в практику» ему помогала большая группа фармацевтов с опытного завода. И помогали ему все с огромным энтузиазмом: Алексей сотрудникам (и работавшим на фабрике студентам) рассказал о «борьбе народов за освобождение от колониального ига», и товарищи сделали свои (хотя и не очень верные) выводы. Выводы-то были неверными, а вот результаты их работы оказались очень даже «верными», так что к началу ноября Алексей все же начал постепенно «возвращаться к нормальной жизни».

И начал обучать жену вождению автомобиля, хотя Сона особого энтузиазма в этой учебе и не проявляла. Алексей долго не мог понять, почему у нее освоение «личного легкового транспорта» идет с такими трудностями, ведь в свое время Алексей Павлович дочку обучил вождению буквально за пару дней. Однако «программистская привычка» внимательно рассматривать все условия задачи помогла и с этим ему разобраться: девушке ростом меньше метра-шестидесяти и весом под сорок пять килограммов было просто физически очень трудно справляться с довольно тяжелым управлением. Поэтому еще до того, как в Москве выпал снег, он с обучением жены покончил, поняв, что для нее это всего лишь форма изощренной пытки.

Однако мысль о том, чтобы посадить Сону за руль, он не отбросил, а решил к проблеме подойти с другого конца. Совсем с другого, правда, сильно жалея о том, что теперь у него нет даже принципиальной возможности «учиться в паре институтов одновременно». Учиться-то невозможно, но со студентами из других институтов общаться никто запретить не может! А сейчас в МАДИ, если он ничего не напутал, учился будущий его преподаватель в этом институте, про которого среди студентов ходили очень интересные байки. В частности, рассказывали о том, что он мог стать выдающимся конструктором легковых автомобилей, но его «сожрал» шарлатан от автомобилестроения Юрий Долматовский, через своего знаменитого брата добившись его увольнения из НАМИ. Насчет достоверности байки у Алексея были серьезные сомнения, но в том, что у этого товарища конструкторский талант имелся, он был совершенно уверен, так что с парнем точно стоило пообщаться. А помочь найти его (ведь Алексей лишь примерно знал, где его вообще искать можно) могли товарищи, с которыми у «партизана» неплохие отношения все еще сохранились…

Василий Кузовкин был в институте на хорошем счету: и учился весьма неплохо, и общественной работой занимался. Вот только на кафедре к нему отношение было все же немного настороженное: уж больно много отсебятины он допускал в курсовых работах. А ведь курсовые в МАДИ большей частью делались в рамках государственных проектов, и то, что парень зачастую игнорировал некоторые аспекты заданий, сотрудников кафедры не сильно радовало — но формально придраться к работе оказывалось сложно, да и все понимали, что конструктор без фантазии — это совсем не то, что старались сделать в институте из студентов. Так что в целом сам Василий чувствовал себе уверенно и даже для диплома подобрал себе тему практически самостоятельно. Но внезапно все как-то наперекосяк пошло…

Еще на праздничной демонстрации к нему подошел замзавкафедрой и сообщил, что по поводу его дипломной работы с ним хотят поговорить какие-то «важные люди», причем поговорить они почему-то желают «немедленно». То есть все же не на демонстрации, а на следующий день, так что Василию завтра на кафедру, несмотря на то, что будет суббота, опаздывать крайне не рекомендовалось. Настолько не рекомендовалось, что неявка или даже опоздание могло поставить под вопрос продолжение обучения в институте. И это уже перед подготовкой к диплому!

Понятно, что восьмого Василий прибежал на кафедру очень волнуясь, но, похоже, волновался не он один. Вообще в этот послепраздничный день в институте народу было крайне мало, большинство преподавателей просто занятия отменили, понимая, что студент после праздника к учебе будет практически непригоден — но на кафедре собрались почти все сотрудники во главе с заведующим. И никто Василию ничего не объяснял, а просто велели сидеть молча и ждать непонятно чего. Впрочем, долго ждать не пришлось: через полчаса на кафедру приехали те, кого все так ждали — и Василий понял, что он еще не волновался. Потому что в сопровождении какого-то молодого парня приехал сам товарищ Абакумов! Причем, как оказалось, приехал именно по его, Василия Кузовкина, душу…

Однако душа Васина еще не успела улететь в пятки, как Виктор Семенович его упокоил:

— Так это вы у нас Василий Кузовкин? Отлично, Алексей, — обратился он к сопровождающему его парню, — надеюсь, это именно тот, кого ты искал. Василий, у товарища Воронова для вас есть небольшое задание, он сейчас вам все расскажет… а я тут, пожалуй, больше не нужен. Успеха в работе! — и с этими словами грозный генерал быстро ушел. А парень, внимательно оглядев Василия, чему-то внутри себя усмехнулся и сообщил:

— Я тут подумал… мне кажется, что вы в качестве дипломной работы можете взять другую тему, которая для вас окажется более интересной. Можно было бы ее и здесь обсудить, но лучше мы сразу поедем на место вашей грядущей трудовой славы. Вы хоть позавтракать-то успели?

— Я… нет.

— Это не страшно, заодно там и поедим: столовая на заводе просто отличная.

— А… дорогая? А то у меня…

— Вопросы стоимости питания вас больше волновать точно не будут. Ну что расселись, поехали! Да, предлагаю все же перейти на «ты», меня Алексеем зовут.

— А я Василий.

— Вот и отлично, идем, Вася, нас ждут великие дела. Тебя ждут…

Машина парня — бежевая «Победа» — стояла напротив входа в институт, и, когда они к ней подошли, Алексей лишь сказал, что «тут недалеко». Однако ехали (причем молча) почти час, разве что музыка из приемника не давала Василию уснуть — а спрашивать, куда и зачем они едут, он побоялся. А через час машина въехала в ворота какого-то завода, на вывеске которого Вася успел прочитать, что это «Опытный завод медицинского оборудования». Это парня удивило, но он решил, что ему хотят предложить какую-то работу по доработке автомобилей «Скорой помощи», но пока они шли от стоянки напротив какого-то явно конторского здания к расположенному неподалеку цеху, его мнение несколько поколебалось. Но и волнения поубавилось: почти все встречавшиеся люди парня весело приветствовали, причем «привет, Лёха» было самым «официальным» обращением, то есть рабочие парня точно каким-то большим начальником не считали. А вот вопрос «Лёх, когда же мы курощипательные машины делать перестанем» его смутил.

Однако еще больше его смутило то, что когда они зашли в цех, этот самый Лёха лишь негромко сказал «заканчивайте работу, сейчас расскажу, чем вы заниматься будете» — и меньше чем через минуту в цехе действительно работа остановилась, а все рабочие (их тут человек пятьдесят было) собрались вокруг Васи и Алексея. То есть все же этот парень тут имел право приказывать — а вот дальнейшее студента Кузовкина вообще вогнало в ступор. Потому что Алексей, когда все вокруг них собрались, сообщил:

— Я тут подумал, что хватит вам дурью маяться. Знакомьтесь, это Вася Кузовкин, ваш новый главный инженер и главный конструктор. Он здесь будет делать новейший автомобиль, с вашей помощью, конечно… Степан Ильич, пусть кто-то сбегает в кадры, фотографа пригласит: Васе пропуск нужно будет сегодня же сделать. А задача у вас простая: до Нового года автомобиль должен будет поехать… хотя бы по цеху, подталкиваемый в зад вашими умелыми руками. А если он сам сможет передвигаться, то размеру ваших премий позавидуют примы Большого театра. Вопросы есть?

— А что с куродерками делать?

— То, что делать начали, нужно как можно быстрее закончить, а новые делать уже не нужно. На это вам отводится вся следующая неделя, но ни часом больше, меньше можно. А когда начнутся работы по автомобилю, это вам Вася скажет, но не прямо сейчас, а как раз уже на следующей неделе, и скорее всего даже не в понедельник. А теперь мы пойдем все же позавтракаем и обсудим некоторые технические вопросы, а вы закрывайте текущие работы. Да, кто-нибудь пусть литейку тоже предупредит: им работы хотя и немного будет, но по автомобилю все должно будет выполняться без малейших задержек…

По дороге в столовую (которая как раз в «конторском» здании и находилась) Алексей все же дал первые пояснения всему происходящему:

— Ну, в целом о задаче ты уже слышал. А детали ее просты: руководство решило, что стране нужен нормальный и недорогой легковой автомобиль, но у меня только мотор для него готов, а все остальное придется тебе придумывать и делать. То есть твоя задача — именно придумать, сконструировать машину, а сделают ее здесь.

— Но это же завод… причем тут медицинское оборудование?

— Это опытный завод, и рабочие тут тоже самые опытные, меньше пятого разряда ни у кого нет. Они что угодно сделать могут, так что придумывать можешь что угодно.

— Но ведь разработкой автомобилей занимается НАМИ…

— Ага, два еврея делают вид, что что-то разрабатывают. Там всем заправляют Пельтцер и Долматовкий, Пельтцер только никому не нужными гоночными машинами занимается, а Долматовский вообще исключительно задницей думает…

— Ну почему задницей? У Долматовского уже сделан очень интересный автомобиль…

— Потому что даже передницей такое говно придумать не получается. Он ставит мотор сзади, а пассажиры у него оказываются впереди, и при малейшей аварии эти пассажиры своими тушками будут гасить удар. Но не суть, тебе нужно будет срочно изобрести машину нормальной компоновки, с автоматической коробкой передач… можешь, кстати, взять готовую «НАМИ-ДК» для начала, потом, когда будет время и силы, сделаешь нормальную.

— Лёш, одному человеку сконструировать современный автомобиль…

— Ты, наверное, плохо расслышал то, что я сказал. Ты назначаешься именно главным конструктором и главным инженером проекта, для работы у себя в институте набери студентов и дипломников в студенческое КБ, я тебе вечером постановление о его учреждении передам. Народу на работу набирай сколько потребуется, привлекай и преподавателей — деньги на оплату всех работ у тебя будут в достатке.

— Ну хорошо, — задумчиво проговорил Вася, когда они уже уселись за столик и приступили к трапезе, — допустим даже, что я… что мы сможем разработать автомобиль к Новому году. И даже сделать, если ты говоришь, что тут рабочие что угодно быстро сделать смогут. А что с автомобилем дальше-то будет? Заводы-то его делать точно не возьмутся, у них и текущие планы с трудом выполняются.

— Вижу, что тебя мне не напрасно рекомендовали. Пантелеймон Кондратьевич под этот автомобиль у себя заводик построит.

— Какой Пантелеймон Кондратьевич? Где построит?

— Пономаренко, он сейчас первым секретарем ЦК Казахстана трудится. И завод как раз в Казахстане и выстроит, но тебя это волновать пока не должно. Твоя задача — быстро сделать прототип, даже не серийную… в смысле, не готовую для серийного производства машину, а затем в течение года где-то уже довести ее до серии. Не спеша, там задача будет сделать машину именно недорогой и качественной. Ну что, поел? Пойдем теперь посидим в тишине, я тебе все уже с картинками и в деталях расскажу… да, а ты сам-то автомобиль водить умеешь?

— Ну умею, даже права есть, я их еще в армии получил…

— Значит, сейчас… нет, в понедельник получишь машину, чтобы время на дорогу зря не терять. «Москвич», на «Победу» ты пока не наработал, но это, надеюсь, недолго продлится. Вот, смотри: это примерно то, что я хочу увидеть. Прототип можешь попроще сделать, боюсь, что гнутые стекла за оставшееся время никто изготовить просто не успеет. Вот тут — альбом по деталям подвески от Орского грузовичка, советую с ними повнимательнее ознакомиться, все же тут ничего даже шприцевать не требуется, а для массового автомобиля это огромный плюс. Вот это — габариты двигателя, как видишь, исключительно компактный моторчик получается… а остальное — на твое усмотрение. И да, чтобы ты не дергался: во-первых, машина и будет твоим дипломным проектом, этот вопрос Виктор Семенович уже с руководством МАДИ согласовал. А во-вторых, с сегодняшнего утра ты, как главный инженер проекта, в дополнение к стипендии и зарплату получать будешь. И два совета, уже личного плана: с НАМИ в работе постарайся никаких дел не иметь, достаточно будет через институт забрать у них чертежи на коробку. А если возникнут какие-то специальные вопросы… пойдем, я тебя познакомлю с милой девушкой, которая здесь отвечает за режим. Сразу предупреждаю: девушка замужем и называется «капитан госбезопасности», но в работе по любым вопросам снабжения она поможет больше, чем весь твой институт. И последнее, я тут вообще ни при чем, так что ты тут главный и сам со всем разбирайся. Елена Павловна, вы товарищу главному инженеру расскажете, где тут что и как?Было приятно познакомится…

Ошарашенный Василий, проводив глазами убегающего Алексея, все же спросил у ГБшницы:

— А этот Алексей — он вообще кто?

— Это товарищ Воронов. Идемте, я вам покажу ваш кабинет и заодно зайдем в бухгалтерию и отдел кадров…

Вечером Виктор Семенович с легкой усмешкой доложил Иосифу Виссарионовичу:

— Лаврентий Павлович не зря его просил подарки не дорабатывать.

— Что вы имеете в виду?

— Автомобили ему, видите ли, не понравились, но раз ему их улучшать не разрешили, он решил просто новый сделать. Подобрал студента в МАДИ с хорошей фантазией, и поставил ему в качестве дипломной работы задачу сделать автомобиль такой, какой ему хочется.

— А купить его просто за границей…

— Мы уже то, что он предлагает, посмотрели, и мои специалисты говорят, что даже в Германии и Америке ничего даже близко похожего не делается. Меня, правда, немного смущает то, что он по сути запретил любые наработки по этому автомобилю передавать в НАМИ… по крайней мере до завершения проектных работ.

— Как это «запретил»? Кто ему такие полномочия давал?

— Ну не запретил, не рекомендовал просто. Сказал, что там постараются его предложения… это он сказал, я дословно передаю, изговнять, чтобы свои провалы как-то прикрыть, а когда машина в серию пойдет, то уже… изговнять не получится.

— Он считает, что его поделку сразу на каком-то заводе захотят запустить в серию? Самоуверенный у нас товарищ получился, видать в результате обретения семьи…

— Он уже договорился с Пантелеймоном Кондратьевичем о постройке нового автозавода. Вы же знаете, как к его… изобретениям товарищ Пономаренко относится: все готов сразу же в производство пускать.

— Это-то верно… но нужно признаться: в этом Пантелеймон Кондратьевич еще ни разу не ошибся. А раз уж он завод собирается за счет республиканского бюджета… он по поводу финансирования строительства в Госплан не обращался же?

— А когда бы он успел? Воронов ему с таким предложением два часа назад всего звонил. Но скорее всего товарищ Пономаренко такую стройку за счет Казахстана проведет, у него сейчас средства определенные появились.

— Да уж, с мясом он это очень качественно работу провел… а насчет дополнительного финансирования, если он запросит… ладно, это будем решать на Совмине. А чем занимается это партизан… Воронов кроме автомобилей?

— Трудно сказать. Два месяца он очень много времени проводил на опытной фармфабрике мединститута, но что конкретно он там делал, непонятно. То есть он привлек множество работников к разработке каких-то сывороток против укусов разными паразитами, почему-то главным образом тропических паразитов. Задача в принципе интересная, вот только с тропиками в СССР как-то плоховато. Зато, как сказала заведующая секцией этого завода, теперь советский человек может без особой опаски бродить по африканским и амазонским джунглям. И они уверены, что смогли разработать сыворотку, вылечивающую даже сонную болезнь! То есть они так говорят, хотя на практике ее и не применяли никогда… то есть опять со слов Воронова говорят.

— Сыворотки — это хорошо, и лекарство от сонной болезни… Спасибо, но я думаю, что стоит посмотреть, чем все его тамошние изыскания закончатся.

— А они уже закончились. То есть, похоже, что закончились: он на фабрику уже вторую неделю не заходит. Но и о том, что же он там на самом деле делал, никому не говорит…

Алексей в принципе догадывался, что товарищи Абакумов и Берия довольно своеобразно следили за тем, чем он занимается. И понимал, что периодически они стараются его подтолкнуть к каким-то необходимым им занятиям, а потому очень внимательно слушал, что ему периодически рассказывала Лена Ковалева. А девушка попалась «словоохотливая», разговаривала с ним чаще всего совсем не на медицинские темы. И в какой-то момент парню показалось, что не допустить появления того самого «документа» время настало исключительно подходящее. Так что он, дождавшись, когда Сона уедет в университет, снял трубку телефона, набрал номер и, услышав «слушаю», произнес:

— Александр Николаевич, это Воронов, Алексей Воронов. Мне нужно срочно встретиться… по личному, но исключительно важному делу, лучше всего сегодня вечером или завтра… да, я подожду.

А спустя минуту продолжил:

— Хорошо, сегодня в двадцать два часа буду. Обязательно. Да, конечно, спасибо. До встречи вечером…