Парфюмерша из Ведьминой Хижины: путь к свободе

Глава 4: Хижина и ее жители

Яра пела эту бодрую, бессмысленную песенку, шагая впереди по тропинке, и ее голос, скрипучий и ритмичный, отгонял страх, который все еще таился в уголках моего сознания. Слова повторялись в припеве, с вариациями – то лиса обманывала дуб, то дуб как-то хитро ее заманивал к себе, – и это создавало ощущение бесконечного, веселого цикла, как сама жизнь в лесу.

Дорога до хижины на этот раз показалась короче, хотя лес вокруг ощущался гуще и загадочнее в дневном свете. Солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, отбрасывая танцующие тени на тропинку, и каждый шаг отзывался легким хрустом листьев под ногами. Возможно, путь казался короче потому, что я уже знала, что меня ждет, а возможно, потому что Яра шла впереди, напевая эту песенку, и ее уверенность передавалась мне, как тепло от костра.

Жнец, как всегда, то появлялся, то исчезал в кустах, словно играл в прятки с самим лесом. Вдруг его голова высунулась из-за толстого ствола дерева, и он фыркнул:

– Не наступай на тот рыжий мухомор слева. Он обидчивый. В прошлый раз наступили – он всю неделю кошмарные сны всем подбрасывал. Мне, кстати, понравилось: снились мышиные пиры с сыром размером с дом.

Я замерла и аккуратно обошла яркий гриб, который и правда выглядел немного надменным – его шляпка была надменно вздернута, а ножка казалась выпрямленной, как у стражника на посту. "Интересно, – подумала я, – а он тоже говорящий?" Но спрашивать не стала – мне казалось, что хватит на сегодня с меня чудес.

Вот и хижина. В свете дня она смотрелась менее грозно, но куда более… оживленно. Дым из трубы вился не просто столбом, а закручивался в причудливые спирали, которые на мгновение складывались в подобие кошачьей морды, а потом рассыпались искрами. Оконные ставни лениво подрагивали, словно хижина тихонько посапывала во сне, а дверь слегка приоткрылась сама, будто приглашая войти. Я почувствовала легкий трепет – дом знал о нашем приближении?

Яра толкнула скрипучую, приоткрытую дверь плечом, и та отворилась с приветственным вздохом.

– Ну, входи, входи, жилищка. Знакомься с домом официально. Не стесняйся, он тебя уже ждет.

Я переступила порог, затаив дыхание. Воздух внутри был густым и терпким, пахнущим деревом, травами и чем-то еще, неуловимо живым – словно хижина дышала. Пол под ногами слегка прогнулся, как будто приветствуя мой вес, и я услышала тихий, низкий гул, эхом отдающийся в стенах.

– Итак, Алиша, знакомься, – Яра обвела рукой пространство. – Это не просто четыре стены и крыша. Это – Хранитель. Дом. Он живой. Он все чувствует, все слышит и, на свою беду, все помнит. Так что не делай при нем ничего такого, о чем потом будешь жалеть. Он обязательно припомнит – и, возможно, отомстит по-своему, например, сделает пол скользким в самый неподходящий момент.

Я огляделась, и хижина в ответ тихо, глубоко жужжала, словно огромный добродушный шмель. Кажется, это было одобрением – гул стал теплее, и воздух вокруг меня тоже слегка потеплел, как от дружеского объятия.

– А кроме нас с моим пушистым циником, – Яра кивнула на Жнеца, который уже устроился на лежанке и лениво вылизывал лапу, – здесь есть еще кое-кто. Не такие большие и заметные, но тоже считаются членами семьи. Эй, команда! У нас новенькая! Представляйтесь!

Наступила тишина. Я напряглась, ожидая чего-то эпичного – может, вспышек магии или фанфар? Но вместо этого из-за печки раздалось шуршание, и на пол выкатился небольшой, лохматый клубочек пыли. Он покатился ко мне, остановился в метре и… чихнул. Из облачка пыли проступили две блестящие бусинки-глазки и длинный розовый хвостик, который вилял, как радостный щенок.

– Это Пыльник, – представила Яра. – Домовой, насколько я могу судить. Неразговорчивый, но незаменимый уборщик. Очень стеснительный.

Пыльник смущенно завертелся на месте, подняв новое облачко пыли, и вдруг подкатился ближе, осторожно коснувшись моей ноги. Я замерла, но он просто… почистил мою юбку, смахнув грязь с дороги. Затем, довольный, завертелся и юркнул обратно за печку, оставив после себя идеально чистый пол в том месте, где стоял.

– Да, он скромняга, – вздохнула Яра. – Но без него тут был бы полный хаос. А иногда он даже рисует узоры на окнах – для нашего настроения.

Тут мое внимание привлекло движение на одной из верхних полок. Среди банок с сушеными жабрами и крыльями летучих мышей сидела удивительно упитанная сова с большими, круглыми очками на клюве. Она внимательно изучала толстый фолиант, держа его в лапах, и вдруг перелистнула страницу клювом, издав довольное уханье.

– А это – Умник, – сказала Яра. – Наша библиотечная сова. Читает все подряд. От трактатов по алхимии до бульварных романов. Иногда по ночам цитирует Шекспира. Очень драматично.

Сова – Умник – подняла на меня взгляд поверх очков, кивнула с видом заправского академика и вдруг ухнула: "Быть или не быть – вот в чем вопрос!" Затем снова углубилась в чтение, но не раньше, чем подмигнула мне одним глазом. Я не удержалась и улыбнулась – это было забавно и неожиданно мило.

– И конечно же, нельзя не представить нашу приму, – Яра с некоторой торжественностью указала на старую, покосившуюся метлу, прислонившуюся в углу. – Это Метла. Да, с большой буквы. Она не просто инструмент. Она – личность. С характером. Очень, о-о-очень строптивым характером.

Метла в ответ дернула ручкой и издала звук, похожий на скептическое фырканье. Вдруг она оторвалась от стены, взлетела на пару сантиметров и… легонько ткнула меня в бок, словно проверяя на прочность. Я ойкнула и отскочила, но метла вернулась на место, довольная своей шалостью.

– Она не каждому дается, – пояснил Жнец, не открывая глаз. – Меня, например, она до сих пор сбрасывает. Говорит, я слишком когтистый балласт. А тебя, похоже, тестирует – значит, интересно.

– А… а кто это? – я указала на большой глиняный кувшин в темном углу. Из его горлышка доносилось тихое, размеренное бульканье, и вдруг из него вылетел пузырек, который лопнул с легким "поп!", выпустив аромат свежей мяты.

– А, это Буля, – улыбнулась Яра. – Дух болотных газов и тихих брожений. Отличный собеседник, если тебе нужно выговориться. Он никогда не перебивает. И иногда выдает довольно философские пузыри. Правда, пахнут они порой весьма специфически.

Буля булькнул в ответ, и пузырек полетел ко мне, лопнув у лица – на этот раз запахло яблоками. Я засмеялась – это было как приветствие.

Я стояла посреди этой странной компании, чувствуя себя одновременно сбитой с толку и очарованной. Это было не похоже ни на что, что я когда-либо знала и видела. Пыльник снова выглянул, Умник ухнул, метла дернулась, Буля булькнул – и дом ответил общим гулом, словно все они были частью одного организма.

– И все они… дружат? – осторожно поинтересовалась я, пытаясь представить, как сова спорит с метлой.

– Дружат? – Яра рассмеялась. – Нет, милая. Они – семья. Со своими ссорами, обидами и совместными чаепитиями по пятницам. Например, на прошлой неделе Умник и Метла поссорились – он ее назвал "метлой для пыли", а она в отместку смахнула его книги на пол. Пришлось мирить. А теперь и ты ее часть. Так что, – она хлопнула в ладоши, – начнем с малого. Первое правило…

В этот момент из-под раковины с легким плеском выпрыгнула небольшая, изумрудная лягушка с золотой короной набекрень. Она устроилась на краю деревянного стола, поправила корону лапкой и уставилась на меня влажным, пронзительным и… откровенно томным взглядом. Затем подпрыгнула ближе и чмокнула воздух в мою сторону.

– А это наш постоянный дон-жуан и светский лев, – с тяжелым вздохом представила Яра. – Король Чирик Пятый. Бывший принц, а ныне – безнадежный романтик в амфибийном обличье.

Лягушка надула горловый мешок и издал глубокое, бархатистое:

– Ква-а-а. Приветствую тебя, о прелестная незнакомка! Твои глаза столь же прекрасны, как два изумруда в оправе из рыжего золота… Позволь предложить тебе поцелуй, который изменит все!

Я отшатнулась, но не удержалась от смеха – это было абсурдно.

Яра фыркнула и ткнула в его сторону пальцем.

– Не ведись на его сладкие речи. Вся его королевская свита из одного человека состоит – его самого. И история у нас с ним, так сказать, давняя.

Она прищурилась, глядя на лягушку, которая старательно делала вид, что рассматривает свои перепонки на лапке, но продолжала бросать на меня томные взгляды.

– Мы с ним, можно сказать, были… знакомы. Очень давно. Он тогда был красивым, молодым принцем, а я – глупой девчонкой, которая и не подозревала о своих способностях. Ну, он ухаживал, цветы дарил, стихи читал… А я-то думала, это на всю жизнь. Ан нет. – Голос Яры стал сухим и колким. – В один прекрасный день он объявил, что его сердце занято. Дочерью соседнего короля. Богатого, разумеется. Куда простой, бедной девчонке до их богатств.

Лягушка – бывший принц – смущенно завертелся и прикрыл глаза лапкой.

– Ква… это было недоразумение…

– Недоразумение? – Яра подняла бровь, и метла в углу дернулась в солидарности. – Я так разозлилась, что у меня аж искры из глаз посыпались! Я кричала на него, рыдала, а потом выпалила что-то вроде «чтоб ты стал лягушкой и всю жизнь искал себе пару, дамский угодник несчастный!». И знаешь что? – Ведьма горько усмехнулась. – Я и не подозревала, что во мне дремлет такая сила. Он прямо на моих глазах съежился, позеленел и… квакнул. Вот так с тех пор и живет. Его наказание – вечность в образе лягушки. И вечные поиски той самой, которая согласится его поцеловать и расколдовать. Что, кстати, бесполезно.

– Ква-а! Почему бесполезно? – возмутился Чирик, подпрыгнув и чуть не упав со стола. Умник ухнул в поддержку.

– Потому что, мой милый, – Яра склонилась к нему, – заклятье было наложено от чистой, неподдельной ярости и боли влюбленной ведьмы. Оно навсегда. Ты можешь целоваться с кем угодно – хоть с самой принцессой. Да хоть с королевной! – ты останешься лягушкой.

Принц-лягушка безнадежно опустил голову, а потом с новым энтузиазмом посмотрел на меня.

– Ква! Может, ты, о дивная рыжеволосая, попробуешь? Один поцелуй – и я стану твоим верным рыцарем!

Я покраснела и отступила, но Жнец рассмеялся:

– О, Чирик, ты неисправим. Алиша, не слушай его – он это каждой гостье предлагает. В прошлый раз пытался соблазнить почтальона, и она убежала в ужасе.

Чирик обиженно квакнул, спрыгнул со стола и ускакал прочь, чтобы, видимо, искать утешения у болотного духа Були. Буля в ответ булькнул сочувственно.

– Ну, вот, пожалуй, и все основные жильцы, – подвела итог Яра, смотря вслед удаляющемуся «королю». – Остальные – мимолетные духи, тени и случайные гости, которых он, бывает, к себе на свидания заманивает. Например, вчера здесь был блуждающий огонек – Чирик пытался его "поцеловать", и дом еле потушил пожар. Ну что, страшно? Может, еще передумаешь?

Я оглядела комнату. Пыльник снова высунул нос из-за печки и подмигнул. Умник перелистнул страницу и ухнул одобрительно. Метла дернулась, словно приглашая полетать. Буля тихо булькнул. А Дом под ногами тихо и уютно жужжал, и я почувствовала, как он слегка вибрирует под моей ладонью, когда я коснулась стены – как будто успокаивал.

Страх был. Но его перекрывало дикое, щекочущее любопытство и какое-то новое, незнакомое чувство… желание быть нужным. Даже история с лягушкой казалась не пугающей, а скорее грустной и по-своему поучительной – напоминание, что магия может быть как благословением, так и проклятием.

– Нет, – сказала я твердо. – Не передумываю. Это… это как большая, странная семья. И мне здесь нравится.

– Отлично! – глаза Яры блеснули. – Тогда начнем с самого простого. Поможешь мне разобрать травы…

И тут я вспомнила.

– Извините, а где… где мне предстоит жить? – робко спросила я, оглядывая изнутри хижину. Кроме этой комнаты и видимой за занавеской маленькой кладовки, помещений вроде бы не было. "Неужели на тюфяке у печки?" – подумала я с легким ужасом.

Яра улыбнулась, как будто только и ждала этого вопроса, и ее глаза заискрились озорством.

– А вот это самый интересный вопрос, детка! Ты же не думала, что моя скромная обитель ограничивается тем, что видно снаружи? Дом – он как дурной характер: его внутреннее содержание всегда богаче внешнего облика. Дом может расширяться внутри. Или вбок. Иногда, мне кажется, немного в другое измерение. Смотри – и не пугайся, это нормально.

Она подошла к сплошной стене, увешанной связками лука и чеснока, и провела по ней ладонью, словно гладя старого друга.

– Ну же, старина, – прошептала она. – Покажи себя. У нас новая жилица. Давай посмотрим, как ты ее принял. Не стесняйся, она хорошая.

Сначала ничего не происходило, и я подумала, что это шутка. Потом одно из поленьев в груде у стены тихо покатилось в сторону. Затем еще одно. Стена задрожала, и я отскочила, услышав треск – словно дерево росло на глазах. В том месте, где раньше был лишь угол, образовалась аккуратная деревянная дверь с медной ручкой в виде спящей кошки. Ручка моргнула – или мне показалось?

– О-о-о, – прошептала Яра, одобрительно кивая. – Неплохо. Очень даже неплохо. Кошка – хороший знак. Значит, относится к тебе с симпатией. Но с некоторой долей сомнения – видишь, кошка спит? Ну, он еще тебя не знает. Открывай, не бойся – никто тебя не укусит.

Я робко нажала на ручку. Дверь бесшумно отворилась, но перед этим ручка "мяукнула" тихо, и я вздрогнула. За дверью открылась комната – и я застыла на пороге, открыв рот от удивления.

Комната была небольшой, но абсолютно очаровательной. Она оказалась… круглой, как будто дом вырезал ее из ствола гигантского дерева. Стены были из теплого светлого дерева с узорами, напоминающими листья и ветви, а прямо напротив меня было большое круглое окно, выходящее в глубь леса – такое огромное, что казалось, будто лес является частью комнаты. Под окном стояла низкая, широкая кровать, застеленная лоскутным одеялом, которое выглядело так, будто его сшили из сотни разных историй – здесь был кусочек с драконом, там с цветами. У стены – простой деревянный сундук для вещей и маленький столик с медным умывальником, из которого тихо капала вода, образуя мелодию. Рядом небольшой столик с зеркалом. Воздух пах свежим деревом, сушеной лавандой и чем-то неуловимо сладким – как медовыми сотами.

Но вдруг комната… изменилась. Пол слегка прогнулся, и из него вырос маленький стул у окна. Стена шевельнулась, и на ней появилась полка с пустыми банками – для моих будущих "зелий"? Я ойкнула от удивления, и комната ответила тихим гулом, словно извиняясь за внезапность.

– Вау, – выдохнула я, подходя ближе и касаясь кровати – она была мягкой, как облако, и слегка покачивалась, словно укачивая.

– Да, он постарался, – с одобрением сказала Яра, заглядывая мне через плечо. – Круглая комната – замечательно. Значит, чувствует в тебе потенциал. И окно в лес… О, это редкость! Он доверяет тебе свои самые сокровенные виды – иногда через него можно увидеть не просто лес, а… тайны. Ну, и кровать хорошая. Метла, кстати, иногда любит поспать в ногах. Так что не пугайся, если она ночью прилетит.

Я вошла внутрь. Пол был теплым и слегка пружинил под ногами, как живая трава. Комната все еще тихо, почти неслышно гудела, подстраиваясь под мое дыхание – когда я волновалась, гул становился успокаивающим, как колыбельная.

– Чем больше ты ему понравишься, тем уютнее и… просторнее тут будет, – пояснила Яра. – Может, появится камин. Или еще полки для твоих будущих зелий. Все в твоих руках, вернее, в твоих поступках. Дом все чувствует. Он живет твоими эмоциями. Так что постарайся не впадать в уныние слишком надолго, а то обои потемнеют – или, еще хуже, комната сузится.

Вдруг метла влетела в комнату, покружила вокруг меня и легонько ткнула в плечо, словно приветствуя, а потом улетела. Я рассмеялась – это было волшебно.

Яра подмигнула и отступила, оставляя меня наедине с моим новым пространством.

– Разбирай вещи. Осваивайся. А потом выходи – поможешь мне разобрать травы, которые я со сбора привезла. Посмотрим, как ты с ними справишься. Дом шепчет, что у тебя точно получится.

Дверь мягко закрылась за ней. Я осталась одна. Присела на кровать – она оказалась удивительно удобной, и одеяло само подоткнулось под меня. Положила ладонь на стену – дерево было теплым и живым на ощупь, и под пальцами проступил узор в форме цветка – мой любимый из сада.

– Спасибо, – прошептала я. – Мне очень нравится.

Стена под моей ладонью тихо вздохнула, и гудящий звук стал чуть громче и мелодичнее. Казалось, дом мурлычет. Вдруг окно слегка потемнело, и в нем отразилось мое лицо – но улыбающееся, полное надежды.

Я подошла к окну и прикоснулась к стеклу. За ним шелестели листья, порхали птицы, и вдруг ветка старого дуба постучалась в стекло, словно приглашая погулять. Я открыла окно – и свежий ветерок принес аромат леса, смешанный с магией.

Пусть моя жизнь теперь была полна необычных знакомых: говорящего кота, строптивой метлы, болотных духов и лягушачьего короля. Но это была моя жизнь. И это место, со всеми его странностями, уже стало мне… домом. И этот дом, казалось, был рад мне не меньше, чем я ему. А когда я вышла из комнаты, Яра встретила меня улыбкой – и я знала, что это только начало.