6. Взаперти
Помимо картотек по периметру атриума стояли письменные столы, и каждый из этих столов казался по-своему уникальным. Одно лишь их содержимое указывало на неповторимость их хозяев. Лежащие едва ли не под линейку папки – здесь обитает дотошный перфекционист; мятые журналы по рыбалке - кому-то не терпится вернуться к любимому спиннингу; спрятавшийся за кульманами и мониторами – вот он, уютный уголок местного интроверта. Стопки кальки, кружки, фоторамки, маркеры, открытки, пепельницы. Передвиньте хоть что-нибудь, как вся эта атмосфера, та самая атмосфера sci-fi романов конца прошлого столетия, тут же улетучится в небытие.
Складывается впечатление, что все эти астрономы отправились на один общий космический перекур.
Гоголоны вдохнули в холл обсерватории новую жизнь. Они обследовали всё вплоть до мельчайших деталей: свет ультрафиолетовых излучателей плясал в полутьме, будто клоуны жонглировали фонариками. Шорохи алароидов напоминали треск дров в камине. Быть может, именно поэтому меня окутал непередаваемый домашний уют. Это место излучало покой. Закроешь глаза - и сразу представляется, как учёные сидят под лампами, нырнувшие в исследования. В омут неизведанных тайн. Люди точных наук чувствуют себя во вселенной как дома, потому что все они посвятили жизни великому чуду познания. Как же я их понимаю. Изо дня в день они ведут научные диспуты, обмениваются дружескими кивками и, пускай не всегда искренне, с малой толикой зависти радуются успехам коллег.
С удовольствием бы променяла залы переговоров на тесную каморку лаборатории.
«Так в чём проблема?» - спросите вы. Я ведь вся такая из себя главная и важная. Разве для великой Феи существуют непреодолимые препятствия? Да, существуют. Одно небольшое, но очень серьёзное препятствие.
То, что за последние семь лет я с головой ушла в политику - веяние Ютака Синигава. Не исключено, что без него я бы никогда не добилась нынешних высот, однако нынешние высоты - далеко не тот результат, о котором я когда-то грезила. Изначально наши планы выглядели перспективно: он прикрывал дипломатические тылы, я грызла гранит науки, оттачивала Фею и совершала провокационные манипуляции в сети. Тем не менее, Ютака продолжал давить на меня всё больше. Требовал посещать конференции. Принимать участие в переговорах и саммитах. Какое-то время я полагала, что это действительно на пользу «Созвездию»: вскоре влияние и авторитет стали нашим девизом. Но, как не раз говаривала Задира, сколько волка не корми, он всё в лес смотрит. Добившись успеха, Ютака стал ещё большим параноиком. Он опасался каждого моего самостоятельно принятого решения, в то время как его планы ни в коем случае не должны были вызывать сомнений. Наши эгоизмы столкнулись, как айсберги. Синигава-старший применял ко мне все допустимые рычаги манипулирования: обида, лесть, жалость, восхищение. Вскоре приказывать мне стало для него нормой. Грустно признавать, но я сама позволила ему превратить себя в марионетку. Я стала его вторым Нобуюки. Я променяла научный азарт на правительственные распри. Но что самое отвратительное: Ютака начал воспринимать меня как собачонку, которая должна мчаться к его лаковой туфле по первому же зову. Не знаю, почему я до сих пор не поговорила с ним по душам. В какой-то мере я действительно у него в долгу: взлетев, помни тех, с кем ползал. С другой стороны - Нобуюки и Масами наверняка разделили бы мои возмущения. Они - единственные во всей вселенной люди, которые способны меня понять. Синигава-сан стар и одинок, но мудр и упрям. Как ни крути, когда-то он принял меня в семью. Круговая порука. Неразрешимая дилемма. Полагаю, я очень нескоро наберусь смелости обсудить с ним эту тему.
Находясь на «Магдалене», я вдруг почувствовала лёгкое, как пёрышко, чувство свободы. Здесь я была предоставлена самой себе. Я словно вернулась на десять лет назад; в те времена, когда нелегальное проникновение на сервер ещё заставляло поджилки трястись, а пальцы, вот-вот готовые перелистнуть страницу энциклопедии по теории струн, наполняла нетерпеливая дрожь.
После очередного оборота офисное кресло подо мною издало тягучий лязг, и я вспоминала недавнее нападение гравитационных кранов. Странная ситуация. Не стыкуется со здешней меланхоличной обстановкой. Хороводы звёзд нехотя переползали от одной кромки купола к другой. Задира повисла около арки: поглаживая фиолетовые локоны, изучала график дежурств.
- До чего же у них забавные имена. Диегу Батиста, Лилия Аранья, Марсиа Фрагозу, Леонор Кару… Карейн… - она прокашлялась и зачитала по слогам: - Кар-ней-ру ди Фи-гуй-ре-ду... Блин, пока выговоришь, язык в узел завяжется. Звучит, как титры бразильской мелодрамы.
- Уверена, для них наши имена звучат так же несуразно.
- Ты похожа на скучную скрипучую шарманку. Вот нет, чтоб со мной поугарать! - заливистый смех Задиры синусоидой пронёсся по холлу, и она продолжила двигать пальчиком по списку. Я понаблюдала за алароидами и уже собиралась вернуться к вальсу созвездий, как сестра вновь окликнула меня:
- Прикинь, здесь не только эти мачо и мучачи. Даже азиатка есть, одна-одинёшенька на весь экипаж. Кишимото Яну...
Внезапно Задира отпрянула от графика, будто ужаленная. Пошатнувшись, она рухнула на пятую точкую. Проекция её замерцала подобно вспышкам стробоскопа. Один из Гоголонов тут же подскочил к сестре; у меня и самой дыхание прихватило, настолько неожиданно всё произошло.
- Что с тобой?
- Там, т-т-там... - она сидела на полу и не сводила взгляда с мрачного проёма арки, около которого парила секунды назад; зрачки её расширились, полностью вытеснив голубые радужки. - Там только что кто-то стоял, отвечаю!
Все алароиды разом активировали прожектора на полную мощность: сворачивающая спираль коридора посветлела, открыв взору два ряда зеркальных дверей. Большая их часть - закрытые. Гранёные шкафчики меняли форму в зависимости от угла падающего света. Стены, кулеры, стенды, пол, потолок. Ни души.
- Может, показалось? - нахмурилась я, нехотя вставая со стула.
Задира взлетела, как зверёк, которому наступили на хвост. Спланировав ко мне, она несколько раз ткнула пальцем в сторону арки:
- Готова сердце крестить, там что-то стояло! Клянусь своей коллекцией купальников!
- Гоголон, повтори термальное сканирование.
Трёхмерный план станции возник из воздуха. Лишь одна оранжевая точка указывала на наличие в обсерватории живого существа.
- Так вот же оно! Вот, вот!
- Не хочу тебя огорчать, но это я.
Силуэт сестры буквально вспыхнул. Пиксельные ладони сжались в кулаки, белки глаз порозовели. Ещё чуть-чуть - и её огненно-фиолетовая укладка встанет дыбом.
- Послушай сюда, милочка! Иногда я бываю легкомысленной, но зрение ещё ни разу меня не подводило.
- И кто же там был?
- Там, э-э-э... кхм... Если я тебе скажу, ты подумаешь, что я спятила.
- Не подумаю.
- Обещаешь?
- Так что же ты видела?
- В коридоре стоял Умибодзу! - выпалила Задира.
Пускай я и привыкла к её глупым шуточкам, но в данный момент она говорила серьёзно. Или научилась врать в лицо и решила надо мною подшутить, или сказала правду. Микроклимат скафандра похолодел, а стекло шлема вдруг начало запотевать.
- В каком смысле «Умибодзу»?
- В прямом! Точь-в-точь как призрак из папиных страшилок. Я мирно торчала у выхода, изучала список, никого не трогала, а потом... - она передёрнула плечами, словно стряхивая жуткие воспоминания. - Потом я нечаянно, боковым зрением, глянула в темноту, а там он. Чёрный! Весь чёрный, с головы до пят! Глаза белые, как светящиеся кольца, а лицо... - сестра провела ладонью от лба до подбородка. - Гладкий овал, на котором нет ничего, кроме этих жутких затмений. Там определённо стоял демонюга! Слово скаута!
Я трижды просканировала центральный коридор. Из наблюдательного холла, ни на метр не отходя от своего офисного кресла: панический страх Задиры заразил меня моментально. Он рассеивался по телу ознобом; растекался по венам и жилам ледяной инъекцией. Приоткрытая дверь с подписью «Мужской туалет». Висящий на стенде баллон с антипожароксом. Мусорная урна. Весь этот невинный повседневный быт станции нисколько меня не успокоил.
- Не веришь мне, да? - чуть ли не всхлипнула Задира.
- Гоголон, удалось обнаружить что-нибудь полезное?
- Никак нет, Творец. Имеются волосы, частицы кожи и ДНК, но ничего такого, что могло бы прямо указать не причины исчезновения персонала.
- Тогда приступим к квазивременному восстановлению. Извлекаем данные и убираемся отсюда.
- Посмотри мне в лицо и скажи, что веришь! - не отступала Задира.
- Я привыкла верить в то, что вижу. Демоны на космической станции - крайне абсурдная комбинация.
Своей псевдо-уверенностью я пыталась вытеснить нарастающий внутри меня ужас. Вдруг поможет. Я успокою Задиру, а та, в свою очередь, успокоит меня. Увы, мой план сработал с точностью да наоборот: круто развернувшись, та устремилась к злосчастному коридору.
- Так я и знала! А ещё «сестра» называется... - она подманила указательным пальцем одного из алароидов. - Гоголон, а ну марш за мной. Мы скрутим этого монстра и бросим его к ногам этой скептичной зазнайки.
- Не надо создавать проблему там, где её нет, - окликнула я Задиру. - Будем работать в одной команде - быстрее справимся и быстрее вернёмся домой.
- Испугалась, да? Вот и торчи теперь здесь без меня. И запомни: когда этот отвратный монстр ущипнёт тебя за задницу, даже не вздумай звать на помощь. Я буду так же бесчувственна, как и ты. На!
Взметнув к потолку кукиш, она выскользнула из вестибюля; один из алароидов нырнул во мрак арки вслед за ней. Остальные роботы выстроились передо мной полумесяцем. Я вернулась в кресло и попыталась собраться с мыслями: те разбрелись по микротрещинам лобной кости, ни в какую не желая возвращаться в исследовательское русло.
- Я чувствовала, что мы сегодня поругаемся. Задира искала повод и Задира его нашла.
- Человеческий темперамент нестабилен, но в этом есть своя прелесть.
- Прелесть? - искренне возмутилась я. - Она обожает закатывать истерики. Её характер, как коктейль. Двести грамм непредсказуемости, залитых скандалами и приправленных долькой сарказма. Перед употреблением поджечь.
- Простите, Творец, но моя конструкция лишена вкусовых рецепторов.
- Мы с тобой ещё поработаем над этим, - я сжала переносицу и выдохнула. - Проехали. Крепи диаскопы.
Сверкающие алыми отливами, глаза всех алароидов выпорхнули из орбит и полетели к стенам. Они приземлялись на мостики, шкафы, стёкла и прочие поверхности вестибюля подобно комарам. Весь холл покрылся гирляндой красочных огоньков - меня вновь посетил дух Рождества, и я расслабилась. Долой эти её паранормальные нелепости. С вероятностью в девяносто девять процентов монстр Задиры - либо повод уединиться с Гоголоном, либо плод её неискоренимой инфантильной фантазии.
- Диаскопы зафиксированы, - хором отчитались безглазые роботы.
- Тогда чего медлишь? Начинай подгрузку и выводи результат.
- Каков временной диапазон?
- Начнём с пяти часов до инцидента, потом промотаем.
Диаскопы замигали и стали соединяться друг с другом зернистыми жёлтыми лучами. Вскоре эти лучи образовали многогранник: когда тот заполнил весь атриум, параллельная полу плоскость поползла вверх. Если попытаться сравнить квазивременное восстановление данных с чем-либо, используемым в повседневном обиходе, то я бы назвала его крупногабаритным 3D-принтером с функцией подглядывания.
С помощью него можно воспроизвести недавние события.
Раздался еле слышный писк, и диаскопы начали сканировать пространство на наличие остаточных вибраций квазичастиц. Обработав данные, они приступили к трансляции того, что происходило в исследуемом пространстве несколько часов назад. Под ползущей от пола к потолку гранью сначала появились туманно-жёлтые подошвы, потом кроссовки и каблуки, затем брюки и юбки. Бродящие сами по себе ноги вызвали на моём лице ухмылку предвкушения. Долой архаичные страхи - наука Пангеи заткнёт за пояс любые оккультные силы.
- Творец, процесс реконструкции стабилизирован. Через пять минут всё будет готово.
- Прекрасно, - стараясь не смотреть в сторону арки, я смахнула с колена невидимую пылинку.
* * *
Возмущение прям так и распирало изнутри. Я в курсе, что Тихоня меня вообще ни во что не ставит, но окончательно это её высокомерное занудство выбесило меня только сейчас. Окей, врать не буду: пару раз я пугала её. Да так пугала, что она со мной несколько дней потом не разговаривала. Первый раз - в семь, когда я повесила в нашей комнате драный комбинезон со свалки и набила его тряпьём. Выглядело сие творение воистину жутко. Второй раз - в двенадцать, я тогда полезла в заброшенный дом у дедушки в деревне и случайно наступила на спящего внутри бродягу. Вой стоял - мама, не горюй.
Но сейчас... сейчас всё по-настоящему, честно!
Гого едва поспевал за мной, периодически врубая сканирование и пытаясь засечь жуткого гостя. Не глядя на то, что я - голограмма, приближаясь к каждой двери, я прижимала к груди кулачки в готовности снова увидеть нечто. Что это, я и сама толком не разглядела, но эти белые кольца глазниц до сих пор сидели у меня в извилинах. Больше всего это существо походило на духов Умибодзу из японских мифов. Морские послушники. С чёрной кожей, светящимися глазами и щупальцами, они убивают всех, кто посмеет с ними заговорить. Ужастики ужастиками, но этого монстра я не выдумала.
- Блеск!.. Нет, ну ты только представь? Тихоня не поверила мне!.. Годы текут, но ничего не меняется: приняла меня за легкомысленную балаболку.
- Увы, мои датчики не сумели засечь то, о чём ты рассказала. Однако церебральные параметры твоей программной имитации указывают на обратное - пульс, как и частота сердцебиения, заметно подскочили. Симулировать такое несложно, но я склоняюсь к варианту, что тебя действительно что-то взволновало.
- Симулировать? Вот уж спасибо за поддержку, Гоголон... - притормозив, я заглянула в оставленный кем-то нараспашку шкафчик: белый халат, открытка с культуристом и доской для сёрфинга, пустой пищевой контейнер. - Если между нами: наедине с этой скрипухой помереть можно. Не знаю, что бы я без тебя делала.
- Всегда к твоим услугам, - поклонился алароид.
- Да ладно тебе, уговор есть уговор. Ресторан уже выбрал?
- В наличие имеется несколько вариантов. Если ты готова обсудить их, я скопирую данные с центрального мейнфрейма.
- Валяй, сейчас придумаем чего.
Пока Гого занимался подгрузкой, я полетела дальше. Рельефные пласты стен отражали мой блеклый силуэт, превращая его в пятно фиолетового света. За весь путь я не заметила ни единого признака беспорядков или катастрофы. Вазоны с кактусами и журнальные столики выглядели чисто и опрятно, словно «Магдалену» только-только сняли с конвейера и зашпульнули на орбиту. Аномальщины и след простыл. Я бы свалила видение на недосып, но глючит меня обычно только после тусовок с Нобуюки.
- Список ресторанов загружен, - отчитался Гоголон, нагоняя меня широкими шагами. - Парижский «Lettre d'amour», «Saloon» в Вегасе, Московский «Пассаж»...
- Ой, не, - бросила я через плечо. - «Пассаж» лучше сразу вычеркни. Я была там. Блюда ещё куда ни шло, но обслуживание... хуже не придумать.
- Что ты под этим подразумеваешь?
- Как бы тебе объяснить?.. Знаешь, попадаются иногда такие люди, у которых на роже написано, что они тебя терпеть не могут. Вот так и там. Когда официанты увидели, как я отстёгиваю швейцару на чай с электронного кошелька Пангеи, они глазели на меня, как на врага народа. И пускай прямо они ничего не сказали, но это... ощутимо что ли.
- Странно, - монохромное лицо алароида удивления не выражало абсолютно. - Разве важно то, что не очевидно и может являться лишь личным домыслом?
Я сложила руки на груди, как джедай, объясняющий падавану основы мироздания:
- В этом и заключается наше с тобой отличие, Гого. Люди умеют чувствовать. Интуиция. Без неё нам никуда... А ну-ка, стоя-я-ять!
Я зависла на месте и тут же ощутила, как мою физиономию искажает самодовольный оскал. Сердце, а точнее его виртуальная имитация, забилось молотобойными толчками: мы находились у массивной круглой двери, точь-в-точь как в банковских хранилищах. Судя по выцветшим наклейкам, та вела к реактору станции. Но всё это мелочь. Не мелочью было лишь то, что заставило меня злорадно потереть ладони: круглую ставню вдоль и поперёк покрывали царапины. Частые, неглубокие, прерывистые - не иначе как целая кошачья династия здесь когти подтачивала.
Вот она, цельнометаллическая улика. То, что докажет сестрице, что нифига она не самая лучшая.
Осторожно, словно за нами следят агенты, я кивнула в сторону двери:
- Ты тоже это видишь?
- Так точно, - пучки роботизированных глаз блеснули водянистым излучением; алые лучи поползли по царапинам с лёгкостью лазерных целеуказателей. - Обнаружены механические повреждения неизвестного происхождения. Запросить подкрепление?
- Ещё чего! - шикнула я. - Сами справимся. Сделаем нашей принцессе сюрприз.
Алароид упёрся лицом в дверь; зрачки его защёлкали, как объективы камер. Ну вот, а я что говорила? Сначала гравитационные краны-убийцы, а теперь ещё и нечистая сила. Никуда ты от меня не денешься, адский чудик. Если приключения не идут к Задире, то Задира сама идёт к ним.
- Чисто гипотетический вопрос, Гогоша: ежели в реакторной кто-то заныкался, сканирование ведь может его и не показать, верно?
- Вполне возможно. Если модуль реактора представляет собой сосуд Дьюара, а пространство меж стен заполнено экранирующим...
- Хватит, хватит... - я жестом велела ему заткнуться. - Умничать будешь с Тихоней, меня такие приёмчики не впечатляют. План такой: я сейчас проверю, что внутри, а ты стой на стрёме. Ясно?
- Более чем, - серьёзно кивнул алароид.
Хрустнув костяшками пальцев, я занесла ногу... и рванула в дверь. Зажмурилась: думала, что внутри меня встретит безликая харя того чернильного упыря. Или толпа зомбированных астрономов. Или ещё чего похлеще. Каково же было моё удивление, когда дверь тамбура пропустила меня, а дверь в саму реакторную - нет; я врезалась в неё, будто сидела в живом теле; шандарахнулась, как Парри Готтер в колонну из части про Комнатную Тайну. Один раз, и второй, и третий - ни в какую не пропускает меня к реактору эта сволочная дверь. Вернувшись к Гоголону, я осела на пол с раздосадованным видом.
- Смею предположить, что ты чем-то огорчена.
- Не получилось... - буркнула я, поправляя причёску. - За этой дверью ещё одна дверь, и она меня не пропускает.
- Об этом я и намеревался тебе сообщить. Данный реакторный модуль является экспериментальным довоенным образцом российского производства. В соответствии с нормами, высокомощные энергетические установки на орбитальных станциях имеют наивысший приоритет антирадиационной защиты. Боралюминиевый композит, размещённый в простенках модуля, представляет собой кристаллическую структуру и является абсолютным изолятором, который не позволяет пучностям твоих люксонов...
- Да хватит уже гундеть! Я более чем уверена, что внутри кто-то есть! Вряд ли эти царапины оставили питомцы местного живого уголка. Определённо работа того демонюги.
- Реактор находится в спящем режиме. Ещё два алароида - и мы сможем применить деконструктор. Выслать Творцу запрос?
- Ну уж нетушки, этот трофей мой.
Робот выдавил из себя трансформаторный смешок. Плечи его преобразились в клешни, а ноги слились в заточенный до блеска труборез. Запрыгнув на дверь подобно саранче, он повернул голову на 180 градусов:
- Механическое вскрытие займёт какое-то время, но я постараюсь справиться быстрее.
Я радостно захлопала в ладоши; девочка, получившая на день рождения навороченную куклу.
- Солнце моё, ты просто лапа. В топку эти шпионские игры, вскрываем.
Гоголон взялся за петли - логичнее всего спилить их и просто откатить двери в сторону. Брызнули снопы оранжевых искр: наконец-то на этой космической посудине появился хоть какой-то намёк на жизнь. Я расхаживала за спиной Гоголона, не находя себе места. Даже не знаю, что подмывало больше: месть за испуг или желание обогнать сеструню с этими её навороченными техническими понтами. Я всегда считала, что все эти её примочки - пафосная показуха. Раньше сыщики и без техники обходились. Эркюль Пуаро и мисс Марпл с одной лишь дедукцией самые заковыристые дела раскрывали. Моя систер – избалованная зазнайка.
Дверь тамбура рухнула на пол, издав то ли хлопок, то ли скрежет.
- Ещё немного... - я погладила Гоголона по голове. – Мы уже близко, мой сладкий.
Оригинальная мы парочка всё-таки. Проекция и робот. Призрак и машина. Это так экстравагантно, так экзотично.
Гоголон перебрался в тамбур и взялся за второе препятствие – ставню метра полтора в диаметре. Та выглядела даже мощнее первой, но алароид кромсал её с легкостью консервной банки. И с ещё большим ожесточением, что весьма меня порадовало. Не прошло и пяти минут, как дверь отвалилась. С грохотом выкатившись из тамбура, она рухнула на первую дверь и образовала внушительный железный сэндвич.
- За мной, - тихо пискнула я.
Понизив свою яркость до минимума, я уменьшилась до размеров белки и влетела в чертоги реакторной. Гоголон змеёю вполз следом. Холодрыга внутри стояла нереальная. Да, я в курсе, что температура мне до лампочки, но морозные узоры на гранёных пластинах всё равно вынудили поёжиться. В открытом космосе с его абсолютным нулём и то теплее казалось. А возможно, свою лепту внесло и местное освещение: закованные в стекло трубки излучали мягкий голубоватый свет. В центре округлой камеры высился закруглённый стержень - казалось, мы попали вовнутрь пустого бублика. Я частенько видела подобные установки в играх, но в данном реакторе присутствовала одна необычная деталь: вся камера была засыпана небольшими, размером с витаминки, серыми гранулами. Настолько толстым их слоем, что даже пола под ними не видать.
«Это что ещё за шарики? - мысленно спросила я у Гоголона. - Как-то не похоже, что они тут должны быть».
«Обогащённый молекулами водорода бетонно-композитный состав, - Гого подполз к центральному стержню и замер возле трещины у основания. - Эти гранулы блокируют нейтронное излучение реактора. Обычно они находятся внутри стержня, а не снаружи. По всей видимости, кто-то пытался вывести энергоустановку из строя и пробил в экранирующем отсеке брешь, тем самым высыпав его содержимое наружу».
С противоположного конца реакторной донёсся шорох. Будто мышка по бумаге скребётся. Я не двигалась; с минуту пялилась на горку серых гранул. Я молчала и готова была поклясться, что под той насыпью что-то пошевельнулось. Сейчас мы и скрестим мечи. Сделав себя максимально прозрачной, я направилась к горке с осторожностью аквасапёра, плывущего через заминированную заводь.
«У меня ведь не галюники?.. - мой вопрос шёл напрямую в разум Гого. - Ты тоже заметил движение, да?»
«Подтверждаю: обнаружен объект органического происхождения».
Мои внутричерепные тараканы потёрли лапки в преддверии победы. «Ну вот ты и допрыгался, демонюга органического происхождения». Мы обходили реактор постепенно, словно забияки, что зажимают в подворотне кроткого отличника. Десять метров... семь... три... Гость из преисподней почуял угрозу: вулканическая горка гранул приосыпалась.
- Хватай! – во всё горло взвизгнула я.
Гоголон подпрыгнул, точно пружина. В акробатическом кульбите он превратился в робота и всем телом навалился на горку гранул. Раздался крик. Бетонные шарики разлетелись в стороны, а те, что не разлетелись, разломались, подняв сизое облако пыли. Над горкой образовалась дымовая завеса. Я замахала руками в попытке вернуть зрение, но тут сквозь моё лицо просочилась чья-то ладонь. Едва не врезавшись в ствол реактора, хозяин ладони охнул и почесал к выходу.
- Врёшь, не уйдёшь! - с трудом вписавшись в проём, я выскользнула на коридор: беглец пытался улизнуть. Длинные полы его халата развевались белыми флагами. Споткнувшись, он попытался юркнуть в соседнюю комнату. Врезался в дверь - заперто. Он чихнул и поковылял дальше, оставляя за собой петляющий серый след. Рост у него был, как у гномика; хромая походка и вот это вот пренелепое поведение вызвали во мне жалость. Ну какой же это умибодзу? Они разве так улепётывают?.. Я уже собиралась попросить Гоголона схватить беглеца как-нибудь... понежнее что ли, но поздно: ИИ швырнул ему вдогонку электрошоковое лассо.
Через десять секунд мы стояли над ним. Ну-у, как сказать «ним»? Добычей нашей оказалась беззащитного вида старушка. Белоснежно-седые волосы походили на растрёпанный куриный хвост. Лицо, как старый пергамент, испещряли глубокие складки. Вместо глаз - две линзосферы. Брюки, казалось, состояли из одних лишь заплаток. Торчащий из-под халата вязаный свитер с оленятами окончательно пристыдил меня. Маленькая и хрупкая, старушка извивалась по полу и тихо скулила - во всём её облике, от причёски до пансионатного хоум-лука, было что-то донельзя жалостливое.
Бедную бабусю. Испугали, выкурили, загнали, а потом ещё и током приутюжили.
Никакого уважения к старшим, Задира. Стыдоба.
Я согнулась над несчастной, чтобы разглядеть её бейджик получше. О-ля-ля, вот так совпадение! Во всём списке персонала я нашла только одну азиатку. Ту самую японку, про которую хотела рассказать Тихоне, но шуганулась призрака и не успела. Невероятно...
Передо мной лежала номер 73 в списке экипажа: бортовой врач Кишимото Янури.
М-дэ, до чего же тесен мир.
* * *
Заполнившие холл фигуры походили на янтарных манекенов. Они сновали туда-сюда, словно импульсы в сети микросхемы – скорость перемотки составляла десять номинальных. Пускай детали просматривались не так отчётливо, и иногда даже мужчину от женщины было тяжело отличить, я на подсознательном уровне чувствовала: у них вот-вот начнёт происходить что-то неладное. Когда к ещё целому телескопу подскочили два золотистых приведения, я хлопнула в ладоши, как иллюзионист.
- Стоп.
Трёхмерная картинка замерла.
- Отмотай на пять минут назад.
Сидя в крутящемся кресле и раздавая команды, я ощущала себя режиссёром-постановщиком. Воспроизведение замедлилось и вернулось к стандартной скорости.
- Увеличь детализацию и повысь разрешение до максимума.
- Так точно, Творец.
По привидениям поползли текстуры. Лица людей стали отчётливей лиц театральных актёров. Всё, как я и предполагала: большая часть астрономов горбилась за столами. Двое топтались у картотек. Ещё трое, что стояли в паре метров от меня, горячо спорили - именно эта троица и привлекла моё внимание. Транслятор тут же взялся за перевод, и до меня донеслась их похожая на скороговорку беседа.
- Андре, ты такой забавный. Где ты понабрался этих заумных словечек? - пышная мадам с кудряшками и родинкой а-ля Мэрилин Монро изобразила пальцами кавычки; на её толстой шее висел футляр для очков из крокодильей кожи. - Полагаю, в твоём очередном увлечении замешаны дешёвые бизнес-журналы. Из разряда тех, что до сих пор печатаются на газетной бумаге... - повернувшись ко второй женщине, она поправила её воротничок. - Мариза, за собой не следишь, так хоть за мужем приглядывай. Слегка ослабь поводок - и он у тебя, глядишь, миллиардером станет.
Сухопарый мужчина с чёрной, как жареный кофе, кожей замахал руками так, словно его атаковал рой разъярённых пчёл. Невзирая на затёртый халат, Андре походил на коварного дельца. Присутствовало в его облике нечто подпольное и даже бандитское: либо серьга в носу, либо погрызенная пластиковая ручку за ухом.
- Смейтесь-смейтесь, дамочки. Поймите же: космическая недвижимость - это будущее. Дешёвая инвестиция, которая в дальнейшем окупит себя в сотни, если не в тысячи раз.
- Спустя какое время? - съехидничала мадам с родинкой.
Подперев голову кулаком, Андре уставился в пространство. Прямо сквозь меня. Будто понимал, что я за ним слежу, и пытался вычислить вездесущую Фею своим глубокомысленным взглядом.
- Согласен: единственный минус этой идеи - сроки. Но если ими пренебречь!.. если подождать и набраться терпения... - он взмахнул рукой, на этот раз поэтично. - Земли, они как вино: с годами лишь набирают цену. Ну же, Мариза, скажи, что веришь в меня.
Вторая женщина напоминала измученную аспирантку. Русые пакли, полуприкрытые веки и впалые щёки придавали ей такой вид, словно ей наскучило всё на свете.
- Я поощряю все амбиции супруга, - Мариза зевнула. - Главное, чтобы они не били по семейному бюджету.
Каждое её слово так и говорило о бессонных ночах, проведённых за работой. Типичный трудоголик, подобных себе я за версту чую. Андре хрустнул усмешкой. Мариза снова зевнула, ещё шире.
- Когда ты спала в последний раз? - поинтересовалась мадам. - На тебе совсем лица нет.
- Позавчера. Да и то всего пару часов.
- Опять эти ваши доклады для ASESA? Фигуйреду, как всегда, гонит сроки?
Андре поморщился, точно от этой фамилии несло нечистотами.
- Она тянет весь отдел, а он чувствует её ответственность и пользуется этим, - он приобнял женщин за талии и прошипел сквозь стянутые в нитку губы: - Технологи нашептали, что сегодня он ведёт переучёт присланных с Земли припасов. На твоём месте я бы передохнул. Вздремни, а?.. Если что, мы с Лавинией тебя прикроем... Да и, в конце концов, кто я: уборочный бот или начальник отдела оптической метрологии? Пусть только вякнет - я зацитирую ему постановление по охране труда. Статья 2, пункт 3 «Рабочее расписание сотрудников».
Мариза попыталась было сопротивляться, но Андре усилил натиск:
- Я разбужу тебя через три часа. Если что, позвоню по интеркому. А теперь прошу: иди и вздремни.
- Он прав, - поддакнула Лавиния, прикусывая губу. - Та забавная старушка, электрофизиолог из Японии, рассказывала, что у неё на родине спать на работе в порядке вещей.
- Это называется «Инемури», - с важным видом дополнил Андре. - Главное: сохранять горизонтальное положение, чтобы казаться вовлечённым в рабочий процесс.
Мариза склонила голову набок, словно ей порядком поднадоела вся эта болтовня.
- Пожалуй, вы правы. Пойду прилягу, - она потопала в сторону параболической арки. - Если Фигуйреду спохватится меня, будите тут же.
- Не волнуйся, всё под контролем, - почти синхронно ответила парочка.
Стоило Маризе скрыться за углом, как Лавиния подошла к Андре почти вплотную и посмотрела на него снизу вверх. Взгляд пса на принесённую хозяином палку ветчины.
- Несчастная работяжка. Как думаешь, она догадывается, что между нами что-то есть?
- Сомневаюсь, - Андре вонзил ладони в карманы халата, как лопаты в землю. - У неё даже на сон времени нет. Про внимание к себе я вообще молчу: супружеский долг у нас сбывается исключительно по субботам, да и то раз через раз.
Лавиния истомно промурчала. Провела кончиком футляра по его галстуку.
- Как можно не замечать рядом с собой такого мужчину.
- Не надо жалости, ведь у меня есть ты, - безразличное лицо Андре блеснуло свежемолотой чернотой.
- Андре-е-е, о, мой трюфель...
- Изумительно, - я прикрыла рот, едва сдерживая смех. - Насчёт мыльных опер Задира оказалась полностью права. Бесконечно жаль, что она этого не видит, - я с печалью посмотрела на безглазые мины Гоголонов. Грустно. Над этим актом вопиющей супружеской неверности мы действительно могли посмеяться вдоволь.
- Только не здесь, - прошептал Андре. - Теперь у нас есть несколько драгоценных часов, чтобы уединиться. Двигательный отсек, станция гидропоники, челночный ангар. В нашем распоряжении так много мест... И так много поз.
- Я уже в предвкушении, - вмиг растаяла Лавиния.
- Но прежде я хочу, чтобы ты крепко ухватилась за мой длинный телескоп.
Лавиния провела по футляру очков кончиком языка; этот жест выглядел так вульгарно, что я сморщилась аж на клеточном уровне. Гоготнув, Андре кивнул в сторону того самого телескопа:
- Я про настоящий, глупенькая. Следуй за мной.
Парочка направилась к обзорной площадке. Важная походка Андре напоминала походку военачальника. Я покатилась за ними, уже предвкушая завязку: ячеистый пол под колёсиками стула издавал нетерпеливую барабанную дробь.
- Недавно я стал присматривать себе участок на Стиксе и приметил симпатичненькое плато. Его форма напомнила мне твои аппетитные пропорции. Я поразмыслил и... если я куплю его, то назову в твою честь. Плато Лавинии. Звучит недурно, согласись?
- Вау... Поверить не могу... - Лавинии наверняка были безразличны все эти романтические прелюдии; она хотела как можно скорее заняться непосредственно процессом соития. Даже такой социофоб, как я, успела понять, что они банально используют друг друга. Она его - как безотказный перфоратор, а он её - как спасательный круг на лайнере полового воздержания.
Плюхнувшись в кожаное кресло, Андре прильнул к окуляру и погрузился в настройку. Он аккуратно двигал фэйдеры, подгоняя фокус. Периодически замирал, будто любовался тонко проделанной наводкой. Что-то еле слышно бубнил под нос и вертел пошарпанные дроссели. Почему они до сих пор не перешли на современное квантовое оборудование? С одной стороны - оно в разы точнее, хотя с другой - во всей этой обсерватории определённо присутствовал нуар времён Коперника или Кеплера. Им бы ещё мантии выдать. И конусные шляпы со звёздочками.
- Поверить не могу... - внезапно промолвил Андре, слегка касаясь противовесов.
- Что такое? - хихикнула Лавиния, поправляя кудри; за последние минуты её приторный смех успел меня порядком подутомить. - Неужели моё плато уже кто-то выкупил?
- Погоди, сейчас выведу картинку на монитор.
Я уставилась на чёрно-белый дисплей и замерла в ожидании. Мои догадки оправдались: на экране высветилась поверхность Стикса, а на ней - те самые фигуры Хладни. Никакого сравнения с извлечёнными снимками. Ветвящиеся и закруглённые, линии чётко вырисовывались на плато, как если бы кто-то невидимый выводил их палкой. Но что поразило меня больше всего: в отличие от статичных фото, они изменялись прямо на глазах. Сами по себе пересекались и изгибались. То исчезали, то вновь проявлялись с плавностью векторной анимации. Вживую это зрелище выглядело крайне необыкновенно.
- Похоже на то, как ветер гоняет дюны, - Андре извлёк из-за уха ручку и принялся грызть колпачок. - Часами разглядывал Стикс, но подобное вижу только сейчас.
Впервые с момента «знакомства» стрелка отвращения к Лавинии сдвинулась в сторону уважения.
- Фигуры Хладни... - неторопливо произнесла она, мигом преобразившись из опьянённой гормонами студентки в серьёзного научного сотрудника.
Андре удивился, словно она показала ему тест на беременность с тремя полосками:
- А ты откуда знаешь?
- Я писала диссертацию по теме киматики. Это явление напрямую связано со звуком. Неужели ты не помнишь, как я мурлыкала тебе про песни планет после нашей первой ночи в теплице?.. - Лавиния достала из футляра очки с оранжевыми стёклышками и нацепила их на нос. - Так или иначе, в космосе, да ещё и в таких крупных размерах, я эти фигуры вижу впервые... Подкрути-ка масштаб.
Андре принялся вращать колёсико фокусировки. Изображение поползло в стороны. Вскоре оно увеличилось, и в эпицентре фигур стала проглядываться циркулирующая по кругу чёрная точка.
- Трюфелёк, если это твоя новая прелюдия или ты банально пытаешься меня разыграть, то лучше признайся сразу.
- Клянусь, я тут не при чём.
- Врёшь ведь, проказник.
- Клевета. Небось ваши с Маризой шуточки.
С минуту они пронизывали друг друга подозрительными взглядами.
- Ладно, приблизь ещё, - попросила Лавиния. - Хочу разглядеть, что там в середине маячит.
Когда мы рассмотрели циркулирующий объект, всеми нами овладело молчаливое удивление. Вне всяких сомнений, точка походила на человека. Абсолютно чёрного человека, по крайней мере проекция сверху создавала именно такое впечатление. Пришелец брёл по кругу, но не оставлял за собой следов. Я не видела его лица - без скафандра и защиты, но мрачный, словно чёрная дыра, он, казалось, смотрел себе под ноги. Не знаю, почему мне в голову пришло именно такое сравнение, но я подумала о тюремной прогулке смертника. Когда же я вспомнила страшилку Задиры, мне действительно стало не по себе. В животе что-то провернулось. Захотелось поскорее вернуться в шаттл. Забыть про весь этот спиритизм и отправиться на саммит большой восьмёрки, выслушивать претензии напыщенных дипломатов.
Лавиния сняла очки, протёрла их краем халата, надела. Присмотрелась. Снова сняла, протёрла, снова надела.
- Святая Тереза Калькуттская... - сделав глубокий вдох, она перекрестилась.
- Признаться честно, я озадачен, - Андре упёрся пятками в треноги телескопа; инстинкты грызуна вот-вот могли стереть его пластиковую ручку в порошок. - Я прожил жизнь скептика, но... Быть может, мы на пороге открытия?
- Не узри я этого лично, посмеялась бы над тобой, как и всегда.
- Подумать только: внеземной разум, иные измерения, врата в рай...
Лавиния опустила ладони на плечи Андре и принялась их массировать:
- Не улетай на облака раньше времени, трюфелёк.
Картинки; как на мониторе, так и проекция восстановителя, исказились помехами. Яркость упала до минимума, а спустя секунду вернулась в норму. Чёрный пришелец остановился. Задрал голову. На миг я успела заметить два ярких, как нимбы, глаза, после чего незнакомец буквально испарился, оставив лишь метаморфозы фигур. Мои колени онемели, а рассудок помутнел: именно так сестра описывала своего демона. Выходит, она не лгала. Мне стало невероятно душно, тесно и неуютно. Я не могла больше сидеть и встала - голова тут же закружилась, в глазах потемнело, и я чуть не упала, успев опереться на телескоп. Если в мире существует что-то, что действительно напугало Задиру, то мне этого стоит опасаться, как огня.
- Блаженный Антониу, помоги нам… - в ужасе шепнула Лавиния.
- Эй, да полно тебе! - несмотря на наши опасения, внутри Андре точно динамит взорвался. Он сайгаком вскочил на операторское кресло и на весь зал прогорланил: - Эй, все сюда! Мы с Лавинией обнаружили такое, что заставит вас вмиг оторвать задницы от кресел!
Через пять минут в многограннике квазивременного восстановителя собрался едва ли не весь персонал Магдалены. Учёные суетились и высказывали самые разнообразные догадки. Я несколько раз пыталась их подсчитать, но сбивалась, не дойдя и до третьего десятка. Эфир транслятора засорился настолько, что я не различала, кто и что говорит. Несколько раз астрономы проходили сквозь меня, и я ощущала в лёгких озноб. Нарастающее волнение сдавливало мозг, а в уши впивались амплитуды перекрикивающих друг друга голосов. Ясность в происходящую гегемонию внесла Лавиния: она поднялась на смотровую площадку, села на перила и несколько раз хлопнула в ладоши. Я невольно задумалась над тем, в кого нас превращают животные инстинкты - ни в жизни бы не подумала, что кукла с блекнущим от сексуального голода сознанием способна взять толпу в кулак.
- Господа, попрошу вашего внимания. Ситуация ни в коем разе не критическая, но мы - единый коллектив, а значит, должны принять единое решение. Не хочу никого обидеть, но полагаю, что полный смысл происходящего понимают лишь те, кто работают в области изучения звука. Таких здесь немного, поэтому намечается небольшая вводная лекция.
Её встретили десятки одобрительных возгласов, которые вскоре начали перерастать в гам.
- Спокойно, спокойно! - гласно скомандовал Андре; обслюнявленная вдоль и поперёк ручка вернулась за ухо. - Полагаю, никто из вас не хочет, чтобы сюда прискакал Фигуйреду, и наша неожиданная авантюра отправилась в папку под грифом «Совершенно секретно». Если мы хотим разобраться с этой загадкой сообща, как слаженный механизм, то давайте не будем звенеть шестерёнками.
- К чёрту Фигуйреду! - прогорланила женщина, стоящая позади меня.
- Реально, потише... - пробубнил кто-то из-под смотровой площадки.
- Благодарю, - Лавиния указала на маркерную доску. - Джентльмены, подтяните её сюда.
Вскоре с приготовлениями было покончено, и Лавиния приступила к лекции:
- Постараюсь выражаться простым языком, - она заправила свисающие кудри за уши; щелчком сняла с маркера колпачок и несколькими быстрыми росчерками изобразила на доске формулу акустического поля мембраны. - Динамические структуры, которые вы видите на экране, в научной среде принято называть фигурами Хладни. Сравнить их можно с центрической звуковой диаграммой, но, в отличие от последней, причина их возникновения весьма специфична: они, как правило, образуются из мелких частиц на какой-либо колеблющейся поверхности. Именно звук создает колебания, которые в дальнейшем собирают эти мелкие частицы в пучности, а те, в свою очередь, трансформируются в вышеупомянутые фигуры.
- Хочешь сказать, что кто-то пытается с помощью этих фигур передать нам сообщение? - поинтересовался молодой араб с козлиной бородкой.
- Не исключено... - Лавиния обвела формулу рамкой. - Полагаю, вы в курсе, что звук в безвоздушной среде не распространяется. Если не брать в расчёт радиосигналы, то визуализация звука с помощью фигур Хладни кажется вполне логичным решением...
Чем больше она рассуждала, тем большей симпатией я к ней пропитывалась. Её тактика мышления очень походила на мою манеру изъясняться: пускай не так сжато, но конкретно и исчерпывающе. С трудом верилось, что ещё совсем недавно Лавиния была податливой самкой с ванильным сиропом вместо мозга. Если застану её в живых – обязательно предложу место на Люксоне.
- Теперь, когда вводный инструктаж позади, давайте не будем медлить, - Андре требовательно взглянул на любовницу. - Предлагаю преобразовать картинку в звук и выяснить, что к чему.
- Звуки, создающие подобные фигуры, вряд ли сравнимы с человеческой речью. Я с более чем стопроцентной вероятностью могу заверить присутствующих, что мы услышим либо гул, либо писк.
- Мы все прекрасно знаем, что это может быть шифровка... - не отступал Андре. Он вернулся в кресло телескопа и стал подкручивать колёсико искателя, тем самым дав понять, что пути назад нет. - Давайте покончим с теорией и возьмёмся за практику. Кто за то, чтобы извлечь звуки, наложить их и прослушать сообщение инопланетян - руки вверх.
Я нисколько не удивилась, когда толпа измученных рутинными наблюдениями астрономов практически единогласно проголосовала «за».
Время ползло непозволительно медленно. В области периферического зрения настойчиво мерцал двоеточием виджет таймера. Гоголоны не двигались. Лавиния и её молодая помощница вот уже как пять минут корпели над конвертацией. Андре к тому времени собрал вокруг себя кольцо слушателей и ораторствовал насчёт вариантов содержания записи; его теория с участием расы прямоходящих человеко-котов позволила мне ненадолго позабыть о жутком пришельце. Остальной персонал «Магдалены» рассеялся по холлу, напоминая толпящихся на коридоре студентов. Человеческие пучки, в каждом из которых царил свой макромир идей и догадок, иногда обменивались друг с другом электронами - кто-то перебирался из одной орбиты в другую, возвращался назад, заряжался информацией и вновь улетал.
Присутствующие находились в безвкусном состоянии предвкушения.
Велев ассистентке продолжать, Лавиния на цыпочках подобралась к Андре.
- Вы не против, если я ненадолго украду вашего предводителя? - ненавязчиво отведя того в сторону, она взяла его под локоть и прошептала: - Почему ты не рассказал им про источник?
Андре попытался изобразить недоумение, но его сухому лицу это абсолютно не удалось.
- Эм, какой ещё источник?
- Не прикидывайся кретином, Андре. Я про чёрную фигуру в центре плато.
- А-а-а, ты про это... - он надул губы так, как надувает губы мальчишка, которому надоело делать уроки. - И что я всем им, по-твоему, скажу? Хочешь, чтобы они приняли нас за чокнутых и тыкали в нас пальцами?
- Но ведь это не выдумки. Согласись: мы оба видели то, что не подлежит объяснению.
- Да мало ли что мы видели. Мираж, иллюзия, погрешность; в данный момент всё это не важно. Мы - учёные, а учёные работают с фактами... - он прижался к Лавинии и понизил голос на два тона. - Пойми: важно то, что мы в данный момент стоим на пороге открытия. У нас на руках целостный материал, и наша задача - расколоть его суть. А про аномалию просто забудь.
- Речь идёт не о прогрессе! - огрызнулась Лавиния. – Я разделяю твой научный азарт, но своими действиями ты ставишь под угрозу весь экипаж. Тебе не известно, с чем мы столкнулись. Никому не...
- Довольно. Когда мы закончим, я отведу тебя в медицинское крыло и попрошу Кишимото рассказать, что такое эффект Соляриса. Это вполне сойдёт за причину твоей паранойи.
Лавиния взглянула на Андре так, словно в ней произошло автоматическое переключение, и вся та лиловая симпатия к нему улетучилась в небытие.
- Твоё безрассудное отношение к происходящему не может не настораживать.
На этот раз уже сам Андре схватил её за плечо и отвёл от собравшихся. Укрывшись от посторонних глаз под мостиком наблюдательного балкона, они продолжили.
- С каких пор ты стала такой... - он передразнил её же воздушные кавычки, - дотошной?
- Дело не в этом. Меня пугает твоя возникшая из ниоткуда хищная беспечность.
- Ответственность целиком и полностью лежит на мне, насчёт этого не беспокойся.
- Как раз это меня и беспокоит.
- Ты сомневаешься во мне?
Лавиния не попятилась, не сгорбилась, но фокус её взгляда переместился на пол:
- Не то что бы сомневаюсь... просто...
- Звуковая дорожка готова! - сообщила ассистентка Лавинии через интерком вестибюля.
Публика нетерпеливо загомонила. Застучавшие шпильки и каблуки требовали ответов. Андре выбежал из-под балкона и зашагал к телескопу, громко скомандовав:
- Что ж, не будем медлить! Предлагаю вывести запись на динамики оповещения!
Я понеслась за ним, просачиваясь сквозь толпу. Колокол грядущей опасности набивал внутри лёгких монолитный набат. В этом забытом Богом месте все так и норовили поссориться. Даже я - человек с бинарным строением психики, сумела ощутить здешнюю атмосферу напряжённости.
- Внимание, включаю звуковую дорожку.
Глухой шум заставил всех мигом смолкнуть. Он напоминал шум мёртвого телевизионного канала. Канала из самого дальнего сектора тюнера, на который уже несколько десятилетий никто не переключался. Нарастающий треск обваливался на уши постепенно, с каждой секундой набирая всё новые обертоны; раскрывая всё более дисгармоничные вкрапления. Эта странная аудиодорожка была сравнима разве что с рокотом катящихся валунов. Грохотом громадных метеоров, дробящих леса, дороги и даже города. В том, что сотрудники «Магдалены» начали разбредаться по своим местам уже через минуту, не оказалось ничего удивительного. Любой, услыхавший нечто подобное, принял бы этот шум за набор случайных звуковых артефактов. Возможно, я бы поступила так же, но я знала: этот леденящий душу звук определённо таит в себе не менее жуткий секрет.
- М-да-а-а... - бурчали астрономы. - А мы уж подумали, что грядёт нечто глобальное.
- Только зря суматоху подняли, - уверяли некоторые. - Андре в своём репертуаре.
- Неспроста всё это... - сомневался кто-то.
Андре ютился на нижней ступеньке наблюдательной площадки; прямо под телескопом, рядом с которым ещё совсем недавно толкал полную эпатажа речь первооткрывателя. С видом человека, опоздавшего на последний авиарейс, он то вставал и упирался лбом в стекло купола, то вновь усаживался на ступеньки и ковырял ногтями пошарканный дерматин туфель. Шум этот явно начинал его раздражать, но он словно до последнего надеялся, что сейчас что-нибудь изменится: трескотня уйдёт на задний план, гармоники преобразятся в надписи с божественных скрижалей, а гулкий глас произнесёт «Приветствуем вас, люди». К нему подсела Лавиния. Оба не проронили ни слова.
- Извини меня, - наконец прошептала она и попыталась накрыть его ладонь своей.
- Да ладно тебе, - он рывком спрятал руку в карман. - Не за что ведь извиняться.
- За то, что разочаровалась в тебе... - она потрясла шевелюрой, точно стряхивала с волос перхоть. - О чём я только думала?..
Андре тонул взглядом в межзвёздных далях за стеклом.
- Да всё ты правильно подумала, - в голосе его звучала самоирония. - Видать, Андре ещё не созрел для больших открытий. Я ведь ничтожество... - он залихватски хлопнул себя по груди. - Болванчик, полный амбиций... Вот в кого меня превратило это место. Оно превратило меня в никчёмного дурачка, который заслуживает разве что твою жалость.
- Прошу тебя, не убивайся...
- Замолчи! - он метнул на неё отчаянный взгляд; взгляд маньяка, заметившего камеру видеонаблюдения. - Сейчас же захлопни свою пасть и исчезни с глаз моих.
- Что?.. Андре, ты?...
- Я, сука, ненавижу тебя. Ненавижу эту грёбаную станцию. Ненавижу всё, что с ней связано. Терпеть не могу эти коридоры, эти звёзды, эти спутники. Будь моя воля, сжёг бы этот блядский телескоп! Спалил бы «Магдалену» дотла! - Андре встал, ноздри его раздувались от ярости. Подскочив к стене, он вырвал из ниши баллон с антипожароксом и со всей силы засадил им по телескопу. Одна из линз треснула, точь-в-точь вписавшись в трещину настоящего телескопа. Лавиния вздрогнула. Замахнувшись, Андре обрушил баллон на искатель: оставив вмятину, антипожарокс гулко покатился по полу и скрылся под ступеньками. - Я не-на-ви-жу... ненавижу всех присутствующих. Эта станция погубила мою жизнь. Погубило жизнь жены, которую я не люблю. Я летел сюда в надежде изменить мир, но потратил время зазря. Изо дня в день сплошной унылый самообман. Маска довольного молодого специалиста вот-вот затянет меня в петлю. Уже третий год я просиживаю здесь штаны в надежде совершить хоть что-то значимое, но всё впустую. Сотни справочников, которыми можно разве что подтереть зад... Неужели ты не понимаешь? Наша работа никому не нужна. Миру на нас насрать! - Андре заскрежетал зубами, на губе его блеснула слюна. - Такой шанс, такой шанс, и... Господи, зачем ты дразнишь меня?
Но не успел он закончить свой страдальческий монолог, как кто-то из холла выкрикнул судорожное:
- Все сюда, быстрее!.. Куда исчез Андре? Позовите его сейчас же!
Я и парочка рванули наверх, точно никакой ссоры и не было вовсе. Взбегая по ступенькам, я обдумывала откровенную речь Андре: в какой-то момент мне захотелось успокоить его. Поддержать. Как же я понимаю его. Жизнь зазря. Жизнь, как не своя. У каждого из нас рано или поздно наступает момент, когда мы остаёмся с бесцельно прожитыми годами тет-а-тет. Это тот самый миг, когда остаётся либо принять свою беспомощность и смириться с нею, либо вырваться из ментальной клетки и начать, наконец, поступать по-своему. Толпа, уже начавшая расходиться по модулям станции, вновь росла. В середине холла образовалась пустота - астрономы походили на зевак, обступивших уличного музыканта. Происходящее там повергло меня в шок.
Мышцы одеревенели не столько от страха, сколько от изумления.
В центральной части атриума скопилась лужа. Похожая на гудрон субстанция струйками стекала с динамиков оповещения. Она плавно оседала на пол, а затем вереницами капель сбегалась в одну точку. Завидев её матовую чернь, я сразу смекнула, чем должна закончиться вся эта метаморфоза. Лужа приподнялась, образовав шероховатые, как магнитная стружка, сталагмиты. Вскоре сталагмиты слиплись в стоящие на коленях ноги. Затем возникла спина, за нею - пара прижатых к животу рук. Последним штрихом стал затылок. Остатки лужи впитались в гостя подобно шарикам ртути, и тот замер в гротескной позе мольбы. Части его тела искажалась и трансформировались; вне всяких сомнений, внутри пришельца до сих пор происходили флуктуации. Весь процесс его самосотворения, от начала и до конца, отдавал абсолютной иноземной сакральностью. Будто законы физики и даже сама природа хотели откреститься от рождения этого объекта, делая его максимально чужим и инородным во всех возможных аспектах.
Публика находилась в состоянии заупокойного молчания. Но не Андре.
- Вы... понимаете меня? - с трудом пробормотал тот; дрожь в коленях выдавала его беспокойство. - Вы слышите меня?.. - он робко помахал рукой в попытке привлечь к себе внимание. – Кто вы?.. Из какой системы?
Битумный пришелец не издавал ни звука. Его тощие руки опустились к полу, напомнив плавленую резину, а затем вернулись в исходную форму. Поправив воротник, Андре направился к изваянию. Лавиния ухватила его за хлястик халата и потянула назад, но тот даже не притормозил - хлястик шлёпнул по позвоночнику, как тетива. Между сотрудниками пробежал еле слышный шёпот: он казался ирреальным эхом шума, до сих пор звучащего на фоне.
- Все это видят, да?
- Глазам своим не верю...
- Я бы на его месте не стала к этому приближаться.
Встав в паре шагов от пришельца, Андре замер. Достал из кармана помятую тряпочку, которая когда-то была носовым платком, и вытер ладони от пота.
- Откуда вы? Прошу, скажите хоть что-нибудь.
Таинственный гость не реагировал. Я вышла из толпы, словно загипнотизированная, и двинулась к ним. Форма торможения психики, призванная снять эмоциональную нагрузку, напрочь отключила инстинкты самосохранения. С каждым шагом я всё больше улавливала в до сих пор звучащем шуме парадоксальный математический контроль. Едва мне удавалось ухватиться за эту ритмическую зависимость, как выверенная картинка рассыпалась, и я вновь пыталась упорядочить этот хаос звуков; казалось, в нём крылся сакральный смысл мироздания, и буквально единицы Планковского времени мне не доставало, чтобы уцепиться за ниточку понимания и обрушить на себя все возможные познания мира. Всё сильнее и сильнее крепла во мне мысль, что чужак прибыл не из других систем и даже не из других галактик. Он будто вынырнул из совершенной пустоты. Той, что за границей вселенной; за границей реликтового излучения и всех ныне существующих религиозных учений.
Представитель абсолютного ничто.
Андре потянулся к пришельцу, и рокот звуковой дорожки начал отдаваться колокольным звоном. Сквозь гул всё сильней пробивалась ритуальная мелодичность - диспетчерский балкон стал клиросом, и теперь оттуда лился траурный псалом, рисующий в моём сознании сложные фрактальные узоры. Когда Андре дотронулся до чёрного гостя, тот поднял голову и распахнул глаза. Сияющий свет двух затмений осветил атриум ярчайшей белизной. Одни астрономы прикрыли лица, другие попятились. Блеск ослепил меня, но я успела заметить...
Я готова поставить на кон все свои достижения: гость смотрел не на Андре и не на учёных.
Он глядел на меня.
Обсерватория задрожала, точно залетела в астероидный пояс. Полоски светильников заморгали с частотой фотовспышек. Тело Андре наполнила лихорадочная дрожь. Он развёл руками, точно одаряя пришельца благодатью. Обернулся. Рухнул на колени, а потом разрыдался. Истерично, дико - плач его звучал громко и неестественно. Напуганные астрономы тут же бросились врассыпную.
- Отключите динамики! - гласный приказ принадлежал Лавинии.
- Не вырубаются! - завизжала ассистентка. - Приборы повисли!
Нарастающая паника залепила глазницы слоем мошкары. Шею опоясали стальные канаты. Пол начал уходить из-под ног: не удержав равновесия, я упала навзничь. Андре воспарил к куполу подобно серафиму. Плач его перешёл в неистовый вой, который пронизывал каждую артерию. Чёрный гость разлетелся пеплом, и в этот же миг туловище Андре вывернулось наизнанку. Рёбра его распахнулись, как ставни, оросив холл ливнем нефтяной жижи. Лица астрономов исказил ужас. Те, кто стояли на ногах, пытались убежать; другие беспомощно прятались под столами. Включилась тревога. Руки Андре начали растягиваться, а из ушей мощным напором брызнула чернильная слизь. Но поистине жутким было не это. Ни одна самая чудовищная мутация не сравнилась бы с тем безграничным восторгом, с тем блаженством, которое воцарилось на лице Андре. Его широко открытые глаза блестели от слёз, а улыбка казалась самой искренней на свете - улыбка младенца, который впервые увидел лицо матери. Он смеялся, хотя должен был либо умереть, либо верещать от боли. Именно эта несопоставимость и пригвоздила меня к полу. Пригвоздила немым оцепенением, вынудив лежать и наблюдать. Запоминать всё в мельчайших деталях. Андре заметил меня, и только тогда я почувствовала, как бешено колотится моё сердце. Он физически не мог взаимодействовать со мною. Не мог видеть меня. Не мог прикоснуться ко мне. Не мог мне ничего сделать, ведь он был лишь симуляцией событий. Объёмным кино. Призраком минувшего кошмара и не более того. Игнорируя коллег, Андре полетел в мою сторону.
- Гоголон! – я пыталась отползти, но капроновые протекторы перчаток скользили по полу, как по льду. Мой хриплый голос сорвался на стон. - Защищай...
Но Гоголон и не двинулся: боты продолжали стоять истуканами. Сбой? Невозможно, ведь ИИ продублирован в каждом алароиде. Эти модели работают в автономном режиме. Ошибка исключена.
- Гоголон, спаси...
Андре приземлился в метре от меня. Усеянные костистыми наростами, его изуродованные ступни шлёпали по полу, как ласты - я видела их так же отчётливо, как вижу по утрам свои ладони. С разодранных в клочья штанин стекала битумная субстанция. Мой рот был широко открыт, но я не дышала. Ужас заполнил гортань разъедающим токсином. Трепет сдавил нервные окончания и выпучил глаза, чтобы я ни в коем случае не смогла закрыть их и пропустить миг своей кончины.
Стоило Андре лишь приблизить ко мне мерзостные подобия рук, как система скафандра выдала:
- Обнаружена биологическая аномалия. Активирую протокол «Саркофаг».
Прорезиненные стенки скафандра раздулись, как надувной трап самолёта. Разбухнув, они тут же затвердели, тем самым превратив костюм в непробиваемое яйцо. Всё вокруг потемнело - я стала бабочкой внутри обездвиженного бронированного кокона. Мне хотелось засмеяться от счастья, ведь я всё еще была жива. Но спустя пару секунд я захотела разрыдаться, потому что я лишь отсрочила свою казнь.
Запасов кислорода хватит на час.
Эвакуировать меня отсюда, кроме отказавших Гоголонов, некому.
Кокон саркофага вот-вот заглушит сигнал мнимого деления, и Задира вернётся в тело.
Грядущую погибель сглаживал лишь один факт: сестра всё-таки не пыталась поссориться.
* * *
Кишимото валялась на спине с распростёртыми руками; она походила на вратаря, который хотел поймать мяч, но встретил его лицом и отправился в путешествие по просторам нокаута. Я повисла над старушкой, даже и не зная, с чего начать. Мы ведь демона искали, а не её.
- М-да уж. На прислужника нежити она как-то не смахивает.
Алароид молчал, как пристав при вынесении приговора.
- Чего притих, Гого? Ты глянь, это ж беззащитная бабуленция. Шандарахнул бедняжку током.
- Разряд нелетальный, тысяча вольт, - Гоголон присел на корточки; просканировав добычу, он беззаботно моргнул диодами. – Cудя по физиологическим показателям, она притворяется.
Услыхав вердикт, рассекреченная бабуся тут же вскочил на четвереньки и поползла в сторону ближайшего дверного проёма. Телодвижения её, несмотря на преклонный возраст и недавнюю электрическую взбучку, поражали внеземной скоростью. Она либо была рекордсменом по бегу на карачках, либо действительно чего-то не на шутку перепугалась.
- Отцепись... - шипела Кишимото, даже не оглядываясь. – Оставь меня...
Её упёртая настырность окончательно вывела меня из себя. Терпеливость никогда не была моим коньком: обычно это я выкобениваюсь, пока не получу желаемое. Перелетев через старушку, я повисла перед ней вниз головой и выдала громоподобное:
- Не двигаться!
Кишимото застыла в позе догги и уставилась на меня, как на божественное провидение. В её зеркальных линзосферах вдруг заискрились блики надежды.
- Вы действительно меня не узнаете? – я щепотью ухватила себя за фиолетовый локон, и прическа тут же приобрела королевскую пышность. Взмахом руки сменила спортивное трико на ярко-розовое платье. За спиной зашелестели узорчатые крылышки. Завершающим аккордом стал реверанс: подхватив полы одеяния, я поклонилась ей и пропела: - А так узнаете?
- Фея?.. – встав на колени, Кишимото прижала к груди кулачки. – Ч... что вы здесь делаете?
Отлично, именно такой реакции я и добивалась. Она напугана до чёртиков, но ещё способна на конструктивный диалог. Репутация на максимуме, опасность на минимуме, пора задавать вопросы.
- Это я у вас должна спрашивать, что вы здесь делаете! Никогда не думала, что реакторный загар при минусовой температуре обладает благотворным эффектом... Куда все подевались?
Вместо подробных объяснений Кишимото рухнула на пол, прям лбом об металл. Схватив себя за белоснежные копны, она запричитала, как прокажённая:
- Ох, госпожа Фея... вы... вы представить себе не можете, как я рада встретиться с вами, но вам срочно... срочно нужно покинуть станцию. Вас здесь быть не должно!.. - она мямлила так, словно разговаривала сама с собой. – «Магдалена» должна исчезнуть, иначе никак... - бормотание её смешалось с всхлипами. - Я... я сделала всё, что смогла! Сделала всё, чтобы ни одна живая душа не смогла сюда проникнуть. Своей глупостью я... неужели я погубила саму Фею?..
Несмотря на зароившиеся в голове догадки, мне так сильно захотелось её обнять. Прижать к себе, согреть и попытаться хоть как-то успокоить. Её потрёпанный вид, её поза, её трескучий голосок вот-вот могли растрогать меня до слёз.
- Так значит, это вы перенастроили краны, да?
- Простите. Простите и помилуйте.
- Довольно пузырить сопли, никто не пострадал... хотя-я-я шанс размазаться в лепёшку был ох как велик.
- Дело не в кранах! - пальцы Кишимото блуждали по голове, словно встревоженные членистоногие. - Станция вот-вот превратится в облако осколков! Мне... мне пришлось пойти на это. Выбора не было.
Слово «это» прозвучало грозно: фантазия тут же принялась рисовать картины вероятных катастроф.
- Да что вам пришлось сделать-то? Объясните нормально, я не кусаюсь.
Бряцая подошвами, к нам наконец-то приблизился Гоголон. Заприметив его, старушка чуть было снова не пустилась утекать, но я в последний миг успела разъяснить, что к чему:
- Без паники, это алароид. Мой персональный робот под управлением Гоголона.
ИИ поклонился:
- Прошу прощения за то, что напал на вас, доктор Кишимото.
Бабуська проигнорировала извинения. Она поднялась на ноги и вытерла лицо краем свитера. Голос её все так же шёл в никуда: на пару с пустым взглядом линзосфер создавалось впечатление, будто мысленно она находится где-то далеко за пределами обсерватории.
- Слишком мало времени, но шансы есть. Шансы есть всегда, особенно когда в деле великая Фея, да ещё и в дуэте с не менее великим Гоголоном... - на этих словах меня от гордости чуть не раздуло. - Слушайте внимательно, потому что я вот-вот покину вас. Когда началась трансформация, я находилась в вакуумной барокамере для депривации сна. Проводила плановую химчистку. Я... я видела, как коллеги погибали; видела, как их кромсало и выворачивало; как чёрная инфекция пожирала их одного за другим. Когда всё стихло, а тела исчезли, я решила не допустить распространения болезни... но прежде ввела себе тройную дозу ионного усилителя класса Q.
- Это ещё что за премудрости? - обратилась я к Гоголону.
- Графеновый анестетик замедленного действия. Применялся в операциях по ликвидации радиоактивных загрязнений после аварии на АЭС имени Албаро Альверто. Значительно усиливает сопротивление радиации, так же усиливает мышечную и мозговую активность. Уже как семь лет признан запрещённым в большинстве стран, так как по окончании действия максимально истощает организм, вплоть до погружения пользователя в состояние комы, - бот подошёл к Кишимото со спины. Сначала просканировал её позвоночник, затем черепную коробку. - Сколько времени прошло с момента введения?
- Шесть часов... семь... может десять, понятия не имею. Он должен был усыпить меня задолго до нашей встречи. По всей видимости, переохлаждение замедлило циркуляцию графена... Не знаю, как долго я продержусь.
- И зачем вы напичкали себя этими химикатами?
- Думала, это чудовище калечит нас радиацией. Думала, анестетик позволит избежать мутации. Не знаю, к счастью или нет, но монстров и след простыл. Мне удалось добраться до нейтронного реактора станции и вывести из строя замедлитель цокольного стержня. Таким образом я обрекла «Магдалену» и то, что здесь поселилось, на скорую погибель.
- Выходит, мы все сейчас сидим на бочке с порохом? Эпично! - констатировала я.
- Незадолго до поломки реактора я заблокировала ангарный шлюз и перепрограммировала краны, чтобы... чтобы до взрыва никто не смог пристыковаться к посадочной площадке. Единственное, что мне оставалось - не дать инфекции распространиться и просто дождаться конца. Мне банально хотелось умереть человеком... - старушка с кряхтением опёрлась на шкафчик. - Никакая кончина не может быть гуманнее, чем уснуть и навечно погрузиться в объятия холода.
- Даже не знаю, как бы я поступила на вашем месте. Паршивая развязочка.
- Теперь-то вы меня понимаете, госпожа Фея? А потом... это чудище скреблось ко мне. Я атеистка, всегда была атеисткой, но... сегодня я молилась Всевышнему, чтобы двери реактора выдержали. «Бывший профессор иммунологии не даст болячкам себя сожрать» - вот как я успокаивала себя, пока холод проникал всё глубже. Потом тварь словно испарилась... и появились вы.
Звучало, как завязка космического хоррора. Да только Задира не из тех, кто проходит ужастики на лёгком уровне сложности.
- Что это за чудище? Это Умибодзу, да? - я ткнула в алароида пальцем. - Гого, надо сейчас же поставить в известность Тихоню. Так уж и быть, можешь передать ей, что пора валить отсюда. А я ведь предупреждала, что здесь заваривается какая-то сверхъестественная каша.
- Так точно, - сетчатки робота заморгали, как проблесковые маячки: на миг мне показалось, что его голова гудит от напряжения. - Связи с Творцом нет. Эфир засоряют помехи неизвестного происхождения.
- То есть как это «связи нет»?.. Так почини эту сраную связь! Сейчас же!
- Тише, тише... - лицо старушки побелело, точно мрамор. – Оно пришло... оно рядом...
Объективы линзосфер впились во мрак: Кишимото вслушивалась в вакуумную тишину опустевшей станции. Гоголон приготовил шокер. Сначала не звучало ничего. Только неравномерное дыхание да треск частиц в алароиде. Лишь на последней капле терпения я расслышала шорох: шипящая пульсация исходила из стен. Она медленно сочилась из каркасного скелета станции, эхом рассеиваясь по спиральному коридору; по вентшахтам; по ветвям лотков и труб. Напоминало шелест крыс, что несутся по канализации на запах плоти. Прыгают, пищат и кусают острыми зубками хвосты друг друга. Пульсация становилась всё громче, и неясно было, откуда надвигается волна этого чумного шороха - тысячи шуршащих зверьков сбегались к нам со всех самых пыльных закутков обсерватории.
- Они найдут нас... - прошептала Кишимото и тряпичной куклой рухнула на пол. – Я... я виновата, что погубила вас... про... простите...
На последнем слове конечности её обмякли, голова откинулась, и старушка удалилась в вышеупомянутую кому. Вот и приплыли. Что ж за день-то такой? Сплошная череда неудач, словно сглазил кто-то.
- Гого, хватай бабульку и сматываемся!
Но алароид не двигался. Шорох крысиных лапок сменился хрипом; стонами больных, что умирают от мучительных болезней. Противное, до судороги мерзостное хоровое дыхание становилось всё громче.
- Гоголон, ты на связи? - взглянув на робота, я поняла, что теперь я в полной з... засаде: диоды бота потухли, более чем ясно дав понять, что ИИ тоже меня покинул. Какого?.. Неужели наша гениальная принцесса и остальные алароиды угодили в западню? Допрыгались, спецагенты недоделанные.
- Тихоня, голубушка, приём! Что у вас там происходит?
На другом конце линии послышалось булканье, а затем раздался еле слышный стон сестры:
- Гоголон, спаси...
Мольба её сменилась гвалтом, а гвалт резко перешёл в громкий ультразвуковой писк. Едва не оглохнув, я вырубила связь... и тут же почувствовала приступ удушья. Виртуальный воздух еле шёл в лёгкие. Голова закружилась, и моим призрачным телом овладел дикий дискомфорт. Движения стали невероятно тяжёлыми, как во сне, когда от кого-нибудь убегаешь. Неужели с сестрицей что-то стряслось? Вдруг она?.. Нет-нет-нет, ни в коем случае. Это невозможно. Только не с нами. Как бы я ни пыталась сдерживать страшные мысли, вмиг оледеневшие губы поставили меня перед фактом: всё очень плохо. Дрянь, вот как знала! Если бы не проклятущий саммит, мы бы сюда не припёрлись. Покалывание в районе пяток вбило в мою уверенность гробовой гвоздь: опустив голову, я увидела, как мои ноги... растворяются... Исчезают, как пар на морозе... Я попыталась пошевелить ими - безуспешно. Конечности немели, внезапный паралич захватывал пёструю картинку Феи пиксель за пикселем. На дроне-проекторе заморгала красная лампочка. Вот и тронулся лёд. Может, сестрица без сознания? Тоже впала в кому? Н... н-неужели Тихоня... погибла?.. Вдруг я всё ещё жива лишь из-за предсмертных конвульсий нашего мозга? Меня вот-вот не станет. Впервые в жизни я так отчётливо почуяла смерть. Так ведь всё и происходит. Неумолимо, безвозвратно. Внезапно, когда совсем не ждёшь. Никто не ждёт, и вот он, летальный шах и мат.
Фигушки, Задира бьётся до последнего вздоха! В данный момент я ещё жива. Я могу мыслить, а значит и бороться. Вся надежда на меня. Я нехотя взглянула на ноги - ступни пропали, скоро исчезнут и колени. Через сколько я испарюсь окончательно? Времени на раздумья цейтнот. Задира, думай. Думай же, бестолочь! Напряги извилину! На твоей совести жизнь несчастной бабули, упрямой сеструли и Гого. Необходимо срочно-пресрочно что-то предпринять... Да хоть что-нибудь!..
Вспомнив Тихонину предусмотрительность, я решила использовать то, что когда-то приняла за её вредность. Всё-таки есть польза от её научной дотошности. Режим пилотирования алароида. Как вариант. Да-да, месяц назад, когда мы согласовывали для конструкторского бюро Люксона проект этих навороченных ботов, сестра знатно проела инженерам плешь. Она выдвинула им под сотню замечаний, но первым было именно оно: запилить в ботов функцию пользовательского управления. Мы тогда опаздывали на тусу к Нобуюки; я торопила сестрицу, но та до последнего лопатила эти треклятые чертежи, а потом ещё и заставила меня поучаствовать в тест-драйве. Суть теста заключалась в проверке возможности передислокации человека. Эвакуация. Эдакий режим носильщика. Собрав в кулак остатки сил, я оскалила зубы и медленно перелетела через Кишимото - казалось, я просачивалась сквозь густой кисель. Повиснув у алароида за спиной, я задумалась. Хотела почесать затылок, но обнаружила, что пальцы на правой руке тоже исчезли. Проклятье!.. Как врубить этот режим?.. Лишь сейчас я осознала, насколько важны все эти технические нюансы. А ведь я вечно упрекала сестру! Вместо видеоигр и спортивных тренировок я могла изучить алароидов вдоль и поперёк.
- Карамелька, если ты меня слышишь, обещаю: отныне я буду тестировать все твои штучки-дрючки. Все до единой.
В глаза бросились три крохотные сенсорные кнопочки: первая - с индикатором щита, вторая - со шлемом, третья - со значком гранаты. Надеюсь, Тихоня пошла навстречу примитивной логике хотя бы здесь. Я клацнула по кнопке со шлемом: малёхонький дисплей встретил меня контекстным меню с выбором интерфейса загрузки.
- Да здесь полсотни пунктов! Ты издеваешься?..
Самая дальняя дверь коридора приоткрылась; приоткрылась аккуратно, будто ребёнок заглядывал в спальню родителей. Шорохи стали громче. Стоны сменились утробным рыком. Из щели двери вытекла чёрная лужа; словно кто-то подливал в коридор нефть, рассчитывая учинить поджог. Край жижи забурлил и выплюнул из себя нечто, похожее на пожарный шланг. Я выкрутила приблизитель: на конце шланга виднелись сморщенные пальцы. Рука. Впиваясь пальцами в пол, цепляясь за стены и шкафчики, она настойчивой гусеницей поползла в нашу сторону. Оставляя за собой смазанный след, с каждым неуклюжим броском, с каждым сгибанием и выгибанием она тянула лужу за собой, точно таяла. Озарение пришло нежданно-негаданно: в списке интерфейсов наверняка должно присутствовать Мнимое Деление. В своё время Тихоня была им так довольна. Она не могла его сюда не впихнуть, уж я-то знаю. Я уже собиралась промотать алфавитный список, да только оказалось, что нечем: левая рука исчезла по локоть. Калека без конечностей. Плюнув на гордость, я применила козырный дедовский метод: уткнулась лицом в сенсорный экран и принялась перематывать пункты кончиком носа. Паралич пополз по животу. По груди, по лопаткам, по ключицам.
- Тихоня... - сквозь зубы прошипела я. - Твоя страсть к классификации вот-вот сведёт нас в могилу...
Увидав заветный режим, я клюнула по нему, как голодная ворона. Бац! - из затылка алароида выползла антеннка. Не успела я обрадоваться, как дрон-проектор подлетел и наткнулся на неё... и вот я в теле алароида; смотрю на «Магдалену» всеми его глазами-диаскопами. Конструкция алароида тут же усилила сигнал, вернув моё состояние в норму. Хех, так-то лучше. По крайней мере, теперь раствориться таблеткой шипучки мне не грозит. Не тратясь на ознакомление с интерфейсом, я мысленно приказала роботу «проглотить» Кишимото. Завибрировали кластеры нано-частиц: алароид распался на шесть граней. Облепив старушку подобно цинковому гробу, те слились воедино, и бот с человеческой начинкой встал по стойке смирно. Три в одном! Фу-у-ух, ну и ну!
Взгляд скользнул вверх, на вентиляционную шахту. Надеюсь, старческие суставы Кишимото выдержат нагрузку. Прыгнув к потолку, я впились когтями в металл. Подтянулась. Взобралась на трубы и легла навытяжку. Притихла. Пока всё гладко. Излишняя простота кроет в себе подвох, но готова признать: примочки - это плюс. Как ни крути, с ними проще.
Моё почтение, мармеладка. Моё почтение.
Поблёскивая кровавыми отливами, лужа остановилась прямёхонько подо мною. Пальцы-червяки стали ощупывать пол. Наткнувшись на спиленные двери морозилки, они замерли. Поверхность жижи забурлила и принялась выплёвывать из себя такие же руки. Десятки рук. Испарения потусторонних хрипов вселили в меня ужас, и я моментально разделила опасения Кишимото. Фантазия бесперебойно рисовала образы того, что находилось по ту сторону пола; того, чему принадлежали эти мерзопакостные грабли. Подобно головешкам гидры, те впивались пальцами во всё, что попало. Две пары рук ухватились за вентиляционный короб: скользкие фаланги задергались в полуметре от алароида. Не нащупав ничего подозрительного, гадкие клешни переплелись и змеиным клубком ввалились в реакторную. Решив не мешкать, я спрыгнула на пол и почесала к главному атриуму.
Челлендж «Задира спасает всех» объявляется открытым.
* * *
Абсолютно обездвиженная, я лежала в защитном саркофаге подобно внутриутробному плоду. Без зрения и осязания, в непроницаемой тишине, касательно происходящего мне оставалось строить лишь догадки. Увы, это не имело совершенно никакого логического смысла, однако бездействовать я не могла. Вероятно, очередной защитный механизм психики. Несмотря на безысходность ситуации, мозг работал великолепно: в сознании сформировалась закономерная блок-схема.
Пункт первый: что это? Вне всяких сомнений, эта аномалия внеземного происхождения. «Созвездие» в курсе всех ноу-хау планеты. Ничего подобного я и Гоголон не встречали ни в одном засекреченном архиве. Неподдающийся законам времени и пространства, пришелец подал нам сигнал, который мы, тем не менее, сумели распознать. Парадоксальная несостыковка номер один.
Пункт второй: звук. Очевидно, что существо попало на станцию посредством расшифрованного аудио-сигнала. Фактически астрономы сами призвали его. Как и я. Вероятно, данная форма жизни является корпускулярно-волновой: её визуальные воплощения возникают лишь в сознании наблюдателя, а мутации - следствие каскадного воздействия звуковых волн на геном и организм в целом.
Пункт третий: почему Задира до сих пор не вернулась в наше тело? Неужели пришелец способен аннигилировать материю на субатомном уровне, и сестры уже нет в живых? В горле встал ком, и мне стоило огромных усилий его проглотить. Если так, то чужак способен с лёгкостью пробить мой кокон и добраться до...
- Приветствую тебя, Кимико.
Моё имя прозвучало многотысячным хором голосов; гулкое эхо повторило его трижды. Привыкший к безмолвию разум тут же окутала могильная стужа. На миг мне померещилось, что диффузия непроглядный пустоты приобрела человеческие очертания. Плывущие перед глазами круги слились в две еле заметные окружности. Затмения. Я почувствовала себя слабой и беззащитной. Все мои знания были тут тщетны. Но присутствовало здесь и нечто иное: безоружность перед чем-то гораздо более совершенным успокоила меня. Я не боялась; я готова была послушно внимать.
- Кто вы?
- Я здесь, чтобы помочь.
Искренне надеюсь, что трезвый рассудок меня ещё не покинул, а мутации не начались. Я пошевелилась: мышцы реагируют. Важно оставаться в сознании до последнего. Любая крупица информации, полученная от гостя, сможет продвинуть меня вперёд на сотни лет научного прогресса. Я как минимум унесу эти сведения в могилу.
- Не стоит волноваться, - затмения воспылали белым пламенем; казалось, пришелец стоял передо мною. Торнадо голосов сдавливало грудную клетку. - Эти люди сами выбрали свой путь. Они сами сделали себя такими и теперь нисколько об этом не сожалеют. Я не трону тебя. По крайней мере пока ты не поймёшь, что тебе это необходимо.
- Сомневаюсь, что эти астрономы хотели превратиться в чудовищ.
- Чудовище есть в каждом из нас... Тихоня.
Меня сковал немой шок; вдоль спины дёрнуло ознобом. Пришелец продолжал:
- Люди склонны судить по внешности, упуская суть: истинная текстура души кроется внутри. В той самой бесконечности раздумий. Во внутренних ландшафтах мечтаний. На тех грозовых полях, где армия на армию идут сомнения, рождается личность. Когда страх сталкивается с упрямостью, их мечи высекают искры принимаемых решений. Эмоции живее нас. Я вижу мир внутри, но не снаружи. Я слышу крики ваших душ, но не тел. Несовершенство мира, одиночество, страх смерти, отсутствие надежды, боязнь неопределённости. Каждого гложут свои черви, но... твои черви особенные, Тихоня. Я чувствую их вибрацию; этот нестерпимый зуд. Кокон спрятал твоё тело, но твоя душа лежит на моих дланях, как медленно увядающий цветок.
- Но к-к-как?..
- Вопросы, вопросы и ещё раз вопросы. Ты пришла на этот свет с вопросами, но надежда получить ответы с каждым днём становится всё слабее. Тебя терзает странное, неизведанное желание, которое нельзя удовлетворить ни одним способом, дарованным физическим миром. Юная реинкарнация Сизифа. Ты искала соратников, но нажила противников; ты хотела сделать людей сильнее, но превратила их в стадо. Все старания зазря. Твоя жизнь - рана, а человеческий эгоизм - кровь, фонтаном бьющая из неё. Увы, изменить правила игры не в твоих силах. Как и прочие, ты лишь мгновенная вспышка в этом наглядном эксперименте закона сохранения энергии. Тебя ждёт то же, что и всех. Время сотрёт тебя в пыль и смешает с пустотой. Даже не сомневайся: твоя божественная иллюзия деления не сыграет роль билета за кулисы.
Слова пришельца обрушились на меня градом. Затмения начали увеличиваться; пришелец подошёл ко мне вплотную. Я почувствовала на щеках жар, граничащий с арктическим холодом.
- Мне жаль тебя, тем не менее твоя находчивость заслуживает уважения. Субъективная действительность загнала тебя в угол, но ты справилась на ура: твое незаурядное воображение мастерски слепило иллюзию поддержки. Выдумало нечто, что станет ежедневно тебя подпитывать; эдакий дворецкий, что подкидывает в камин укромного убежища щепки да поленья. Задира... Так ты называешь осколок своего истинного «я»? Бедное дитя. Ты так сильно уверовала в свою уникальность, что убедила в этом даже своих приближённых.
Он видел меня насквозь. Он колол так глубоко, что на глаза наворачивались слёзы. Я хотела отрицать всё; опровергать каждое его слово, но не могла проронить и звука. Если когда-то во мне и возникали опасения, то незнакомец избрал самые болезненные.
- Ты считала её своей особенностью. Ты гордилась её наличием. Это искажённое отражение казалось тебе сакральной отметиной. Библейским спасением. Жестом судьбы, которая только и жаждет увидеться с тобою. Взять тебя за руку и продемонстрировать истинную картину бытия. Не хочу тебя огорчать, дитя, но судьбе... судьбе всё равно. Всё равно на тебя. Всё равно на абстрактное подобие мира, в котором ты живёшь. Ты сама по себе. Вселенная ничего тебе не откроет, потому что ты никто. Выше головы не прыгнуть, и с этим можно разве что смириться. Даже махинации с собственной идентификацией не в состоянии этого изменить. Ты лишь цифра в бесконечном потоке иррациональной дроби. Тень, которая прячется за маской, потому что стыдится быть собою... Тем не менее, я здесь. И я помогу найти ответ на твой самый важный вопрос.
Затмения облетели меня и повисли за спиной. Перед глазами вновь остался лишь мрак; такой же всеобъемлющий, какой теперь царил и на душе.
- Я помогу тебе заглянуть за завесу тайны; перед тобою откроется сокровенная истина. Вопрос лишь в том, готова ли ты к ней. Готова ли ты отшвырнуть сомнения, освободиться от страхов и изгнать из себя прежние слабости? Я покажу тебе дорогу, которую не увидит ни один смертный. Лишь тебе одной. Отвергни этот осквернённый мир навсегда. Забудь всех, кто тебе дорог. Когда ты убедишь себя, что пути назад нет, а жизнь лишена какого-либо смысла, я подарю тебе свои глаза. Этими глазами ты увидишь всё.
Насос горечи выкачивал из лёгких воздух, и те слипались, как мокрые целлофановые пакеты. Мне хотелось грызть стекло зубами; хотелось царапать стены саркофага, как дикий зверь, лишь бы пришелец взял свои слова назад. Злобой, воплями, болью - чем угодно заглушить раздирающий изнутри наплыв чувств. Неужели он действительно хочет помочь? Его сокрушительные откровения рвали разум на части, и что-то упорно подталкивало меня им навстречу. Обида? Разочарование? Стыд? Сомневаюсь. Это была струна души, что издавна мечтала услышать подобное предложение. И я никогда не сомневалась в том, что цена прозрения окажется столь несоизмеримо высокой.
Саркофаг тряхануло.
* * *
Сестрица на связь так и не вышла. Кишимото в отключке. Гоголон вырубился. Бр-р-р, бросили меня на растерзание! Жалобы жалобами, но я до последнего надеялась на хэппи-энд. До наблюдательного холла я добралась без происшествий. По пути я настрочила в голове под дюжину кошмарных сценариев, но увиденное мною в итоге смог бы выдумать разве что дядюшка Лавкрафт. В центре вестибюля теперь возвышалось огроменное дерево; противный, словно обгоревший, чёрный дуб. Толстые и пупырчатые, симметричные ветви походили на шеи диплодонтов. Широкий ствол торчал из лужи; один в один тот расплавленный битум, что приполз по наши с Кишимото душеньки. Алароиды стояли по периметру зала. Без глаз, с накренёнными головами, они наверняка отказали так же внезапно, как и мой Гого.
Сомневаюсь, что их программную начинку заразил банальный вирус. Тут явно калибр посерьёзнее.
Врубив режим хамелеона, я прошмыгнула через арку и спряталась за письменным столом.
Где же ты, карамелька?..
Голые, без единого листочка, ветви древа время от времени вибрировали, словно стряхивали назойливых жуков. Лишь приглядевшись, я заметила на верхушке гнездо. Широкое, раз в десять больше гнезда аиста. Из-за края его выглядывала подошва Тихониного скафандра. Нас сожрали? В порыве горечи я едва не опрокинула стол. Но спустя миг сообразила, что с ролью плакальщицы можно повременить: подошва скафандра была раздута до размеров боксёрской груши. Неувязочка, у нас ведь максимум тридцать шестой. Я врубила приблизитель: магнитные протекторы ботинка образовали слово «саркофаг».
Гм, до боли знакомое определение. Что-то с уроков по всемирной истории... Египет, Нил, пирамиды... Эврика, вспомнила!
На пару с эйфорией меня объяла волна пессимизма: в саркофагах ведь фараонов хоронят. Так, спокойно. Зная Тихоню и её самолюбие, удивить меня трудно, но... запилить в скафандр функцию эффектных поминок? Не, это даже для сеструни перебор... Саркофаг. Сар-ко-фаг. Гроб. Капсула. Капсула и раздувшийся скафандр. Догадки перемалывались в голове, как мюсли в блендере. «Магдалена» рванёт с минуты на минуту. Делать мне больше нечего, разбираться в этих её ребусах? Казалось, из ушей вот-вот повалит пар... Хм, постойте-ка! Если вспомнить лекцию, которую втирал мне сегодня Гого, то я... могла начать испаряться из-за слабеющего сигнала! Да, точняк! Бьюсь об заклад, наш навороченный космический костюм среагировал на монстрятину и превратился в пуленепробиваемую мыльницу, а это чудище пытается до нас доковыряться. Вполне себе версия! По крайней мере, не такая трагичная, нежели мои прогнозы.
Да только как выцепить мою совушку из этого гнезда?..
Злополучный телескоп подмигнул мне сталью. Ежели ослабить болты противовесов, он грохнется прямиком на ствол. Вариант? Вариант. Не вляпаться бы только в эту чёрную слизь. Я на четвереньках переползла за картотеку. От неё - кувырком к кофейному автомату. Что порадовало, дерево на меня не реагировало. Иногда лужа начинала бурлить, и я замирала в ожидании худых рук-поганок. К счастью, обходилось без них. Перебираясь от укрытия к укрытию, я обогнула атриум станции полукругом и притаилась за основанием телескопа. Теперь за дело. Превратив ладонь алароида в кусачки, я взялась за шпильки креплений. Сначала они поддавались с трудом, но стоило прошептать пару ласковых, и пошло-поехало. Когда оставалось всего ничего, мощный противовес закачался маятником. Я понимала: как только телескоп упадёт, я выдам себя, и всё произойдёт за считанные секунды. Как быстро очухаются чудовища? Чем меня удивит этот инопланетный борщевик? Успею ли я подхватить сестру, прежде чем она бултыхнётся в гуталиновое болото?
О да-а-а, кровь в жилах стынет от импровизации.
Понеслась.
Противовес рухнул на пол подобно гире. Оглушительный лязг наверняка был слышен даже за куполом. Лишённый равновесия телескоп встал на дыбы. Выгнув основания треноги, он со стоном срубленной секвойи завалился на древо. Массивные ветви вжались в ствол подобно рожкам улитки; другая их часть тут же облепила телескоп. Битумная лужа вспенилась и отрыгнула зарослями тощих рук. Пальцы рвали воздух с гневом раненого гризли - моя тыловая уловка явно их взбесила. В десяточку, паразиты! Гнездо расплелось; ударяясь о ветви, саркофаг бомбой полетел вниз.
Или сейчас, или никогда.
В районе ляжек зашипели рессоры. Заскочив на операторское кресло, я оттолкнулась и прыгнула что было сил. Дыхание, или что там у меня вместо него, прихватило. Сервоприводы заработали на максимум. Нано-подкрылки подправили траекторию. Безумные и яростные, снопы конечностей трещали подобно гремучим змеям. Скрюченные пальцы тянулись ко мне, едва ли не касаясь пяток. В головокружительном слэмданке я подхватила капсулу с сестрой, и мы грохнулись в дальний угол вестибюля, прям на один из картотечных шкафов. Фотоснимки туманностей разлетелись вихрями. Казалось бы, самый звездец позади, но тут «Магдалену» начало трясти. Станция задрожала, вот-вот готовая разлететься в пух и прах. Мысли запестрели ругательствами. Ухватив капсулу, я обернулась, но тут же попятилась: чёрные руки окружили меня непроходимым частоколом. Из-за леса конечностей показалось древо. Целиком проглотившее телескоп, теперь оно стало ещё громаднее. Но не размеры напугали меня и не жирные ветви-щупальца, что расправились подобно капюшону кобры.
На самой вершине, на месте гнезда, теперь восседало чёрное нечто.
Матовый овал головы.
Пара ветвеподобных рук покоилась на груди.
Белые глаза-затмения источали свет.
Прям за монстром, за выпуклым обзорным куполом, мерцал обшивкой наш ненаглядный шаттл.
- Живьём не дамся, демонюга! - гневно выкрикнула я. Прилив ненависти подбросил в копилку очередное спонтанное решение. Гвоздекогти ног впились в пол. Перенаправив центр тяжести на лопатки, я подняла саркофаг, как силач поднимает штангу. Нано-бицепсы заискрились от нагрузки. Надеюсь, Кишимото не задохнётся: изоляция в алароиде на высоте, минутку потерпит. Взяв замах, я начала раскручивать кокон с сестрой подобно центрифуге. Каждый оборот наши с демоном взгляды встречались. Восемь диодов vs. два затмения. Взгляды рестлеров в финале супер-лиги. Готова крестить сердце: если бы у монстра был рот, он бы расплылся в ухмылке.
Лес рук стал надвигаться... Ну уж нетушки, у меня на ваши гайки свои болты.
Взревев, я запустила капсулу прямиком в смотровой купол; та просвистела в паре метров от пришельца, но тот и не шелохнулся. Саркофаг пробил стекло подобно пушечному ядру. Треск сменился мощным хлопком, и купол лопнул мыльным пузырём. Столы, штативы, стулья, справочники: разгерметизация подбросила всё. «Магдалена» забрыкалась. Я подпрыгнула, но оступилась и завертелась юлой. Резкий перепад давления выметал всё из атриума невидимой метлой. И меня в том числе. Но только не лужу, не руки и не обгоревшее древо - словно окаменевшие, битумные изваяния даже не дрогнули. В алароиде заработали ориентировочные моторы. Спланировав под потолок, я ухватилась за трубу, кувыркнулась и нырком сиганула в открытый космос. Пшикая турбинами, догнала сестрицину капсулу. Подхватила её и на всех парах устремилась к шаттлу. Я... пф, да я поверить не могла, что удрала! Спасла не только нас, но и бабусю! Не скрою, от гордости меня ажно штормило; я всем доказала, чего стою. Задира выкарабкается хоть из могилы. Но даже гордость не смогла подавить любопытство. Я оглянулась: корпус обсерватории дрожал в предсмертных конвульсиях, а в чернеющем проёме вестибюля светились два кольца. Они глазели на меня до последнего, пока станцию не разнесло беззвучным взрывом реактора.
* * *
Вечерний ливень пах керосином. Мокрый асфальт переливался светом прожекторов; посадочные огни бегали наперегонки. Бесполый голос диспетчера эхом уносился за пределы аэродрома, не позволяя разобрать слов. Обида проглатывала Ютака целиком. Негодование, разочарование, стыд - чувства закипали в груди, грозясь вырваться термитной вспышкой. Но Синигава-старший не показывал вида. Опыт научил его контролировать эмоции. По крайней мере, создавать такое впечатление. Сымитировать покой, пока твои выверенные планы идут под откос, крайне непросто. Нет, самым противным была не неявка на саммит; не придумывание отговорок; не долгий перелёт от Люксона до Ханоя и не ожидание под проливным дождём.
Самым обидным было то, что его даже не поставили в известность.
Глядя на небо, Ютака вспоминал встречу, с которой всё началось. Погода стояла такая же; эта свежесть, этот мягкий шелест капель. Когда-то они с Кимико дополнили друг друга, словно так было предначертано. Он подарил Тихоне свои знания; он помог ей подчинить мир, которого она так боялась. Он лично посадил её на трон, лично её короновал. Он позволил ей поверить в себя. Он превратил Кимико в безупречный бриллиант. В идол. Он воспитал в ней лидера, хотя всегда понимал, что лидеры не нуждаются в учителях. Рано или поздно лидеры их превосходят. Всё это время Ютака ходил по лезвию бритвы, балансируя между стремлением к совершенству и страхом.
Страхом перестать быть нужным - вот с чем Синигава-сан боялся столкнуться больше всего.
Два бота в твидовых костюмах держали над Ютака зонты с платиновыми ручками. Синигава-сан сухо покосился на них: он подозревал, что Гоголон замешан в срыве планов. Без его ведома на этой планете не происходит ничего. ИИ повсюду. ИИ знает всё, в какой бы из форм он ни был. Однако Ютака даже не пытался его спрашивать. Правила личной конфиденциальности равны для всех, кроме Творца, а Синигава-старший не любил играть на чужом поле. Кроме того, вопросы подразумевали бы неосведомлённость. Даже если он решится выяснить у Гоголона что-либо о Кимико, то Кимико узнает это и наверняка выяснит о нём ещё больше. Или же... ей будет всё равно? Вполне вероятно, что она даже не примет его беспокойство всерьёз. Масла в котёл соображений подливало безразличие Нобуюки и Масами. Эти тусовки, эти бесконечные пьянки, притоны и ночи напролёт в виртуальных реальностях. В их руках мир, но какой пример они подают? Они должны были стать для Кимико опорой. Современное поколение не желает понимать, насколько важна дисциплина. Если бы не Ютака, вся эта планетарная вакханалия покатилась бы прямиком в тартар. Если бы каждый относился к своему делу с присущей ему самоотдачей, жизнь стала бы куда лучше... Нет, нет и ещё раз нет! Одназначно, Синигава-сан так же необходим «Созвездию», как организму необходима нервная система. Без него Пангея развалится, а граждане перестанут видеть в Фее надежду. В такой кульминационный для человечества период это недопустимо.
За этим он здесь. Наставлять и учить.
Учить - тяжкое бремя, но Ютака посвятил этому всю свою жизнь.
Шаттл с гулом пристыковался к посадочной платформе. Заглохли двигатели, сомкнулись диафрагмы сопл. Трап только-только опустился, а Ютака уже семенил ко спуску: человекоподобные Гоголоны с зонтами едва поспевали за ним. Разноцветная проекция Феи выпорхнула через щель в двери. Расправив узорчатые крылья, Задира ласточкой спикировала к одному из Гоголонов Синигава-старшего и повисла у того на шее.
- Как же ты меня напугал, говнюк! Я уж было подумала, что ты перегорел.
- Благодарю за беспокойство, моя работоспособность в норме, - отчитался ИИ. - Потеряв контроль над алароидами, я тут же перевёл центральный мейнфрейм в режим карантина. Творец в безопасности?
- Мрачнее тучи, но вроде живая. Даже спасибо не сказала, хотя только благодаря мне и слиняли...
Синигава-сан смерил Гоголона взглядом исподлобья. «Режим карантина? Вне расписания плановой проверки?» Согласно нормативным актам, такое происходит в исключительно критических ситуациях. Ютака не имел наивысших полномочий относительно ИИ, но сообщить ему о проблемах стоило как минимум из соображений безопасности Пангеи.
- И тебе добрый вечер, Задира, - вмешался Синигава-сан. - Что произошло? Почему вы пропустили саммит?
- Систер как знала, что вы нас встретите. Просила передать, что все вопросы к ней. Ничего личного, но я молчок, - Задира сделала жест, словно закрыла рот на молнию-застёжку.
На вершине трапа показалась Тихоня в обличье Кимико. Босая, в одном лишь комбинезоне, девушка тащила на плече чахлое тельце в белом халате. Ютака присмотрелся: доктор? Белоснежные волосы, устаревшие модели линзосфер, замысловатые брюки. Женщина. Определённо, она ему незнакома. «Ежели сёстры засветились и раскрыли свою личность посторонним, то они нарушили свои же незыблемые директивы анонимности. Сколько ещё людей могли их увидеть?» - Ютака представил, во что всё это может вылиться: шантаж, шпионаж, вымогательство. Всё, вплоть до похищения. Он поёжился, но не от дождя, не от ветра: неожиданностей становилось всё больше. Синигава-старший дождался, пока Кимико ступит на землю, и только тогда встретил её укоризненным качанием головы.
- У меня один-единственный вопрос: на каких основаниях ты плюнула на все наши планы?
Но Тихоня проигнорировала его: как и Задира, она сразу же заговорила с одним из ботов.
- Почему ты отключился?
- Прошу простить меня, Творец. Судя по резервным логам, отказ автономных систем стал результатом энергетической аннигиляции. Реликтовое излучение аномалии вступило в реакцию с цифровыми потоками алароидов, что привело к фатальной ошибке.
- Статус ключевых вычислительных систем?
- В карантине.
Личико Кимико оставалось равнодушным, но Ютака успел заметить, с каким облегчением она выдохнула.
- Есть предположения относительно происхождения аномалии?
- Смею предположить, что полученные показатели подверглись искажениям. Если допустить, что эти значения верны, мы вступили в непосредственный контакт с колоссальным источником скрытой массы.
Задира округлила глаза:
- Какой-какой массы?
- Тёмная материя? - предположила Тихоня.
- Не исключено, - кивнул ИИ. - Гравитационные экспоненты превысили ныне зарегистрированные пределы в десять в шестой степени раз. Это может показаться нелогичным, но мы имели дело с аномалией, совмещающей в себе гипотетические свойства как абсолютно чёрного тела, так и тёмной материи. Что удивительно, излучение аномалии имело избирательный характер: оно вывело из строя квантовые процессоры алароидов, но не затронуло ни материю самой станции, ни вашу органику, - Гоголон взглянул на шаттл. - Вижу, одному из адароидов удалось уцелеть...
Крылышки за спиной Задиры радостно застрекотали.
- На минуточку, это моя заслуга!
- Детальный анализ логов этого экземпляра позволит поставить произошедшему более точное определение.
За годы, проведённые в компании с Тихоней, Ютака значительно углубил познания в области физики и математики. Однако фразы, произнесённые ИИ, ему мало о чём поведали. Синигава взглянул на Задиру: та раскачивалась у Гоголона на спине, по пояс разрезанная зонтом. Она как ни в чём не бывало улыбалась, хотя, несомненно, стряслось что-то важное. Какой-то глупый неотрепетированный цирк. Ютака начинало казаться, что все они разговаривают кодировками, лишь бы его позлить. Этого он потерпеть не мог.
- Хватит меня игнорировать. Я задал вопрос.
Кимико посмотрела на него косо, как на мельтешащую перед носом мошку. В чёрно-голубых глазах мелькнуло что-то новое, доселе незнакомое: тусклый отблеск апатии. Сёстры никогда так на него не смотрели. Тем не менее, девушка повернулась к нему и поклонилась: настолько учтиво и низко, насколько позволяло бессознательное тело на её плечах.
- Извините, Синигава-сан, но в данный момент я занята. Позвольте мне закончить, после чего мы обсудим все беспокоящие вас вопросы.
А затем она вернулась к разговору с Гоголоном. Их невнятный диалог превратился в шумовой фон; стал неразборчивее диспетчерских оповещений. Неожиданный ответ ошеломил Ютака: тот сразу почувствовал неладное. Эти жесты, эта мимика, эта небрежная рисованная вежливость. Тихоня одной лишь интонацией дала понять, что не собирается ставить его в известность касательно произошедшего.
- Аномалия отключила твой ИИ, и это может повториться, - говорила она. - Установи канал связи с мейнфреймом и переведи все пользовательские версии Гоголонов в автономный режим функционала. Новые данные на сервер не загружать; используй встроенные в ботов карты памяти. Все системы слежения активировать на полную мощность.
- На территории Пангеи?
- Нет, по всему миру. Задействуй все заражённые троянами спутники и гражданские средства коммуникаций. Если засечёшь нечто, хоть частично схожее с аномалией «Магдалены-1», тут же поставь меня в известность.
- Будет сделано, Творец.
Тихоня ткнула указательным пальцем в ботов Ютака.
- Я одолжу пару ваших моделей: думаю, самое время помочь мне, наконец, нести Кишимото, - один из роботов подхватил у Кимико незнакомку. - Отнеси её в геликоптер и помести в камеру интенсивной терапии. Ты... - она указала на второго, - запакуй эвакуированного алароида в антирад-цилиндр и погрузи в трюм. Бота не включать, с женщиной не разговаривать. Транспорт приготовь к вылету.
- Так точно, Творец.
Роботы приступили к выполнению указаний. Проводив их взглядом, Задира повисла между Ютака и Кимико, один в один как рефери. Тихоня сложила руки на груди и замолчала.
- Я жду объяснений, - сквозь зубы процедил Синигава-сан.
- Напомните, пожалуйста: о чём вы спрашивали?
Кровь в венах Ютака заледенела подобно кубикам льда.
- О чём я спрашивал? Что ж, я повторюсь: почему ты не явилась на саммит? Почему я последним узнаю о том, что ты улетела, оставив все дела? Почему мне приходится просить за тебя прощения? Почему я вынужден извиняться, выдумывать оправдания и переносить встречи? Разве великая Фея имеет право так поступать?.. - в горле пересохло, и Ютака едва не закашлялся. - Неужели великой Фее не стыдно?
Кимико ослабила ремень комбинезона и села. Села прямо на мокрый асфальт. Подмяла под себя босые ножки, запустила пальцы в спутанные клоки волос. Личико её, измождённое и посеревшее, под слепящими лучами прожекторов выглядело болезненным.
- Я давно собиралась поговорить с вами по этому поводу, Синигава-сан; в сложившейся ситуации мне придётся положиться исключительно на ваше понимание. Дело в том, что... я устала. Морально устала от происходящего. Этой лжи, этих интриг, этих перепалок и переговоров с ножами за спиной. Всё своё детство я посвятила изучению науки. Я всюду искала что-то великое. Когда я пришла к вам впервые, я мечтала далеко не о нынешнем положении вещей. Прискорбно, что вы так и не смогли меня понять. Ответьте же: в чём смысл человечества, не желающего ничего? Правильно ли я поступаю, прививая им свою идеологию? Неужели вы не замечаете, Синигава-сан: я поступаю с людьми так же, как и вы со мною. Я пытаюсь внушить им свои взгляды против их воли. Разница между нами и ими лишь в том, что ничего не меняется. Всё осталось, как и прежде, но теперь ответственность за их бессилие несу лично я. Фея боролась с оккупационной администрацией, но в итоге стала очередной системой. Я выбилась из сил... простите... - Тихоня взглянула на Ютака снизу вверх. - Сегодня я обнаружила нечто, что потрясло меня до глубины души. Сегодня я впервые столкнулась с чем-то, что никак не могу объяснить. Сегодня я вновь обрела смысл и поняла, что мне ещё есть, ради чего жить. Я расширяю ваши полномочия, Синигава-сан. Пангея теперь в ваших руках. Отныне вы главный. Вы это заслужили.
- Ты... не можешь вот так всё оставить... - Ютака часто заморгал крохотными глазками-бусинками; та крепость хладнокровия, что он выстраивал за время ожидания, рассыпалась песочным замком. - Задира, образумь её.
Проекция Задиры замерла, словно угодила под текстуры. Лишь остекленевший взгляд выдавал в ней то ли жалость, то ли сожаление. Яркие и сочные губки вот-вот готовы были дрогнуть, но Тихоня вскинула руку, велев сестре не вмешиваться.
- Не стоит на меня давить, Синигава-сан, - она говорила холодным и решительным тоном, чеканя слова, точно штампуя их на станке. - Хотя бы раз согласитесь со мною. Пойдите навстречу. Не вынуждайте спорить и искать оправдания. Я во что бы то ни стало вернусь, но прежде мне необходимо побыть одной. Мне нужно разобраться в себе, пока не стало слишком поздно.
- Слишком поздно?
- Сегодня мы с сестрой могли погибнуть дважды. Тем не менее, вас беспокоит исключительно наша неявка. Политические рейтинги окончательно вытеснили из вашей головы понятие беспокойства, Синигава-сан. Мы сплотили народ Пангеи, но так и остались друг для друга никем. Задумайтесь над этим. А теперь, с вашего позволения...
Встав, Кимико сгорбилась и похлюпала к вертолётному ангару. Ютака не смотрел ей вслед; казалось, его схватил паралич. Капельки дождя стекали по лбу. Твидовый пиджак блестел от влаги. Синигава-старший до последнего не верил в то, что это произошло. Он всегда считал себя параноиком. Считал, что его подозрения - наихудшие исходы событий, которые возможны лишь в его воображении. Именно потому он не был готов к такому повороту.
- Умоляю, не сердитесь на неё. Мы сегодня пережили мощный стресс, нас и впрямь могли прихлопнуть... - Задира прижала к подбородку кулачки. - Подмените её ненадолго. Вскоре всё устаканится, вот увидите. Я постараюсь держать вас в курсе, только тс-с-с... И не вздумайте унывать. Бай ба-а-ай!
Она подогнула ножку а-ля пин-ап, послала ему воздушный поцелуй и погасла, как телевизионный сигнал. Синигава-старший вздрогнул и пошатнулся; лицо его скривилось, словно он хлебнул прокисшего молока. Свежесть, мягкий шелест капель, ветерок - один на один с миром, он запоминал всё, ибо понимал: этот момент он будет прокручивать десятками бессонных ночей. В личном самолёте; в лимузине; в особняке на Люксоне; на пленумах, собраниях и заседаниях. Его вера в себя была разрушена здесь и сейчас. Одним ударом того, кого он любил, ценил и уважал. Из тоскливого забытья Ютака вырвал стрёкот входящего звонка. «Личный врач Таке».
- Господин Синигава? Извините за поздний звонок, но у меня плохие новости. Ваша жена... шесть минут назад её не стало.
Синигава-старший молчал. Молчал долго и упорно. Молчал лишь внешне: внутри его пронизывал леденящий душу вопль. Минуту, две, три. Лишь услышав прерывистые гудки, он наконец-то глотнул воздуха. Пошевелил пересохшими губами и пробормотал что-то; он и сам не знал, что хотел сказать. Сознание опустело. Ютака рухнул на колени. Упёрся ладонями в землю. Инкрустированная рубинами авторучка выскользнула из нагрудного кармана и упала в лужу.
- Таке... – глухо простонал он. - Таке... Нет... нет.... только не сейчас... только не сейчас...
Та, ради кого он затеял всё это, умерла. Та, ради кого он так старался, покинула его, так и не выйдя из комы. Оставила его одного в этом жестоком, незакономерном водовороте. Его надежда, его лучик света в этой вакханалии жизни, погасла, как хрупкая свеча. Он... он ведь даже не успел с нею попрощаться. Не успел обнять её. Вдохнуть запах её волос. Последний раз он навещал её... господи, два месяца назад. Два месяца?..
Как незаметно летит время.
И как поздно мы это замечаем.
- Таке, ты... не можешь... Она не... не умерла... Нет... невозможно... это неправильно... так нельзя... - Ютака еле слышно икнул. Он всеми силами сдерживал слёзы, хотя понимал, что скрываться не от кого. Разве что только от самого себя. Синигава-сан медленно лёг на асфальт и прижал колени к животу. А потом застыл. Он вздрагивал, делал судорожный вздох, снова вздрагивал и икал, как провинившийся ребенок.
Его широко распахнутые глаза смотрели в никуда.
Туда, куда уносилось бесполое эхо диспетчерских голосов.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ