ПАРАЛЛАКС 606. Том II

12. Три постулата Аоки

Задира наклонила рычаг вперёд, и Цоколь пошёл на железного монстра. Тяжёлые шаги грохотали подобно ударам молота о наковальню. Сжатые кулаки робота рвались прошибать сталь. Пуледемон не двигался, лишь терпеливо ждал; его жвала блестели кровавыми отливами. Когда Цоколь приблизился к чудищу, то пригнулось, а длинное жало сделало резкий выпад. Остриё едва не вонзилось роботу в грудь, но Задира оказалась проворнее. Перехватив монстра за жало, она крутанулась юлой - хотела отправить шипастую громадину в полёт. Однако жало оторвалось, как отрывается хвост у ящерицы.

- Ах вот так, значит?.. - прошипела Задира, брезгливо швыряя трофей в пропасть. - В такие игры я не играю.

Поставив блок, она внаглую потопала к минарету. Железный демон вцепился лапами в виадук. Преклонил туловище. Стоило Цоколю пройти мимо, он решил поддеть робота своими массивными оленьими рогами. И вновь Задира среагировала молниеносно: она хватанула его за челюсти, как Геракл Немейского льва, и резким рывком оторвала пуледемону голову.

- Да наш Цоколь просто богатырь! - восхищенно ахнув, она отфутболила оскольчатый череп в алую пустоту. - Если этого неутомимого супер-меха спроектировала Старшая, то мой ей респект.

- Не отвлекайся, - нравоучительным тоном посоветовала Тихоня.

Чудище попятилось. Едва оно успело отрастить новую голову, как Задира мощным взмахом локтя вдолбила её назад в туловище. Она колотила пуледемона, точно боксёрский манекен, только гильзы да пули разлетались.

- Это тебе за ту ночку на кладбище, дрянь... - приговаривала она, нанося размашистые бронебойные хуки. - И за изодранные колени. И за испачканную байку. И за гроздомёт Давида. На, зараза! На! И ещё!

Завершив череду ударов, Цоколь замер: припавшее к плитам чудище лежало неподвижно. Задира дышала тяжело, как после пробежки. Перешагнув через пуледемона, она вновь потопала к минарету.

- Сестра, сзади! - воскликнула Тихоня.

Та не успела обернуться. Лишь краем глаза заметила, как сверкнул угловатый металл. Одна из лап чудовища, став копьём, попыталась пронзить робота снизу. Острый зубец прошёлся по матовому корпусу, не оставив на том и следа. Не зазияла дыра, не вогнулась броня, не вспыхнула в салоне тревожная лампа. Цоколь неторопливо развернулся.

- Что такое?.. - иронично проворковала Задира. - Не поддаётся, да? Ах, какая жалость. Против равных себе железный жучок не так уж и силён. Но Задира добрая девочка, а добрые девочки всегда дают второй шанс... Давай, попробуй ещё разок.

Точно заслышав издёвки, пуледемон яростно взревел. Торопливо стал подниматься на ноги; палки-ходули разъезжались, как костыли на катке. Встав, он тут же бросился на Цоколя. Влетел в него, как бешеный пёс. Но Задира не тронулась с места. Жвала пытались прокусить броню - бесполезно. Конечности-штыки старались пронзить доспех - бесполезно. Железные рога втыкались в полусферический купол, но лишь соскальзывали. Цоколь стоял несокрушимым памятником. Потуги чудища были сравнимы разве что с попытками телескопической дубинки сломать сейф.

- Это... просто... бомба, - сказала Задира. Ухватив рычаги, она мысленно сконцентрировала всю энергию кваркового реактора в правом кулаке и провела наимощнейший апперкот. Осколки разлетелись шрапнелью. Демон закачался, словно вот-вот рухнет в нокаут. Цоколь подхватил его за шею. Левая рука стала отрывать лапы одна за другой. Когда с тремя левыми было покончено, Задира перехватила его другой рукой и стала отрывать правые. Оставшись один на один с туловищем, она приподняла чудовище обеими ручищами. Начала его сжимать, точно лепила снежок. То становилось всё меньше. Сжав его до размеров гравикара, она толкнула его подобно метательному ядру - где-то в полутьме бордовой дымки осыпалась стена. Задира деловито потёрла ладони:

- Ох, аж душу отвела.

- Превосходная реакция, - похвалил её Гоголон. - Выходит, я многого о тебе не знал.

- Ничего, Гого. Когда я причешу всю эту катавасию, мы с тобой обязательно познакомимся поближе.

- Цоколь определённо спроектирован Феей, - отстранённо добавила Тихоня. - Недавний бой вызывает у меня лишь один вопрос: из чего выплавлен его внешний композитный слой? Этот на удивление прочный материал не похож ни на камень, ни на металл.

Задира ткнула пальцем в минарет:

- Довольно теорий, мармеладка. Пришло время получить конкретные ответы.

Пройдясь по виадуку, Цоколь пересёк ущелье Дронариума и оказался на широком балконе. Ряды высоких, метров в пятнадцать, башен с окнами-амбразурами тянулись в обе стороны. В основании каждого виднелся вход на винтовую лестницу, а крыши представляли собой заострённые черепичные шпили. Архитектура на стыке арабской готики. Позади зазвенел металл. Оторванные лапы сплелись в такого же пуледемона, только в разы меньше. Встав, тот принялся рычать на Цоколя с остервенением сторожевого пса.

- Вай, какая прелесть... - умилилась Задира. - Идём на ручки, и из тебя слепим чего.

Но вместо того, чтобы броситься на противника, монстр взялся за трансформацию. На спине его вырос горб. Вскоре горб превратился в бутон. Бутон распахнулся; внутри виднелись три похожих на маковые коробочки погремушки. Лепестки переплелись в дополнительные лапы. Нахохлившись, чудище принялось колотить ими по наростам. Минаретный зал наполнился жестяным грохотом - казалось, злая повариха барабанила черпаками по кастрюлям.

- Оно зовёт на подмогу, - сообразила Тихоня.

- До чего же вредная гадина... А ну брысь отсюда! - Задира вдавила рычаг, и Цоколь дёрнулся на монстра. Встрепенувшись, пуледемон перепрыгнул на стену. Издал рёв и занырнул в глубины жилых секторов. Звон удалялся нехотя; вскоре он растворился в инфернальных кадавровых воплях.

- То-то же... - Задира потрясла кулаком. Вернувшись к минарету, Цоколь остановился рядом. Приподнял руку и подставил ладонь под самое верхнее окно-амбразуру. Засвистел нагнетаемый воздух.

- Мы с Тихоней отлучимся, а ты пока синхронизируйся с нашим планшетом... - велела Задира Гоголону, снимая кибер-шлем. - Скрывать мне нечего, так что если хочешь, можешь подслушивать. Когда мы с систер закончим, я отнесу планшет наверх - задашь все свои вопросы сам. И это... если заметишь на горизонте чужаков, дай знать.

- Премного благодарен, - отчитался ИИ. - Желаю вам удачи.

- Спасибо... - Задира обратилась к сестре: - Погнали?

- Да, - решительно ответила та.

Выбравшись из Цоколя, Кимико тут же закашлялась: воздух в Дронариуме был спёртый, как в бане. Казалось, даже тусклый свет ламп застревал в душной полумгле. Пройдя по руке робота, Задира протиснулась в окно и забралась, наконец, в минарет. Круглое помещение было не больше их комнаты в «АйКито-894». Приятное золотистое свечение исходило из настенных бра. Стены и пол состояли из кирпичей песочного цвета - пробравшись в это бунгало, Задире сразу же вспомнился пляжный уют давно позабытого стазиса. В центре помещения стояла невысокая, метр на метр, платформа. За нею, на пьедестале, покоился мраморный бюст незнакомки: азиатки средних лет с пухлыми губами, собранными в хвост волосами и живым, проникновенным взглядом.

- Если бы мы ещё знали, как эта штука работает.

- Думаю, сперва надо встать на платформу, - подсказала Тихоня.

- Как бы тут какая-нибудь ловушка не сработала...

- Мы не в катакомбах из твоих видеоигр. Смелее.

- Ой не, давай-ка ты сама.

Тихоня послушно взошла на платформу. Та просела. Глаза бюста засветились: вспыхнули оранжевыми огнями два выпуклых стёклышка. Рот приоткрылся, как у заводной куклы, и из него полился мягкий, с вкраплениями искажений, женский глас:

Ты хочешь забыться? Ты хочешь узнать?

Ты ищешь покоя, поможет что ждать?..

Взгляни мне в глаза, дай в твои посмотреть;

Сказать, пожалеть, показать и стереть...

- Старикан Ютака в своём репертуаре... - пробурчала Задира. - Этот белокаменный Дронариум так и пропитан мистицизмом.

Тихоня внимательно вгляделась в бюст:

- Ходячий город ради возвращения жены. Не удивлюсь, если эта женщина - Таке. Глаза скульптуры оборудованы сканерами радужных оболочек. Боюсь, что без авторизации мы ничего не выясним.

- А если покопаться в проводах?

Тихоня тяжело вздохнула:

- Увы, но без однолинейных схем Дронариума это займёт неисчислимое количество времени.

- Ладно, тогда авторизуйся.

Кимико наклонилась к бюсту. Уставилась в стеклянные глаза - за матовыми линзами вздрогнули едва светящиеся огоньки. Рот скульптуры вновь зашевелился:

- Кимико Аоки, добро пожаловать в Минареты Дронариума... - статуя ненадолго смолкла. - Запрос на расширенный диапазон доступа... Аутентификация. Секретный вопрос: что не всегда падает вниз?

- Загадки? - Задира недовольно фыркнула. - Только этого ещё не хватало.

Ответом ей стала звенящая тишина.

- Алло, принцесса, что делать будем?

- Я... кажется, я знаю ответ.

- Это ещё откуда?

- Кишимото Янури. Помнишь, как мы столкнули её с балкона на фабрике KenK0?

- Забудешь т... - Задира запнулась на полуслове. - А-а-а, точно... Она же что-то говорила... Не все звёзды! Не все звёзды падают вниз!

- Именно, - подтвердила Тихоня, а вслух сказала. - Ответ: не все звёзды падают вниз.

- Аутентификация пройдена. Инициирован запуск протокола «Созвездие».

Пьедестал вздрогнул, а затем вполз в пол. Из макушки бюста вырвались пучки разноцветного света. Из крошечных отверстий в потолке стали доноситься гудки. Долгие и протяжные, выматывающие своей неторопливостью. Восьмой, девятый, десятый. Сёстры молча им внимали. Когда терпение Задиры уже подходило к концу, гудки стихли. Раздалось торопливое пыхтение, и лучи начали преломляться, образуя человека. Широкополая шляпа, синий костюм. Перед девушками предстала трёхмерная голограмма Ютака Синигава. Связь что-то глушило: картинка то и дело искажалась помехами.

- Кимико?.. Девочки, вы меня слышите?

Сёстры молчали. Трудно описать, какие они испытывали эмоции. Полный спектр, начиная от обиды и заканчивая удивлением. От тоски до радости, от любопытства до ностальгии. Какое-то мгновение они раздумывали, что ответить. Ютака ведь тоже под подозрением. Кто, как не он, мог организовать на них облаву? Кто, как не он, вот так вот запросто сжигал людей ради энергии душ? Синигава-сан, вопреки всему вышесказанному, выглядел невозмутимо:

- Кто на связи?.. Очень плохое соединение, нет изображения. Приём.

- Ютака-сан? - с трудом проговорила Тихоня. - Это запись, да? Нейросеть, модулирующая поведенческие паттерны?

- Нет-нет, я живой. Самый что ни на есть живой и настоящий.

- У них же там конец света... Тёмная эра... - не грустно, но и не радостно шепнула Задира.

Тихоня промолчала.

- Как я рад, что вы всё-таки спаслись. Вы в Дронариуме, верно? Бойченко с вами?

- Да, Антон в Дронариуме, но, к сожалению, мы разделились.

- Что?.. - Синигава-старший постоянно переспрашивал, словно был глуховат. - Почему? Что произошло?

- Нападение на Дронариум. Цоколи, шесть единиц. Практически все истреблены. Нам удалось захватить одного из роботов с помощью Гоголона и добраться до Минаретов. Вы объясните, что к чему?

Поправив шляпу, Ютака в сомнении постучал кончиком пальца по носу: точь-в-точь как и тогда, в лимузине.

- Это хорошо. Очень хорошо. Выброс подсознательной ярости пришёлся на буферную зону, а значит, он готов к гиперпараллаксному скачку. Понимаю ваше смятение, но уверяю: объяснения не займут много времени. Когда-то давно, очень давно, странный старик Ютака Синигава обещал вам открыть путь к великим знаниям и наделить невероятной властью. Вы преданно выполнили моё поручение, и теперь я сдержу обещание. Загвоздка лишь одна: вас ждёт наисложнейший выбор в вашей жизни. От этого выбора будут зависеть не только ваши судьбы, но и судьба всего живого во вселенной... в том числе меня и тех, кого мне удалось спасти.

* * *

Ютака Синигава пересматривал запись с русского спутника уже в третий раз. И каждый раз он видел один и тот же сюжет: Тихий океан, шторм, нефтедобывающая платформа. На неё приземляется геликоптер. Качество было плохое, но Синигава-старший имел представление, кому принадлежит этот транспорт. Из геликоптера выходят несколько людей с грузом; один из них - яркое скользящее пятно. Затем они скрываются внутри. Через несколько часов со станцией происходит что-то странное. Вышка ломается, к небу поднимается гейзер чёрной жидкости. Немного погодя жидкость застывает, образуя огромное дерево с гнездом на вершине. В какой-то момент неподалеку мелькает обшивка подлодки, но вскоре она уходит на глубину. Ещё через час из гнезда вылетает чёрный рой, который окружает станцию и дерево непроницаемым куполом мрака. Темнеет, наступает ночь. Ближе к пяти утра к куполу приближается жёлтая спасательная шлюпка. Затем в носу лодки загорается огонёк, и она уходит под купол. В полдень возле объекта начинают сновать первые военные дроны и беспилотники. США, Чили, Россия, Атлантическая Коалиция. Кто-то предпринимает попытку проникнуть под купол и терпит скоропостижную неудачу. Вокруг аномалии поднимается всё больший ажиотаж. Страны размещают в пределах видимости объекта хотя бы по одному линкору или гравикрейсеру. РФ переплёвывает всех и базирует авианосец. События развиваются так же стремительно, как и на полюсе, незадолго до Недели Перерождения. Однако на этот раз опыт тех дней вносит свою лепту - оцеплять загадочный остров никто не рискует.

Все это было бы не так важно, если бы не одно «но»: днём ранее Синигава-сан всё-таки решился позвонить по тому номеру с эпитафии. Но прежде он пробил цифры по базам. Сервер Гоголона был переведён в автономный режим, поэтому Ютака решил задействовать связи в министерстве разведки Пангеи. Номер принадлежал недавно умершему бездомному. «Типичная практика заметания следов» - думал Синигава-сан, уже нажимая на зелёную кнопку. Ответил мужчина. Голос его звучал хрипло и строго:

- Guten Abend.

- Здравствуйте... - Ютака приблизил эпитафию к лицу, словно высматривал на ней отпечатки пальцев. - Фрост? Фрост Фаль..?

Собеседник тут же перешёл на японский: его быстрое произношение звучало безукоризненно.

- Кто спрашивает?

- Разрешите представиться: Ютака Синигава. Председатель корпорации «Созвездие». Мы не знакомы, но я наткнулся на ваш номер...

- В похоронном бюро?

- Да, именно. Прежде чем я изложу свой вопрос, хотелось бы быть уверенным, что наша беседа останется конфиденциальной. Я понимаю, как это может прозвучать...

- Вы хотите вернуть умершего?

Прямолинейность собеседника вогнала Ютака в ступор:

- Я?.. э-э-эм, как бы вам сказать...

- Мне некогда выслушивать невнятное блеяние. Хотите или нет?

- Да, - Ютака даже не успел обидеться; он кивнул, хотя находился в кабинете один. - Да, хочу её вернуть.

- Сколько у вас денег?

Синигава-старший легонько улыбнулся; неужели надежда всё-таки есть? Нужны всего-то деньги, эти обычные фантики с портретами.

- Денег у меня предостаточно, - решительно заявил он. - Столько, сколько вам и не снилось.

- Может не хватить даже этого, - заносчиво бросил незнакомец. - Так или иначе, без аванса к работе я не приступаю. Двадцать миллионов британских фунтов. Наличными. Послезавтра, девять утра. Координаты я пришлю сообщением. Не забудьте поднять белый флаг.

Зазвучали прерывистые гудки. Синигава-сан нетерпеливо потёр ладони: очевидно, это развод. Только Всевышний способен воскрешать усопших. Вероятнее всего, его ограбят, а возможно даже возьмут в заложники. С другой стороны, что с ним станет, ежели он не рискнёт? Через два дня пройдёт церемония кремации, и тогда всё закончится раз и навсегда. Рано или поздно скорбь покинет разум, а место сердца в груди займет ледяная дыра. Почему бы не обмануть самого себя?.. Убаюкать совесть, скоротав болезненное ожидание... Больше помощи ждать неоткуда. Тихоня и Задира оставили его. Сын, как всегда, шляется абы где. Им на него плевать. Им плевать на всё, даже на будущее Пангеи. Одинокому старику остаётся разве что поступить по-своему. Пускай даже и сглупить.

Он хотя бы попытается: как говорится, попытка - не пытка.

Недолго поразмыслив, Ютака решил созвониться с Масами. Племянник всегда отличался чуткостью и вежливостью. Искренние то были чувства или же проявление банального уважения к старшим, но Синигава-старшему хотелось, чтобы рядом присутствовал хоть кто-то из своих. Выслушав новость о кончине тёти, Масами расплакался. Беззвучно, но Ютака слышал, с каким трудом пропускают через себя слова соболезнования его вздрагивающие губы. Синигава-сан попросил побыть с ним до кремации. Буквально пару дней. Масами согласился.

Закончив разговор с племянником, Ютака заметил на дисплее сообщение от Фроста. Оно состояло исключительно из цифр. Координаты. Ширина и долгота. Синигава-сан вбил их в адресную строку: Тихий океан, одинокая нефтедобывающая платформа. Фото общедоступных снимков было датировано прошлогодним летом. «Хоть сестрицы и заняты своими экспериментами, некоторая конспирация мне всё равно не повредит» - так рассудил председатель Ютака, набирая номер не понаслышке знакомой ЧВК «Моцарт»; когда-то он продавал через них ложные разведданные для Монголии.

На следующий день они с Масами прилетели на базу ЧВК во Владивостоке. Глава «Моцарта» Калашников выделил им одного из своих лучших людей - командира Станислава Валуева: низкого, но на удивление широкого лысого мужчину с бородою, как у викинга. Масами сравнил его с дворфом, но Синигава-старшему это определение ни о чём не сказало. Закрывшись в просторном кабинете, они сели за Т-образный стол. Валуев - в торце, Масами и Ютака - по бокам. Последний вкратце изложил требования на ломаном русском:

- Нам необходимо сопровождение и охрана. Завтра в девять утра у нас должна состояться встреча... - Синигава передал ему вырванный из блокнота листок с цифрами. - Здесь. Я был бы крайне признателен, если бы информация о том, что я там был, никуда не просочилась.

- Не просочилась? - Валуев мрачно хохотнул. - Ха, боюсь, что теперь, когда у мира есть Фея, гарантировать вам это не сможет никто.

Масами отстранённо смотрел в окно.

- Давайте хотя бы попытаемся, - нарочито вежливо процедил Ютака. - Материальные затраты - не проблема. Кроме того, место находится в Тихом океане. Нейтральные воды, заброшенная нефтяная станция.

- Минуту, сейчас проверю по спутникам.

Командир стал вбивать в смартбук указанные координаты. Нажал на ввод. При взгляде на монитор лицо его покраснело, словно бурак. Он развернул смартбук к посетителям:

- Нефтяная станция, говорите?

Ютака и Масами прильнули к экрану. Присутствующими овладело молчаливое удивление. В самом центре океанической синевы зиял чёрный круг. Казалось, они наблюдали за огромным зрачком, окружённым бескрайней сине-водянистой радужкой. В десятке километров от круга плавали несколько кораблей. Валуев связался с кем-то по рации, и в течение получаса к ним на ковёр явилась едва ли не дюжина людей самых разных званий и специализаций. Выяснилось, что министерство обороны РФ уже вовсю курирует эту аномалию. Командир сделал запрос, и вскоре им прислали последние записи со спутника. Именно их Ютака и пересматривал уже в третий раз, пока Валуев и Масами наблюдали за его пристальным бегающим взором.

- Военные РФ уже пытались проникнуть внутрь? - тихо поинтересовался Синигава-старший.

- Нам не докладывают, но вроде пока нет.

- А технику внутрь отправляли?

- Да, один беспилотник уже профукали.

Пока они футболили вопросами и ответами, Масами водил глазами туда-сюда, словно следил за матчем.

- А что насчёт тех, кто внутри? Пытались с ними связываться или опознавать?

- Молчание во всех диапазонах и на всех частотах. Дронам-разведчикам удалось насчитать под полсотни человек. Их опознание ввиду структуры купола не представляется возможным.

- Откуда эти люди приплыли?

- Обратный след обрывается за полчаса до ухода шлюпки под купол. Вы уж извиняйте, но наши спутники - не всевидящее око.

Сняв шляпу, Синигава-старший медленно положил её на стол. Пригладил редкую седину, достал из кармана крохотный блокнотик:

- Всё это ровным счётом ничего не меняет. Мне надо быть там завтра, в девять утра. Вы в состоянии это организовать?

- Теперь даже и не знаю... - командир прощупывал бороду, словно проверял её на наличие жучков. - Учитывая, что там зависают наши вояки, это может вызвать некоторые сложности. Надо связаться с министерством обороны. Подписать целую кипу бумаг, получить все необходимые разрешения, собрать печати...

Пока Валуев перечислял, Синигава-старший рисовал в блокноте нули. Три нуля, шесть нулей, девять нулей. Вернув кончик ручки в начало ряда, он замер... и чиркнул закорючку в виде пятёрки.

- Я знаю, как работает ваша система, - прошептал Ютака, накрывая листок шляпой и пододвигая её к командиру. - Калашников приказал вам помочь мне, и вы попросту не вправе упускать столь щедрого клиента. Позвоните, кому надо. Кому не надо, не звоните. Поделитесь с теми, кто засомневается. Мне необходимо присутствовать там завтра, в девять утра. Мы договорились?

Командир посмотрел на шляпу, как на противотанковую мину. Заглянув под неё, он деловито откинулся на спинку стула.

- Пу-пу-пу! - щёки Валуева широко надулись. - Ладно, по рукам.

* * *

Мариусу опять снился кошмар, только на этот раз из разряда психоделики. Давид стоял на коленях в пространстве необъятной белизны. Но был он там не один; кроме него по белой пустоши ходили ещё пятеро. Пять чёрных фантомов водили хоровод вокруг выкорчеванного гудронного пня. Если расфокусировать взгляд, могло показаться, что все они - одна ожившая клякса. Давид попытался встать, но не смог и пошевельнуться. Фантомы остановились. Двое из них разомкнули ладони и потянулись к Мариусу. Тот пытался вскочить или отползти - тщетно. Когда они уже собирались взять его за руки, на пне загорелись два затмения, и Давид проснулся. Поначалу он не мог понять, где находится. Палатка, спальный мешок, незнакомые голоса снаружи. Сомнения развеял Фрост; расстегнув входную молнию, он уставился на Давида через бинокль.

- В гробу выспимся. Переговоры со стариком Синигава через пятнадцать минут, - сообщив это, Фальстрём поспешил удалиться.

Давид зевнул. Вспомнив про встречу с Ютака, он вспомнил «союзные» истории Кимико, а они, в свою очередь, вынудили его в деталях вспомнить недавний ночной кошмар. Поёжившись, Мариус стал трогать свой рюкзак - две пачки по пятьдесят косых британцев на ощупь были получше любых сисек. «Минус один день. Всего неделя с хвостиком, и можно чесать на курорт» - одним махом осушив бутылку минералки, Мариус вылез из палатки.

За куполом было не пасмурно, но и не солнечно; от горизонта до горизонта тянулся однотонный серо-свинцовый градиент - Давид любил такую погоду за её равнодушие и даже название ей придумал. «Никакая». Мотыльки так никуда и не делись. Дерево тоже не пропало. Вот только звуки как будто изменились; в воздухе появилась низкочастотная вибрация, как вблизи аэродрома. Тони возился на кухне, Луций накачивал резиновую лодку. Фальстрём уже успел разделить гвонгвон-макут на две команды. Трефы занималась модернизацией подъёма на вершину древа: камрады крепили и натягивали дополнительные тросы, приматывали к ним палки и пытались сплёсти всё это в паутину верёвочных лестниц. Буби, черви и пики, в том числе ещё сонный Коджо, тягали обломки титановых балок и возводили похожие на турники сооружения. Щёлкая серебряной зажигалкой, Давид подошёл к Фросту:

- Это что, перекладины?.. Планируешь устроить для нашей сборной спартакиаду?

- Это не перекладины, друг мой.

- А что тогда?

- Виселицы... - с довольным видом сообщил Фальстрём; в серых безднах сверкнуло безжизненное стекло. - Полагаю, в ближайшие дни к нам наведаются гости. Те самые гости, которым Гвонва позволит зайти внутрь. Это условие, на которое я согласился, а значит, нужно подготовиться к их приходу.

Физиономия Мариуса посерела, как то самое небо. В горле осел гадкий привкус мокроты, и он громко закашлялся. Фальстрём похлопал Давида по лопаткам:

- Что с тобой, compinche? На тебя не взглянуть без содрогания.

- Да так... слюнка не в то горло попала.

- Печально, если Шестой подавится и задохнётся. У нашей плеяды на тебя уйма планов.

- Лодка готова, босс! - пробасил размахивающий насосом Луций.

Приставив бинокль к глазам, Фальстрём стал озираться по сторонам. Он словно кого-то выискивал. Взял немного левее. И ещё. Иссиня- красные губы его растянулись в дьявольский оскал:

- Что ж, пора. Иди и занимай место, а я позову заместителей.

- Отправимся всей бригадой?

- Совершенно верно.

Чуть позже все пятеро, не считая то ли невидимой, то ли вымышленной Второй, уже плыли на лодке к куполу. Мариус расположился в носу, Фальстрём устроился рядом. Методично работающий вёслами Луций занял место в центре. Сзади пригнездились любители жёлтых дождевиков: Альман и Чистюля. Между ними оставалось одно свободное место. Давид пялился в пустоту, пытаясь заметить хоть что-то. «Даже если бы кто-то и додумался изобрести мантию-невидимку, без электричества эта хрень фиг заработает». Поймав его пустой взгляд, Чистюля ему подмигнула. Давид подмигнул в ответ - ему надоедало их бояться. И дурню ясно, что теперь он у них за своего. Вписался в любимчики Фроста, как пить дать. «Пятая всё глазки строит. Небось хочет, чтобы я её отжарил. Если под плащом стройняха, то я обеими руками за». Альман, как всегда, витал в облаках. А вот Луций до сих пор напрягал. Было в его пламенном взгляде что-то безумное, что-то не от мира сего. Взор присевшего на плаху палача, которому осточертело сносить головы. Когда они уже собирались занырнуть в купол, мотыльки образовали узкий тоннель; он вёл наружу, вплоть до самого выхода. «Ага, - Мариус мысленно потёр ладони. - Значит, здешняя система защиты работает только на вход. Если станет совсем худо, можно и дёру дать».

Метрах в ста от купола их поджидал спустившийся на воду гравифрегат. На молниеприёмнике развевался белый флаг, а на краю палубы стояли трое - широкоплечий бородач и два вооружённых рельсотронами боевика в экзоскелетах. Когда лодка подплыла к кораблю, гостей взяли на мушки.

- Приветствую! - поздоровался командир, выбрасывая за борт верёвочную лестницу. - Кто из вас Фрост Фальстрём?

Оглянувшись, Первый внимательно осмотрел каждого из своих заместителей:

- Так, неряхи, а ну признавайтесь: кто из нас Фрост Фальстрём?

Те молчали. Давиду стало и смешно, и неловко. Чистюля молча указала пальцем на предводителя.

- Ах да, Фрост - это же я, - тот театрально поклонился. - А с кем, собственно, имеем честь? Вашему восточноевропейскому овалу лица имя «Ютака» ну совершенно не под стать.

- Я командир Станислав Валуев, представляю его интересы. Синигава ожидает вас на мостике. Вас одного.

Фальстрём окинул командира и его подручных оценивающим взглядом.

- Прошу прощения, - прохрипел он, - но сопровождающие меня господа также представляют мои интересы. Кроме того, крайне велика вероятность, что мне придётся возвращаться с полными сумками наличных. Увы, но лечащий врач запрещает мне поднимать тяжести.

Прищурившись, Валуев снял с пояса рацию:

- Передай Синигавычу, что Фрост отказывается подниматься один.

- А сколько их? - спросил собеседник.

- Пятеро.

Чистюля коварно захихикала.

- Опиши.

- Фальстрём, татуированный бородач, великан-борцуха, слепой индус и мелкая в маске.

- Трындец компашка. Они вооружены?

- Да вроде как нет... - Валуев обратился к Фросту: - Волыны при себе имеются?

- За кого вы нас принимаете? - сердито поморщился Первый. - Мы исключительно с добрыми намерениями.

Нагнувшись, командир поставил на поручень борта устройство, похожее на старинную студийную видеокамеру. Пощёлкал тумблера, заглянул в откидной мониторчик. «Переносной рентген, просвечивают по полной... - догадался Мариус. - Личный боевой гравифрегат, армия наёмников, навороченные цацки. Видать, не врали в тюряге сестрицы: у этого Синигава-старшего и впрямь бабоса навалом».

- Все чистые, - сообщил Валуев в рацию. - Доложи, как Синигавыч даст ответ. Отбой.

Боевики опустили винтовки. Гробовое молчание разбивалось шлёпающими о борт волнами. Пока все ждали, Мариус глазел по сторонам. Вон там один беспилотник. А вон ещё один. Вдалеке, примерно в полукилометре, кружил геликоптер. На юго-западном горизонте темнел угловатый силуэт крейсера. «Ну и в серьёзную же ты передрягу вляпался, Дэви».

- Эй, братик! - командир помахал Луцию. - Ты сколько от груди жмёшь?

- Много, - кратко пробасил тот.

- А номер тренера не дашь?.. Это ж чё такое колоть надо, чтобы такую мас...

На поясе командира зашипела рация.

- Слушаю.

- Синигавыч дал добро.

Валуев приглашающим жестом указал на лестницу:

- Ладно, можете подниматься.

До капитанского мостика их сопровождали семь вооружённых мужчин и два охранных бота. Фальстрём шагал вразвалочку, насвистывая смутно знакомую Мариусу мелодию. Чистюля семенила в хвосте. Открыв металлическую судовую дверь, командир запустил их внутрь. Взойдя на мостик, Давид узнал Синигава-старшего сразу же: тот сидел за раскладным столом, широко расставив ноги, в окружении ещё около дюжины наёмников. Большая голова, тонкий рот, глаза-бусинки. Рядом горбился худощавый паренёк с иссиня-чёрной чёлкой. На столе лежал блокнот.

- Не изволите ли принести для гостей стулья? - попросил Ютака.

- Нет-нет, не стоит беспокоиться, - отказался Фальстрём. - Мы успели насидеться вдоволь. Вы Синигава-сан, верно?

- Верно. А вы, полагаю, господин Фальстрём?

- Собственной персоной... - Первый посмотрел на окруживших их солдат, как на залетевших в спальню комаров. - Мне кажется, или вы настроены обсуждать дела в присутствии этих товарищей?

- Учитывая, что вы знаете японский, мы можем обсудить дела на нём, - вежливо парировал Ютака.

Фальстрём улыбнулся во все тридцать два и перешёл на японский. Дальше всё происходило, как в фильме Такеши Китано без субтитров. «Вот же срань»... - рассердился Мариус; ему было очень любопытно, что же они там сейчас станут обсуждать. Он в совершенстве владел английским, испанским и русским; теперь же ему оставалось наблюдать за их мимикой и строить предположения. Остальные замы стояли по стойке смирно, но Давид видел, как Чистюля стреляет глазками то по Ютака, то по его черноволосому сопровождающему. Синигава-сан что-то спросил, и Фрост извлёк из нагрудного кармана ту самую крохотную карту памяти.

- Станислав Станиславович, будьте добры, принесите смартпроектор, - попросил Ютака.

Командир скрылся за пластиковой ширмой и вскоре вернулся с небольшим, похожим на магнитолу, медиахабом. Разместив блок на столе, Валуев включил его и отошёл на три шага назад. Когда Фрост вставил карту памяти в проектор, полупрозрачный экран начал показывать видеозапись. Та велась от первого лица - камера крепилась к велосипедному шлему. Оператор ехал по просёлочной дороге; на асфальте мельтешила крутящая педали тень. Деревья и усадьбы проносились мимо яркими размытыми пятнами. На одном из присыпанных гравием поворотов оператор не рассчитал скорость: велик занесло, и тот кубарем полетел в кювет. Туго задребезжали спицы, зашелестели листья крапивы. Оператор с уханьем выбрался из кювета. Оттащив велосипед на обочину, он плюхнулся на пятую точку и стал изо всех сил дуть на разбитые колени. Через дорогу, за острозубым железным забором, раскинулся украшенный круглыми клумбами участок. На веранде копошилась азиатка средних лет с собранными в хвост волосами. Заметив неаккуратного велосипедиста, она быстро направилась к забору. Приоткрыла калитку, о чём-то спросила его на японском. Оператор медленно кивнул и ответил. Встав, он направился к ней. Ютака издал непонятный звук, похожий то ли на всхлип, то ли на щебет - «Таке». Да и не только он; паренёк, что сидел рядом, склонился к Синигава-старшему и что-то прошептал тому на ухо. Вытянув из медиахаба дополнительный экран, парень стал листать метаданные. А оператор тем временем вышагивал следом за женщиной к усадьбе. Подхватив лейку, незнакомка вручила ему мыло. Пока тот намыливал колени, она поливала ему на руки. Закончив с мытьём, женщина что-то ему сказала. Оператор снова закивал, и женщина скрылась в доме. Пока она отсутствовала, оператор развернул камеру к себе - им оказался Фрост. На этот раз его торопливый сиплый говор звучал на английском:

- Я нахожусь в деревне Хатидзё. Вчера вы позвонили мне и спросили, смогу ли я вернуть вам умершего человека, - Фальстрём хлебнул воды прямо из лейки. - Ответ: смогу. Но при соблюдении некоторых условий. Можете проверить файл на подлинность, но смею заверить: Фрост Фальстрём - человек слова. Та сфера, рядом с которою мы завтра с вами встретимся... - он оглянулся. - Полагаю, она должна развеять сомнения касательно наших возможностей. Остальные детали нашей сделки я изложу вам при встрече.

Он развернул камеру объективом вперёд. Таке вернулась с мотком ваты, пластырями и бутылочкой йода. Сев на дощатый пол, она стала обрабатывать Фросту ссадины. Они о чём-то разговорились, и женщина рассмеялась. Ютака нещадно пожирал её улыбку глазами, но видео оборвалось. Синигава-старший покосился на паренька - тот растерянно пожал плечами. Валуев щурился; судя по безразличным минам, собравшиеся боевики поняли не больше его. Фрост что-то спросил, интонация его звучала неестественно-потусторонне. Ютака молчал. Фальстрём жестом велел заместителям идти к выходу. Но не успели они ступить и шагу, как Синигава-старший скомандовал:

- Станислав Станиславович, отдайте им деньги.

Боевики в экзоскелетах вытянули из-за ширмы два огроменных кожаных чемодана. Поставив их перед Фростом, они заняли позиции по бокам от командира Валуева. Фрост щёлкнул пальцами, и Чистюля извлекла из-под плаща замотанный в целлофан жёсткий диск. Альман Машаракти, вынув из дождевика скрученные в трубку документы, передал их Пятой. Когда та положила всё на стол, Фрост заговорил. Он произносил фразы чинно и монотонно, выкладывая из них стену плотного, непробиваемого монолога. Давид пытался понять хоть что-то, но тщетно. «Долбанные шифровальщики, - думал он, воссоздавая в памяти историю близняшек. - А ведь эта долгая речь наверняка связана с моими тюремными снами. Что б мне захлебнуться, если это не так!»

Закончив речь, Фрост сложил руки на груди. Ютака задал ещё несколько чётких вопросов, на что получил такие же чёткие ответы. Когда их словесная перипетия закончилась, Фальстрём отвесил Синигава-старшему низкий поклон:

- Был бы премного благодарен, если бы вы оставили этот гравикрейсер плавать где-нибудь неподалёку; может сложиться так, что нам придётся срочно выйти на связь, - он покрутил указательным пальцем, словно размешивал невидимый чай. - Четвёртый, бери чемоданы, мы возвращаемся на Гвонву.

Вскоре Давид уже спускался в лодку. Один чемодан Луций погрузил в нос шлюпки, другой - в хвост. Когда замы расселись по местам, здоровяк ухватил вёсла, и они поплыли к куполу. Над головой прожужжала вереница дронов. Валуев следил за ними через подзорную трубу: видимо, пытался понять, как же им удаётся пересекать оболочку из моли. Предгрозовое безмолвие пилило мозги.

- Ну так сколько ты жмёшь? - наконец спросила Пятая, и Альман улыбнулся.

- Не знаю... - сказал Четвёртый. - В этот раз больше двадцати тонн не пробовал.

Мариус удивлённо вскинул бровь; не столько от услышанного, сколько от того, что Луций впервые соизволил пошутить. Он перевёл взгляд на Фроста:

- Кто та женщина из видео, если не секрет?

- Не секрет. Это Таке. Умершая жена Синигава-старшего.

- Ага, очень оригинально. И когда ты успел побывать в Японии, если мы который день сидим на острове? Заранее заготовленная запись? Или видеомонтаж? Впрочем, я и сам когда-то мамонтов лохотронил... - Давид принялся нервно щёлкать зажигалкой. - Выходит, старикан Ютака и есть та самая влиятельная особа, на которую мы якобы работаем?

Фальстрём расхохотался: его безразличный взгляд в пустоту шёл вразрез с его безудержным смехом. Все замы тоже рассмеялись. Они гоготали, словно Мариус выдал пошлый анекдот.

- Ха-ха, ни в коем разе. Синигава-сан лишь прямая линия, с которой у нас имеются точки соприкосновения.

- И кто же тогда наш заказчик?

- А знаешь что?.. - закинув Давиду на плечо руку, Фрост всмотрелся в его бородатое лицо, как смотрит ребёнок в бездонный колодец. - Хочешь, я расскажу тебе наиглавнейший секрет из всех секретов? Поведаю едва ли не суть мироздания... Кто мы? Что мы? Откуда мы?.. Только учти, compinche: тебе придётся с этим жить. Не то что бы жить, скорее доживать, но всё-таки.

- Гм... ну валяй, удиви меня.

- Представь, что вселенная - это великий холст, а судьба - это капризная художница-экспрессионистка, всё грандиознейшее могущество которой сконцентрировано на непрерывном рисовании картин. Всевышняя не спит ни днём, ни ночью. Она машет кистью аки шпагой в попытке достичь идеальнейшего результата. Безупречной и неповторимой в своём великолепии картины. Судьба-злодейка безжалостна и строга; как к себе, так и к своим кистям, краскам и уж тем более холстам. Особенно же она не любит, когда краски начинают подтекать и смешиваться. Ты спрашиваешь, кто мы? Мы - титаны, что когда-то удерживали её монументальный мольберт; теперь же мы помогаем ей сдирать холсты, воскладая новые. Мы - великий потоп и всадники апокалипсиса. Мы - горение, изничтожение и опустошение. Негативная полярность божьего промысла. Человечеству из раза в раз отводится срок, дабы оно отыскало первопричину артефакта под названием «сознание». И каждый раз, когда картина начинает превращаться в беспорядочную мазню - когда люди сворачивают не туда, а их крах становится неизбежен - судьба-матриарх взывает к нам, дабы мы очистили холст. Мы шагаем из реальности в реальность, оставляя после себя лишь тишину. Миры превращаются в руины; когда-то мы гордились этим, но те времена позади. Сколько пало народов... сколько рыдало сирот... Горы из черепов утопали в океанах крови, а вулканы низвергали пепел на могилы тех, кого незакопанные едва успевали закапывать. У нас никогда не было дома, ведь лоно наше - за стеною. Так знай же истину: Господь - сама судьба, рок, воля случая, шанс. Она есмь теория вероятности, которая всегда, всюду и сразу. Она следит за вами из-за великого неразрушимого предела, и пока прихоти её людьми непознаны, мы будем являться сюда и уничтожать людей их же руками. Впрочем, всё не так плачевно, как кажется: судьба-художница заботливо переливает ваши нечестивые души из одной акварели в другую. Der Herrgott nimmt, der Herrgott gibt. Снова, и снова, и снова, и снова.

- Ибо не имеем здесь постоянного города, но ищем будущего, - проскрипел Третий.

- Послание к евреям, - пробасил Четвёртый.

- Глава 13, стих 14, - заключила Пятая.

На этой мрачной ноте их лодка погрузились в купол. Мариус обрадовался облепившим их бабочкам - они как нельзя кстати скрыли импульс то ли отвращения, то ли ужаса, что прошёлся по его татуированным рукам после всего услышанного. «Иногда я не понимаю, когда они шутят, а когда говорят всерьёз... - мотыльки с крылышками-затмениями залепили глаза Давида, и он зажмурился. - Очень жаль, что Фрост - мой босс. Иногда так и хочется прижать этого психа к стене и потребовать, чтобы он взял свои пугающие слова назад; чтобы он признался, что всё вышесказанное - больной вымысел их придурковатой компании».

- И сколько осталось нашему миру? - Мариус спросил это выпадом, словно его язык вдруг обрёл собственную волю.

- Смотря с какого ракурса посмотреть... - с сомнением ответил Альман.

- Если с ракурса твоей действительности, то семь дней, - уточнила Чистюля.

- Пф, бред!.. - по носу Давида проползла моль, и он едва не чихнул. - А... а даже если и не бред, то на кой хрен вам я? Вам что, настолько скучно, что вы теперь каждый раз выбираете одного несчастного и дурите ему мозги?

Звонко щёлкнули чьи-то пальцы - мотыльки разлетелись и стали кружить вокруг безостановочным вихрем. Мариус распахнул веки... и едва не кульнулся спиной назад. То, что он увидел, отпечаталось в его памяти подобно чудовищной иконе. Теперь лодку с ним делили не люди. На месте Альмана Машаракти восседало нечто, похожее на ведьмовской тотем: точно сколоченный из иссохших досок, с торчащими ржавыми гвоздями, лицо этого деревянного демона смахивало на маску африканского шамана. На пустующем месте ютился прозрачный скелет в полуплотном, как рентгеновский снимок, саване. Из-за спины его торчало предлинное стеклянное копьё. Там, где ютилась Пятая, теперь гнездился трёхлицый манекен с вывернутой наизнанку кровавой кожей и скальпелями вместо пальцев. Четвёртый был с головы до пят замотан в ржавые цепи; в настолько плотный их слой, что даже туша его была не видна, лишь три рога торчали изо лба его да в щелях для глаз теплились огни свечей. У Давида отнялся дар речи: только сейчас он заметил, до чего же сильно ему приспичило по-маленькому. Мариус понимал, что Первый сидит совсем рядом; что его тяжёлая рука до сих пор лежит на его плече; что всего один взмах ножом - и он пикирует на дно. Но вопреки инстинктам самосохранения Мариус захотел увидеть, что же стоит во главе всей этой демонической плеяды. Он аккуратно повернул голову - хаотичный человекоподобный силуэт двигался и изменялся, как будто безумец изображал его быстрыми карандашными росчерками. Словно само время злобно вдавливало грифель в пространство, зачёркивая ошибки былых лет. Безглазое скопище угловатых линий смотрело Давиду прямо в душу:

- Однажды мы уже бывали в мирах, похожих на твой. Фатум рисует всё быстрее, а испорченных холстов становится всё больше. Новые времена требуют новых методов, и недавняя аудиенция судьбы предоставила нам шанс перейти на следующий уровень. Теперь мы станем уничтожать по несколько миров за раз, но!.. для этого нам нужен ещё один. Мой выбор пал на тебя, compinche. У тебя семь дней, чтобы принять окончательное решение.

Сказанное обрушилось на Давида громом среди ясного неба. Не успел он прийти в себя, как их вновь облепили мотыльки. Так же и мысли кишели в его черепе, едва ли не прогрызая костяную коробку.

«Невероятно!.. - упрямо вопил внутренний голос. - Сука, да это же просто-напросто невозможно!»

Когда лодка заплыла в грот, Первый и компания уже выглядели как раньше. Всю ту инфернальную миниатюру можно было бы списать на глюк, но теперь Давид мог видеть Вторую. Старуха в парандже и с противотанковой винтовкой на спине. Точь-в-точь как во сне про Дронариум и Людмилу. Фрост патетично взмахнул рукой:

- Раз, два - это не просто слова.

- Три, четыре - нас нет в этом мире, - продолжила старуха с винтовкой.

- Пять, шесть - у нас для вас весть, - скрипнул Альман.

- Семь, восемь - когда придёт осень, - прогундосил Луций.

- Девять, десять - всех надо повесить, - Чистюля злоехидно захихикала.

* * *

Церемония кремации проходила на Люксоне, в подвальных покоях Храма всех религий. Выложенное белоснежным мрамором помещение походило на шестигранную коробку: ни сидений, ни окон с витражами, лишь шесть граней стен, две прорези дверей и постамент с камерой сгорания в самом центре. На постаменте стоял бюст азиатки с собранными в хвост волосами - Таке. На церемонии присутствовали пятеро, не считая облачённого в бледно-кремовую рясу Гоголона: Ютака Синигава, Нобуюки Синигава, Масами Мураками, Кимико Аоки под управлением Тихони и Фея-Задира. Мужчины стояли слева от камеры сгорания, девушки - справа. Все были одеты в чёрное. Ютака - в неизменный деловой костюм и широкополую шляпу, Масами и Нобуюки - в такие же костюмы, но без головных уборов. На Фее было обтягивающее платье с дутыми рукавами и вуаль, на Кимико - замшевые ботильоны, джинсы и кожаная куртка. На лбу её белел обруч виртуалайзера - девушка безостановочно с кем-то переписывалась; ровно до того момента, как Гоголон начал траурную речь.

Синигава-старший не слышал, что говорил Гоголон. Та часть его разума, не нацеленная на размышления, в данный момент наблюдала и делала выводы. От Нобуюки опять несло какой-то химозной дрянью - Ютака ни на миг не сомневался, что его сын вкинется очередной мерзостью и явится на церемонию обдолбанным. Для Задиры это и вовсе не прощание; так, очередной модный показ, где можно блеснуть пышным гардеробом. Но сильнее всего Синигава-старший обижался на Тихоню: траурная речь ИИ то и дело прерывалась постукиванием входящих сообщений. После каждого такого «тук-тук» Кимико приоткрывала окно переписки, что-то быстро печатала и сворачивала, но ответы её собеседника всё равно следовали один за другим. Вопиющее неуважение к скорбящим, думал Ютака. Из всех присутствующих Синигава-старшего не воротило только от еле слышно рыдающего Масами. Когда Гоголон закончил, ставни камеры сгорания закрылись. Загудело испепеляющее пламя, и Нобуюки тоже заплакал. Ютака не верил этим крокодильим слезам. Он помнил, как сын уговаривал его отключить Таке от аппаратов и дать ей умереть. Никто из них даже не подозревает, что он уже на пути к цели.

Скоро его успех приведёт их в смятение.

Этот успех станет последним проблеском их погибающего мира.

Кимико даже не дождалась, пока пламя сожжёт Таке окончательно; прочитав очередное сообщение, она закашлялась, а затем быстрым шагом направилась к выходу из покоев. Смерив её презрительным взглядом, Ютака утвердился в своих намерениях окончательно.

* * *

- Эти адские ублюдки сыграли на его струнах души, - гневно прорычал Давид, втаптывая бычок в мозаику пола. - Всё это время они дожидались удобного случая, и надо же какая удача! - один из богатейших мира сего решился вернуть умершую супругу. Но Давид Гумерсиндо Мариус де Альварес имел честь претендовать на роль Шестого, и поэтому я продолжал вынюхивать. На встрече с Синигава Фальстрём передал ему накопитель с результатами Тихониных измерений. Тех самых, с «Недотроги». На чертежах же были представлены технические наброски Дронариума, которые любезно сварганили Третий и Пятая.

Бойченко впился пальцами в затылок; за ворот куртки посыпалась перхоть.

- Разве нельзя было вернуть Таке с помощью «Чёрного хода»?

- Исключено. Вспоминай главу на третьем уровне! С людьми эта вундервафля работает исключительно на исключение. Убить, убрать, стереть с лица земли - пожалуйста, но оживить - нет-нет-нет... Для того, чтобы протолкнуть человека из одной параллельной реальности в другую, да ещё и вперёд во времени, требовались астрономические затраты энергии. Это не мегаватты и даже не гигаватты, это значения с многоэтажными рядами нулей. Без Реверса и мощностей Дронариума здесь было не обойтись.

- Выходит, гнездо на древе Гвонвы - что-то вроде «Чёрного хода»?

- Да. Стихийно возникший исходник. Фрост и компания знатно профукались - они и не думали, что Старшая сможет изобрести свою его версию. Эти пятеро капитально её недооценили, и это чертовски мощно подпортило их планы.

Боязливо изучив мрачные своды холла, Антон развёл руками:

- Но как Ютака сумел построить Дронариум всего за одну неделю?

- Фрост мягко намекнул ему, как попасть в Реверс - эдакое независимое подпространство; дамп времени, в котором можно провернуть особо долгие дела, да ещё и тайком от всевидящей Феи. Теперь Ютака оставалось лишь разобраться, как попасть в Реверс. Отгрохать там Дронариум, научиться перехватывать души и терпеливо ждать накопления необходимых ватт. Затем - перебросить к себе Таке и...

- А смысл?.. - нахмурился Бойченко. - Его миру через неделю придёт хана. Фрост его развёл.

- Фальстрём тот ещё говнюк, но он и впрямь всегда держит слово. Он рассказал Ютака всё как есть; мол, через семь дней миру конец, и никто с этим ничего не поделает. Но он предложил Ютака построить саркофаг из гвония, в котором они с Таке отправятся в космический круиз, предварительно погрузившись в виртуальность - что-то типа того, что было на дне «Союза», только не двенадцать дней в реале за один в стазисе, а наоборот. Когда эти всадники погибели уничтожат мир и оставят после себя бесконечную пустошь, он мирно будет пить кофе в виртуальной оболочке на пару с женой и прочими приближёнными. Гвонгвон-макуты и я лично добывали это дерьмо... но способ его добычи - это уже совсем другая история.

Антон нетерпеливо посмотрел на триптих:

- Всё это, безусловно, очень увлекательно, но ты так и не поведал мне...

- Пока мы куковали на острове, а Ютака организовывал постройку Дронариума, сёстры тоже времени зря не теряли. Тихоня на пару с миссис Кишимото три дня и три ночи ломала голову в попытке составить великое уравнение мироздания. Благо, исходных данных у них было хоть отбавляй... И, представь себе, им это удалось! Результаты ошеломили всех, даже гениальную вундеркинд... Задира называла их теорию «Теорией одуванчика», Тихоня - «Креационизмом солипсических параллаксов». Выяснилось, что мир - это проекция внутреннего мира другого человека; каждый из людей, от мала до велика, представляет его эмоцию, идею или мысль. Так мало того, что мы находимся в чьей-то голове, так же и в наших головах умещается по целому миру. Подобная система тянется и вверх, и вниз. Бесконечные фракталы реальностей. Матрёшки. Ленты Мёбиуса. Мир, который внутри разума человека, получил название «параллакс», а человек, содержащий параллакс в своём разуме, получил название «квазар». Вскоре их теория стала аксиомой, а Кимико сформировала три основных постулата Аоки... - Давид загнул указательный палец. - Постулат первый: каждый из нас является квазаром, содержащим в себе параллакс, и каждый квазар является частью вышестоящего параллакса... - он загнул средний палец. - Постулат второй: поведение и мышление квазара влияет на мироустройство параллакса в той же степени, в какой мироустройство параллакса влияет на поведение и мышление квазара... - он загнул безымянный. - Постулат третий: в то время как параллакс является прямой проекцией сознания квазара, реверс параллакса является гиперпроекцией его бессознательного.

Бойченко вдруг стало ну очень не по себе. В этот же миг он ясно понял, что бывает перед тем, как человек падает в обморок. Голова его по неясным причинам закружилась; в глазах потемнело, и он даже присел на корточки. То, что выдал Давид, вдруг распахнуло пред ним нечто сакральное. В той же степени сакральное, в какой пугающее и в то же время логичное.

- Самоотверженный клерк должен был подохнуть от пули. Следовательно, и ваш мир... мой параллакс должен был...

- Погибнуть от рук Гвонвы, - закончил за него Мариус.

Яростная обида захлестнула Антона потоком прорванной плотины:

- Я знал! - заявил он, с презрением стиснув зубы. - Знал, что всё в моей жизни происходит абы как неспроста. Если бы не ваш ублюдский фантастический мирок, я жил бы как нормальный человек...

- Эй, полегче! - пригрозил ему пальцем Давид. - Вспомни постулаты Аоки. Поведение и мышление квазара влияет на мироустройство параллакса в той же степени, в какой мироустройство параллакса влияет на поведение и мышление квазара. Если бы кое-кто не был таким соплежуем, мы бы все жили да не тужили... - вздохнув, Мариус опустил взгляд в пол. - Хотя в чём-то ты и прав. У меня есть догадка, что Дронариум нарушил параллаксный баланс, превратив тебя в того ещё психованного токсика.

- Именно так и есть! Вашими же стараниями! Сколько бы я ни пытался сдерживаться, сколько бы я ни пытался терпеть...

- Не вали всё на нас, наш мирок из-за тебя тоже горя хлебнул!.. Да, ты сталкивался с проблемами, но вспомни: как ты на них реагировал? Что ты представлял, когда обижался на создателя и мечтал об отмщении? Вот куда нас завела твоя аутоагрессия! Пара твоих ненавистных высказываний в адрес человечества - и на наш параллакс обрушивается чудовищное землетрясение, уносящее двести тысяч жизней. Один вечер, проведённый в слезах с бутылкой вина под мышкой - и половина Европы уходит под воду от наводнения. Твой крик - наш ураган, твоя пощёчина самому себе - лесной пожар. Это я ещё молчу про войны, терракты и техногенные катастрофы! А всё это, это!.. - Мариус осмотрелся. - Ты до сих пор полагаешь, что бойня в Дронариуме - это случайность?.. Незадолго до похищения Старшая следила за тобой. Выяснив, кто наш квазар, она влезла в твой рабочий комп. В твой ноутбук, телефон. Она выяснила, что ты за фрукт. Нигилист, социопат, эскапист. Человек, жаждущий отомстить судьбе за все ниспосланные беды и тяготы; мысль о гибели не пугает тебя, ведь так ты наконец-то сможешь повстречать Бога и плюнуть ему в лицо. За доказательствами ходить не надо, вот они, под рукой: попав в Дронариум, ты тут же поспешил отыграться. Это ты!.. твоё подсознание устроило здесь эту кровавую баню! Вот на что ты способен, амиго! Вот почему все так долго и упорно скрывали от тебя правду. Ходили вокруг да около, боясь преступить черту трёх постулатов. Хочешь нам отомстить? Раз уж я вечно разгребаю за всеми дерьмо, то можешь отомстить мне! - Давид тоже сел на корточки; схватив Бойченко за руку, он подставил ему своё лицо. - Ну же, врежь мне! Харкни мне в лицо, давай! Хочешь - пни, хочешь - придуши, потягай за бороду, но прошу - не держи зла внутри... ибо там это зло может принять самые непредсказуемые формы.

Из глаз Антона хлынули слёзы вины; они задерживались в уголках губ, оставляя горький привкус. Бойченко пытался найти виноватых. Пытался выхватить рыболовным крючком мести того, из-за кого с ним это стряслось... Ютака со своей гордыней и обидой на всех и вся? Фрост со своими приспешниками? Тихоня с её амбициями? «Весь этот тантрический звездец самозамкнут, как стрелки на знаке повторной переработки... Или... или, быть может, во всём виноват я сам? Если бы не я, никто бы не страдал...» Из-за потолка донеслось нарастающее громыхание: казалось, на них нёсся товарняк с металлической посудой. Давид стал озираться с видом забравшегося в особняк грабителя. Пронёсшись над ними, железный громыхатель начал удаляться, и вскоре холл поглотило гробовое молчание. Мариус пережидал минуту. Две. Стоило ему подняться и подать Антону руку, как звон и грохот вновь начали нарастать, только на этот раз в них отчётливо звучало молотобойное звяканье. «Цоколи» - догадался Бойченко. С колонн посыпались плиточные квадратики. Затрещали под тяжкими ступнями черепа кадавров. Товарняк и робот промчались прямёхонько над холлом. От мощного топота одна из картин триптиха - та самая, что с армией демонов - отвалилась. Двухметровое полотно полетело прямиком на мужчин. Схватив Антона за воротник, Давид отскочил к стене. Деревянная рама разлетелась упругими кольями. Бойченко лежал неподвижно, накрыв голову руками: он пытался ни о чём не думать, но думал о том, связаны ли его мысли с произошедшим. Мариус встал. Отряхнулся. Робко похлопал Антона по плечу в попытке придать их недавней ссоре вид шутливой фамильярности.

- Надеюсь, тебе полегчало... - он кивнул на винтовую лестницу. - Пора спускаться в Митреум. Если мы не подоспеем к параллаксному лифту в назначенный срок, мать-судьба устроит вивисекцию всем и каждому.