Отвергнувший Магию. Том 1

Глава 24

Альберт застыл. Воздух вокруг казался густым, словно его можно было потрогать. Слова существа отдались эхом в его голове, заставляя непроизвольно сжать рукоятку пистолета. Но, несмотря на напряжение в теле, он не двигался. Что-то внутри удерживало его, словно невидимые цепи, — не страх, а… любопытство?

Существо сделало едва заметное движение, словно изменило положение своего нематериального тела. Его глаза вспыхнули ярче, но от них не исходило тепла. Напротив, ледяной холод пробежал по позвоночнику Альберта.

— Задай вопрос… — произнесло существо голосом, который напоминал шепот тысячи голосов одновременно. — И, возможно, ты найдешь ответ.

— Что ты такое? — голос Альберта сорвался. Это было первое, что он смог выдавить из себя.

Существо замерло, словно взвешивая каждое слово, его светящиеся глаза впивались в Альберта с таким напряжением, что тот едва удерживал себя от того, чтобы выстрелить.

— Высший демон, — наконец произнесло оно, его голос прозвучал гулко, как удар колокола в пустоте. — Бывший Демонический Генерал.

Пауза повисла в воздухе, как тяжелый груз, прежде чем существо добавило:

— А зовут меня… Грам.

Альберт напрягся еще сильнее, чувствуя, как каждое слово существа — или теперь уже Грама — отдается тяжелым ударом в груди. Его пальцы машинально сжали рукоять пистолета. «Высший демон? Генерал?» — эта информация звучала настолько абсурдно, что он не сразу смог осмыслить её.

— Грам, — тихо повторил он, будто пробуя это имя на вкус. — Никогда о тебе не слышал.

Глаза существа вспыхнули, как будто слова Альберта развлекли его.

— Это не удивительно, — проговорил Грам, его голос стал мягче, но от этого не менее зловещим. Легкая усмешка прозвучала в тоне, как далекий раскат грозы. — Люди всегда стараются забыть нас, стереть из памяти то, что пугает или не укладывается в их примитивную картину мира.

Он сделал паузу, будто специально, чтобы подчеркнуть свое презрение, а затем слегка наклонил голову, словно изучал Альберта.

— Почему ты здесь? — резко спросил Альберт, пытаясь удержать голос ровным, но в нем все же сквозило напряжение.

Грам не сразу ответил. Его горящие глаза сузились, напоминая угли, которые вот-вот вспыхнут с новой силой.

— Хороший вопрос, — протянул он, и в его голосе прозвучала насмешка. — Но ответ на него, возможно, тебе не понравится.

Грам слегка наклонил голову, будто смакуя момент, и заговорил снова:

— Потому что сам захотел, — сказал он с ледяным спокойствием, словно это был очевидный факт.

Альберт моргнул, пытаясь понять, что именно скрывается за этими словами.

— Захотел? — переспросил он, чувствуя, как в нем закипает раздражение.

Грам улыбнулся, и его глаза сверкнули в тени.

— Именно, — произнес он спокойно. — Я сам попросил заточить себя, где-нибудь, где нет войны.

Альберт нахмурился, пытаясь осознать смысл слов демона.

— Почему бы не выбрать обычное место? — спросил он, недоумевая. — Почему этот… этот пустой, никчемный мир?

Грам снова усмехнулся, словно Альберт задал глупый вопрос.

— Потому что тут нет войны, — ответил он, и в его голосе звучала смесь тоски и раздражения. — Миры с войной никогда не дают покоя. Они стремятся к разрушению, к хаосу. А я хотел найти покой.

Альберт ничего не ответил, он чувствовал, как внутренний конфликт разрастается внутри него. Как бы он ни хотел верить словам демона, что-то внутри подсказывало ему: Граму нельзя доверять.

— Но разве это не слабость? — наконец, резко произнес он. — Отступить в бездну, чтобы найти спокойствие?

Грам повернулся к нему, его глаза ярко вспыхнули, словно молнии в темной пропасти.

— Слабость? — переспросил он, и в его голосе звучал оттенок гнева. — Для тебя, возможно. Но для меня это — шанс обрести равновесие, найти себя.

Альберт молчал, ощущая, как напряжение между ними становится почти физическим. Грам стоял, подобно скале, неподвижный и непреклонный, в то время как Альберт ощущал в себе бурю эмоций, терзавших его с самого начала этой встречи.

Он знал, что каждое слово, которое он произнесет, может изменить ход этого разговора, но в то же время он ощущал, как нарастает внутреннее напряжение. Что-то в словах Грама было не так, что-то не сходилось, и, несмотря на его уверенность, Альберт не мог избавиться от ощущения, что демон скрывает больше, чем говорит.

— И что теперь? — спросил Альберт, пытаясь скрыть сомнение в голосе. — Ты. Воин. Демонический Генерал. Хочешь просто сгнить здесь?

Грам снова усмехнулся, но на этот раз его улыбка была холодной, как ледяной ветер. Он шагнул вперед, но не так, чтобы угрожать — скорее, чтобы подчеркнуть свою величественную беспечность.

— Ты не понимаешь, Альберт, — сказал он, его голос стал спокойным и уравновешенным, как тихий шторм, скрывающий в себе разрушительную силу. — Я не собираюсь сгнить. Я выбрал это место, чтобы осознать свою силу, чтобы понять, что не всё в этом мире решается оружием и разрушением. В конце концов, даже демоны, такие как я, могут найти моменты покоя, если этого хотят.

Альберт ощутил, как слова Грама цепляют его, оставляя шершавый след в его сознании. Он был прав — Грам, этот разрушитель миров, мог бы уничтожить всё на своем пути, но выбрал заточение и странный покой.

— Ты действительно думаешь, что это возможно? — спросил он, снова сжимающий пистолет, но теперь его руки начали слегка дрожать. — Забыть о войне? О всех этих жизнях, которые ты уничтожал?

Грам склонил голову, словно размышляя над этим вопросом. Его глаза светились с новой силой, а в голосе вновь прозвучал тот же глубокий, пугающий спокойный ритм.

— Мы все несем свои грехи, Альберт, — сказал он, будто произносил истину, которую мало кто понимает. — Но это не значит, что мы должны быть навсегда прикованы к ним. Я был Генералом, я был оружием войны. Но теперь… теперь я пытаюсь понять, что значит жить, не разрушая.

Альберт стиснул зубы, не в силах поверить его словам. Это было слишком странно, чтобы быть правдой, слишком не похоже на тот образ, который он знал о демонах.

— И ты думаешь, я в это поверю? — холодно спросил он. — Ты просто сидишь здесь, чтобы «осознать свою силу», а на самом деле ты лишь пытаешься найти оправдание своим прошлым преступлениям.

Грам вновь рассмеялся, но смех был коротким и безрадостным.

— Не мне судить о моем прошлом, Альберт, — сказал он, взгляд его был тяжелым и проницательным. — И не тебе. Но ты тоже не можешь судить меня за то, что ты не понимаешь. Ты, как и я, однажды окажешься перед выбором: принять свою судьбу или попытаться сбежать от нее.

Альберт ощутил, как внутри него снова нарастает гнев, но в его душе пробивалась и неуверенность. Слова Грама звучали как вызов, словно демон пытался заглянуть в самое сердце его сомнений. Альберт сделал шаг назад, чувствуя, как его пальцы скользят по холодной поверхности пистолета.

— Ты говоришь о судьбе, о выборе… — прошептал он, почти не веря собственным словам. — Но ты же сам выбрал быть Генералом. Ты избрал путь войны, разрушения, а теперь пытаешься оправдать себя словами о покое и прощении?

Грам не торопился отвечать, его взгляд стал глубже, как будто он пытался понять, что творится в голове Альберта. Его глаза больше не сверкали агрессивно, они были спокойны и расчетливы, как у мудреца, который уже видел все возможные пути.

— Ты не понимаешь, — сказал Грам, его голос стал более мягким, но с каждым словом звучала новая сила. — Я выбрал быть Генералом не потому, что это было моим желанием. Меня выбрала — сила. В моем родном мире, если ты слаб, то тебя убивают ещё при рождении.

Альберт замер, его мысли на мгновение застопорились. Эти слова звучали не как оправдание, а как откровение, как тяжёлое бремя, которое Грам нес на своих плечах. Демон продолжал говорить, его взгляд был туманным и далёким, словно он возвращался в далёкое прошлое.

— Там нет места слабости, — продолжал Грам, его голос стал чуть менее холодным, но в нем все еще оставалась тяжесть. — Все, что ты делал, все, что ты стал, — это всё выбор силы. Если ты не силён, ты не выживешь.

Альберт, как бы он ни пытался быть сдержанным, не мог не заметить, как эта мысль отзывается в его душе. Он понял, что Грам не просто демон, а существо, которое прошло через пытки силы, через бессмысленные битвы, где любой недостаток был смертелен.

— И ты хочешь, чтобы я поверил, что ты стал таким, потому что такова была твоя судьба? — спросил Альберт, чувствуя, как горечь в его голосе становится все сильнее. — Ты сам избрал этот путь.

Грам покачал головой, его глаза вновь вспыхнули, но не с яростью — с чем-то более глубоким, скрытым.

— Ты не понимаешь, Альберт, — сказал он, голос его звучал более усталым, чем прежде. — Я не избрал этот путь. Я был вынужден выбрать его. И теперь, когда всё уже позади, я понимаю, что сила — это не единственная вещь, которая имеет значение. Но в моем мире нет другого пути.

Альберт почувствовал, как его гнев начинает угасать, заменяясь пониманием, которое всё равно не могло избавиться от горечи. Он сам был частью этого мира, части которого тоже требовали силы и выживания.

— А что ещё более страшное… — голос Грама стал низким, почти трагичным. — Из-за меня погибли все, кто был мне дорог.

Эти слова прозвучали так, как будто с их произнесением демон скинул с себя невообразимую тяжесть, и в его глазах мелькнуло нечто человеческое — сожаление, боль, возможно, раскаяние. Альберт замер, почувствовав, как холод охватывает его сердце. Он видел демонов в своей жизни, видел их ярость и жестокость, но это… это было чем-то совершенно другим.

— Ты не понимаешь, — продолжил Грам, его взгляд стал пустым и далёким, как будто он снова видел те далекие, разрушенные моменты. — Когда ты становишься частью чего-то настолько огромного, ты забываешь, что у каждого есть что-то или кто-то, кто держит его. И когда это всё рушится, когда ты остаёшься один, ты начинаешь понимать, что сила — это не спасение, а проклятие.

Альберт почувствовал, как его собственные слова застряли в горле. Он не знал, что сказать, что ответить. В этом мире, полном боли и страха, была ли хоть одна душа, которая не пережила бы того, что пережил Грам?

Альберт стоял, словно парализованный, не в силах найти ответ. Слова Грама проникают в его сознание, и он ощущал, как каждый из них как будто отдаляет его от привычного мира, в который он верил. Он всегда думал, что сила — это что-то, что нужно ценить, что-то, что нужно стремиться получить, чтобы выжить. Но сейчас, когда Грам говорил о своей утрате, Альберт не мог не задуматься: что, если сила — это не благословение, а проклятие?

— Ты говоришь, что сила — это проклятие, — сказал Альберт, его голос был тихим, но отчаянным. — Но что же остаётся? Если ты не можешь быть сильным, тебя уничтожат. Если ты слаб — ты умрешь.

Грам тихо рассмеялся, но смех был горьким, как ржавое железо.

— Сила никогда не спасала, Альберт, — ответил он. — Она лишь убивает. Сила разрушает всё, что ты когда-то любил. Она заставляет тебя забывать, кто ты есть. В конце концов, ты остаёшься только с тем, что ты сделал, с тем, что потерял. Но если ты достаточно силён, чтобы увидеть это, то может быть, в этом и есть шанс на прощение.

Альберт почувствовал, как внутри что-то перевернулось. Он давно знал, что мир не так прост, как казалось, но теперь он понял, что сам этот мир, с его жестокими законами, сам создает тех, кто вынужден сражаться, чтобы выжить, и тех, кто сражается до конца, чтобы сохранить свою душу.

— Значит, ты хочешь, чтобы я понял, что сила — это не единственный путь? — спросил он, ощущая, как его взгляд устремляется на Грама, словно пытаясь найти в этом странном существе хоть каплю истины.

Грам молча кивнул. Его глаза, которые раньше были холодными и беспощадными, теперь стали мягкими, полными скрытой боли.

— Это не просто желание, Альберт. Это предупреждение. Ты можешь быть сильным, но если ты потеряешь всё, что тебе дорого, ты не будешь знать, чем эта сила стоит. И когда ты потеряешь свою человечность, ты не сможешь вернуться. Я потерял все, что мне было важно, и теперь я вижу, как жесток этот путь.

Альберт почувствовал, как от этих слов внутри него нарастает нечто большее, чем просто сомнение. Это была не просто жалость к Граму. Это было осознание, что он сам может стать тем, о чём говорил демон. Он не хотел быть таким, как он. Но мог ли он избежать этого, если не поймёт, что истинная сила лежит где-то в другом месте?

— Ты хочешь сказать, что сила — это ловушка? — спросил Альберт, его голос стал почти задумчивым. — Что когда ты слишком много берешь от жизни, она забирает всё взамен?

Грам молчал, его глаза были устремлены в темноту, как если бы он пытался заглянуть в бездну своего прошлого. Он не ответил сразу, но в тишине звучала вся тяжесть его истории.

— Сила — это не то, что забирает у тебя всё, — наконец сказал Грам. — Это то, что ты сам отдаёшь. Когда ты выбираешь быть сильным, ты отдаешь часть себя. И когда ты отдаешь слишком много, ты оказываешься на грани исчезновения. Я потерял всё, что когда-то ценил, и теперь мне ничего не осталось, кроме воспоминаний и сожалений.

Альберт слушал, и всё больше понимал: этот разговор касался не только Грама, но и его самого. Он сам стоял на пороге, где каждый шаг мог привести его к тому, что он потеряет не только тех, кто ему дорог, но и себя. Он не мог не задаться вопросом: стоит ли стремиться к той силе, которую он так долго искал? Или он тоже рисковал потерять свою душу?

— Ты же был Генералом, — сказал Альберт, пытаясь найти хоть какую-то ниточку уверенности в своих словах. — Почему ты не мог просто оставить всё позади? Почему не попытался найти другой путь?

Грам повел плечами, и в его голосе вновь появилась усталость, как если бы этот вопрос был слишком простым, чтобы на него можно было ответить.

— Я пытался, — сказал он тихо. — Но ты не понимаешь, что значит быть демоном в этом мире. Мы не можем просто уйти. Мы — это отражение того, что существует вокруг нас. Мы были созданы для войны, для разрушения, и как бы мы ни пытались вырваться из этого круга, мы всегда возвращаемся туда, откуда начали.

Альберт почувствовал, как тяжесть слов Грама давит на его собственную грудь. Внутри него поднималась буря, в которой смешивались чувства — гнев, сомнение, жалость, понимание. Он сам был частью этого мира, его тело и душа так или иначе тоже становились частью этой бесконечной борьбы. И сейчас перед ним стоял демон, который оказался в самом центре этого кошмара.

— И что теперь? — спросил Альберт, почти не осознавая, что его голос был тихим и подавленным. — Ты хочешь, чтобы я тоже оказался в этом?

Грам посмотрел на него, и в его взгляде было что-то близкое к примирению.

— Нет, Альберт, — ответил он. — Я не хочу, чтобы ты стал таким, как я. Я просто хочу, чтобы ты осознал: сила — это не цель. Она всего лишь инструмент. В конце концов, важно то, как ты её используешь, и что ты готов отдать ради неё.

Альберт почувствовал, как холодное чувство растерянности растекается по его телу. Слова Грама пробивали его защиту, размывая чёткие границы между тем, что он знал и что был готов понять. Он всегда стремился к силе, ведь она была тем, что позволяло ему выжить, что давало ему контроль. Но теперь, с каждым словом Грама, он осознавал, как пустой и опасной может быть эта погоня.

— Ты говоришь, что сила — это инструмент, — произнёс Альберт, чувствуя, как его собственные мысли теряются в тумане. — Но если ты не можешь её контролировать, то что ты получаешь взамен? Чем эта сила отличается от того, что делают с тобой другие, когда они тоже хотят использовать тебя как инструмент?

Грам глубоко вздохнул, его взгляд был все тем же, наполненным неопределённой болью.

— Ты прав, — сказал он тихо, как если бы сам себе повторял эти слова. — Когда ты становишься инструментом, ты теряешь свою человечность. Ты уже не ты, а просто часть механизма. И это не конец, Альберт. Это лишь начало. Когда ты перестаёшь осознавать, что ты живой, что ты человек, ты становишься оружием. И этим оружием могут пользоваться другие.

Альберт почувствовал, как в его груди начинает загораться что-то тёплое, почти неуловимое. Неужели Грам говорит о том, что он сам когда-то мог бы стать этим оружием, если бы не остановился вовремя? Если бы не сделал этот шаг назад, если бы не научился управлять собой?

— Ты хочешь, чтобы я понял, что сила не определяет нас? — спросил он, его голос становился всё тверже. — Что, несмотря на всё, мы можем выбрать, кем быть?

Грам молчал, его глаза смотрели в никуда, как если бы он пытался найти ответ в мире, который давно его отверг. Он не ответил сразу, но когда заговорил, его слова были спокойными, как вода перед грозой.

— Ты всё ещё ищешь ответ, Альберт, — сказал он. — И ты прав. Это не сила определяет нас. Мы — это то, как мы решаем использовать ту силу, которая есть у нас внутри. Ты не можешь убежать от того, что ты есть, но ты можешь выбирать, что с этим делать. И ты не должен быть рабом силы, которой обладаешь.

Альберт молчал, переваривая слова демона. Он стоял перед Грамом, чувствуя, как между ними растёт нечто большее, чем просто разговор. Это был момент понимания, момент выбора, который мог бы изменить его жизнь.

— И если я не смогу выбрать правильный путь? — спросил Альберт, в его голосе проскользнула тень страха. — Если сила снова возьмёт верх?

Грам посмотрел на него, и на мгновение в его глазах промелькнула тень того, что когда-то было живым и настоящим. Он не мог предложить гарантии, но что-то в его взгляде говорило, что даже в этой темной тирании сил есть шанс на искупление.

— Тогда ты останешься с теми, кто научит тебя, как быть сильным, не теряя себя, — сказал Грам. — И это будет твоё испытание.

Альберт стоял в тишине, слова Грама эхом отдавались в его голове, и он чувствовал, как каждая из них проникает глубже, заставляя его пересматривать всё, чему он учил себя. Он всегда верил, что сила — это единственный способ выжить, и если он хочет быть лучшим, он должен быть сильным. Но теперь, перед этим демоном, он сомневался, был ли его путь правильным.

— Я не знаю, смогу ли я выбрать этот путь, — произнёс Альберт, его голос стал тихим и задумчивым. — Слишком много всего в моей жизни зависит от силы. И я не уверен, что готов отказаться от неё.

Грам внимательно смотрел на него, не торопясь с ответом. Его глаза, казалось, видели гораздо больше, чем просто Альберта перед ним. Он видел в нём не только молодого человека, стоящего перед выбором, но и отражение себя — того, кто когда-то оказался перед тем же выбором и не знал, как поступить.

— Ты не обязан отказываться от силы, — сказал Грам спокойно. — Ты просто должен научиться использовать её по-другому. Мы не можем отвернуться от того, кем мы стали, но мы можем выбрать, как с этим жить. Сила — это не плохое начало, Альберт. Плохое — это когда она становится твоей единственной целью.

Альберт задумался, его взгляд стал более глубоким, сосредоточенным. Слова Грама не исчезли так быстро, как он ожидал. Он пытался найти в них ответ на свой собственный внутренний конфликт, на страх, что, даже сделав выбор, он не будет знать, как двигаться дальше.

— И если я выберу эту дорогу, — спросил он, — я смогу найти тот путь, где сила не разрушит меня?

Грам слегка улыбнулся, и в его взгляде мелькнуло что-то, что можно было бы назвать пониманием, даже если оно было жестоким и усталым.

— Ты сам должен найти этот путь, Альберт, — ответил он. — Я не могу провести тебя по нему, потому что это твой путь. Но я могу помочь тебе понять, что сила не должна быть твоим единственным выбором. Ты можешь быть кем-то большим.

Альберт почувствовал, как в его груди что-то сжалось и одновременно наполнилось решимостью. Он не знал, что будет дальше, но он знал одно — если он собирается продолжить свой путь, он должен найти для себя не только силы, но и смысл в том, что он делает. Он не мог просто следовать по чужим стопам.

— Я постараюсь понять это, — сказал он, голос его стал тверже. — Я не обещаю, что это будет легко. Но я буду искать свой путь.

Грам кивнул, и в его взгляде мелькнула тень одобрения.

— Это всё, что я могу тебе пожелать, — сказал он. — И помни: не все, кто теряет себя, теряют всё. Ты можешь вернуться, если не забудешь, что именно делает тебя живым.

Альберт сделал шаг назад, оглядываясь на это существо, которое стало для него не просто врагом, а чем-то более сложным, чем он мог себе представить. Он ещё не знал, что ждёт впереди, но теперь его взгляд был полон решимости. Это был момент, когда выбор был сделан.

Альберт молча развернулся и шагнул в темноту, чувствуя, как её холодная тишина окутывает его, но теперь она не была такой подавляющей. Каждое его движение было более уверенным, несмотря на неопределённость, что ждёт впереди. Он не знал, что именно будет его путь, не знал, какие испытания ему предстоят. Но теперь в его груди был огонёк — не яркая вспышка, а тусклый, но стойкий свет, который показывал, что он не один в этом.

Альберт ещё раз оглянулся через плечо, его взгляд встретился с глазами демона. Слова, сказанные Грамом, не исчезали, они были теперь частью его внутренней борьбы, внутреннего роста. Он знал, что может вернуться к этому разговору, что будет размышлять над ним, но сейчас ему нужно было идти дальше. Это было его испытание.

Тишина сдавила пространство вокруг, и Альберт почувствовал, как что-то меняется в воздухе. Он знал, что каждый его шаг теперь ведёт в неизведанную территорию, и в этом было что-то завораживающее. Он не знал, что найдёт на этом пути, но всё было в его руках.

Он обострил чувства, готовый ко всему. В его голове проносились обрывки слов, мыслей, но ни одна из них не могла нарушить того хрупкого равновесия, которое он начал строить. Он не был готов к этому путешествию, но был готов бороться.

Ночью, когда его шаги стихли, а тень растворилась, Альберт понял одно — настоящий выбор заключается не в том, чтобы отказаться от силы, а в том, чтобы научиться использовать её так, чтобы не потерять себя. С каждым шагом, с каждым моментом, он будет становиться тем, кем он хочет быть, а не тем, кого ему навязывают.

И где-то в глубине его сознания он знал, что его путь только начинается.