Отчаяние. Том 1

Глава 11

Канистры резали пальцы. Пластик вонзался в ладони, будто специально. Я их даже не перекладывал — пусть болит. Это лучше, чем отпускать. Невыносимая привычка — отпускать.

Асфальт под ногами — как наждак, кое-где липкий от крови. Своей, чужой — уже неважно. Я шёл к машине, по пути оглядывая тени. У домов, под балконами — всё казалось подозрительным. И всё молчало.

Пока одна тварь не вылетела прямиком из дверного проёма.

Пожиратель. Собакоподобный, вытянутый, с когтями, как у мясника. Он шёл в прыжке, прямой линией. Без звука, без колебаний. Только на смерть. Просто мясо.

Я бросил канистры и шагнул в сторону. Всё просто. Он пролетел мимо, и пока он разворачивался, я уже был рядом. Клинок вошёл ему в шею под углом, ломая кость, мясо, связки. Сухой хруст, потом тварь дёрнулась — и начала падать.

Я не ждал. Добил. Лезвие в темя, с разворотом, пока не почувствовал, как треснула основа черепа. Брыкаться перестал почти сразу. Только лапа подёргивалась, как при судорогах.

Убит пожиратель. Ранг G. Уровень 3. Получено опыта: 6

Опыт: 116/360

Карта. Что там?

Карта навыка. Владение кусаригамой.

Это что вообще такое? На рисунке гуманоид с цепью в руках. На одном конце круглый шипастый груз, на другом то ли серп, то ли топор. Фиг поймёшь.

Кровь горячая. Попала на штаны, на ботинок, в лицо. Смахнул. В носу остался запах гнили, железа и тухлого мяса. Почти привычный.

Дотащил канистры до крузака. Поставил у переднего колеса. Машина всё так же мертва — ключ крутит, но тишина. Аккумулятор — труп. Надо искать другого.

Дальше — к разбитым машинам вдоль улицы. Шёл быстро, проверял взглядом через окна. Пусто. Кровь. Куски тел. Обрывки ремней. В одном — пустое детское кресло с вдавленным отпечатком головы в подголовнике. Без головы.

Нашёл подходящую — «Добло». Фургон грязный, но живой. Клеммы нормальные. Под капотом — целое. Есть шанс. Я только коснулся капота, как за спиной послышалось.

Цок-цок-цок.

Шуршание, перебежки. Быстро.

Повернулся — и уже шли. Двое сначала. Потом ещё один из бокового переулка. Без криков, без визга. Как будто знали, что не надо.

Я достал клинок, вытащил меч — всем пизда. Первый прыгнул. Я шагнул вбок и разрезал его сбоку — вспорол брюхо, с глухим, мясным звуком. Кишки выпали, падал уже мёртвый.

Второй пошёл в грудь — лбом в лоб. Пнул его ногой — отлетел. Третий цапнул за бедро, вцепился. Боль дернулась по всей ноге, но я уже резал — снизу вверх. В челюсть. Лезвие клинка вошло легко, разошлось по носу, дальше вверх — мозг, не мозг, что-то треснуло. Упал.

Второй подскочил снова, но уже ближе. Не прыгал — ползком, быстро. Я встретил его ударом меча в бок — от плеча до бедра. Почти пополам. Только хруст, только пар от крови, поднимающийся, как изо рта умершего.

Оглянулся. Тихо.

Кровь везде. Моя — из бедра. Глубоко, но не критично. Сожму, потом перебинтую. Сейчас — дело.

Убит пожиратель. Ранг G. Уровень 4. Получено опыта: 8

Убит пожиратель. Ранг G. Уровень 4. Получено опыта: 8

Убит пожиратель. Ранг G. Уровень 6. Получено опыта: 12

Опыт: 144/360

- Жирные... - Пробормотал я собирая три карты.

Карта провизии. Ранг G. Случайный простой паёк.

Карта провизии. Ранг G. Случайный простой паёк.

Карта снабжения. Ранг G. Небольшой набор медикаментов.

- Интересно... Ладно, потом.

Аккумулятор снял, прижал к животу, потащил к крузаку. Вставил, затянул клеммы. Первый поворот — пусто. Второй — хрип. Третий — схватило. Стартер рыгнул, и движок затарахтел, будто харкнул грязью. Дизель заработал.

И тут — цокот. Снова.

Один, второй, третий — сразу. Из окон, с переулков, из подьездов. Пожиратели. Они слышат мотор.

И они бегут.

- Сука...

Двигатель тарахтел, словно харкал мазутом. Ровно. Громко. И этого было достаточно.

Они услышали.

Цок-цок-цок.

Сначала одиночные. Потом всё ближе, быстрее.

Переулки, лестницы, крыши.

Шорох. Бег. Прыжки. Тени.

Первые двое выскочили почти синхронно. Растянутые туши, худые, но жилистые. Мясо на костях, кости снаружи. Зубы, когти — всё наружу.

Я вытащил клинок. Правой - меч.

— Ну давайте.

Первый прыгнул. Я шагнул в сторону, удар снизу — клинок вошёл в брюхо, прошёл до позвоночника. Выдернул с хрустом, тварь дернулась, но уже падала. Второй шёл следом — слева. Я выставил меч, и он наскочил сам — резануло под шею, ушло в бок. Кровь фонтаном, лапы подогнулись, тело завалилось на бок.

Третий спрыгнул с капота соседней машины. В полёте — прямо на меня. Ушёл в сторону, подрезал лапы снизу — тварь рухнула, попыталась встать, но клинок уже резал ей хребет.

Их стало больше.

Я пятился к машине, к фаре. Спина прикрыта — теперь только вперёд. Двое — прямо. Один — справа, почти под бампером. Прыгнул — я пнул его коленом, тот отлетел, сделал рывок и я достал его мечом — в шею, потом по хребту. Второй уже атаковал — прыгал по дуге, быстро. Рывок — и когти прошли по руке. Руку обдало болью, потекло что-то теплое. Не важно. Отвечаю мечом — по лапам, потом клинком в пасть. До черепа.

Третий прыгнул сбоку и вцепился в плечо. Там металлическое вставки. Зубы заскрежетали по металлу и он начал падать. Разворот и клинок под челюсть. Пробил насквозь.

Кровь на ботинках.

Кровь на лезвии.

Шум в ушах — как пчёлы в мясорубке.

Ещё трое.

Один идёт в лоб. Второй — кружит. Третий — сзади!

Я бросился вперёд — к тому, что в лоб. Поднырнул под прыжок, всадил меч снизу — в брюхо, через всё тело. Тварь споткнулась и сложилась на асфальт. Разворот — клинок на уровне таза — и уже бью второго по лапам. Заваливается, встаёт — добиваю в пасть, с разворотом, пока не трескается челюсть.

Третий почти достал спину. Почти.

Я крутанулся, бросил меч — и клинком в глаз. Вошёл до рукояти. Тварь дёрнулась, как от удара током, и замерла.

Тишина. Только дыхание и мотор. Девять штук за пол минуты.

Кажется я стал быстрее. И сильнее.

Смахнул простым желанием простыню сообщений от системы. Вылезло ещё одно.

Опыт: 220/360

Неплохо. 76 опыта за пол минуты. Но мне опять чуть плечо не отгрызли. И опять правое.

Один раз его резанул инициатор когтями, второй раз другой инициатор впился в него зубами. Теперь вот пожиратель падла!

Вспомнил как запихивал кишки обратно и меня передёрнуло.

- Нахер рефлексию. Я жив. Вон лут ещё выпал.

Пошел собирать карты. Шесть штук.

Карта провизии. Ранг G. Случайный, простой набор провизии.

Карта провизии. Ранг G. Случайный, простой набор провизии.

Карта снабжения. Ранг G. Случайная одежда или обувь.

Карта снабжения. Ранг G. Маленькая палатка.

Карта навыка. Владение клинком.

Карта хранения опыта. Ранг G. Объем 0/40.

- Занятно...

До сих пор не привыкну, что из таких карт можно вытащить что угодно.

Сзади раздался женский голос. Я обернулся и уставился на окно, из которого выглядывают две девушки и парень.

Одна из девушек что-то говорит по-итальянски.

- Говорите по-английски? - Спросил я подходя к машине и выключая зажигание.

Они смотрели, будто я только что прирезал стаю бешеных собак кухонным ножом и не запыхался. У девушки с синяком под глазом отвалилась челюсть, у парня в белой футболке нервно дёргался уголок губ. Вторая девушка выглядела, как будто сейчас обделается от ужаса или влюбится — пока не решила.

— Ты… ты как? — спросила та, что с окровавленной тряпкой в руках.

— Живой. — Я вытер меч тряпочкой и сунул в ножны.

— У тебя кровь… — начала первая.

— Бывает. Где у вас тут укрыться можно?

Меня сразу стали звать внутрь. Парень, лет двадцати пяти, открыл дверь подъезда. Я вошёл — пахло потом, сыростью и тушёнкой. Хорошо, что не гнилью.

— У тебя бедро… там сильно, кажется. Давай, мы поможем. У нас есть аптечка.

Я не стал спорить. Ночь скоро. А с наступлением темноты выходят эти. Ночные курицы. Один раз уже был “опыт” — когда ты в выгребной яме с ломаным ребром отбиваешься от твари, у которой зубы длиннее твоих пальцев... Второй раз не хотелось.

В квартире было неожиданно просторно. Видно, раньше тут кто-то жил нормально. Ковры, диван, книжный шкаф. Мужик лет пятидесяти курил у окна. В руках автомат. Профессионал или совсем отчаявшийся — фиг разберёшь. Остальные топтались у входа, глядя на меня, как на инопланетянина.

— Проходи, ванная там. Сейчас бинты, перекись… всё найдём.

— Разденься, — добавила одна из девушек, уже не та, что в ужасе, а другая — короткая стрижка, серьёзный взгляд.

— До трусов? — я выгнул бровь.

— Ну а как тебе бедро обрабатывать? Брюки же порваны и всё в крови.

Я пожал плечами, зашёл в ванную, снял рюкзак, меч, куртку, потом стянул джинсы. Под ними — кровь, сгустки, покусанное бедро. На теле — десятки шрамов, не заживших до конца ран, синяки, пара ран с коркой, пара с запёкшейся кровью.

— …Ты где воевал? — тихо спросила первая.

— Да так. В аду. Тут недалеко.

— Гм.

Ванна была тёплая. Полы — холодные. Они колдовали с аптечкой, я молчал. Спокойствие. Всё привычно. Вроде и больно — но по графику.

— Руку тоже расцарапали.

— Это не страшно, — буркнул я. — Куртка Е ранга, всё-таки. Оттяпали бы без неё.

— Это типа брони? — спросил парень.

— Типа. Только не реклама.

Слева дёрнуло — заливают перекисью. Пошёл пар. Я поморщился, но не шевельнулся.

— Блин, ты вообще человек?

— Вроде да. Документы где-то в рюкзаке.

— А имя? — спросила та, что держала бинт.

— Потом. Сейчас бы пожрать. И поспать. До ночи час максимум, да?

Мужик у окна кивнул, не оборачиваясь:

— Пятьдесят минут. Потом начнётся.

Я усмехнулся.

— Значит, повезло. Сегодня сплю не в яме уличного сортира.

Я оделся обратно — натянул куртку, джинсы через свежий бинт. Ткань тянула рану, но терпимо. Бывало хуже.

Мужик у окна так и не сдвинулся. Всё та же сигарета, всё тот же взгляд в никуда. Я подошёл, встал рядом. Он покосился на меня, окинул взглядом с ног до головы.

— Ты хорош, — сказал негромко. — Только видно, что через мясорубку прошёл.

Я пожал плечами.

— Сейчас все через неё проходят.

— Не так. У тебя в глазах, знаешь… как у тех, кто уже пару раз умирал, но передумал.

Он затянулся, выдохнул дым в окно.

— Вторые сутки всего, а мы уже как крысы по углам. Ни связи, ни помощи, ни объяснений. Одни твари. И ты тут вдруг. Как будто с другой стороны этого ужаса пришёл.

— Почти, — буркнул я.

— Летающие твари скоро полезут, — сменил тему он. — На свет и звук летят, как мухи на говно. А вот яркий, резкий свет — не любят. Слепит, может отпугнуть. Но только ненадолго.

— Уже проверял. Не помогает, если они злятся.

— Да, если злятся... — кивнул он. — Тогда ничто не помогает. Кроме как быть где-то далеко и в тишине.

-- Ночные стражи называются эти твари.

-- Буду знать. - Кивнул мужик.

Повисло молчание. За окном что-то хрустнуло — где-то далеко, но явно внизу.

Я кивнул:

— Спасибо за приют. Если что, будите. Поменяюсь на дозоре.

— Не вопрос.

Я пошёл на кухню. Там девушки что-то делали у стола — тушёнка, остатки хлеба, натёртая морковка. Когда я зашёл, обе вздрогнули, будто забыли и вспомнили, кто я. Или что я только что делал.

Я достал из внутреннего кармана две карты. Плотные, немного шершавые, с серой каймой.

— Освободите стол.

Девушки растерянно отошли. Я поднял карты над поверхностью и произнёс:

— Изъять.

С карт потянулся лёгкий дымок, сероватый, с металлическим оттенком. Он пополз по столу, завихрился, и начал густеть. Через секунду на месте дыма появились: килограмма полтора картошки, пара головок лука, несколько морковок, три яблока, один апельсин, буханка хлеба, две шоколадки и пакет чипсов.

— Это… — начала одна из девушек.

— Карта провизии. Ранг G. Случайный набор. Выпала с убитой твари.

Парень с порезанным лбом и мужик у окна тоже подтянулись. Повисла тишина.

— Выпала? — повторила девушка с короткой стрижкой.

— Иногда выпадает. Иногда нет. От кого — тоже непонятно.

— И это… настоящее? — парень ткнул в хлеб пальцем.

— Да, есть можно. Уже проверял.

Они смотрели, как на фокусника с ожогами на руках. Только я был не в цилиндре, а в порванных штанах с бинтами под ними.

— А ты кто вообще? — спросил мужик.

Я вздохнул и сел за стол.

— Потом. Дайте сначала приготовим что нибудь. Жрать хочется, как будто я пять раз за день воскрес.

— Ты уверен, что только пять? — пробормотала девушка.

— Ну… шесть — максимум.

Я взял нож, начал чистить картошку. Руки работали сами — мозоли и шрамы не мешали, наоборот, помогали. Морковка, лук, хлеб — всё привычное. Девчонки мельтешили рядом: ставили кастрюлю, резали яблоки, доставали соль из какой-то баночки с вытертым «Pepe". Что в переводе на русский то ли соус, то ли перец.

— Ты вообще умеешь готовить? — спросила та, что постарше. Короткая стрижка, цепкий взгляд. Кажется, её звали Марта. Или что-то рядом.

— Если не умеешь — не выживаешь, — пожал я плечами.

— А что самое сложное готовил? — спросила вторая. Та, что с синяком. Уже меньше боялась, но смотрела настороженно.

— Человека. — Я не повернулся, сказал спокойно. — Ну, почти. Там не всё от него осталось.

Повисла тишина. Потом хмыкнул мужик у окна — тихо, как будто для себя.

— Шутка? — спросила девушка.

— Ага...

Они переглянулись. Разговор на время затих.

Пока всё кипело, мы подсобрали стол. Скатерти не было, но поставили пару свечей — не для романтики, просто других источников света не осталось. Лампу лучше не включать, ночь уже. Один из парней где-то добыл чай — мутный, из сушёных листьев. Пахло не пойми чем, но был горячим. Уже за это — спасибо.

Я сел ближе к стене. Спина к бетону — привычка. Тепло, еда, молчание.

— Меня София зовут, — сказала та, что с синяком.

— А я Маттиа, — добавила короткостриженная.

— Алессандро, — парень с повязкой на лбу.

— Франческо, — буркнул мужик у окна, не оборачиваясь.

Я кивнул.

— Ясно.

— А тебя? — София прищурилась.

— Потом. — Отрезал я. — Сейчас ем.

Суп получился… не хуже, чем в некоторых заведениях до конца света. Горячий. Солёный. Со вкусом настоящей еды. Я ел молча, слушал их болтовню: кто как выжил, кто где оказался, кто кого потерял. Много — «мама», «сестра», «не знаю, что с ними», «дом сгорел».

Маттиа коснулась моей руки. Осторожно, двумя пальцами.

— Ты ведь не просто мимо проходил, да?

Я посмотрел на неё.

— Почти просто.

— Но ты знал, что тут кто-то есть?

— Я знал, что тут дыра в бетоне. И шум. Обычно за шумом — либо смерть, либо кто-то, кто её боится.

Она кивнула.

— И ты пошёл туда. Один.

Я не ответил. Допил чай. Сладкий, как растворимый сахар с гвоздикой. Но бодрит.

— Ты можешь остаться, — сказала София. — У нас тут место найдется.

Я усмехнулся.

— Вряд ли я усну.

— Ну, хоть полежишь. Всё лучше, чем улица.

Маттиа поднялась, потушила одну из свечей. За окнами уже чёрно, как в погребе. Где-то далеко пронёсся сиплый визг. Никто не шевельнулся.

— Ладно, — сказал я. — Чуть позже. Сейчас ещё немного посижу. Послушаю, как ночь вдыхает.

Они меня не поняли. И хорошо.

Мы доели в тишине. Кто-то шептал о чём-то личном, кто-то молчал. Когда суп закончился, я помог девчонкам прибрать со стола. Не по вежливости — просто руки не любили бездельничать. Сложили тарелки, накрыли остатки еды. Маттиа вытянула губы в лёгкой улыбке:

— Не каждый день загадочные молчуны помогают мыть миски.

— Я загадочный, но не свинья, — хмыкнул я. — Да и поели с вами, значит — почти свои.

София фыркнула, но уже без страха. Настороженность была, но не паника. Привыкают.

— Пойдём с нами? — спросила она. — Мы иногда... ну, играем в карты. Чтобы не съехать с катушек.

— Карты? — переспросил я, поправляя свалившуюся свечку.

— Самодельные, — пояснила Маттиа. — Из коробок и обрывков. Придумали игру. Типа дурного покера. Правила меняются каждую партию.

Я качнул головой:

— Чуть позже. Сейчас хочу проветриться. Или наоборот — посидеть в тухлом воздухе, но у окна.

Они переглянулись и ушли, оставив за собой лёгкий запах дешёвого мыла и травяного чая. Я остался. Подошёл к окну. Франческо по-прежнему сидел там — сигарета, взгляд в темноту. Он кивнул, не оборачиваясь. Я прислонился рядом, глянул в ту же сторону. Тьма была не просто чёрной — вязкой, маслянистой, живой. Как будто мир снаружи растворился в вареве из страха.

И всё же — тишина.

Минуты три ничего не происходило. Потом — выкрик. Резкий, хриплый.

— Там кто-то… — начал Франческо.

Мы оба подались вперёд. В десятках метров от нас, на улице напротив — три силуэта. Мужики. Один с арматурой, второй с куском лестницы, третий вроде бы с монтировкой. Дерутся. Не между собой — с ночной курицей.

Существо прыгало между ними, размазанной тенью. Птеродактиль на куриных ногах, с вытянутой шеей и крокодильей мордой. Глаза — две белые капли злобы. Размер — как хренова лошадь. Но быстрая. Пугающе быстрая.

Франческо вскинул автомат.

— Надо помочь, — пробормотал он и потянулся к задвижке на окне.

Я положил руку ему на плечо. Мягко, но с силой.

— Не успеешь. И не убьёшь ты её этой штукой. Они уже трупы.

Он замер.

— Ты уверен?

Я ничего не ответил. Просто смотрел.

Курица прыгнула. Челюсти сомкнулись на спине первого мужика — и всё. Хруст. Он сложился пополам, как треснувшая палка. Второго она ударила лапой — когти, как мясные ножи, вонзились в грудь и пригвоздили его к бетону. Мужик закричал, потом захлебнулся.

Третий побежал. Без шансов. Курица заорала, взмыла в воздух, и обрушилась на него сзади. Он упал, она — сверху, двумя ударами распорола его как консерву.

Мясо. Кровь. Тишина снова.

Франческо медленно опустил автомат.

— Сколько их?

— Не знаю, — сказал я. — И не хочу проверять.

За окном курица стояла в луже крови. Дышала. Потом мотнула башкой и ушла в темноту. Легко, как кошка.

Мы остались молча. Только свеча за моей спиной слегка покачивалась от сквозняка.

— Ну и дерьмо, — прошептал Франческо.

— Привыкай, — сказал я. — Это ещё не самое страшное.