Оставь мне музыку!

Глава девятая, в которой всё летит в пропасть

«Что-то явно пошло не так», — эта навязчивая мысль сопровождала Вирджин почти каждый вечер, когда после уроков она спешила на станцию. Оказалось, что имение Кирэя находилось довольно далеко от города, и понадобилось целых полчаса, чтобы добраться до ближайшей остановки нанопоезда. В принципе, тот же путь можно было сократить минут на десять, если пробежаться, но в первый день Вирджин провожал Тодо.

Она ожидала наставлений или негодования, но помощник всю дорогу хранил молчание. От этой тишины становилось неуютно и неприятно сосало под ложечкой. Запал непременно доказать Кирэю, что Вирджин в первую очередь личность, и у неё тоже есть мечты, ради которых она готова биться, понемногу угасал. Может, не стоило быть такой принципиальной? Уже подходя к станции, Вирджин не выдержала:

— Вы считаете, я поступила неправильно?

— Мисс Вирджин, я не осмелюсь оценивать ни ваши поступки, ни решения моего господина, — уклончиво ответил Тодо. Равнодушная маска застыла на его лице, не позволяя прочитать истинные мысли.

— Но вы бы так не сделали?

— Нет.

Больше выжать из него Вирджин не удалось. Они молчали всю дорогу до отеля. К слову, их путь занял всего четверть часа. Отель леди Элисьен находился неподалеку от следующей станции.

Накаленный воздух и уже позабытый городской гул встретили Вирджин на широкой улице. Здесь даже пахло иначе. Морем, бушующим где-то вдали, прибитой недавним дождём пылью и ароматом поздних цветов. Довольно необычное сочетание для города. Вирджин сразу поняла, что оказалась в элитном районе: здесь было много деревьев и клумб. Унылые небоскрёбы, рвущие облака верхними этажами, виднелись вдали у самого горизонта, вокруг же находились только невысокие красивые здания в старинном стиле. Большую часть улицы занимали различные рестораны, театры и прочие увеселительные заведения. Отель находился на главном перекрёстке, неподалёку от парка и зоны парковки. Само здание очень понравилось Вирджин. Тёмный кирпич прекрасно контрастировал с белыми рамами полукруглых окон, с увитыми плющом коваными балконами и с узорчатыми позолоченными колоннами. К отелю шла прекрасная аллея с кустами роз. Дурманящий аромат мгновенно вскружил Вирджин голову, и почему-то подумалось, что хозяйка этого дома непременно будет суровой леди. Впрочем, эта внезапная догадка вскоре оправдалась. Леди Элисьен выглядела воистину впечатляюще: точёный римский профиль, большие выразительные глаза цвета небесной лазури, угольно-чёрные брови вразлёт, и густые каштановые волосы, уложенные в замысловатую строгую причёску. Она была настолько красива, что захватывало дух, а собственная самооценка относительно внешности летела в бездну. Абсолютно ничто, кроме сухой логики и разрозненных фактов, не выдавало солидного возраста леди Элисьен. Она казалась вечно молодой и прекрасной, вот только Вирджин сразу поняла, что характерами они вряд ли сойдутся. Едва она вошла в кабинет, сразу после Тодо, и предстала пред прекрасными очами леди, та брезгливо поморщилась:

— Как такое убожество могло появиться в доме Кирэй?

Вирджин сразу пожалела, что помощник оставил её с леди наедине. Она, конечно, ожидала возможных трудностей, но подобное пренебрежение откровенно задевало. И всё же Вирджин ответила молчанием, резонно предположив, что не стоит начинать с конфликта знакомство с будущим начальством. Пусть даже на неё и смотрели, как на таракана.

— Прежний помощник был куда взыскательней к выбору горничных, — с презрением продолжила леди. — Поэтому никто прежде и не отрабатывал свои долги в других местах! Как такой сброд вообще могли впустить в поместье?!

Вирджин почувствовала, как краска приливает к лицу. Она невольно опустила голову и до боли сжала кулаки. Её переполняла обида и злость. Чем она успела заслужить столь грубые уничижительные слова? И всё же, Вирджин нашла в себе силы сдержаться.

— Что ж, — заметив, что ей не перечат, леди Элисьен всё-таки немного снизошла. На её красиво очерченных губах заиграла насмешливая самодовольная улыбка. — По-видимому, ты не так глупа, как показалось на первый взгляд. Надеюсь, в работе ты проявишь всё своё усердие. Знай, я не терплю небрежности, и за любую оплошность вычту из твоего жалованья.

Вирджин, стиснув зубы покрепче, коротко кивнула. Уже выходя из кабинета следом за вызванной старшей горничной, она никак не могла отделаться от мысли, что Кирэй выбрал это место неслучайно. «Что ж, если он считает, что я испугаюсь грязной работы, то его ждёт провал!» — твёрдо решила Вирджин. И абсолютно ничто не могло изменить этого настроя. Хотя поводов, чтобы сдаться было предостаточно.

Работа и в самом деле оказалась довольно тяжелой, кропотливой, а порой и неприятной. Горничной отеля леди Элисьен надлежало не только менять бельё и приводить в порядок номер, но в буквальном слове мыть всё с пола до потолка, причём ежедневно. Проведя краткий инструктаж, старшая горничная поручила Вирджин левое крыло второго этажа. Всего пять номеров и просторный холл. Казалось бы, ничего особенного, если бы та же старшая горничная не приходила бы каждые полчаса с проверкой и не указывала на мелкие огрехи.

— Это не та работа, где можно халтурить! — наставительно приговаривала она, каким-то удивительным образом находя едва заметные разводы на плитке в ванной, или же пылинки в потолочных светильниках, и даже крохотные складки на простынях, спрятанных под безукоризненно постеленным покрывалом. Эта худая невзрачная на вид женщина напоминала Вирджин надзирательницу в тюрьме. Такая же строгая, придирчивая и властная. В неизменных белоснежных перчатках, смешной кипенно-белой шапочке, скрывающей волосы, и халате. У неё даже туфли сияли чистотой!

«Может, у неё чип в глазах с рентгеновским зрением?» — натирая паркет в холле, размышляла Вирджин. Всего пару минут назад она была уверенна, что её смена, наконец, закончилась, однако очередная проверка старшей горничной вынудила свернуть все вычищенные ковровые дорожки и заняться полом.

— Паркет должен блестеть!

«А руки — болеть!» — с печалью констатировала Вирджин, понимая, что время неуклонно близится к полуночи, а она до сих пор драит полы, вместо того, чтобы учить гармонию.

Старшая горничная отпустила её за полчаса до последнего нанопоезда. Она всё ещё кривила свои тонкие бескровные губы и морщила маленький вздёрнутый нос, всем своим видом говоря, что качество совершенно неприемлемо, однако время позднее, и задерживать девушку из дома Кирэй уже никто не осмелится.

Сев в полупустой вагон, Вирджин ощутила полное изнеможение. Она не могла сосредоточиться ни на чём. Музыка, льющаяся из наушников, просто пролетала мимо, как и удаляющиеся огни города за окном. «Это того не стоит!» — мелькнула в голове крамольная мысль. Вирджин отчаянно захотелось немедленно отправиться к Кирэю. Она ещё не придумала, что будет говорить, но уже понимала, к какому финалу может привести её подобная работа. «А что если я лишусь сил раньше, чем смогу выплатить долг?» — с трудом удерживая глаза открытыми, продолжала думать Вирджин, но потом в памяти всплывала пресловутая фраза: «Имейте в виду, окажитесь в моей постели — можете забыть о музыке!» — и желание встретиться с омэйю начисто пропало. «Лучше мыть туалеты, но оставаться ученицей!» — твердила себе Вирджин, каждый раз отправляясь на работу.

Она очень надеялась, что со временем втянется и научится выполнять всё быстрее, но работы было слишком много. Просто, чтобы пробежаться с тряпками по всем номерам, да сменить бельё, уходило никак не меньше двух часов, а каждое появление старшей горничной, как правило, добавляло ещё по часу. И всё же Вирджин довольно скоро смогла приноровиться и совмещать работу с учёбой. Пока над душой не стояла старшая горничная, она всегда включала музыку. Конечно, для этого приходилось везде и всюду таскать планшет, и всё же так работалось значительно легче и даже интересней. Ну и пусть она пропустила очередной развод на зеркале, зато запомнились фуги Баха или концерты Вивальди. К сожалению, воспринимать или что-то делать после работы, Вирджин совершенно не могла. Ей едва хватало сил, чтобы добраться до кровати и рухнуть на неё, часто даже не раздеваясь.

К концу первой же недели в таком ритме, Вирджин поняла, что ничего не успевает. Нет, даже не так. Она не только набрала долгов по домашним заданиям и вновь получила штрафы, но и практически прекратила заниматься на флейте.

— Может, тебе всё-таки поговорить с ним? — спросил Джаспер, хмурясь. Они смогли встретиться, чтобы позаниматься композицией, только в единственный выходной. И это уже было после того, как Вирджин заработала от профессора дополнительное задание. Честно говоря, она была крайне удивлена, что Джаспер вообще согласился помочь ей с композицией. Похоже, после того вечера, когда их застал Кирэй, между ними словно рухнула невидимая стена. Джаспер перестал её задирать и презирать, скорее напротив, он всё активнее предлагал свою помощь, так что Вирджин уже начала беспокоиться, как бы Кирэй не увидел в их отношениях чего-то подозрительного!

— Подумай сама, — не унимался он, — тебе итак приходиться догонять за все школьные годы, а ты пропадаешь почти всё своё свободное время в каком-то отеле!

Джаспер был, конечно, прав, но Вирджин лишь качала головой.

— Мне просто нужно составить себе новое расписание, — уклончиво ответила она.

— Можно подумать, в твоём прошлом расписании были часы для прогулок, — хмыкнул сидящий рядом Лукас.

— Может и не было, — согласилась Вирджин, — но сейчас я знаю гораздо больше и многое могу делать быстрее!

На лицах мальчишек застыли кислые мины. Вирджин вздохнула. Всё действительно было плохо, и она сама это прекрасно знала, но продолжала стоять на своём.

— Я помню, что на кону ваша стипендия. Я буду стараться вас не подвести!

— Лучше бы ты поменьше старалась, — тихо пробормотал Лукас, к счастью Джаспер его не услышал. Вирджин же предпочла сделать вид, что тоже пропустила его слова, но именно они словно придали ей сил. Решимость справиться стала поистине несокрушимой. Именно она, эта самая решимость и несгибаемая воля помогали вставать задолго до рассвета. Чтобы хоть как-то взбодриться, Вирджин принимала душ и садилась за уроки. Как правило, к завтраку она успевала сделать «гармонию» и «композицию». За утренним кофе приходило время «анализа» и «сольфеджио». Большая перемена перед обедом стала идеальным временем для игры на флейте и дополнительным поводом позабыть о еде вовсе. Ужин встречал Вирджин уже в нанопоезде, где она, направляясь на работу, перехватывала недоеденную с утра булочку. На все оставшиеся уроки, дополнительные задания и занятия с мальчишками тратился тот самый выходной. Что ни говори, но Вирджин действительно всё успевала. Или не совсем всё…

— Ты опять не спишь? — В голосе Лукаса звенело беспокойство.

— Не-е-ет! — поспешно возразила Вирджин. Чуть качнув головой, она попыталась сбросить сонное наваждение, но это оказалось совсем непросто. Глаза упорно слипались, а в теле ощущалась болезненная усталость. Всё это было весьма некстати. Особенно тяжёлая голова и неприятная резь в глазах, верная предвестница подступающего насморка. «Вот ещё, не хватало только заболеть!» — вновь тряхнув головой, подумала с раздражением Вирджин и уставилась в планшет. Гармонии всё равно, как она себя чувствует, да и Лукаса подводить — последнее дело, тем более, что со времени их последней встречи прошло целых две недели! В прошлый выходной ей пришлось заниматься самостоятельно — у мальчишек был первый выездной концерт, и теперь им предстояло наверстать упущенное. И словно назло, Вирджин, несмотря на позднее утро, откровенно клевала носом. Виной тому, кроме привычной усталости, мог служить ещё и вчерашний дождь.

Погода в префектуре, из-за близости к морю, отличалась непредсказуемостью. Зимние сокрушительные шторма обрушивались внезапно. Собственно, как вчера. С утра было солнечно и чуть заметно подмораживало. Ближе к вечеру налетел противный морской промозглый ветер, продувающий, казалось, до самых костей. Он застал Вирджин по пути в отель, заставив продрогнуть до костей. Ей понадобилось целых полчаса, чтобы прийти в себя после короткой пробежки от станции. От горячей воды кожу больно покалывало, а в трясущейся руке тряпка держалась с трудом. К счастью, к первой проверке старшей горничной дрожь поутихла, и Вирджин усердно трудилась, но нагоняя избежать не удалось.

— Ты на работе уже час и до сих пор моешь только первую ванную? Хочешь сегодня остаться на ночную смену? — добавила старшая горничная к уже привычным придиркам. Вирджин к подобному была внутренне готова. Она уже успела заметить, что старшая горничная не выносит нерасторопных работниц. Только вчера та на весь коридор отчитывала другую горничную за медлительность, обещая в наказание добавить работы. Кажется, в тот вечер именно той несчастливице пришлось убирать главный холл.

— Беги быстрее, ночью передавали шторм, — устало произнесла она, когда Вирджин проходила мимо. Это было весьма неожиданно. Обычно на работе с Вирджин никто не разговаривал, лишь изредка она обменивалась дружелюбными кивками с горничными со своего этажа, но не более того. Все были слишком заняты, чтобы знакомиться.

— А как же вы? — растерявшись от такой заботы, Вирджин даже притормозила.

— Возьму ночную смену, — со вздохом ответила горничная. — Уж лучше поработаю, чем выйду в такую непогоду.

«Мне стоило поступить так же», — шмыгнув носом, подумала Вирджин, вспоминая обратную дорогу. Когда она вышла из отеля уже неприятно моросило. Холодные мелкие капли, словно крохотные иглы, кололи щеки и нос, а продувающий до костей ветер, казалось, только усилился. Вирджин буквально влетела в вагон нанопоезда, молясь, чтобы тот обогнал надвигающееся ненастье. Увы. На станции Вирджин встретила дождевая стена. Мысли переждать разразившийся ливень пришлось отбросить сразу же: местные шторма могли длиться и до утра, потому оставалось только храбро броситься под ледяные струи. Поначалу Вирджин ещё пыталась бежать, пока потяжелевшая от воды куртка не превратилась в тяжелую ношу. Вдобавок она выдохлась и вынуждено замедлила шаг. В итоге Вирджин вымокла насквозь, казалось даже, что дождь прополоскал ей все внутренности. От холода зубы выстукивали чечётку, а в теле вновь появилась дрожь. Голова отчаянно гудела, будто к ней подключили мотор старого двигателя. Пальцы вновь отказывались слушаться, потому Вирджин с трудом сняла мокрую одежду. Надо было сходить в душ и хоть немного погреться в горячей воде, но сил совсем не осталось. Разве что завалиться на кровать и кое-как укутаться в одеяло. Вирджин отключилась моментально. Она так вымоталась, что даже не услышала первого будильника.

За окном было непривычно светло. Покосившись на табло настенных часов, Вирджин не поверила своим глазам. Мягким мятным цветом горели единица и три нуля.

«Проспала!» — с ужасом осознала она, спешно выскальзывая из-под одеяла. Голова казалось тяжёлой, словно в неё влили плавленый чугун, а в горле чувствовались первые признаки простуды, которые, впрочем, слегка поутихли после утреннего кофе. Зато появился насморк. Вирджин инстинктивно шмыгала носом, жалея, что не взяла в столовой стопку салфеток. Они сейчас были бы весьма кстати!

— Эй! — вновь окликнул Лукас, и, порывшись в кармане форменного пиджака, протянул чистый платок. — Я серьёзно! Тебе нужно выспаться!

— Да-да, — поспешно ответила Вирджин, а затем, чуть отвернувшись и склонившись, наконец-то высморкалась.

— Завтра она выспится! — насмешливо заметил Джаспер, влезая в их беседу. Его время ещё не настало, но он уже сидел поблизости на диване с планшетом в руках.— Как раз на истории музыки, всё-таки классика прекрасно усыпляет!

— Это ещё почему? — возмутилась Вирджин, но краем глаза заметила, как Лукас разом помрачнел. В мозгу вспыхнула неприятная догадка. — Я что, заснула на истории музыки?

— Ты спишь на ней уже всю неделю, — с горькой усмешкой поведал Джаспер. — Старик-профессор даже начал беспокоиться!

— О нет! — с ужасом прошептала Вирджин. Почтенный профессор Бёрд был одним из тех, кто с особым пониманием и мягкостью относился к ней, и потому разочаровывать его очень не хотелось.

— А позавчера ты уснула на инструментоведении, — добавил Джаспер. — И два дня назад — на истории стилей.

— Но почему меня никто не разбудил? — в отчаянии спросила Вирджин. Ей казалось, что она всё контролирует, но выходило наоборот!

Лукас отвёл взгляд, а Джаспер скривил губы.

— Ну…. — протянул он. — Мы как бы попытались… Вчера я даже кинул в тебя конфетой, но ты всё равно не проснулась. И ещё… Никото тебе не сказал, но в прошлый выходной ты заснула прямо во время ваших занятий, и ему пришлось сделать задание за тебя!

Вирджин была просто шокирована. Почему она всего этого даже не помнила?

— А ещё ты путаешься в днях недели, — продолжил Джаспер. — Вчера вместо класса композиции ты пришла на инструментовку…

— И часто такое со мной? — Пожалуй, ещё никогда прежде Вирджин не боялась услышать ответа.

— Всю последнюю неделю точно, — выдал Лукас. — И, знаешь ли, кроме сна, тебе стоит прекратить питаться только кофе!

— Х-х-хорошо, — чуть заикаясь, произнесла Вирджин.

«Пожалуй, мне стоит к нему прислушаться, — подумала она, впервые за долгое время не пропустив ни обед, ни ужин. К вечеру, ощутив возвращение неприятных симптомов лихорадки, Вирджин отключила планшет и легла спать задолго до полуночи.

К утру ей и в самом деле стало немного легче. И если бы не пресловутый насморк и гудящая голова, словно в ней разом носились сотни нанопоездов, то возникшую простуду смело можно было и не замечать. Впрочем, Вирджин досадные симптомы не сильно мешали. Неприятно, но учиться и работать можно. Её единственный выходной уже закончился, а впереди ожидалась очередная трудная неделя. Пожалуй, только Лукаса напрягали её насморк и мелкое покашливание, появившееся пару дней спустя.

— С тобой всё в порядке? — каждый раз при встрече спрашивал он.

— Конечно, — поспешно отвечала Вирджин. — Я лишь слегка простыла, ничего особенного!

— Ты должна сходить в медпункт! — Голос Лукаса становился настойчивее.

— Обязательно, — соглашалась Вирджин и вспоминала, что так и не дошла до доктора лишь по дороге на работу. — Завтра. Я обязательно зайду завтра! — твердила она себе, но ни завтра, ни послезавтра, ни даже в выходной дойти до врача так и не удосужилась.

Скорее наоборот, Вирджин начала привыкать и к головной боли, и к небольшому покашливанию и к неприятной слабости. Обычно она легко переносила простуды, потому и сейчас не сильно переживала о своём состоянии. «Ещё пара дней и всё само пройдёт!» — убеждала себя Вирджин, сражаясь с вечерним приступом кашля. Всё-таки идти в медпункт было немного страшно. А что, если врач, вместо того, чтобы просто дать лекарство, решит оставить её у себя на пару дней? Как ей быть с работой? О, и она снова не сможет заниматься! Нет, нет и ещё раз нет! Ей просто надо было продержаться пару деньков и потом хорошенько выспаться в выходной. И вот уже тогда, если станет хуже, она непременно обратится к доктору.

Всё ещё находясь в нездоровом состоянии, Вирджин, периодически шмыгая носом, в очередной раз прибыла на работу, где, едва переступив порог служебного зала, была по обыкновению встречена старшей горничной. Та выглядела ещё более строгой и чистой, чем обычно, что могло означать только одно: в отеле остановились омэйю.

— На твоём этаже три вип-гостя. Один уже запросил уборку! Так что давай, пошевеливайся!

Вирджин поспешила облачиться в форму, попутно недоумевая. Обычно на её этаже останавливались люди со средним статусом, чуть реже с высоким. До сих пор, самым престижным клиентом числился помощник омэйю Коула, угодивший на второй этаж исключительно потому, что приехала целая делегация омэйю, и почти всем секретарям пришлось селиться в обычных номерах. По-видимому, сегодня тоже прибыло слишком много омэйю. Вирджин смутно припоминала, что, кажется, вчера старшая горничная была особенно придирчива. Она то и дело твердила о важных гостях и необходимости идеальной чистоты. Однако у Вирджин так разболелась голова, что слова старшей горничной пролетали мимо ушей. Она просто драила и чистила и снова драила и чистила. Пока глаза не покраснели, и перед ними не стали появляться какие-то мутные пятна. К счастью, это произошло уже поздно вечером, потому Вирджин почти сразу отпустили. Свежий воздух на улице её заметно взбодрил, и мысли всё-таки дойти до медпункта сами собой растворились. Сейчас же, мучаясь от нового приступа головной боли, Вирджин об этом очень жалела. Пожалуй, ей действительно стоило пропустить сегодняшний день.

— Вип-гость в двести пятнадцатом номере, — выдала старшая горничная, когда Вирджин нагрузила тележку чистящими средствами и тряпками.

Уже в холле обнаружились грязные следы и осколки стекла: похоже, кто-то успел разбить бутылку дорогого вина. Вирджин печально вздохнула, оглядывая изгаженные ковровые дорожки. Опять кто-то напился! Подобное случалось не так часто, но Вирджин успела проникнуться некоторой неприязнью к пьяным постояльцев. Так, две недели назад, в соседнем ресторане праздновали чей-то юбилей и всех перебравших гостей отправили отсыпаться в отель. Тогда Вирджин ждала довольно неприятная работа, хотя, в целом, пребывая в столь недостойном виде, помощники омэйю старались вести себя культурно. Один даже извинился за то, что лёг в кровать, не разувшись. Вирджин улыбнулась своим воспоминаниям. Мужчина настойчиво предлагал ей денег, но в отеле леди Элисьен было строжайше запрещено брать чаевые. О последнем Вирджин весьма сожалела. Она бы не отказалась от наличных. Каких-то конкретных планов на них, конечно, не имелось, и всё же Вирджин была уверена, что нашла бы им достойное применение. С этими мыслями, она остановилась возле двери в двести пятнадцатый номер. Нажав на специальную панель, Вирджин набрала код и принялась ждать ответа. В номер к гостям без разрешения заходить не полагалось. Однако ответа не последовало. Вирджин подождала пару минут, после чего повторила запрос. И снова тишина. Она уже начала набирать вызов старшей горничной, решив, что гость временно покинул апартаменты, как дверь в злосчастный номер, наконец, открылась.

Вирджин осторожно вошла в полутёмный коридор, попутно замечая новое пятно на стене. Похожие следы обнаружились и в гостиной. Хуже того, вступив на мягкий ворсистый ковер, Вирджин услышала хруст стекла. «Проклятье!» — мысленно выругалась она, оглядывая комнату. Гардина была сдернута, а одна из занавесок валялась скомканной в углу, будто ей что-то вытирали, повсюду были раскиданы ошмётки дорогого ужина: панцири королевских креветок и лобстеров, раковины мидий, шкурки дорогих фруктов и растерзанные листья зелени. Это выглядело так, будто кто-то нарочно разбрасывал всё вокруг. Поразительное свинство! Признаться, столь грязного номера Вирджин ещё не приходилось видеть. Она зажгла свет и тут же обнаружила ещё одну проблему. Несколько потолочных ламп были варварски перебиты. А оставшийся свет озарил новые проблемы: маленький журнальный столик был залит липким тёмным соусом, висевшее возле тумбы зеркало оказалось разбито, а на белоснежном диване красовалось здоровенная винная клякса. Вирджин собралась уже выйти из номера и всё-таки дождаться старшей горничной. Подобное бесчинство стоило засвидетельствовать! Но не успела она ступить и шагу, как на пороге ванной комнаты появился омэйю. Вирджин остолбенела. Омэйю был практически раздет. На широких плечах и смуглом торсе ещё блестели капли воды, на ногах — гостиничные тапочки, к счастью, бедра скрывало полотенце. Но вовсе не это заставило Вирджин замереть на месте. Случилось невероятное и ужасное. Она слишком хорошо знала этого омэйю, и тот едва ли мог так скоро забыть её. Ко всему прочему, он явно был пьян.

— Рыжик?

Дурацкое прозвище царапнуло сознание. Хотелось немедленно бежать, причём без оглядки. Тяжёлое предчувствие, что всё закончится очень и очень плохо навалилось на Вирджин, ведь перед ней стоял Эри.

— Рыжик Ви! — качнувшись, повторил он. — Или лучше назвать, мисс Нахалка, хотя, вероятно, уже миссис? Говорят, тебя купили на фестивале за безумную сумму!

Вирджин инстинктивно попятилась. Назад! Прочь из номера! Эри уже шагнул навстречу, и, хотя его заметно штормило, на ногах он всё ещё держался. Мутные глаза сально зашарили по её фигуре, скрытой в узкой форме.

— Хм, похоже, ты не оправдала вложенных средств! — усмехнулся Эри. — Это же как надо разозлить омэйю, чтобы вместо любовницы, стать горничной?!

Он надвигался неотвратимо. Вирджин с ужасом осознавала, что ещё пару шагов и её прижмут к стене.

— Или твой господин предпочитает такие игры? — выдав новую скабрезность, Эри сам же рассмеялся от этих слов. — Не ожидал, не ожидал. А с виду такой святоша, этот твой Кирэй-сама!

Его слова ударили Вирджин, словно внезапная пощёчина. Она с ужасом осознала, как на самом деле опасна эта кошмарная встреча. Репутация Кирэя, не говоря уже о её собственной, висела на волоске. Мерзкий, нахальный Эри напрочь был лишён тактичности и запросто мог разрушить всё. Неудачная заметка, хуже того — очередной ролик в Сети или интервью, и не будет ни школы, ни флейты, вдобавок она подставит своего омэйю! Конечно, Эри не тот омэйю к чьим словам могут прислушаться, но Кирэю хватит и этого, чтобы разорвать их устный договор.

Тем временем Эри наступал, и его приближение было сродни катастрофе. Что бы теперь не сделала Вирджин — ей не будет оправдания! Мысли смешались, и она всё же поддалась панике. Атмосфера накалялась. Их с Эри разделял всего шаг.

— Думаю, он уже достаточно наигрался с тобой, раз уж вы перешли на такие отношения, — презрение в лице Эри мешалось с похотью. — Так что, думаю, он не будет против, если я…

Он сделал этот самый шаг, и Вирджин оставалось только упереться в стену. Он загнал её в угол! Казалось, из этого тупика уже не было выхода, как вдруг прозвенела тонкая трель оповещения. Старшая горничная! Похоже, сигнал всё-таки успел пройти до того, как открылись двери! Ещё никогда прежде Вирджин не была так рада проверке. Сама мысль о том, что в двух шагах за дверью стоит её спасительница, придавала надежды.

— Там… проверка, — пытаясь отстраниться от нависающего Эри, заметила Вирджин. Запах перегара делал эту близость особенно неприятной.

— И что? — фыркнул он, нагло кладя руку на грудь Вирджин. — Я не одет и немного занят.

«Он не откроет и не остановится!» — осознала Вирджин, когда запрос повторился. На принятие решение у неё было меньше секунды.

— Вот и хорошо, — хрипло ответила она и всем телом придвинулась к Эри.

Он охотно принял её в свои объятья и уже тянул губы, чтобы впиться поцелуем.

— Ах ты ж, маленькая шл… — договорить Эри не успел. Внезапный удар ниже живота заставил его согнуться, а последовавший за ним толчок — завалиться на пол.

— Помогите! — закричала Вирджин срывающимся голосом. — Помогите! Омэйю плохо!

Дверь отворилась моментально, и в номер влетела старшая горничная. Эри всё ещё валялся согнувшись в три погибели среди осколков стекла и ошмётков пищи. Он был чрезвычайно зол. Магический импульс уже бился в его глазах.

— Он пьян и невменяем, — прошептала Вирджин, буквально вылетев из номера. Как ни странно, старшая горничная последовала за ней. Она резко захлопнула дверь и набрала какую-то команду. Из комнаты раздался нечеловеческий рёв и грохот. Похоже, одна стена не выдержала гнева юного омэйю. Вирджин и старшая горничная содрогнулись от ужаса вместе. Впрочем, шум напугал не только их. Постояльцы высыпались из номеров. Пара всклокоченных мужчин, явно вскочивших с кроватей, и один омэйю. Вирджин опасливо покосилась на последнего, больше всего боясь увидеть Эдгара, старшего брата непутёвого Эри. Ей почему-то было невероятно стыдно предстать перед ним такой — замученной горничной, которой только что домогался пьяный постоялец. Но омэйю был ей не знаком.

— У тебя будут проблемы, — коротко сообщила старшая горничная, вновь возвращая себе уверенный вид. — Простите нас, господа. Внештатная ситуация, но ничего серьёзного. Вы можете отдыхать дальше.

Мужчины понимающе закивали и поспешили исчезнуть в своих номерах, но омэйю остался.

— Что с Эри? — грозно спросил он. — Звук же исходил из его номера!

— Мы сейчас же во всём разберёмся, — засуетилась старшая горничная.

— Я спросил, что с ним! — настойчиво повторил омэйю, и Вирджин пригляделась к нему получше. Он был так же молод, как и Эри. Скорее всего, омэйю являлся его другом. Он тоже был слегка навеселе, но вполне контролировал себя.

— Откройте дверь! Немедленно! — взревел он, и старшая горничная, вся трясясь, поспешила исполнить его требование. Представшая перед ними картина располагала к ещё большему скандалу. Эри теперь валялся не только среди битого стекла, но и был присыпан ошметками от стены. Он слабо постанывал и глупо дрыгал ногами.

— Врача и вашего хозяина!!! — взревел другой омэйю, подскакивая к Эри.

Старшая горничная нервно сглотнула и прошипела только одно:

— В главный холл. И чтобы всё до блеска!

Вирджин выдохнула и поспешила исполнить этот приказ. Она готова была едва ли не расцеловать старшую горничную за то, что та дала ей уйти, а не оставила разбираться на месте. Возможно, такое поведение было просто частью устава работников, но Вирджин всё равно мысленно благодарила свою спасительницу. Лишь спускаясь в холл, Вирджин с отчаянием поняла, что худшее ещё впереди. Её снова трясло. Мысли метались в голове, словно в бреду. Осознание подступало медленно и неотвратимо. Ей, конечно, повезло, что Эри был пьян и едва держался на ногах, потому и хватило простейшего приёма самообороны. Обычно омэйю таким не проймёшь: они куда сильнее, и более ловкие. Будь Эри трезв, он бы, без сомнения, успел блокировать её удар. Вирджин передёрнуло от этих мыслей. Всё могло кончиться трагедией. Впрочем, ничего ещё не кончилось. Если станет известно, что Вирджин подняла руку на омэйю… Она даже зажмурилась от этого предположения. Будут ли прислушиваться к словам горничной? Сможет ли она доказать, что он к ней приставал? Или же всё дело обернётся судом и скандалом? Несмотря на чудовищную головную боль и озноб, Вирджин с маниакальным усердием принялась натирать полы в холле. Это должно было помочь успокоиться, хоть на миг унять ужас и страх, поселившиеся в сердце. Ведь ещё есть леди Элисьен, перед которой придётся держать ответ. Её отель пострадал, и теперь непонятно, что будет с его репутацией. А ещё есть Кирэй… Она опять всё испортила! Ей совершенно ничего нельзя доверить! Слёзы жгли глаза, Вирджин продолжала с усилием теперь мраморный пол дрожащими руками и недоумевать, почему же за ней так долго никто не приходит.

Может, всё не так плохо, как ей показалось? Эри был пьян, и врач без труда это подтвердит. Вдобавок он не контролировал себя и применил силу. Едва ли жёсткий отказ Вирджин сможет послужить оправданием разрушению здания. Жаль, что никто не слышал, как Эри нахально отзывался о Кирэе-сама. Это тоже бы добавило нахальному омэйю трудностей. И почему до сих пор никто не пригласил полицию?

Вирджин уже не могла точно сказать, отчего именно её бил озноб. То ли от напряжения и страха, то ли от усталости и болезни. Чтобы забыться она с тем же упорством принялась натирать и без того блестевший от чистоты стены и колонны, пока в пустующем холле не появилась старшая горничная.

— К леди Элисьен, — тихо и натянуто произнесла она. Её нервы были явно на пределе. В правом глазу даже начался тик. Пожалуй, Вирджин впервые видела невозмутимую всегда безукоризненную старшую горничную в таком нервозном состоянии.

— Всё очень плохо, да? — Глупо было задавать этот вопрос, однако ответ легко прочитался в глазах. Там царил ужас. Вирджин понуро опустила плечи и последовала за старшей горничной. Она сама не понимала, почему вдруг заговорила. Ей нестерпимо захотелось оправдаться.

— Я знакома с Эри-сама. Он какое-то время преследовал меня и предлагал стать его ханни, но я отказала… Сегодня явно был день его триумфа. Я всего лишь горничная и…

— Не надо! — резко оборвала её старшая горничная. — Я не хочу ничего знать!

Оставшийся путь они провели молча. Остановившись у двери, старшая горничная нажала кнопку оповещения, а потом жестом велела Вирджин войти. В красивом дорогом кабинете леди Элисьен находилась в одиночестве. Только очутившись в комнате, Вирджин спешно огляделась, опасаясь вновь увидеть Эри, и его отсутствие слегка успокоило. Правда, совершенно напрасно. В кабинете царило невероятное напряжение. Леди Элисьен восседала за своим рабочим столом, как королева на троне. Её пристальный пронизывающий взгляд способен был заморозить внутренности. Честно говоря, Вирджин уже хотелось, чтобы леди заговорила, но та продолжала взирать на неё так, будто она повинна во всех грехах человечества. От этого взгляда было трудно дышать. Вирджин даже показалось, что тело онемело, во всяком случае, ноги вдруг стали невероятно тяжёлыми и буквально приклеились к полу, а от леди Элисьен продолжали исходить волны неприятия. Вирджин наблюдала за хозяйкой отеля исподволь, не смея смотреть ей прямо в глаза. Ожидание затягивалось. Вирджин в этом напряжении слышала каждый стук своего сердца и чувствовала, что всё сложнее сдерживать рвущийся наружу кашель. Казалось, ещё чуть-чуть и приступ накроет её, но буквально за секунду до этого леди Элисьен пошевелилась. Она лёгким движением пальцев открыла голограмму.

— Это… ты?

Вирджин кашлянула и взглянула на девушку с флейтой. Запись с фестиваля Айм. Путём нехитрых умозаключений, она вдруг осознала, что Тодо представил её именно служанкой. Истинный статус Вирджин мог навредить Кирэю. Нет, её истинный статус мог навредить сейчас всем.

— Нет, — сглотнув, ответила она. — Но мне часто говорят, что я похожа на мисс Нахалку.

Леди Элисьен удовлетворённо выдохнула. Напряжение в комнате сразу же заметно ослабло.

— Ты поэтому пыталась прорваться в дом Кирэй, надеясь, что сходство с любовницей омэйю поможет тебе найти работу? — Презрение вновь вернулось к её интонациям.

Вирджин кивнула. Любая ложь сейчас казалось вполне уместной.

— Что ж, — Голос леди вдруг стал стальным. — Я не знаю и не хочу знать, какими грязными уловками ты пользовалась, чтобы привлечь внимание в доме Кирэй, но я не позволю, чтобы в моём отеле происходили подобные бесчинства! Эри-сама сообщил, что ты пыталась его соблазнить, а когда услышала отказ, устроила в его номере настоящий бедлам! Ты понимаешь, насколько это отвратительно?

Вирджин молчала. Она была ошарашена и раздавлена очередной ложью. Проклятый Эри! Да как он только мог такое сочинить!

— Ты опорочила имя моего отеля! — продолжала выливать своё негодование леди Элисьен. — Никто прежде не позволял себе опускаться так низко. Если тебе нужны клиенты — бордель в конце улицы! И там тоже нуждаются в горничных!

Озноб стал сильнее. Вирджин ощутила, как её заметно потрясывает. На глаза сами собой наворачивались злые слёзы, но она, стиснув зубы, продолжала молча выслушивать несправедливые обвинения. Наконец, леди Элисьен выпустила пар, и в её голосе появились снисходительные нотки:

— Только из уважения к Кирэя-сама я не стану тебя сегодня увольнять, но если подобное повторится — знай, я лично сообщу всему миру о твоей безнравственности! И за восстановление стены ты выплатишь из своего жалования! Теперь отправляйся работать! И не смей уходить, пока всё не уберёшь!

И это всё? Никаких разбирательств или угроз? Полиции или новых обвинений? Вирджин была удивлена и не могла до конца поверить, что всё обошлось так легко и довольно просто. Похоже, Эри и Элисьен сумели договориться и прийти к взаимному согласию. Впрочем, Вирджин радовало уже то, что леди не выдала её омэйю.

Дальше всё шло как в тумане. Вирджин с трудом припоминала, как вновь очутилась в разгромленном номере. Эри-сама и его друга, конечно же, переселили. И это, пожалуй, было лучшей новостью за вечер. За это же звание могло побороться и то удивительное обстоятельство, что старшая горничная будто бы забыла об её существовании. Целых два часа Вирджин растаскивала тяжелые камни в гордом одиночестве. Спина и руки болели нещадно. Её начало шатать из стороны в сторону, перед глазами всё расплывалось. Вирджин умудрилась трижды пораниться об острые осколки, пара из них глубоко вонзились в кожу, и кровь ещё долго не хотела униматься.

Старшая горничная, замотанная и слегка растрёпанная, появилась уже около часа ночи. Впервые она не придиралась к Вирджин, хотя комнату украшали не только разводы и не выведенные пятна от вина и крови, но и наваленные в углу камни.

— Иди домой, — устало разрешила она. — Завтра придут рабочие и вынесут это. И теперь ты работаешь без выходных. Так решила леди Элисьен.

Почему-то в голосе старшей горничной Вирджин почудились нотки теплоты и сострадания. Возможно, она просто окончательно вымоталась и, кажется, у неё поднялась температура. Вирджин поблагодарила старшую горничную и поплелась на станцию.

Опять лил дождь. Его ледяные капли обжигали горящие от лихорадки щеки, и надо было побежать, но ноги не слушались. Вирджин еле брела, боясь поскользнуться и упасть. Её слегка шатало, а мир всё чаще терял резкость, расплываясь на пятна. Она испытала истинную радость, завидев огни станции. Ещё минут десять Вирджин тупо взирала на погасшее табло, прежде чем до неё дошло, что нанопоезд уже ушёл. Она опоздала. Если бы Вирджин поторопилась, вполне могла успеть. Похоже, старшая горничная отпустила её именно из-за последнего рейса. Стало нестерпимо обидно и больно, так что на глаза вновь навернулись горячие слёзы. Она промокла, замёрзла, устала, у неё лихорадка и при этом нет денег на гостиницу или такси! Вирджин стояла на перроне в полнейшей растерянности. Что же делать? До следующего рейса больше четырех часов, можно, конечно, остаться на открытой платформе продуваемой ледяным пронизывающим ветром или вернуться на работу. Интересно, заметят ли, что она ночевала вне дома? Вирджин вновь прокрутила в голове возникшие варианты. В отеле всё ещё находился Эри, и даже случайная встреча не будет безопасной, а на платформе она точно замёрзнет задолго до прибытия первого рейса.

— Значит, я дойду пешком, — пробормотала Вирджин. Она сошла с платформы и, свернув в сторону удаляющихся светящихся путей, побрела, хлюпая носом и водой в ботинках, как ей показалось, в направлении дома Кирэй. Улицы становились темнее и уже, дома выше и плотнее. Вскоре исчезла из-под ног плитка, уступив место крошащемуся асфальту. Рельсы резко вильнули вправо, а дорога упёрлась в длинный ряд многоэтажек, показавшийся в свете жёлтых тусклых фонарей непроходимым лабиринтом. Вирджин кружила среди них из последних сил, ноги едва слушались, в голове что-то стучало, от разыгравшегося кашля болела грудь. Вирджин почти не чувствовала пальцев. Добравшись до ближайшего фонаря, она на миг оперлась на столб и в изнеможении сомкнула глаза. И, словно угодив в ловушку, сознание тут же нырнуло в бесконечную чёрную пропасть.