Оставь мне музыку!

Глава четырнадцатая, в которой ищется новый смысл

Строки жгли глаза, и Вирджин усилием воли заставила себя стереть сообщение.

— Ты оставишь его без ответа? — удивилась Эстэль. — Не слишком ли жестоко?

Но Вирджин промолчала. В горле застыл комок, а тело будто оцепенело. Мир, застывший до того момента в томительном и беспокойном ожидании, рухнул в одночасье. И не осталось ничего. Только пыль и пепел.

— Верни блокировку, — безжизненным голосом попросила Вирджин, протягивая айпи.

— Вернуть? Зачем? — Эстэль с недоумением и явным любопытством смотрела на неё.

— Пожалуйста, — прошептала Вирджин, вкладывая в ладонь Эстэль свой айпи.

— Ну хорошо.

Эстэль неохотно принялась за работу.

— Если захочешь выговориться или с кем-то поделиться, моя комната первая справа на втором этаже, — сообщила она, возвращая айпи.

Вирджин лишь коротко кивнула и поспешила скрыться за дверьми покоев. Говорить о своих проблемах ей не хотелось совсем. Иными глазами она посмотрела и на гостиную. Клетка. Это её золотая клетка на ближайшие шесть лет. Кем бы ни устроился работать Лукас, ему едва ли хватит времени, чтобы выкупить Вирджин. Это было очевидно, и от того ещё печальнее. На самом деле Вирджин хотела ответить ему. Написать, что не стоит тратить на неё свои лучшие годы и пытаться достичь невозможного, но такие слова вряд ли обрадовали бы Лукаса. Вдобавок он ещё может получить наказание за нарушение договора. Не лучше ли оставить всё как есть? Осознание всего этого тяжёлой глыбой придавливало к полу. Но глаза оставались сухими, а на губах застыла горькая усмешка.

— Так, значит, я тебе всё-таки для чего-то нужна, Кирэй? — с внезапно охватившей её злостью, произнесла Вирджин. В голове вдруг мелькнула шальная мысль, что всё произошедшее вполне могло быть хорошо продуманным коварным планом. Но только к какой цели стремился его автор? Показать Вирджин, что она ни на что не способна? Или, что юнцам не стоит переоценивать себя, и думать, что они могут достичь чего-то сами, без помощи омэйю? Всё это очень походило на правду, и оттого лишь больше распаляло душивший изнутри гнев. Мысли закручивались в тугой кокон, заполненный бессильной яростью и ненавистью. Хотелось кричать и раскидать всю эту дорогую безликую мебель, но Вирджин лишь сжимала кулаки и зубы, от чего вскоре заболела голова. И вместе с теми нахлынула апатия и усталость. Сказывались и бессонная ночь и тревожные переживания. Вирджин неохотно побрела в спальню, не сильно надеясь, что ей удастся сейчас заснуть. И тут взгляд упал на флакончик снотворного. Почти безотчётно Вирджин сделал большой глоток и плюхнулась на кровать. Мысли какое-то время ещё метались в голове, подобно запертым в банку светлячкам, но постепенно гасли и затихали, подчиняясь убаюкивающей темноте.

***

Сквозь сон доносились встревоженные голоса. Совсем рядом кто-то и вовсе всхлипывал. А потом раздалось довольно чёткое:

— Да не реви ты, пульс в норме! Она просто спит!

Вирджин без труда узнала томный голос Мэл, а потом почувствовала, как коснулись её запястья нежные пальцы. От неожиданности Вирджин дёрнулась, чем тут же заслужила высказывание:

— Ну вот, она уже почти проснулась! — довольно заявила Мэл за секунду до того, как Вирджин открыла глаза. Ей понадобилось ещё какое-то время, чтобы проморгаться и уже более чётко рассмотреть столпотворение возле своей кровати. Все девушки были здесь. Мэл нависала над ней, Корин взволнованно переминалась с ноги на ногу возле прикроватного столика, рядом стояла побелевшая Ая, в чьё плечо вцепилась, словно в спасательный круг явно обеспокоенная Маки, и лишь Эстэль держалась чуть поодаль, прислонившись спиной к двери. Но удивительнее всех было видеть заплаканную Фраю. Она стояла на коленях у изголовья и, казалась, вот-вот расплачется вновь.

— О Вирджин! — надрывно воскликнула Фрая, и её было совершенно не узнать. От строгой и серьёзной леди не осталось и следа, вместо неё на коленях сидела милая и испуганная девушка. — Какое счастье, что ты очнулась! Мы так за тебя волновались!

— Если быть точнее, то кое-чьи истерики не давали всем спать всю ночь, — фыркнула Мэл, но Фрая даже не отреагировала на насмешку.

— Прости меня, Вирджин! — продолжила она, едва не заламывая руки. — Прости, что я была с тобой так строга и так невнимательна!

— Мы больше не будет заваливать так работой! — вклинилась Корин.

— Да, Вирджин! Помогать нам было совсем необязательно! — подтвердила Маки.

— Прости, мы, наверное, были слишком назойливы! — подхватила Ая. — Я ведь уже достала тебя со своими бесконечными примерками, да?

— Просто поверь, ни у кого из нас и в мыслях не было тебя притеснять или как-то принижать! — добавила Мэл.

Вирджин, всё ещё смутно соображая, вопросительно взглянула на молчаливую Эстэль. Из сумбурных фраз девушек до неё слабо доходил смысл, но было похоже, что они считали себя в чём-то виноватыми. Однако Эстэль лишь отрицательно качнула головой. Она ничего и никому не рассказывала. Тогда почему все так переполошились?

— А что случилось? — хрипло спросила она, приподнимаясь.

— Ничего себе! — хмыкнула Мэл. — Она ещё спрашивает!

— Малышка, ты выпила пол флакона снотворного! — выпалила Фрая.

— Ты что, не прочитала инструкцию? — нахмурилась Корин. — Мэл же всегда пишет дозировку!

— Не надо её отчитывать! Она могла и не знать! — тут же вступилась Маки. — Разве вы уже забыли, в каком она была состоянии всё вчерашнее утро?

— Милая, просто пообещай, что больше не будешь так делать, хорошо? — с особой нежностью в голосе попросила Ая.

— Ладно, — Вирджин вдруг стало стыдно, что она невольно встревожила всех девушек. Судя по пробивающимся сквозь шторы солнечным лучам, уже наступило утро, а значит, все они просидели здесь целую ночь! Ещё никогда прежде Вирджин не было так неловко.

— Ну вот и замечательно! — произнесла Корин, и тут же деловито добавила: — Похоже, завтрак у нас будет сегодня немного раньше, никто же не против?

— Ну какой сейчас завтрак, Корин! — воскликнула Фрая. — Надо же убедиться, что с Вирджин точно всё в порядке!

— С ней всё в порядке! — поспешила заверить Мэл, и тут же коснулась ладонью лба Вирджин. — Голова ведь не болит?

Вирджин коротко кивнула, и все облегчённо вздохнули.

— Тогда тебе надо в душ, освежиться, — посоветовала Мэл. — И ещё, запомни, двух капель снотворного вполне достаточно!

— Ждём тебя на завтраке! — начали прощаться девушки, выходя одна за другой из спальни.

— Да, и не вздумай утопиться в ванной! — насмешливо пожелала Эстэль, за что сразу же получила нагоняй от излишне расчувствовавшейся Фраи.

— Эстэль! Как можно такое говорить!

— Я же просто пошутила! — возразила Эстэль, но Фрая была неумолима:

— Оставь эти глупые шуточки для своих младших братьев! И вообще начинай уже вести себя, как леди!

Глядя на возникшую перепалку, Вирджин не могла сдержать улыбки. Было в этом что-то уютное и домашнее. Словно пикировку устроили не две любовницы из гарема, а родные сёстры.

Наконец, Вирджин оставили в одиночестве, и тяжёлые мысли, отгоняемые присутствием девушек, вновь вернулись. Никаких больше уроков, никакой музыки — ничего не будет! Вирджин прекрасно понимала это головой, но пока не могла до конца поверить. Закрывая глаза, она каждый раз надеялась проснуться не в шикарной просторной спальне с балдахином и огромным окном в сад, а в узкой кроватке крохотной комнатушки в общежитии школы.

А ещё, оказавшись в этом неспешном цветочном мире, Вирджин казалось, что жизнь остановилась вовсе. Тянувшиеся жаркие дни походили один на другой, как созревшие плоды черешни в оранжерее. Не зная, чем себя занять, Вирджин продолжила помогать и Маки, и Мэл, и Корин, но всех забот с садом, лекарствами и кухней не хватало, чтобы заполнить день и отвлечься от той боли и тоски, что поселились в её сердце. Без музыки всё казалось пресным и скучным, унылым и однообразным. И не спасали ни продолжившиеся уроки красоты от Фраи, которая, к слову, окончательно отбросила маску строгости и теперь буквально сдувала с Вирджин пылинки. На самом деле она оказалось нежной и ранимой девушкой, тонкой и очень чувствительной натурой. Её главным увлечением была фотография, и именно этим она и собиралась в дальнейшем заниматься. И уже сейчас на её счету было несколько удачных контрактов с рекламными агентствами и домами моды, а так как её контракт истекал уже в следующем году, сейчас она активно занималась подготовкой своей дебютной выставки.

— Я надеюсь, ты мне не откажешь немного попозировать? — Казалось бы, простая просьба, но при этом у Фраи был такой выразительный и молящий взгляд, что отказаться от предложения не представлялось возможным. Впрочем, Вирджин соглашалась абсолютно на все предложения девушек, но даже так у неё оставалось слишком много свободного времени. Она никак не могла привыкнуть подолгу спать, но если ранее утро посвящалось работам в саду, то поздний вечер превращался в мучительный ад. Стоило оказаться в собственных покоях в одиночестве, как накатывала вселенская тоска, от которой не спасло ни снотворное Мэл, ни взятое у Аи вышивание, ни многочисленные книги из кабинета. Вирджин ощущала себя неприкаянным призраком, вынужденным томиться в заточении четырех стен и лишённым всякого смысла собственного существования. Порой она ловила себя на отвратительных мыслях, что безумно завидует другим обитательницам цветочного дома. Каждая из них была увлечена своим делом, и отдавалась ему без остатка. И в то же время, никто и ничто их не ограничивало, не создавало препон, а наоборот, все девушки могли получить абсолютно всё, в чём нуждались. Например, Корин. Она готовила просто великолепно, на уровне любого фешенебельного ресторана, а её кухня буквально ломилась от деликатесов и продуктов самого высшего качества. Или Ая. Самые дорогие ткани и нитки всегда были в её распоряжении. У той же Эстэль личный компьютер напоминал какого-то робота-монстра и занимал половину кабинета. При этом он умел столько всего, что его смело можно было считать членом семьи. И, конечно же, Фрая не уставала напоминать, что если Вирджин что-то понадобиться, она обязательно об этом сообщила. Но Вирджин нужна была только флейта, но её бесполезно было просить. «Это несправедливо!» — кричало всё внутри, но этот болезненный отчаянный крик так и оставался безмолвным.

В конце концов, в какой-то из дождливых унылых вечеров Вирджин взялась за тряпку и принялась драить мраморный пол в ванной комнате, затем переместилась в огромную гостиную и занялась паркетом, потом каминной решёткой, и светлым ковром. Навык, полученный в отеле, весьма пригодился. Вирджин придирчиво отнеслась к собственным трудам и не позволила себе халтурить. И спустя два часа этой безумной уборки почувствовала в теле приятную усталость, а после, отмокнув в горячей ванне, ей впервые удалось уснуть без капель Мэл. С того самого дня Вирджин каждый вечер натирала до блеска свои покои, так что в них уже невозможно было отыскать даже самого крохотного пятнышка или случайно залетевшей пылинки.

— Ты хочешь открыть клининговую компанию? — внезапный вопрос застал Вирджин стоящей на коленях с упоением полирующей паркет. Она с удивлением подняла голову и увидела в дверях Эстэль.

— Я стучала, но мне никто не ответил, — заметила та, и поспешно прибавила: — Я решила уже, что с тобой могло снова что-то случиться и…

— Со мной всё в порядке, — с усмешкой ответила Вирджин, вытирая тыльной стороной ладони набежавшие на лоб капельки пота.

— Ты уверена? — с сомнением переспросила Эстэль. — Знаешь, возможно, это прозвучит не вежливо, но мне физически больно смотреть на своё отражение в паркете!

Вирджин озадаченно посмотрела на пол и действительно без труда узрела собственный силуэт. Вот уж действительно, леди Элисьен была бы ей сейчас довольна!

— Так зачем ты это делаешь? — вновь спросила Эстэль.

— Ну, — протянула задумчиво Вирджин. — У нас же нет слуг, вот я и убираюсь…

— Извини, конечно, за откровенность, но это…. — и Эстэль обвела рукой гостиную. — Это не уборка, а какой-то психоз!

— Да? — растерянно произнесла Вирджин. — Но меня это успокаивает и помогает заснуть…

— Вообще-то есть более приятные способы справиться с бессонницей, чем капли Мэл и вот это безумие! — хмыкнула Эстэль. — Пойдём прогуляемся?!

— Прогуляемся? Но сейчас уже почти ночь!

— Вот именно, — заговорщически подмигнув, подтвердила Эстэль. — Ничто не помогает уснуть лучше, чем хорошая ночная прогулка! И… если ты не будешь шуметь, наша добропорядочная наседка Фрая об этом даже не узнает!

И Вирджин согласилась. Не столько из любопытства и жажды новых ощущений, сколько по привычке.

Жаркая, душная ночь была полна благоуханных ароматов, тянувшихся с оранжереи и волнительным запахом моря. Собственно, именно к пляжу её и вела Эстэль, но не к тому, где девушки обычно играли в мяч и купались, а чуть дальше, где за грудой наваленных валунов пряталась уютная чуть заросшая бухточка. Главной достопримечательностью этого места было небольшое кострище и два довольно потрёпанных на вид плетённых кресла.

— Это моё маленькое тайное убежище, — призналась Эстэль, разжигая костёр. — Кроме тебя о нём знала только Кара, но её контракт закончился ещё два года назад, так что с тех пор я тут болтаюсь в одиночестве.

— А другие девушки? — усаживаясь в кресло, которое оказалось на удивление невероятно удобным, поинтересовалась Вирджин.

— Бесполезно! — отмахнулась Эстэль. — Фрая заморочена на своих обязательных вечерних и ночных масках, Маки ненавидит дым костра, Аю просто невозможно заткнуть, она же без умолку может болтать о своих нарядах, неделях моды и прочей белиберде, а из Мэл с трудом вытянешь пару слов…

— Но ведь есть ещё Корин? — напомнила Вирджин, расплываясь в мягкой полуулыбке. Свободная манера общаться Эстэль невольно располагала к себе.

— О, этот сурок засыпает, едва начинает темнеть! — фыркнула Эстэль. — В общем, вся надежда только на тебя!

— Думаешь, я интересный собеседник?

— Собеседник — не знаю, но личность ты весьма интригующая, — хитро заметила Эстэль, садясь во второе кресло. Костёр уже занялся и приятно трещал, выпуская в ночное безоблачное небо яркие огненные искры. Тихо шелестели волны, а царящая вокруг безмятежность расслабляла и соблазняла на откровенность.

— Ты уж извини, я привыкла говорить всё, как есть, — откинувшись на спинку кресла, заявила Эстэль. — Поэтому честно признаюсь, что уже давно тобой интересуюсь. Ещё с тех самых голограмм, где ты отшиваешь наглеца Эри и срываешь свидание с этим мерзавцем Ву.

Вирджин смотрела в разгорающийся костёр, на то, как языки пламени жадно облизывают сухие брёвна, и с удивлением думала, как сильно изменилось её отношение к тем событиям. Тогда она готова была умереть от стыда и страха, а сегодня всё это казалось просто сущей нелепицей.

— И знаешь, это было классно! — высказалась Эстэль, покосившись в её сторону. — Я серьёзно! Я была просто восхищена твоей невероятной смелостью! Так свободно вести себя с омэйю, да ещё накануне фестиваля — ты просто мой кумир!

От этих слов Вирджин покраснела до кончиков ушей от смущения и явно незаслуженного восторга. Это она-то смелая? Она же прорыдала в подушку всю ту неделю! А тем временем Эстэль самозабвенно продолжала:

— А как ты играла! Я вообще-то не очень разбираюсь в музыке и почти её не слушаю, но тут даже у меня покатились слёзы! Но, честно говоря, я очень удивилась, что тобой заинтересовался Кирэй-сама.

— Я тоже, — буркнула Вирджин, ощутив неприятный болезненный укол в районе сердца, когда прозвучало имя омэйю.

— Он же такой принципиальный. Годами доказывал, что женщинам не сравниться в музыке с мужчинами, и не просто доказывал, а практически убедил в этом весь мир, а тут, подумать только… покупает контракт девчонки, играющей на флейте! Просто поразительно!

«Скорее нелепо и жестоко», — подумала Вирджин, и её посетило озарение. Она вдруг поняла, почему привлекла внимание омэйю. Её талант не вписывался в построенный им музыкальный мир, и он решил лично это исправить. Видимо, опасался, что кто-то иной может оказаться менее стойким и поддастся чарам. Но разве мог он допустить появление талантливого музыканта женского пола? Ответ был столь же очевиден, сколь и безжалостен. И приходилось признать, что победа осталась за ним.

— А потом эта школа. Не понимаю, как ты могла такое выдержать? Спать по четыре часа! Я так негодовала, так возмущалась! Ты даже себе не можешь представить, я готова была заявить на Тодо за нарушение правил! Разве можно так издеваться над девушкой?!

— Откуда ты знаешь, что я спала по четыре часа? — резко оборвала вдохновлённую речь Вирджин.

— Оу, — Эстэль прикрыла рот ладонью. Её глаза беспокойно забегали, выдавая свою хозяйку так же, как и ненароком высказанные слова. — Кажется, я сболтнула немного лишнего. Ну да ладно. Что уж теперь скрывать. Так как тебя определили в мужскую школу, то, ради твоей чести и безопасности, пришлось улучшить систему слежения. Как ты помнишь, я увлекаюсь айти, и у меня как раз была подходящая разработка, и в качестве бонуса мне разрешили нести ночную вахту. Ну ты и сама понимаешь, что дело весьма деликатное, и мужчине охраннику никто и никогда бы не доверил смотреть за любовницей омэйю в её комнате. Но другой любовницы этот запрет не касается, потому я знаю почти обо всех твоих мучениях. И до сих пор не могу простить этой бестолочи Ае, что она упустила твою болезнь!

— А причём здесь Ая? — Вирджин была шокирована. Да что там, у неё в голове всё перемешалось и воцарился полнейший хаос. Нет, конечно, было бы наивно полагать, что в Доме омэйю за ней не выставят слежки, но что бы этим занималась другая любовница… Как-то это было уже слишком!

— Ну как причём? Очень даже причём! Я, благодаря этим новым датчикам, что были в твоей комнате, выиграла право на патент, и получила разрешение присутствовать на производстве. Отлучилась всего на две недели. И пока отсутствовала, попросила Аю приглядеть за тобой. У неё как раз тоже намечался конкурс модельеров, и ей срочно надо было дошивать коллекцию. Так она, представляешь, забыла включить звук и не слышала, как у тебя начался кашель. А потом, видите ли, и подумать не могла, что кто-то, заболев, не обратится к врачу! Я едва не задушила её собственными руками!

Глядя на размахивающую руками в негодовании Эстэль, Вирджин уже не знала обижаться ли ей или смеяться. Искренние эмоции, конечно, подкупали, но излишняя откровенность всё-таки раздражала.

— Давай больше не будем обо мне, — попросила Вирджин, и, чтобы окончательно замять неприятную тему, задала вопрос: — Скажи, а почему Кирэй так ни разу не пришёл?

— Кирэй-сама? — Эстэль мгновенно переключилась. — О! Его не стоит ждать до осени!

— Почему?

— Ты разве не знаешь? У него же мировое турне. Хоть в этом году его ученик получил только второе место, тот забавный старичок, что выиграл, пожелал играть именно с его оркестром! Ты что, новостей не читаешь, или твой айпи так и не разблокировался?

— Не знаю, — пожала плечами Вирджин. — Я его с тех пор и не включала!

— Да ладно! — не поверила Эстэль. — Получается, ты даже не знаешь, что некто Лукас тоже участвует в этом самом турне?

Вирджин дёрнулась, как от пощечины, но поспешила взять в себя в руки:

— Меня это уже не касается, — напряжённо заявила она.

— Какая жалость! — посетовала Эстэль. — А я думала, вы поженитесь, когда твой контракт закончится. Это было бы так романтично! Нет, не хочу говорить ничего плохого про Кирэя-сама, но, скажу по секрету, мне куда больше нравится мастер Тодо! И я ужасно жалею, что пока не имею права даже намекнуть ему об этом!

— Тодо?! — Вирджин недоверчиво взглянула на собеседницу. Она и помыслить не могла, что кто-то может всерьёз заинтересоваться помощником омэйю.

— А что такого? — Эстэль была непробиваема в своей честности. — Он весьма привлекательный, очень умный и довольно мужественный! А ещё внимательный и чуткий. И вообще, кто бы говорил. Сама же хотела сбежать с учеником! Впрочем, Лукас тоже довольно симпатичный.

Вирджин почувствовала, как вновь краснеет. Щеки, шеи и уши горели, будто их опаляло жаром, но костёр почти потух, лишь редкий сине-белый язычок украдкой вспыхивал, чтобы лизнуть почти прогоревшую корягу.

— Не нужно смущаться, — мягко заметила Эстэль. — Уж кто, а я вряд ли тебя буду осуждать, но с Аей, Маки и Корин об этом лучше не говорить. Они у нас в полном восхищении от Кирэя-сама.

— А ты… — Вирджин неловко замялась, не решаясь задать волнующий вопрос, но Эстэль его уже поняла:

— Ну а я, наверное, какая-то неправильная. Для девчонок он кто-то вроде кумира, но мне… мне этого мало! Просто как-то трудно влюбиться в кого-то, кого видишь всего два раза в год!

— Два раза в год?! — Вирджин была поражена. Нет, она, конечно, слышала, что Кирэй не очень заинтересован в женщинах, но чтобы настолько!

— Ну да, — хмыкнула с пониманием Эстэль. — Сейчас придёт осень, и он изредка будет нас посещать, но ровно до наступления зимы. Зимой он всегда занят подготовкой к праздничным концертам, так что вновь появится только ближе к весне. И как ты понимаешь, сильно не задержится, потому что вскоре всё его внимание будет посвящено предстоящим Летним фестивалем. Но не волнуйся, так как ты новенькая, весь этот год ты будешь в его списке первой!

— А можно с кем-нибудь поменяться? — жалобно простонала Вирджин. Несмотря на то, что до осени ещё было довольно долго, сама мысль о встрече с Кирэем вызывала страх и неприятие. Но Эстэль поняла просьбу Вирджин по-своему:

— Не волнуйся, — пожурила она. — Кирэй-сама тактичен, нежен и ласков. И можешь мне поверить, тебе это понравится. Только не стоит ждать от него глубокой привязанности или милых глупостей. Да и я бы не советовала тратить свои силы, чтобы завоевать его сердце. Многие уже пытались, и потерпели полный крах. А лично мне это кажется совершенно бесполезным. Сердце нашего Кирэя-сама целиком и полностью принадлежит только музыке, и там нет места кому-то из нас.

Вирджин понимающе усмехнулась, но взглянув в тёмное ночное небо, украшенное низкими крупными звёздами, ощутила, что невероятно завидует Кирэю. Её сердце тоже было безраздельно отдано музыке, но, похоже, ей не получить взаимности. Кирэй, как ревнивый супруг, охранял свою возлюбленную от любых посягательств.

— Но не стоит об этом переживать. Лучше поберечь свои чувства для будущего мужа! — оптимистично посоветовала неунывающая Эстэль, начав ворошить угли.

Они просидели в задумчивом молчании ещё треть часа, пока костёр окончательно не погас. Затем Эстэль вытащила из-под валуна старое ведро, сбегала к морю за водой и, вернувшись, щедро полила краснеющие угли.

— Пожалуй, нам стоит повторить, — покидая тайное убежище, произнесла она. — Но где-нибудь через неделю, а то Фрая заметит твои синяки под глазами!

Вирджин понимающе улыбнулась и впервые поёжилась от холода. Душная летняя ночь стремительно заканчивалась, а подступающие предрассветные сумерки несли с собой освежающую прохладу. И, как ни странно, приятную усталость. Эстэль не соврала, в то утро Вирджин уснула сразу же, как только забралась под одеяло и впервые проснулась к завтраку. Однако ночная вылазка не только излечила бессонницу, но и помогла немного примириться с новой жизнью. Щемящая тоска, как верная спутница, по-прежнему сопровождала Вирджин, вот только помимо неё появились и другие чувства. Робость и замкнутость постепенно уступали искреннему дружелюбию. Вирджин без труда нашла общий язык со всеми девушками, перестав быть просто молчаливой тенью. Поначалу она весьма осторожно высказывала своё мнение, но, увидев, что к нему прислушиваются, перестала стесняться. И, хотя Вирджин по-прежнему не подыскала себе подходящего занятия, она весьма активно помогала всем девушкам.

Особенно, если дело касалось какого-нибудь важного состязания. Так у Корин в середине лета проходил ежегодный конкурс на звание лучшего кондитера, на котором она вот уже четвёртый год подряд получала второе место. Разумеется, её это ужасно злило.

— Нет, ну это было просто безобразие! — ворчала Корин, замешивая ингредиенты на очередной торт, которых за последнюю неделю сделала уже около двадцати.

— Будешь бурчать, снова тесто не поднимется! — не удержалась от насмешливой реплики Эстэль. Они вместе с Фраей как раз устанавливали свет для будущей голографической съемки.

— Ты лучше за направлением софита следи! — тут же взорвалась Корин, одарив Эстэль недовольным взглядом. Но та, как всегда, не отреагировала на импульсивный выпад и продолжила заниматься настройкой фотодрона.

Раздосадованная Корин не нашла ничего лучше, как пожаловаться сидевшей рядом Вирджин:

— Представляешь, в прошлый раз судьям не понравилась моя презентация! — И тут она вновь повернулась в сторону Эстэль и повысила голос: — Да-да, и в этом не только мой просчёт. Презентацию выстраивали и другие!

— Мои голограммы были замечательными! Их приняли на все кулинарные сайты! — тут же бросилась на свою защиту Фрая.

— О, сейчас опять начнётся! Не слушай их! — прошептала Эстэль, присев рядом с Вирджин. — Корин просто не может себе простить, что в прошлый раз у неё выиграл мальчишка, с которым она росла в детстве, а тот младше её на два года!

А тем временем Фрая и Корин продолжали пикировку. Корин явно нервничала и потому заводилась по любому поводу, Фрая же пыталась урезонить её, но получалось только хуже. Корин всё больше распалялась, и очередной торт выходил вовсе не таким, каким планировался. Съёмку приходилось переносить, что, естественно, всех расстраивало.

— А что там за презентация? — вскользь поинтересовалась Вирджин, берясь за нарезку фруктов для начинки. Судя по накалу страстей от Корин, сегодняшний торт тоже обещал стать неудачным. А, значит, уже не имело значения, всё ли готовил один повар.

— Да какая-то ерунда! — фыркнула Эстэль, выпуская дрона. — Нужно как-то прорекламировать свой десерт, чтобы заинтересовать зрителей. У Фраи, конечно, чудесные голограммы, но этого, увы, сейчас не достаточно.

— Может, потому что презентация получается слишком статичной? — предположила Вирджин, продолжая превращать в аккуратную соломку красивое яблоко. — Что, если снять ролик?

— Ролик? — Фрая резко повернулась, так что даже Корин замолкла от неожиданности. — Вирджин, тебе нужна профессиональная камера!

— Что? — Вирджин едва не выронила нож. — Зачем?

— Ну ты же будешь снимать презентацию Корин! — словно это уже решённый факт, заявила Фрая.

— Я?! — продолжала удивляться Вирджин, но под настойчивыми взглядами всех трёх девушек, была вынуждена согласиться. — Ну ладно, я попробую…

— Вот и замечательно, — на лице Фраи расцвела довольная и очень подозрительная улыбка.