Оставь мне музыку!

Глава двадцать третья, в которой преподносится неожиданный подарок

— Запоминай, чтобы не заблудиться. Тридцатая аллея, после старого пруда, за согнутой ивой давно неиспользуемый пожарный выход. Идти вдоль кустов шиповника, чтобы не попасть в камеры. Панель допотопная, набирать вручную, код доступа твой день рождения. Затем к заброшенному причалу, там будет ждать лодка…

На этом неожиданное сообщение прервалось, голограмма съёжилась до крохотной точки и исчезла, не оставив никаких следов ни в почтовом ящике, ни в самом айпи. Переваривая услышанное, Вирджин вдруг вскочила от неожиданной догадки. Может, это Лукас? Нашёл способ незаметно покинуть гарем? Вирджин лихорадочно заметалась по комнате, не зная, что предпринять. Хотелось немедленно выскочить на улицу и проверить указанный маршрут, но… за окном был тёмный зимний вечер, и даже если взять с собой фонарь, камеры отследят его свет. Попасться на такой глупости — ну уж нет! Как бы ни была взбудоражена Вирджин, она чётко вознамерилась дождаться рассвета. И, бубня себе под нос краткий курс, жалела лишь о том, что зимой так рано темнеет и ужасно поздно светает. Долгие ночные часы Вирджин потратила на догадки. Будет ли это побег или тайная встреча — она была готова ко всему! Потому собралась ещё затемно. Выбрала тёплый костюм, в котором ходила на прогулки. Как раз, чтобы меньше вызывать подозрений. Кто бы не следил обычно за гаремом, появление Вирджин даже так рано не должно было вызвать лишних вопросов. Может, её замучила бессонница, и она решила устроить себе утреннюю пробежку.

Едва чернота ночи стала уступать предрассветным сумеркам, Вирджин отправилась в оранжерею. Каким же было мучением идти медленно и разыгрывать из себя бесцельно бродящую по саду леди! Оказавшись на заветной аллее, Вирджин чуть ускорилась. Она немного нервно рассматривала одичавший сад: Маки сюда, похоже, не добиралась. Слишком уж далеко, да и на ближайших аллеях много забот. Старый пруд совсем зарос, в воде плавали гниющие листья с нависших деревьев, кое-где виднелась плёнка бурой ряски и заплесневелые ветви. Вокруг почти непроходимый бурьян, среди которого уже с трудом прослеживалась разбитая, покрытая мхом каменная дорожка. Заприметив сухие кусты шиповника, Вирджин не выдержала и перешла на бег. Сердце в груди стучало как сумасшедшее от волнения и предвкушения. Вскоре остатки дороги совсем пропали и пришлось продираться сквозь кусты.

Сгорбленная годами и каким-то далёким несчастьем раскидистая ива, потеряв листья, напоминала чудовище из детской сказки. Угрюмое и нелюдимое. Но устрашающий вид дерева был как нельзя кстати: будто страшный цепной пёс оно охраняло таинственный проход к возможной свободе. Вирджин откинула ветви и пробралась внутрь к заросшим мхом каменным воротам. Обшарив ближайший столб, она не без труда отыскала скрытую нишу и, со скрипом повернув кольцо, выдвинула слегка заржавевшую панель. Подобная модель была популярна в детстве её матери, когда вновь был объявлен расцвет стиля «ретро». Сама Вирджин видела нечто похожее только в исторических фильмах и теперь с интересом разглядывала рычажки, пружинки и кнопочки. К счастью, надписи с цифрами ещё можно было различить на длинных клавишах. Вирджин не спеша набрала код и с растущим в сердце волнением наблюдала за тем, как на глазах расходятся старинные двери. Створки, чуть поскрипывая, уходили в невидимые ниши. Едва расстояние между ними стало достаточно, чтобы протиснуться, Вирджин пролезла внутрь, и её едва не снесло порывом обжигающего зимнего ветра. Пустынный дикий пляж продувало, казалось, со всех сторон. Море беспокойно колыхалось, и было жутко промозгло и холодно. Вирджин очень пожалела, что не взяла с собой перчатки. Всё-таки жизнь в тёплом и уютном гареме, где температура из-за купола никогда не опускалась ниже десяти градусов, быстро превращала любую его обитательницу в тепличное растение. И именно таким тепличным цветочком Вирджин и ощущала себя, торопливо идя по влажному песку. Заметив неподалёку ветхий причал, она, обхватив себя руками, чтобы как-то сохранить тепло, вновь побежала. Обещанная лодка билась о просоленные балки и была пуста. Старые доски недовольно проскрипели под ногами, пока Вирджин неслась по ним, стуча от холода зубами. И остановилась у самого края причала, глядя на качающуюся лодку. Неужели ей нужно забраться в неё? Вирджин испытала лёгкое разочарование, разглядывая пустое дно. Она-то надеялась, что её таинственный друг просто спрятался, чтобы как можно дольше сохранить сюрприз. Но, увы, похоже, её ждало нечто иное. Присмотревшись, Вирджин обнаружила под ногами вертикальную лестницу и очень осторожно спустилась в лодку. Даже коснувшись колыхающегося дна ногой, она продолжала судорожно держаться за довольно хлипкие на вид ступеньки. И, признаться, вовсе не хотела отпускать из рук хоть что-то устойчивое, боясь потерять равновесие. Именно поэтому она не сразу заметила, как автоматически загорелась панель управления, а над ней вновь появилась уже знакомая голографическая сфера.

— Привет, Вирджин! — радостно поздоровался приятный мужской голос.

Вирджин нервно вздрогнула, и, продолжая держаться за деревянные ступеньки, обернулась.

— Привет, — озадаченно произнесла она, оглядывая сферу. — Ты виртуальный помощник?

— Точно! — согласилась голограмма. — И если ты и дальше готова к приключениям, то тебе придётся прислушаться к моим советам и завести эту лодку.

— Мы куда-то поплывём? — беспокойно переспросила Вирджин.

— Видишь маяк на горизонте?

Вирджин перевела взгляд вдаль: старый маяк белел в сизой дымке начинающегося рассвета. «Довольно далеко!» — прикинула мысленно расстояние она.

— Я точно справлюсь?

— Ты же сообразительная ученица, Вирджин, — выдала сфера, вызвав невольную улыбку. — Если будешь в точности следовать инструкции, у тебя всё получится!

Ученица! Какое приятное слово! Вдохновляющее. И как же она была рада вновь примерить на себя роль ученицы! Послушно надела спасательный жилет, от которого стало намного теплее, отшвартовалась, затем выровняла угол движения, чтобы из-за сильных волн, лодку не затопило, и медленно отплыла от берега. Руки дрожали, держась за штурвал, но заботливый голос сферы, не замолкавший ни на минуту, внушал уверенность. И оказалось, что плыть до маяка совсем не долго, а причаливать не так уж и страшно.

— Конец твоего приключения в маячной комнате. И у тебя будет ровно час, — объявил виртуальный помощник, когда Вирджин взобралась на крохотную пристань. — Иначе ты опоздаешь на завтрак, и это вызовет вопросы.

— Хорошо, — пообещала Вирджин и направилась к маяку. Он был довольно высоким, как девятиэтажный или десятиэтажный дом. Вот только здесь не было лифта и пришлось подниматься по ступенькам. Маленькие окна выдавали небольшие порции света, которые позволяли разглядеть старинную кирпичную кладку и следы запустения: разросшуюся паутину, крошащийся камень и пыльные углы. К середине пути Вирджин слегка запыхалась, но ни на миг не остановилась, пока не упёрлась в толстую дубовую дверь с кольцом вместо ручки. Над проёмом висел мерцающий газовый светильник, окрашивая небольшую лестничную клетку в жёлтый цвет. Сбоку в стене был встроенный стеллаж с какими-то банками, коробками, и поблёскивающим трансформатором. Наличие последнего намекало, что маячная комната когда-то использовалось как жилое помещение. Выдохнув, Вирджин с замирающим сердцем толкнула дверь и так и застыла на пороге.

В удивительно уютной комнате, обитой деревянным брусом и с большим круглым обзорным окном, никого не было. Пробежав взглядом по милой обстановке с креслом-качалкой и старинными сундуками, она с удивлением уставилась на непонятно откуда появившийся здесь пюпитр, а затем, чуть покосившись на добротный лакированный стол, обнаружила на нём знакомый футляр. Тот лежал на невысокой стопке разноцветных нотных сборников. Да не может такого быть! Вирджин подскочила к своей флейте и, с нежностью прижав футляр к груди, внимательно осмотрела стол в поисках записки или ещё какой-нибудь подсказки. Но, кроме нотных сборников, на нём обнаружился лишь старинный рукописный бортовой журнал и несколько карт. Она внимательно осмотрелась, и даже пролистала пару страниц верхнего сборника, но так ничего и не нашла. А в памяти всплыли наставления голограммы: так вот почему виртуальный помощник сказал, что у неё всего лишь час! Это не запретная и волнительная встреча с Лукасом, а завораживающее и секретное свидание с музыкой. Вирджин могла только предполагать, как сложно было устроить нечто подобное, и потому её благодарность просто не имела границ. Ей наказала себе обязательно придумать, как сообщить о своих чувствах Лукасу. И, больше не раздумывая, поспешила собрать инструмент и открыла первую же пьесу. Ощущая почти благоговейный трепет, Вирджин вновь коснулась губами флейты. Словно нежный поцелуй! Нет, гораздо лучше! И эйфория почти тут же накрыла с головой, так что все мелочи и трудности казались несущественными и неважными. Звук поначалу слегка шипел, а пальцы казались непослушными, будто их подменили корявыми деревяшками. Но Вирджин знала, что это временно. Если это место неслучайность, то у неё будет возможность вернуть себе былую беглость и красоту. Впрочем, и без того с каждой произведённой нотой жизнь наполнялась смыслом, а краски вновь наполняли мир. И как же несправедливо было время! Если всю предыдущую неделю оно тянулась ленивой улиткой, едва меняя цифры на табло, то этот час пролетел быстрее вихря. Казалось, Вирджин только-только взяла в руки флейту и вот уже надо прощаться!

— Тебе понравилось? — участливо спросила сфера, когда Вирджин вновь спустилась в лодку.

— Очень! — стирая невольно набежавшие слёзы, прошептала она. — Я ведь смогу ещё сюда вернуться?

— Да. Если будешь осторожна, то сможешь приходить через день или два, — сообщил виртуальный помощник. — Только избегай выходных, тут бывает патруль.

— О, я буду очень осторожна! — заверила Вирджин, мысленно уже продумывая, в какое время лучше выбраться послезавтра. Благодатная ночная пора отпадала: водить ночью лодку с её навыками могло быть очень опасно. После завтрака у неё всегда были обязательные дела, а в обеденное время вырастал риск оказаться застигнутой врасплох, поздний вечер тоже не годился из-за темноты, потому оставалось лишь ранее утро.

«Как только день начнёт прибавляться, я смогу проводить на маяке больше часа», — с надеждой подумала Вирджин, впервые за долгое время ощутив себя по-настоящему счастливой. Лукас был прав, назвав свой сюрприз приключением. Он подарил ей билет в сказку, в которой вместо кроличьей норы или таинственного шкафа был заброшенный пожарный выход, а волшебный дворец заменил старый маяк. И ещё у неё, кажется, появился и новый «мифический» друг. Уже через день, когда Вирджин вновь отправилась к маяку, в лодке её ждала изменённая сфера. Теперь крохотный чип цеплялся не к панели управления, а был встроен в симпатичный браслет.

— Так рациональнее, — произнёс виртуальный помощник. — И ты всегда сможешь задавать вопросы.

— Тебе добавили распознавание музыки? — примеряя браслет, поинтересовалась Вирджин.

— Расширенную версию.

— Замечательно, хотя я не уверена, что в ближайшее время буду нуждаться в чьём-то мнении. Всё-таки у меня был довольно длительный перерыв и теперь нужно восстановиться, — неохотно признала Вирджин.

— Тебя никто не торопит.

— И то верно, — согласилась Вирджин, покрутив браслет. Он удивительным образом пришёлся ей впору. Она и не догадывалась, что Лукас настолько внимателен к мелочам. Даже запомнил, какие у неё тонкие руки! А ещё наблюдателен и умён, раз наделил своего виртуального помощника настолько развитым интеллектом. У сферы действительно можно было многое спросить и получить необходимую помощь. Так виртуальный помощник с лёгкостью разрешал возникающие вопросы по флейте, выискивая в Сети видео с уроками и советами. Сфера так же нередко предлагала какую-то музыку, и стоило Вирджин только выразить своё восхищение, как в следующий же визит на маяке её ждали новые ноты. Это было особенно приятно. Она не просто чувствовала поддержку Лукаса, но порой ей даже казалось, что он следит за ней через сферу и Вирджин разговаривает не только с программой, но и с реальным человеком. И это невольно располагало к большей откровенности и привязанности. Вирджин незаметно привыкала к тому, что всегда могла с кем-то поговорить о своей любимой музыке и обо всех переживаниях связанных с ней. Главное, что она всегда могла рассчитывать на полное понимание, и это подкупало ещё больше. Настолько, что в какой-то момент Вирджин ощутила, что невольно привязалась к голограмме. Она стала для неё чем-то больше, чем виртуальный помощник. Это было не совсем нормально и даже немного странно. Получалось, что ей интереснее и комфортнее разговаривать с искусственным интеллектом, чем с той же Эстэль. Ведь в отличие от подруги, виртуальный помощник не строил каких-то нелепых догадок и всё понимал буквально. А ещё не навязывался и при этом всегда был готов оказать посильную помощь. Да и знал гораздо больше, как и полагалось искусственному помощнику высокого уровня. Пожалуй, единственным минусом служило то, что даже ради обычной беседы нужно было скрываться и каждый раз приходилось ждать подходящей возможности, чтобы задать волнующий вопрос. Конечно, это можно было делать во время прогулок. Вирджин завела себе привычку выходить в сад каждое утро. Она нарочно выбирала самые дальние и запутанные маршруты, чтобы не вызывать лишних подозрений в дни, когда она ей нужно было исчезать с камер. И порой путь заранее прокладывал помощник. В него была встроена карта всех камер, и потому, когда у Вирджин накапливались темы для очередного разговора, он направлял её в подходящую «слепую» зону.

— Слушай, а можно изменить твой дизайн? — устроившись на ветвях старой яблони, спросила она месяц спустя. Вид тёмной сферы казался уж слишком безликим. Хотя к его немного механическим интонациям Вирджин быстро привыкла.

— Тебе что-то не нравится? Мне изменить цвет?

— Не только, тебе можно добавить что-нибудь? Например, ушки или глаза?

— Ушки? Какие ушки? Как у кота или зайца? Может, как у слона?

— М-м-м, — задумчиво протянула Вирджин. — Наверное, как у медвежонка. Знаешь, у меня в детстве был плюшевый медведь, и он разговаривал похожим голосом. Его звали Диди, и я его очень любила. Не могла без него уснуть! Слушай, а можно я буду тебя называть так же? Это сможет снять с нас лишние подозрения, если кто-то что-то услышит. Я всегда смогу сказать, что общаюсь со своим виртуальным медведем.

— Хорошо, теперь меня зовут Диди, — согласился виртуальный помощник, и в следующий миг у сферы появились забавные округлые уши. — Может, что-то ещё? Глаза, мордочку?

— Давай!

Спустя четверть часа вид сферы полностью изменился, и теперь с Вирджин говорила довольно милая медвежья голова. И это сразу напомнило глупый конкурс на звание фаворитки, когда она подарила Кирэю виртуального бельчонка, и вместе с тем родилась закономерная идея представить Диди такой же игрушкой. Нужно было только выпросить у Эстэль новый чип.

— И такого милашку можно будет больше не прятать, — хмыкнула довольная Вирджин, когда виртуальный помощник похвалил её за превосходный план.

Эстэль, конечно, немного удивилась, но допытываться не стала. Наоборот, от её глаз не укрылось изменение в настроении Вирджин:

— Ты, наконец, пришла в себя! Поздравляю! Знаешь, твоя жуткая депрессия нас всех немного пугала.

— Почему? — удивилась Вирджин.

— Как бы… ты уже один раз пыталась покончить с собой… — осторожна начала Эстэль, но была тут же прервана:

— Я просто не прочитала дозировку!

— И всё же, ты прекрасно знаешь Фраю. Она всегда за всех тревожится, — продолжила Эстэль. — И эти твои прогулки в одиночестве…

— Помогают мне настроиться на съемки, — закончила за неё Вирджин. — Всё-таки это творческий процесс, и мне нужно вдохновение.

— Вот я ей приблизительно тоже и сказала! — воскликнула радостно Эстэль. — И теперь я лишь убедилась, что была абсолютно права насчёт тебя. Ты не из тех, кто сломается из-за мужчины.

— Только не из-за мужчины, — с усмешкой подтвердила Вирджин. Кирэй явно не стоил того, чтобы кто-то из-за него пытался свести счёты с жизнью. Впрочем, по мнению Вирджин любить его тоже было пустой тратой времени, поэтому она пообещала себе, что когда станет старшей леди в гареме обязательно будет проводить похожие беседы с новыми девушками. Истинное лицо Кирэя стоило узнать с самого начала!

— А как там твои дополнительные обязанности с системой безопасности? — остановившись возле порога, осторожно поинтересовалась Вирджин.

— Замечательно! — отозвалась Эстэль, а затем, хитро подмигнув, добавила: — И, скажу по секрету, Кирэй-сама нанял одного хорошего знакомого, чтобы выявить все слабые места. Так что теперь всё под контролем!

— И это хорошо, — пытаясь спрятать счастливую улыбку, произнесла Вирджин. Вот значит как Лукасу удалось найти ей тайное убежище и настроить код. И, похоже, именно с его подачи служба охраны позабыла о дальнем пожарном выходе из оранжереи. «Это была прекрасная работа!» — мысленно похвалила Лукаса Вирджин. А на сердце стало гораздо теплее и радостнее.

Новая жизнь, благодаря важному секрету, Вирджин нравилась невероятно. Каждую ночь накануне очередной таинственной и опасной вылазки на маяк, она едва могла уснуть от нетерпения. Как же ей хотелось побыстрее попасть на маяк! Она продумывала каждый свой шаг, чтобы не терять ни секунды доступного часа. Слишком уже высока была его цена, чтобы попросту изводить время, тем более, что стоявшая зима была не особо щедра на хорошую погоду, и потому порой выбраться и вовсе не удавалось. То слишком туманно, то очень холодно, то опять разыгрался шторм. Приходилось всё чаще довольствоваться прогулками и весьма интересным общением с Диди. Они могли часами слушать музыку и обсуждать её, и это виртуальный помощник тоже называл образованием.

— На истории музыки на втором курсе похожая программа, — авторитетно заявлял он.

— Да, только изучают её более детально, а не как мы просто слушая. Если мастер задаст мне вопрос, сразу станет понятно, что я дилетант, — сожалела Вирджин. В ненастные дни она особенно скучала по урокам.

— Ты можешь начать воспринимать разные стили и перенимать манеру игры. Это тоже полезно, — утверждал Диди.

— Да, ты прав. Раньше мне совсем не хватало времени, чтобы вслушаться в каждый нюанс. Зато теперь его навалом. И почему в моих покоях нет «слепых» зон?

— Любовницы слишком ценны, о них полагается заботиться и не оставлять без присмотра, — прокомментировал Диди.

— Ценны, как же, — фыркнула Вирджин, мысленно смиряясь со своим непростым положением. Всё-таки теперь она уже не была полноценным узником цветочного дома, и могла тешить себя надеждами, просматривая очередной прогноз погоды.

К середине зимы шторма начали утихать, и Вирджин смогла чаще выбираться на маяк. Медленно сдвигалось и время рассвета, добавляя минуты для занятий. А вместе с тем и заметно улучшался результат. К началу весны Вирджин играла почти так же, как в конце прошлого года. Хотя Диди уверял, что её игра стала осмысленней.

— Почему бы тебе не подать заявку на Летний фестиваль? — внезапно предложил он, после того, как прослушал очередную пьесу.

— Летний фестиваль? Тот самый, в котором… — Вирджин запнулась, не желая воскрешать болезненные воспоминания. Эх, если бы тогда Лукасу удалось выиграть, она бы сейчас не сидела в своём кабинете и не общалась бы с голограммой, имея лишь крохотную возможность тайком бегать для занятий любимым делом!

Однако виртуальный помощник поступающую информацию понимал буквально, и потому продолжил цитировать данные из Сети:

— В который допускают любителей. А главный приз — приличная сумма и контракт. Ты можешь изменить условия своего нынешнего или выбрать другого омэйю.

— А как же исполнение желания? — напомнила Вирджин, и почти тут же почувствовала, как ёкнуло в груди сердце. Забыть предложение Лукаса было просто невозможно!

— И это тоже, если ты откажешься от денег, — констатировал Диди.

— Но ты же понимаешь, что я не смогу выиграть? — с горечью произнесла она. — На этом фестивале соревнуются настоящие профессионалы. Да у меня даже заявку не примут!

— Заявку любителя принимают без дополнительных условий, достаточно только небольшого ролика для презентации. Выигрыш зависит от заинтересованности Императора. Согласно статистике на фестивале выигрывал каждый второй любитель.

— Но я девушка…

— На фестивале нет ограничений относительно пола. И любителем считается тот, кто не учится в специализированной школе и не имеет официальной лицензии музыканта.

— Да Кирэй меня убьёт! — покачала головой Вирджин. — Любовница опять не послушала своего господина и всё сделала за его спиной! А если я там ещё и провалюсь… Мне точно конец!

— Омэйю запрещено убивать женщин, — процитировал Диди.

— И ещё много чего другого тоже запрещено, но это не всех останавливает, — пробормотала Вирджин, чувствуя, как ладони сами собой сжимаются в кулаки. Однако развивать тему не стала, напротив, пробудившиеся ярость и злость вызвали острое желание опять поступить наперекор здравому смыслу. — Как думаешь, что в моём исполнении может привлечь Императора?

— Колыбельная Ки, — последовал незамедлительный ответ. — Это музыка Его Императорского Величества, посвящённая почившей любимой жене, когда та ещё носила его наследника. Композиция была невероятно популярна двадцать лет назад, но в последние годы почти не исполнялась из-за попыток заговора. Некоторые омэйю желали, чтобы Император выбрал себе новую женщину. Однако до сих пор Его Императорское Величество остаётся непоколебимым, потому исполнение этой музыки может стать триумфом.

Слова Диди немного удивили. Вирджин прежде не интересовалась историей полюбившейся мелодии, и никак не ожидала, что за ней стоит настоящая драма. Впрочем, её личный опыт теперь накладывал на композицию и свой тяжёлый отпечаток. Словно эта светлая и пронзительная музыка, магическим образом притягивала в жизнь не самые лучшие события. И стоило ли вновь доверять ей свою судьбу? Может, безопаснее довольствоваться нынешним положением. Ведь сейчас, с некоторыми оговорками, у Вирджин, наконец, было почти всё, что она хотела, вот только это «всё» могло рухнуть в любой момент. И… разве она мечтала очаровывать своей игрой только ненасытных чаек? Других слушателей на маяке ей вряд ли отыскать!

— А ты сможешь меня записать и отправить заявку так, чтобы нас не засекли? — спросила Вирджин.

— Конечно, — сообщил Диди. — Только сыграть придётся что-то сольное и немного изменить внешность. Слава мисс Нахалки всё ещё не угасла в Сети и может быстро тебя разоблачить.

— Может, мне представиться своим братом? Я знаю все его данные. И с определённого ракурса мы внешне очень похожи.

— Тогда на какое имя мне оформлять заявку? — задал резонный вопрос Диди.

— Мистер Виттор, просто мистер Виттор, не принадлежащий ни одному дому…

В итоге потрёпанный мужской костюм вместе с выбранными нотами опять таинственным образом ожидали Вирджин на маяке. За неделю подготовки было выбрано лучшее место и привезены и установлены софиты. Полночи Вирджин потратила на выпрямление волос, проклиная себя за те глупости, что пришлось наговорить Маки ради плойки. Она вполне искренне убеждала девушку, что собралась поискать себе новый образ, ведь скоро весна, а, значит, появится Кирэя-сама. Маки понимающе хмыкнула и немного расстроилась, что Вирджин отказалась от её помощи. Она уже явно соскучилась по временам, когда помимо цветов, занималась укладкой. Но в этом вопросе Вирджин была категорична. Прощаясь с Маки, она прихватила с собой ещё несколько флакончиков с лаком, без которого её капризные волосы при встрече с влажным морским воздухом обещали испортить все труды. А результат ей понравился. Прямые волосы визуально вытягивали её лицо, делая его более взрослым и серьёзным. Цвет она исправила уже при монтаже, сделав полученную запись более тёмной и слегка размытой. Всё-таки не стоило ждать от любителя во всём высокого качества.

И потянулись тягостные дни ожидания. Вирджин с трудом скрывала беспокойство, боясь не только возможного разоблачения, но и отказа. Всё-таки на Летний фестиваль допускался всего один любитель, и в случае возможной конкуренции, она сильно сомневалась, что некий Вирджиэль сможет привлечь достаточно внимания. Вдобавок опять испортилась погода, и ей пришлось просидеть целую неделю без занятий. И как после этого было не терзаться, зная, что возможно вскоре придётся предстать перед Императором, а она не успела разобрать и половины программы?!

— И всё же с вьющимися волосами тебе лучше! — признала Маки, когда Вирджин спустя несколько дней вернула ей плойку. — И знаешь, я тут подыскала тебе просто ошеломительную причёску! От тебя будет глаз не оторвать! Не понимаю, и почему Кирэй-сама в этом году так задерживается…

А он и, правда, задерживался. Прошла уже целая неделя с той даты, какой обычно заканчивался зимний концертный сезон, а Кирэй так и не посетил цветочный дом. Девушки заметно нервничали и переживали, а Фрая, после того, как в выходные он вновь не появился, вовсе измучила Тодо вопросами, ища причину столь странному поведению.

— Кирэй-сама, случаем, не заболел? Или прошедший сезон получился неудачным?

— Кирэй-сама здоров, а концертный сезон прошёл просто замечательно, — резюмировал Тодо. — Но у него много дел, поэтому посещения откладываются. Не волнуйтесь, график обязательно будет скорректирован.

И пока девушки обсуждали внезапные изменения в поведении Кирэя, Вирджин, наконец, получила ответ. Её заявку всё-таки приняли, но вместо радости и успокоения, эта новость принесла ещё больше тревоги. Длительное отсутствие Кирэя теперь виделось весьма подозрительным, и потому каждая новая вылазка казалась более рискованной. Вирджин старалась раньше выезжать, но на маяке всё равно не задерживалась больше двух часов. Нехорошее предчувствие мешало заниматься дольше этого времени, хотя душа явно требовала выжать для дела каждую доступную секунду.

К концу следующей недели, Тодо, наконец, оповестил о предстоящей встрече. Кирэй должен был прийти на следующий вечер. Вирджин восприняла это известие с гнетущим чувством. Она просто не знала, как вообще находиться рядом, после всего того, что произошло. Проявить равнодушие? Сделать вид, что всё в прошлом и притвориться типичным «цветочком»? Одно было ясно совершенно точно, истинные чувства демонстрировать не стоит, чтобы опять не спровоцировать конфликт. Отчаявшись заснуть от нерадостных дум, она подтянула к себе лежащий на прикроватной тумбочке браслет с помощником, и, накрывшись с головой одеялом, шёпотом спросила:

— Диди, как следует вести себя любовнице, если она ненавидит своего господина?

Прежде она старалась не поднимать столь личных тем, хотя бы потому, что это не имело особого смысла. Если голограмма была и в самом деле только виртуальной игрушкой, то ей в ответ пришла бы очередная цитата из Сети, а если, всё-таки, помощник имел какую-то связь с Лукасом, подобная откровенность могла ранить его чувства. Но в этот раз ей нестерпимо хотелось с кем-нибудь поделиться. Пусть даже её слова не получат желанной поддержки. Чип мигнул, словно раздумывая, стоит ли вообще отвечать, а потом, так, несформировавшись в голограмму, тихо прошипел:

— Если тебе не нравится твой господин, то совершенно неважно, как ты будешь себя с ним вести. Лучше сосредоточься на подготовке к Летнему фестивалю, чтобы у тебя появился шанс уйти от него.

Это был весьма неожиданный ответ, который вновь заставил Вирджин усомниться, что голограмма всего лишь игрушка. В сказанных словах так и грезились эмоции. Возможно, ревность или даже негодование, и ещё немного сочувствия.

— Хорошо, я буду стараться, — прошептала Вирджин и, поддавшись мимолётному порыву, поцеловала браслет.

На следующее утро она вскочила с кровати ещё засветло, и, используя все известные «слепые» зоны камер, постаралась как можно незаметнее прокрасться к пожарному выходу. Вирджин даже не стала включать Диди: море было спокойным, а за несколько месяцев у неё накопилось достаточно опыта, чтобы самостоятельно справиться с лодкой. Поставив мотор на тихий режим, Вирджин стремительно понеслась к маяку и с каждой секундой в ней росла решимость. Ей просто жизненно необходимо покинуть дом Кирэя, а значит, надо, во что бы то ни стало, победить!

Точно зная, что девушки, как всегда прислушаются к совету Фраи, (Сон весьма полезен для кожи!), будут торчать в спальнях вплоть до скромного завтрака, Вирджин не стала спешить и посвятила занятиям всё доступное время. Она, наконец, полностью разобрала намеченный концерт, поработала над сольной пьесой и, когда на часах оставалось всего десять минут, решила даже повторить ту самую колыбельную. В маячной комнате была приятная акустика: звук, отдаваясь от голых стен, резонировал почти как в небольшом концертом зале и потому, даже без фонограммы, мелодия звучала невероятно выразительно. Вирджин всем своим сердцем погружалась в музыку, ища в той новые краски и эмоции, пытаясь передать не только красоту, но и ту глубину, о которой говорила её непростая история. И это было настолько увлекательно и волшебно, что в какой-то момент весь мир растворился и перестал существовать. А потом, когда последний звук ещё отдавался эхом, за спиной раздались скупые аплодисменты и холодное:

— Браво.

Поворачиваться было не просто страшно. Ужас сковал всё тело так, что оно казалось чем-то недвижимым. Лишь плотнее сжались зубы, и пальцы намертво вцепились в инструмент. И подобно набату раздавались в возникшей тишине глухие шаги, а затем на плечо легла властная ладонь.

— Я никак не пойму, — В голосе Кирэя слышалась издёвка. — Ты действительно так упорно готова бороться ради своей мечты, или тебе просто нравиться всё делать наперекор?

Вирджин не могла вдохнуть, не то, что ответить! Да и что тут можно было сказать? Какая разница, если всё равно результат уже очевиден. Её убежище рассекречено и обнаружено, она сама застигнута врасплох, и у неё нет совершенно никаких оправданий, впрочем, те и не были ей нужны. Пустые слова всё равно ничего не могли изменить. Жизнь вновь катилась в бездонную пропасть.

— Ты даже подала заявку на Летний фестиваль! — С насмешкой выдал Кирэй. — Смело, конечно, но совершенно безрассудно! Ты всерьёз надеешься выиграть?

Вирджин судорожно сглотнула, но опять оставила вопрос без ответа. Его ладонь, покоящаяся на её плече, казалось, с каждой секундой становилась всё тяжелее, подавляя и принижая.

— Неужели готова посоперничать со своим верным рыцарем? — склонившись, проговорил ей на ухо Кирэй. — А ведь второй проигрыш подряд может плохо сказаться на его карьере!

Вирджин дёрнулась, надеясь избавиться от его близости, но Кирэй крепко ухватился за её плечо. И, похоже, ему совсем не понравилось, что она в очередной раз пожелала оказаться с ним на расстоянии. Он фыркнул и довольно жёстко развернул Вирджин к себе. Его холодный обжигающий взгляд пронзал насквозь. Но она не стала от него отворачиваться или опускать глаза. Вирджин смотрела прямо, не собираясь сдаваться. Ему её не запугать, хотя бы потому, что отступать было решительно некуда!

— Как вы узнали? — хрипло спросила она.

— О заявке? Или о твоём тайном убежище? — Кирэй театрально приподнял бровь, а потом, вновь усмехнувшись, заявил: — Если начать рассказывать, получится довольно увлекательная история! Хочешь её услышать?

— Да, — выдавила из себя Вирджин, всё так же яростно продолжая смотреть ему в глаза.

— А ты всё так же любезна, как и прежде, — поморщившись, заметил Кирэй. — Но в кои-то веки не перечишь и даже готова слушать. Так и быть, удовлетворю твоё любопытство!

Его слова ни капли не задели Вирджин, напротив, лишь придали упорства. К чему сейчас любезности, когда будущее висит на волоске!

— Ты, конечно, не знала, что все заявки Император всегда просматривает лично, так как именно Его Императорское Величество составляет программу фестиваля, — снисходительно продолжил Кирэй. — И, просматривая твою запись, Император узнал обстановку этого милого места. К твоему большему сожалению, а так же в укор тем, кто тебе помогал, должен сообщить, что вы забыли учесть один важный факт. Некогда это имение было Летней Императорской резиденцией, именно поэтому здесь так много садов, парков и несколько пляжей. Местные причалы и маяк же возвели для детских игр. Одно время мы с кузеном очень увлекались морским делом, и Император лично учил нас ходить под парусом и управлять катером. Разумеется, мне пришлось встретиться с Его Императорским Величеством и найти какие-то разумные объяснения, с чего вдруг от моего дома в этом году целых два кандидата. И почему один из них скрывается на заброшенном маяке…

Вирджин была шокирована. Она ожидала услышать совершенно иную, гораздо более простую историю, в которой фигурировали служба безопасности или береговой патруль. Вирджин допускала мысль, что кто-то мог услышать, что с маяка раздаются звуки музыки, или увидел лодку и решил проследить, но выходило, что все меры предосторожности были соблюдены, а попалась она самым глупым образом! И почему, желая добавить большего сходства с братом, ей не пришло в голову больше затенить задний фон? И как после этого вновь не начать сокрушаться, если уже в который раз Вирджин сама перечёркивала всю свою жизнь из-за банальной невнимательности!

— Признаться, это было крайне неприятно, — с упрёком закончил Кирэй, и, чуть склонив голову набок, явно намекал, что желал бы услышать от неё хоть что-то.

Он же не думал, что она сейчас будет извиняться? Вот ещё! С чего бы ей вообще переживать из-за возникших у него неприятностей? Можно подумать, она одна постоянно нарушает правила! И, в конце концов, Император отец Кирэя, и вряд ли устроил своему единственному сыну серьёзную взбучку. Во всяком случае, уже сейчас видно, что он не сильно пострадал. Словно прочитав эти мысли, Кирэй недовольно поджал губы, после чего, сверкнув глазами, добавил:

— И теперь, согласно правилам, мне нужно выбрать кого-то одного…

Сердце Вирджин пропустило удар. Её взлелеянная за эти месяцы надежда вновь оказалась брошена под рельсы несущегося нанопоезда. Над ней снова безжалостно издевались! О каком выборе могла идти речь, если изначально было понятно, что его просто не существовало!

— Но вот незадача, — Глаза Кирэя вдруг хитро сощурились. — Верный рыцарь пожелал уступить своё место даме!

— Что? — Вирджин растерянно заморгала. Смысл невольно ускользал, точнее, в него невозможно было поверить! Нет, не в то, что Лукас отказался от фестиваля, это было весьма благородно с его стороны, и даже немного предсказуемо. Тогда как совершенно невероятным был намёк Кирэя!

— Так что скажет дама? Возьмёшь ли ты на себя ответственность выступать перед Императором с моим оркестром?

— Вы хотите, чтобы… чтобы я играла с вами? — В голове воцарился полный кавардак. Если бы непрекращающаяся игра в гляделки, Вирджин уже начала бы трясти головой, чтобы сбросить с себя наваждение. Это просто сон! Всё, что сейчас с ней происходило, никак не могло случиться наяву. Надменный Кирэй, который противился даже мысли, что Вирджин может играть, никогда бы в жизни не стал бы ей предлагать играть с его оркестром! Так почему же…

— Хочу? — Лицо Кирэя исказила презрительная гримаса. — Едва ли! Но твоя запись привлекла внимание Императора, и теперь я обязан спросить.

Так вот оно что! Вирджин чуть не рассмеялась. Наконец-то, всё встало на свои места! Невероятный сон превратился в удивительную и в чём-то даже закономерную явь. Кирэй и не думал менять своего мнения, его просто заставили. Обстоятельства, и даже сам Император, внимание которого ей уже удалось зацепить, хотя она ещё не сыграла той самой «Колыбельной»! Крохотная победа дарила волнующее ощущение, что вот-вот удастся расправить крылья, а, может даже, вырваться на свободу. Скинуть с себя ненавистные цепи из предубеждений и, наконец, исполнить свою мечту. И уж точно не отказываться от предложенного судьбой подарка!

— Я согласна! — не пряча торжествующей улыбки, произнесла Вирджин. — Я готова играть с вашим оркестром!

— Что ж, — Лицо Кирэя резко потемнело, не предвещая ничего хорошего. — В таком случае, с завтрашнего дня ты будешь заниматься лично со мной, потому что я не допущу, чтобы ты опозорила мой Дом и мой оркестр!

Это прозвучало весьма угрожающе, но Вирджин даже не дрогнула. Если теперь ей будет разрешено заниматься, она уж как-нибудь вытерпит бесконечные придирки и недовольство Кирэя! А тот, похоже, явно желая её испытать, незамедлительно включил любимый режим нетерпения и раздражения.

— Ну и почему ты до сих пор стоишь, как вкопанная? Собирайся, надо ещё выбрать нормальный репертуар, или ты думаешь, что мой оркестр будет аккомпанировать твоим детским песенкам?

— Колыбельная Императора не песенка! — возразила она.

— Не волнуйся, — хмыкнул Кирэй. — Эту композицию ты обязательно сыграешь.

При этих словах нечто странное отразилось на его надменном лице, однако Вирджин так и не смогла найти этому определения. Может быть, потому что, в её глазах, Кирэю были чужды тонкие и искрение чувства, а он сам никогда не стремился опровергнуть это мнение. Даже, напротив, всячески пытался его подчеркнуть. Уже полчаса спустя, когда они оказались вновь в покоях Кирэя, тот с привычным высокомерным выражением вручил ей ноты уже явно подготовленной программы, тем самым показывая, что о чём-то советоваться или действительно что-то выбирать он с ней ничего не собирался.

— Благодарю, — сдержанно произнесла Вирджин, принимая подозрительно тонкую пачку. Её взгляд невольно скользнул по красивой обложке верхнего произведения, и она не смогла удержаться вопроса: — Я буду играть ваше произведение?

— Да, как и все прочие участники, представляющие мой Дом. Каждый год я пишу что-то специально для фестиваля.

— И вы написали концерт для флейты? — Вирджин и сама не могла понять, почему сама эта мысль её удивляла. Кирэй, насколько она знала со времени своего вынужденного выхода в свет, был довольно известным в музыкальных кругах композитором, как раз прославившийся своими оркестровыми произведениями. И его друзья и коллеги частенько интересовались, как продвигается его творчество и стоит ли ждать премьер на зимних концертах.

— Что за странный вопрос? — надломив бровь, хмыкнул Кирэй. — Мастер Зейн давно меня просил что-то новое, так как хотел сыграть соло с оркестром. Правда, в этом году я слегка припозднился с партитурой, так что теперь тебе придётся дебютировать с премьерой, надеюсь, ты осознаешь насколько это важно?

Вирджин нервно сглотнула, так как во рту вдруг резко всё пересохло. Она будто вернулась в прошлый год, когда Кирэй ей тоже выбрал программу по своему усмотрению. Он словно нарочно постоянно испытывал её, вероятно, желая доказать свою правоту. Для него Вирджин, скорее всего, навсегда останется невежественной дилетанткой. Но, как и тогда, так и сейчас, она была готова принять любой вызов. В конце концов, в этот раз решать её судьбу будет не Кирэй или маэстро Роу, а сам Император.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — напряжённо произнесла Вирджин, но вместо поддержки как всегда получила издёвку:

— Увы, моя наивная пташка, теперь тебе придётся сделать намного больше, чем в твоих силах. Жду завтра в моём кабинете ровно в восемь с полным разбором! — С этими словами Кирэй жестом указал на дверь, тем самым сообщая, что разговор окончен. Вирджин уже и сама была рада покинуть гостиную омэйю, вот только дойдя до порога, вдруг остановилась:

— Простите… — осторожно начала она, чувствуя тревожную неловкость. — Сегодня вы собирались посетить цветочный дом…

Вирджин вновь запнулась и с явной опаской посмотрела на Кирэя, ожидая от него очередного подвоха. Это вылетевшее из его уст небрежное обращение «пташка» заставляло насторожиться.

— Могу ли я не выходить на ужин?

Пожалуй, слишком провокационный вопрос, и Вирджин, глядя на метаморфозы, происходившие с лицом Кирэя, уже жалела, что решилась его озвучить. Глаза омэйю внезапно потемнели и прищурились, на губах застыла презрительная усмешка, которая явно не предвещала ничего хорошего. В голове Вирджин скользнула отчаянная мысль, что она опять ляпнула не подумав и навлекла на себя очередные неприятности. Ведь вполне вероятно, что Кирэй и не собирался выбирать сегодня именно её, но теперь его мнение, похоже, резко изменилось.

— А разве у тебя сейчас есть время для праздных развлечений? — холодно поинтересовался он. — Или ты не планировала посвятить этот вечер подготовке к уроку?

Никогда прежде ещё Вирджин не была рада услышать, как её отчитывают! Порывисто поклонившись, она тут же юркнула за дверь, и лишь оказавшись в коридоре, почувствовала себя невероятно счастливой. Едва ли не вприпрыжку Вирджин вышла из дома, где была встречена Тодо.

— Поздравляю, — приветственно кивнув, произнёс помощник, покосившись на прижатые к груди ноты и футляр флейты. Казалось даже, что его голос слегка потеплел. Похоже, он тоже радовался за Вирджин, просто не хотел это показывать открыто. В отличие от Фраи, которая не удержалась от счастливого возгласа и сразу же накинулась с объятьями.

— Я так и знала, что Кирэй-сама всё-таки не устоит!

— Но всё не так, — попыталась возразить Вирджин, вот только Фрая её не слушала и продолжала радостно кудахтать, размышляя вслух о новом образе для предстоящей встречи. Потому, когда до неё всё-таки удалось достучаться и объяснить, что никакое платье и причёска уже не нужны, девушка растеряно захлопала ресницами:

— Да что же это такое! — Фрая была крайне разочарована. — Я отказываюсь понимать подобное безобразие! Что ты сказала, это всё из-за фестиваля?

— Да, мою заявку одобрил Император, и поэтому мне пока некогда развлекать нашего господина. И он сам рекомендовал мне не тратить время попусту.

— Что ж, главное, что ты счастлива, и твои глаза, наконец, по-настоящему горят, — проговорила Фрая, и, видимо, она нашла, как преподнести эту новость другим девушкам, потому как за завтраком Вирджин только поздравляли, но никакими вопросами не доставали. Напротив, Корин, Ая, Маки и даже Мэл как-то заметно приожили и, похоже, с ещё большим нетерпением ждали визита Кирэя. Похоже, они считали Вирджин серьёзной конкуренткой и явно ожидали, что первой вновь выберут именно её. Подумать только, а ведь, не случись внезапного появления Кирэя на маяке, вполне могло статься, что так бы и закончился этот вечер!

Вирджин с ужасом отмахнулась от неприятных мыслей и, едва завтрак закончился, закрылась у себя в кабинете. Там она, наконец, разглядела и другие ноты, и тут её ждал ещё один ошеломляющий сюрприз. Помимо нескольких классических вещей, в кипе обнаружилась небольшая пьеска, авторство которой отчего-то числилось за самой Вирджин. Она с недоумением уставилась на ноты, пытаясь понять, как такое могло произойти. Однако напев основной мотив, Вирджин с удивлением узнала свою пьесу с экзамена по композиции. Правда, в довольно сильно изменённом виде. Темп предлагал играть всё гораздо быстрее, ритм тоже заметно ускорился, и появились виртуозные пассажи, отчего прежде светлая и лиричная мелодия превратилась в нечто лёгкое и озорное. Неужели это сделал… Кирэй? Вирджин ещё раз внимательно осмотрела все листы, надеясь обнаружить тайное или зашифрованное послание. Должно же быть всему этому разумное объяснение! Но ноты так и остались просто нотами. И лишь за указание, что пьеса должна исполняться с симфоническим оркестром, можно было хоть как-то зацепиться. Оно же и не оставляло никаких сомнений. Трепетно относящийся к своей работе Кирэй едва ли доверил бы кому-то переложить пьесу для своего оркестра. И это приводило Вирджин в полное недоумение. Когда и зачем Кирэй решил переделать её пьеску?

Вопрос так и повис без ответа, и Вирджин мысленно наказала себе обязательно его прояснить завтра на уроке, после чего подтянула к себе самый объёмный из всей её будущей программы концерт Кирэя. Несомненно, стоило начинать именно с него, хотя бы потому, что уже завтра нужно было предстать перед строгим и довольно щепетильным ко всяким мелочам композитором. Честно говоря, концерт вызывал нешуточные опасения. Прежде Вирджин доводилось слышать музыку Кирэя лишь однажды, на уроке истории стилей, когда они изучали современные тенденции, и это было нечто очень сложное и малопонятное. И хотя лично ей проникнуться той композицией не удалось, она слышала, как восхищались её одноклассники и мастер. Они находили его музыку удивительно умной и даже гениальной, тогда как Вирджин смогла подобрать к ней только один эпитет: грандиозно. И теперь она ожидала нечто подобного: безумно трудного, путанного и странного. Однако, прочитав с листа первую страницу, Вирджин была крайне удивлена. Вместо чего-то изломанного и замысловатого, её ждала очень красивая, чувственная мелодия, которая удивительным образом сразу же запала в сердце. Увлёкшись игрой, она даже не заметила, как прошёл целый день. Обед она провела, как в тумане, а звон гонга и вовсе пропустила. Пожалуй, если бы не появление в кабинете Эстэль, Вирджин проиграла бы на флейте всю ночь!

— Кирэй-сама попросил меня проследить за тем, чтобы ты не нарушала режим, — наставительно заявила подруга. — Так что давай договоримся, либо ты будешь паинькой и научишься завершать свои занятия до заката, либо мне придётся развесить в твоих комнатах лишние датчики!

— Я буду паинькой, — с улыбкой пообещала Вирджин.

— И ещё, завтра ты должна мне показать, как именно тебе удалось выйти из-под купола, — чуть нахмурившись, произнесла Эстэль. — Иначе Кирэй-сама лишит меня содержания!

Вирджин печально вздохнула, соглашаясь. Время таинственных вылазок закончилось, и она уже немного скучала по ставшему таким родным маяку. Но теперь её ждала совершенно другая жизнь, да и Эстэль не хотелось больше подставлять. Она и так догадывалась, что за такой проступок ей может грозить серьёзное наказание. Они договорились прогуляться до заброшенного пожарного выхода сразу же, как Вирджин вернётся со своего первого урока, и только затем Эстэль удалось выпроводить из гостиной. Просто очень хотелось побыть одной, ещё раз пережить все волнительные моменты дня и насладиться новыми чувствами. И уже лёжа в кровати, Вирджин вдруг вспомнила, что забыла сделать нечто важное. Вновь забравшись под одеяло, она активировала виртуального помощника.

— Диди, — прошептала Вирджин, любовно оглядывая симпатичную медвежью мордочку. — Ты ведь можешь передать послание своему создателю?

Голограмма кивнула, слегка тряхнув ушами.

— Скажи ему, что я счастлива!