Осознание. Пятый пояс

Глава 16

— Кха-кха-кха!

Несколько мгновений я учился заново проталкивать воздух через сожжённое горло, учился заново дышать, уговаривая тело, что больше в нём нет лишних дыр в груди, а лицо больше не пузырится, сползая с меня.

Справившись, сделав полноценный вдох чистого, прохладного, не отдающего нестерпимой вонью палёного мяса воздуха, выпрямился и наткнулся на ледяной взгляд духа. Сразу замер. Как-то и без подсказок понял, чем вызван этот обжигающий лёд. К чему я в испытании Стражей использовал Призрака? Неужто к моей жажде схваток добавлено и безумие? Где тот мальчишка, что просчитывал каждый свой шаг в безымянной деревне, строя план мести? Там за два года никто не заподозрил, что я двигаюсь по пути Возвышения, теперь же я словно самый упёртый искатель, только и ищу, как надёжней потерять свою пустую голову.

Дух медленно, делая паузы между словами, произнёс:

— Испытание… пройдено. Результат — высок… — дух снова запнулся, я отчётливо увидел, как у него дёрнулась щека, а затем он буквально выдавил из себя другое слово… — вы-со-чай-ший.

Я же вдох уговаривал себя, будто одно то, что я прошёл, что дух прикрыл глаза на Призрака и, вообще, о нём молчит, уже хорошо для меня.

Не справился.

Со всем остальным я не стал бы спорить никогда, принимая результат испытаний. Но неужто я в этой схватке выложился не на полную? Неужто я в этот раз сражался хуже, чем в прошлом испытании? Неужто я…

К дарсу. Я не сдерживал язык даже перед духом города Тысячи Этажей и не изменил там себе, неужто буду молчать здесь, в Испытании давно разрушенного Зала?

Разжал стиснутые зубы и заявил:

— А мне казалось, будто духи Испытаний бесстрастно оценивают результаты участников.

Дух невозмутимо предложил:

— Если у шэна есть сомнения в этом, то он всегда может обратиться к реолу Зала.

А вот у меня дёрнулась щека, и я презрительно хмыкнул:

— Смешно.

— Смешно? — неожиданно вспыхнул злостью дух. — Смешно приходить ко мне, шэн! — на поднятие ранга, скрывать свой талант! — а затем усмехаться мне в лицо!

Я прищурился, пытаясь уловить суть этого крика:

— Поднятие ранга? Талант? Усмехаться?

Вдох дух прожигал меня взглядом, а затем склонил голову, пряча его:

— Прошу простить меня, шэн Наказующий, вероятно, я ошибся. Сейчас мы продолжим.

Вот только я не собирался отступать, настолько меня задело то, что меня послали к реолу Зала. Куда? В прошлое?

— Разумеется, ты ошибся, дух. И раз уж ты заговорил, как обычный человек, то ответь, ты осознаёшь, что с момента нападения сектантов миновало четыре сотни лет?

Дух вскинул голову, ожёг меня взглядом, в котором не осталось и следа былой бесстрастности:

— Разумеется, осознаю, что за странный вопрос, шэн Наказующий?

Я тоже окончательно устал держать себя в руках и, подняв руку, с ожесточением потёр бровь. Вздохнув, предложил:

— Давай по порядку. Почему Наказующий, а не Страж?

— Какие странные вопросы, шэн, разве не для повышения ранга Наказующего вы прибыли сюда из Первого пояса?

Я хмыкнул:

— Ну да, четыре сотни лет ждал, когда же выдастся удачный случай.

Глаза духа вдруг стали ярко-голубыми, нечеловеческими, такими, какими я видел их только у големов города Тысячи Этажей и его духа. Одновременно меня кольнуло в спину Прозрение, недвусмысленно намекая, что кто-то, как будто был большой выбор этих кого-то, охвачен жаждой убить меня. Но я даже шевельнуться не смог, стиснутый со всех сторон ставшим твёрдым как камень воздухом, как не мог и вдохнуть, сказать слова, вскрикнуть.

Всё это не продлилось и вдоха и исчезло, а я стал свободен. Глаза духа же снова стали обычными, карими, почти человеческими, а сталь Прозрения на моей спине исчезла. Дух качнул головой и упрекнул:

— Шэн, ваши шутки очень неуместны. Ваше кольцо не содержит ничего, что было бы запрещено, даже флаг Призрака и кинжалы можно отнести лишь к трофеям Стража, записи об убитых сектантах подлинны, их тренировочные образы подлинны и сняты в момент смерти, слова духа Каори также проходят все проверки, как и метки выполненных заданий. Костный возраст чуть больше двадцати, возраст души соответствует, отличаясь незначительно, есть странные, гораздо больше нормы отличия в меридианах и строении органов, но нет ни следа воздействия запрещённых техник Возвышения, пилюль эссенции жизни или души, лишь следы обычных эликсиров Ростка, Небесных Слёз, Стихиальных. Так что нет, вы не житель Альянса и нет, вы не ждали этого удобного случая.

Я изумился:

— Ты что, посчитал, что мне четыре сотни лет⁈

— В долине были использованы формации искажения силы Неба, — дёрнул щекой дух. — С тех пор я глух и слеп, за исключением зала Испытания и Сердца Зала. О том, что происходит снаружи все эти четыре сотни лет, я могу лишь гадать. Шэн.

— Так и начал бы с вопросов, а не с испытания.

— В первую очередь я выполняю то, для чего был создан, шэн. Это испытание и оно для вас ещё не окончено, раз у вас есть талант Указов.

До меня дошло:

— Так Наказующие это идущие с таким талантом.

— Верно, — неспешно кивнул дух, вновь обретая потерянную бесстрастность. — Это часть клана Феникса на службе Императора, но к Стражам они имеют опосредованное отношение, поэтому мне удивительна ваша просьба, шэн, называть вас Стражем… — дух запнулся, оглядел меня и, вновь проявляя эмоции, неуверенно спросил. — Или вы не хотите становиться Наказующим, а желаете остаться Стражем? Знаете, если ваш талант не очень высок, то я смогу прикрыть на него глаза. Проверим.

— С…

Я даже не успел остановить духа, а он уже исчез. Или я оказался в другом месте, ведь на песке нет ни следа от окованных сталью сапог духа? Ага, переместился из одного Испытания в другое, оказавшись сразу в другом Поле Битвы.

Ладно, что тут за испыта…

Дух снова появился передо мной.

— Нет, я не могу пойти на такое пренебрежение служением. Вы вполне достаточно показали свой талант, я не могу подыгрывать вам, как бы ни было приятно мне снова общаться впервые за эти годы. Испытание было пройдено одновременно с духом бойца, результат — высокий, — сообщил дух, не колеблясь и мига с оценкой.

Я хмыкнул, вспомнив свои разговоры и споры с Седым. Вот и ответ, вот и цена всей моей истинности мастера Указов, я не дотянул даже до высочайшей отметки. Правда, не сильно и выкладывался в начале схватки с сектантами, не так, как в поединке с мастером Указов Жуков или Ян, так что, проведи дух настоящее испытание, глядишь, и дотянул бы до высочайшей отметки. Вот только почему-то мне кажется, будто для истинного мастера Указов всё, что ниже «вне категорий» — слабо и никчёмно.

— Поэтому простите, шэн, но отметка о том, что ваш талант соответствует рамкам требований Наказующих, будет добавлена в ваш жетон и внесена во все архивы братства. — дух снова запнулся, поджал губы и добавил. — Последнее, как только будет восстановлена связь с отделениями братства. Стражи Границ рады, что один из их братьев вырос, окреп и станет служить лично Императору. Строго следи за исполнением законов Империи Сынов Неба, Наказующий.

Всё это звучало очень знакомо, но если много лет назад на меня произвело неизгладимое впечатление подобное, то сейчас…

Сейчас я лишь устало вздохнул и сообщил:

— Империи Сынов Неба нет уже почти четыре сотни лет, дух. Она пала под ударами сектантов.

Дух промедлил с ответом лишь на вдох:

— Для меня это неважно, шэн Наказующий.

Какой интересный ответ. Думаю, Седому бы он понравился. Но я не мог не спросить:

— А что для тебя важно?

— То, что вы следуете к Небу, ведомые только своей честью, то что вы носите на груди жетон ополченца, стали Стражем и защищали границы от сектантов, не используя свой талант во вред ради прихоти или наживы.

Многое в его словах было мне очень знакомо и звучало уже в городе Тысячи Этажей. Но мне было этого мало, поэтому я потребовал:

— А то, где проходят эти границы, неважно? Неважно, почему за четыре сотни лет я первый кто пришёл к тебе? Неважно, что теперь нет отдельных Наказующих и всех, кто носит такой жетон, теперь называют просто Стражами, не обращая внимания есть у них талант мастера Указов и то, что охраняют ли они границы Нулевого? Это важно?

Дух не опустил взгляда:

— Вы не первый, кто пришёл сюда за четыре сотни лет. И даже не второй, так что это уже не делает мне больно… Но… Что такое Нулевой?

Я задавил в себе радость от того, что сумел заставить духа заинтересоваться, поспешно ответил:

— Это то, во что превратился Столичный округ после удара Альянса. Выжженная огнём другого мира земля, песок, угловатый и острый, прах рассыпавшихся зданий и людей, мёртвые земли, где почти нет силы Неба и куда ссылают тех, кто не может следовать по пути к Небу.

— Как это возможно? Пусть выгорел Столичный округ, но формации остальных Поясов должны были уцелеть. Неужели Альянс выполнил свою мечту и уничтожил и остальные Великие Формации Сбора? — дух сглотнул, вполовину тише спросил. — Неужели за границами Зала нет Империи Сынов Неба, а есть лишь Альянс?

— Нет, всё не настолько плохо, — поспешил я хоть немного успокоить духа. — Пояса целы, а Империю Сынов Неба сменила Поднебесная Империя. Но она же изменила и эти твои Великие Формации, — подумав, я признался. — Не могу знать этого точно, а лишь перескажу то, что сам узнал от других людей и из книг. Удар, нанесённый по Столичному, был так силён, что изменил там законы мира, Столичный стал словно бездонная прорва, куда бесследно исчезала сила Неба. Поэтому Рам Вилор, тот, что позже собрал воедино земли павшей Империи, изменил и Формации Сбора. Теперь больше всего силы в Третьем, ставшем столичным и благословенным, Поясе, меньше всего в Нулевом круге, как стали именовать пустыню Столичного.

— Дальше, — потребовал дух, едва я замолчал, переводя дыхание.

Ну дальше, так дальше. Мне не сложно.

Мой рассказ длился и длился. Я редко с кем общался так откровенно. Нет, не то, чтобы я пересказал духу историю своей жизни, как сделал это с Рейкой, но вот откровенно поговорить о Бедствиях, границах Поясов, запретах, налогах с тюремных Поясов, о своём разочаровании от жизни в Пятом поясе… С кем я вот так говорил? Да ни с кем.

А тут дух, который торчит на одном месте, ни с кем необщается, никому об этом разговоре не расскажет, потому что вокруг него уже четыре сотни лет лежат зоны запретов и судя по тому, что я успел узнать за эти полгода о Ян и других местных семьях, ещё сотни две лет продолжат лежать. Так что, это почти тоже самое, что излить душу своему Призраку, только лучше, потому что Призрак мой не может отвечать.

Моя история о новой Империи, Стражах и правилах новой жизни закончилась. Дух молчал, поджав губы и словно уйдя в себя. Не то чтобы я сильно об этом беспокоился, но однажды я уже сталкивался с безумным духом, который не сумел принять новой жизни и, по большому счёту, особенно вспоминая сталь Прозрения между лопаток, причина немного опасаться у меня имелась. Что запертый в городе Тысячи Этажей, что погруженный в иллюзию испытания, я был во власти духов, которые правили этими местами. Где выход-то из испытания?

Поэтому я осторожно спросил:

— Давно интересно, а в чём отличие тебя духа от тех духов, что управляют городами и Павильонами кланов?

Дух, всё ещё не глядя на меня, безразлично ответил:

— Если не вдаваться в подробности, то я и подобные мне это первые попытки создать идеальных помощников для Сынов Неба, духи городов — это итоговый результат этой работы.

— А если чуть подробней? Ты можешь проявиться в настоящем мире?

Дух усмехнулся, всё же отвёл взгляд от горизонта, взглянул на меня:

— Помнится, первый, кто пришёл сюда после… после случившегося с Империй Сынов Неба, всё хотел утащить меня в жетоне, чтобы я стал его незримым учителем. Это невозможно, шэн. Тот артефакт, перед которым ты сейчас сидишь в настоящем мире, это и есть моё вместилище. Согласись, оно несколько больше твоего жетона Стража.

— Соглашусь, но в Малом Испытании артефакт в виде павильона был меньше.

— И проще был дух, в нём обитающий.

— С этим сложно спорить, он даже не расспрашивал меня о том, что случилось за… Впрочем, — я поправил сам себя, — ему обо всём, вероятно, поведала дух Каори.

Дух кивнул:

— Дух, созданный гранд-реолом Карзоном из семьи Кавиот. Достойный дух, из того, что я о ней слышал. Рад, что её город и она сама уцелела. Когда-то это было одно из самых известных и посещаемых мест в Империи. Так мне говорили, — добавил дух, заметив моё удивление. — Снег, он ведь так редок в Империи. Но сильнейшие духи всегда находились либо в Шестом, на страже границ, либо ближе к столице.

— М-м-м, я мог бы унести тебя…

— Всю формацию? Куда? — усмехнулся дух, — Если по твоим словам вокруг на многие сотни ли лишь руины былого, а путь в другие Пояса теперь…

Дух замолчал, застыл, обратившись в недвижимую, недышащую статую, а затем медленно шевельнул губами:

— Перстень. Перстень, который я посчитал свидетельством доверия к тому, кого готовятся сделать Наказующим. Редкий набор техник Роака, который ты использовал в сражении, флаг Призрака, дух Изард, который в глазах всех ваших современных Стражей сделал тебя преступником,, но не в глазах подобных мне духов испытаний, сотни убитых сектантов на твоём счету и сотни же убитых имперцев.

Дух исчез, появившись уже вплотную ко мне, стиснув моё плечо в стальной хватке:

— Ответь, за что ты убивал их?

Началось, чтоб этих дарсовых духов… Четыре сотни лет в одиночестве не проходят для них бесследно.

Я шевельнул плечом, пытаясь сбросить хватку духа. Тщетно. Осторожно спросил:

— Кого их?

— Жителей Империи.

Ну, конечно, о ком бы ещё спрашивал меня дух? Твёрдо ответил:

— Они пытались убить меня, я защищался.

— Это не вся правда, — качнул головой дух. — Что же, проверим мои догадки. Прошу простить меня за недозволенное, шэн.

Теперь дух впился пальцами и в другое плечо, через миг он и вовсе упёрся лбом мне в лоб, глаза его вновь засияли, меняя цвет и я снова почувствовал, что не могу даже шевельнуться, моргнуть, вдохнуть, мир вокруг словно замер, время словно замерло, а затем в голове у меня вдруг замелькали воспоминания. Вот я подхожу к Залу Стражей; вот я сражаюсь с големами вместе с Седым; слушаю его рассуждения о природе Неба и его желаниях; мчусь на летающем мече по улицам города Ян, готовясь передать мастеру Указов Ян всю ярость несущихся за мной Сутей Стихий; вот сражаюсь на турнире, защищая Орден Небесного Меча; вот хохочу в бушующих волнах моря Итреий; вот бьюсь с Кровавой Марионеткой на площади секты Жуков и накладываю Указ на старика из этой секты; вот иду по улицам города Жуков, притворясь одним из них; вот на берегу моря слушаю уроки старшего Тизиора, а через миг ставлю ему условия, угрожая Фатии; вот бьюсь с сектантами на склонах Хребта Трав; вот спасаю своих товарищей, меняя Путь, заданный духом Изардом…

Моя жизнь отматывалась у меня в памяти, показывая мне сцены прошлого. И боюсь, показывая их не только мне, но и горящим голубым глазам напротив. Но сил ни сопротивляться, ни ужасаться не было. Вернее, силы-то были, но какой с них толк? В этот раз не воздух вокруг меня сгустился каменным пленом, а я сам словно обратился в камень, не способный даже моргнуть, не то что шевельнуться. Даже во мне духовная сила и стихия замерли, застыли во вневременье.

Толку выть беззвучно? Никакого. И я молча, мысленно стиснув зубы, продолжал наблюдать свою жизнь.

…я рвался сквозь болотную жижу к горлу комтура Ордена Морозной Гряды Пратия; приказывал умереть сидящим вокруг Ария; слышал, как он сам проклинает меня, сектанта, сжигая своё сердце; медитировал над садом клана Кавиот; стоял над телами Тигров в лесах под Морозной Грядой; бился в кровь со снежинками в коридорах Школы; вбивал в грудь Кардо кинжал; угрожал пыткой старикашке-торговцу; учил Диру правильному Возвышению; швырял камень в спину Пауриту; срывал цветы акации для Лейлы; бездумно пересыпал песок сквозь пальцы, переживая своё унижение; рыдал, глядя, как огонь пожирает тело отца…

— Как я и думал. Что же, да будет так. Испытание.

Я с клёкотом втянул в себя первый за все эти годы глоток воздуха, а затем меня вдруг ударило в грудь и отшвырнуло в сторону, прочь от духа.

Я покатился по каменистой земле, раздирая одежду и пытаясь остановиться.

К моему потрясению, Опора не сразу далась, но мне всё же удалось использовать её раз, другой, короткими рывками замедляясь.

Я сжался, готовый либо уйти в сторону от жаркого ветра опасности, либо схватиться за оружие. Но ничего из этого не понадобилось.

Понять бы ещё, куда меня закинул этот дарсов дух? Для начала. Впрочем, это тоже глупый вопрос. Судя по его напутствию, туда же, куда хотел отправить всех остальных. В гости к сектантам. Где бы это ни находилось. Клянусь, когда я вернусь, то засыплю вход в его город камнями, чтобы больше никто не сумел стать жертвой его безумия.

Вскочив, наконец, огляделся. Поле. Скудная, полная камней земля под ногами, серо-голубое небо над головой, ни следа гор вокруг.

Что он там болтал про то, будто мне придётся выживать среди полчищ сектантов? Пока я не вижу вокруг ни одного. И кто сказал, что я должен безропотно следовать тому пути, который определил мне этот полубезумный дух?

Сначала на шею вернулись амулеты. Защиты, Тихого Шага и невидимости, разлилось вокруг восприятие.

И только после этого, невидимый и неслышный, я ушёл Рывком в небо, с высоты оглядевшись вокруг.

Мало что увидел нового, но в одной стороне торчит на горизонте что-то острое, угловатое, слишком правильных очертаний, чтобы быть природным.

Вопрос только в том, мне идти к этой штуке или от неё?

Думал я недолго, вдоха четыре, и отправился именно к ней.

На бегу проверил запас сил. Не то чтобы я много потратил, сопротивляясь ударам голоса духа Изарда, но трети запаса духовной силы как не бывало. Хорошо ещё, что стихии под завязку. Плохо то, что нет меча и приходится бежать, а не лететь. Поначалу обращения Поступи Роака бросали хорошо различимые отсветы на землю, но затем стало светлей, и я понял, что здесь утро, а не вечер, как я поначалу решил.

Эта штука, к которой я бежал, стала ближе, и я с удивлением опознал в ней один из каменных зубцов, похожих на копейное навершие, основу формации границы Пояса, которые когда-то очень хорошо рассмотрел, пройдя чемпионом Арройо буквально в нескольких шагах. Только здесь она явно недостроенная, не доведённая до конца, да и рядом, буквально в нескольких десятках шагов, должны выситься другие основы, составляющие границу Пояса, а их нет.

Остановился в двадцати шагах от зубца. Поверхность его оказалась чуть шершавой, словно недополированной, вокруг в землю были вбиты двумя кругами флаги формаций. Во внешнем тридцать два, во внутреннем восемнадцать. Странно всё это выглядит.

Я бы решил, что так сектанты создают Пробои в Пояса, если бы здесь была настоящая граница Пояса и этих зубцов возвышались десятки во все стороны, а так больше всего похоже на какую-то недоделку. Может, я вообще не прав и это что-то другое, схожее лишь по форме и размеру, потому что иначе не влезают все формации? Какой-то жертвенник, куда сектанты сгоняют жертв, а каменный зубец высасывает из них жизнь? Может, это и есть алтарь, которым меня уже не раз пугали что вживую, что в испытании Миражного?

Я снова ушёл в небо, с высоты двух Рывков оглядывая земли впереди, за зубцом формации.

Там кто-то жил.

Зрение Предводителя позволило мне разглядеть клочки полей, деревья, здания и прочее, но не ответило на вопрос кто там, имперцы или сектанты.

После того как земля ударила в ноги, я пожал плечами. Всё равно это нужно выяснить.

Наручи на месте, доспех на месте, пусть его польза здесь, вне зон запрета не так уж и велика, но ведь спас же…

Я запнулся, борясь с головокружением. Какого дарса? Что это со мной? Мысли путались. Доспех спас меня, это точно, но когда именно? В сражении на площади? Когда я вызволял Гилая? Ну, наверное, тогда, больше негде вроде. Но откуда у меня вообще взялся этот доспех? Что-то я не припомню его среди выданного мне Ксилимом или моих трофеев Поля Битвы…

Поле Битвы…

Я вцепился в виски пальцами, борясь с новой волной накатившей слабости, в уши вдруг ударил звук лопнувшей струны, и меня швырнуло на колени, заставив упереться в землю руками, чтобы не распластаться окончательно.

Дарсов дух Изард, ты ведь не мог перенестись вместе со мной, верно?

Ты либо оставил во мне подарок, схожий с тьмой Тёмного, а кто знает, на что способны идущие с твоим опытом и силой, либо…

Я ухмыльнулся, выпрямляясь, становясь на одно колено, а затем и поднимаясь на ноги.

Это испытание, да? Всё вокруг ненастоящее, верно?

Ну давай, проверим, что ты здесь придумал для меня. Встав, я вдруг понял, что удар духа не прошёл бесследно — амулет невидимости перестал действовать. С кривой ухмылкой я и вовсе стянул его с груди. Так, значит так, Изард, твоё испытание, твои правила.

Первыми пошли поля. Точь-в-точь такие же, как вокруг Морозной Гряды или Вольного Приюта. Разного размера и формы клочки земли, где либо росло что-то разного оттенка и зрелости, либо голые, перепаханные и оставленные без посева. А затем слева, под тенью раскидистой яблони встретился первый человек.

Я обнаружил его первым, издалека. Он же заметил меня, только когда между нами осталось буквально десять шагов — закашлялся, захлёбываясь молоком, которое пил из высокого и узкого кувшина, выпучил на меня глаза, а через миг вскочил, униженно кланяясь едва ли не до земли.

— Старший! Старший!

Я оглядел его в третий раз. Выцветшая на солнце рубаха грубой ткани, истрёпанная, кое-где с пришитыми аккуратными мелкими стежками заплатками, такие же штаны, запылённые сапоги. Самому мужчине лет сорок, черты лица обветренные, задубевшие под солнцем. Глубина силы не более, чем у слабого Воина, ни следа опасности или печати над головой.

И с ним я должен сражаться? Изард, это даже не смешно.

Если только…

Я отвёл взгляд, двинулся дальше, по дороге мимо крестьянина, каждый миг ожидая подсказки от боевой медитации. Но нет, восприятие Предводителя подсказывало, что тот так и продолжал кланяться мне в спину, разве что молча.

Как странно.

Следующая встреча прошла ярче.

Заметили меня раньше, и почти десяток мужчин и женщин принялись дружно кланяться, хором повторяя:

— Старший! Старший!

Но стоило мне приблизиться на полтора десятка шагов, как один из мужчин с левого края выпучил глаза и заорал:

— Имперец! Бегите! Бегите!

Сам он и ещё один, по годам скорее юноша, чем мужчина, вцепились в подхваченные с земли короткие копья.

Дух Изард, конечно, постарался. Здесь и без этого вопля всё было ясно — над головами этих двух защитников висели печати сектантов.

Только постарался дух как-то глупо. Что эти два Воина могут сделать против Предводителя? Одних змеев…

Змеев? Я снова застыл, пытаясь сообразить, когда сумел так далеко продвинуться в стихии. На реке и водопаде Павильона Здоровья я вроде только разделил стихию на формы, в ледяной беседке Виликор рассказывала мне, что в понимании форм можно продвинуться…

— А-а-а!

Юноша сорвал мне все раздумья, с яростным воплем кинувшись вперёд.

Подняв брови, я наблюдал как он, не используя ни единой техники, бежит ко мне, как пляшет жало его копья.

Хотелось бы сказать, что он крутит им обманные движения, но нет, копьё просто и незамысловато тряслось в его руках, возможно, даже от страха.

— Олер!

Мужик заорал и рванул следом, оказавшись лишь чуть быстрей.

Два вдоха и я сжал пальцами эти две палки, которыми пытались ткнуть в меня.

Оба сектанта пыжились, пучили глаза от натуги, загребали землю ногами, но не могли ни продавить оружие, ни вырвать его.

Изард, это просто смешно. Если тебе уж так хотелось стравить меня с сектантами, то нужно было сразу кидать против меня каких-нибудь безумных Предводителей, которые с ходу, прилетев на мечах, кинулись бы убивать меня, вопя что-нибудь про то, как они будут высасывать меня на алтаре и превращать меня в ступеньку на своём пути к силе.

Я чуть сжал пальцы и древки копий лопнули, оставляя эту парочку слабосилков лишь с обычными палками.

Уронил наконечники в пыль дороги и погрозил пальцем пятящимся от меня сектантам:

— Не чудите.

Сам же двинулся дальше. И нет, эти тоже не решились ударить в спину, не кинули даже камня. Слабо, Изард, слабо. Такое себе испытание…

Но эта мысль снова заставила меня сомневаться. Изард ненавидел сектантов, если бы он хотел столкнуть меня с ними, то столкнул бы и всё, не стал бы он создавать вот таких глупых, слабосильных крестьян. К чему ему это? Да и момент переноса моих товарищей и меня самого я помнил отчётливо.

Они вернулись в земли Ордена, я же отправился в какие-то земли Итреи, подозрительно схожие по именованию с названием одной из моих лечебных техник. Если дух Изард действительно отправил меня на земли сектантов, то они так и должны выглядеть — удивительно и для меня, и тем более для него. Он считал, что здесь всё заполнено кровожадными чудовищами, а на деле здесь обычная жизнь. Крестьяне выращивают зерно и травы, а то, что их старшие там проводят какие-то ритуалы обмана Неба, платя чужими жизнями за своё Небесное Испытание, это уже другое дело. Есть ли в этом вина этих самых крестьян?

Размышления размышлениями, но я не забывал пристально поглядывать в ту сторону, куда убежали местные и подозрительные точки заметил сразу.

Кто-то мчался в мою сторону, мчался, используя техники.

А вот это уже интересней.

Трое.

Не добегая до меня ста шагов, они разошлись в стороны, разрывая землю своими полными силы шагами.

Один чуть старше меня с тяжёлым, чуть изогнутым мечом дао, другой сильно старше и с копьём, третий что-то среднее между ними по возрасту и с двумя разной длины мечами.

Я замедлился, напрягся, готовый в любой миг вскинуть руку, отбивая наручем первый удар, толкнуть силу в кольцо, доставая Пронзатель, приказать умереть или уснуть, да просто прыгнуть, уходя от удара.

Но вместо этого самого удара со мной… начали разговаривать.

Тот, что старше и с копьём. Остановился в двадцати шагах от меня и упрекнул:

— Имперец, только не говори, что ты не видел границы Пояса. Это наши земли и тебе на них не место.

Я потёр бровь, которая колола палец едва отросшим ёжиком волос. Я, конечно, подозревал из оговорок Клатира, из полных гнева речей духа Изарда, что не так всё просто между Альянсом и Империей. Но, дарс меня и всех этих умников возьми, значит, в тюремные Пояса вы отправляете их охотиться на нас, устраиваете Бедствия, где всякие высохшие, уродливые старикашки наполняют душами убитых свои посохи, а в Шестом поясе, значит, слева наши земли, справа ваши земли и вот так всё просто?

Несколько вдохов я боролся с гневом, который меня буквально душил, а сектанты словно подливали масла в огонь. Только если на похоронах это позволяет сжечь мертвеца без остатка, то здесь и сейчас… Лучше бы они прикрыли свои рты.

— Считаю до десяти, имперец, а потом пинками вытолкаю тебя на ту сторону границы.

— А я бы и не считал, эти имперцы совсем охамели, — возмутился самый младший. — И года не прошло, как они заявили, что нам нужно убираться с наших земель, а теперь они уже пришли даже сюда. Прикончить его надо, в назидание остальным. Раз спустим, другой спустим…

Я опустил руку и растянул губы в подобии улыбки:

— Прикончить? А сможешь?

— Кто это разевает рот, — оскалился парень, — вместо того, чтобы признать вину и бежать, поджав хвост? По голосу слышу, что имперская шавка, но почему такая смелая?

Я уж думал вот, сейчас ещё две-три фразы и они кинутся, но старший вдруг схватился за грудь, засунув руку за пазуху, побледнел и заорал:

— Назад! Назад! На деревню напали!

Тот, что с мечом дао качнулся в мою сторону:

— Ублюдок, он отвлекал наше внимание! Я отрублю ему голову.

— Оставь этого слабосилка! Назад, живо!

Миг и все трое уже бегут прочь, оставив меня хлопать глазами в клубах пыли.

Нет, удивлялся я не тому, что эти Мастера назвали меня, Предводителя, слабосилком. Оплётка меридианов не первый год обманывает моих противников о моей силе. Удивлён я другому. Что здесь, дарс меня побери, происходит? Я понимаю всё меньше и меньше, и, пожалуй, не откажусь глянуть на всё это поближе.

Я влил силу в Поступь, сорвавшись вслед за сбежавшими сектантами.

Бежать пришлось прилично, как раз до тех домишек, что я видел сверху.

Здесь уже пылало и дымило. Куда-то бежали мужчины и женщины, дети и старики. Ничем совершенно неотличимые от обычных крестьян Морозной Гряды или Вольного Приюта. Ну, разве что над некоторыми нет-нет, но висели печати Указов непривычной формы.

Ан нет.

Я замер, наблюдая за обычной телегой, набитой скарбом, вернее, за теми, кто её тянул.

Люди. Вроде как. Но покрытые пылью, в грязных штанах, с давно нечёсаными волосами, в которые были вплетены какие-то кольца. Кольца висели и в носах у каждого, грубо кованые, позеленевшие от старости. Кроме того, над каждым из этой четвёрки, что были запряжены в повозку, ярко светились сектантские Указы, где нет-нет, но вспыхивали символы.

«Сектанты», — напомнил я себе. Или ты, Леград, думал, что тут всё мирно и просто ковыряются в земле, а имперцам грозят пальчиком? Крестьяне ни в чём не виноваты, это всё их старшие, да?

Любуйся теперь, какие не такие эти крестьяне, чем они пользуются вместо ящеров и быков.

Марионетками, людьми, которых Указы заставляют повиноваться слову хозяина.

Каждый из них на уровне сильного, возможно, даже пикового Воина, каждый из них мог бы тащить за собой эту повозку, не сильно обращая внимания на её вес. Или тащить плуг, с утра до позднего вечера.

Неплохо они тут устроились, в своих сектах. Зачем поднимать своё Возвышение, если можно получить в марионетки вот таких здоровяков?

Мужичок, что сидел на повозке, заорал, складывая перед собой руки в умоляющем жесте:

— Давайте милые, быстрее, быстрее!

Марионетки и правда с каждым шагом тащили повозку всё быстрей и быстрей. Через десять вдохов я уже удивлялся не их виду, а тому, почему повозка не разваливается, подпрыгивая на ухабах, а с её задка не падают на землю пять испуганных детей.

Помедлив, отвернулся. Не время и не место для того, чтобы причинять справедливость. Пусть спасаются.

Двинул туда, куда и хотел изначально — на шум схватки.

Впрочем, нет, схваткой это назвать было сложно. Избиение.

Здешние защитники, пусть их и было больше десятка, да при пяти вооружённых марионетках, являлись всего лишь Мастерами, к тому же не самыми умелыми.

И хотя избивали их всего двое, это ничего не меняло.

Предводители. Молодые парни, вряд ли старше двадцати пяти лет каждый.

Изначально их прилетело трое, но если двое спрыгнули с мечей, оставив их стоять, вбитыми в землю, то третий так и висел в двадцати шагах над схваткой и орал сверху:

— Дай коротышке по башке, чтобы меньше умничал! А бабу подколи, подколи в зад ещё раз, она так забавно прыгает.

Его тут же обнадёжили:

— Сейчас, сейчас, господин!

И впрямь, этот, висящий в воздухе, одет дороже всех. Даже не нужно вспоминать нравоучений Рейки о тканях и их отличии, золота на шитье своего халата он не пожалел, ещё чуть и его было бы больше, чем шёлка.

«Господин» напыжился, надул щёки и гневно заорал:

— Что ты творишь⁈ Веселье только начато! Не смей портить мне эту поездку!

— Простите, господин, рука дрогнула.

Я опустил взгляд и невольно прищурился. Оправдывался слуга за то, что снёс голову одному из сектантов.

— Ублюдки! Имперские ублюдки! Мы слабая секта, к тому же всегда чтившая договор! Вы сказали покинуть империю, наши предки покинули её. Вы сказали, что здесь будет новый Пояс, мы молча ушли на новые земли. Но даже нашему терпению есть предел!

— Рой, ты слабо дал коротышке по башке. Он орёт, не слышишь?

В ответ «господину» хохотнули:

— Или дал слишком сильно и отбил ему всю осторожность, господин. Сейчас проверю и то и то, господин, и заткну его.

— А кто это у нас не участвует в веселье, а только подглядывает?

Щеку обдало тёплым ветром, и я сделал шаг в сторону.

Угол домика, за которым я стоял и наблюдал за происходящим восприятием Предводителя, разнесло в щепки.

«Господин», отправивший в меня технику, опустил руку и захохотал:

— Охо-хо-хо! Отлично! Замена выбывшему, и шустрая замена, отмечу. Самое то для забега. Ставлю сотню духовных камней, что этот будет в троице выживших к концу. Кто забьётся со мной?

— Аха-ха-ха! — тут же в два голоса захихикали слуги. — Господин, трудно соревноваться с вами в остроте взгляда и умении заглянуть в суть человека, но я рискну, ставлю десять камней на то, что он сдохнет раньше, чем добежит до граничного камня.

Я потёр лицо. Каких только ублюдков не подсовывает мне на пути Небо.

Один из слуг вальяжно двинулся ко мне, на середине пути замер, сглотнул, а затем попятился и хрипло заорал:

— Господин! Господин! Проблема!

— Что ты орёшь? — стоящий на мече «господин» в вышитом халате напоказ поковырял пальцем в ухе.

— Господин, взгляните на этого человека ближе! Быстрее, господин!

«Господин» прищурился, скользнул на мече вниз и вперёд, а затем выдохнул:

— Ха! Только расправивший пёрышки Феникс. С одной стороны, неприятность, здесь ты прав, Рой, с другой, счастливая встреча, посланная мне самим Небом.

Я изумлённо вскинул брови. Феникс? Как он это…

Через миг вопрос отпал сам по себе — за спиной «господина» протаял из пустоты голубой… дракон. Два крыла, зубастая пасть, шипы и прочее. Не очень похоже на то изображение, что я видел в книгах, но ошибиться невозможно.

Раз я вижу дракона, то они все видят…

Косой взгляд себе за спину подтвердил догадку — там сиял Феникс с одним пером.

«Господин» тем временем самодовольно вещал, нестерпимо напоминая то ли Виргла, то ли Агоста Тамима.

А вещал он, тыкая в мою сторону пальцем, весьма интересное:

— Сейчас ты поучаствуешь в нашей забаве, Феникс, а затем, когда я скажу, что сектанты в очередной раз нарушили договор и попытались вернуться на потерянные земли, ты подтвердишь мои слова перед своими старшими.

Я, стараясь говорить спокойно, спросил:

— А если нет?

«Господин» пожал плечами:

— Тогда придётся рассказывать, что мы увидели признаки сражения, ринулись на помощь, но успели только отомстить за юного и слабого Стража Границ, который переоценил свои силы, сцепившись с нарушителями этой самой границы. Но для начала, я всё же попытаюсь тебя переубедить. Рой, ну-ка, вразуми этого глупца.

Рой, который совсем недавно пятился от меня, заметив моего Феникса, довольно оскалился и шагнул вперёд. Как его воодушевила поддержка «господина». Я тоже попытался вразумить их:

— Если меня убьют, то Нефрит Души…

«Господин» перебил меня, не дав даже договорить:

— Неприятно, но спасибо, что предупредил. Рой, сначала Нефрит.

— Да, господин.

Я покачал головой. Дракон — это же клан Вилор, верно? Ох и хороший же клан у того, чьими подвигами я когда-то зачитывался.

Кулак Роя я поймал в ладонь, а затем медленно стал сжимать пальцы. Удар меча сначала блокировал наручем, а через вдох перерубил чужую сталь Когтём. Едва Рой дёрнулся, вырываясь, отпустил и предложил, глядя вовсе не на него:

— Попробуем ещё раз поговорить? Я не такой уж и слабак, как…

И снова «господин» не дал мне закончить:

— Ах вот оно что. Так ты не чистокровный Феникс, а из тех отщепенцев, что не сбежали с родным кланом на архипелаг, ты ублюдок Роак, отказавшийся от крови. Тебя и вовсе нечего жалеть, ты немногим лучше ублюдков из Альянса. Слуги, убейте его!

У меня, конечно, глаза только и делали, что становились шире от каждого нового откровения «господина», но вот времени на то, чтобы уложить всё это в голове, у меня уже не оказалось — воздух вокруг уже обжигал, а между лопаток напротив, кололо холодом, и я рванул в сторону, завершая Единение, толкая силу в Панцирь, выпуская змеев и доставая Пронзатель.

Ах да, ещё вопя во всё горло:

— Бегите!

Как бы не так. Эти тупые сектанты попытались помочь. Помочь в сватке против трёх Предводителей, словно позабыв, как их только что гонял ради смеха всего один.

Впрочем, тупыми здесь были не только они, но и «господин», который до последнего не верил, что я осмелюсь поднять на него руку.

Стоя над его окровавленным телом, в окружении двух выживших сектантов, я лишь покачал головой. Куда ты меня отправил, дух Изард? Рад ли ты тому, что случилось? Этого ли ты хотел?

Мир мигнул, дрогнул, сменяя руины горящей деревни на бескрайний песок и духа передо мной.

Другого, незнакомого мне духа, не Изарда.

Мгновение я удивлённо пялился на него, пытаясь понять, почему мне так знакомо это место и почему я так уверен, что передо мной дух? Знакомые сапоги со стальными носами, кстати, как и броня…

Меня согнуло, бросило на колени, в виски впились ледяные спицы, раздирая голову болью и возвращая воспоминания.

Я выронил Пронзатель, стиснул голову ладонями, сжал её, пытаясь не дать ей лопнуть, пытаясь уложить в ней то, что я только что был в испытании, а не в землях Итреи, что в землях Итреи всё прошло по-другому, что именно тогда всё было по-настоящему, а сейчас нет. Что именно поэтому здесь и сейчас говорили про Фениксов и Роаков, просто потому, что дух испытания, четыре сотни лет не знавший, что происходит снаружи, не мог дать им других образов, а мог вложить лишь то, что знал в те, прежние времена.

Я справился с болью, с воспоминаниями, уговорил себя в том, что было, чего не было и поднял взгляд с песка на духа.

Или он мог вложить другое? Я ведь немало успел ему рассказать, ещё больше он сумел увидеть в моих воспоминаниях, где вместе со мной прожил всю жизнь в землях Итреи. Почему дух выбрал это место, этих сектантов, которых и сектантами трудно назвать и этих драконов, которых так и хотелось прибить? Чего он добивается?

Дух поймал мой взгляд и довольно кивнул:

— Испытание пройдено. Я мог бы воспользоваться тем, что у меня нет связи с другими архивами братства и оставить тебя Стражем Границ, но ты под властью реола Маорса и приказов, которые его именем отдал дух Изард. Я мог бы сделать вид, что связь есть, а все проблемы за пределами Зала меня не касаются и назначить тебя Наказующим, закрыв глаза уже на то, что ты попадёшь после этого под власть современных тебе Стражей, которые сейчас лишь множат свои преступления вместо исполнения долга. Я мог бы предложить тебе стать Защитником Равновесия, так как ты достойно прошёл испытание, но что в этом толку, если за тобой нет ни сил, ни возможности, а этот путь приведёт тебя либо к одиночеству, либо к быстрой смерти? Вместо этого я спрошу — хочешь стать свободным ото всех, получить право самому решать свою судьбу и судьбу братства Стражей?

…

Шагая по коридорам к выходу, я продолжал думать.

Как смешон я был со своими планами.

Отправиться на земли Мадов и там бить морды всем встречным. Выливать на них помои сплетен и обид, а затем орать: «Встреть мой кулак своим кулаком»! Мелко, по-виргловски. Хорош бы я был, брат Говорящей с Небом, который только и сумел придумать, что задирать и оскорблять других.

А вот то, что предложил дух — вот это цель. Вот это путь. Шестой пояс, да? Свобода от власти духа Изарда-Маорса, по чьей воле мой герб то выгорает, то возрождается, свободу от старших Стражей, которые наказали Клатира и могут меня для чего-то использовать. Свободу даже от…

— О чём ты думал, когда туда пошёл? О чём? Мальчишка, начитавшийся пафосных историй о Стражах. Думаешь, что Стражи будут использовать твой талант для того, чтобы сделать Империю лучше? Наивный. Будешь бегать, как…

Я поднял голову, оглядел Седого, который красный от гнева, читал мне нравоучение перед воротами в Зал Стражей, с той стороны сияющего алым Феникса и перебил его:

— Сед… Аранви, а что ты там говорил о том, чтобы возродить Орден Небесного Меча? Это же нужно будет начать в Шестом поясе, верно?

Седой запнулся, моргнул несколько раз и недоумённо спросил:

— Что? Теперь-то какая разница?

Я широко и довольно улыбнулся:

— О нет, разница есть, и большая, поверь.