Основатель – 5

Глава 2

Улыбка, мой верный конь, как раз успел немного перевести дух после нашего суперскоростного марш-броска.

Пока неслись по Еловому тракту, я чуть придержал коня, чтобы полюбоваться на одно здоровенное сооружение, которое наши умельцы ваяли среди деревьев.

Прямо на верхушке высоченной деревянной башни, как гигантский огурец на шесте, строился здоровенный дирижабль. Или цеппелин, хрен его разберет, как эту летающую сигару тут называют.

Данная махина должна была позволить экспедиционной команде без проблем добираться до Затонувших Долин и других не менее заманчивых, но труднодоступных экспедиционных объектов. Никаких тебе ограничений, лети куда хочешь. Почти бизнес-класс. Как эта хреновина работала, я, честно говоря, понятия не имел. Но как и с большинством непоняток в Истоке, виновато, думаю, скорее всего какое-нибудь местное колдунство.

Я уже достаточно давно тут «рулил», чтобы перестать заморачиваться такими мелочами и просто плыть по течению. Работает и слава богу, а как — пусть местные Кулибины разбираются. Моё дело стратегия, снабжение и премии.

Пока я с высоты своего положения наблюдал, как работяги корячатся, возводя новый экспедиционный объект, почти как на стройке в каком-нибудь Новом Уренгое, только вместо кранов мужики с топорами, до моих ушей донёсся какой-то шум-гам дальше по дороге.

Я само собой прислушался. Явно кто-то на повышенных тонах общался.

Едва подъехал чуть ближе, глазам открылась картина Репина «Не ждали».

У здоровенного блокпоста, который соединял Еловый тракт с Западной Дорогой, а также контролировал проезд на юг и в мой град Весёлый, собралась какая-то гоп-компания из шести рыл. Мужики одеты в форму Торговцев, за спинами у каждого торчат длинные пики, не иначе как для убедительности аргументов. Эту униформу я уже видел раньше. Так щеголяли охранники на других блокпостах, те самые, что сшибали пошлины и налоги на проезд. Какого хрена они тут забыли, у моего собственноручно построенного и оплаченного блокпоста, вот это уже вопрос на миллион.

Совсем офигели туристы?

Мой охранник, Санёк, аж надрывался, споря с их главным, пузатым типом, которому, судя по его кислой мине, вся заварушка вообще была до лампочки. Ну, знаешь, как у чиновника на приёме граждан: скука смертная и выражение лица «ходют тут всякие, отвлекают от важных государственных дел». Для этого борова весь скандал, похоже, обычная рутина. Типа «приехали, отжали, уехали». Я ещё на подходе расслышал, как Саня орёт так, что аж вены на шее вздуваются.

— Да это беспредел какой-то, мать вашу! — вопил он, размахивая руками. — Вы эту будку не строили, бабки сюда не вкладывали! Какое вы вообще право имеете тут торчать, а? Только если я разрешу, поняли⁈

— Ну, это ты так говоришь, — лениво протянул пузан, цедя слова так медленно, будто зачитывал давно заученный и осточертевший ему устав караульной службы. Голос у него звучал так, будто ему сейчас стакан водки предложили, а он уже пятый литр допивает. Никакой радости. — Но я тебе, кажись, уже объяснял популярно? Еловый тракт — прямая собственность Торговцев. Мы эту дорогу строили, так что по всем понятиям именно мы и будем сидеть на этой вашей кормушке… То есть хотел сказать, на этом посту собирать пошлину.

Санёк уже набрал полную грудь воздуха, чтобы выдать наглецам тираду отборного мата, видимо, припомнив всю их родню до седьмого колена, но тут я решил, что пора вмешаться, а то добром это не кончится. Ещё мордобой устроят, а мне потом разгребай.

— Спасибо, Александр, дальше я сам, — сказал я, жестом отправляя его на пост.

Типа свободен, боец, тяжёлая артиллерия прибыла.

Охранник, бедолага, аж подпрыгнул от неожиданности, увидев меня, настолько увлёкся защитой своего рабочего места. На его лице тут же расплылось такое облегчение, будто ему сообщили, что ипотеку за него выплатили. Ещё бы, проблема теперь не его, а начальства. Он коротко мне поклонился, пробубнил под нос ещё пару ласковых в адрес незваных гостей что-то вроде «козлы вонючие», и свалил, пока я шёл вперёд, прямиком к бравой шестёрке.

— Приношу извинения, господа хорошие, — сказал я, слегка склонив голову, изображая саму любезность, прям как менеджер по работе с VIP-клиентами в каком-нибудь банке перед очередной акулой капитализма. — Наши охранники, знаете ли, нечасто общаются с народом. Обычно все молча платят пошлину и едут дальше. Так что не судите строго парня. Нервы. Чем могу быть полезен столь уважаемым людям?

— Для начала, — буркнул их главарь всё с тем же скучающим видом, будто я ему предлагал обсудить погоду, — прикажи своим цепным псам пропустить нас на пост. По указу временно исполняющего обязанности магистра гильдии Еловый тракт отныне будет обслуживаться и охраняться Торговцами. Почему мы этого раньше не делали, ума не приложу, но, знаешь ли, такие вот косяки… то есть недосмотры, случаются. Видимо, кто-то в нашем головном офисе проспал момент.

Ну конечно, это всё проделки Луки Живодёрова, а за его спиной, к гадалке не ходи, маячат ещё и серебряные бубенчики…

Я сразу понял, чьих это рук дело.

Теперь, когда Лука снова дорвался до власти, он решил показать, кто в доме хозяин, и начал подминать под себя все злачные места, включая будки по сбору дани на Юге.

Демид Серебрянников-то своих ребят со старых блокпостов убрал, разобрал их к чертям и перетащил севернее, тем самым отдав мне полный контроль над торговлей в южном регионе. Карт-бланш, так сказать. Любой торгаш из их Гильдии, увидев такой вакуум власти и бесхозные потоки бабла, тут же смекнул бы, что это золотая жила, возможность неплохо навариться на моих торговых операциях с северными городами и деревнями. Свято место пусто не бывает, особенно если оно сулит хороший гешефт.

— Ясно-понятно, — протянул я, задумчиво потирая подбородок. — Весьма любопытная инициатива снизу… или сверху, как посмотреть. Скажите-ка, уважаемый… э-э-э… как Ваше имя-звание, если не секрет?

— Я капитан Терентий Свинолуп собственной персоной! — гордо представился пузан.

Похоже, своим капитанским званием он гордился больше, чем семейными реликвиями, и это оказались единственные слова, в которых проскользнула хоть какая-то эмоция, хоть капля жизни. Всё остальное он произносил таким монотонным, до тошноты заунывным голосом, будто его заставили читать вслух телефонный справочник города Урюпинска. Сразу видно, что служба ему не в радость, а в тягость. Хм, а не заслать ли ему на лапу? — мелькнула у меня в голове дельная мысль. На таких обиженных жизнью и недооцененных начальством обычно взятки действуют как бальзам на душу.

— Капитан! — я аж присвистнул от «восхищения». — Ну что же мы, капитан Свинолуп, такие серьёзные дела на пыльной дороге обсуждаем, как какие-нибудь базарные торговки? Негоже это! Ваше звание, капитан, требует как минимум стола, покрытого скатертью, и доброй чарки чего-нибудь покрепче! Не так ли?

Мои слова, такие, знаете ли, елейные, подхалимские, прозвучали для ушей Свинолупа красивее любой симфонии Моцарта.

У него аж глазки заблестели, как два новых пятака, от такого внезапного признания его значимости. Сразу стало ясно, восхищение и признание — вот его ахиллесова пята. Падок мужик на лесть, как кот на валерьянку.

— Ну конечно, любезнейший! — просиял он, расправляя плечи. — Давайте-ка потолкуем с глазу на глаз в приватной, так сказать, обстановке. Он обернулся к своим солдафонам: — Отдыхайте, орлы! У вас обеденный перерыв, пока я тут с Избранником… э-э… веду важные переговоры.

— Так точно, кэп, только жрать-то нам нечего, — пискнул один из его «орлов», видимо, самый голодный и смелый.

— Луки у вас есть? — проворчал Терентий, явно не желая вникать в бытовые проблемы подчинённых. — Вот и идите поохотьтесь или ягод каких соберите, как первобытные люди. Не маленькие, чай, — он снова повернулся ко мне, на его лице опять расцвела подобострастная улыбка. — Так что там насчёт выпивки, уважаемый?

Сам блокпост представлял собой внушительное деревянное сооружение, этакая мини-крепость. По центру здоровенные ворота, чтобы повозки могли проезжать туда-сюда в зависимости от полосы движения, почти как на платной трассе М-11.

Наверху широкой конструкции, по обе стороны от ворот, имелись башенки, где могли разместиться по три лучника с каждой стороны для острастки и обороны.

Внутри блокпоста, в его чреве, оборудованы койки для отдыха, небольшая казарма и даже кухонька, где можно сварганить какую-никакую еду. Пахло там, конечно, не французскими духами, а скорее солдатской портянкой и пригоревшей кашей, но для полевых условий вполне себе. Ворота поднимались изнутри по команде одного из охранников, который дежурил снаружи и собирал мзду за проезд.

Если бабки не платились, ворота, естественно, оставались на замке. Объехать эту преграду было практически нереально: длиннющая деревянная стена, уходящая в обе стороны, гарантировала, что придётся делать крюк минимум в милю по такому бурелому и бездорожью, что любая телега там бы все оси растеряла. Так что хочешь не хочешь, а плати.

Мои охранники предоставили нам с Терентием каморку в одной из башен блокпоста.

Места там было немного, но чтобы присесть, опрокинуть по стаканчику местного «грога» и перетереть за жизнь вполне хватало. И вот тут-то с капитаном Свинолупом и произошла метаморфоза похлеще чем у Кафки.

Стоило ему оказаться внутри, в относительном комфорте, как его манера держаться изменилась просто кардинально.

Сразу расправил плечи, нацепил на физиономию гордую ухмылку, мол, вот он я, важная персона, со мной считаются, меня уважают! Ещё бы, при его-то работе отжимать блокпосты да выслушивать проклятия от проезжающих он, скорее всего, только пинки да тумаки и получал повсеместно. А тут такой приём, почти на уровне VIP.

Мы уселись за грубо сколоченный стол, и один из охранников тут же притащил нам две здоровенные кружки с каким-то напитком.

Это и был тот самый «грог», на котором, видимо, и держались местные стражники. По их словам, штука жутко питательная и почти не содержала алкоголя (хотя большинство из них, похоже, и не догадывались, насколько слабенькое это пойло).

Такой себе классический напиток для дорожных людей, который можно подогреть в холодные ночи, чтобы согреть не только тело, но и душу.

Я произнёс короткий тост за здоровье капитана, и мы оба приложились к кружкам. Терентий без проблем осушил свою порцию варева одним махом. Для него, человека дороги, такой рецепт, видимо, привычен, как для меня утренний кофе.

А вот мои привыкшие к элитным коньякам и виски вкусовые рецепторы просто зашлись в истерике от того, какое немыслимое количество специй умудрились запихнуть в одну кружку! Вкус был такой, будто в чан с компотом случайно опрокинули всю полку с приправами из индийской лавки. Но я, скрипя зубами, цедил пойло потихоньку и наблюдал, как капитан допил свою бадью до дна и с грохотом поставил её на стол, заставив тот аж подпрыгнуть на всех четырёх ножках.

— Ого-го! Вот это я понимаю, напиток! — рявкнул он, довольный, как слон. — Душевненько! Ну, так что скажешь, Избранник града Весёлого, какие у нас планы на эту контору? Как делить будем?

— Это, капитан, целиком и полностью зависит от тебя, — спокойно ответил я, глядя ему прямо в глаза. — Понимаешь, в чём штука, твои люди не имеют никаких прав собственности на эту, так сказать, кормушку. Не они её строили, а я на свои кровные, между прочим. А значит, это моя собственность, частная. И хотя да, у меня есть торговое соглашение с Торговцами, что-то я не горю желанием вот так просто отдавать контроль над этим зданием. По крайней мере пока.

— Понимаю, — кивнул Терентий, снова наполняя свою кружку и задумчиво болтая в ней оранжевую, поблёскивающую в тусклом свете жидкость. Жидкость эта, кстати, подозрительно напоминала разбавленную мочу больного желтухой. — Только вот, к сожалению для тебя, у меня есть полное право реквизировать это здание для нужд Торговцев до тех пор, пока мы не отстроим свою собственную будку. Приказ начальства, сам понимаешь, не обсуждается.

— Ну конечно, право-то у тебя есть, кто бы спорил, — я сделал понимающее лицо. — Но ведь ты им воспользуешься… ну, скажем так, по своему усмотрению, верно? Как сам сочтёшь нужным и выгодным? — я чуть понизил голос и подмигнул. — Возможно, существуют и другие варианты… договорённостей? Более, так сказать, взаимовыгодные для определённых сторон?

У Терентия аж зрачки расширились от моего намёка, как у кота, учуявшего сметану.

На его лице промелькнуло возбуждение, но тут же сменилось какой-то опаской, почти испугом. В глазах явно читалось жгучее желание хапнуть на лапу, но одновременно и страх. А что, если поймают? Что, если за принятую монету потом придётся платить головой? Дилемма, блин, похлеще Гамлетовской.

И всё же, несмотря на все свои терзания, жадность, похоже, начала перевешивать. Он немного сощурился, подался вперёд и шёпотом, будто боясь, что нас подслушивают даже мыши в подполе, спросил: — Что конкретно ты имеешь в виду, уважаемый? Какие такие «другие варианты»?

— Ну сам посуди, капитан, — я тоже перешёл на доверительный полушёпот, как заправский искуситель. — Человек твоего уровня, твоего, так сказать, калибра, должен же иметь определённые привилегии? Ну, там доступ к роскоши, к хорошей жизни? А? А я вот что-то сильно сомневаюсь, что тебе платят по заслугам. Что тебя ценят так, как ты того стоишь.

— И не говори! — кисло проворчал Терентий, обида на весь белый свет так и сквозила в его голосе. Он сделал ещё один большой глоток своего пойла и с досадой бухнул полупустую кружку на стол. Видимо, даже этот «божественный» напиток уже не радовал.

— И сколько же тебе отстёгивают твои благодетели, если не секрет? — участливо спросил я, изображая искренний интерес к его финансовым проблемам.

— Десять золотых в неделю, — выдавил он из себя, как будто признавался в каком-то постыдном грехе. И тут же как-то обмяк, съёжился в своём кресле, будто из него выпустили воздух. — Врать не стану, плюс койка и харчи. Вот и весь мой доход.

Ну ни хрена себе! Десятка в неделю за такую собачью работу!

Да это ж копейки, курам на смех! Неудивительно, что он такой кислый.

Но Торговцы — те ещё упыри. Уволиться от них задачка не из лёгких, это тебе не заявление по собственному написать и через две недели свободен. Там, если кто-то просил об окончательном расчёте, ответом часто бывала хорошая порция свинца или удар ножа под ребро.

Большинство мужиков так и застревали на нищенских должностях, как мухи в янтаре. Не могли вырваться из монополии, на которую сами же когда-то и подписались. А без конкуренции, сам понимаешь, цена рабочей силы ниже плинтуса. Рабство, узаконенное местными понятиями.

— Негусто для капитана, а? — хмыкнул я. — Прямо скажем, не соответствует заявленной должности. Как будто ты не капитан, а какой-нибудь младший помощник старшего дворника.

— Ну-у-у-у… на хлеб с водой хватает, и то ладно, — пожал он плечами, глядя на меня с тоской вселенской. Типа а что поделаешь, такая се ля ви.

— А жизнь ли это? — я надавил чуть сильнее, стараясь, чтобы мои слова прозвучали как можно убедительнее.

Мы находились совершенно одни в каморке, если не считать пауков по углам. Ждали, пока один из поварят притащит нам обещанного жареного кабана. Лицо Свинолупа совсем скисло, он тяжело вздохнул, будто на его плечах лежала вся тяжесть этого несправедливого мира.

— Да какая это, к чёрту, жизнь! — прошептал он, и в голосе зазвенела такая безнадёга, что хоть вешайся. — Так, существование. Но что я могу поделать? Куда сунусь?

— Для начала ты можешь вернуть себе свою жизнь, — предложил я, понизив голос до заговорщицкого шёпота. — Взять то, что тебе давно обещано, но так и не дадено. Вспомни, о чём ты мечтал, когда шёл на эту службу?

— Мне и раньше взятки предлагали, не ты первый, — прошипел он, опасливо косясь на дверь, чтобы, не дай бог, его слова не долетели до ушей охранников за стеной. — Только ни одна из тех подачек не стоила того риска, чтобы попасться. Головой рисковать из-за пары медяков? Увольте. Так вот, что бы ты мне там ни сулил, оно не стоит моей жизни. Шкура, знаешь ли, дороже.

— И это ты называешь жизнью? — я не унимался, повышая градус. — Они тебе капитанскую нашивку, а заставляют жить как последнего батрака! Да твои бойцы, блин, оттого, что жрать нечего, вынуждены по лесам шастать, как какие-то оборванцы, ягодами да кореньями питаться! А в это время такие хмыри, как Демид Серебрянников или Лука Живодёров, жрут маринованных рябчиков с ананасами каждый вечер, да ещё и вином запивают! — я подался вперёд, глядя ему прямо в глаза. — Да неужели ты, мужик, и вправду думаешь, что такая собачья жизнь стоит того, чтобы за неё держаться? Чтобы вот так прозябать, позволяя всяким уродам вытирать о тебя ноги?

Глаза Терентия забегали, он откинулся на спинку скрипучего стула.

Отлично! Мои слова попали в цель.