Оракул с Уолл-стрит 8

Глава 7 На озере

— Франк, старина! — Мэдден протянул руку в перчатке из оленьей кожи. — «Век» идет плавно, как ирландский виски. А вот ваше озеро встречает довольно прохладно.

Нитти рассмеялся, ведя гостя к сходням:

— Это время в Чикаго — время контрастов. Утром мороз, к вечеру может быть плюс сорок. Но на борту у нас тепло и уютно.

Они поднялись на палубу парохода, где их встретили двое телохранителей Нитти, молчаливые мужчины в темных пальто с лицами, отмеченными шрамами уличных драк.

Один из них, по прозвищу «Тихий Джо» Морелло, носил под мышкой Thompson M1928, знаменитый «томми-ган» с круглым магазином на пятьдесят патронов. Второй, Винни «Каменная рука» Джакузо, предпочитал дробовик Ithaca 37 с укороченным стволом.

Пароход приводился в движение паровой машиной тройного расширения мощностью две тысячи лошадиных сил. Гребные винты диаметром двенадцать футов медленно вращались, увлекая судно прочь от берега. Дым из двух труб цвета слоновой кости с красными полосами тянулся за кормой, постепенно растворяясь в сером небе.

Частная каюта находилась на верхней палубе и занимала почти треть кормовой части судна. Интерьер поражал роскошью.

Стены обшиты панелями из красного дерева с инкрустацией из слоновой кости, мебель изготовлена краснодеревщиками из Гранд-Рапидс, а пол устлан персидским ковром стоимостью в три тысячи долларов. Иллюминаторы в латунных рамах давали панорамный вид на озеро, а электрическое освещение обеспечивалось судовой динамо-машиной от General Electric.

На стенах висели морские карты Великих озер в рамках под стеклом, от озера Верхнего до Сент-Лоренс Сиуэй, с обозначенными глубинами, течениями, подводными скалами. Судоходные каналы были отмечены красными линиями, а основные порты — синими кружками.

Особенно подробно была проработана карта озера Мичиган с указанием расстояний между портами: Чикаго — Милуоки (девяносто миль), Чикаго — Гранд-Хейвен (сто десять миль), Чикаго — Макино-Сити (двести восемьдесят миль).

Пароход отапливался паровыми радиаторами, подключенными к главной котельной. Температура в каюте поддерживалась на комфортных семидесяти градусах по Фаренгейту, что резко контрастировало с мартовским холодом за бортом. В углу каюты стоял небольшой бар из орехового дерева с зеркальной задней стенкой, где в хрустальных графинах переливались виски, коньяк и джин.

— Присаживайтесь, Оуни, — Нитти указал на кожаное кресло рядом с круглым столиком. — Хотите что-нибудь согревающего? У нас отличный Hennessy XO, привезенный прямо из Коньяка.

— Не откажусь, — кивнул Мэдден, снимая пальто и передавая его одному из телохранителей. Под верхней одеждой обнаружился костюм-тройка из серой шерсти с тонкой синей полоской, сшитый на Сэвил-роу в Лондоне. Золотая цепочка карманных часов Patek Philippe пересекала жилет, а в петлице пиджака красовался небольшой букетик трилистника, дань ирландским корням.

Нитти лично разлил коньяк в два снифтера из богемского хрусталя. Янтарная жидкость переливалась в бокалах, источая аромат выдержанного алкоголя с нотками ванили и дуба. За иллюминаторами медленно проплывали заснеженные берега озера: пустынные пляжи, покрытые льдом пирсы, редкие домики рыбаков.

— За успешные переговоры, — поднял бокал Нитти.

— За взаимопонимание, — откликнулся Мэдден, и хрусталь мелодично зазвенел.

Коньяк согревал изнутри, растекаясь по телу приятным теплом. Мэдден откинулся в кресле и посмотрел на карты:

— Красивые места. Никогда не думал, что в Чикаго есть такие виды.

— Озеро Мичиган одно из чудес природы, — согласился Нитти. — Длина триста двадцать миль, ширина сто восемнадцать. Глубина местами достигает девятисот футов. Идеальное место для размышлений о больших делах.

Он достал из саквояжа папку из кожи крокодила и положил ее на столик между креслами.

— Оуни, я не стану ходить вокруг да около. Вы контролируете половину нелегальных заведений Манхэттена: Cotton Club, Stork Club, дюжину игорных домов в Гарлеме. Ваш месячный оборот составляет около полумиллиона долларов, если не больше. Но что толку от контроля половины города, когда можно иметь долю в контроле половины континента?

Мэдден покрутил снифтер в руках, наблюдая, как коньяк стекает по стенкам бокала:

— Вообще-то у вас не совсем верные сведения о моем доходе, но это неважно. Франк, я слышал, вы хотите построить империю. Но что предлагаете взамен моей уютной территории?

Нитти открыл папку и достал карту США с нанесенными красными и синими зонами:

— Взгляните на эту схему. Красные зоны — территории нашего Национального синдиката. Двадцать два штата, семьдесят миллионов населения, шестьдесят процентов промышленного производства страны.

Палец Нитти скользил по карте, указывая на ключевые точки:

— Детройт автомобильная столица, полмиллиона рабочих, которые тратят свои зарплаты в наших заведениях. Кливленд -сталелитейный центр, контроль над железнодорожными перевозками. Канзас-Сити — ворота на Дикий Запад, связь с нефтяными королями Техаса. Милуоки — пивоваренная столица, десятки заводов, производящих лучшее пиво в Америке.

Мэдден внимательно изучал карту, его зеленые глаза сосредоточенно щурились:

— Территория впечатляющая. А каковы финансовые условия?

— Сорок процентов прибыли от всех операций в зоне Среднего Запада, — ответил Нитти без колебаний. — При вашем нынешнем обороте это означает удвоение доходов уже в первый год. Даже если у нас неверные сведения.

Он достал еще один документ, подробную финансовую проекцию, напечатанную на машинке IBM Electric:

— Посмотрите на цифры. Только алкогольные операции в семи штатах принесут чистой прибыли два миллиона долларов в год. Игорный бизнес — еще полтора миллиона. Рэкет и «защита» предприятий — миллион. Итого четыре с половиной миллиона, ваша доля — один миллион восемьсот тысяч.

Мэдден тихонько присвистнул:

— Цифры заманчивые. А что насчет политической защиты? В Нью-Йорке у меня есть люди в мэрии, полицейском департаменте, прокуратуре округа Манхэттен.

Нитти самодовольно улыбнулся:

— Оуни, то, что у нас есть на Среднем Западе, превосходит ваши нью-йоркские связи в десять раз. Губернатор Иллинойса Джон Люк получает от нас двадцать пять тысяч долларов ежегодно. Мэр Чикаго «Рыжий Билл» Уилсон — тридцать тысяч. У нас есть люди в администрациях Мичигана, Огайо, Индианы, Висконсина.

Он наклонился вперед, понижая голос:

— Конечно же, у нас есть контакты в Вашингтоне. Сенатор Джеймс Хэмилтон возглавляет комитет по торговле между штатами. Конгрессмен Роберт Моррисон член комитета по ассигнованиям. Помощник министра финансов Уильям Хадсон передает нам информацию о готовящихся налоговых проверках.

За иллюминаторами проплывал маяк Гросс-Пуэнт, белая башня высотой сто десять футов с вращающимся лучом, который помогал судам ориентироваться в густых туманах Великих озер. Его свет каждые десять секунд прочерчивал дугу по серому небу, напоминая о том, что даже в самых обширных водах есть ориентиры для тех, кто знает, куда держать курс.

Мэдден встал и подошел к иллюминатору, сунув руки в карманы брюк:

— Франк, у меня в Нью-Йорке налаженная жизнь. Cotton Club приносит стабильный доход, политики в кармане, конкуренты знают свое место. Зачем мне рисковать всем этим ради неизвестности?

Нитти подошел к бару и налил себе виски Macallan восемнадцатилетней выдержки, шотландский односолодовый с богатым ореховым вкусом и долгим послевкусием:

— Потому что ваша «стабильность» это иллюзия. Лучиано создал Комиссию не для того, чтобы делиться властью. Он хочет контролировать все и всех. Сегодня он позволяет вам управлять вашими заведениями, а завтра объявит, что все доходы должны проходить через его людей.

Он сделал глоток виски и продолжил:

— Кроме того, посмотрите на экономическую ситуацию. Биржевой крах прошлого года только начало. Безработица растет, покупательная способность падает. Нью-йоркские заведения скоро начнут терять клиентов. А на Среднем Западе промышленность продолжает работать. Заводы Форда производят тысячи автомобилей в день, сталелитейные компании поставляют металл для строительства.

Мэдден задумчиво покачал головой:

— Возможно, вы правы насчет экономики. Но как это поможет нашему бизнесу?

— Очень просто, — Нитти достал еще одну папку с планами модернизации складских помещений. — Мы вкладываем деньги в инфраструктуру. Холодильные установки Frigidaire для хранения пива, температура тридцать восемь градусов по Фаренгейту поддерживает качество напитков в течение шести месяцев. Автомобили-рефрижераторы для транспортировки на дальние расстояния. Специальные поезда с замаскированными вагонами.

Он развернул схему логистической сети:

— Смотрите. Железнодорожные линии Pennsylvania Railroad и Baltimore Ohio соединяют все наши города. Время доставки от Чикаго до Нью-Йорка — восемнадцать часов. От Детройта до Бостона — двадцать два часа. Мы можем поставлять свежие товары быстрее местных конкурентов.

Пароход слегка накренился. Капитан изменил курс, направляясь к северной части озера.

Через иллюминаторы стали видны отдаленные берега Висконсина с их сосновыми лесами и редкими поселками лесорубов. Волны озера Мичиган мерно ударялись о корпус судна, создавая ритмичное покачивание, которое действовало успокаивающе.

Мэдден вернулся к столику и взял снифтер с коньяком:

— Хорошо, логистика впечатляет. А что насчет финансовых потоков? Как мы будем переводить деньги между городами?

— Через банковскую сеть, — ответил Нитти, доставая еще один документ. — Continental Illinois Bank в Чикаго, First National Bank of Detroit, Cuyahoga Savings в Кливленде, Missouri Valley Bank в Канзас-Сити. Все эти учреждения имеют корреспондентские отношения друг с другом и с крупными нью-йоркскими банками.

Он указал на схему денежных потоков:

— Деньги от наших операций поступают на счета подставных компаний: транспортных фирм, строительных компаний, торговых предприятий. Затем переводятся между банками как оплата за коммерческие услуги. Налоговые органы видят только законные бизнес-операции.

Мэдден изучал схему, время от времени кивая:

— Система продуманная. А как насчет Merchants Bank в Нью-Йорке? У меня там основные счета.

— Merchants Bank станет нашим представительством на Восточном побережье, — улыбнулся Нитти. — Ваши связи с директором банка Чарльзом Митчеллом очень ценны для всей организации.

Солнце, едва видимое сквозь облака, клонилось к горизонту, окрашивая воды озера в серебристо-серые тона. Автоматически включилось электрическое освещение, лампы мощностью сто ватт заливали каюту мягким желтым светом.

Нитти подошел к письменному столу из красного дерева и достал бутылку шампанского Krug Cuvée, французское игристое вино стоимостью пятьдесят долларов за бутылку:

— Оуни, я вижу, что вы серьезно обдумываете наше предложение. Позвольте рассказать о дополнительных возможностях.

Он ловко открыл бутылку, и пробка с тихим хлопком вылетела в иллюминатор. Игристое вино пенилось в хрустальных флейтах, издавая тихое шипение.

— Кроме прямой прибыли от операций, вы получаете доступ к инвестиционным возможностям, — продолжал Нитти. — Мы вкладываем деньги в легальный бизнес. Рестораны, отели, строительные компании, транспортные предприятия. Рентабельность двадцать-тридцать процентов в год.

Мэдден принял флейту шампанского:

— Инвестиции это хорошо. А что насчет рисков? Если федералы начнут копать…

— У нас есть план на этот случай, — заверил Нитти. — Наша сеть информаторов в правоохранительных органах предупреждает о готовящихся операциях за две недели. Кроме того, все документы хранятся в банковских сейфах в разных городах. Даже если какой-то участок сети будет скомпрометирован, остальные продолжат работать.

Вино искрилось на языке, его пузырьки создавали ощущение праздника. За иллюминаторами загорались первые звезды, а вдалеке мерцали огни прибрежных поселков, Расин, Кеноша, маленькие рыбацкие городки, которые зимой почти вымирали.

Мэдден встал и прошелся по каюте, его шаги утопали в толстом персидском ковре:

— Франк, вы правы в одном. Нью-йоркская Комиссия действительно видит мир слишком узко. Лучиано думает, что если он контролирует Манхэттен, то контролирует всю Америку.

Он остановился перед картой США и провел пальцем по красным зонам:

— Но настоящая Америка это фермы Айовы, заводы Детройта, скотоводы Канзаса, нефтяники Техаса. Здесь создается настоящее богатство страны.

Нитти подошел к нему, неся в руках два флейта:

— Именно так, Оуни. Мы предлагаем вам стать частью этой настоящей Америки. Не просто хозяином нескольких заведений в Нью-Йорке, а партнером в континентальной империи.

Мэдден взял флейту и задумчиво посмотрел на пузырьки, поднимающиеся к поверхности игристого:

— А что скажет Лучиано, когда узнает?

— Пусть скажет что хочет, — хладнокровно ответил Нитти. — У него есть пять семей в Нью-Йорке. У нас будет двадцать два штата. Посчитайте сами, кто сильнее.

Пароход начал поворачивать обратно к Чикаго. В машинном отделении застучали поршни паровой машины, увеличивая обороты. Капитан явно торопился вернуться в порт до наступления полной темноты, ночная навигация по озеру Мичиган была опасным делом даже для опытных моряков.

Мэдден подошел к иллюминатору и посмотрел на огни Чикаго, которые становились все ярче по мере приближения к городу. Небоскребы даунтауна возвышались над озером как сверкающие башни, символизируя мощь и амбиции Среднего Запада.

— Франк, — сказал он наконец, поворачиваясь к Нитти, — вы убедили меня. Нью-йоркская Комиссия действительно думает слишком мелко. Пора показать им, что настоящая сила не в небоскребах Манхэттена, а в бескрайних просторах американского континента.

Он протянул руку для рукопожатия:

— Оуни Мэдден присоединяется к Национальному синдикату.

Рукопожатие было крепким и долгим, два властных человека скрепляли союз, который мог изменить расстановку сил в американском преступном мире. За иллюминаторами сверкали огни Чикаго, а под ногами мерно стучала паровая машина, несущая пароход к причалу.

— Теперь у нас есть мост в Нью-Йорк, — сказал Нитти, наливая еще шампанского. — Стерлинг будет удивлен, когда узнает, что его финансовый партнер перешел к нам.

Мэдден рассмеялся, его зеленые глаза весело блеснули:

— О, Билл Стерлинг еще многому удивится в ближайшие месяцы. Этот молодой финансист думает, что может играть с мафией как с акциями на бирже. Пора показать ему, что в нашем мире действуют другие законы.

Пароход причалил к пирсу номер семнадцать в чикагском порту ровно в девять вечера. Мартовский мороз встретил пассажиров порывами ледяного ветра, но в душе у Фрэнка Нитти было тепло от успешно проведенных переговоров. Оуни Мэдден, один из самых влиятельных боссов Нью-Йорка, теперь работал на Национальный синдикат.

Густой вечер опускался на Манхэттен, и в окнах моего офиса на Уолл-стрит уже горел электрический свет.

Настольная лампа Tiffany с зеленым стеклянным абажуром отбрасывала теплый круг света на разложенные передо мной финансовые отчеты. Цифры расплывались перед глазами, я работал без перерыва уже одиннадцать часов, анализируя движение капиталов наших европейских партнеров.

Телефон на столе зазвонил резко и настойчиво. Я поднял черную трубку аппарата Western Electric Model 102:

— Стерлинг слушает.

— Билл, у нас проблемы. — Голос Мейера Лански звучал напряженно даже через защищенную линию Bell Telephone. — Нитти переманил Мэддена. Они создают альтернативную структуру.

Я отложил карандаш и откинулся в кожаном кресле. Новость не стала полной неожиданностью. Слухи о чикагской активности доходили до нас уже несколько недель, но я надеялся, что Оуни останется верен нашим договоренностям.