Оракул с Уолл-стрит 8

Глава 23 Финансовый лабиринт

Утром следующего дня я сидел в своем кабинете, изучая отчет О’Мэлли о ночном рейде. Документы, которые он добыл в офисе «Hartwell Associates», читались как сценарий к шпионскому роману, только гораздо более пугающему, чем все, что могла придумать человеческая фантазия.

«Фаза 2 Американские операции» и «Наблюдение установлено». Значит, меня не просто атаковали, меня изучали. Приятно осознавать, что стал объектом научного эксперимента для международной группировки заговорщиков.

Но у двух игроков может быть две стратегии. Если они изучали меня финансовыми методами, я отвечу тем же. В конце концов, деньги оставляют следы даже тогда, когда люди стараются остаться невидимыми.

Я снял трубку и набрал номер Federal Reserve Bank. Роберт Фишер, мой старый знакомый из времен работы в «Харрисон Партнеры», теперь занимал должность заместителя управляющего отделом международных операций. Полезная должность для человека, который нуждается в информации о крупных трансферах.

— Роберт? Стерлинг беспокоит. Мне нужна небольшая консультация по международным операциям.

— Уильям! Давно не слышал твой голос. О чем речь?

— Частное дело. Можем встретиться сегодня? Предпочтительно в твоем офисе.

— Конечно. Два часа дня подойдет?

Federal Reserve Bank на Либерти-стрит выглядел как крепость, что соответствовало его роли в американской финансовой системе. Охрана, мраморные коридоры, тишина, в которой слышно было тиканье больших часов, все это создавало атмосферу места, где принимаются решения о судьбах миллионов.

Фишер встретил меня в своем кабинете на четвертом этаже. Невысокий, аккуратный человек с проницательными глазами и привычкой точно взвешивать каждое слово.

— Что тебя интересует, Уильям?

— Крупные международные переводы из Европы за последние три месяца. Особенно операции, связанные с германскими банками.

Фишер нахмурился:

— Это довольно специфический запрос. Могу спросить, зачем?

— Роберт, мои клиенты стали жертвами тщательно спланированной атаки. Ты наверняка слышал об этом. Есть основания полагать, что финансирование шло из Европы. Мне нужно понять масштаб операции.

— Понимаю. Но ты должен знать, что большая часть информации конфиденциальна.

— Мне не нужны имена клиентов. Только общие тенденции и объемы.

Фишер задумался, затем прошел к сейфу и достал толстую папку.

— Хорошо. Но эта информация не должна покинуть этот кабинет.

Он разложил перед мной таблицы и графики. Цифры были впечатляющими. За последние три месяца объем переводов из Германии вырос в четыре раза по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

— Роберт, а есть закономерности в банках-получателях?

— Интересно, что ты спрашиваешь. Большая часть операций проходит через один банк-посредник, «First International Trust» на Уолл-стрит.

— Слышал о них?

— Небольшой банк, получил лицензию два года назад. Специализируется на международных операциях. Ничего подозрительного, все документы в порядке.

— А объемы операций?

— За последний месяц около пятнадцати миллионов долларов. Для банка такого размера это очень много.

Пятнадцать миллионов за месяц. Если это только видимая часть айсберга, реальные масштабы операции могли исчисляться десятками миллионов.

— Роберт, можешь дать мне адрес этого банка?

— Уолл-стрит, 156. Но Уильям, будь осторожен. Если эти люди действительно организовали атаку против твоих клиентов, они могут быть опасны.

Покинув Federal Reserve, я направился прямо на Уолл-стрит, 156. Здание «First International Trust» оказалось скромным трехэтажным особняком, зажатым между двумя банковскими гигантами. Вывеска была новой, интерьер дорогим, но безликим.

— Добро пожаловать в First International Trust, — встретила меня молодая секретарша. — Чем могу помочь?

— Я хотел бы обсудить возможности международного банкинга с управляющим банком.

— Мистер Уэстбрук принимает по предварительной записи…

— Скажите ему, что Уильям Стерлинг рассматривает возможность размещения крупных средств для европейских операций.

Имя сработало как магическое заклинание. Через пять минут меня проводили в кабинет управляющего.

Джонатан Уэстбрук оказался человеком лет пятидесяти, с нервными манерами и привычкой постоянно поправлять галстук. Тип банкира, который слишком много знает и слишком мало спит.

— Мистер Стерлинг! Какая честь! Я наслышан о ваших успехах в инвестиционном бизнесе.

— Мистер Уэстбрук, меня интересуют ваши специальные услуги для европейских клиентов.

— А, да! — он заметно оживился. — Мы предлагаем полный спектр услуг для международных операций. Переводы, валютные операции, инвестиционное консультирование.

— А есть ли у вас связи с европейскими промышленными организациями?

Уэстбрук на мгновение замешкался, затем улыбнулся:

— Разумеется! Мы тесно сотрудничаем с Альянсом промышленной стабильности. Очень солидная организация, представляющая интересы крупнейших европейских концернов.

— Расскажите подробнее об этом альянсе.

— Это международная организация, созданная для предотвращения экономических кризисов через координацию промышленной политики. Штаб-квартира в Гамбурге, представительства в крупнейших финансовых центрах мира.

— И в Нью-Йорке тоже?

— Конечно! Американское отделение работает уже полгода. Очень серьезные люди, очень амбициозные планы.

— Где их офис?

Уэстбрук достал из ящика стола элегантную брошюру:

— Sterling Tower на Бродвее. Забавное совпадение с вашей фамилией, не правда ли?

Я взглянул на брошюру. «Альянс промышленной стабильности, офис в Нью-Йорке». Адрес, телефон, список услуг. Все выглядело абсолютно респектабельно и совершенно подозрительно.

— А какие именно услуги они предлагают?

— Консультации по промышленной политике, координация международных инвестиций, анализ экономических тенденций. Многие крупные американские компании уже пользуются их услугами.

— Интересно. А можете ли вы организовать встречу с их представителями?

— Разумеется! Я сам могу вас познакомить. У нас с ними отличные отношения.

Уэстбрук взял телефонную трубку, но я остановил его:

— Не нужно спешить. Позвольте мне сначала изучить их материалы.

— Конечно, конечно. Вот их контактная информация. Обращайтесь, когда будете готовы.

Выходя из банка, я чувствовал странное удовлетворение. Наконец-то у меня был конкретный адрес, конкретная организация, конкретные люди. Sterling Tower на Бродвее — место, где можно получить ответы на все вопросы.

Или задать еще больше новых.

Вернувшись в офис, я обнаружил миссис Томпсон в состоянии легкого волнения.

— Мистер Стерлинг! — она подлетела ко мне с блокнотом в руках. — Вам звонил очень вежливый джентльмен. Сказал, что представляет Альянс промышленной стабильности.

Я почувствовал, как адреналин учащает пульс. Наконец-то.

— И что он сказал?

— Передал следующее сообщение: «Мистер Стерлинг, мы знаем о вашем интересе к нашей организации. Мы готовы к встрече в удобное для вас время».

— Номер для обратной связи?

— Вот, — она протянула мне листок с номером. — И еще сказал, что встреча может состояться сегодня вечером, если вы не против.

Я взглянул на часы. Половина четвертого. До вечера оставалось достаточно времени, чтобы подготовиться к разговору, который мог изменить всю игру.

— Миссис Томпсон, позвоните по этому номеру. Скажите, что мистер Стерлинг готов к встрече в семь вечера. Место по их выбору.

Пока секретарша звонила, я размышлял о предстоящей встрече. Наконец-то охотник и дичь встретятся лицом к лицу. Осталось выяснить только одно, кто из нас кого поймал в ловушку.

— Мистер Стерлинг, — миссис Томпсон повесила трубку, — встреча назначена на семь вечера в ресторане «Астор Хаус». Стол забронирован на имя мистера Вагнера.

Вагнер. Немецкая фамилия, как и следовало ожидать. Игра выходила на финишную прямую.

В назначенное время я прибыл на место. О’Мэлли пропал по моему поручению, а Шон Маллоу с двумя помощниками незаметно сопровождал меня.

Ресторан «Астор Хаус» был именно тем местом, где приличные люди встречались для неприличных разговоров. Приглушенное освещение, дискретные столики в нишах, официанты с врожденной способностью становиться невидимыми в нужный момент.

Идеальная обстановка для обсуждения планов по захвату мира.

Я прибыл ровно в семь, что в финансовых кругах считалось признаком либо пунктуальности, либо чрезмерного волнения. Метрдотель проводил меня к столику в дальнем углу зала, где уже ждал мой таинственный собеседник.

Мистер Вагнер оказался именно таким, каким я представлял себе европейского финансового заговорщика. Мужчина лет сорока пяти, с седеющими висками и безупречно подогнанным костюмом, который стоил больше, чем средний американец зарабатывал за год. Манеры у него были изысканными, улыбка — дружелюбной, а глаза — холодными как альпийские ледники.

— Мистер Стерлинг, — он поднялся при моем приближении, — какое удовольствие наконец познакомиться лично.

— Взаимно, мистер Вагнер, — ответил я, пожимая его руку. Рукопожатие было крепким, но не демонстративно сильным, признак человека, уверенного в своей власти.

— Прошу, садитесь, — он указал на кресло напротив. — Надеюсь, вы не против, если я заказал вино? Chateau Margaux 1920 года, превосходное бордо.

— Не возражаю, — сказал я, устраиваясь в кресле. — Хотя должен отметить, что французские вина несколько неожиданны для встречи с представителем германского альянса.

Вагнер усмехнулся:

— Ах, мистер Стерлинг, вы уже все успели узнать? Что ж, это похвально. Но позвольте заметить, хорошие идеи не имеют национальности. Как и хорошее вино.

Официант материализовался рядом с нашим столиком, наполнил бокалы и исчез так же беззвучно, как появился. Вагнер поднял свой бокал:

— За международное сотрудничество.

— За взаимопонимание, — ответил я, внутренне усмехаясь двусмысленности тоста.

Мы выпили, и Вагнер откинулся в кресле, изучая меня с профессиональным интересом:

— Знаете, мистер Стерлинг, мы довольно долго наблюдали за вашей деятельностью. Должен сказать, ваши методы сильно впечатляют.

— Какие именно методы?

— Способность адаптироваться к меняющимся условиям. Умение находить возможности там, где другие видят только проблемы. — Он сделал паузу. — И, конечно, ваша готовность использовать нетрадиционные подходы в финансовых операциях.

Я понял, что он имел в виду мои связи с преступным миром и агрессивные биржевые операции. Эти люди провели основательное исследование моей деятельности.

— Лестно, что мои скромные достижения привлекли внимание международных финансистов, — сказал я. — Но должен признаться, я до сих пор не совсем понимаю, что представляет собой ваш альянс.

— Разумеется, разумеется, — Вагнер достал из внутреннего кармана элегантную кожаную папку. — Позвольте просветить вас.

Он разложил передо мной несколько документов. Первый выглядел как официальная брошюра: «Альянс промышленной стабильности — строим сегодня завтрашнюю экономику». Обложка украшена изображениями заводов, банков и символическими рукопожатиями представителей разных наций.

— Альянс промышленной стабильности, — начал Вагнер тоном преподавателя экономики, — создан для решения главной проблемы современного мира, хаотичности международной экономики.

— В каком смысле хаотичности?

— Подумайте сами, мистер Стерлинг. Каждая страна ведет собственную экономическую политику, не согласовывая ее с соседями. Результат — постоянные кризисы, торговые войны, финансовые потрясения. — Он указал на график в брошюре. — За последние десять лет мир пережил шесть крупных экономических кризисов. Это неэффективно.

— И ваш альянс предлагает решение?

— Координацию. Планирование. Стабильность. — Вагнер перевернул страницу, показывая схему международного сотрудничества. — Представьте экономику, где крупнейшие корпорации Европы и Америки работают в унисон. Где промышленная политика согласовывается заранее, где финансовые потоки регулируются разумно.

— Звучит как утопия, — заметил я. — А кто будет осуществлять это регулирование?

— Совет директоров альянса. Представители крупнейших промышленных концернов, банков, транспортных компаний. — Он показал список имен. — Krupp, IG Farben, Thyssen из Германии. Schneider-Creusot из Франции. Vickers из Британии.

— А американские участники?

— Пока немного, но мы активно работаем над расширением. — Вагнер улыбнулся. — Собственно, поэтому мы и встретились с вами.

Я изучил документы, притворяясь заинтересованным. Все выглядело солидно и убедительно, до тех пор, пока я не вспомнил о недавних атаках на моих клиентов.

— Мистер Вагнер, — сказал я осторожно, — ваш альянс уже проводит какие-то операции на американском рынке?

— Разумеется. Но пока в ограниченном масштабе. — Он не моргнув глазом продолжил: — Мы проводим исследования рыночной устойчивости, тестируем различные методы финансового воздействия.

— Тестируете?

— Видите ли, мистер Стерлинг, прежде чем внедрять систему координированного управления, необходимо понимать, как рынки реагируют на различные виды давления. — Вагнер отпил вина. — Мы изучаем слабые места финансовой системы, чтобы в будущем их укрепить.

Какая благородная цель. Укреплять слабые места, предварительно создав их самостоятельно.

— И результаты исследований удовлетворительные?

— Весьма. Американские рынки показали высокую чувствительность к точечному воздействию. Это значит, что система стабилизации будет очень эффективной.

Он говорил о разорении моих клиентов как о научном эксперименте. Я начинал понимать, с каким типом людей имею дело.

— А что насчет европейских операций? — спросил я.

— Ах, Европа это другая история, — глаза Вагнера заблестели. — Там мы уже перешли к практической фазе. Промышленные концерны Германии, Франции и Британии начали координировать свою деятельность. Результаты превосходят ожидания.

— В каком смысле?

— Эффективность выросла на тридцать процентов. Межотраслевые конфликты сократились вдвое. Правительства получили более предсказуемую экономическую политику. — Он наклонился ко мне. — Мистер Стерлинг, мы стоим на пороге новой эры экономического развития.

— Звучит впечатляюще, — согласился я. — Но какую роль в этой новой эре играю я?

— Мы предлагаем вам стать нашим американским партнером. Получить эксклюзивный доступ к нашим аналитическим материалам, принимать участие в планировании операций, пользоваться поддержкой альянса в ваших собственных проектах.

— За какую плату?

— Никакой платы. Более того, — Вагнер достал из папки еще один документ, — мы готовы предложить вам кредитную линию в размере ста миллионов долларов под два процента годовых.

Сто миллионов под два процента. При рыночной ставке семь-восемь процентов это чертовски щедрое предложение, от которого трудно отказаться. И именно поэтому оно вызывало подозрения.

— Условия действительно привлекательные, — сказал я. — Но позвольте спросить, что мешает создать подобную организацию здесь, в Америке, без европейского участия?

Вагнер задумался на мгновение, как будто взвешивал, сколько правды можно открыть:

— Честно говоря, мистер Стерлинг, произошедшие изменения в мировой экономике требуют международной координации. Изоляционистский подход больше не работает.

— Какие изменения?

— Видите ли, наши аналитики предсказывают серьезные политические потрясения в ближайшие годы. Сейчас идет экономический кризис масштабов, которых мир еще не видел. — Его голос стал серьезнее. — Те, кто будут действовать сообща, выживут и преуспеют. Остальные… ну, история не щадит тех, кто не умеет приспосабливаться.

Кризис, которых мир еще не видел. Я знал, что он имел в виду Великую депрессию, которая уже началась.

— А как насчет американского правительства? — спросил я. — Они поддерживают идею международной координации?

— Правительства, мистер Стерлинг, следуют за экономическими реалиями, — Вагнер улыбнулся. — Но если вас интересует политическая поддержка, могу сказать, что у нас уже есть понимание с рядом влиятельных фигур.

— Например?

— Сенатор Джонсон из Калифорнии весьма заинтересован в расширении торговых связей с Европой. Конгрессмен Уилер поддерживает идею международных промышленных стандартов. — Он сделал паузу и добавил как бы невзначай: — И даже мистер Барух выражал заинтересованность в наших предложениях.

Я едва не подавился вином. Барух? Барнард Барух, с которым я встречался несколько месяцев назад и который казался союзником в борьбе против неизвестных врагов?

— Барух? — переспросил я, стараясь сохранить невозмутимость.

— О да. Весьма дальновидный человек. Понимает необходимость подготовки к экономическим переменам. — Вагнер отпил вина. — Мы провели с ним несколько очень продуктивных встреч.

Мой мир перевернулся. Если Барух действительно сотрудничал с альянсом, это означало, что он либо обманывал меня с самого начала, либо сам стал жертвой более сложной игры.

— Интересно, — сказал я, стараясь не выдать потрясения. — А что именно обсуждали с мистером Барухом?

— Детали его консультационной деятельности для правительства. Способы подготовки американской экономики к международной интеграции. — Вагнер наклонился ближе. — Понимаете, мистер Стерлинг, мы не действуем против американских интересов. Мы действуем в интересах мировой стабильности.

— Разумеется, — пробормотал я.

— Но вернемся к нашему предложению, — Вагнер вернулся к деловому тону. — Мы готовы предоставить вам все детали нашего плана, ввести в курс предстоящих операций, обеспечить финансовой поддержкой. Единственное условие — полная конфиденциальность до момента официального объявления альянса.

— Когда планируется это объявление?

— В течение года. Возможно, раньше, если обстоятельства потребуют ускорения.

Я делал вид, что размышляю над предложением, но на самом деле обдумывал услышанное о Барухе. Если влиятельный финансовый советник правительства действительно работал с европейским альянсом, масштабы заговора гораздо серьезнее, чем я предполагал.

— Мистер Вагнер, — сказал я наконец, — ваше предложение требует серьезного обдумывания. Могу ли я рассчитывать на некоторое время для принятия решения?

— Конечно. Но, — он достал из кармана элегантную визитную карточку, — время ограничено. Скажем, неделя?

— Справедливо.

— Отлично. — Вагнер поднял бокал. — За взаимовыгодное сотрудничество.

— За правильные решения, — ответил я, чокаясь с ним.

Остаток ужина прошел в светской беседе о погоде, политике и перспективах американской экономики. Вагнер оказался блестящим собеседником, эрудированным, остроумным, обаятельным. Именно таким, каким должен быть человек, убеждающий других присоединиться к международному заговору.

Расставаясь у выхода из ресторана, он еще раз напомнил о недельном сроке и пожелал приятного вечера. Я проводил его взглядом, пока он не скрылся в вечерней толпе Бродвея.

Стоя на тротуаре под неоновыми вывесками, я обдумывал услышанное. Альянс промышленной стабильности оказался именно тем, что я подозревал, международной организацией, готовящейся к переделу мировой экономики. Но откровение о возможном участии Баруха меняло всю картину.

Если один из самых влиятельных финансистов Америки работал с потенциальными врагами, кому еще можно доверять? И самое главное, был ли Барух сознательным участником заговора или невольной жертвой более тонкой манипуляции?

Завтра мне предстояло найти ответы на эти вопросы. Потому что если Барух действительно предал американские интересы, война за экономическое будущее страны уже проиграна.

А если нет, значит, игра только начиналась. И мы еще можем побарахтаться.