Оракул с Уолл-стрит 8

Глава 2 Тени соперника

Запах кожаных переплетов и воска наполнял воздух, когда я поднимался по мраморным ступеням к офису адвокатской конторы «Крэндолл Ассошиэйтс».

Утреннее солнце проникало сквозь высокие окна здания на Парк-авеню, отбрасывая длинные тени на полированный пол вестибюля. Я прибыл за полчаса до назначенного времени, привычка, сформированная еще в прошлой жизни, когда каждая минута могла стоить миллионы.

Лифтер, седоволосый мужчина с добродушным лицом, закрыл за мной решетчатую дверь и потянул за рычаг.

— Седьмой этаж, сэр?

— Да, седьмой, — подтвердил я, поправляя галстук.

Сегодняшняя встреча с представителями Говарда Хьюза могла открыть мне дорогу в авиационную промышленность. Пять миллионов долларов за контрольный пакет акций его компании сумма немалая, но доходы от будущих военных контрактов окупят вложения в десятки раз. Я уже приобрел акции Дуглас, а вместе с инвестициями в компанию Хьюза это обеспечит мне практически монопольное владение будущим авиационных рынком Америки.

Джордж Крэндолл встретил меня в своем кабинете, массивном помещении с дубовыми панелями и портретами судей Верховного суда. За его плечом стоял сейф высотой в человеческий рост, а на столе красного дерева лежали аккуратно разложенные документы. Крэндолл, мужчина лет пятидесяти с проседью на висках и глазами опытного юриста, поднялся из-за стола.

— Мистер Стерлинг, рад вас видеть. Кофе?

— Благодарю, — я сел в кожаное кресло напротив его стола. — Документы готовы?

— Разумеется. — Он указал на папку. — Контракт на приобретение шестидесяти процентов акций Hughes Aircraft Company. Пять миллионов долларов, как и оговаривалось. Ваш адвокат Розенберг представил все необходимые документы. Представители мистера Хьюза должны прибыть через двадцать минут.

Я открыл папку и быстро просмотрел текст. Все именно так, как мы обсуждали. Технологические разработки, права на патенты, доступ к военным контрактам, все это станет моим уже через час.

Настольные часы из черного мрамора отсчитывали минуты. Тик-так, тик-так.

Звук этот казался слишком громким в тишине кабинета. Крэндолл просматривал другие бумаги, время от времени поглядывая на дверь.

В половине одиннадцатого в дверь постучали. Крэндолл поднял голову:

— Входите.

Вошел молодой клерк с телеграммой в руке. Его лицо выражало смущение.

— Мистер Крэндолл, срочная телеграмма для мистера Стерлинга.

Что-то неприятно кольнуло в груди. Телеграммы редко приносили хорошие новости. Я взял желтый листок и развернул его.

«ГОСПОДИНУ СТЕРЛИНГУ. ВЫНУЖДЕНЫ ОТМЕНИТЬ СЕГОДНЯШНЮЮ ВСТРЕЧУ ТОЧКА ПРИНЯТО БОЛЕЕ ВЫГОДНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ТОЧКА ПРИНОСИМ ИЗВИНЕНИЯ ЗА НЕУДОБСТВА ТОЧКА ПРЕДСТАВИТЕЛИ ХЬЮЗА»

Крэндолл заметил, как изменилось мое лицо.

— Что-то не так?

— Встреча отменена, — я протянул ему телеграмму. — Хьюз получил лучшее предложение.

Адвокат нахмурился, читая текст.

— Это странно. Еще вчера их представитель подтверждал встречу. Позвольте, я выясню подробности.

Он потянулся к телефону, массивному черному аппарату с золотыми номерами. Набрал несколько цифр и дождался соединения.

— Офис мистера Хьюза? Это Джордж Крэндолл… Да, относительно сегодняшней встречи… Понимаю… А можете уточнить условия нового предложения?… Семь миллионов?… От кого именно?…

Я наблюдал как его лицо тоже менялось. Сначала удивление, затем понимание, наконец озабоченность.

— Объединенная финансовая корпорация… Да, благодарю за информацию.

Он положил трубку и повернулся ко мне:

— Семь миллионов долларов от компании под названием «Объединенная финансовая корпорация». Они внесли предложение вчера поздним вечером, после того как мы с вами завершили все переговоры.

— И что вам известно об этой корпорации?

— Дайте мне минуту. — Крэндолл открыл один из ящиков стола и достал толстый справочник. — «Объединенная финансовая корпорация»… Зарегистрирована в Делавэре три месяца назад… Уставный капитал пятьдесят миллионов… Президент некий Роберт Морган.

Морган. Опять тот самый Морган. Имя это уже мне знакомо. Интуиция подсказывала, что этот человек станет серьезной проблемой.

— Мистер Крэндолл, не могли бы вы выяснить больше об этом Моргане?

— Конечно. У меня есть связи в финансовых кругах.

Следующие полчаса он провел за телефоном, звоня знакомым банкирам и адвокатам. Я наблюдал за танцем теней на стене, размышляя о случившемся.

Это не случайность. Кто-то следил за моими делами, изучал планы, готовился нанести удар именно в тот момент, когда я буду наиболее уязвим.

Наконец Крэндолл завершил последний разговор.

— Роберт Морган весьма загадочная фигура, — сказал он, делая пометки в блокноте. — Появился в Нью-Йорке около года назад. Имеет связи с крупными европейскими банками, возможно, швейцарскими. Его корпорация уже успела перехватить несколько сделок у других инвесторов. Всегда предлагает больше, чем конкуренты, и действует быстро.

— Кто стоит за ним?

— Этого никто не знает. Или делает вид, что не знает. — Крэндолл снял очки и протер их платком. — Мистер Стерлинг, могу дать совет? Будьте осторожны. В наших кругах поговаривают, что Морган не просто инвестор. Он охотится на определенных людей и на определенные компании.

— На какие именно?

— На тех, кто слишком быстро добился успеха.

Я на минуту задумался и посмотрел в окно. Внизу, на Парк-авеню, двигались автомобили и омнибусы, спешили прохожие. Обычная жизнь большого города, но теперь она казалась полной скрытых угроз.

— Благодарю за помощь, мистер Крэндолл, — сказал я, поворачиваясь к юристу и вставая. — Отложим наше сотрудничество до лучших времен.

— Мистер Стерлинг, — он тоже поднялся из-за стола, — если понадобится помощь в расследовании деятельности этого Моргана, обращайтесь. У меня есть опыт в подобных делах.

Пожав ему руку, я покинул офис. В лифте, спускаясь вниз, я размышлял о полученной информации.

Морган не просто конкурент. Это противник, который знает о моих планах заранее. Либо у него есть информаторы в моем окружении, либо он обладает теми же знаниями о будущем, что и я.

На улице дул холодный ветер, срывая последние листья с деревьев. Я сел в бронированный Packard Twelve и дал Мартинсу адрес клуба «Метрополитен».

Сегодняшняя неудача лишь первый ход в игре, правила которой мне предстоит узнавать по ходу партии. Но одно стало ясно уже сейчас, против меня опять только начинается настоящая битва.

Пока автомобиль пробивался через утренние пробки, я думал о Моргане. Кто он? Что знает? И самое главное, чего хочет добиться, стоя у меня на пути?

Ответы на эти вопросы я найду. Обязательно найду.

Клуб «Метрополитен» встретил меня привычной атмосферой сдержанной роскоши. Швейцар в ливрее открыл передо мной тяжелые дубовые двери, за которыми простирался мир, где время, казалось, остановилось в золотом веке американского капитализма. Мраморные колонны, персидские ковры и портреты отцов-основателей создавали ощущение незыблемости и традиций.

Джон Д. Роквуд ожидал меня в закрытой комнате на втором этаже. В свои преклонные годы патриарх нефтяной империи сохранял худощавую фигуру и аскетичное лицо истинного протестанта.

Его простой, но безупречно сшитый черный костюм контрастировал с богатством окружающей обстановки. Перед ним на столике из красного дерева лежали развернутые карты мира, отмеченные цветными булавками.

— Уильям, — он поднялся из кресла, протягивая руку, — благодарю, что нашли время. Нам надо много чего обсудить.

— Джон, — ответил я, пожимая его сухую, но удивительно крепкую руку, — всегда рад встретиться с вами.

Роквуд указал на кресло напротив и налил мне стакан простой воды, его принципиальный отказ от алкоголя давно стал легендой в деловых кругах.

— Посмотрите на эти карты, — сказал он, указывая на Южную Америку. — Венесуэла. Озеро Маракайбо. Один из наших проектов, над которым мы уже начали работу. Наши геологи подтвердили, что там находятся одни из крупнейших нефтяных запасов в мире.

Я наклонился над картой. Красные точки густо усеивали побережье озера.

— Сколько баррелей в день прогнозируете?

— При полной разработке до ста тысяч, — ответил Роквуд, его глаза загорелись предвидением будущих прибылей. — Но даже с учетом подписанного нами контракта венесуэльское правительство требует еще больших существенных первоначальных инвестиций. Инфраструктура, дороги, порты. Двадцать пять миллионов долларов только на первый этап.

Сумма внушительная, но и перспективы захватывающие. В XXI веке Венесуэла станет одним из крупнейших нефтяных экспортеров мира.

— А что с местными политическими рисками?

— Дэвид снова встречался с министром промышленности в Каракасе на прошлой неделе, — Роквуд переложил карту, открывая вид на Ближний Восток. — Венесуэльцы заинтересованы в американских инвестициях. Они предлагают концессии на сорок лет с правом продления.

Дэвид Роквуд, сын патриарха, унаследовал от отца деловую хватку, но добавил к ней современный международный размах. Молодое поколение Роквудов активно осваивало зарубежные рынки.

— Теперь Аравийский полуостров, — Роквуд указал на карту Ближнего Востока, где булавки отмечали побережье Персидского залива. — Геологи тоже подтвердили, что там скрыты колоссальные запасы. Больше, чем в Техасе и Оклахоме вместе взятых. Вы были правы. Мы это уже обсуждали.

В 1931 году мало кто мог представить, что под песками Саудовской Аравии покоятся океаны нефти. По моей подсказке Роквуды действовали на опережение.

— Британцы уже закрепились в регионе через Anglo-Persian Oil Company, — продолжил он. — Но американские компании только начинают проявлять интерес. Мы должны стать первыми.

— Какие первоначальные вложения потребуются?

— Разведка, переговоры с местными правителями, создание логистической базы — около пятнадцати миллионов, — Роквуд сложил карты и посмотрел на меня внимательно. — Ваш банк будет профинансировать эти проекты в обмен на долю в будущих доходах. Как мы и договаривались.

— И Норвегия? — я заметил отмеченные точки в Северном море.

Роквуд улыбнулся. Редкое выражение на его аскетичном лице.

— Дэвид называет это «ставкой на будущее». Наши эксперты предполагают, что под дном Северного моря могут находиться нефтяные месторождения. Пока это только теория, но если она подтвердится… Тем более, вы тоже в этом так уверены…

Он не закончил фразу, но я все понимал. Открытие северных месторождений произойдет лишь в 1960-х, но опять-таки, по моей подсказке Роквуды готовились заранее.

— Норвежское правительство пока не проявляет интереса к морским разработкам, — добавил он. — Но мы уже ведем переговоры о получении исследовательских лицензий. Пять миллионов на начальном этапе.

Я откинулся в кресле, обдумывая масштаб предложения. Общие инвестиции в три проекта составят сорок пять миллионов долларов, огромная сумма даже для крупного банка.

— Джон, это наши проекты и мы, конечно, же будем в них участвовать, — сказал я. — Мой банк готов финансировать их. Но мне потребуется время для изучения деталей.

— Конечно. Дэвид подготовил подробные технические отчеты. — Роквуд достал из портфеля толстую папку. — Геологические изыскания, экономические прогнозы, анализ политических рисков. Все там есть.

Взяв папку, я почувствовал ее внушительный вес. Роквуды подходили к международной экспансии с той же методичностью, с которой строили нефтяную империю в Америке.

— А как обстоят дела с нашими благотворительными проектами? — спросил я, переходя к другой теме.

Лицо Роквуда смягчилось. Филантропия оставалась его истинной страстью.

— Фонд образования для малоимущих работает отлично. За прошлый год мы построили двенадцать школ в сельских районах Аппалачей. Планируем открыть еще восемь до конца года.

— Сколько детей получают образование?

— Около трех тысяч. Плюс программы профессиональной подготовки для взрослых. — Роквуд наклонился вперед. — Уильям, ваш вклад в два миллиона позволил значительно расширить программы. Мы думаем о создании сети библиотек.

Участие в благотворительности Роквуда давало мне не только моральное удовлетворение, но и прочные связи с местными общинами. Эти связи окажутся бесценными во время грядущей депрессии.

— Библиотеки превосходная идея, — согласился я. — Образование останется важным даже в трудные времена.

— Особенно в трудные времена, — поправил Роквуд с характерной для него мудростью.

Мы обсуждали детали благотворительных программ еще полчаса. Роквуд настаивал на расширении медицинской помощи в угольных районах Западной Виргинии, где шахтеры страдали от профессиональных заболеваний.

— Джон, прежде чем мы завершим, — сказал я, понизив голос, — хотел бы спросить вас о некой «Объединенной финансовой корпорации». Слышали что-нибудь?

Роквуд нахмурился, его проницательные глаза сузились.

— Объединенная финансовая… Да, они обращались к нам месяц назад. Предлагали кредитование нефтяных проектов под очень низкие проценты.

— И что вы ответили?

— Отказались. Условия казались слишком привлекательными. Плюс я не люблю иметь дело с людьми, о которых ничего не знаю. — Он задумчиво потер подбородок. — А почему вас интересует эта компания?

— Они сорвали мою сделку с Хьюзом сегодня утром, — объяснил я. — Предложили на два миллиона больше.

— Хм, — Роквуд покачал головой. — Это тревожно. Откуда у них такие ресурсы? И главное, зачем они готовы переплачивать?

— Именно это я и пытаюсь выяснить.

— Уильям, — Роквуд наклонился ко мне, его голос стал серьезным, — в нашем деле внезапно появившиеся конкуренты с неограниченными ресурсами обычно означают неприятности. Это похоже на тактику Continental Trust. Вы только недавно решили все проблемы с ними. Будьте осторожны.

Мы попрощались, договорившись встретиться через неделю для обсуждения международных проектов.

Когда я покидал клуб, в голове крутились мысли о венесуэльской нефти и загадочном Моргане. Роквуды открывали передо мной возможности глобального масштаба, но тень неизвестного противника омрачала радужные перспективы.

Через полтора часа я уже сидел в библиотеке особняка Вандербильта на Пятой авеню. Корнелиус Вандербильт III принял меня в своем частном кабинете, просторной комнате с высокими потолками, заставленной антикварной мебелью и картинами старых мастеров. За окнами виднелся Центральный парк, где деревья шелестели листвой.

— Уильям, рад видеть вас в своем доме, — сказал Вандербильт, указывая на кожаное кресло у камина. — Виски? У меня есть отличный шотландский односолодовый.

— С удовольствием.

Наследник железнодорожной империи разлил виски в хрустальные бокалы и устроился в кресле напротив. В свои пятьдесят лет он сохранял аристократическую осанку и изысканные манеры, присущие старым американским семьям.

— Итак, канадский проект, — начал он, открывая кожаную папку на столике. — Трансконтинентальная линия от Торонто до Ванкувера. Три тысячи миль через прерии и Скалистые горы.

Он развернул подробную карту Канады с отмеченным маршрутом будущей железной дороги.

— Канадское правительство заинтересовано в развитии западных провинций, — продолжил Вандербильт. — Они предоставляют землю и налоговые льготы, но финансирование должно быть частным.

— Сколько потребуется инвестиций?

— Тридцать пять миллионов долларов на первый этап, от Торонто до Виннипега. Это тысяча двести миль через относительно равнинную местность. — Вандербильт указал на карту. — Если первый этап окажется прибыльным, продолжим на запад.

Железнодорожные проекты в канун депрессии казались рискованными, но правительственная поддержка и природные ресурсы Канады делали предложение привлекательным.

— Какие сроки окупаемости прогнозируете?

— При нынешних темпах развития Канады черкз семь-восемь лет, — ответил Вандербильт. — Основные доходы будут от грузовых перевозок: пшеница, лес, полезные ископаемые.

— А конкуренция?

— Canadian Pacific существует, но их линии проходят севернее. Мы планируем более прямой маршрут, который сократит время доставки на два дня. — Вандербильт отпил виски. — Плюс наша дорога пройдет через более населенные районы.

Мы обсуждали технические детали проекта: типы рельсов, локомотивы, станционные сооружения. Вандербильт демонстрировал глубокое понимание железнодорожного дела, унаследованное от предыдущих поколений семьи.

Но теперь настало время для другого вопроса. Ради которого я и пришел сюда.