Omaran Saga

Оттемар вместе с Сайсифер и другими союзниками поднялся наконец на вершину нависших над самым Городом утесов, где несколько часов тому назад Киррикри видел людей Эвкора Эпты. Разрушение магической стены потребовало значительных усилий, так что они не в состоянии были сопротивляться солдатам армии союзников, которые открыли на них настоящую охоту. Большинство уже переловили. Оставалось найти вожака.

Пока Оттемар горестно созерцал открывшуюся ему во всей полноте картину разрушений, Эвкор Эпта внимательно изучал изменившуюся береговую линию Медальона. Путь его лежал вниз, по острым, покрытым напластованиями осклизлых водорослей камням, еще недавно составлявшим часть морского дна. Далеко впереди ровно горели факелы — Эпта знал, что там его дожидаются верные слуги. Наконец он достиг кромки прибоя (которая была теперь на добрых двести футов ниже, чем прежде), и обнаружил там лодку. Несмотря на недавние катаклизмы, суденышко оказалось пригодным к использованию, хотя и протекало в нескольких местах. Олигарх-Администратор сел на весла и поплыл через потайные тоннели к западному побережью острова маршрутом, намеченным его предками многие поколения тому назад. Грести следовало, однако, с большой осторожностью: бухта была полна острых рифов, которые вспарывали поверхность воды, как клыки хищных чудовищ. В центре покачивался на якоре небольшой парусный кораблик — еще одна предосторожность, предпринятая Эвкором Эптой на случай вынужденного отступления.

Огромная луна, казалось, следила за каждым его движением, но, если бы ночное светило могло проникнуть в мысли Эпты так же легко, как его рассеянный свет проникал в неглубокую воду у берега, его, несомненно, поразило бы царившее в них спокойствие. Администратор отдавал себе отчет в том, что потерпел поражение, однако намеченная цель — изничтожение Римунов — была почти достигнута, а так называемое северное зло по-прежнему продолжало существовать. Оно уже внесло большой вклад в его дело и могло оказаться полезным в дальнейшем, а могущество его ничуть не убыло. Оттемару Римуну удалось в последний момент увернуться от расставленной ловушки, возможно, он даже получит трон, но какой ценой! Ему нечего будет противопоставить натиску Анахизера, когда тот снова соберется с силами.

Эвкор Эпта причалил к кораблю и стал подниматься по веревочному трапу, заботливо перекинутому через борт матросами, неотлучно дежурившими на судне. Однако до чего же сладок вкус власти! Ритуал, который он недавно провел вместе со своими братьями по крови, истощил их, выжал до последней капли, почти выжег нутро, и все же это было ни с чем не сравнимое наслаждение. Он ни перед чем не остановится для того, чтобы испытать это ощущение снова.

Администратор беззвучно ступил на палубу, освещенную лунным сиянием и пламенем факелов, и оглянулся. Все было тихо, однако его люди уже сидели на веслах, словно и им не терпелось поскорее убраться отсюда. Испугались, подумал Эпта. — Надо настроить их на другой лад.

— Курс на северо-запад, идем к самому дальнему из краннокских островов, — скомандовал он, направляясь к капитанскому мостику. — Нас там ждут союзники. Но держитесь подальше от берега: труллгунские собаки наверняка болтаются там в поисках объедков.

Однако ответа не последовало, и Эпта удивился: кто бы мог подумать, что у этих отчаянных головорезов, по многим из которых плачет виселица, окажется так мало куража. Администратор сам тщательно отбирал команду и всегда отдавал предпочтение людям, за которыми водились какие-нибудь грешки, целиком отдававшие их в его власть и делавшие невозможным возвращение на родину. Он повернулся и пригляделся к ним повнимательнее.

Только тут до него дошло, что выглядят его матросы как-то странно. Эпта медленно сошел с мостика и поравнялся с первым рядом гребцов.

Крайний матрос сидел, уставившись прямо перед собой остекленевшими глазами. Администратор нахмурился и легонько хлопнул его по плечу.

— Эй! А ну давай греби! Пошевеливайся! — скомандовал он. — Никто нас не поймает. Назад в вонючую камеру… — Но закончить ему не довелось: неестественно запрокинув голову, гребец начал заваливаться назад. Горло его было перерезано от уха до уха.

Эпта шагнул к следующему, который сидел, навалившись на весло грудью, и тряхнул его за плечи. История повторилась. Всего на корабле было около дюжины гребцов, все неподвижно сидели на своих местах. Окинув каждого взглядом, Администратор убедился, что живых среди них нет.

— Хочешь выйти в море, — раздался вдруг негромкий голос откуда-то сверху, — греби сам.

Эвкор Эпта резко обернулся и увидел человека, который стоял на мостике, вальяжно облокотившись на перила так, словно ничего особенного не произошло. Его силуэт отчетливо вырисовывался в свете факелов, горевших у него за спиной. Он был один, но Эпта немедленно заподозрил, что его солдаты прячутся где-то поблизости: ему не верилось, что можно в одиночку порешить двенадцать дюжих парней и остаться при этом целым и невредимым. Тем временем человек на мостике медленно выпрямился, отошел от перил и начал спускаться на палубу. Администратор сунул руку под плащ и извлек из ножен свой меч. Лунный луч затанцевал на его обоюдоостром лезвии.

Когда незнакомец достиг подножия лестницы, Эпта наконец разглядел его лицо.

— Варгалоу, — выдохнул он.

— Я ждал тебя, — просто сказал Избавитель. Что-то прошелестело у него за спиной, и Эпта тут же вскинул меч. Но это был не человек: он успел заметить белый силуэт, широкий размах крыльев, ярко-желтые глаза. Огромная сова. Никогда раньше не видел он такой мощной птицы: даже орлы с труллгунских островов не шли с нею ни в какое сравнение.

— Это Киррикри, — заметил Варгалоу небрежно, даже почти дружелюбно. Он-то и нашел твой кораблик. Мы сразу догадались, чей он. Должен сказать, непросто было спуститься сюда по отвесному утесу, но Киррикри и здесь мне помог: он был моими глазами.

Эвкор Эпта незаметно окинул взглядом палубу. У него была единственная надежда на спасение: прыгнуть в море и добраться до берега вплавь. Но люди Варгалоу могли помешать: такой человек, как он, наверняка окружил себя отборными воинами.

— Ищешь моих солдат? — угадал его мысли Избавитель. — Здесь никого нет. Только я, ты и Киррикри.

Сердце Администратора пропустило удар. Один? Он один угробил двенадцать человек разом?

— Чего же ты хочешь от меня? — спросил он ровным голосом, решив, что этот кудесник меча в потертом черном плаще, должно быть, сбежал от своих союзников и хочет договориться с ним о чем-то. Тоже жаждет власти? Да, наверное, в этом все дело.

— Немного информации, и только.

— В обмен на мою свободу?

Избавитель улыбнулся ему по-волчьи белозубо:

— Вовсе нет. Ты умрешь так же, как и вся твоя команда.

Усилием воли Эвкор Эпта сохранил видимость спокойствия.

— Скажи мне сначала, — продолжал Варгалоу, — почему ты предал Золотые Острова?

— Предал! Это земля моих предков, народа Истинной Крови. Римуны, как и все остальные, — захватчики. Они даже не омаранцы, их предки явились из Тернаннока! Ты сам это говорил. Так какое право имеют они, какое право все вы имеете на эту землю?

— А как же Камнетесы, Земляные Люди? Они-то истинные омаранцы. Не меньше чем ты и твои сородичи.

Эвкор Эпта не смог скрыть удивления:

— В твоем войске есть Камнетесы?

— Потомки тех, что когда-то населяли Высоты Маладора.

Привычная маска бесстрастия вновь вернулась на лицо Администратора.

— Им следовало принять нашу сторону, а не сражаться бок о бок с захватчиками!

— Чью сторону — Анахизера? Иерарха из Тернаннока, которому ты по глупости доверился?

Эпта надменно рассмеялся:

— Ты меня недооцениваешь. Думаешь, я превратился в его раба? Не больше чем в раба свиней-Римунов! Я использовал Анахизера и его силу. Ты видел…

— Но этого оказалось недостаточно. Где же он сейчас? Почему не поможет?

Медленно и бесшумно, словно паук, Эвкор Эпта сделал шаг вперед. Если этот глупец и впрямь один, то надежда еще есть.

— Он далеко. Придет время, и он снова наберется сил. И тогда вся мощь Империи будет ничто по сравнению с ним. Вы ничего не добились, только отсрочили собственную казнь. Жаль, что ты поддерживаешь Римуна. Столь проницательный человек, как ты, да к тому же не понаслышке знающий, что такое власть, мог бы претендовать на большее. Что тебе за дело до Золотых Островов?

— И в самом деле, что? А тебе?

— Я лишь стремился восстановить справедливость и вернуть эту землю законным владельцам.

— А теперь бросаешь их на произвол судьбы.

— Им выпала плохая карта. Я не философ, и у меня нет желания жертвовать собой ради заведомо проигранного дела.

На этом острове нет больше силы, мы опустошили его, поставив на кон все, и проиграли. Ваш новый Император, без сомнения, будет травить народ Истинной Крови как волков. Не хочу становиться свидетелем их мучений.

— И поэтому ты отправляешься на север.

— Я тебя не понимаю. Когда-то ты вел жизнь Избавителя, поклявшегося извести на корню всех, кто верит в силу. С тех пор ты неоднократно встречался с ней и на востоке, и здесь. Она пронизывает всю Омару. И ею надо пользоваться, а не отрицать.

— Я принимаю ее существование как факт, и так же поступают все нынешние Избавители. Но использовать силу в своих интересах невозможно, она подчиняет себе тех, кто пытается это сделать. Согласен, власть притягательна. Но сила, которая просачивается в Омару сейчас, имеет лишь одну цель — уничтожение.

— Тех, кто оказывает сопротивление…

— Корбилиан, от которого я узнал, что такое сила, много рассказывал мне о ней. Он сравнивал ее с болезнью, которая угнездилась в теле Омары и обживает его. Болезни не нужны слуги: она просто делает свое дело, либо разрушая организм, в котором поселилась, либо погибая сама. Ей недоступны ни доводы разума, ни милосердие. Сила, владеющая Омарой сейчас, наверняка уничтожит ее. Есть только один способ этого избежать.

— Сопротивление?

— Именно. Я тоже не философ, Эвкор Эпта, и не пророк. Я не претендую на то, чтобы служить образцом чести, мудрости или справедливости. Но у меня есть цель, в которую я верю и к которой иду, не останавливаясь ни перед какими жертвами. Не все союзники одобряют мои методы, поэтому ты видишь меня здесь одного. Оттемар Римун, которого ты так презираешь, — человек милосердный. Он не будет без нужды убивать твоих людей. Возможно, он и тебе сохранил бы жизнь. — С этими словами Избавитель решительно шагнул к своей жертве, и из рукава его плаща выскользнуло раздвоенное стальное лезвие. Но я позабочусь об очищении Омары.

Эвкор Эпта сделал выпад, но его меч натолкнулся на сталь. Полетели искры. Он рубанул еще раз, однако Варгалоу двигался непостижимо быстро. Администратору случалось видеть хороших воинов на Золотых Островах: в имперскую армию брали только самых лучших и учили на совесть. Да и сам он всегда поддерживал себя в отличной форме, каждый день находя время для занятий фехтованием со своими братьями по крови, быстрота реакций которых выгодно отличала их от других людей. Однако никто из них не шел ни в какое сравнение с Варгалоу. Легко, словно танцуя, уходил он от самых коварных ударов противника, а его смертоносная сталь, по-змеиному свистя, рассекала воздух так проворно, что глаз не успевал следить за ее траекторией. Время разговоров кончилось.

Дважды сталь ударялась о сталь, рассыпая сверкающие снопы искр в темном ночном воздухе. Варгалоу, изучая возможности противника, позволил ему занять оборонительную позицию. Он сразу понял, что перед ним отличный фехтовальщик. Неожиданный выпад едва не застал его врасплох, лезвие прорезало одежду и прошло на волосок от кожи, но Избавитель успел увернуться, причем так резко, что Администратор чуть не потерял равновесие. Левый кулак Варгалоу врезался в незащищенную шею Эпты, и тот, хватая ртом воздух, отшатнулся.

Не давая противнику опомниться, Варгалоу нырнул вперед и одним скользящим движением перерезал сухожилия под коленями Администратора.

Тот упал как подрубленное дерево. Варгалоу стоял над ним, прижимая тяжелым сапогом к палубе правую руку противника с зажатым в ней мечом. Собрав воедино последние остатки силы, Эвкор Эпта мысленно призвал на помощь Анахизера. Избавитель, немедленно угадав его намерения, нагнулся и довершил начатое. В глазах Эпты потемнело, он попытался что-то сказать, но впившаяся в шею сталь отсекла рвавшиеся наружу слова, и Администратор захлебнулся кровавой пеной. Голова его откинулась назад и Варгалоу, поздравляя себя с успешным завершением дела отступил.

Он уже принялся очищать лезвие от крови, как вдруг позади раздался шелест. Избавитель вихрем обернулся, вскинув готовую к обороне руку, но это Киррикри взлетал в ночное небо, будто вдоволь наглядевшись на происходившее внизу. Варгалоу проводил удалявшуюся птицу взглядом, невольно задаваясь вопросом, не разочарован ли помощник Сайсифер тем, что он вышел победителем в этом бою.

Какой-то кашель снова приковал его внимание к поверженному врагу. Холодея от ужаса, он увидел, как Эвкор Эпта поднимает голову. Кровь ручьями стекала по его шее, пропитывая одежду, черное пятно на груди разрасталось прямо на глазах, но мертвые глаза открылись и задвигались, словно Администратор искал своего убийцу. Еще минута, и Эвкор Эпта сел и попытался заговорить. Кровавая пена выступила у него на губах.

Варгалоу отшатнулся. Ужас и омерзение переполняли его, парализуя сознание.

— Отличная работа, — проскрежетал незнакомый голос, и Варгалоу сразу понял, что это говорит не Администратор и не последние остатки силы, которой он обладал при жизни. Избавитель попятился к лестнице, что вела на мостик. Мертвец поднялся на колени, пошатнулся, встал на ноги.

— Не сомневайся, Варгалоу, — снова раздался скрежет, — твой враг мертв. Но ты слишком опасный соперник, чтобы оставаться в живых.

И тут он понял. Главное было как можно скорее убраться с корабля, ибо тварь, как бы Анахизер ни подпитывал ее своей силой, не могла двигаться достаточно быстро, чтобы угнаться за ним. Но тут через поручни вдоль корабельных бортов на палубу полезли еще какие-то существа. Он никогда не видел их раньше, но догадался, что это изиклены. Их были десятки. Они явно намеревались окружить его со всех сторон и разорвать на части или отдать в руки твари, что, пошатываясь, стояла перед ним.

Варгалоу взлетел на мостик, схватил факел и швырнул его назад, на палубу. Пылающая головня от удара рассыпалась на куски, и кое-где тут же загорелась обшивка и части балюстрады. Это на мгновение задержало изикленов, но Варгалоу видел, как все новые и новые продолжают лезть через борт. Что ж, значит, он в ловушке, которую, как это ни смешно, приготовил себе сам. И он вытащил из-под плаща стальную руку. Изиклены дорого заплатят за его жизнь.

Твари уже окружали мостик со всех сторон, как вдруг Варгалоу услышал голос, который звал его по имени. Он не сразу понял, откуда донесся крик, но потом с удивлением осознал, что голос исходил сверху. Бросив взгляд в ночное небо, он увидел Киррикри.

— Киррикри!

Подними руки, — приказала ему птица, и Варгалоу пережил еще одно потрясение, сообразив, что слышит ее слова. Но как это было возможно?

— Я слышу твой голос, — пробормотал он изумленно.

Кто угодно может услышать его, если я захочу. Живее! Руки!

Сова опустилась к нему, закрыв собой небо, и тут же послышался свист крыльев других птиц, среди которых был такой громадный орел, какого Варгалоу не видал за всю свою жизнь. Изиклены, поняв, что происходит, стаей кинулись на мостик. Но орлы поменьше пикировали на них с неба, рвали их острыми когтями, сея панику. Призвав на помощь все свое мужество, Избавитель поднял обе руки, настоящую и стальную, и отдался на милость птицам. Он почувствовал, как мощные лапы кольцом сомкнулись вокруг его левой руки, а когти другой птицы клацнули о сталь правой. Изиклены уже протягивали к нему свои перепончатые конечности, но он, изловчившись, ударил ближайшего из них сапогом в грудь, и тот кубарем полетел с мостика, увлекая за собой остальных.

Он боялся, что вес его окажется слишком велик даже для двух птиц, но вдруг, к немалому своему удивлению, почувствовал, как мостик ушел у него из-под ног. Еще один изиклен, очухавшись, взгромоздился на мостик, и Варгалоу смазал его на прощание сапогом по затылку. Птицы подняли Избавителя высоко над палубой, но внезапно едва не уронили в море. Сердце его забилось, как кузнечный молот, когда он увидел, что воды бухты буквально кипят изикленами, которые протягивают к нему свои лапы.

— Выше! Выше! — завопил он.

Скайрак, тяни! — услышал он натужный окрик Киррикри. В ответ раздался орлиный клекот. Подошвы его сапог уже почти касались воды, как вдруг в лицо ему ударил резкий порыв ветра и он почувствовал птичьи когти, которые впивались ему в бока, в ноги, в волосы, а ярко освещенная костром пылавшего корабля бухта, полная изикленов, начала быстро уменьшаться. Громада утеса нависла над ними, словно преисполнившись решимости не дать птицам поднять необычный груз в небо. Но те продолжали тянуть, и вскоре скала тоже осталась позади.

— А я думал, что ты меня бросил, — сказал Избавитель вслух.

И снова, не веря своему счастью, услышал голос совы.

Было время, когда я не задумываясь оставил бы и тебя, и Гайла выпутываться из беды самостоятельно. Но теперь, Саймон Варгалоу, я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. И предпочитаю, чтобы ты оставался в живых.

Услышав это, Варгалоу, несмотря на боль, которую причиняли ему острые птичьи когти, не смог сдержать улыбки. Неуверенность, так же как и полная изикленов бухта, осталась в прошлом; он упивался новым знанием. Восторг Избавителя мешался с радостью величественных птиц, вновь оказавшихся в своей стихии.

Эпилог

Оттемар встал лагерем в горах над Золотым Городом и предупредил спасавшихся на вершинах утесов жителей, чтобы они не спускались вниз до тех пор, пока угроза повторного наводнения или оседания почвы не минует окончательно. Только Умлак со своими Камнетесами рискнул войти в полуразрушенный Город, пообещав исправить там что можно и укрепить хотя бы часть неповрежденных построек, чтобы людям было куда возвращаться. Постепенно, сначала небольшими кучками, а потом и по несколько десятков человек сразу, несчастные обитатели лежавшей в руинах столицы собрались вокруг штандарта Римунов и признали Оттемара своим законным правителем. Он, в свою очередь, пообещал, что никаких казней и никаких политических репрессий не будет. Война закончилась, не успев начаться.

Весь день Оттемар просидел на огромном камне у самого края пропасти, глядя вниз, на внутреннее море, не переставая поражаться фантастическим изменениям, которым оно подверглось за последние сутки. В некотором отдалении от его наблюдательного пункта, но все время в поле зрения, находились вооруженные солдаты. Оттемар понимал, что отныне он постоянно будет жить в окружении бдительной охраны — в противном случае само физическое его существование подвергнется опасности. Теперь, сидя в одиночестве и радуясь передышке, он думал о Сайсифер и перебирал в памяти слова, которые она сказала во время их последнего разговора наедине. Да какая разница, будет у него наследник или нет? Когда придет нужда, преемник всегда найдется, даже если это и не родной сын. Ведь сам-то он не сын Кванара, так почему кто-нибудь из его собственных племянников или кузенов не сможет унаследовать трон после него? Сайсифер, разумеется, станет спорить, начнет толковать ему о долге и тому подобном, но он будет непоколебим. Он женится на ней, это решено! И он улыбнулся, вспомнив ее признание в любви к нему. К нему, кого она когда-то открыто презирала! Вдруг чей-то окрик прервал ровное течение его мыслей.

— Я же просил, чтобы меня не беспокоили! — раздраженно откликнулся он, но, увидев группу людей, среди которых был и Варгалоу, немедленно соскользнул со своего сиденья, скатился вниз по склону и приземлился на нешироком каменном карнизе рядом с Избавителем. Не скрывая своей радости, Оттемар хлопнул его по плечу, а когда тот поморщился, точно от боли, участливо спросил: — Эвкор Эпта?

Вид у Варгалоу был измученный, лицо побледнело, под глазами залегли темные круги, словно он не спал несколько ночей. Сквозь повязку на его левой руке местами проступала кровь. Однако, несмотря на все это, он улыбался.

— Умер. О том, как мы встретились и как я попал сюда снова, надо рассказывать отдельно, это долгая история. А сейчас тебя кое-кто хочет видеть.

Оттемар повернулся и увидел старика, который сделал шаг вперед и поклонился. Оттемар сразу его узнал, схватил его руку и горячо ее пожал:

— Ты — Дающий Закон!

— Рад служить тебе, мой господин. Дающие Закон на твоей стороне и готовы провести официальную церемонию, как только понадобится, прямо здесь, под открытым небом. Все жители Золотых Островов признают твое право на престол.

— А Администраторы? — переспросил Оттемар, бросив взгляд в сторону Варгалоу.

— Многие уже в плену, остальные погибли или скрываются в горах. Всю свою силу они потратили на разрушение стены. Со временем они все предстанут перед тобой, — сообщил Отарус.

— Хорошо. Проследи за тем, чтобы никого из них больше не убивали.

— С твоего позволения, господин, я хочу представить тебе еще одну особу.

Оттемар кивнул.

— Отдохнуть мне сегодня, похоже, все равно не удастся, так что давай, веди его сюда.

— Не его, господин. Ее.

Наследник озадаченно нахмурился и снова поглядел на Варгалоу, однако лицо Избавителя оставалось по-прежнему бесстрастным. Мгновение спустя перед Оттемаром предстала высокая темноволосая девушка, прекраснее которой он не встречал никогда в жизни. Он почувствовал, как взоры всех стоявших рядом мужчин устремились к ней, как головки подсолнуха к солнцу, но девушка, словно не замечая всеобщего восхищения, стояла, гордо выпрямив спину и глядя прямо перед собой.

— Это, — заговорил Отарус, — Теннебриель, дочь Вальдера Краннока и племянница Колхана, мужа Эстрин. Совет Ста избрал ее регентом еще до того, как стало известно о твоем возвращении.

— Да, я хорошо помню свое семейное древо, — ухмыльнулся Оттемар. Высокомерный взгляд девушки было трудно перенести, он обезоруживал. Насколько я понял, возникли разногласия относительно моего вступления на престол, — обратился он к ней.

— Это правда, — последовал ее ответ. — Эвкор Эпта строил другие планы. Он держал меня взаперти почти с самого младенчества. Он думал, что я слабоумная, и надеялся, что сможет всегда командовать мною. Поэтому он и собирался посадить меня на твой трон. Война, которую он развязал, велась от моего имени, но не по моему желанию.

— Я принимаю твое заявление. А ты принимаешь меня в качестве Императора?

Теннебриель ответила полным достоинства поклоном.

— Да. И не только я, но и весь дом Кранноков.

— Пусть будет известно всем, что Кранноки — такие же друзья моего дома, как Труллгуны и Гамавары.

Отарус, услышав эти слова, вздохнул с облегчением и собирался было что-то сказать, как вдруг к ним приблизилась еще одна фигура. Это была Сайсифер, и Оттемар, увидев ее рядом с Теннебриель, вынужден был признать, что она сильно уступает той в красоте, но все же ему страстно хотелось ее обнять, прямо здесь, при всех. Она была для него желаннее тысячи красавиц.

— Мой господин, — обратилась она к нему, и он улыбнулся. Никогда раньше она так не говорила, — мелькнула у него мысль. — Сейчас, после катастрофы, которую мы пережили, ничто не желанно для Золотых Островов так, как полное объединение.

— Разумеется…

— Мы все рады, что вражда между домами Труллгунов и Кранноков завершилась. Ты, в чьих жилах течет кровь двух династий — Труллгунов и Римунов, — можешь много сделать для воцарения полного согласия на Островах.

На что это она намекает? — подумал он. — С чего ей вообще пришло в голову явиться на совет и выступить с такой официозной речью?

Отарус тоже недоумевал.

— Что ты хочешь сказать, госпожа? — Он был знаком с девушкой совсем недавно, но уже успел преисполниться к ней глубоким почтением.

— События последней войны ясно показывают, что Кранноки ни в чем не виноваты. Никто не станет утверждать, будто Теннебриель подбивала их на восстание. Вся вина на Эвкоре Эпте, он ввел в заблуждение всех остальных.

— Именно так, — кивнул Отарус.

— Я видела более светлые дни, — продолжала Сайсифер, внезапно опустив голос почти до шепота. Оттемар почувствовал, что напряжение его достигло предела: он весь вибрировал, словно туго натянутая струна. Недоброе предчувствие овладело им, во рту пересохло. Сайсифер смотрела прямо на него, но он не в силах был поднять глаз.

— Что же нас ждет? — прервал молчание негромкий голос. Этот вопрос задал Варгалоу, который теперь стоял, сосредоточенно нахмурившись в ожидании ответа.

— Подробностей я не видела. Однако теперь, с позволения Императора, я хочу внести предложение.

Все обернулись к Оттемару, ожидая, пока он успокоится, ибо вид у него был взволнованный.

— Что? Предложение? Ну да, конечно, если это так необходимо. В ближайшие месяцы мне понадобится не один добрый совет.

Сайсифер обратилась к темноволосой девушке, несравненной красавице, и заговорила:

— Нет лучшего способа восстановить доверие между династиями Империи, чем вступить в брак с наследницей дома Кранноков.

Слушатели затаили дыхание. Их лица отражали самые разнообразные чувства, и только Варгалоу по-прежнему оставался бесстрастен. Он наблюдал за Оттемаром, и боль, которую тот испытывал, не укрылась от проницательного взгляда Избавителя.

Наследник не мог произнести ни слова, и Отарус, откашлявшись, дипломатично поспешил прервать молчание.

— Мне кажется, сейчас не время и не место для обсуждения матримониальных планов, однако мы должны поблагодарить Сайсифер за ее предложение…

Теннебриель не была потрясена так сильно, как Оттемар, но и радости идея Сайсифер у нее явно не вызвала.

— Неожиданное предложение, — сказала она. — Оно застигло меня врасплох. Скорее уж я готовилась к казни.

— Слишком многие ждали этого, — ответила Сайсифер. — Потому-то я и поспешила высказаться. Я не желаю Золотым Островам ничего, кроме добра. А какое решение может быть более удачным? Особенно если плодом этого союза станет сын, наследник трона…

— По-моему, ты сказала достаточно, — процедил Оттемар сквозь зубы. Он по-прежнему не находил в себе сил взглянуть девушке в глаза и потому не видел, что в них стояли слезы. — Обсудим твое предложение позже. Отарус, я буду тебе признателен, если ты перенесешь эту встречу на более позднее время. А сейчас мне нужно немного побыть одному. Я скоро вернусь.

— Разумеется, — поклонился Верховный Камергер.

Оттемар начал подниматься вверх по склону. На полпути он обернулся и приказал Варгалоу следовать за ним. Тот охотно повиновался. Наследник потребовал у него отчет о работе Камнетесов.

Сайсифер провожала их взглядом до тех пор, пока они не скрылись в реденькой рощице на вершине хребта. Душа ее разрывалась от боли, но она запретила себе думать об этом. Киррикри парил в небе прямо над ней, но не говорил ни слова.

Когда Оттемар и Варгалоу отошли достаточно далеко, чтобы остальные не могли услышать, о чем они говорят, Избавитель замедлил шаг и повернулся к наследнику лицом.

— Я знаю, как тебе сейчас плохо, Оттемар. Не надо быть ясновидящим, чтобы это понять. Но Сайсифер права.

— Мне судить об этом!

— Похоже, ты уже вынес суждение.

Оттемар пронзил его взглядом, чувствуя, как в нем закипает гнев.

— Император я или нет?

Варгалоу горестно улыбнулся:

— За это мы и сражались. Но взять Сайсифер в жены ты все равно не можешь, как бы сильно ты ее ни любил.

Казалось, Оттемар готов был ударить непрошеного советчика, закричать или сделать еще что-нибудь столь же отчаянное, но руки его бессильно опустились, и гнев потух, уступив место скорби.

— А что, это так заметно?

Варгалоу отрицательно покачал головой:

— Нет, но я понял. — И сова сказала, — хотел было добавить он, но прикусил язык, вовремя вспомнив, что Киррикри взял с него клятву никому не говорить о возникшем меж ними доверии. — Ты должен понять, что Сайсифер отворачивается от тебя именно потому, что любит. Женись ты на ней, и тебе вечно придется жить в страхе перед Кранноками. А так, если Теннебриель станет твоей женой, Кранноки сами пойдут под твою руку, ведь они очень нуждаются в защите именно теперь, после стольких лет страданий по вине одного глупого юнца и одного вспыльчивого короля.

Оттемар беспомощно ругнулся. Собрание внизу уже разошлось, осталась лишь кучка стражников.

— Она постоянно твердила мне о долге и ответственности.

— Добавь сюда еще и самопожертвование, — отозвался Варгалоу.

Наследник хотел было ответить ему какой-нибудь резкостью, но осекся, перехватив задумчивый взгляд Избавителя, устремленный куда-то вдаль.

— Странная мы компания, — заговорил тот. — Думать о себе у нас совсем нет времени. Да и не будет, пожалуй. — И он улыбнулся своим мыслям.

— Тебя это забавляет?

— Нет, просто я вспомнил, как сказал Эвкору Эпте, что я не философ. А теперь подумал, что, может быть, ошибся.

Оттемар улыбнулся ему в ответ:

— Всему свое время. Настанет пора и философствовать. А сейчас надо сохранять мужество и выдержку.

Варгалоу украдкой бросил взгляд на север, но тут же опустил глаза и принялся разглядывать свою правую руку. Следы крови исчезли, и она сияла, как в самый первый день, казалось, ожидая нового боевого крещения.

Король Света и Теней

Сага Омара 3

Эдриан Коул

Теперь мы рассеяны, как пыль в буре, мы, кто когда-то правил Омарой и чьи города были ее гордостью. Теперь мы создания земли, глубины камня, и она для нас и утроба, и могила, и все между ними.

Но настанет лучшее время, время стремления к свету, когда сверхлюди откажутся от своей жестокости к нам и поделятся с нами светом.

И мы снова с гордостью воссядем в залах наших предков.

Кредо Земной Мудрости

Я буду кричать в своей тоске и гневе, и каждое истинное дитя земли услышит меня. Я буду говорить за них всех, и Омара будет моей силой. Нигде во всей Омаре не будут слышны мои песни. Это будет время подготовки и сбора, и затем, как буря бурь, мы поднимемся и наполним землю под небом. Мы изгоним захватчика, узурпатора нашей славы. Омара очистится, и мы, ее кровь, будем искуплены.

Возвышенный

Разве мы убиваем тех, кого опекаем, тех, кто приходит к нам за защитой, больше, чем мы убиваем наших больных, наших раненых?

Разве нам не хватает сострадания? Я слышу, как вы говорите нет.

Тогда как же Омара должна судить тех, кто бежал к ней от великой тьмы? Пусть Омара сначала сама себя рассудит.

Если она хочет выжить, она должна это сделать. И время пришло.

Ультор, Разрушитель Веры,

Военачальник Земли

Часть первая Брэнног ХОСТ

1 Карак

Карак чувствовал приближение грозы и знал с помощью интуиции землемудра, что она сосредоточится над островом Медальон. Со своей точки обзора высоко над тем, что когда-то было Хаспом, узким отверстием к Внутреннему морю острова, которое было закрыто колоссальным оползнем, Карак изучал узоры облаков, отраженных в уже темнеющем океане. Как и Каменные делверы, он испытывал естественный страх перед морем и никогда не чувствовал себя на острове как дома, несмотря на его размеры. Но теперь беспокойство воды отражало странное настроение Империи, где говорили о надвигающейся войне и терроре на далеком западе. Когда первый раскат грома разнесся по горизонту, Карак почувствовал запах дождя, тяжело нависшего над головой. Через час будет потоп, и это будет плохо.

Под собой в тени он мог видеть лишь смутные очертания огромных Каменных Добытчиков, бесконечно убирающих камни и обломки оползня, их клятвенная задача — очистить Хасп и снова открыть Внутреннее Море для морских путей Империи. Как и Земляные Добытчики здесь, на Медальоне, они были верны недавно возведенному на престол Императору Оттемару Ремуну. Карак слушал, как рычащий гром движется над водой, и как разливались многочисленные морщины на его широком лице. Он пришел к доверию сверхлюдям, хотя когда-то, как и весь его народ, он ненавидел их и видел только жестокую силу захватчика, тирана. Но мир Омара вступил в новую эпоху, как и обещали советники Земляных Добытчиков. Ианелгон, который был Земляным Добытчиком Карака до своей смерти в Рокфасте, сам обещал новую жизнь для Земляных Добытчиков на поверхности. Карак сражался вместе с Каменными Добытчиками и Людьми против врагов Оттемара Ремуна и был щедро вознагражден. Но даже в этом случае Медальон так и не смог стать его настоящим домом, и мысли его часто возвращали его на восток, в родные края.

Он спустился по скалистым склонам Маладора к первому из отверстий, которые проделали Каменные Добытчики, и почти сразу же встретил двух крепких воинов Омлака. Каменные Добытчики узнали приземистую фигуру и сердечно поприветствовали его. Карак был немного крупнее большинства своих сородичей, примерно вполовину ниже человека, хотя и такой же широкий в плечах. У него была темная, обветренная кожа и широкие руки, которые, как знали Каменные Добытчики, имели хватку, почти равную их собственной. Его лицо выглядело мрачным, каким бы ни было его настроение, с его широкими чертами, но его сердце было теплым, а его преданность неоспоримой.

Карак! Что привело тебя с Высот? Ты проводишь там столько времени на вахте, клянусь, ты превращаешься в одного из нас. Посмотри, Элган, он не вырос хотя бы на шесть дюймов? — сказала первая из огромных фигур.

В первые дни Карак показал бы зубы и грубо ответил бы этим двоим, несмотря на их большой рост, но он сумел ухмыльнуться. Надвигается буря, — проворчал он.

Они привыкли к его прямолинейности; Карак всегда был в лучшем случае молчалив. Но они мгновенно распознали его беспокойство. Тяжелый?

Карак понимал опасность сильных осадков для бесчисленных туннелей под ними. Он кивнул. Да. И орлы кружат. Они уже тронуты тем, что грядет.

Элган, более крупный из двух Каменных Делверов, посмотрел на возвышающиеся Высоты Маладора. Штормы обычно их не касаются.

Тогда что-то еще. Мне нужно спуститься.

Элган, который задумчиво хмурился, вдруг усмехнулся. Да, вам лучше убедиться, что мы выполнили свою работу как следует. Но я думаю, вы увидите, что наши ребята подготовили достаточно дренажных каналов, чтобы отводить дождевую воду в открытое море.

Карак помахал рукой и исчез, оставив две большие фигуры смешиваться с разбросанными над ним камнями. Земляной почувствовал внутреннее свечение, когда спустился в систему туннелей, мгновенно окутанный землей, ее запахом и знанием того, что она жила и дышала для него, как могло бы быть любое животное. Он сразу же настроился на ее многочисленные формы жизни, большие и маленькие, ощущая их изобилие. Правда, он полюбил верхний воздух и небо, ответ, который он приписывал далекому прошлому своего народа, когда они жили на поверхности, но он был истинным Земляным, и здесь он был наиболее умиротворен. Когда он спускался, его тело начало светиться так, как это было свойственно его виду; им не требовалось искусственное освещение.

Верхние туннели были большими, но, как сказал Элган, от них шли хорошо сконструированные меньшие туннели, образуя сложную подземную сеть. Команды камнетесы и Земляной потратили много месяцев на удаление горных обломков из этого места, но им пришлось проявить крайнюю осторожность, чтобы Внутреннее море не затопило слишком быстро и не вызвало новый обвал. Это касалось и любого дождя, и однажды, месяц назад, два меньших туннеля сложились, хотя никто не погиб. Гордыня земляного народа, конечно, была уязвлена, и гнев Каракf был вулканическим, но он позаботился о том, чтобы работа была быстро восстановлена.

Теперь, спускаясь вниз, Карак встретил несколько своих товарищей, разговаривая с ними своим грубым тоном, говоря им быть бдительными этой ночью. Там были также Камнедобытчики, и они были рады его предостережениям. Через некоторое время он оказался один в одном из новых боковых туннелей и задался вопросом, зачем он пришел сюда. Конструкция была хорошей, земля прочной и тихой. Он был далеко от поверхности, и буря стала далеким шепотом в глубине его сознания. Он обернулся, увидев одинокого Камнедобытчика, проходящего по коридору, пересекающему этот туннель. Что-то в манере сгорбленной фигуры озадачило его. Карак бы окликнул его, но голоса здесь всегда были приглушенными, особенно там, где были новые разработки.

На переправе Карак увидел, как внизу идет Каменолом. Он не узнал гигантскую фигуру, что было странно, так как знал большинство людей Омлака. Возможно, это были новички, хотя было известно, что живы только те, кто пережил бегство из Рокфаста. Когда Каменолом спустился глубже в землю, Карак понял, что он движется странным механическим образом, почти как будто пьяный или ошеломленный. Может быть, он ранен? Карак снова собирался позвать его, когда Каменолом обернулся. Карак мгновенно замер, сливаясь с земляной стеной рядом с ним. Для человека он был бы невидим, но для Каменолома он мог бы и не быть.

Карак увидел лицо существа впереди, лицо почти лишенное выражения, словно высеченное из камня и не понимающее жизни внутри этого камня. Однако Каменный Делвер был скрытным, неся в себе какую-то тайну, которая намекала Кареку, что он выполняет частную задачу и не обязательно ту, которую одобрили бы его товарищи. Но он не видел Карака и поэтому повернулся, чтобы продолжить спуск.

Карак последовал за ним, приблизившись к Каменщику так близко, как только осмелился. Наконец он вышел в небольшую комнату, неуклюже вырытую из земли, не обращая внимания на ощущение окружающей скалы. Это было похоже на логово животного, наспех построенное с помощью полета. Это было совершенно неприлично: здесь не было заказано никаких подобных работ. Из ее портала Карак наблюдал, как Каменщик усердно прощупывает рыхлую почву стен. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы найти то, что он искал, и Карак предположил, что он, должно быть, спрятал это здесь ранее. Хотя это было покрыто землей, это был кусок металла, стержень длиной примерно с короткий меч человека. Каменщик легко очистил его от земли и засунул себе за пояс. Его лицо оставалось бесстрастным, когда он повернулся.

Карак отступил, озадаченный тем, почему такая скучная вещь должна быть объектом секретности. Он умело спрятался, когда Каменолом протащился мимо него; когда большая фигура начала восхождение, Карак почувствовал приближение второй, внутренней бури. Это была злая работа, он был уверен. Инстинктивно он спустился в комнату и изучил потревоженную землю. Очевидно, здесь было проделано много работы, не по удалению и формовке, а по безрассудной охоте, как будто животное пыталось выкопать свою добычу. Карак знал, что он должен следовать за Каменоломом, но сначала он должен был изучить это место. Что-то в нем говорило с ним. Он закрыл глаза в глубокой концентрации и увидел за оболочкой его стен.

Шок отбросил его назад. Он увидел вторжение. Он тут же оторвал когтями часть стены и через мгновение коснулся чего-то, отступая в ужасе. Его пальцы ткнули в протянутую руку, но даже когда они это сделали, он знал, что рука руки не была прикреплена ни к чему другому. И что еще хуже, это была не рука из плоти и крови, хотя в некотором смысле это казалось так. Разум Карака вернулся назад во времени, почти как если бы его направляли, в тот день, когда он стоял вместе с другими Землетворцами, Каменщиками и Людьми Империи на Высотах Маладора. Он стал свидетелем поразительной силы существа, известного как Орхунг, Созданный, которого создали Короли-Волшебники дальних восточных земель. Именно Орхунг вызвал оползень, заполнив Засов, тем самым спасая огромный флот союзников Оттемара Ремуна, который в противном случае утонул бы в ловушке, расставленной для него его врагом. Орхунг пожертвовал собой и своей силой в оползне и был погребен под бесчисленными тоннами камня, несомненно, раздавлен и уничтожен. И вот доказательство этого!

Карак знал наверняка, что рука, к которой он прикоснулся, принадлежала сломанному Орхунгу. Теперь в ней не было ни жизни, ни силы. Карак знал, что она была стерильна, как кость. Шок от прикосновения к такому предмету начал отступать — в конце концов, он не мог причинить ему вреда. На смену ему пришел новый страх, потому что теперь он знал, что именно унес с собой ренегат-Камнеделвер. Это был жезл силы, который использовал Орхунг. Был ли он тоже лишен энергии? Карак похолодел от чудовищности своего открытия. Если жезл силы все еще был заряжен…

Паника была не в его природе, но он двигался на удивление быстро, зная, что должен выследить Каменного искателя. Скрытность существа означала угрозу. Его могла подстегнуть личная жадность, но Карак слышал рассказы о тех, кто служил злу, и о том, как оно ими манипулировало. Если Анахизер, враг на западе, дал Каменному искателю задание найти жезл, это могло означать неисчислимую опасность для Империи.

Прошло немного времени, прежде чем Карак снова наткнулся на Каменного Делвера, который теперь двигался по еще одному новому туннелю, а не по тому, который был запланирован командой Омлака, продвигаясь вперед медленным, но обдуманным шагом по утрамбованной земле. Карак вытащил из-за пояса короткую дубинку, оружие, размер которого позабавил бы многих людей, но только тех, кто не видел, как Карак им пользуется.

Держись, — тихо позвал Карак, но его голос черпал силу из земли. Каменолом отреагировал медленно, почти вяло, повернувшись лицом к Землетворцу. Карак был в треть его роста. Никакого выражения не отразилось на лице Каменолома, и Карак точно знал, что это существо отравило свой разум. Ему нельзя было позволить уйти отсюда с жезлом, чего бы это ни стоило.

Карак двинулся вперед, и Каменолом зашипел. У него не было другого оружия, кроме жезла, но он не пытался его использовать. Вместо этого он сжал свои огромные кулаки и приготовился отразить ими Землетворца. У Карака не было сомнений, что в обычном состязании Каменолом легко превзойдет его, даже без оружия. Но это существо было, несомненно, медлительным. Карак не просил жезл: это было бы пустой тратой слов. Вместо этого он выбрал прямую атаку, надеясь застать Каменолома врасплох. Его дубина хрустнула по правому колену огромного существа, и Каменолом немедленно вытянул руку, чтобы упереться в стену земли рядом с ним. Но крика боли не было.

Карак скользнул назад, ожидая, что рука потянется к нему. Он знал, что один удар этого кулака убьет его. Каменный делвер зарычал, но с ним было что-то не так. Он мог следовать только своей главной цели, или так ему казалось. Одна рука потянулась, но Карак шагнул вперед и снова взмахнул своей дубинкой. Она скользнула по пальцам, безжалостно ломая их кости. Карак мрачно понял, что ему придется убить этого монстра. Он не мог позволить себе жалость; он видел слишком много ужасов в прошлом, ужасного Фер-Болгана запада и беспощадную волю их хозяина.

Когда он снова ударил, Карак увидел, что небольшая боль зафиксировалась у Каменного делвера. Он упал на колени, его кости были сломаны искусными ударами крошечной фигурки. Один удар по черепу, подумал Карак, быстрый и милосердный. Кем бы ни был этот Каменный делвер сейчас, он когда-то был одним из людей Омлака и заслуживает чистой смерти. Карак ждал возможности, зная, что она скоро появится.

Внезапно земля вокруг него вздрогнула, словно в ней зарылись огромные звери. Обрушившаяся земля заставила Карака отступить на несколько шагов, и через мгновение целый участок стены был отодвинут в сторону. Из нее вышло несколько фигур. Карак собирался поприветствовать их, пока что-то не заставило его отступить еще дальше. Он подумал, что они были Земляными, и так оно и было, но не только. Теперь вокруг него, словно сформированные самим воздухом туннеля, вышло двадцать из них. Они действительно были Земляными, но не из тех, что были у Карака. Их кожа показалась ему странной, потому что, хотя они были толстыми и прожилками, они были очень бледными, неприлично бледными, их гривы волос были длиннее и гораздо менее темными, чем обычно у их вида. Они носили сбрую, украшенную драгоценностями, на что мало кто из Земляных находил время, а их лица были разрисованы алой краской, глифами неизвестного языка. Чтобы подчеркнуть свою уникальность, они несли не дубинки, традиционное оружие земляных людей, а мечи, тонкие и острые, как жало гигантской пчелы. На мгновение замешательство Карака затмило их личность: в более ясный момент он мог бы узнать их. Но он не сомневался, что они были врагами.

Трое из них угрожали ему своей сверкающей сталью. Другие принялись убивать пораженного Стоунделвера. Они делали это не с наслаждением, но были столь же эффективны, как хирурги. Крови было мало. Один из них взял жезл и передал его существу, которое командовало ими.

Ошеломленный, Карак взмахнул дубинкой, едва удерживая нападавших на расстоянии. Он отступил по туннелю к месту, где не более трех из них могли напасть на него одновременно. Мысль о жезле временно покинула его, пока он боролся за свою жизнь, потому что он знал, что эти существа намеревались убить его. Они молчали, хотя их свирепые выражения лиц ясно давали понять их намерения. За ними Карак мельком увидел их товарищей, успешно отступающих, когда земля поглотила их. По крайней мере, подумал Карак, мне нужно иметь дело не более чем с тремя из них. Но с этим пришла более темная мысль: они были уверены в убийстве.

Среди своего народа Карак считался исключительным воином, и во время своего пребывания под горами Слотерхорн на северо-западе ему приходилось сохранять бдительность, чтобы не стать жертвой ненавистных Фер-Болганов, мрачных слуг Анахизера. Тем не менее, он редко встречал воинов с мечами. Трое перед ним не были новичками, и хотя меч был обычно чужд Землетворцам, эти трое были быстрыми и опытными. Их выбрали по этой причине, догадался Карак. Один из них рассек плоть его руки, прежде чем он увидел приближающееся движение. Он отомстил, поймав запястье второго сложным ударом тыльной стороны руки. Кость не сломалась, но нападавший был вынужден сменить руку.

Карак отступил в место, где трое нападающих не могли комфортно давить на него одновременно. У него была выносливость, чтобы сражаться с ними столько, сколько необходимо, но его беспокоило, что основная их масса быстро отступала. Жезл силы будет потерян, и этого нельзя было допустить. Один из нападающих сделал выпад слишком небрежно, и Карак отбросил меч в сторону, прежде чем развернуть дубинку и обрушить ее на голень противника. Туннель отозвался криком боли. Локоть Карака метнулся и идеально попал в висок раненого Землетворца, который упал на другого, отклонив то, что было бы ловким выпадом. Карак получил несколько сильных порезов, но его противники поняли, что он не будет легкой жертвой. Их сомнения начали проявляться. Карак увидел это и издал рев, который преследовал две цели: это был и вызов, и крик о помощи. Его сильно раздражало, что ему приходилось кричать кому-то, кто мог его слышать, но у него не было выбора. Звук сотряс туннель, и последний из невредимых нападавших на мгновение был застигнут врасплох, думая, что крыша может рухнуть. Карак ударил с большой скоростью и ловкостью, его дубинка пробила выдвинутый меч, ударив плашмя по черепу своего противника. Почти в тот же момент Карак был сбит в сторону натиском одного из других, и он обхватил его руками, чтобы предотвратить смертельный удар стали. Оба они упали на землю, и хотя Карак не дал мечу достичь его, теперь он видел последнего нападавшего, ожидающего своего момента, чтобы нанести смертельный удар.

Звуки из туннеля доносились до них, и вскоре двое товарищей Карака из земляной мчались к ним, рыча от гнева. Один из них бежал слишком быстро и врезался прямо в сталь, но другой сбил последнего из захватчиков на колени за его дерзость. Карак откатился от существа, которое держало его, и последний был быстро избит дубинкой.

Кто эти нарушители? — закричал Громнар, держась за свою раненую плоть и морщась от очевидной агонии. В ответ нарушитель, стоя на коленях, опустился вперед на свой меч, прежде чем его успели остановить, быстро убив себя. Карак тут же вскочил на ноги, но увидел, что все трое нападавших уже мертвы.

Спутник Громнара, Хаарг, нахмурился. Но я знаю землю этих Землетворных! Она далеко, далеко отсюда.

Кто они? — резко спросил Карак, забыв, что его спасли от неминуемой смерти. Они кажутся мне знакомыми.

Возвышенный, — сказал Хаарг. Если рассказы правдивы, они с Горы Безвременья. Но зачем им приходить сюда? И зачем убивать тебя?

Карак выплюнул грубое проклятие. Проследи, чтобы Громнара обслужили. Не спорь! Ты не сможешь убежать с таким порезом, Громнар. Хаарг, приведи как можно больше наших людей. Возьми мой след. Я следую за десятком или более этих Возвышенных. Он больше ничего не сказал, повернулся и прошел мимо тела убитого Камнеделателя так быстро, как только мог. Хаарг увидел огромный труп, но не колебался, помогая тяжело раненому Громнару подняться по туннелю.

Пока Карак мчался через недавно проделанные проходы Возвышенного Землетворца, его разум просеивал то, что он знал о них. Для большинства Землетворцев они были легендарными, фактически мифологическими фигурами, и он никогда не был уверен в их существовании до сих пор. Говорили, что где-то в отдаленных горных твердынях юго-востока Омары существовали общины Землетворцев, которые бежали туда после первых войн с Человеком, когда Землетворцы были вынуждены спуститься под землю, чтобы выжить. Некоторые из этих общин жили глубоко под горами и практически не имели никаких связей с внешним миром, ни над землей, ни под землей. Карак слышал о них, потому что его собственные земли находились в горах и были богаты слухами. Истории гласили, что где-то в сердце гор, где господствовали Возвышенные, находилась легендарная гора Безвременья, которой правил Возвышенный. Рассказы об этом мистическом существе были многочисленны, сказочны и, как верил Карак, преувеличены. Говорили, что он управляет собственным сообществом посвященных Землетворцев, Эзотериков, чье слово было законом в горах. Они называли себя Избранными Омары и были преданы земле и восстановлению ее тела, очищению от всех зол, которые ее осаждали, особенно от ненавистного Ксаниддума, где когда-то правили Короли-Волшебники. Они были вне законов рассеянных Землетворцев, которые были подобны священникам для многих племен Землетворцев под Омарой, и их взгляды, и взгляды их правителя, Возвышенного, были жесткими и непоколебимыми. Возвышенные, как говорили, были их солдатами.

Карак медленно поднимался наверх, удивляясь, что Возвышенные не спускаются глубоко вниз. Они могли путешествовать под землей так же легко, как люди над ней, но отряд впереди, казалось, поднимался на возвышенность над берегами Внутреннего моря. Более того, Карак знал, что они не направляются на запад, не сейчас. Он предполагал, что любой, кто украдет жезл Орхунга, будет действовать на стороне Анахизера: осознание того, что Возвышенные могут быть его союзниками, внезапно стало ужасающим, пока он снова не задумался об их нынешнем курсе. Если они не собирались идти на запад, то, по-видимому, они будут искать своего хозяина на юго-востоке, Возвышенного. Но зачем ему искать жезл власти, который, как знал Карак, был выкован и заряжен Королями-Волшебниками?

Прежде чем он это осознал, он оказался у узкого прохода, который вел во внешний мир. Возвышенные вырвались на поверхность и фактически поднимались на южные вершины Высот Маладора. Карак остановился, прежде чем последовать за ним, снова почувствовав запах приближающегося дождя. Словно в подтверждение, большая вспышка света озарила вершины над ним ослепительной белизной, за которой последовал страшный раскат грома. Капли дождя размером с его большой палец падали, увеличиваясь в объеме, пронизывая склоны миниатюрными каскадами. За собой он услышал погоню и решил дождаться, пока его товарищи присоединятся к нему.

Хаарг вел их, затаив дыхание, его дубина была готова к убийству, его лицо было мрачным, его глаза были полны фанатичной решимости. Он сразу увидел Карака. За ним стояли дюжина Землетворцев и один из гигантских Каменных Делверов, Юнгмар.

Громнар мертв, — тихо сказал Хаарг, но горечь в его словах была как яд. Рана не могла быть закрыта.

Лицо Карака исказилось в гримасе подавленной ярости. Он повернулся к буре и тут же вскочил на скалы за ней. В мерцающем свете он увидел движение наверху, которое обозначало полет Возвышенного, и жестом приказал тем, кто шел позади него, поторопиться. Земля под ними вздымалась, но их ноги были очень уверенными, и ни разу они не поскользнулись и не дрогнули. Никто из них не произнес ни слова, и одинокий Каменный Делвер прочитал в них волю отомстить за своего погибшего друга; это была такая же мощная сила, как и сила бушующих вокруг него стихий, еще более ужасная из-за своей тишины. Буря обрушилась на Медальон с почти маниакальной яростью, дождь хлынул со склонов. Карак был прав, это будет суровое испытание для туннелей в Хаспе.

Преследованию потребовался час, чтобы обнаружить Возвышенных. Они не спустились на землю, что удивительно, поскольку буря продолжала бушевать, а собрались в большой впадине. Где-то ниже Карака и его спутников Возвышенные изучали шумные небеса. Сначала Карак намеревался возглавить атаку, которая застанет врага врасплох, но теперь он увидел почти сорок Возвышенных, и все они были вооружены. Он не смел рисковать, ведя свою группу к смерти, и не мог нести ответственности за возможную смерть Джунгмара, верного Каменного Делвера, сгорбившегося рядом с ним в потопе. Карак знал, что этот огромный парень нападет без вопросов, если его попросят.

Почему они здесь? — спросил Юнгмар.

Карак хмыкнул. Странно. Они подвергаются не только этому потопу, но и братьям Скайрака. Он имел в виду огромных орлов с более высоких вершин.

Юнгмар указал высоко над головой. Несколько больших фигур спускались вниз, несмотря на шторм. Я не узнаю этих птиц! Если это птицы.

Хаарг старался быть как можно незаметнее на фоне мокрых камней. Они не с этих островов.

Огромные существа спустились, с черными крыльями и свирепыми глазами. Они не были орлами и были намного больше любой птицы, которую когда-либо видели Карак и его спутники. Один из них достиг земли рядом с Возвышенным и полетел к ним. Возвышенный подошел к существу, согнувшись под проливным дождем, протягивая предмет, который был мгновенно узнаваем. Жезл силы. Карак с растущей тревогой наблюдал, как изогнутый коготь протянулся и взял оружие. Клюв огромного существа открылся, сам загнутый, как коготь, но не раздалось ни звука. В полумраке были видны только глаза, холодные и полные злобы. Через несколько мгновений существо поднялось в воздух, используя вихрь ветра, чтобы скользить высоко. Когда он шел со своими собратьями, жезл, казалось, на мгновение засветился синим на черном фоне, но никто из спутников Карака не произнес ни слова. Они оставались в благоговении перед ужасным присутствием небесных существ и черным плащом зла, который они распространяли вокруг себя. Теперь они поднялись, словно листья, и так же легко уплыли далеко-далеко над Внутренним морем.

На восток и юг, — пробормотал Карак.

— Да, — кивнул Юнгмар. — Но кому?

Карак резко уставился на него. Ты здесь самый быстрый. Доложи об этом городу как можно быстрее! Об этом нужно рассказать самому императору. Это оружие Орхунга было похищено.

Джунмар заметно побледнел. Орхунг?

Карак кивнул. Сотворенный. Скорее передай свое послание Императору.

Юнгмар больше не останавливался, выполняя приказ, и через несколько мгновений растворился в земле, умчавшись прочь.

Хаарг наблюдал за Возвышенным. Что с ними?

Я думаю, мы можем только наблюдать за ними. Но поскольку небесные существа улетели на юго-восток, эти, без сомнения, последуют за ними.

Возвышенному?

Лучше они сделают это, чем пойдут на запад. Кареку не нужно было упоминать Анахизера и тех, кем он командовал. Он знал, что его Землетворцы жаждали позитивных действий, стремясь отомстить за Громнара. Все они были вполне готовы атаковать Возвышенные силы, если им будет приказано это сделать. В конце концов Кареку удалось поговорить с ними. Мы ничего не можем добиться здесь сейчас. Вы все должны вернуться в туннели. Этот шторм станет для них серьезным испытанием. Сделайте все возможное, чтобы ускорить работу. Императору скоро понадобится освободить проход в открытое море.

Разве мы не отомстим за Громнара? — раздался голос.

Карак посмотрел на них, не боясь восстания. Каждая смерть, которую мы претерпим, будет отомщена. Но не здесь. Я не буду тратить вас впустую в смерти против стольких.

Что ты будешь делать? — крикнул другой.

Карак напрягся. Я буду следить за этими нарушителями и попрошу их покинуть остров. Идите сейчас же! Скорее. Каменоломням понадобится каждая пара рук.

Момент мятежа прошел. С последними гримасами на Возвышенных далеко внизу они начали отступать. Хаарг был последним из них, и Карак схватил его за руку.

Смотри, работа закончена, — сказал он ему, и Хаарг сказал бы еще, но что-то в выражении лица Карака заставило его промолчать. Вместо этого он медленно отошел, все еще оглядываясь на Карака, который, казалось, пришел к какому-то мрачному и тайному решению.

Вскоре после этого Возвышенные начали исчезать, поглощаемые землей, как будто их никогда и не было. Карак уставился на пораженную бурей местность и все еще дикое небо. Что-то в земле глубоко тронуло его, и он не в первый раз почувствовал огромное притяжение земли. В этот момент ему показалось, что земля Омары пела ему, и из неизмеримых глубин мира раздавались аккорды всей истории, созданной Землей. Он инстинктивно повернулся на юго-восток, понимая, что там, за горизонтом, колыбель его народа всегда будет проявлять свой магнетизм, так же верно, как это могла бы сделать любая физическая сила. Он думал о войнах, которые он видел, и о своих погибших друзьях, и о недавно срубленном Громнаре. Когда он это делал, песня наполнила его, и он разделил свое горе со штормом, одинокий в этой отдаленной горной местности, и все же часть ее костей.

Возвышенный ушел под землю на восток. Карак позволил зову мира вести его, и позже, когда дождь все еще лил, он тоже сделал первые шаги в своем долгом путешествии.

2 Элдерхолд

Огрунд махнул своей боевой дубинкой, чтобы трое его младших товарищей приготовились. Они присели в узком туннеле, устремив взгляды на своего покрытого шрамами лидера, каждый из которых с нетерпением ждал возможности снова начать охоту. Слабое свечение их тел освещало изогнутые стены туннеля, выделяя его особую форму, дугу, образованную проходом зверя, на которого они охотились. Лицо Огрунда было потрескавшимся лабиринтом, его глаза ярко горели, и младший Земледелец видел в нем в такие моменты силу прошлого, его воинские дни. Они почитали любого, кто сражался в Ксаниддуме в ужасные черные дни войны, но Огрунда еще больше, потому что он ушел оттуда как лидер Земледелцев, которые были там. Никто из них не знал, как это лидерство тяготило его. Это была мантия, которую он предпочел бы не иметь, поскольку он получил ее после смерти знаменитого Игромма, Землетворца, который первым подружился с Брэнногом и отдал свою жизнь, чтобы спасти Саймона Варгалу из Избавителей.

Всякий раз, когда Огрунд думал об Игромме, его боль усиливалась тенью Избавителя, теперь союзника дела и друга Брэннога . Но здесь, в туннелях, пока шла охота, Огрунд отгонял от себя столь мрачные воспоминания. Впереди он слышал шипение кошмарного существа, за которым они гнались последние два часа. Это был темный червь, обитатель глубинной земли с севера, из-под пустынь, которые были Тишиной. Многие такие ужасы бежали наружу из огромных пустынных массивов, и хотя теперь они, как правило, жили глубоко под землей, некоторые из них отваживались выходить на поверхность, терроризируя то, что находили, охотясь за плотью. Огрунд откликнулся на просьбу ряда деревень, где люди и землетворцы жили в относительной гармонии вдоль лесистых предгорий южных хребтов Элдерхолда. После войны в Ксаниддуме люди этих земель отложили старые ссоры и хорошо объединились. Между двумя народами в этих лесных краях всегда были отношения, племена обоих были разбросаны. Земляне теперь привыкали к жизни на поверхности, а люди оказались гораздо более гостеприимными, чем когда-либо прежде. Было также верно, что обе расы должны были многого достичь вместе в своих усилиях по обеспечению безопасности от порождений Ксаниддума. Теперь по краям Безмолвия стояли многочисленные башни, следящие за любым злом, которое могло попытаться подняться из глубоких провалов этих пустынь, установленные там почти легендарным Брэнногом , который был лидером среди воинов, вызвавших падение Ксаниддума.

Земля в туннеле блестела от густой слизи, словно от следа огромного слизняка, и Землетворец поморщился. Огрунд повернулся к юношам, на его лице была очень редкая улыбка, хотя в его взгляде не было ничего дружелюбного. Просто подумайте о том, что я вам сказал. Мы — гончие! Никакого героизма и безумной спешки за убийством. Эта штука впереди нас уничтожит нас всех в один миг. Я видел таких, как они. И на что они способны. Просто делайте то, чему вас учили. Заставьте темного червя подниматься на поверхность.

Молодежь кивнула, скрывая свой страх, но радуясь тому, что так близко к завершению этой охоты. Огрунд хмыкнул, отворачиваясь от них. Он двинулся дальше, затем остановился, указывая. В сиянии они могли видеть очертания темного червя, застрявшего, словно гротескная личинка, в туннеле за ним. Его тело было бледным и пятнистым, его вены выступали, как виноградные лозы, сверкая светом и кровью. Головы не было видно, но Огрунд знал, что он был шире тела, с одним огромным глазом и ртом под ним, который мог бы заморозить большинство людей. Этот рот мог вытягиваться, как у гигантской змеи, утроившись в окружности; зубов не было, но длинный, извилистый язык двигался обманчиво быстро, увлекая за собой своих жертв. Он мог захватить что угодно размером с лошадь, и как только жертва оказывалась в его руках, она покрывалась слизью, вскоре проглатываясь целиком. Только в таком безумном мире, как Ксеннидум, могло появиться подобное существо.

Поверхность теперь была чуть выше двадцати футов над головой, хотя мракочервь на данный момент прекратил рыть свой туннель для побега. Огрунд знал, что снаружи был день, жаркий летний день, которого этот монстр хотел бы избежать. Но где-то под ним были еще две команды луней, заставляющие его подниматься. Они намеревались вытащить его на поверхность, где его ждали другие. Огрунд предупредил свою команду, что они должны держаться на месте, если зверь попытается повернуться и напасть. Здесь было мало места, но зверь будет еще более ограничен, чем они. Он предпочитал более глубокую землю и скалы, не наслаждаясь ограничениями этих более свободных туннелей. Если бы он попытался расширить туннель здесь, чтобы сражаться более свободно, потолок бы обрушился на него. Мягкая верхняя земля была полем боя для земляных людей, и их подвижность в этой почве давала им преимущество.

Огрунд скользнул вперед и использовал свою дубинку, чтобы исследовать извивающийся хвост мракоборца. Тот отреагировал немедленно, хлестнув вбок, но молодые Землетворцы были ошеломлены скоростью Огрунда. Он не только смог уйти из зоны досягаемости, но и проследил за синевой хвоста и использовал дубинку, чтобы ударить его в воздухе. Он сделал это еще дважды, и мракоборец дернулся вперед.

Рассредоточиться! — крикнул Огрунд. Остальные тут же сделали, как им было сказано, образовав подтуннели веером, который заблокировал бы любой внезапный поворот темного червя. Но каждый из них задавался вопросом, сможет ли он выступить хотя бы наполовину так же великолепно, как Огрунд, чье использование дубинки было почти магическим. Земля вздыбилась, сотрясаемая внезапным искривлением зверя, и, когда они посмотрели, они увидели, как хвост скользнул из виду в темноту, двигаясь с пугающей скоростью.

Продвигаясь вперед, трио подошло к Огрунду в другом проходе, но он указал вверх. Червь-мрачник исчез. Из-за нового отверстия начал пробиваться свет, и через несколько мгновений к ним в туннеле присоединилась еще одна группа Земляных.

Он поднялся! — сказал им Огрунд, и они тут же двинулись наружу в новую формацию. Постепенно они начали прокладывать себе путь через свежепахнущую землю, чувствуя над собой открытый воздух. Червь-мрачник сделал то, что они хотели. Он сбежал на дневной свет, не в силах выносить постоянные преследования, которым он подвергался внизу.

Земля здесь была волнистой, катящейся на юг, как зеленый прилив, к первому из высоких хребтов, его склоны были покрыты густым лиственным лесом. Когда мутный червь вырвался из земли, он оказался на поляне, широкой области, окруженной деревьями, богатыми летней зеленью. Существо поднялось на высокую траву, содрогаясь от непривычного яркого света солнца, его спина блестела, как лед. Белая мембрана скользнула по его единственному огромному глазу, а голова покачивалась из стороны в сторону, пытаясь выбраться из этой ловушки света. Тени густого леса манили его.

Сначала он не заметил существ среди деревьев, но в мгновение ока его дискомфорт был забыт, когда он понял, что здесь есть еда, и в изобилии. Выгнув свою толстую, но расширяющуюся шею, он извивался вперед. Люди Элдерхолда, которые собрались и которые теперь впервые как следует увидели существо, были поражены благоговением. Несколько из них быстро убежали, и только самые храбрые из них удержались на месте, схватившись за копья, пока их костяшки пальцев не побелели. Среди них были Землетворцы, которые сами были решительно настроены стоять на своем, как им было приказано.

Из-за деревьев выехала высокая фигура, его конь был весь в пене, глаза его сверкали красным при виде монстра перед ним. Червь мрака замер, его глаз остекленел, как луна. Три серые фигуры появились из зелени, огромные волки с обнаженными клыками, в их груди гремело, как гром. Всадник заговорил с ними, и они тут же упали на животы, скользя вперед, лишенные всякого страха перед этой мерзостью снизу. Воин вырезал себе толстый древко дерева и заточил его до точного конца; он держал его почти небрежно, но его глаза видели не только Червя мрака, но и лес за ним и тех, кто ждал там. За ним на дневной свет вышло несколько лошадей поменьше, боевые пони, выносливые и чрезвычайно крепкие, такие, которых разводили в более северных землях. Они вызвали много комментариев, когда их впервые увидели в Элдерхолде, поскольку они несли не Людей, а Землетворных, и последние сидели на них верхом так же легко и удобно, как мог бы сидеть любой Человек. Каждый нес знакомую боевую дубинку, но также и заостренное древко.

Их лидером был Человек, чье имя уже стало легендой среди лесных деревень, распространяясь как огонь от войны в Ксаниддуме, ибо это был Брэнног , один из героев войны и Человек, которого некоторые из Земных называли Королем Брэнногом . Он избрал Землетворных своим народом, первый сверхчеловек, сделавший это, и он принес, как гласили истории, новую эру для людей земли. Со своими странствующими воинами, своим Воинством, он приступил к тому, чтобы сделать землю безопасной после войны.

Червь-мрак следил за тремя волками, зная об их голоде по нему. Брэнног беспокоился, что существо не сбежит под землю снова, потому что если оно разорвет кольцо преследовавших его Земляных, и уйдет глубже, то пропадет. Но он сделал ставку на его полное отсутствие страха. Черви-мрак не были безумны, хотя их мозги были маленькими и способными к скрытности, и если бы он был достаточно мудр, чтобы уклониться от постоянного подстрекательства, он вполне мог бы избежать массированной атаки. Время убийства имело жизненно важное значение. Брэнног должен был позволить ему атаковать уверенно. К изумлению наблюдателей на деревьях, он спешился. Его черный конь тряхнул гривой и поскакал обратно на более безопасную землю.

За мракочервем, из вспаханной земли, теперь появился Огрунд и дюжина его избранных воинов. Они наблюдали за Брэнногом , ожидая его сигнала, и жители деревни знали, что это не случайная схватка: она была спланирована, возможно, разыграна заранее. Конечно, было много историй о том, как Брэнног — некоторые называли его Убийцей Червей — видел смерть многих из этих мародерствующих существ. Брэнног осторожно поднял свое копье и затем издал крик. Многое произошло.

Огрунд и его воины бросились вперед и ударили в заднюю часть мракочервя, чей глаз был твердо устремлен на Брэннога . Зверь содрогнулся, гораздо быстрее, чем кто-либо из наблюдавших мог бы поверить, игнорируя все остальное, кроме одинокого воина, как будто он ассоциировал его одного со своей болью и неудобствами. Волки Брэннога вскочили, как молнии, прыгнув вперед, прежде чем мракочервь понял. Их клыки вонзились в белую плоть его шеи, закрепив их там, где разинутая пасть не могла до них дотянуться. мракочервь продолжал свой неудержимый натиск, его язык теперь выскользнул. Брэнног знал ужасную опасность быть захваченным этим языком, но он холодно рассчитал время своих движений. Когда он был готов, он отвел свое копье и послал его, как пятно света, прямо в глаз мракочервя. Удар отбросил луковицеобразную голову в сторону, и, когда она повернулась, существо потеряло импульс, рухнув на изгиб плеча, прежде чем развернуться и извиваться в агонии. Один из волков был отброшен, но он приземлился вертикально и повернулся в страхе, ища шанс продолжить новую атаку. Двое других, не пострадавшие от удара, держались твердо, громко рыча.

Жест Брэннога вызвал атаку его конных воинов, которые теперь зажгли свои короткие копья и проскакали мимо темного червя, вонзив огонь в его мягкое подбрюшье. Он бился в агонии, ударяя в небо своими карикатурами на руки, раздутыми человеческими руками, которые делали его еще более чудовищным. Брэнног не испытывал сочувствия к зверю; для этого ему потребовалось слишком много жертв. Огрунд и его гончие также выступили вперед, но в их боевых дубинках не было нужды. Двадцать огненных копий подожгли богохульство. Через мгновение даже волкам пришлось отступить от жары.

Брэнног добрался до Огрунда и обнял Землетворца своей огромной рукой за плечи. Хорошая работа, — рассмеялся он, затем повернулся к гончим. Ты выбрал правильный путь. Игромм гордился бы тобой.

Огрунд не сделал ничего, кроме как кивнул, его лицо было бесстрастным, но если Брэнног был искренне доволен своей работой, он был доволен. Однако он никогда не стал бы сравнивать себя со своим мертвым другом.

Некоторые из земляных людей были опробованы впервые, и когда Брэнног пришел к ним, выделив их, они почувствовали силу Человека. Для одного из его собственного вида, Брэнног считался бы высоким и крепко сложенным. Рассказы были о том, что он пришел с далекого северо-запада и был рыболовом диких океанов, сформированных заснеженными горами и скалистыми берегами. Но он был человеком земли и доказывал так много раз, никогда не чувствовал себя более как дома, чем с земляными людьми, под землей или над ней. Он имел, как говорили другие истории, такую силу, какой не было у других людей, земную силу, а его дочь Сайсифер была колдуньей, которая могла общаться с землей и ее созданиями лучше, чем любой Земляной мудрец.

Молодой Землетворец чувствовал себя ничтожеством по сравнению с огромным Человеком, который теперь ухмылялся им. Я знаю, что вы все, должно быть, разочарованы тем, что не совершили убийство сами. Но вы должны очень ясно понять одну вещь, если вы собираетесь стать одним из моих Воинств. Мы — единое целое. То, что вы сделали, было так же важно, как и удар, который я нанес. Без ваших действий Червь Тьмы был бы жив до сих пор. Так что я доволен вами. Я впечатлен! Этого вы хотели, да? Произвести впечатление на легендарного Короля Брэннога ? Он рассмеялся, и в звуке они услышали рев горного ветра и шум водопада, грохот глубин земли. Брэнног повернулся к Огрунду, который теперь хмурился в своей обычной манере. Мы возьмем их с собой, Огрунд? Нам нужны молодые сердца, если мы хотим нести эту борьбу глубже в леса.

Огрунд хмыкнул, и только тот, кто хорошо его знал, как Брэнног , понял, что он тоже был доволен. Пока Брэнног говорил с другими своими воинами, он заметил, что приближается несколько жителей деревни. Он сразу же направился к ним.

Он указал на тлеющего темного червя. Я предлагаю вам убедиться, что существо полностью сгорело в огне. И никогда не совершайте ошибку, пытаясь приготовить мясо этих тварей для еды.

Мужчина, который вел жителей деревни, был немного старше Брэннога , но выглядел изможденным и нервным. Конечно. Мы только рады подчиняться вашим приказам.

Брэнног удивленно поднял брови. Приказы? Вы должны быть своими людьми, Ландвурд! Я не приказываю вам. Я был рад помочь, но я не ваш король, несмотря на то, что они обо мне говорят. Это ваши земли. Мы ваши гости, не более.

Да, но…

Мы все слишком долго жили под тенью Ксаниддума. Если на вас снова нападут, не стесняйтесь обращаться к Землетворцам или к любой другой деревне. Они тянутся далеко на запад, прямо к новому городу Элберон, где правит Руан. Так что у вас есть союзники, я обещаю вам. Он взял руку Ландвурда и крепко сжал ее.

Ландвурд снова был поражен огромной фигурой, которая каким-то образом производила впечатление девяти футов ростом, а не всего лишь шести. Когда он взял руку, Ландвурд почувствовал в ней силу, не просто человеческую силу, но что-то еще, как будто он каким-то образом погрузил свою руку глубоко в землю. Брэнног был непохож ни на одного другого человека, которого Ландвурд когда-либо встречал. В нем было много от творения Земли, потому что его кожа была такой же, как у них, толстая и более грубая, чем у человека, гораздо более волосатая, а его лицо имело стихийную форму, намекающую на камень и кости земли, даже на ветры. Говорили, что Брэнног обитал как под землей, так и над ней, и вкушал ее странные плоды, пищу меньших людей, и даже что он мог двигаться, как они, сквозь скалы и горы, куда не мог пройти ни один обычный человек. Такое не должно быть возможным, но Ландвурд знал, что деревням Элдерхолда нужны такие убеждения, если они хотят выбраться из дней страха.

Ну, я плохой хозяин! — вдруг выпалил он. Вот, Брэнног , позволь мне как следует представить моих товарищей. А потом ты должен прийти в деревню со своим Хозяином, и мы отпразднуем это убийство.

Брэнног ухмыльнулся. Превосходно. Через десять лет ты узнаешь, что истории рассказывают о том, как в этот день было убито дюжина монстров, и об армии из тысячи человек, которые их сразили.

Ландвурд вежливо улыбнулся, когда его люди вышли вперед. Он знал, что Брэнног редко говорил о своем участии в войне в Ксаниддуме — он тоже назвал бы это преувеличением событий? Вероятно, и все же это был самый ужасный опыт, который мог пережить любой человек.

Верный своему слову, Ландвурд позаботился о том, чтобы празднества в тот вечер были основательными. Мужчины из шести деревень прибыли, чтобы выпить за короля Брэннога и его замечательную компанию, и Брэнног был воодушевлен, увидев среди них так много Земляных из лесных земель, свидетельство того, что растущая гармония между двумя народами обрела новую силу здесь, в Элдерхолде. Его собственные последователи, как и Огрунд, также были более довольны, чем прежде, привыкнув к идее жизни над землей и компании людей, которых когда-то презрительно называли сверхлюдьми. Сегодня вечером в лесу было так много смеха, как никогда раньше, и песни Земляных звучали гордо, люди слушали, завороженные, прекрасные голоса, присоединяясь к ним по мере того, как наступала ночь, и танцевали под волынки Земляных, мелодии которых редко можно было услышать за пределами подкопов. Несмотря на веселье, Брэнног поймал себя на мысли о великих переменах в своей жизни с тех пор, как он покинул рыбацкую деревню Сундхейвен.

Он тихо пил, наслаждаясь превосходным вином жителей деревни и наблюдая, как его товарищи общаются у костров. В этом пламени Брэнног снова увидел факелы, которые освещали улицы Ксаниддума, когда армия покидала его, преследуемая ужасами этого места. Он встряхнулся и подумал о последующем годе, проведенном в организации строительства множества оборонительных сооружений, чтобы следить за Тишиной на предмет признаков зла, и в совершении многих путешествий. Нация Земляных в целом приветствовала новость о том, что так называемые сверхлюди сражались бок о бок с меньшими Земляными, и Брэнног встретил нескольких Земляных, лидеров различных племен Земляных. Когда они услышали о дружбе Брэннога и его яростной решимости снова вывести свой народ на поверхность, они были осторожны, но те, кто действовал быстро, стали вдохновением для других. Однако это была трудная задача, поскольку Созданные Землей были разбросаны повсюду, и были намеки на то, что в некоторых частях мира даже верования в Мудрость Земли не соблюдались.

Брэнног двинулся дальше на юго-восток, проникая в земли, далекие от Дельты Трех Рек, где его друзья строили свой новый город Элберон. Брэнног не поддерживал столь тесный контакт, как ему бы хотелось, но до него дошли слухи, что теперь правит Руан Дубнор, более чем способный воин, который наверняка сделает город процветающим. И Сайсифер , дочь Брэннога , послала ему трех волков, когда-то зверей Ратиллика, которые также вынесли Ксаниддум. Брэнног не мог говорить с ними так, как могла его дочь, потому что она наслаждалась уникальным общением со всеми существами, но волки понимали его, и его отношения с ними заставили многих Землян изумляться. Через них Сайсифер впервые сказала отцу, что она отправляется через океан на Золотой остров, потому что их старый союзник, Гайл, наследник Империи, подвергался угрозам со стороны своих врагов.

На мгновение Брэнног нахмурился, вспомнив Оттемара Ремуна, который называл себя Гайлом, чтобы скрыть свою личность на долгие месяцы. Брэнног не любил этого человека, потому что Ксаниддум открыл ему темную сторону, которую Брэнногу было трудно стереть из памяти, как бы несправедливо ни было судить его по ней. И все же он стремился загладить свою вину, и Ксаниддум, в конце концов, пометил их всех. Брэнног вспомнил, как он получил известие о похищении Оттемара. Он не покинул эти земли, чтобы отправиться на запад. Возможно, мне следовало это сделать. Мне следовало пойти на свадьбу Руана, подумал он про себя, зная, что Руан хотел бы, чтобы он был там, когда он взял руку бурной Агетты, дочери свирепого Странгарта. Каким-то образом, с его растущим союзом с Землетворцами, он не был рад возвращению в западные города.

У меня много связей на западе, — размышлял он. — Но мой путь лежит на юг и восток. Пока внизу прячутся Землетворцы, боящиеся света, я буду искать их.

Вскоре он собрал для себя Войско замечательных воинов, ядром которого были ветераны из Ксеннидхума, самого отважного из Огрунда. К ним пришли другие достойные Землетворцы из многочисленных племен, и когда Войско бродило по лесным землям, бич беженцев Ксеннидхума, Брэнногу был дан титул короля. Он не раз отказывался от него, но поскольку Землетворцы настояли на этом, он сделал этот титул своим знаменем.

Могу ли я посидеть с вами немного? — раздался глубокий голос рядом с ним. Рядом с ним, словно призрак, материализовался пожилой человек в длинном одеянии, его лысая голова сияла в свете костра. Его звали Кеннах, один из местных мудрецов, человек, которого хорошо уважал его народ. Он с опаской посмотрел на волков, но они хорошо поели и не обратили на него внимания.

Конечно, — сказал Брэнног , радуясь, что его мысли были прерваны.

Ваш Хозяин замечателен, — сказал Кеннах. Когда до нас дошли слухи, что вы здесь, в лесах, мы испугались.

Боюсь! — сказал Брэнног . Почему ты должен бояться?

Кеннах почесал голову и осмотрел свои ноги, хотя и не смущаясь. Это слияние племен, наций произошло быстро. Когда некоторое время назад здесь появился первый Землетворец, были стычки. Ничего слишком жестокого, но было кровопролитие. Но наш общий враг объединил нас. Нам нужна была настоящая связь, более глубокое понимание. Даже сейчас мы никогда не встречали Земного Мудрости тех, кто стал частью нас. Он где-то в лесу, как существо из мифа. Но он реален, я это знаю. Твой приход, возможно, открыл ему путь. Это моя надежда.

Брэнног рассудительно кивнул. Когда мы сражались в Ксаниддуме, это была странная компания. Доставщики сражались рядом с нами.

Кеннах вздрогнул от упоминания. Сам Варгалу был там, так я слышал.

И все же ты его боишься?

К нам только один раз пришли Избавители. Они вселили в нас ужас.

Брэнног подумал о своей деревне и о том, как Варгалоу оставил свой мрачный след на ней. Мой народ испытал этот ужас однажды. Но больше нет. Варгалоу уже не тот мститель, каким был. Поверьте мне, он союзник, и его очень ценят. И где он сейчас? — задавался вопросом Брэнног . Когда-то я знал, что он преследовал свои собственные цели, свое собственное стремление к власти. И все же, в руинах пустынного города Кирена, он попросил меня забрать его смертоносную сталь, избавить его от проклятия. Я отказал ему и заставил его нести это как приговор. Должен ли я был быть более милосердным?

Да, странные времена настали, — сказал Кеннах.

Вы больше не будете подвергаться преследованиям со стороны Избавителей.

Я бы хотел поговорить о профсоюзах.

Брэнног внезапно ухмыльнулся и обнял его. Кеннах почувствовал себя так, словно его схватил медведь. Союзы! — рассмеялся Брэнног . Конечно! И мне нужны воины. Здесь есть несколько человек, которые поедут со мной, а?

Кеннах кивнул, хотя что-то явно было у него на уме. Да, у тебя много дел в Элдерхолде. Куда ты теперь пойдешь?

На мгновение Брэнног подумал о западе и его проблемах, но вместо этого он повернулся к темным горным массивам на юге, скрытым складками ночи. Я имею намерение войти в горы, — сказал он наконец.

Кеннах не скрыл своего удивления. Могу ли я спросить, почему?

Что-то влекло меня к ним. Я шел по лесам, вырубая ужасы Ксеннидхума там, где я их находил, но когда я размышляю, я вижу, что я все время двигался на юг, ища проход.

О горах почти ничего не известно…

Там есть земляной . Легенды говорят, что их много, и это одно большое сообщество. Если оно существует, я должен его найти. Брэнног внезапно глубоко вздохнул. Я боюсь, Кеннах, что будет еще одна война.

Война? — ахнул Кеннах, содрогаясь всем телом. Но с кем? С горой, созданной Землей?

Брэнног покачал головой. Нет. Что-то шевелится на далеком западе. До меня дошли слухи, что на Золотом острове новый император. Оттомар Ремун, сражавшийся вместе с нами в Ксаниддуме, стал преемником своего безумного кузена.

Он жаждет наших земель?

Брэнног улыбнулся. Нет, нет. Он союзник. Но нам всем угрожает тьма на западе. Мне, возможно, придется отправиться к Императору с армией, если я смогу ее собрать.

Кеннах выглядел потрясенным. Но это ужасные новости.

Поскольку опасность растет в силе, я предан. Потому что моя дочь там, хотел сказать он. И если она скажет мне, что я должен идти, я не имею права отказаться. Что-то связывает ее с западом. Почему? Когда она могла бы работать здесь, с ее силами, чтобы сделать мою задачу намного легче. Как бы Земляные толпились у нее!

Тогда причина, по которой я говорю с вами, еще более весома.

“Ой?”

Известно, как ты построил свое Воинство и как ты объединил Земляных многих племен. И как они называют тебя королем.

Если это их объединяет, то хорошо.

Но у тебя нет людей, никого из твоих людей. Есть ли для этого причина? — тихо сказал Кеннах, его тревога усиливалась. Ему бы не понравилось настраивать против себя этого огромного человека.

К его облегчению, Брэнног улыбнулся. Люди? Нет, я не избегал их. Просто они не могут пойти туда, куда идут Созданные Землей. Куда могу пойти я. Дары, силы, которыми обладают Созданные Землей, они каким-то образом делят со мной. Я ем с ними и беру тайное питание из самой земли. Иногда я думаю, не становлюсь ли я одним из них. Я не такой, как другие люди, как вы могли видеть. Он тихо рассмеялся, протягивая руки. Они были намного больше человеческих рук, созданные для того, чтобы отодвигать землю, формировать сами скалы. И в полумраке Кеннах подумал, что они светятся, хотя, должно быть, это был огонь. Я не всегда был таким. В юности я рыбачил в глубоких морях, так далеко от берега, как чайка!

Но ты ездишь верхом и даже научил Землетворца ездить с тобой. Это было неслыханно, пока ты не собрал свое Воинство!

Не так. Когда-то, давным-давно, Земляные жили, как живут люди, и действительно, они были людьми. Я слышал их историю из камней потерянной Кирены. Моя цель — поднять их из земли и поселить на поверхности Омары. Поэтому я учу их навыкам людей, так же как они учат меня своим навыкам.

Хорошо, что вы так делаете. Но поскольку вы теперь проводите больше времени на поверхности, не следует ли вам подумать о том, чтобы мужчины ехали с вами?

Брэнног нахмурился, глядя на огонь, затем снова посмотрел на старейшину. Он усмехнулся, увидев выражение лица Кеннаха. Ты думаешь, что я оскорблен? Вовсе нет. Ты прав. Это было бы вполне разумно. До сих пор не было никакой реальной необходимости иметь мужчин с нами. Они бы нам помешали.

“До настоящего времени?”

Брэнног задумался над словами старейшины. Ты думаешь, мне пора добавить людей в мое Воинство?

Так много из них хотят ехать с тобой. Они завидуют Землетворцам. И я клянусь, они хотели бы видеть, как эта гармония распространяется. Такой вражды, которая когда-то существовала в Элдерхолде, больше нет.

Да, я это понимаю. В других местах это не так. Так что же вы хотите, чтобы я сделал?

Очевидно, вы сами выбираете себе последователей…

Всегда. Но если у вас есть люди, которые хотят пойти со мной, я осмотрю их завтра, то есть, если кто-то из них достаточно здоров, чтобы встать с солнцем. Судя по сегодняшним пиршествам, доказательства обратного!

Кеннах улыбнулся. О, будьте уверены, на рассвете люди поднимутся.

Я поговорю с Огрундом, моим командиром из земляной . Ему может потребоваться некоторое время, чтобы привыкнуть к этой идее, но если я посажу его на лошадь, я смогу заставить его принять это. Да, Кеннах, это мудрый поступок, и я рад, что ты выступил с ним.

У меня есть еще одна просьба к вам, хотя я понимаю, что вы можете подумать, что я вмешиваюсь…

Чепуха! Ни один человек не выигрывал войну в одиночку. Что это?

Есть кое-кто, кого я хотел бы вам представить. Кеннах снова стал серьезным, и Брэнног почувствовал его нервозность. Они поднялись вместе, Кеннах натянуто, и Брэнног жестом показал ему, чтобы он вел их. Он заговорил с волками, приказав им лежать смирно, и они не двинулись с места. За кострами, около одного из деревенских домов, стояла одинокая фигура, молча наблюдавшая за празднеством. Внезапный треск дров в огне вызвал сноп искр, и в ярком сиянии Брэнног увидел, что это была темноволосая девушка. Он затаил дыхание, на мгновение подумав, что это его дочь с коротко подстриженными волосами. Она застенчиво шагнула вперед, и он понял, что это не так.

Это Руванна.

Она была, как теперь увидел Брэнног , невысокой девушкой, чуть выше роста земляной и имела хрупкое телосложение, но с твердостью, которая предполагала силу. Это была обычная черта женщин Элдерхолда, и все же было в ней что-то, что намекало на происхождение земляной , ее кожа, ее широкие черты. Она поклонилась ему, как будто он действительно был королем, и он почувствовал себя неловко; ее глаза смотрели вниз на землю.

Брэнног повернулся к Кеннаху, ничего не сказав, хотя его незаданные вопросы были достаточно ясны.

Она хочет пойти с тобой, — сказал старец, побледнев.

Брэнног фыркнул. Я не хочу обидеть тебя или девушку, Кеннах…

У нее есть целительная сила…

Так же, как и мои Земляные…

Не такая, как эти. Она не обычная девочка. Она одна из новых детей.

Брэнног снова изучил девушку. Что Кеннах имел в виду?

Старейшина понял его замешательство. Ее мать была деревенской девушкой, а отец — земледельцем, — просто сказал он. В Элдерхолде было несколько таких союзов.

Брэнног ахнул, поняв, что именно в Руванне сделало ее такой знакомой. Но это же замечательно! — сказал он. Он подошел к девушке и поднял ее подбородок. Его взгляд встретился с выражением сильной воли, мрачной решимости. И что-то еще: это был гнев? Значит, у тебя есть дар целительства?

Она кивнула.

А где сейчас ее родители?

Кеннах тихо заговорил. Давно умерли. Их забрал червь-мутант или какой-то другой зверь. Они жили в лесах.

Брэнног сжал кулаки, изучая темноту, а не лицо девушки, что все же тревожило его, хотя он не мог понять, почему это должно было беспокоить. Это так?

Ты возьмешь ее? — спросил Кеннах.

Брэнног прислушивался к ночи, его мысли были далеки от этого места. Музыка земных труб раздалась снова, и под ней была другая музыка, но когда он попытался услышать ее отчетливо, она затихла. Близость Руванны еще больше напомнила ему о его дочери, которой он когда-то позволил покинуть его, чтобы жить своей жизнью, только чтобы увидеть опасность, в которую он ее вверг. Он пошел за ней, и так началась его новая жизнь. Девушка перед ним была не старше Сайсифер ; меньше, возможно, семнадцати лет. Брэнног подумал о западе: должен ли он был вернуться, чтобы снова найти Сайсифер ? Или он был прав, ожидая, что она придет сюда? У меня есть другие обязанности!

Он бросил короткий взгляд на Руванну. Было бы неразумно с моей стороны забрать тебя, — хрипло сказал он. Мне жаль. Он отвернулся, и ночь забрала его, так что он не увидел вспышки гнева в глазах девушки. Она долго смотрела в темноту, не подозревая, что Кеннах тоже покинул ее.

3

Руванна

Вскоре после рассвета, когда отряд воинов выехал из деревни, и звуки их лошадей заглушались травой, Руванна наблюдала за ними с высоты, прижавшись к вершине холма. Роса была влажной и холодила ее живот, но она приветствовала ее объятия, довольствуясь тем, что была так близко к земле. Иногда, растянувшись над ней таким образом, она могла чувствовать ее пульс и чувствовать, как часть ее, созданная Землей, вторит ее вздохам. Теперь она могла слышать каждый мягкий удар копыта, когда он касался земли, резонируя. Она могла бы закрыть глаза и пересчитать каждого воина, когда он уходил, тех, кто ехал, и тех, кто шел, потому что король Брэнног всегда брал с собой своих гонцов. Но ее глаза были широко открыты, жаждущие увидеть Воинство. Она видела, как оно вьется среди деревьев, уходя на юг и к дальним перевалам, которые выведут его за пределы этих земель к более высоким хребтам, а затем к горам.

Руванна мельком увидела огромную фигуру Брэннога в начале колонны, рядом с ним был Огрунд. Как и было обещано, мужчины деревни теперь ехали позади них вместе с полной компанией спутников земляной . Всего было более сотни воинов, и Руванна знала, что их, вероятно, вдвое больше, менее чем в трех милях отсюда, всегда держась в пределах досягаемости своего хозяина. Ее лицо вспыхнуло, когда она подумала о короле. Как он смеет отказывать мне! Девушка, предполагает он, будет обузой. Или, что еще хуже, ребенком! Да, так он обо мне думает? Я едва достаю ему до груди. Но она улыбнулась. Она провела свой последний день в деревне. Она не собиралась задерживаться здесь, и когда они обнаружат, что ее нет, Кеннах поймет, что с ней случилось. Куда бы Брэнног ни повел своего земляной , Руванна отправится с ними. Она ждала много лет, чтобы решить, как ей следовать, чтобы понять, как ей следует использовать свои дары. Как только она увидела Брэннога и его Хозяина, она все поняла.

Прежде чем последний из воинов внизу покинул деревню, Руванна скользнула назад и ускользнула вниз по задней части холма, где среди камней журчал крошечный ручеек. Используя его, чтобы скрыть свой след, она умчалась в лес, быстрая, как олень, хотя и гораздо более проворная среди тростника и камней. Ни одно другое существо не чувствовало себя в лесу как дома, и только птицы двигались быстрее. Она смеялась, когда шла, что жители деревни редко видели, как она это делала, и ее музыкальный голос был поглощен лесом, скрыт им.

Весь этот день и следующий она следовала за Брэнногом на юг, никогда не отходя дальше, чем на несколько сотен ярдов от Хозяина, но никто из них не знал, что она там, если только они не принимали ее звуки за звуки крадущейся лисы или существа из леса. Если кто-то из земляной приближался, она знала об этом задолго до того, как они могли ее обнаружить, и она уходила на деревья или скользила под скалу. Она становилась как ветер, хотя никто не чувствовал ее движения.

На третью ночь, пока мужчины Брэннога разводили огонь, она наблюдала за их движениями с каменной кучи, которая возвышалась почти прямо над ними. Часто по ночам Брэнног и его меньшие воины уходили под землю, где было легче всего оставаться незамеченными для тех, кто мог оказаться снаружи, но с тех пор, как к ним присоединились мужчины Элдерхолда, Брэнног приказал своему Земледельцу больше времени проводить, привыкая спать на поверхности и разжигать костер. Руванна слышала, как он говорил им, с его обычным весельем, что огонь будет отпугивать врагов и не заставит их пробраться внутрь. Огрунд, отметила она, был более чем немного недоволен, и он показался ей особенно неприятным Земледельцем, хотя его собственные воины, очевидно, относились к нему с большим уважением. Без сомнения, презрительно подумала Руванна, он Земледельец, склонный к кровопролитию, когда дело доходит до сражений.

Именно в то время, как она мысленно изливала свое презрение на несчастного Огрунда, она позволила своей собственной защите соскользнуть самым непривычным образом. Позади нее, образуя полукруг, который отсекал скалу от остального леса, двигались три фигуры. Они были такими же тихими и призрачными, как и девушка в ее преследовании, и они использовали ночь так, словно были сделаны из нее. Низко на животах, медленно продвигаясь вперед так же незаметно, как тени, волки приближались.

Только когда первый из них ступил на голый камень, Руванна обернулась. Она стояла на локтях, выгнув шею. Ее взгляд встретился с взглядом ведущего волка, и прежде чем она успела сделать еще один вдох, она увидела, как двое других отрезали ей путь к отступлению. Вместе волки упали, но через мгновение они прыгнут вперед. С такого расстояния они будут у ее горла, не касаясь земли.

Гнараг Мудрый Земли закрыл глаза в медитации. В своей комнате, глубоко под земляными укреплениями его маленького племени, он чувствовал себя достаточно защищенным от сложностей более высоких подкопов. Земли вокруг него были голыми, каменистыми, слишком близко к горам для его комфорта, но достаточно высоко над самыми глубочайшими частями леса, чтобы быть свободными от его бесчисленных хищников. Земледелец должен был жить к северу отсюда или гораздо дальше на запад, где почва была более рыхлой, более плодородной. Это место было бесплодным, его было трудно использовать с пользой. Его люди были немногочисленны, замкнуты. Некоторые из них пытались убедить его, его, Мудрого Земли!, что они должны отправиться еще дальше на юг, туда, где должны были обитать великие сообщества легенд. Он отказался, так же как отказался рискнуть и перебраться на север и запад. Слишком близко к Тишине и тварям, которые выползали из этого отвратительного места. Нет, его племя должно было остаться здесь, окруженное страхами и слухами, но не во власти Ксаниддума.

Раздался громкий стук в его дверь. Как они посмели! Его народу стало невыносимо не хватать уважения. Я знаю, что я стар и, несомненно, уязвим, признал он, но какой стук! Это дерзко. Я — Земной! Разве это ничего не значит?

Войдите! — рявкнул он, поднимаясь, хотя он уже не был таким высоким, как прежде, и фактически был ниже некоторых из его людей, которые обычно были ниже своих Земных. Его кости тоже ныли, и большая часть его седых волос исчезла.

Вошли двое вождей племени, оба с застывшими, кислыми взглядами. Гнараг не мог вспомнить, чтобы они когда-либо проявляли признаки веселья или довольства своей участью.

Что на этот раз? — проворчал он. Разве ты не видишь, что я занят?

Приходят чужаки, землемудр. Скоро они войдут в наши подкопы, — сказал первый из его посетителей, Шираг.

Вошел? — ахнул Гнараг, потрясенный. Тебе нужно, чтобы я сказал, что это не разрешено?

Обычно, сэр, мы бы их убили, — сказал Каннар. Или, по крайней мере, отправили бы их восвояси. Но не эти. Он взглянул на своего спутника, и они оба сказали глазами, что у них есть какая-то более глубокая тайна.

Так кто же они такие, что навязывают нам такое унижение?

Я думаю, сэр, что они Возвышенные.

Гнараг заметно затрясся, ударяя посохом по земле, взбивая ее. Возвышенный! Ты курил запрещенные травы? Твое воображение сделало тебя дураком?

Сэр, сказал Шираг, как можно разумнее, несмотря на такую насмешку, У меня есть некоторые смутные знания о легендах. Эти незнакомцы не похожи ни на одного известного нам земного творца.

Они утверждают, что они Возвышенные?

Нет, сэр. Но они знают о вас и говорят, что наше племя было выбрано их хозяином для особой задачи.

Невыносимая чушь! Где эти самозванцы?

Шираг собирался ответить, когда волнение позади него заставило его обернуться. Через несколько мгновений в комнату ворвалось несколько фигур, к большому ужасу Гнарага. Землемуд внезапно стал выглядеть еще более изношенным и вдвое старше. Инстинкт сразу подсказал ему, что он действительно столкнулся с якобы мифическим Возвышенным земляных. Он слабо отмахнулся от своих воинов и через короткое время оказался наедине с пятью чужаками.

Первый из них протолкнулся вперед и уставился на Гнарага с чем-то вроде открытого презрения. Я Уль-Заан, с горы Безвременья. Ты слышал о ней?

Гнараг не пытался скрыть своего чистого изумления от столкновения с этими необычными земляной . Их кожа была отвратительно бледной, с видимыми венами и редкими волосами, и они носили сбрую, усеянную, как ни странно, драгоценными камнями. Их лица были окрашены, что было неслыханно среди земляных людей, линии были начерчены в сигилы и глифы какого-то языка, который Гнараг не знал. Это было довольно отвратительно.

Да, я знаю эти басни, — пробормотал Гнараг.

Это не басни, — фыркнул Уль-Заан. Гора Безвременья существует.

Почему ты пришел ко мне?

Возвышенный избрал ваше племя. Будьте почтены.

Гнараг заметил, что Уль-Заан и его отвратительные спутники все носят мечи на поясах. Было ли в них что-нибудь нормальное? Мы, конечно, мы. Но для чего мы были избраны?

Мы слышали истории, рассказанные на поверхности и в подземельях…

”Нормы?” сказал Гнараг, как будто его ударили по лицу. Такое слово не использовалось в отношении земляных раскопок.

Уль-Заан проигнорировал прерывание, повысив голос: …что среди лесных племен появился сверхчеловек. С войны в Ксаниддуме.

А, — кивнул Гнараг. Я слышал об этом варваре. Его зовут Брэнног .

Его здесь не было?

Конечно, нет! — возмущенно отрезал Гнараг. Мой народ держится особняком. Мы не позволяем другим Землетворцам находиться здесь, не говоря уже о сверхлюдях.

Вот почему тебя выбрали, — кивнул Уль-Заан с тем, что можно было бы принять за самодовольную ухмылку. Что ты знаешь об этом сверхчеловеке?

Только то, что говорят слухи. Что он сражается вместе с земляной и уничтожает паразитов из Ксаниддум . Это все очень хорошо, конечно. Но он также поощряет земляной жить на поверхности, и, что еще хуже, спариваться с племенами сверхлюдей! За его усилия некоторые ренегаты называют его королем Брэнногом . Сама эта идея смехотворна!

Ты не придерживаешься Кредо Земных Мудрецов? Что настанет день, когда Земляные и сверхлюди будут жить вместе над землей?

Тьфу! Они хотят поработить нас.

Значит, вы отвергаете этого ложного короля?

Конечно, знаю.

Это хорошо для тебя. Но мы хотим, чтобы он был здесь.

Гнараг посмотрел на Возвышенного так, словно тот только что вынес ему смертный приговор. Здесь? Ты что, с ума сошел?

Вы бы стали подвергать сомнению Возвышенного?

Нет, нет, но я не понимаю…

Найди способ пригласить Брэннога в свои норы. Он недалеко отсюда, движется на юг, в горы. Говорят, что он приветствует беседу с Землемудрым. Поддержи его. Предложи ему стимул в виде пакта, союза.

Вы, конечно, шутите! Это, должно быть, проверка. Я знаю, что я открыто не поддерживал Возвышенного, но…

Это ловушка, глупец! — фыркнул Уль-Заан.

Гнараг почувствовал, как белеет от сдерживаемой ярости. Как смеет земной, Возвышенный или нет, говорить с ним, с земным, таким тоном.

Уль-Заан, казалось, наслаждался эффектом, который производила его грубость. Пригласи сюда Брэннога с несколькими из его Воинства, особенно с теми, кто сражался с ним в Ксаниддуме.

А если он придет?

Он сделает это, будьте уверены. Когда он это сделает, мой Возвышенный разберется с ним.

Ты хочешь убить его?

Уль-Заан презрительно рассмеялся. Ты думаешь, я приведу его сюда ради этого? Нет, его нужно отвести к Возвышенному.

По какой причине?

”Неразумно задавать вопросы о таких вещах. Имей честь, что твое племя было избрано.”

Гнараг выпрямился. Это могло бы быть не так уж и плохо. Если бы он мог привести сюда сверхчеловека и заставить Возвышенного убрать его, это было бы концом дела, и Возвышенный был бы доволен. Когда ты хочешь, чтобы я связался со сверхчеловеком?

Выберите своих посланников немедленно. Я скажу им, где находится Брэнног .

Волки собирались наброситься, как они набросились на муркчервя и разорвали его горло. За мгновение до того, как они это сделали, в сознании каждого из них сформировалось одно слово-образ, похожее на крик. Подождите! — сказал он так властно, что его невозможно было отрицать, твердый, как скала перед ними. Затем Слушайте! — менее яростно. Они повиновались, навострив уши.

Лагерю твоего хозяина угрожает опасность, — раздался голос девушки.

Все три волка тут же поднялись со своих предвесенних засидок и издали предостерегающие вой, который эхом разнесся по долине внизу.

Руванна повернулась и посмотрела на лагерь, совершенно не боясь волков, словно они были просто знакомыми ей жителями деревни.

Я не вижу незваных гостей, но их почти два десятка, — прошептала она. Пришедшие с юга. Они предлагают дружбу, но хотят навредить. Я чувствую это! Она ухмыльнулась волкам, которые подошли к ней, ощетинившись, но больше не намереваясь причинить ей вред. Их пристальное внимание было приковано к лагерю. Пока они сидели с девушкой, наблюдая, любой, кто видел четыре фигуры в лунном свете, не догадался бы, что они не все из одной стаи.

В лагере Огрунд отреагировал на вой волков так же быстро, как и все остальные. Некоторые из молодых Землетворцев и людей Элдерхолда стояли молча, не зная, как реагировать, но Огрунд сразу же оказался в кольце стражи по периметру лагеря.

Брэнног волки, — сказал он им, которые не были уверены, уставившись в темноту, наполовину готовые к нападению. Огрунд не чувствовал себя так же комфортно с волками, как Брэнног : Брэнног обращался с ними так, как обращался бы с домашними собаками, хотя и знал их потенциал. Огрунд видел, как волки убивают, но он знал, что они необычайно преданны, и уважал их за это.

Чего они хотят?

Это предупреждение, — сухо сказал Огрунд. Будь бдителен. Он обошел лагерь, пытаясь изучить густой лес ночью. По мере того, как они продвигались на юг, он чувствовал себя все менее непринужденно. Связь, которую Земляной чувствовал к земле, к земле, здесь была более тонкой, и хотя атмосфера не была угрожающей, она все же таила в себе свои опасности, свою незнакомую холодность.

Другие стражники приветствовали его, и когда он прибыл на их наблюдательный пункт, он увидел несколько странных земляной , парящих в деревьях за ними. Они просили, чтобы им разрешили поговорить с Брэнногом .

Почему они приходят ночью? — спросил себя Огрунд. И почему предупреждение о волках? Но земляной , казалось, были дружелюбны, и они были безоружны. Огрунд разрешил небольшой группе из них войти внутрь границы. Они были хрупкого телосложения и не обладали достаточной силой, или так казалось Огрунду. Он остро осознавал их нервозность, но в прошлом он видел многое из этого, когда земляной впервые встречался с Хозяином. Брэнног уже достиг легендарного статуса, и такого опасения следовало ожидать.

Поскольку вы пришли в темноте, Брэнног может спать, — многозначительно сказал им Огрунд. Я его правая рука. Зачем вы его ищете?

Мы из небольшой общины под холмами, где Гнараг — Мудрый Земли. Он слышал о вашем деле и об амбициях Брэннога . Правда ли, что он стал королем среди Возведенных Земли?

Так и есть, — кивнул Огрунд.

Брэннога о визите . Если будет новая нация Земляных, Гнараг должен был бы знать об этом.

Огрунд снова кивнул. Эти аудиенции были ему знакомы. Он понимал страхи своего вида и их естественное нежелание рассматривать возможность отказа от уединения земли ради относительных опасностей поверхности. Я посмотрю, сможет ли король принять тебя.

Брэнног не спал. Он был погружен в разговор с двумя людьми из Элдерхолда, пытаясь определить любые проблемы, с которыми они могут столкнуться, когда начнут поиски более высокой земли. Он жестом пригласил Огрунда сесть, но Земледелец почтительно поклонился и остался стоять. Он никогда не находил внутреннюю часть палатки удобной. Брэнног ухмыльнулся ему. Иногда он чувствовал, что его командир обращается с ним скорее как с богом, чем как с королем. Однажды он найдет способ убедить Огрунда, что ему не нужно доказывать, что он равен Игромму, потому что он знал, что призрак его друга все еще преследовал бедного Огрунда.

Брэнног выслушал доклад Огрунда, затем обратился к людям, которые были с ним. Знаешь ли ты что-нибудь об этом Земном, Гнараг?

Старший из двух мужчин, Дано, прекрасный воин лет двадцати пяти, ответил. В нижних холмах, должно быть, есть по крайней мере дюжина разбросанных общин земляной . Большинство из них замкнуты и не реагируют на попытки наших союзников земляной выманить их. С ними нет торговли. У них нет определенного земляной , и есть несколько второстепенных. Они даже могут не быть настоящими земляной , потому что их силы определенно невелики. Я мало слышал о Гнараге, и я сомневаюсь, что у него много силы.

Возможно, если мы предложим ему союз, — предположил Брэнног , он станет примером для остальных. Это покажет малым общинам, что я поддерживаю их так же, как и большие. Очень хорошо, Огрунд, приведи мне этих послов.

Огрунд поклонился и собирался уйти, когда Брэнног окликнул его.

Это я слышал своих волков?

Огрунд кивнул. С тех пор они не появлялись.

В их вое была опасность. От чего, как вы думаете?

Я поищу их.

Брэнног кивнул, зная, что волки отреагируют.

В этот момент они сидели очень тихо, высоко на скалах над лагерем, ожидая, когда Руванна снова заговорит. Они знали, что их хозяин может быть в опасности, но они чувствовали тягу девушки, необходимость повиноваться ей. Они каким-то образом знали, что это принесет наибольшую пользу Брэнногу , если они так сделают.

Я знаю, что вы все жаждете вернуться к нему! — рассмеялась она, и они зловеще зарычали, хотя она сделала вид, что не слышит. Ну, вы можете подождать. Кто бы ни пришел, он был принят в лагерь. Земляные с холмов. Подозрительные ребята. Мы подождем.

Они сделали в точности так, как она им сказала, все наблюдали за лагерем до глубокой ночи, пока не задремали, полусонные, но полубдительные, как свойственно их виду. Руванна была равна им в этом, и каждый тихий звук, доносившийся из лагеря, заставлял ее насторожиться. Когда наступил рассвет, лагерь зашевелился, пока, с восточным небом, окаймленным белым и розовым, не показался Брэнног . Он отобрал несколько Землетворных и мужчин, чтобы отправиться с ним, казалось, пешком. Они должны были сопровождать Землетворных, которые прибыли ночью; здравый смысл подсказывал Руванне, что они были еще одним племенем, которое стремилось встать под знамя короля. Однако эти послы все еще наполняли ее дурными предчувствиями. Ее инстинкты подсказывали ей встать перед всем лагерем и выкрикнуть свои страхи. Да, и она знала, как отреагирует Брэнног .

Несмотря на свое разочарование, она ухмыльнулась, повернувшись к волкам. Скоро нам пора уходить. Мы последуем за твоим хозяином, но молча. Никто не должен знать, где мы, даже твой хозяин.

Они уставились на нее, горя желанием защитить Брэнног , но все еще в плену у девушки. Она проводила взглядом Брэнног , уходящую, затем быстро увела волков с холма в лес.

Огрунд не был выбран, чтобы пойти с Брэнногом , и он был в ярости. Вместо этого его оставили присматривать за большей частью Воинства. Он утешал себя, думая о высокой степени ответственности, которая была ему дана. Брэнног не будет благоволить мне из доброты или жалости, сказал он себе. Больше нет. Он слишком хороший командир. Его армия растет. Он не мог позволить дураку управлять ею в его отсутствие. Я не Игромм, но Брэнног считает меня достойным. Я должен подчиниться задаче! Я должен показать ему, что его доверие вполне обосновано.

Он обратился к своим непосредственным командирам. Сформируйте две небольшие поисковые группы! Ваши лучшие лесники. Включая людей из Элдерхолда.

Что мы ищем? — спросил Драмлак, один из лучших разведчиков Брэннога .

Вчера ночью мы слышали волков короля. Они не вернулись. Найдите их, или хотя бы их след. Если им причинили вред…

Кем, Огрунд? Кто мог причинить вред таким зверям?

Огрунд нахмурился, глядя на окружающий лес. Это странные земли. Волки были встревожены. Они говорили об опасности. Найди их!

Разведчики тут же ринулись прочь. С Огрундом спорить не стали. Он собрал своих вождей. Мы снимем лагерь и поднимемся по реке на возвышенность. Маловероятно, что на нас нападут.

Вы подозреваете ловушку? — спросил один из мужчин.

Хозяин всегда должен быть готов к таким вещам.

Мужчина скрыл свое смущение. Конечно.

Я встревожен, — сказал Огрунд. Брэннога встречали многие посланники после войны, так же как к нему обращались ваши старейшины. Нет никаких оснований полагать, что вчерашние посетители чем-то отличались.

Они были явно напуганы, — сказал Дано. Я думаю, что их нервировала наша численная сила.

Огрунд кивнул. Я уверен, что Брэнног посмеялся бы над моей осторожностью, как он часто делает. Но скажите своим воинам быть бдительными. Что-то потревожило этих волков, добавил бы он. И я намерен выяснить, что именно.

Лидеры разошлись, эффективно организовав свои войска, и вскоре лагерь начал выдвигаться. Огрунд ехал вверх и вниз по рядам, когда они уходили, но каждый раз, когда он смотрел вперед, на юго-восток, он чувствовал, что что-то там тянет его почти неумолимо. На мгновение земля, казалось, пела ему, радостно, полная обещаний, но он встряхнулся. Были только покрытые льдом горы, огромные вершины забытой дикой местности, ожидающие, и их прием будет каким угодно, но не теплым.