Охотники за мифами

Глава 17

Утреннюю метель в Южном Лондоне не прогнозировал ни один синоптик. Но закончилась она так быстро, что метеорологам не пришлось извиняться за ошибку. Без десяти двенадцать, когда Оливер вышел из метро на станции «Чаринг-Кросс» и направился на Трафальгарскую площадь, в Лондоне уже установилась обычная серая погода. Резко похолодало. По площади гулял настолько холодный декабрьский ветер, что прохожим приходилось поднимать воротники и прогонять всякие мысли о ленче в открытом кафе на площади или о приятной прогулке. В этот полуденный час на Трафальгарской площади остались лишь самые целеустремленные туристы да лондонцы, которые срезали путь через площадь, направляясь по своим делам.

Оливер давно не бывал в Лондоне, но Трафальгарская площадь с тех пор практически не изменилась. Правда, улицы, примыкавшие к ней, показались ему уже, чем раньше, но память могла его подводить. Когда-то, давным-давно, здесь располагались королевские конюшни, но в середине девятнадцатого века в ознаменование Трафальгарской битвы — возможно, самой значительной морской победы Великобритании за весь период наполеоновских войн — их перестроили в широкую городскую площадь из мрамора и гранита. Оливеру очень нравилось это место — оно зримо напоминало об историческом периоде, который его особенно завораживал.

На Трафальгарской площади были и другие статуи и монументы, но колонна Нельсона всегда производила на него особое впечатление. Она величественно возвышалась над площадью, а с ее вершины на город взирала статуя лорда адмирала Горация Нельсона. Нельсон прожил потрясающую жизнь. Адмирал обладал редкой целеустремленностью, которая всегда одновременно пугала и вдохновляла Оливера.

Площадь первой пришла ему на ум, когда обстоятельства вынуждали быстро назначить место рандеву. Будь у него время подумать как следует, он бы вряд ли сделал такой выбор. Встречаться прямо у колонны Нельсона, да еще средь бела дня, было совсем небезопасно. И все же Оливер испытывал радость.

Теперь он шагал через площадь к двум старушкам, щелкавшим фотоаппаратами у подножия памятника. На спутников пока ни намека. Оливер медленно обвел взглядом площадь и чуть не споткнулся, когда вывернул шею почти на сто восемьдесят градусов — в сторону Национальной галереи и церкви Св. Мартина-на-Полях. Лучший вид, по его мнению, открывался на запад — в ту сторону, где гордо возвышался Канада-хаус. Хотя здание едва ли было самым величественным в Лондоне, его уравновешенность и строгость всегда восхищали Оливера.

У Оливера не было наручных часов, но по часам в метро он успел отметить: время приближается к полудню. Он надеялся, что остальные прибудут вовремя. Иначе придется предположить, что их что-то задержало — эта мысль была почти невыносимой.

Дойдя до колонны, Оливер задрал голову вверх, чтобы рассмотреть очертания фигуры великого адмирала на фоне неба. Постоял так, пока старушки не ушли фотографировать другой памятник. Потом прислонился спиной к колонне и скрестил на груди руки, словно пассажир на перроне в ожидании поезда. Ему не оставалось ничего другого, кроме как разглядывать машины, проезжавшие по краю площади, или прохожих. Вокруг колонны Нельсона, футах в десяти от основания, располагались красивые фонтаны, но зимой они не работали. Два фонтана, которые мог наблюдать со своего поста Оливер, заполнял лед.

И вот оттуда донесся шепот.

— Оливер!

Он резко повернулся к замерзшему фонтану справа. Губы невольно растянулись в улыбке. Он даже коротко хохотнул от облегчения. Во время передряги в парке Баттерси исчезновение Фроста вышло очень поспешным, и, хотя в их компании зимний человек умел избегать опасностей лучше всех, Оливер тем не менее волновался за него.

Мимо прошли двое одетых с иголочки английских бизнесменов. За джентльменами тянулись, колыхались на ветру хвосты сигаретного дыма. Один из них, презрительно скривив губы, что-то пробормотал другому, но оба лишь скользнули взглядом по Оливеру. Оглядевшись по сторонам, тот увидел группу юных туристов — наверное, американские студенты, приехавшие по обмену. Возглавлял их необычайно жирный человек — гид или учитель. Они двигались в сторону Национальной галереи.

Больше поблизости никого не было.

Другие его спутники пока не появились, но Оливер направился прямо к фонтану. Замерзшая вода приобрела скульптурную форму со знакомыми острыми чертами лица. Зимний человек.

— А ты молодец, — сказал Фрост, похрустывая льдом. Бледно-голубые глаза смотрели на Оливера из фонтана.

Оливер широко улыбнулся:

— Ты что, наблюдал за мной?

Лед в фонтане пошевелился: Фрост нахмурился.

— А куда еще мне было идти? По эту сторону Завесы я обычно путешествую один. Когда кто-то состоит из плоти и костей, возникает масса ограничений.

— Прости, что задержал тебя. Я не отказался бы от возможности уноситься прочь на ветре, когда начинаются неприятности.

Глаза зимнего человека потемнели.

— Вряд ли тебе захочется поменяться со мной местами. Несмотря на хаос, который тебе приходится сейчас переживать, все же есть место, которое ты зовешь домом. У меня никогда не было дома.

Оливеру хотелось резко возразить, напомнить Фросту, что его отца убили, а сестру похитили; что дом его разрушили насилие и горе, которые никогда не вторглись бы в его жизнь, не встреть он зимнего человека. Но, зная, что Фрост тоже скорбит — скорбит о гибели Юки-Онны, — он оставил собственную скорбь при себе.

Некоторое время оба задумчиво молчали.

Прямо над головой низко пролетела птица, трепеща крыльями. Оливер не обратил бы на нее внимания, если бы не исключительно яркое голубое оперение. Но даже несмотря на перья Оливеру понадобилось целое мгновение, чтобы понять: прибыл Голубая Сойка. Когда же он снова повернулся к колонне, оборотень уже стоял там. Сойке где-то удалось раздобыть одежду, более подходящую для этого мира. Теперь он был одет в черные джинсы, ботинки на толстой подошве и длинный брезентовый «пыльник» — накидку вроде тех, что носят австралийские ковбои.

— Ровно полдень, — сказал Голубая Сойка. — Как договаривались.

Оливер кивнул Он не стал спрашивать Голубую Сойку, где тот достал вещи, — прежде всего потому, что не хотел этого знать. Сам-то он был слишком занят, чтобы подыскивать себе другую одежду. К тому же он так привык к серому бушлату, который дал ему Ларч, что решил носить его, невзирая ни на что.

— А где остальные? — спросил Оливер.

Голубая Сойка вскинул брови:

— Я оставил Кицунэ с тобой. — Потом он улыбнулся. — А вот дракон торчит здесь уже много часов.

Обманщик указал на Канада-хаус. Оливер, сощурившись, присмотрелся к величественному зданию, пытаясь понять, что имеет в виду Сойка. И вдруг до него дошло: с фасадом что-то не так. Симметрия здания почему-то нарушена. Лишь приглядевшись, он осознал, что с крыши Канада-хаус исчезла одна из статуй. На зданиях подобного архитектурного стиля часто устанавливали статуи — львов, орлов и так далее. Вот и вокруг колонны Нельсона был установлен квартет из четырех львов. Но в таких ансамблях всегда царило равновесие. А на Канада-хаус с одной стороны крыши стоял орел, или сфинкс, или что-то в этом роде, а с другой стороны противовеса ему не было.

Оливер сморгнул.

Ну конечно же, никакой это не орел и не сфинкс, а дракон — устроился себе на краю крыши Канада-хаус, словно горгулья! Никакое архитектурное украшение не пропало. Наоборот, одно прибавилось: Черный Дракон Бурь.

— Он что, сидит там все утро, и никто его так и не заметил?

Голубая Сойка постучал себя пальцем под левым глазом:

— Люди видят только то, что хотят видеть.

Гонг-Гонг не трогался с места.

— С ним все в порядке? — спросил Оливер, удивляясь, что его это волнует.

— Выздоравливает, — ответил Голубая Сойка. — Как и все мы.

Говоря это, он перевел взгляд в сторону, и Оливер, обернувшись, увидел Кицунэ. Она шла к ним через площадь. Что-то задрожало у него внутри — не от страха, а от восторга, будто колокольчик зазвенел. Хотя она поклялась, что быстро оправится от ран, и он видел своими глазами, как это происходит, все равно его беспокоило, насколько сильно она ранена.

— Все в сборе, Фрост, — тихо произнес Оливер, не отрывая глаз от приближавшейся Кицунэ.

— Великолепно! — ответил зимний человек из заледеневшего фонтана. Он не стал ни развивать эту мысль, ни напоминать, что по ту сторону Завесы убегает время, а его сородичам угрожает опасность. В этом не было необходимости.

Мимо прошло несколько человек. Они останавливались, чтобы сфотографировать колонну, но никто из них не подошел слишком близко. К тому времени, как люди ушли, Кицунэ уже присоединилась к Оливеру и Голубой Сойке. Оливер почувствовал желание обнять ее и поборол его. Конечно, они стали друзьями, но он по-прежнему смотрел на нее как на женщину, которую нельзя просто так схватить в охапку. Все равно что пытаться обнять королеву. Но была и другая причина. Желание прикоснуться к ней проистекало не только от радости видеть ее живой и здоровой. И эту часть своих чувств Оливеру приходилось отвергать.

Он надеялся скоро вернуться домой. Семьи у него здесь больше не было. Но здесь ждала Джулианна.

— Ты выглядишь гораздо лучше, — сказал Оливер.

Кицунэ улыбнулась:

— Еще побаливает. Пройдет.

Он что-то пробормотал, не сумев найти ответа.

Голубая Сойка настороженно сдвинул брови, пытаясь понять, что между ними произошло.

— Ну хорошо, мы здесь. Но нам нельзя стоять тут слишком долго, привлекая всеобщее внимание. Надеюсь, хоть кто-нибудь знает, что делать дальше?

У Оливера стало тяжко на душе.

— Только идти вперед, больше ничего не остается. Мне нужно найти Колетт, но я не могу сделать этого, пока за мной гонятся Охотники. Мы слишком далеко зашли. Сейчас мне надо хотя бы поговорить с Кёнигом — узнать у него, как добиться, чтобы приговор отменили.

Все с любопытством смотрели на него.

— А что с Колетт? — спросил Фрост.

Горе, ужас и осознание собственной глупости всколыхнули его сердце. Конечно! Он же до сих пор не рассказал им о разговоре с Джулианной! Стоило ему выйти из телефонной будки, как начался хаос. А после он был слишком занят, делая все, чтобы спасти друзей, отправить их подальше от опасности до того момента, когда они смогут вместе выбраться из Лондона.

— Она пропала, — сказал он, и собственный голос показался ему слабым, словно звучал издалека. — А мой папа… «Нет, прекрати. Пока он был жив, ты никогда не думал о нем, как о папе. В этом слове слишком много тепла…» Мой отец мертв. Убит.

Медленно, сбивчиво он рассказал им все остальное — о том, что у Макса Баскомба были вырваны глаза, о том, что сестра пропала, а его собственное исчезновение расследует полиция.

— Они, верно, думают, что это ты убил его, — небрежно заметил Голубая Сойка. — Или их обоих. Или что вы с сестрой сговорились и совершили убийство вместе.

Оливер уставился на него.

Кицунэ печально кивнула:

— Они вполне могут так считать, Оливер. Да и как они докопаются до правды — обыкновенные полицейские? Им в голову никогда не придет, что Песочный человек выпущен на волю.

— Песочный человек? — Он тупо посмотрел на нее.

Фрост и Кицунэ переглянулись, и зимний человек прикрыл глаза, медленно и многозначительно (из ледяного фонтана по-прежнему виднелось только его лицо).

— Согласен, — сказал он. — Совпадение слишком полное. Его освободили, и вскоре после этого отца Оливера убивают именно так, как убивает Песочный человек. Кто-то наверняка приказал чудовищу сделать это.

Оливер нахмурился:

— Но кто? И зачем?

Голубая Сойка с интересом хмыкнул и посмотрел на Оливера так, будто увидел впервые.

— Хорошие вопросы, — сказал он, и голубые перья в его волосах затрепетали на ветру.

— Все взаимосвязано, — произнес Фрост шепотом, похожим на дуновение ветра, устремив взгляд куда-то вдаль. — С какой стати Песочному человеку интересоваться Оливером, не получи он соответствующих указаний? Кто бы ни стоял за охотой на Приграничных, он не хочет, чтобы Оливер помогал нам.

— Просто смешно! — воскликнул Оливер. Вдруг осознав, насколько громко он произнес эти слова, быстро оглянулся по сторонам, однако ни один из редких прохожих не обратил на них никакого внимания. — Меня вовлекли во все это абсолютно случайно. Я просто юрист из Мэна. Какую угрозу я могу представлять хоть для кого-нибудь?

Склонив голову набок, Кицунэ внимательно поглядела на него. Нефритовые глаза озарились внутренним светом.

— Возможно, здесь не было никакой случайности. Несомненно, кто-то считает тебя гораздо более важной персоной, чем мы думаем. Настолько важной, что он приказывает убить твоего отца, для того чтобы причинить тебе боль, и похитить сестру, чтобы заманить тебя в ловушку.

— Это же безумие!

Голубая Сойка фыркнул:

— Неужели? А у тебя есть другое объяснение? Хоть какое-нибудь?

Другого объяснения у него не было.

— То есть моя сестра сейчас у Песочного человека?

— Скорее всего, — ответила Кицунэ.

Оливер кивнул:

— Хорошо. Как только я узнаю у Кёнига то, что мне нужно, сразу же отправлюсь за ней.

Все молчали. Да и что можно было сказать? Если они не ошиблись и это действительно ловушка — значит, им с Колетт суждено погибнуть. Но ведь она была его сестрой. Он любил ее за то, что она у него есть. Их связывало так много. Разве у него был выбор?

Лед в фонтане зашевелился, по нему побежали трещины, как по разбитому зеркалу.

— Ты знаешь, что мы не сможем пойти с тобой? — спросил Фрост.

Оливер замялся:

— Знаю, я обещал помочь найти того, кто послал Охотников по вашему следу…

— Ты так и сделаешь, — прервала его Кицунэ. — После того, как найдешь Колетт.

— Сестра — в первую очередь, — сказал Фрост. Его голос переполняла печаль. Юки-Онна не являлась его сестрой в том смысле, в каком Колетт была сестрой Оливера, но от этого горе зимнего человека было не менее настоящим.

— Но пока мы остаемся вместе, — напомнила Кицунэ.

Голубая Сойка кивнул:

— Пока да. Так будет лучше.

Ледяные черты лица Фроста выступили из ледяной поверхности фонтана.

— Нам надо как можно быстрее двигаться на север, в Шотландию. Но идти будем по эту сторону Завесы.

Кицунэ поддержала его:

— На этой стороне цель нашего путешествия ближе. К тому же приходится помнить, что на той стороне нас поджидают Охотники.

— Мы здесь уже много часов, — мрачно произнес Голубая Сойка. — Им требуется время, чтобы найти Дверь, но они с минуты на минуту могут оказаться здесь и сразу бросятся прочесывать город.

Откинув свой капюшон — шелковые волосы заплясали на декабрьском ветру, — Кицунэ подняла голову, глядя на Канада-хаус и неподвижную фигуру дракона на крыше. Она медленно кивнула и перевела взгляд на товарищей. Только тогда Оливер уразумел, что Гонг-Гонг сидит там не случайно. Он стоял часовым на страже — на случай, если появятся Охотники.

Оливер был так перевозбужден от адреналина и горя, так радовался тому, чего сумел добиться этим утром, что почти не думал об Охотниках. Его куда больше занимала опасность быть обнаруженным обычными лондонцами или полицией.

— О’кей, отлично. Уходим прямо сейчас. Но я все-таки не понимаю… Как они вообще вас нашли? Ведь мазикины спрятали это место с помощью всяких чар и заклинаний.

Лед снова растрескался, и порыв зимнего ветра показался холоднее, чем прежде. Острое лицо Фроста проступило из замерзшего фонтана. Глаза сочились туманом. Он заговорил:

— Предательство. Там был Ларч. Он выдал нас кирата.

— Должно быть, они дошли по нашему запаху до его дома, а страх Ларча довершил дело, — добавила Кицунэ. — Он забыл о чести и выдал им наши планы. А они заставили его пойти с ними, желая убедиться в том, что он не лжет. Во всяком случае, так я предполагаю.

Голубая Сойка сплюнул на землю.

Оливер глубоко вздохнул и покачал головой. Он доверял Ларчу, и это предательство огорчило его.

— Ладно, — сказал он. — Пойдем.

Кицунэ огляделась по сторонам, осматривая Трафальгарскую площадь — нет ли опасности.

— Как же, по-твоему, мы это сделаем?

— Принадлежность к высшему классу не всегда приятна, но имеет свои неоспоримые преимущества. Люди готовы из кожи вон лезть, чтобы тебе помочь. Я отправился в офис «Америкэн экспресс», сообщил, что украли мой бумажник, дал им номера счетов и прочую информацию, подтверждающую, что я — это я. И теперь у меня куча денег, мобильный телефон, временная кредитка и международные водительские права.

К счастью, для получения международных водительских прав ему не потребовался оригинал американских — хватило копии. В персональном файле Оливера Баскомба в главном офисе «Америкэн экспресс» такая копия нашлась. Ее отправили по электронной почте в то отделение, куда он обратился, а те переслали в головной офис документы, подтверждающие, что он действительно Оливер Баскомб. Агентство по прокату автомобилей находилось всего в нескольких станциях метро. Ему осталось только взять машину.

А если его действительно разыскивают, полицейские наверняка получили сигнал и уже знают, где искать.

Юридическая фирма «Баскомб и Кокс» имела офисы в Огасте, Портленде и Бостоне. Как выяснил Тед Холливэлл, в этих офисах сосредоточилось будущее фирмы. Младшие компаньоны, молодые акулы, под большие проценты находившие новых клиентов, разместились там, где было легче всего найти «свежатинку». Впрочем, и главный офис в Киттеридже никуда не делся — именно там работали старшие компаньоны, контролируя растущую силу издалека и ворочая политикой в столице штата Огаста на расстоянии в два округа.

Этим утром шериф просунул голову в кабинет детектива Холливэлла и легонько постучал по дверному косяку. Выражение лица у него было странное. Холливэлл почувствовал, что смог бы узнать куда больше о текущей ситуации, если б только умел читать по лицам — в данном случае по лицу Джексона Норриса.

Наверняка Эндрю Кокс, ставший старшим компаньоном после смерти Макса Баскомба, позвонил шерифу и сообщил, что фирма получила важнейшую информацию о местонахождении Оливера Баскомба. От этой новости по телу Холливэлла пробежал неприятный холодок, природу которого он и сам не понимал. Он хотел найти обоих детей покойного, но до сих пор поиски Оливера Баскомба приводили лишь к новым вопросам и к ужасной череде детских смертей, от одной мысли о которых у него сводило живот и затуманивался разум.

Он был уверен: все это взаимосвязано. Единственным возможным объяснением, к которому он смог прийти, было существование какой-то новой секты, действовавшей по всему миру, но доселе неизвестной. Он говорил с детективами из Парижа и Сан-Франциско, и те согласились с этой теорией. Распространение Интернета начало порождать такие группировки. Ведь извращенцы, придурки и психи существовали всегда, однако большинство из них никогда не поступали в соответствии со своими худшими порывами. В этом Холливэлл не сомневался. Но с появлением Сети они могли начать тайные поиски людей, которых обуревали те же пороки, и вступать с ними в контакт. Холливэлл не мог даже представить себе, какое безумие могло привести к варварскому уничтожению детей — мысли о жертвоприношении или злоба. Но он был уверен, что ниточки, ведущие к убийцам, будут обнаружены.

Во сне его преследовали образы мальчиков и девочек с зияющими провалами вместо глаз. Все они походили на Алису Сент-Джон — за исключением одной, напомнившей Теду его собственную дочь в возрасте восьми или девяти лет. По правде говоря, Теду Холливэллу хотелось навсегда забыть и об этих детях, и о семействе Баскомб. Но у него не было выбора. Даже если бы расследование не являлось его работой, он не смог бы избавиться от ужаса, засевшего в его голове. В его кошмарах.

Все убитые — дети. За исключением Макса Баскомба. Может, вот она — зацепка? Мог ли Оливер состоять в этой секте? Или его сестра? Или оба? Но если начать развивать любое из этих предположений, все равно остается необъяснимым никем не замеченное исчезновение брата и сестры из дома. Как Оливер сумел в разгар ужасной метели покинуть дом без какого бы то ни было транспортного средства? А что означает его странное появление в Коттингсли? Кто та азиатка, которую видели с ним? Как все это связано с убийством Алисы Сент-Джон?

Вопросы продолжали мучить Холливэлла, но ему не хватало информации, чтобы найти хоть сколько-нибудь вразумительные ответы.

И вот информация появилась.

— Есть новости? — спросил он шерифа.

Джексон Норрис сильно нахмурился, словно вопрос как-то задел его.

— Мистер Кокс хочет поговорить с тобой. Вернее, компаньоны фирмы хотят встретиться с тобой сегодня утром. Чем скорее, тем лучше. Что им стало известно, узнаешь при встрече. И если в связи с новой информацией они попросят тебя кое-что сделать — ты это сделаешь.

Холливэлл уставился на шерифа.

— Ты что-то скрываешь от меня, Джексон.

— Это твое расследование, Тед. Хочешь, чтобы я послал кого-то другого?

Угроза была пустой, Холливэлл понимал это. С самого начала дело носило для шерифа Норриса политический характер. Именно фирма «Баскомб и Кокс» помогла ему победить на выборах. И теперь, чтобы доказать им, что деньги на него потратили не зря, шериф должен был сделать поиск убийцы Макса Баскомба своей главной задачей. Холливэлл знал, что является лучшим детективом в отделе шерифа. Возможно, даже одним из лучших в штате — дозволь он себе подобную самоуверенность. Неважно, чего хочет фирма — Норрис пойдет на всё, лишь бы они это заполучили.

Холливэлл терзался. Каковы бы ни были мотивы босса, отказаться от этого дела он никак не мог.

— Нет. Я поеду сам. Посмотрим, что они накопали. Наверняка больше, чем мы. Если найдется нечто такое, что поможет найти Оливера Баскомба, мне это нужно. Не знаю, поможет ли беседа с этим парнем раскрыть дело, но несколько белых пятен исчезнет, я уверен. Вдруг фирма сможет помочь.

Этот разговор не выходил у него из головы, когда три четверти часа спустя он въезжал на парковку возле большого кирпичного здания, где в девятнадцатом веке размещалась школа. У массивной двери висела табличка, на которой черным по белому было выгравировано: «Баскомб и Кокс, адвокаты».

Холливэллу показалось, что он буквально чувствует запах денег.

В приемной сидела привлекательная женщина лет сорока, немного больше, чем нужно, похожая на библиотекаршу. Волосы у нее были собраны на затылке в тугой узел, а очки казались такими старомодными, что Холливэлл не сомневался — они наверняка уже снова в моде. Когда он назвал свое имя, женщина серьезно кивнула:

— Да, детектив. Шериф Норрис уже звонил. Вас ждут в конференц-зале.

Он думал, что женщина вызовет помощника, чтобы проводить его в зал. Но она взглянула на дверь и, секунду поколебавшись, сама поднялась с места.

Они миновали большое помещение за перегородкой, на которой большими квадратными буквами было написано название фирмы, и двинулись по коридору мимо комнаток с перегородками и солидных офисов. Некоторые из них пустовали, в других сидели юристы, уставившись в экраны компьютеров или разбирая бумаги.

Холливэлл прошел вслед за женщиной по изогнутой лестнице и оказался в фойе второго этажа, уставленном пышными растениями в горшках и элегантными деревянными скульптурами. Паркетный пол так и сиял. Противоположная стена фойе была стеклянной, а за ней находился большой конференц-зал. Стол в зале был хотя и не круглым, но достаточно большим, чтобы за ним уместились все рыцари короля Артура. Однако вместо рыцарей вокруг стола сидели юристы. Будучи наслышан о традиционализме фирмы «Баскомб и Кокс», о ее приверженности обычаям прежних времен, Холливэлл удивился, увидев среди компаньонов нескольких женщин.

Секретарь из приемной подвела Холливэлла к двери, и все головы повернулись к нему.

— Анджела, это детектив Холливэлл, я полагаю? — спросил мужчина, сидевший в противоположной стороне стола. Поскольку у него были самые седые волосы и самый дорогой костюм, Холливэлл сделал вывод, что это босс.

— Да, мистер Кокс.

Кокс улыбнулся:

— Спасибо, Анджела.

Та повернулась и, не оглядываясь, поспешила вниз, на свое рабочее место. Никто из адвокатов не проводил ее взглядом — все смотрели на Холливэлла. Только теперь Холливэлл заметил знакомое лицо. Справа от Кокса сидела Джулианна Уитни. Очень бледная, под глазами темные круги. Она без улыбки кивнула ему.

— Благодарю, что пришли, детектив Холливэлл, — сказал Кокс. — Я Эндрю Кокс.

Юрист не потрудился встать из-за стола, поэтому обошлось без формальных приветствий и рукопожатий. Кокс представил Теду нескольких других — очевидно, самых старших — компаньонов, почти не называя имен. Холливэлл кивал и автоматически здоровался. Поколебавшись, Кокс повернулся направо:

— И конечно, вы уже знакомы с адвокатом Уитни.

— Да. Я знал, что мисс Уитни работает на фирму, но не подозревал, что она юрист.

Кокс улыбнулся.

— О да! Она замечательный адвокат, наша Джулианна. Хотя и предпочитает использовать звание юриста в другом качестве. — Он указал на стул на дальней стороне стола, ближе всего к двери. — А теперь, не пожелаете ли присесть?

Холливэлл нахмурился. Он не понимал, к чему клонит старик. Не нравился ему и сугубо односторонний характер беседы. Богачам вроде Эндрю Кокса офицеры полиции всегда кажутся мальчиками на побегушках, а такие, как Джексон Норрис, лишь ухудшают дело, подтверждая подобные предположения.

Он решил перехватить контроль над ситуацией.

— Мистер Кокс, я не знаю, зачем я здесь. Шериф не стал объяснять мне цель моего визита. Если вы располагаете информацией, имеющей отношение к моему делу, в частности сведениями о местонахождении Оливера Баскомба, — по какой причине вы не передали их мне через шерифа?

Старик слегка покраснел, и на его лице мелькнуло раздражение. Но он улыбнулся:

— Вы не так поняли, детектив. Шериф Норрис располагает информацией, которую мы недавно получили, во всей ее полноте. Если он не поделился ею с вами, то это, я бы сказал, предмет дальнейших объяснений между вами и вашим работодателем. То, что я хотел бы обсудить с вами — вернее, то, что фирма «Баскомб и Кокс» хотела бы вам предъявить, — просто имеет отношение к этой информации.

Холливэлл помолчал, обдумывая ситуацию. Он не хотел садиться за стол, но отказ мог лишь оскорбить Кокса и его компаньонов. Как бы раздосадован (и в то же время крайне заинтригован) ни был Холливэлл, позже он стал бы сожалеть о своей грубости. Усевшись на стул, он выпрямился и положил руки на колени.

— Хорошо. Но не могли бы вы сначала все же рассказать мне то, о чем не удосужился упомянуть шериф?

Кокс кивнул, и в выражении его лица мелькнуло нечто, похожее на искренность. Он кивнул смазливому, хитроватому на вид человеку, который сидел всего в паре стульев от Холливэлла:

— Стивен, будьте так добры.

Юрист порылся в открытом портфеле, стоявшем возле его стула, и вытащил папку из толстого картона. Он положил ее на стол и подтолкнул ближе к Холливэллу:

— Мы определили местонахождение Оливера Баскомба.

Холливэлл моргнул и оглядел лица присутствующих. Все хранили бесстрастность, выжидающе глядя на него. Пожав плечами, он открыл папку и начал исследовать находившиеся внутри бумаги. Чек на приличную сумму, снятую наличными со счета Оливера в «Америкэн экспресс». Квитанция на получение напрокат автомобиля и копия новых международных водительских прав. Еще там лежали фотографии, сделанные скрытой камерой. Человек на них выглядел довольно потрепанным и давно не бритым, но это, несомненно, был Оливер Баскомб.

Тед еще больше нахмурился. Глянул на Джулианну, а потом обратился к Коксу:

— Лондон? Но как, черт возьми, он оказался в Лондоне?

Старик покосился на Джулианну, и Холливэлл впервые подумал, что и в Эндрю Коксе, вероятно, есть что-то человеческое. Не только высокомерие, но и душа.

Кокс ответил не сразу:

— Мы и сами не знаем. Оливер позвонил мисс Уитни из телефонной будки, расположенной в северной части Лондона. Оплатил разговор кредитной картой. Согласно его словам, ему не было известно ни о гибели отца, ни об исчезновении сестры. Тем не менее он сказал Джулианне, что в настоящий момент не может вернуться домой. Что существует дело, которое он должен выполнить в первую очередь.

Холливэлл уже не слушал Кокса — теперь его интересовала только Джулианна.

— Какое дело?

Она заправила за ухо прядку волос, на миг отвела глаза. Потом подняла подбородок и посмотрела прямо в глаза Теду.

— Он не стал говорить. Могу вам только сказать, что знаю его лучше, чем кто бы ни было — за исключением разве что Колетт, — и его удивление показалось мне абсолютно неподдельным. Я хотела расспросить его еще, хотя бы узнать, когда он появится в Штатах, но вдруг что-то случилось — там, откуда он звонил. Кто-то позвал его. Он быстро попрощался и повесил трубку. И это звучало так… Судя по голосу Оливера, произошло нечто очень нехорошее.

Кивнув, Холливэлл снова стал внимательно разглядывать лежавшие перед ним документы.

— Предполагаю, вы вступили в контакт с лондонской полицией? Они сумели найти его?

В комнате воцарилось молчание. Все юристы, в том числе Джулианна, не отрываясь смотрели на него. Кокс откашлялся.

— Видите ли, детектив, — начал Стивен, поправляя свой модный галстук, — мы еще не привлекали лондонскую полицию. Если наша информация верна, задействовать их бесполезно. Менеджер из офиса «Америкэн экспресс» был очень любезен, беседуя с мистером Коксом. Очевидно, помимо наличных и машины они снабдили Баскомба картами и схемами дорог, а также организовали для него частную переправу из Шотландии на остров Канна, расположенный…

Стивен нахмурился, пытаясь вспомнить. Потом посмотрел на папку, лежавшую перед Холливэллом. Наверняка хотел забрать, чтобы перепроверить информацию.

— В Гебридском море, — закончила за него Джулианна.

Холливэлл опять перевел внимание на нее и Кокса.

— Хорошо. Итак, мы знаем, куда он направляется. Как вам должно быть известно, департамент шерифа округа хотел бы поговорить с мистером Баскомбом и узнать, не может ли он пролить свет на обстоятельства убийства своего отца, местонахождение сестры и по крайней мере еще одно убийство.

Джулианна вздрогнула.

— Что вы имеете в виду? Какие еще другие убийства?

Тед намеренно проигнорировал вопрос. Теперь он смотрел только на Кокса.

— Полагаю, следует обратиться за помощью к шотландским властям и попросить задержать его. Хотя бы для допроса. Ведь в отсутствие какого-либо подтверждения причастности Баскомба к любому из этих преступлений его нельзя подвергнуть экстрадиции, если он сам не пожелает вернуться домой.

Кокс кивнул.

— Вот именно. И тут в дело вступаете вы, детектив Холливэлл. Вы в курсе того, что все это время фирма пыталась скрывать наиболее сенсационные обстоятельства дела от средств массовой информации и внимательно наблюдала за ходом расследования.

Холливэлл чуть не рассмеялся. «Баскомб и Кокс» привлекла шерифа к расследованию, которое вообще не подпадало под юрисдикцию департамента, использовала всю имеющуюся у нее власть, чтобы дело осталось в руках шерифа — то есть Холливэлла — и не было передано в полицию Киттериджа. Но все пошло не совсем так, как она запланировала. Об убийстве стало известно. Но факт, что покойный был изуродован, удалось скрыть.

— Так что же от меня требуется? — спросил он. — Отправляться в Шотландию его ловить? Это несколько выходит за рамки моей юрисдикции, мистер Кокс.

Кокс одарил его загадочной улыбкой человека, которому нет нужды блефовать в покере, потому что остальные игроки скорее паснут, чем осмелятся побить его.

— Никто не говорит о юрисдикции, детектив. У «Баскомб и Кокс» есть небольшой офис в Лондоне. Мы ведем дела и в Соединенном Королевстве. Вы найдете Оливера Баскомба и сообщите ему, что он является душеприказчиком имущества своего отца, и ему необходимо вернуться домой, чтобы выполнить свои обязательства перед семьей и фирмой. Нам пришлось приложить немало сил, чтобы удержать прессу от изображения Оливера как подозреваемого в убийстве отца. Иначе они устроили бы спектакль, который мог очень плохо сказаться на репутации фирмы. Поэтому мы хотим, чтобы вы поехали в Шотландию и передали ему то, что я сказал вам. Заодно получите отличную возможность задавать ему любые вопросы о его поведении или о местонахождении его сестры.

Холливэлл вскинул голову и обвел взглядом комнату, не в силах поверить в вопиющую наглость этого человека. И всех остальных. Джулианна подняла брови и чуть скривила губы — изумленно, но без злости.

— Раз у вас там имеются офисы, — начал Холливэлл, обращаясь скорее к Коксу, чем к его молчаливым компаньонам, — то, я уверен, есть и люди, которых вы могли бы послать за Баскомбом. В конце концов, он работает на вас. Хотя если у вас там офис, а он, нуждаясь в деньгах, обратился совсем не туда, полагаю, он не очень хочет иметь дело с фирмой. Что касается меня, мистер Кокс, у меня есть работа. Я не могу просто взять и сорваться с…

Эндрю Кокс небрежно махнул рукой:

— Шериф Норрис уже согласился предоставить вам оплачиваемый отпуск. Помимо того, фирма хорошо заплатит за беспокойство, а также покроет все расходы. Джексон Норрис ясно дал понять, что он очень ценит вас, детектив Холливэлл. Нам нужен человек, которому мы можем доверять, человек с вашими способностями, к тому же обладающий полномочиями, которые позволят ему в случае необходимости обратиться за помощью к британским блюстителям закона.

Холливэлл вздохнул и откинулся на спинку стула. У Кокса имелись причины для высокомерия. Он был проницателен. Он все просчитал. Глядя ему в глаза, Холливэлл понял, что тот ни секунды не сомневался в исходе встречи. Как бы он ни презирал наглость и бесцеремонность Кокса, фирма предоставляла ему возможности для дальнейшего расследования глубоко взволновавшего его дела. И эти возможности простирались далеко за границы того, на что он мог бы рассчитывать в противном случае. Холливэлл чертовски досадовал, что Оливер Баскомб находится вне досягаемости. Теперь у него появился шанс встретиться с неуловимым юристом — и он досадовал еще больше. А все из-за Кокса.

Но Тед не мог отказаться от такого шанса. Кокс просчитал и это. Детектив кивнул — очень медленно, взглядом постаравшись показать Коксу, какой же тот мудак. Хотя вряд ли старику было дело до мнения о нем Теда Холливэлла.

— Хорошо, мистер Кокс. Когда мне отправляться?

— Вылетаете сегодня вечером из международного аэропорта «Бангор», в сопровождении следователя нашей фирмы.

Холливэлл вскинул брови. Они же нанимают его, чтобы он нашел Баскомба и вернул его в Мэн. То есть он сам — следователь. Для чего посылать еще и представителя фирмы? Следить за его расходами?

Кокс перевел взгляд на Джулианну:

— Уверен, мисс Уитни будет вам отличной помощницей.

И тогда Холливэлл окончательно все понял. Джулианна получила диплом юридического факультета, но в фирме работала не юристом — сыщиком. Проводила закулисные проверки клиентов и их оппонентов, копалась в грязном белье, следила за действиями холдингов и разузнавала, как будут голосовать политики Огасты.

Она была невестой Оливера Баскомба и хотела найти его. Кокс тоже хотел найти его — по вышеуказанным причинам. Джулианна прекрасно могла найти Оливера сама. Но Холливэлл являлся страховкой. Если для возвращения заблудшего Баскомба любви окажется недостаточно, оставалась надежда на угрозы.

Холливэллом откровенно манипулировали. К удивлению детектива, это его не заботило. Он хотел лишь одного: ответов на мучившие его вопросы. Возможно, присутствие Джулианны Уитни поможет их получить. «Да, — рассудил Тед, — юридическая фирма, вероятно, просто использует меня, но все же вдвоем будет легче сыграть в эту игру».

Он встал со стула и скупо улыбнулся Эндрю Коксу.

— Пойду собираться.