Охотники Горелых земель 2

Глава 15. Возвращение домой

Сознание включилось резко, как будто щёлкнули выключателем. Я лежал на кровати, укутанный одеялом, в кошачьей форме.

Осмотрелся, вертя по сторонам головой. Кровать располагалась в моей комнате в поместье. Это радовало. Но я не помнил, как я сюда попал, плюс из окошка лился вечерний алый свет. Это не радовало. Я что тут, денёк целый в бессознанке пролежал? Не дело. Надо встать, потянуться там, обнюхать все что можно… Снова Кот на мозги капает. Но и правда, подняться надо.

Я попробовал пошевелиться и прошипел от резкой боли в животе. Недоумевая, раскутался. Оказалось, что кто-то заботливо перемотал мое пузико бинтами. Это радовало. Бинты в паре мест были немного бурыми из-за крови, и вот это вообще не радовало.

А чего я, собственно, вообще лежу? Не помню.

Так, восстанавливаем все по порядку. Мы с Лирой и Дамианом были на задании. Надо было максимально тихо добыть разведданные. Разведданные мы добыли, но вроде не тихо. Там Дамиан устроил светопреставление. И вроде Эд был. А потом Эда что-то захватило. Какая-то Девятая. А потом мы друг другу накостыляли. Он получил взрыв-кулаком в лицо, а я осколком чего-то полуматериального в брюшину. Потом нас вытащил Дамиан. А дальше как раз не помню. По-моему, я вырубился в воздухе, на широкой спине роккулу.

Мои размышления прервал звук открывающейся двери. Она приоткрылась совсем чуть-чуть, из-за досок сначала показался носик Лиры, а потом и само личико девушки. Глаза ее были полны тревоги.

— Джаспер, ты как? – шепотом спросила она.

— А чего шёпотом? – поинтересовался я.

— О, очнулся! – в этот раз ведьма была погромче, а в голосе появилась радость. – Я приставила к тебе духа-наблюдателя. Он пару раз ложно срабатывал, чтобы получить подношение. На диких духов не всегда можно положиться… Как ты себя чувствуешь?

— Ну, нормально, пожалуй. Только живот болит.

— Ещё бы он не болел. Эдвин чуть не порвал тебе селезёнку.

— Ух, – поежился я. – О, точно. Как там сам Эд?

— Жив, но до сих пор в отключке. У него разрывы мышц, нескольких органов, массивные кровотечения по всему телу, несколько костей были раздроблены… Мы всем поместьем его латали – бабушка подмораживала вены из-за внутренних кровотечений, я призывала духов восстановления, а Ранф… Ну, он как всегда. Призвал червя какого-то.

— О, "госпиталь"?

— Он самый! Ради Великих Духов, ты тоже через это проходил? – изумилась Лира.

— Ну, было дело.

— И как?

— Восстанавливает здоровски, только жрать потом охота. А вот ты сказала про отключку… Это я остаток ночи и весь день пролежал?

Лира неожиданно отвела взгляд.

— Ну, почти так.

— Чего это ты глазки отводишь? – прищурился я.

— Ну, ты действительно пролежал остаток ночи и весь день. И следующий день. И ещё один. В итоге, три дня.

Я немного помолчал.

— Просто ты потерял очень много крови, – затараторила Лира. – Я очень волновалась, призвала сонм духов, ну, где-то полсотни, – тут у меня приоткрылась пасть, так как призвать за раз десять духов было той ещё работенкой… – И духа сна, и они тут тебя лечили, чтобы ты полностью выздоровел. И ты выздоровел, вот только нервы ещё не должны полностью освоиться в новых плетениях, так что дня три поболит.

— Ясно. Что хоть случилось, пока я спал?

— Ох, Джаспер, – Лира присела на край кровати, – Тут такое… Ну, во-первых, ты пропустил Ранфа в ярости. Потом довольного Ранфа, когда я вытащила все полученные сведения. Пропустил уход Дамиана…

— Чего? – перебил я ведьмочку.

— Дамиан сильно засветился. Он превратил пол-особняка в воду, разорвал на клочки отряд элитной стражи, а потом выбил водяной взвесью кусок стены и в истинном облике пролетел над городом. Собственно, Ранф поэтому и ругался. Ты ведь помнишь?..

— Да. Он просил сделать все по возможности тише. Максимально тихо. А мы… Ну, не сложилось.

— Именно что не сложилось, – грустно ответила Лира. – В отличие от особняка того извращенца.

— Э?

— Ну, Дамиан вынес слишком большой кусок стены. И весь дом сложился.

Честно говоря, мне было, в общем-то, абсолютно плевать. О чем я и сообщил Лире.

— Ну, на самом деле, мне тоже. Прислуга покинула особняк при первой тревоге, а ту девушку, ну, в кабинете, ее спас выворотень.

— Разве они могут отлучаться куда-то? Мы ведь вообще-то приказали…

— Один из товарищей Ранфа присматривал за нами, оказалось. Всегда был готов вмешаться. И не смог остаться в стороне, увидев такую красоту. В общем, на окраине города был небольшой бой, а на одного свободного пятилетнего мальчишку стало больше.

— Сказал бы мне кто год назад, что варага будут людей спасать…

— Да я сама в шоке, Джас. Так вот, Дамиана сняли с поста нашего телохранителя и перевели на фронт.

— Какой ещё фронт?

— А вот это последняя новость, – грустно вздохнула Лира. – Тысяча начала действовать. Потеряно сообщение с несколькими южными княжествами, а значит, там массивные бунты. По всем другим княжествам проходят диверсии и теракты, выполняемые Тысячей Глаз. И несколько агентов Червивого Яблока мечутся по всей стране, пытаясь все это веселье предотвратить. Но Ранф и сам настроен скептически. Все же Тысяча Глаз насчитывает несколько тысяч культистов, а Яблоко – всего человек двадцать. Но на праздник Середины Зимы мы с тобой все равно пойдем, Джас.

— Ну, надеюсь, до него я уже исцелюсь.

— Тоже надеюсь.

Внезапно дверь, аккуратно прикрытая Лирой, распахнулась и впустила в комнату взволнованную Гиз.

— Лира, там Эдвин очнулся, пытается себя лечить. Ну хоть ты скажи, что у него половина мощепроводов порвана! О, Джас, привет!

— Привет, Гиз.

Между стройных ног волшебницы проскользнула чья-то толстенькая оливковая тушка. Пара мгновений – и на кровать запрыгивает Маю. Взгляд сквозь крутецкие очки – и меня начинают слабо бодать лбом. Так этот мохнатый пенёк выражает любовь и симпатию. Немного смущает, что делает он это, не издавая ни звука. Ну а что взять – пенёк и есть пенёк.

— Он скучал по тебе и волновался, – сообщила мне Гиз. – Спал один день с тобой, сторожил тебя.

— Какой зайчик, – умилился я, аккуратно потрепывая Маю по холке. Тот удвоил усилия по боданию, и меня начало ощутимо шатать.

Внезапно мой живот издал какой-то душераздирающий звук, похожий на звук пыток трёх китов одновременно.

— Знаешь, Лира… Я бы сейчас не отказался от крылышек, или ветчины, или пирожков с печенью…

— А что тебе хочется? И сколько?

Помолчав, я ответил:

— Да.

Мы снова были всей большой разнородной "семьёй" за столом, и снова половина из присутствующих чувствовала себя не в своей тарелке.

Комфортно было только Фелиции и Ранфу – они спокойно кушали, просили передать им то или иное блюдо, и, в целом, наслаждались пищей. Лира и я, в человеческой форме, постоянно переглядывались — мы хорошо знали Ранфа, и он в любой момент мог начать длинную лекцию с перечислением всех ошибок, нотациями и наставлениями. Эдвин сидел с нами, но был все ещё бледный, покачивающийся от слабости, а глаза ещё были красноватые. Гиз сидела возле сонитиста и украдкой поглаживала его по руке, будто никто не замечает.

Наконец, свершилось. Ранф отпил чай, проглотил, шумно выдохнул и сказал:

— Анди Моуз, я, признаться, крайне рад вас видеть. Хотел бы выразить вам благодарность, что справились с офицером Холодных сердец. Возможно, это был бы слишком сильный противник для Сипухи и Синицы.

— Мы вообще-то тут, – подала голос Лира. – Мне кажется, сейчас можно и без позывных.

— Мы говорим не об обычной жизни, а о работе, поэтому позывные, – серьезно ответил Ранф. – Тем не менее, анди, не могу не поинтересоваться, что вы, собственно, делали в том особняке и почему получили такие повреждения от собственного волшебства.

Эдвин молча отхлебнул чая, и, глядя в стол, начал:

— Я родился на территории княжества Артабас около двадцати восьми лет назад. Сколько точно, не знаю. Я был сиротой и беспризорником. Это был период после бунта белой гнили, поэтому путаницы с людьми было очень много. Артабас в то время был уже не самым молодым, а потому сильным княжеством, но княжеством, медленно теряющим свою силу и влияние. Руководству княжества было необходимо нарастить боевую мощь. Вы ведь слышали про облавы на беспризорников?

— Я присутствовал при нескольких, – ответил Ранф. – Спасал некоторых одаренных подростков.

— Подавляющее большинство из нас было направлено в кадетские училища, где готовили толковых рядовых, полуволшебников, ну и кадровых офицеров, конечно. Но определенный процент детей, тех, у кого была хорошая проводимость, направили в секретный горный институт. Что вы, анди, знаете о Роковых раскатах?

— Роковые раскаты, Извержение, Ледяное дыхание, Дно океана, Вихрь безумия, Алые свистки. Трудно не знать о них, когда находишься на передовой.

— Я попал в Роковые раскаты. Меня готовили как живое оружие. Уже в одиннадцать лет я мог выдавать чистую какофонию в течение двадцати минут.

— Серьезный результат.

— Я был одним из лучших. Поэтому проходил стажировку и в Алых свистках. К тринадцати я был лучшим в Раскатах и третьим в Свистках. Поэтому, я угодил на эксперимент. В меня вживили музу какофонии.

Все за столом, кроме Ранфа, глубоко вдохнули.

— С тех пор утекло много воды. Я долго мирился с тем, что мое тело и сознание больше не принадлежит мне одному. Учился обращаться с Девятой, как с личностью, так и не силой. Строго говоря, она не плохая, но она и не хорошая. Цель ее существования заключается в разрушении старого, отработанного, чтобы на его месте первые ноты смогли создать что-то новое. Просто… Она не всегда понимает, когда надо остановиться. Тибо был сильным противником. У него был целый вагон эффектов, приемов, и много лет опыта их использования, так что я сразу зашёл с козыря. Я давно не пускал Девятую в прямой ход, поэтому… Поэтому и потерял контроль.

— Мне кажется, что Джаспер не в обиде на тебя, – заметил Ранф.

— Эдвин, да все в порядке, – улыбнулся я волшебнику.

Эдвин отвёл взгляд от скатерти и взглянул на меня. Мне бы хватило и слез в его глазах, но то, что они были розовые, меня окончательно добило.

— Как я могу называть себя твоим другом, если я тебя чуть не убил?

— Ну, не убил же, – пожал я плечами. – Да и потом, мне было очевидно, что это был не ты. Ты, как правило, не говоришь о себе в женском роде. Ну, и не склонен к спонтанному разрушению всего и вся.

— Это ты точно ее описал, – усмехнулся Эд.

— Да все в порядке. Я стал сильнее, пока тебя не было.

— Я бы хотел посмотреть, – волшебник улыбнулся мне.

— Да без проблем, дружище.

Эд только кивнул, быстрыми движениями утерев выступившие слезы. Мир между нами был восстановлен.

"Хорошо, когда в стае мир", – удовлетворённо отозвался Кот, и я был с ним полностью согласен.

— Тем не менее, Эдвин, – продолжил Ранф. – Мне интересно, что вы делали в особняке.

— Особняк… После окончания Битвы девятнадцати, я вернулся в Артабас. Так получилось, что во время битвы я одно время сражался в составе подразделения другого княжества, и потерял паспорт. Так что, меня, как человека, не существовало. Я не знал, что делать. Поэтому вернулся в центр подготовки. Нашел его в разрухе, спешно покинутый специалистами. Я оставил послание таким же, как я, забрал большую часть документации и ушел искать новый путь. Собственно, из-за этой документации все и началось. Я восстановил некоторые связи между нами, опытными образцами. Со временем некоторые связи… оборвались. Вместе с жизнью владельцев. Учитывая мое место жительства, многие подопытные отдавали мне те документы, которые были при них, поэтому у меня скопилась богатая коллекция. Однако, мои знакомые умерли не сами по себе. Кому-то очень нужны эти бумаги.

— Если не секрет, что в них? – подала голос Фелиция.

— Протоколы создания одержимых. Программы обучения, расписанные на десятки лет, для каждого домена. Чертежи оборудования и свистков подавления чудесников. Личные переписки глав нескольких княжеств. Карты со схронами оборудования. Списки личного состава. Куча всего, – пожал плечами Эдвин. – По очевидным причинам, об этой коллекции знали лишь подопытные. Но, судя по всему, Тысяча Глаз умеет развязывать языки.

— Как ты узнал, что это Тысяча? – спросил Ранф.

— Да ко мне пришли червивые в масках. Среди бела дня. Я месяц лежал на волоске от смерти, так они меня отделали. Взяли ключ от квартиры и мой меч-резонатор, как образец. С тех пор я забросил практику детектива и посвятил себя возвращению своего имущества. Собственно, в особняк я полез за ключом. Нашел и его, и двух милых людей в масках, которые оказались моими знакомыми.

— Если вы не возражаете, я могу взглянуть на бумаги? – поитересовался Ранф.

— Да в общем-то нет. Только у меня встречная просьба.

— Слушаю вас.

— Я бы хотел вступить к вам. Ну, в Яблоко. Мне просто больше некуда податься. Во-первых, не думаю, что Тысяча от меня отстанет, а искать их мне надоело. Меня тренировали как бойцового пса: тыкни пальцем, и цели не будет. Так что вы можете надеяться на мои навыки боевого волшебника. Плюсом, полагаю, вы как никто другой знаете и умеете делать схроны. Так что документам лучше побыть у вас. Передам все, кроме списка личного состава подопытных.

— Ну, это совершенно невозможно, – откинулся на спинку стула Ранф, пряча улыбку. – Это невозможно, пока у вас нет маски.

Эдвин фыркнул, потом ещё, а потом тихо рассмеялся. Прекратил смеяться резко, схватился за правый бок и поморщился.

— Отлично. Маска будет.

— Тогда добро пожаловать в ряды.

— Ты не набирал столько новых членов разом уже много лет, – заметила Фелиция, глядя на червивого.

— А на носу и не было революции, – отозвался он.

Спустя минут двадцать все мы стояли в гостиной, а Эд возился с коробочкой.

Он нажимал на малозаметные выступы, вытаскивал металлические штифты, снимал грани, под которыми были ещё грани, крутил сейфовые замки, а когда из крошечной полочки вывалилось связка с полусотней ключей размером с швейную иглу, я совершенно охренел. Это был не ключ, это была самая сложная головоломка на свете.

Наконец, Эдвин извлёк тонкое, обоюдоострое лезвие, провел им по двум рёбрам, воткнул его в одно из десятка малозаметных отверстий и выдал мелодию. Сыграл он ее чистым волшебством – просто водил в воздухе пальцами, а по комнате разносилось самое сложное и многогранное симфоническое произведение, что я только слышал.

В итоге, коробочка треснула и разошлась. Внутри коробочки оказалось пространство, куда едва-едва помещался простой медный ключ. Эдвин вынул его, придирчиво осмотрел и дал вердикт:

— Им не удалось пройти мой тест. Бумаги, наверное, в целости.

— И как ты этим откроешь квартиру? – спросил я.

— Да никак, – улыбнулся Эд.

— Че? – хором изумились я, Лира и Гиз.

— А вот так. Ключ не он.

И Эд вставил в лезвие три крошечных ключика.

— Вот ключ.

Дальше волшебник подошёл к углу комнаты, и провел лезвием прямо в воздухе. Раздался душераздирающий звук, отдаленно похожий на звук рвущейся ткани. Но только очень отдаленно.

Лезвием волшебник очертил прямоугольник размером с стандартную входную дверь. Потом он переложил лезвие в левую руку, а правую сунул в очерченное пространство, и его рука просто пропала. Эд что-то нащупал и потянул на себя.

На короткий момент мне показалось, что меня сейчас стошнит. Ощущение было трудно описать, возникло такое чувство, что сейчас схлопнется вселенная, произойдёт какое-то непотребство с пространственно-временным континуумом и все в таком духе, но все кончилось очень быстро.

В уголке комнаты стояла обычная дверь из тёмного лакированного дерева.

— Прошу, – сказал Эд, и раскрыл перед нами дверь.

Мы все, точно зачарованные, вошли в его квартиру. Царила темнота. Эд щёлкнул невидимым выключателем.

Квартира была двухъярусная – широкое длинное помещение и лесенка на второй ярус, почти не отделенный перекрытиями. Высокие потолки, стены из природного камня, украшенные кое-где высохшим вьюном.

На нижнем ярусе был широкий стол с картотекой, два шкафа, небольшая кухонька и стол на двух человек. Дальний конец комнаты был закрыт массивными темно-фиолетовыми шторами. Я успел заметить, что на втором ярусе находился только комод, книжный шкафчик и кровать.

Но царили в помещении цветы. Горшки, кашпо, держатели напольные, настенные, потолочные – они были всюду, и из-за них даже не было видно люстру. Когда-то это помещение было царством растений, но это было давно. Хозяина не было дома очень долго, и большая часть цветов засохла. Уцелели только кактусы, стоявшие на столе, и маленький держатель с суккулентами возле лестницы на второй ярус.

Эдвин осмотрелся, не веря своим глазам, а потом, не сдерживаясь, вообще ни разу ни ёмко, описал ситуацию. В красках. Я аж заслушался. Он помянул всю возможную родню каждого культиста Тысячи, во всех возможных позах, предположил их родство с горными овцами, звучно усомнился в наличии у них головного мозга, и это было только первое предложение.

Сказав таких штук пять-шесть, он замолк. Потом добавил:

— Работы тут теперь, е…ть-копать, целое кладбище. Буквально.

— Эдвин, я помогу, – тихо отозвалась явно впечатленная тирадой Гиз. – Я с цветами на короткой ноге. Плюс, тут много семян, чувствую отголоски жизни в сухостое.

— Думаешь, не все пропало?

— Большую часть спасём.

— Поздравляю с возвращением в родной дом, – похлопал по плечу волшебника Ранф.

— У тебя очень уютно, – улыбнулся я. С цветами тут, наверное, был рай.

— Жаль, что не смог впечатлить вас садом. Впечатлю хоть видом, – сказал Эдвин, прошел через всю квартиру к шторам и резко распахнул их.

Не ахнул только я, так как разок это видел, и Ранф – видимо, его сложно удивить.

За толстым стеклом был прекрасный вид на Шум.

Бескрайнее светящееся небо, без земли и космоса в вышине. Все оттенки фиолетового, сиреневого, розового перемешивались и переплетались между собой. Подобно жилкам в мраморе, сияли полосы чистого золота, а то тут, то там, были участки абсолютно черного цвета. Все это шевелилось, перемещалось, переплеталось, изменялось. Сквозь стекло звук был не так слышен, как в самой атмосфере Шума, но мы все даже возле выхода слышали симфонию, настолько сложную, настолько многогранную, наполненную столькими эмоциями, что слезы на глаза наворачивались.

Мы все молча любовались Шумом. Может, минуту, может, часы. Нарушила тишину Фелиция.

— Анди, это просто прекрасно.

— Я многое отдал за эти окна, – Эд стоял к нам спиной, но я слышал счастье и облегчение в его голосе. – Но это стоило каждой горсти, что я отдал. Теперь я дома.

— Думаю, вам за такое представление полагается подарок. Примите его как благодарность и поздравление с возвращением.

Эдвин обернулся. На его лице гуляла улыбка.

— А что за подарок? Если не секрет.

— О, никакой не секрет. Мы все знаем, какие чувства вы питаете к дивану в помещении лавки, и я думаю, что он прекрасно впишется в ваш интерьер.

— Ого. Княжеский подарок, – Эдвин, несмотря на покореженные внутренности, отвесил Фелиции глубокий поклон.

— Я попрошу выворотей принести его вам в дом, – улыбнулся Ранф. Он умеет улыбаться? – Вижу вашу радость и разделяю ее. В таком случае, предлагаю к документам вернуться завтра.

— Спасибо.

— Сразу после всех этих дел сразу займёмся цветами, – просияла Гиз.

— Обязательно, – Эдвин выглядел совершенно оглушенным от счастья.

Я подошёл к волшебнику и, немного собираясь с духом, обнял его.

— Рад, что ты вернулся.

Он только обнял меня в ответ.