Один раз - не вампир. Книга 1

Глава 29

И вот пришло время операции. Я давно забрал заказ у кузнеца и с нетерпением дожидался вечера, изображая радость в отдаленном трактире. А народ гулял широко! От князя любому выдавали чарку, и многие любители путешествовали из кабака в кабак, пока где-нибудь не падали. Но добрые горожане собирали таких и относили в ближайший трактир, чтобы не замерзли.

Шум и гам разносились отовсюду. Где-то поймали карманника и радостно отлупили его до полусмерти, но в стражу не потащили, вроде как пожалели ради праздника. Где-то что-то горело, и тушение пожара напоминало карнавал. Хотя все-таки залили, как ни странно.

А я двинулся ко дворцу боярина Чапаги и оглядевшись, закинул на горизонтально торчавшее из стены башни крепление для флагов обмотанный тряпкой крюк-кошку. Быстро залез и втянул веревку. Стоять на стальном штыре было неудобно, но заметить меня можно только если сильно всматриваться. Я принялся с силой вставлять в щели между плит альпинистские приспособления и там их расклинивать. Так и поднимался потихоньку. Страховку тоже не забывал, но падать мне нельзя. Грохот могут и услышать. А вот увидеть меня на высоте даже в пятнадцать метров совсем проблематично.

Я еще вчера рассмотрел, что именно на верхних этажах сидит стража. Окна светились всю ночь. Так что перед ними стал ждать. И дождался. В небе над княжеским дворцом расцвел первый фейерверк. Ничего особенного, но не для этого мира. Через пару секунд грохнуло, а потом донесся хоровой вопль толпы. И неизвестно еще, что оказалось громче.

А я быстро вставлял в расщелины крепеж и торопливо полз вверх. Шума я создавал мало, но лучше буду считать, что стража здесь бдительная и даже тихий скрежет за стеной может услышать. В ночной-то тишине. Но никак не сейчас.

Наконец я замер в стороне от нужного мне окна последнего этажа. Смотал все веревки, оставив только последнюю страховку, и тихо, еле слышно постучал в стекло подушечками пальцев. Потом еще раз, и еще.

И наконец за стеклом что-то мелькнуло, и тихий голос спросил:

— Кто это?

— Это я! Дим! — ответил я, оценивая тупость диалога на высоте десятого этажа.

Но тут створка окна еле слышно скрипнула, и оно чуть приоткрылось.

— Еще раз, — тихо шепнул девичий голос.

— Дим, — ответил я и добавил. — Из Проклятых земель. Там мы шли с тобой.

— Ой, — пискнула Селена. — А зачем ты здесь?

— Селена! Я пришел за тобой, — очень тихо, но твердо сказал я. — И хочу увести тебя подальше. Ты же не хочешь выходить за княжича?

— Ну да… Он мне изменил еще до свадьбы, — все также шепотом проворчала девушка. — А волчицы такого не прощают. И не думаю, что меня можно не понять.

— Конечно!

И тут я вдруг понял, что я несу. А если Селена узнает про мои похождения? Хотя… Это было уже в прошлом. И до любой помолвки!

Но тут стало не до размышлений. Окно полностью распахнулась, и Селена шепнула:

— Залезай. И знаешь… Я поражена какой ты! Даже подумать не могла!

Я тихо влез и втянул за собой веревки.

— Окно закрой, — шепнула Селена уже чуть другим голосом. Я покосился и заметил какое-то светлое пятно. Ого! Она обернулась. Почему?

Да потому что помнит меня почти вампиром и боится, идиот, ответил я сам себе.

Я прикрыл окно и достал фонарь. Но крепкие зубы тут же выхватили его у меня из рук и оборотница прошептала:

— Никакого света! Я боюсь. Стража иногда подходит к двери и может заметить свет в щели.

Я ничего не понимал. Свет? Ну и что? Девушка же не обязана сидеть в потемках. Но тут на меня налетела пушистая собака, и я не удержавшись повалился. Думал что на пол, но оказалось что на кровать.

А собака облизывала мне лицо, обдавая цветочно пахнущим дыханием, и шептала:

— О богиня Лунная! Как же я ждала тебя, мой герой!

— Давай быстрее уйдём, — прошептал я. — Надо за ночь смыться подальше.

— Да, конечно! — еле слышно ответила девушка. — Но надо подождать до рассвета. Часовые будут не так бдительны.

— Ты не понимаешь! С рассветом нас на стене башни могут заметить, когда мы будем спускаться. Да и крюки могут разглядеть.

— Ну два часа подождем! — требовательно ответила оборотница. — Я же так ждала тебя!

Я даже удивился такой экспрессии, но тут собака надо мной превратилась в голую девушку, и мне вообще ни до чего другого не стало дела.

Через два часа я прикинул, что уже около полуночи, и это идиотизм, что мы всё еще в башне. Уже должны были бежать по Кольцевой дороге! А мы…

Я прислушался к спокойному дыханию Селены, которая лежала ко мне спиной и кажется вообще уснула, погладил её по волосам, но девушка только что-то промычала. Черт! Неужели я все силы из нее вытянул? Не может этого быть! Все говорят, что оборотни крепкие.

Затем я все-таки нащупал фонарь под кроватью, куда его сунула волчица, замотал в свою рубашку и только тогда включил. Света получилось всего ничего, но мне стало хватать. Я окинул взглядом маленькую, но хорошо обставленную комнатку, затем потянул свою одежду.

Нам же надо срочно бежать! Я аккуратно взялся за оружейный ремень, опасаясь как бы чем не звякнуть, и тут заметил пучок шерсти, который застрял в ножнах кинжала, скорее всего когда меня повалила волчица.

А затем оторопел. Шерсть была светлая, но не почти белая, какой я помнил так понравившуюся мне собаку. Я быстро оглянулся и посмотрел на посапывающую уткнувшись лицом в гобелен на стене Селену. Еще раз погладил по светлым волосам, удержавшись, чтобы не продолжить движение намного дальше, а затем решительно потормошил за плечо.

— Ну какой же ты нетерпеливый, — совсем не сонным насмешливым голосом произнесла девушка и резко обернулась.

И я аж вздрогнул. Это была совсем не Селена. Тоже красивая и даже чем-то похожая. Цвет волос так вообще один в один. Того же возраста, и со схожей фигурой. Но не Селена. А когда она говорила шепотом я ничего и не заподозрил, ведь шепот моей Селены я ни разу не слышал.

— Мы могли бы еще несколько раз повторить, — потянулась лже-Селена. — Мне понравилось. И все равно у нас есть время до утра.

— С чего бы это? — зло прошептал я. — И где Селена?

— Ой, не шепчи, — усмехнулась нахалка. — Тут хоть орать можно, никто не услышит. А я, между прочим, Селена и есть! Боярская дочь Селена Чапага.

— Чего? — не понял я.

— Но я понимаю, кого ты ищешь, — рассмеялась девушка. — Мою двоюродную сестру и компаньонку, а по сути приживалку. Сиротку Селену Холка. Её отец, служивший простым дружинником, погиб уже давно, а мать вышла замуж в другой город. Девчонку же оставила на воспитание сестре, которая куда лучше неё пристроилась — вышла замуж за боярина. Вот твоя Селена и служит мне. Так себе служит, но старается, надо признать. А недавно проговорилась, что встретила в Проклятых землях какого-то парня. И еще очень боится, что он… то есть ты за ней явишься. Прям дрожала от ужаса, хотя я так и не поняла почему. А тут ты ко мне постучался. Нет! Я впечатлена! Тут же высотища аж до неба! И чем она тебя так пробрала? Серая мышка.

— Где Селена? — уже с угрозой спросил я.

— Ой как страшно! — рассмеялась девушка. — Мне обратиться, между прочим, одна секунда. Но я не собираюсь тебя наказывать. Отдам я тебе твою Селену. Но чуть позже. У нас еще куча времени до утра. Иди же ко мне!

Но я уже совсем опомнился, вскочил с кровати и начал быстро одеваться. А еще расслышал какой-то шорох за дверью, и хорошо если это просто служанка бродит.

— Ну что ж, — вздохнула хозяйка. — Вали давай, неблагодарный! А дурочка твоя в тюрьме. Я ей приказала помочь мне сбежать, но она напортачила и попалась. Сидит теперь на цепи. И поделом ей, дуре тупой! А я ведь даже не навещала бедняжку. Ай-яй-яй! Но сегодня же исправлюсь! Ну… Ну не сегодня, а как выберусь отсюда, но навещу! И расскажу какой ты герой. Пробрался аж в мою башню! И в постели какой расскажу, уж не без этого.

Тут девушка бросила косой взгляд на шнурок для вызова служанки, и я вдруг понял, что она им уже воспользовалась. А ведь шнурком можно и оговоренные заранее сигналы подавать. И кто сейчас уже отчетливо пыхтит за дверью, даже думать не хочется.

А Селена вдруг развила невиданную прыть. Быстро завернулась в простыню и очень громко прокричала:

— Ах, дорогой! Твоя любовь слаще меда!

Я уже распахивал окно, но не успел. Дверь с грохотом вылетела от молодецкого удара, и я увидел стоящего за ней здоровенного старого мужика с фонарем в руке. А сбоку из под его руки выглядывал парень, которого я вчера видел, когда он в виде оруженосца проверял телегу крестьянина. Даже фингал присутствовал, но уже под другим глазом. А вот одежда теперь на нем куда богаче.

А дальше в тесном коридоре и на лестнице толпился и еще народ. Одна служанка, кажется от представшего зрелища завизжала и рухнула в обморок. Хотя с чего бы? Просто любовник у молодой невесты. Не нежить же.

И лицо жениха… Такое не описать! Такое надо видеть! А лучше не видеть никогда. Особенно когда Селена прокричала:

— Что, дорогой? Как тебе это нравится? А чего такого? Тебе можно значит, а мне нельзя?

Я уже вылез в окно, и теперь накидывал веревку на крюк, когда папаша, а старик несомненно был им, взревел как раненый буйвол. А вот жених, или уже бывший жених, с отчаянным воплем срывал с себя дорогую одежду.

Спускался я осторожно, потому что перчаток у меня нет и сжечь кожу на ладонях не хотелось. Так что терпеливо перебирал руками, но последние метры все-таки проскользил, шипя от боли. Это когда из окна вредной Селены высунулась злобная черная волчья ряха, с клыков которой капала даже не слюна, а пена. А затем волк вылез на половину и вот-вот должен был рухнуть вниз, но остановился, молотя передними лапами в воздухе. Не иначе его держали изнутри за хвост, потому что он вдруг поднял морду к облачному беззвездному небу и тоскливо завыл.

Я все-таки благополучно спустился и, уже слыша как орут стражники и отпирают ворота дворца, нырнул в темный переулок. А дальше сначала бежал, а потом и шел, не особо опасаясь. Народу вокруг бродило уйма. Город все еще отмечал праздник, еще не зная, что отмечать-то уже и нечего.

А я шел к точно известному мне месту. На южную окраину, где всего в сотне метров от городских ворот, рядом с казармой дружины высился тюремный замок. И надеюсь, что он один. Вчера мне показывал его кто-то из прохожих, восхищаясь неприступными стенами. Давно сложенными из огромных каменных плит. Ну совсем как башня при дворце боярина Чапаги.

В какой-то момент суета и вопли резко усилились, и я рассмотрел, как вокруг каких-то людей собираются кучки слушателей, охают, ахают, хохочут, а потом разбегаются, чтобы в свою очередь стать центром распространения такой горячей сплетни.

Я дошел до тюрьмы и пользуясь тем, что в городе кто-то постоянно вопил и топал, даже колокол где-то звонил, накинул кошку и взобрался на стальной флагшток чуть ли не над воротами. Затем втянул веревку и принялся вставлять в стыки плит оставшиеся у меня альпинистские приспособления. Стена здесь конечно высокая, но не как башня боярина, так что я вскоре уже перебрался через парапет, собрал веревки и тихо двинулся к ближайшей башне.

Против меня играет то, что я ни черта здесь не знаю, а на моей стороне то, что охранниками тюрьмы служат не оборотни, а отдельная стража. Дружинникам служить тюремщиками не нравится. Вспомогательную дружину, которая и несет охрану в тюрьме, набирают в дальних западных и южных пределах княжества, и они даже говорят на своих языках. Но здесь строго на русском. По приказу князя.

Почти час я бродил по тюремному замку, выискивая способ узнать, как мне разыскать мою Селену. И наконец повезло подслушать хоть что-то дельное. Я стоял в воротной башне за какой-то дверью и слушал как один стражник говорит другому:

— Ты мне проспорил серебрушку. Дочка Чапаги все-таки учудила.

— Что учудила? — возразил еще неинформированный товарищ. — Этот… как его… феяр… фирер…

— Фейерверк. Это называется фейерверк, деревня, — усмехнулся первый.

— Неважно. Он закончился, и ничего ни на кого не прилетело. Даже не воняло нисколько. Разве что дымом.

— А это отвлекающий маневр был! Девчонка-то хоть и дура, но с мозгами, — выдал противоречивое заключение информированный. — Она отправила свою компаньонку как бы готовить дерьмодождь, и та попалась. Даже жалко дурочку. Сидит здесь, и еще немало просидит, пока князь и боярин не успокоятся.

— Успокоятся? — переспросил второй.

— Ну да. Так-то ей предъявить нечего, кроме того, что она сеньору слушалась как по заветам положено. Но посидеть придется.

— А сеньора-то что сделала? Почему я тебе проиграл, как ты говоришь?

— О! — рассмеялся первый. — Она притащила к себе какого-то парня и с ним того… Жениху изменила.

— Что ты несешь? — возмутился вроде как проигравший. — Как притащила? Она же на вершине башни заперта была. Или нет?

— Она и сейчас заперта. Только с побитой задницей. Воет в окно так, что женщины внизу плачут.

Я подумал, что так и надо этой злобной Селене, сеньоре моей Селены.

— В общем так, — продолжил просвещать напарника дружинник-тюремщик. — Когда их застали… А застали их сам боярин и жених, так что отвертеться там никак. Девчонка голая, в одной простыне, и этот хмырь в окно вылазит. Стали спрашивать, ну она и сказала, что он к ней в окно постучал, а она под действием обиды и согласилась… Ну того… Изменить, значит. А потом добавила, что он вроде как её не сильно-то и спрашивал.

— Ну это врет! — усмехнулся собеседник. — Ей обернуться мгновение надо. Особенно если её уже раздели.

— А она и оборачивалась, но потом обратно в девку вернулась. Так что тут ты прав. Сама согласилась. Но… Так вот… Ей не поверили. Он же без крыльев был, так что на башню ну никак взлететь не мог. Тогда боярин выгнал всех, ремень взял, а рука у него тяжелая. Так что во всем созналась дочурка. Рассказала, что сама веревку притащила, как-то с парнем этим сговорилась, вроде как из окна махала, так что из служанок вроде никто не виноват. В общем, скинула веревку, тот и взобрался. Ну а дальше дело нехитрое. Только случайно она шнурок вызова служанки подергала, на том и спалилась. Служанка-то пришла и слушать стала под дверью.

— Ерунда! Служанка бы зашла, ну постучала.

— А ведь точно. Сигнал, значит, какой-то подала боярышня. Только вот зачем?

— А что за парень-то? — спросил второй стражник, позвякивая монетами, вроде как отдавая проигрыш.

— Да фиг знает. Молодой совсем. Щенок. Но шустрый! Охотник на нежить и уже второго ранга, если не просто ленточки на шляпу нацепил. Его два дня назад патруль засек, он прямо ночью сюда от Кольцевой дороги шел. Патруль еще специально от скуки по следу прошелся.

— Все старый хмырь молодежь гоняет?

— Именно. Потом этот охотник утром в ворота прошел. Прям вторым. И там его пострадавший видел.

— Кто? — не понял второй дружинник.

— Ну жених рогатый. Потом тот по городу шарился, ничего вроде особого не делал. А потом вот… Его с боярской дочки сняли.

— Подожди… — пробормотал собеседник. — Так что получается? Он специально шел сюда, да еще спешил? Потому как ночью никто просто так шастать не будет. А стену башни осматривали?

— Да. Там какие-то железки нашли.

— И? Ничего не настораживает? В стене железки. Как их девчонка туда вбивала? А железки кто делает? Надо кузнецов опросить. Так что ничего невеста не сбрасывала. А к ней залез этот шустряк сам. И о чем это оговорит?

— О чем? — ошалело переспросил первый стражник.

— О том, что спор я выиграл, потому как мы спорили, что именно невеста сама что-то замутить сможет! А тут она, получается, только… Ну согласилась. А это не придумка её никакая. Так что… Отдавай монету! Так… А теперь еще одну! Да, да. Ту, что ты проспорил. Вот… И кстати, что с этим парнишкой сделают?

— Ну если сейчас поймают, то боярин ему точно башку откусит.

— А если не сейчас?

— Если где-нибудь спрячется на недельку, то вместо гнева уже голова начнет работать. Дочку-то ему после такого никуда не пристроить. В монастырь только. А там нас не жалуют.

— Ну просто жить может тихонько при дворце.

— Ну-ну… Она же волчица, а не овечка. Заскучает, начнет чудить. Позору не оберется папаша.

— Так что?

— Будет этот парень зятем нашему боярину, — расхохотался стражник. — Нет, сначала ему конечно здорово ребра намнут. Но потом сам под венец побежит. У нас строго, но справедливо. Если тяжелых преступлений не числится за человеком, то накажут в меру. А за порченную девку казнить… Нет такого закона. И он же не простолюдин, получается, так что может и стать зятем боярина. Князь законы сам издает, но и сам первый соблюдает. Да ты хоть на княжича посмотри. Он как проштрафился, сам князь ему морду набил. А потом в оруженосцы разжаловал. И старшим велел построже с ним быть. Вот его теперь каждый вечер тренируют и обязательно в глаз бьют в конце. Будто точку ставят. Чтобы князь не подумал, что жалеют. Он за сутки фингал залечивает своей волчьей регенерацией, а ему новый ставят.