Обнажая знаки

В темноте номера мерцало огнями неспящей реки огромное витражное окно, обещая прохладу. Ане нестерпимо захотелось подойти к нему, сбросив с себя показавшуюся тяжелой одежду, и почувствовать ладонями стекло. Но Ларс включил приглушенный свет и развернул девушку к себе. Его белоснежные волосы рассыпались по плечам, одежда была в беспорядке, сверкали глаза. Не выдержав напряжения, Ана закрыла глаза и потянулась за поцелуем. Губы Ларса накрыли ее рот, его руки сошлись на мгновение кольцом на тонкой шее и, подхватив бретели платья, стали опускаться вдоль плеч. Прохладный воздух комнаты приятно студил оголенную кожу. Ана нетерпеливо выдохнула, ожидая, когда мужские ладони накроют ноющие груди, но Наследник медлил, удерживая запястья девушки в своих ладонях. А потом вдруг отстранился, разрывая поцелуй, но удерживая Ану рядом с собой.

Был ли это воздух от кондиционера или холодом повеяло от Наследника, но тело Аны сотрясла крупная дрожь. Она открыла глаза и увидела окаменевшее лицо Ларса. Его взгляд был прикован к чему-то за ее спиной. Животный, липкий страх охватил Ану, и она повернулась, ожидая увидеть черную Тень с выпученными глазами без ресниц. Вместо нее на окне было отражение двух людей. Фигура высокого мужчины с белоснежными волосами казалась разрубленной темной полосой на две части и возвышалась над обнаженной до пояса женщиной. Ана показалась сама себе очень хрупкой и почти прозрачной на фоне огней медленно двигающихся по реке барж. Безотчетный страх только усилился, когда прозвучал едва слышный шепот Ларса:

— Так не бывает, так не бывает…

— Что?! — выдохнула Ана, прикрывая руками голую грудь, ощущая себя вызывающе, неуютно голой.

Ларс очнулся от непонятного ступора, собрал волосы Аны в кулак, отбрасывая вперед через правое плечо, и ей показалось, что она видит какие-то следы или линии у себя спине, но трудно было рассмотреть наверняка. Оставив ее дрожать посреди комнаты, Наследник выкрутил на всю яркость свет и вернулся к Ане, застывая сзади нее. Длинные пальцы заскользили по коже между лопаток к шее, позвоночнику. От них не исходил больше жар нетерпеливого любовника, а только холод исследователя.

— В чем дело, Ларс? — Ана презирала себя за испуганный, тонкий голос, которым просила объяснений. — Ты меня пугаешь.

— На твоей спине появились знаки.

— Знаки?! О чем ты?

— Знаки, Ана. Татуировки, которые носят жителям Долины. Чернилами Истинных, знаки Одаренных.

— Но как?

От его слов по телу вновь прошла тяжелая волна дрожи. Ана чувствовала себя растерянной. Или снова потерянной?

— Я не знаю, как, — признался Ларс. — Я никогда не слышал ни о чем подобном.

Он вновь оставил Ану одну, напротив окна, пока нес из ванной халат. Накрыл голые плечи девушки, снял с нее через ноги платье, укутал в теплом махровом полотне и привлек к себе в объятия. Ошеломленная услышанным, Ана рада была наконец спрятаться в успокаивающем тепле его рук.

— Что теперь?

— Мы со всем разберемся.

— Ты… ты не хочешь больше… быть… со мной?

Как же трудно было задавать этот вопрос! Хорошо, что перед носом находился махровый воротник халата, в который можно было прятаться.

Ларс прижал ее к себе еще крепче.

— Безумно хочу. Но пока мы не выясним все о твоих знаках, нам лучше подождать.

Ана не рассказывала Истинному подробности поездки в Азию и связанный с ее окончанием чувственный аттракцион. Только назвала момент проявления татуировок. Но когда жрец стискивал пальцами ее голову, скручивая из мозга невидимые канаты, она боялась, что он видит ее полуголой и испуганной напротив витражного окна. Нет. Не может он вызывать к жизни картины ее жизни. Он ищет связи. Между воспоминаниями и печатью на памяти.

И слова Истинного подтвердили догадки.

— Это не Наследник. Иначе бы татуировка начала проявляться раньше. Что-то другое, что случилось в те три месяца пребывания в чужом мире. Давай вспоминать вместе. Еще раз. Ты упускаешь причину.

Жрец наконец оставил голову Аны в покое, и она облегченно перевела дух. Ее потряхивало от неприятной, тянущей боли в висках. Не хватало еще превратиться в овощ в Долине. Она никогда не интересовалась, где здесь держат умалишенных. Может, сразу выводят в Карьер на корм голубоглазым Теням?

— Какие символы проявились первыми?

Ана рассказала. Она могла нарисовать их по памяти. Иероглифы появлялись кусками, незаконченными рисунками, чем еще больше пугали Ларса. Знаки не подтверждали, но и не опровергли ее способность переходить между мирами. Говорили о даре Искателя, но до тех пор она не была способна почувствовать или найти ни один камень — ни в Карьере, ни на Земле.

Впервые это случилось позже.

Или нет?

Что, если….

Мысль пришла стрелой, повторившей сложный путь канатов боли, еще недавно скручивающих ее голову. Наверное, что-то отразилось на лице Аны, потому что взгляд Истинного стал колючим и тут же прозвучал короткий приказ:

— Рассказывай.

— Я не могу знать этого наверняка…

— Говори, — нетерпеливо повторил жрец и приказал слуге, подходившему к беседке с подносом свежего чая, удалиться.

Дом Адроверов на Майорке уже несколько лет был «базой» для Аны, куда она возвращалась после перехода без потери сознания и долгих болезней, отделываясь несколькими часами тошноты. В тот раз ее снова выдернуло на Землю случайно, когда она шла из Ущелья в поселок с известием об удачной находке. Подобные скольжения происходили уже несколько раз, и Ана не испугалась, увидев перед собой такую же терракотовую, иссушенную солнцем землю, но окольцованную аккуратным забором из камней, и знакомый дом вдалеке. Она приготовилась к приступу тошноты, но испытала вместо него сладкое головокружение. Перед глазами поплыли мыльные шары, переливаясь разными красками на ярком солнце. Как после затяжки марихуаной, которую год назад подсунул ей Мирн. И пока Ана считала пузыри перед глазами и пускала пузыри ртом, Ларс разбил сводному брату лицо. Подробности драки Ана пропустила, запутавшись в подсчетах, и узнала причину ярости Наследника лишь на следующий день. Невозможно было предсказать реакцию организма Скользящего на земные препараты и наркотики, и Ларс считал их особенно опасными для Аны, которую уже называл своей Тайной.

Когда закончилась странная эйфория после перехода, изменился остров или восприятие Аны. Как будто кто-то добавил яркости и насыщенности в окружающий мир. Ожидая появления братьев, девушка колесила по дорогам Майорки, исследуя самые потаенные уголки, и остров прорастал сквозь нее тонкой, невидимой грибницей. Три месяца пребывания на Земле, закончившиеся вскоре после того, как Ларс обнаружил знаки на спине Аны, начались переходом с пузырями.

— С тех пор метки менялись постепенно?

— Да. Кусками.

— Первым полностью восстановившимся был рисунок, связанный с поисковым даром?

— Да. Вы думаете, что камень, который я нашла два года спустя, появился на острове в тот момент? — осторожно предположила Ана.

Взгляд жреца стал пронзительным. Он снимал с нее одежду вместе со слоями кожи, касался тревожно бьющегося сердца, выжимал воздух из легких.

— Рассказывай, что произошло два года спустя, — прозвучал очередной приказ. — Подробнее.

В конце весны, начале лета Охотники за кристаллами часто отправлялись в Италию. Мирн питал слабость к итальянкам, Ларс — к итальянской кухне, Ане же нравилась фотографическая гармония тосканских пейзажей — плавные волны плодородной земли, рассеченные ровными линиями остроконечных кипарисов, сказочность маленьких деревень и церквей. Даже Сенна и Флоренция не пугали ее толпами туристов, а высокие дома-крепости Сант-Жеменьяна напоминали почему-то каминные трубы домов из лондонских пригородов.

Скользящие переезжали из одного пятизвездочного отеля в другой, присматриваясь к постояльцам и прислушиваясь к разговорам обслуги. Одним утром Мирн заявился на завтрак совершенно измочаленным, но довольным, и попытался поделиться подробностями горячей ночи. Ларс и Ана шипели на него, требуя подарить впечатления и остатки алкоголя подушке в номере, когда Мирн вскинул руку с вытянутым вверх указательным пальцем,

— Эврика! Свадьба дочери английского миллионера. Отель в часе езды отсюда. Человек сто пятьдесят гостей. Ожидается редкостная демонстрация драгоценностей в узком кругу доверенных лиц.

Одной из участниц горячей ночи Мирна была сотрудница фирмы Белрон.

Через неделю Ларс и Ана присутствовали на торжестве среди обслуживающего персонала, а Мирн караулил мотоциклы на случай скорого отступления. На свадьбе оказалось слишком много охраны, и пришлось ограничиться выбором будущих жертв. Из составленного Скользящими списка хозяев и драгоценностей выбор пал на красный рубин в виде сердца из коллекции мистера Давида Гашика, вероятней всего, хранившийся на Майорке. Конечно, это было безрассудство — воровать так близко от дома Адроверов, но годы безнаказанности и легкие победы дарили ощущение вседозволенности. Кто мог остановить одаренных из Красной Долины? Более сильных, быстрых, ловких, чем жители Голубой планеты? Способных немного скользить даже в чужом мире? Или это было притяжение камня? Потому что Ана больше всех настаивала на Майорке.

Истинный вытягивал из нее подробности и требовал описать, что она чувствовала, пока шла подготовка к краже. Ничего, кроме привычно разгорающегося пламени азарта. Хотя… Наверное, у нее еще больше обострились органы чувств. Цвета на острове казались слишком яркими, ароматы — пронзительными, звуки — оглушающими, у Анны даже заболела голова от треска цикад. Теперь она думала, что это был зов скрытого в хранилище камня. Истинный тоже так считал, снова прижимаясь безжалостными пальцами к ее голове, отчего тупая боль и тошнота больше не отпускали. Ана уже мечтала свалиться в обморок, лишь бы наступила пауза в допросах и воспоминаниях.

— Ты почувствовала камень, как только вошла внутрь помещения?

— Да. Ударом. Вспыхнувшим синим пятном. И сразу поняла, где он спрятан, и что я не уйду без него.

— Как ты смогла скользнуть во времени?!

— Наверное, хозяин был в помещении на полчаса раньше нас и доставал камень. Сохранились следы. Я смогла их увидеть, как фильм на экране.

Последнее сравнение вылетело прежде, чем Ана поняла, что оно ничего не может объяснить жрецу, но он не подал вида, что не понял. Или ему и так было достаточно информации, чтобы сделать выводы.

Вспоминать ограбление было неприятно. Зов кристалла лишил Ану воли, заставив искать способы добраться до сейфа и скользить по одной ей видимым следам, вызывая изумление Наследника. Как только камень оказался в ее руках, Ану накрыло ощущение безграничного удовлетворения. Но расплата за скольжение оказалась тяжелой. Ларсу едва удалось вынести девушку из дома и помочь скрыться из сада под вой сигнализации и лай приближавшихся собак. Ана почти не помнила дорогу до аэропорта, и ей потребовались все силы, чтобы не потерять сознание при посадке в самолет.

— Где этот камень? — настойчивый голос Истинного напоминал плеть, истязающую уши, и Ана решила, что если жрец не оставит ее в покое в ближайшие минуты, она ляжет на землю рядом со скамеечкой и не поднимется, пока не появится Наследник и не остановит эту пытку.

— Наследник оставил его для последнего круга Отбора, — прошептала она.

Жрец поднялся и направился к выходу.

— Я прикажу слугам помочь тебе вернуться в комнату. Сегодня ночью никаких воспоминаний. Мы слишком близко коснулись печати на памяти.

И Истинный ушел, не оглянувшись, а по его сигналу к беседке уже спешили двое слуг.

Красная Долина напоминала по форме орех кешью или вытянутую и заостренную с одного конца почку. В широкой части, отхватив больше половины общей территории, располагалось Закатное королевство. В острой — Рассветное. Прародители здешнего человечества не заморачивались выбором имен. Королевские дома еще назвали Темным и Светлым. Подтверждая имидж, Закатники предпочитали лошадей и собак темных мастей, а среди птиц, прирученных для охоты или охраны замка, преобладали темно-серые или темно-коричневые.

Рассветные старались выбирать светлые породы, что было нелегко. Если белые собаки и птицы в Долине встречались часто, то лошадей светлой масти по необъяснимой причине не было совсем. Но разве подобные трудности остановят тех, кто хочет выделиться? Рассветные научились осветлять шерсть своих животных специальными растворами, а те, у кого не было средств на дорогостоящие вещества, надевали на лошадей специальные покрывала. У Наследной принцессы была кобыла-альбинос с кроваво-красными глазами.

Красавица Кайра (глаза Мирна становились придурочно-мечтательными, когда разговор заходил о Рассветной) была не старше Аны, но уже почти Королева и почти Избранница дома.

С сильным даром Искателя.

Идеальная пара для Ларса. И как для будущего Правителя Закатных, и для Отбора.

И для того, чтобы разгадать загадку Аль Ташида.

Стоп, Ана. Ты рассматриваешь карту Долины, выложенную во всю стену в виде искусной разноцветной мозаики. Вот и рассматривай дальше.

Ана стояла в широком зале левого крыла замка, где располагалась библиотека. Мозаика была украшением, поэтому на ней присутствовало много развлекательных элементов — вполне традиционных в обоих мирах. Безграничная человеческая фантазия на самом деле не безгранична и имеет тенденцию к повторениям. Или главный мастер, составлявший карту, был когда-то Скользящим и насмотрелся на работы Да Винчи и Микеланджело.

Но в Долине не изображали человеческих лиц, поэтому по углам пыжились, надувая щеки, не круглые мужские лица, изображающие ветра, а нечто кошачье-медвежье. Страшная песчаная буря имела роскошное женское тело, одетое в изумрудное платье, почти не прикрывающее тяжелую грудь, но вместо головы торчал бутон дистела. Наступающая пустыня была тоже женщиной, как-то совсем неудивительно — сухой, старой, в темно-коричневом плаще. Для полного совпадения образов не хватало только косы. Пустыню наградили жуткой головой Карьерного волка, треугольной, с острыми ушами и клыками, как у саблезубого тигра из палеонтологических атласов Земли. Она была с закрытыми глазами — в виде тонких полосок.

Пережить встречу с волком удавалось единицам. Как, например, Варну, под ногами которого осыпался склон, увлекая человека вслед за лавиной из камней. Острые грани исцарапали тело Варна до состояния сырой котлеты, но старатель остался жив и мог рассказать о своей встрече с грозой Карьера.

Были на мозаике и местные элементы декораций — те же дистелы в виде сухих многоголовых змей. Острые треугольники теней без глаз, а также верблюды, вертлявые обезьяны и вездесущие крысы. Последние считались в Долине символом выживания и привлекали удачу. Глаза на серых узких мордах были непропорционально большими — наверное, чтобы Удача не заблудилась.

Совсем неудивительно, что на мозаике присутствовало много, очень много камней. Почка или орех были заключены в пирамиду с красным камнем наверху — то ли рубином, то ли бриллиантом. Четыре других угла занимали зеленый, черный, голубой и гранатовый кристаллы.

С правой стороны располагалась линейка разноцветных камней с цифрами от одного до семи. С левой был выложен крест из кусков гранита с разными кристаллами на вершинах.

Несмотря на два королевских дома и два Совета важнейших семейств, миром Долины правили Истинные. Самые одаренные из одаренных, способные призывать на помощь духов и черпать их силу, чтобы защищать попавший в западню человеческий род от немилостей или шалостей богов. Согласно легендам, безымянные и безликие боги жили в высокой стене непроходимых гор и были похожи на детей, игравших в компьютерную игру — уничтожь Цивилизацию. Они отрезали Долину от остального мира и забавлялись тем, что усложняли жизнь людей. Противостоять их жестоким забавам могли только высшие жрецы. Они умели смирять жар Солнца и петь песни Воды.

Как они это делают, Ана еще не видела. Знала только, что магия Долины похожа на музыку, объединяющую Вселенную, богов, духов и пытавшихся привлечь их внимание людей.

Ана вообще удивительно мало видела в мире, который считала домом. Но Дом по рождению все больше воспринимался чужим, поэтому такой интересной и показалась огромная мозаика.

Увеселительная карта давала хорошее представление о Красной Долине. И чем дольше Ана на нее смотрела, тем больше в голову лезло сравнений с изъеденной болезнями почкой. Сходство усиливали изломанные линии живых и пересохших рек, зелено-синие пятна оазисов и единственной плодородной долины, тянувшейся вдоль могучей реки Арханы и неровно поделенной между королевствами. Рассветным досталось больше зеленого, Закатным — темно-бордового, отмечавшего места добычи камней. Большая часть каньонов, в которых велась добыча, лепились к вогнутой стороне, выступая за края почки, раньше это были ответвления могучей реки, прорезавшие глубокие ущелья в горах. Как у почки в анатомических атласах самое крупное сухое русло казалось черной веной. Здесь протекала когда-то могучая Великая река, по которой спустились в Долину далекие предки. Столетия спустя река внезапно пересохла, и на цветущую плодородную землю стала наступать пустыня, методично превращая ее в царство песка.

Оголившееся русло оказалось наполненным разнообразными кристаллами. Понятие драгоценности в Долине несколько отличалось от того, что вкладывалось в это слово на Земле. В Красном мире камни были источниками энергии. Каждый кристалл мог оказаться уникальным. Но сильные камни встречались чаще среди тех, которые в обоих мирах считались наиболее дорогостоящими.

Неудивительно, что сухое русло стало первым местом добычи камней, получив название — Карьер. Со временем глубокое ущелье и множество его ответвлений стали наполняться опасностями, затрудняя работу старателей. В нем расплодились смертоносные дистелы, видов двадцать ядовитых змей, и еще сколько-то пауков. Почти все, что выживало в сухом лабиринте пересохшей реки, было ядовитым и не прочь полакомиться человеческой кровью. Неминуемую смерть несли встречи с волками, проникшими в ущелья из-за гор и жившими только в этой части Долины. После того, как в Карьере появились питавшиеся человеческими душами Тени, добычу камней в нем запретили оба королевства. Разрешенный поиск велся в каньонах севернее и южнее Карьера, а также в нескольких местах на другой стороне «почки», где тоже находились сухие ущелья. Но всем этим местам было далеко до богатств, скрытых в смертоносном русле Великой реки, поэтому рядом с входами в него выросли поселения контрабандистов — одаренных, по разным причинам занимавшихся незаконными поисками.

Ана поискала на карте единственное место в Долине, которое она знала, и попала взглядом в пышное тело то ли сухопутной русалки, то ли девы, которая могла плавать в песках. Вместо головы у нее была морда довольного сурка. Поселение должно было находиться где-то в районе груди этой девы.

Ана усмехнулась, поймав себя на мысли, что и на Земле, и в Долине лучше всего чувствовала себя среди изгоев и беглецов от правил.

Преступающая сквозь миры и преступающая законы…

Взгляд девушки нашел лепившуюся к выгнутой стороне «почки» золотую цепь, в середине которой тускло блестел крупный камень. Священная гора Аль Ташид, хранившая ключи от жаркой западни… Она была обозначена большим алмазом, символизирующим, наверное, слияние трех лун… Сзади послышались шаги и Ана повернулась, чтобы встретиться взглядом с Даганом.

Почему он еще здесь? Хотя Мирн говорил, что у Шахрейна тесные связи с Советом, и он частый гость во дворце.

После встречи с жрецом прошло больше суток. Допрос, во время которого Истинный несколько раз немилостиво хватался за голову девушки, отнял много сил. Ана отключилась, едва вернувшись в свою комнату, и открыла глаза только сегодня утром — в той же одежде, прикрытая тонким покрывалом — чтобы узнать от Гаи, что ни Истинного, ни Ларса во дворце не было, а Мирн находится в библиотеке.

К нему Ана и шла, задержавшись в большом зале, чтобы рассмотреть мозаику.

Мужчина склонил голову в виде короткого приветствия и подошел ближе.

— Уверен, что мое имя вам известно, но все равно представлюсь. Даган из рода Шахрейн.

И замолчал, ожидая ответного представления.

Вот и очередная нелепая ситуация, подумала Ана, потому что не знала, как себя вести. Видеть ее могли только на церемонии в компании Мирна, значит, стоит побыть его родственницей. Так она и сказала, опустив имя рода. Мать Мирна была швеей, а значит и родственники у него из простых.

— Ана, из Рассветных родственников бастарда, — повторил Даган, улыбнувшись одними губами, темные глаза его продолжали внимательно изучать собеседницу, — приятное имя. Впрочем, — Даган оглянулся по сторонам, — не хочу терять времени на любезности и притворство. Я приглашаю вас на разговор, таинственная девушка из окружения Наследника. Не заставляйте меня объяснять, почему я не поверил в историю родства с его сводным братом.

Ана тоже осмотрелась вокруг. Она шла в библиотеку, зная со слов Гаи, что дворец почти пуст. Королевская семья удалилась на несколько дней к сестре Королевы, той самой, чья дочка была главной участницей торжества, забрав с собой большую часть двора, слуг и охраны.

— Прошу извинить, но меня ждут, — сказала Ана, придумывая пути отступления.

— Это не займет много времени.

— Не уверена, что хочу говорить с вами.

— Зато я уверен в том, что нам стоит побеседовать. И познакомиться. Пока не определены участники Последнего круга Отбора, все может случиться, и вчерашние соперники могут превратиться в партнеров. Решайтесь, Ана.

— Решилась. Хорошего вам дня, — она направилась к одной из дверей, надеясь, что правильно выбрала направление и идет в сторону библиотеки.

Голос Дагана преследовал ее. Зал был просторный, и предстояло сделать еще десяток шагов, но лучше не торопясь, чтобы не создалось впечатление, что Ана убегает испуганной ланью.

— Тайны не хранятся вечно. А те, кто кажутся врагами, могут стать друзьями. И наоборот. Ана! — Даган говорил тихо, но его слова достигали ее слуха. — Среди тех, кто ходит между мирами, почти нет женщин. Как думаешь, это случайность? И почему все одаренные, кто может скользить, не бросаются в райский мир Земли за легкой наживой?

Ана дошла до высокой двери, украшенной резьбой в виде колючего растения, похожего на репейник.

— Если ты хочешь попасть в библиотеку, — остановил ее голос за спиной, — то тебе нужно идти в другом направлении.

Ана повернулась. Ну, конечно же, дверь, на которую показывал Даган, находилась напротив, и теперь нужно идти через весь зал. На лице Шахрейна не было усмешки или презрения. Он просто воспользовался ошибкой девушки, указав на нее как можно позже.

— Спасибо, — бросила Ана и направилась в сторону указанной двери, ожидая следующих слов Дагана. Ведь он тянул время, чтобы их сказать. И Ана не ошиблась.

— Ты знаешь, что у Наследника самый слабый дар из всех оставшихся претендентов? И все-таки он рассчитывает на победу. Значит, его надежда на успех связана с теми, кто ему помогает.

— Насколько я знаю, пользоваться помощью не запрещается, — проговорила Ана и пожалела, что не сдержала данного самой себе обещания только слушать. Не показывать, что слова нежелательного собеседника не оставляют ее равнодушной.

Всего несколько шагов.

— Не запрещается. У меня тоже есть помощники. Но я не заставляю их постоянно рисковать своей жизнью. Особенно женщин.

Вовремя сжав губы, Ана поймала на кончике языка готовые сорваться слова, но Даган смотрел ей в лицо, и этого оказалось достаточно, чтобы он заметил ее интерес и торопливо продолжил:

— Разве ты не знаешь, что каждый переход — это игра со Смертью? Тебе не рассказывали о затерявшихся между мирами? Тебе никогда не было плохо при переходе в одну или другую сторону? Или во время скольжения там, в чужом мире?

Ана находилась уже спиной к Дагану, открывая дверь.

— Если было, то это означает, что тот мир начинает отторгать тебя. Это опасно, Ана.

Шахрейн не скользил, но был очень быстрым, а Ана замешкалась на пороге, поэтому мужская рука успела схватить ее за локоть, прежде чем девушка исчезла в коридоре, и развернуть к себе.

Крупные, с выпуклыми веками глаза Дагана казались почти круглыми, и круглыми были кудри его коротко подстриженных черных волос. Зрачки занимали почти всю радужку, или же радужка глаз имела настолько темный цвет, что создавалось неприятное впечатление, будто смотришь в черные дыры или что мужчина накачан наркотиками и может повести себя неадекватно.

— Если не получишь ответов у своих друзей, приходи ко мне. И ты поверишь, что я тебе не враг.

— Спасибо за заботу, — Ана освободилась из мягкого, но настойчивого захвата и быстро пошла прочь.

Но Даган мог праздновать за ее спиной маленькую победу, если бы подслушал мысли девушки. В них прорастали сомнения. Словно не хватало тех, что уже колосились, как тростники на берегу пруда.

То, о чем говорил Шахрейн, она уже слышала, но не принимала эти слова всерьез, потому что они звучали из уст Пепельной Звезды из поселка Варна, которая иногда желала Ане исчезнуть или размазаться между мирами. Раньше Ана думала, что это только выдумки порывистой несдержанной девицы, но теперь получалось, что Звезда знала, чего желает пришелице.

Из тоненького подростка со сложением паренька Тара превратилась в высокую, жилистую девушку с фигурой атлетки и с пышной грудью. Ее светло-карие глаза могли смотреть так же пристально, как в юности, редко выдавая эмоции. Она продолжала коротко стричь пепельные волосы и зачесывать их вверх, чтобы они торчали короткими лучами. Но стоило признать, что этой горячей девушке шла необычная прическа, выполняя свою задачу — привлекать внимание. Звезда была красива и пользовалась авторитетом среди контрабандистов благодаря своему дару и умению выживать в Карьере. Она была популярна среди молодых мужчин. Тем непонятнее была ее неприязнь к Ане. Но разве можно объяснить логически эмоции других людей?

Со своими бы разобраться.

Дворец действительно казался опустевшим, и в нем отсутствовали указатели, так что Ана, погруженная в собственные мысли, успела потеряться. Как назло, ей не встречались ни слуги, ни другие постояльцы, способные указать путь. Но все дороги рано или поздно кончаются, так что после длительного мелькания проходов и коридоров Ана нашла библиотеку, занимавшую целое крыло здания.

Царство книг начиналось полукруглым залом с высоченными потолками, от которого лучами расходились книжные шкафы и проходы между ними. Высокие колонны взлетали вверх и сходились вместе арками.

Не увидев ни души, Ана решила больше не тратить время и громко позвала Мирна.

Друг вышел на ее зов из бокового луча-прохода.

Волосы на голове Мирна были всклочены не хуже экстравагантной прически Звезды, свободная рубашка наполовину расстегнута — в таком виде он меньше всего походил на завсегдатая библиотеки, но очень сильно — на привычного себя.

— Привет! Что ты тут делаешь?

— А ты? — ответила Ана вопросом на вопрос. И добавила: — Я пришла тебе помочь. Или почитать от скуки и для утоления информационного голода.

— Помочь мне вряд ли получится. Но пойдем. Здесь тебе будет интереснее, чем в своей комнате.

По проходу — лучу Мирн отвел Ану к небольшому пятачку у северного окна, в окружении шкафов, на полках которых пожелтевшие свертки соседствовали с книгами в темных переплетах. К небольшому столу, заваленному раскрытыми томами. Кивнув в сторону стула, Мирн исчез на несколько минут, чтобы вернуться еще с одним. Уселся, вальяжно развалившись на своем месте, окидывая поверхность стола тяжелым взглядом, и издал не менее тяжелый стон.

— Что ты здесь ищешь? — поинтересовалась Ана.

— Сказать честно? Чудо.

Ана подняла брови, ожидая пояснения.

— Ну да, самого настоящего чуда. Начиная с того, что начну понимать, что вот в этих книгах и свитках написано.

Ана склонилась над текстом, выяснив, что он на незнакомом ей языке.

— Да, да… все не так просто. — Мирн закинул ногу на край стола, свободный от книг. — Но я же лингвистический гений, вот Ларс и надеется, что через какое-то время рассматривания букв, слов и картинок я научусь их понимать.

— Смело. Как успехи?

— Пока? Никак. — Мирн потянулся за пухлым томом и, взяв его в руки, уставился на открытые страницы, изображая напряженное скольжение глазами по строчкам.

— Паяц, — рассмеялась Ана, — пойду поищу что-нибудь интересное для себя. А то, знаешь ли, в поселке Варна ничего не было, кроме парочки детских книг и нескольких пошлых любовных романов.

— Ага, помню страшную сказку про тупую жабу, которую слопала цапля. Теперь понимаю, почему тебе так запомнилась эта книга.

— Информационный голод, — развела Ана руками.

Она вернулась через полчаса, набрав несколько книг по истории королевств, написанных на доступном ей языке.

Мирн полулежал, откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза. Ана подумала подкрасться неслышно и уронить труженика лингвистического фронта, но передумала. Вместо этого тихонько села на стул и приготовилась читать, когда раздался голос Мирна.

— Жарко. Душно. Кондиционер бы сюда нормальный.

Ана пожала плечами.

— По-моему, здесь вполне комфортно, если учесть, какая жара стоит за этими стенами. И даже старой бумагой не пахнет.

— Тогда мороженого бы на палочке.

— Попросить принести тебе с кухни на тарелочке?

Мирн открыл глаза и пристально посмотрел на Ану.

— Кока-колы… шипучей, со льдом…

— Гадость. Кроме того, разновидностей сладкой дряни и здесь достаточно. Разве что не в жестяных банках.

— И кто кого сейчас уговаривает не ныть о несбыточном? Между прочим, это ты должна скучать о благах иной цивилизации, потому что жила в другом мире намного дольше.

Разговор сам направлялся в сторону желанной темы.

— Как же ты живешь здесь с такой ностальгией о загранице? — спросила девушка.

— Так же, как тысячи африканцев, папуасцев, непальцев, бангладешцев, насладившихся студенческой жизнью в Европе или Америке и вынужденных вернуться к себе в аулы и горные поселки. Родину, как говорят глисты, не выбирают.

Мирн прикрыл глаза, словно собирался вздремнуть, напоминая ленивого медведя.

— Даже на каникулы не будешь ездить, например, в Рим, к страстным итальянкам?

— Жестокая! Какие каникулы? Я скоро остепенюсь, женюсь, попаду в кабалу высокой должности при дворе и выгорю. Или мне запечатают дар.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— Да ладно, Лягушонок, — махнул рукой Мирн, не открывая глаз. — До запечатывания дело почти никогда не доходит. Обычно дар выгорает сам. А печать не наказывает, а защищает от внезапного перехода… — Мирн замялся, подыскивая слова,

— Со смертельным исходом? — закончила за него Ана.

Светло-голубые глаза распахнулись и посмотрели на нее недоверчиво.

— Ну зачем так сразу…

— Согласна, умирают не все, можно всего лишь затеряться где-то в междумирьи.

Увалень Балу растерял вызванную жарой и скукой вальяжность и выпрямил спину, отчего его ноги сдвинули пару книг на столе, и Ане пришлось ловить их, чтобы толстые и наверняка ценные тома не улетели на пол.

— Осторожно, медведь, — посоветовала она, но по реакции друга и так было ясно, что Даган не врал об опасностях перехода. И Ана поспешила задать еще один вопрос, пока Мирн придумывал ответы на предыдущие. — Из того, что ты сказал, получается, что у всех одаренных годам к сорока перегорает дар, но я видела и вижу много людей старше этого возраста, кто продолжает, например, выходить в Каньоны. А как же жрецы? Истинные?

Мирн вздохнул и снял со стола ноги, разворачиваясь лицом к Ане.

— Сколько вопросов, Лягушонок…

— Может, настало время дать на них ответы? Не получится вечно держать меня в неведении, даже если вы закроете меня под замок.

— Ну да, похоже, что даже тогда найдутся желающие пройти сквозь стены, чтобы познакомиться с тобой. Кто это был? И что тебе сказали?

— Может, для начала ответишь на вопросы? Или ты не способен решиться ни на что без позволения Ларса? Ведь это он запретил рассказывать мне об опасностях скольжения?

Мирн поморщился, потирая рукой переносицу.

— Ана, он защищает тебя так, как считает лучшим, это не…

— По-твоему, защищать — это не говорить, что каждое перемещение может стоить мне жизни? — перебила она.

Мирн махнул рукой, обрывая ее и принимая решение.

— Тот, кто сообщил тебе об опасностях, хотел напугать, поэтому сильно преувеличил.

— Скажешь, опасности нет совсем?

— Не скажу. Но ко всем теням, Ана, все, что мы делаем — опасно. Разве ты откажешься от своего любимого мотоцикла и шанса погонять на нем на пределе своих возможностей?

— Это не одно и тоже.

— В чем же разница? Только в том, что ты ничего не знала? Если мы сядем в самолет, которому суждено грохнуться, у нас может не получиться из него выскользнуть. Разве от этого ты перестанешь летать?

Злость и обида, кипевшие внутри Аны, немного успокоились, охлажденные сомнениями.

— Что насчет выгорания дара?

Про выгорание, — нетерпеливо подгоняла Ана.

Мирн мученически вздохнул, но продолжил.

— Если верить опыту прошлых поколений, мы давно уже должны были выгореть, но этого не случилось. Слишком мало информации, Лягушонок. ОБО ВСЕМ, что касается переходов и соприкосновения миров. Почему мы мало что можем взять с собой? Только камни, одежду, что надета в момент скольжения, иногда какие-то мелочи? Почему почти не способны скользить на Земле? То, что ты вытворила в комнате-сейфе, вообще из области фантастики.

— Что, опять напугала? — с вызовом спросила Ана.

— Удивила в очередной раз. Подарила надежду.

— И опять не оправдала ожиданий, — с горечью отрезала девушка и тут же продолжила: — Значит, выгорание касается только тех, кто скользит между мирами?

Кивок Мирна был подтверждением.

— То есть ты и Ларс выбрали путешествия в другой мир, зная, что расплатитесь за это даром? Но зачем?

Мирн не напоминал больше ленивого преподавателя. Он был все такой же всклокоченный, в растерзанной и помятой одежде, но его взгляд стал спокойным, а из голоса исчезла привычная усмешка. Ана редко видела его таким серьезным. Пожалуй, никогда.

— Ну, я надумал свое собственное сравнение. Так что делюсь тем, что имею. Зачем? Иногда мы находим в том мире кристаллы, которые превосходят по силе даже те, что запрятаны в глубинах Карьера или обладают уникальными свойствами. Процесс их добычи не такой легкий и может быть приятным. — Мирн улыбнулся, и Ана вспомнила жгучих итальянок. — Но главное, хождение между мирами — это как наркотик. Распробовав, на него подсаживаешься и не можешь отказаться. А как известно, любой кайф рано или поздно заканчивается расплатой.

— Объяснись… — потребовала Ана — Почему тогда мало кто из одаренных скользит между мирами?

Мирн расслабился, провис на неудобном стуле. Закинул одну ногу на колено другой…

— Наркотики на Земле ведь тоже везде. Бери да дурей. Только делают это единицы. От страха перед последствиями, наверное. Или от сознательности, потому что все вокруг говорят, что это плохо. Для наркоманов чаще всего все и заканчивается плохо. Приятное не может быть бесконечным. Эйфория от победы сменяется пустотой, бутылка дорогого виски — вонью во рту, а ночь со страстной красоткой необходимостью объясняться, почему не будет повторения…

Ана не выдержала и хихикнула.

— Твой вариант философии больше смахивает на пошлость.

— Ну вот и приставала бы с вопросами к Ларсу.

— Его сиятельное высочество не дождешься. Будь уверен, спрошу и его, только опыт показывает, что твой сводный брат не дает объяснений.

— Что ты ждешь от наследного принца, Ана? Хотя тебе, наверное, легко об этом забыть, ты же никогда не видела его здесь, во дворце, на своем месте. Ларс — будущий Король Закатного. Его учат принимать решения, а не объяснять их. И поверь, у меня ни разу не было причины усомниться в правильности его действий. Наследника не надо расспрашивать, ему нужно просто доверять.

— Ты считаешь, это — просто?

— У меня же получается… — Мирн потянулся к столу, раздвинул книги, и Ана увидела запрятанную под ними тарелку с печеньем.

— В библиотеках, в которых мне доводилось бывать, за подобное неуважение к книгам выставляли вон без права на возвращение. Правда, они были в другом мире.

Мирн схватил сразу два печенья и с полным ртом невозмутимо проговорил:

— Придется реабилитировать в твоих глазах библиотеки этого мира признанием, что если меня так увидит мэтр Сайрон, то я вылечу отсюда с большим скандалом. Потому приходится хорошо прикрывать свои запасы.

Он снова поправил книги так, чтобы тарелку не было видно.

— Забыл тебе предложить, — спохватился Мирн, закончив маскировочную акцию.

Аны покачала головой, не отрывая взгляда от середины стола.

— Начни дышать, Лягушонок, а то у тебя есть шанс превратиться в жабу. На прикрытие идут только новые издания с кожаными переплетами. И на-ка тебе печеньку. Вку-усную…

Снова появилась тарелка. Потом с нее исчезло печенье и прежде, чем Ана что-то успела сказать, лапища Мирна засунула угощение ей в рот.

— Может, на этом закончим разговор? Смотри сколько передо мной работы?

Ответить не получалось из-за набитого рта.

Но было сахарно, ванильно, вкусно.

Ана покачала головой, протестуя против последнего предложения.

— Ну хорошо, настырный Лягушонок, — Мирн вернулся на свой стул, — ситуация приблизительно такая. Далеко не все с даром Проводника могут переходить между мирами. Среди тех, кто мог бы это сделать, решаются единицы. Это как с парашютом прыгнуть — о свободном полете хорошо мечтать в теплой кроватке. Опыт нашего сохнущего мира показывает, что почти все Скользящие, переходя грань сомнений, останавливаются после первого раза и никогда больше не повторяют путешествий в другой мир. Те, кто повторяют скольжение несколько раз — подсаживаются на него. Согласись, на Земле много такого, что может привлекать. Учитывая, что почти ничего нельзя взять с собой, мы тащим назад не только камни, но и идеи, впечатления, слова. Одни ругательства чего стоят!

Да, Мирн любил поругаться! На нескольких языках сразу, коллекционируя особо емкие выражения.

— А сам процесс добычи камней! Ларс сделал из него красочное приключение! Пусть мы не единственные охотники, наведывающиеся на Землю, но других не так много, а настолько успешных, как мы — больше нет. В клане Моранов, к которым относится Королевская семья, во все времена были Скользящие, которые перемещались на Землю и оставляли после себя связи и знания. Ларс довел их до совершенства. Ну и возможности сейчас не сравнить с началом, например, прошлого века.

— Продолжай, — Ана наконец расправилась с печением и вертела головой в поисках воды. Было вкусно, но теперь очень сладко и сухо во рту.

— Тогда перестану восхвалять наше Великолепное приключение и талант Наследника и перейду к жестокой действительности.

Мирн встал, подошел к шкафу у стены и вытащил из глубины нижней полки кувшин с узким горлышком, протянул его Ане.

— Как я уже говорил, самый крутой кайф заканчивается, и наркоманы долго не живут. А те, кто ходит между мирами, рано или поздно выгорают.

— К возрасту, когда пора остепениться? Зачем тогда печать?

— Выгорание идет постепенно. И со временем складывается ситуация, когда Скользящего может случайно утянуть в момент соприкосновения миров, тогда-то люди и теряются или их размазывает в момент перехода. Отвратительное зрелище, между прочим. Бэ…

Лицо Мирна не теряло насмешливого выражения, но Ана почувствовала неприятный холод на спине.

— Не бледней. Все не так страшно. Пока дар силен, опасности не больше, чем на мотогонке в Абу Даби, а когда он начинает выгорать… поверь, это заметно, и можно во время принять меры. Например, получить печать на грудь. Или на иную часть тела.

Из слов Мирна получалась ровная и не слишком страшная картина, но сомнения никуда не делись. Если учесть, что сводные братья много лет держали Ану в полном неведении, трудно было определить, насколько откровенен Мирн на этот раз, и что он утаивает за маской беззаботности.

— Не бойся, Ана. У меня настолько сильный дар Проводника, что я могу утащить с собой даже обычного человека. Правда, лучше не видеть, что с ним при этом произойдет.

— Не стоит… — Ана наконец потянулась к кувшину и сделала несколько глотков, сморщившись от неприятного открытия, что в нем была не вода, а местный вариант пива.

— Ты же не думаешь, что я вот с этим, — Мирн опять кивнул на заваленный книгами стол, — благодаря воде справлюсь?

Ана вернула кувшин хозяину.

— Расскажи мне про отторжение миром.

Прищуренные глаза выдали, что медведю не понравился очередной вопрос, он уставился на Ану пытливым взглядом и пробурчал.

— Знатный идиот был у тебя собеседник. А главное, в его задачу входило тебя напугать… Ана, я не знаю про отторжение. И никто не знает. Даже тот, кто тебя этим пугал. Больше всего накопленного опыта у клана Моранов. Поверь, если это опасно, Ларс не брал бы тебя с собой. Он дорожит тобой.

— Опять поверить? Конечно, дорожит. Только ради чего? Разве планы и цели Наследника целого королевства не стоят благополучия какой-то девчонки без прошлого?

Настала очередь Аны удерживать взгляд Мирна, которому все меньше нравился их разговор. Он морщился, пока искал слова для ответа.

— В отношении тебя вообще невозможно что-то предполагать или загадывать. Но во всех планах Ларса тебе есть место. Даже в тех, где было бы проще обойтись без тебя. Все, Найденыш. Давай заканчивать эту игру в вопросы и ответы. Ты права в том, что их задаешь, но я не тот, кто должен отвечать.

Мирн потянулся за книгой и начал ее читать или рассматривать, показывая тем самым, что разговор завершен. Ана взяла в руки историю Закатного королевства, но сколько ни пыталась, не могла заставить себя уловить смысл слов, которые отказывались складываться в предложения.

Было и так слишком много информации для обработки.

Мирн сравнивал скольжение между мирами с наркотиком? Ана знала нетерпение и дрожь ожидания, сопровождавшие каждое перемещение. Шальную радость от осознания, что ей открыты дали, которые мало кому доступны. Подобное наверняка испытывают на Земле космонавты, когда смотрят на людей. С чувством избранности трудно расставаться. И что значат опасности для того, кто слышал зов Неизведанного? Разве подводные рифы, циклопы и сирены останавливали Синдбадов и Одиссеев? Какая же пустота остается в душе, когда приходится отказаться от скольжения?!

— Мирн, ты никогда не думал остаться на Земле?

Друг оторвался от изучения знаков непонятного языка.

— Конечно, думал. Но каждый раз решал, что мне это не нужно.

— Почему?

— Почему я должен оставаться там? Мой мир здесь. Сохнущий от немилостивого Солнца и переливающийся самыми сумасшедшими красками, которые я когда-либо видел. Как гаснущая звезда. Нет, Ана, мое место здесь. Там — мои Римские каникулы.

— И ты не будешь скучать, когда каникулы закончатся?

— Конечно, буду. Даже наверняка завою пару раз на одну из трех лун. Мне будет не хватать многих достижений технической революции Земли, которая здесь пока не предвидится. Мы выбрали не тот вид топлива.

— И что ты бы взял с собой, если бы смог?

— Для начала пистолет, чтобы пристрелить того болтливого гада, что лишил меня спокойного утра в библиотеке, спровоцировав тебя на изнурительный разговор.

— Как думаешь, там много оставшихся?

Мирн снова потер переносицу, не скрывая, что его утомляет не только разговор, но и настойчивость собеседницы.

— Думаю, что нет. Мы с Ларсом пытались найти парочку таких людей, но не смогли. Поверь, тот мир чаще страшит, чем привлекает. Я уже говорил, большинству хватает одного перемещения, чтобы понять это. Тех знаний, связей, возможностей, что есть у Моранов, ни у кого больше нет. Наш успех — это не только наследие семьи, талант Ларса, но и ты, Лягушонок.

— Я?

— Ты привязала Наследника к тому миру больше всех его сокровищ.

— Чем?

— Не считая симпатичной мордашки и жуть какого соблазнительного рта, своей Тайной.

Мирн наверняка собирался закончить разговор, но ему оказались не нужны для этого слова. Послышались шаги, началась активная деятельность по сокрытию пищевых улик. Мирн слетел со стула и на четвереньках бросился к шкафу, пряча в нем кувшин, Ана колдовала над столом, пытаясь прикрыть тарелку, но книги, как назло, разъезжались в разные стороны.

Когда несколькими мгновениями спустя перед ними застыл мэтр Сайрон, высокий и худой мужчина лет сорока, оба посетителя библиотеки чинно сидели вокруг стола, уткнувшись каждый в свою книгу. Мирн представил Ану. Здороваясь с Сайроном, она не могла отвести взгляд от выпуклых глаз и думала, что Хранитель библиотеки вполне мог быть из рода Шахрейн, пустившего корни не только по всему королевству, но и королевскому двору. Мэтр оставался рядом с притихшими читателями достаточно долго, чтобы с трудом сдерживаемый смех исчез в пыльных углах. Ана даже умудрилась прочитать страницу истории, запутавшись в сложных именах и титулах.

— Спасибо за разговор, Мирн, — проговорила она, когда Сайрон наконец ушел.

— Пожалуйста, Ана. Я понимаю, что тебе нужны ответы на многие вопросы. Но иногда их просто нет. Доверься Ларсу. Он знает, что делает.

В этом она не сомневалась. Знать бы его цели.

Книгу по истории Закатного королевства Ана читала ровно столько времени, сколько ушло у предков рода Моран, чтобы расправиться не совсем честным способом с родом Канеллы, пролив море крови и захватив власть в большей части Долины. Но жестокость и решительность победителей закончила долгий период почти флорентийских семейных войн, и жители Закатного вместо множества тиранов обрели одного. А потом Ана почувствовала взгляд и, подняв голову, увидела потомка решительных тиранов.

Ларс неподвижно стоял в нескольких шагах от нее, оперевшись о высокую колонну, почти сливаясь с ней светлой одеждой, и смотрел на Ану так, что у нее вспыхнули щеки. Раздевающий взгляд, как у Истинного прошлым утром, проникал до самого сердца, лишая воздуха. И искал ответы на непрозвучавшие вопросы.

Ана опустила книгу на задрожавшие колени и увидела в глазах Ларса саму себя — притаившуюся в углу сада девочку, ловившую каждое слово высокого парня, сидевшего на асфальте с другой стороны от забора. И себя, испуганную, напротив огромного темного окна с видом на черную реку, по которой ползли огни ленивых барж.

Наследник смотрел на нее и не двигался. Превратился в Железного Пса.

Что-то случилось за то время, что его не было во дворце. Что-то, о чем он снова выбирал молчать. Может быть, связанное с воспоминаниями, которые вытягивал из нее Истинный? С камнем, который нашла Ана на Майорке, и который Наследник считал самым сильным кристаллом для Отбора? За годы, что они были вместе, она научилась чувствовать Ларса и не сомневалась, что сейчас в его душе была буря. Но за маску спокойствия и стену самоконтроля не проникала ни искорка огня. В этом мире, в этом доме Ларс был другим и пугал Ану настолько, что она не решалась, как на Земле, подойти и попытаться отогреть его лицо в своих ладонях. Самый дорогой в ее жизни человек превращался в незнакомца, и Ана не чувствовала спокойствия, которое он дарил ей раньше.

В какой-то момент Мирн поднял взгляд от книги перед собой и посмотрел на застывшую Ану, потом на соревнующегося неподвижностью с колонной Наследника.

— Ларс! Ко всем теням. Ты уже вернулся?

— Нам нужно поговорить, — произнес потомок решительных Моранов, отмирая, и его голос прозвучал спокойно, как будто не было долгой игры в гляделки между ним и его Тайной. — Иди в свою комнату, Ана. И лучше будет, если ты не станешь выходить из нее без меня или Мирна до самого перехода.

Его слова показались ей пощечиной.

— Я не собака, которой нужно указывать на место! — вспылила она, поднимаясь и быстро направляясь к выходу.

Как она могла думать, что Наследник испытывает к ней теплые чувства? Если они и были, то давно застыли искореженным металлом.

Прежде чем она скрылась в проходе, до ее слуха донеся тихий голос Мирна:

— Зря ты так с ней.

И короткий ответ:

— Так будет лучше.

Разговор, ради которого ее выставили из библиотеки, оказался очень быстрым, потому что не успела Ана пройти и пары коридоров и заблудиться, как Ларс догнал ее. У него в руках была книга по истории Закатного королевства.

— Я провожу тебя.

Первые несколько проходов они шли молча. В душе Аны клокотала горячая обида, зажженная невыносимым холодом, исходящим от мужчины рядом с ней.

Ларс, целовавший ее на вершине Беглянки, исчез, вместо него был отстраненный незнакомец с темными кругами под глазами и взглядом, от которого в душе Аны поднималась волна беспокойства. Он страшил ее таким. И в тоже время хотелось протянуть руку и коснуться напряженного лица, чтобы оно расслабилось, и на нем снова могла появиться улыбка.

— Что ищет Мирн среди книг? — наконец, решилась она на вопрос.

— Что обычно ищут в книгах. Информацию.

— Ты не хочешь мне ничего объяснить из того, что происходит?

— Мне нечего пока сказать. Я сначала сам должен разобраться во всем.

— Посоветуешь мне доверять тебе? — вскинулась Ана, притормозив и наградив Ларса вызывающим взглядом.

Пусть на его лице появиться раздражение. Что угодно, но не эта непонятная холодная маска.

— Ты сомневаешься во мне?

— Время слепого доверия прошло, Ларс. Я не та испуганная потерянная девочка, что ты нашел в Аре. И ты не тот парень, который подарил мне два мира.

— Что изменилось? — Наследник не останавливался, торопливо ведя Ану по пустынным коридорам.

— Я не знаю тебя таким, какой ты здесь. И ничего не знаю о том мире, что ты всегда называл моим.

— Я взял тебе домашнее чтение. Начни с него.

Ана в отчаянии покачала головой.

— Ты совсем не хочешь помочь! А мне так важно понять, мое ли здесь место!

— Ана! — наконец-то Ларс вышел из себя. Схватил ее за локоть и через два больших шага они оказались на пороге ее комнаты, а потом внутри.

Плечи Аны были в жестком захвате мужских рук, лицо Ларса нависло над ее лицом.

— В любом из миров твое место рядом со мной. Но не все так просто. Я Наследник королевского дома. Твое прошлое скрывает все больше тайн. Мне нужно время, чтобы со всем разобраться. Я не могу и не буду говорить о догадках и предположениях.

— Ты хочешь от меня слепой веры? Как раньше?

Ана срывалась в новую форму отчаяния. Она вцепилась руками в Ларса, погладила его лицо, распустила по плечам волосы, отмечая едва заметный ответ на ее прикосновения.

— Хорошо, я попробую. Но помоги мне снова поверить в тебя. Объясняться можно не только словами.

Сердце стучало от необъяснимого страха и волнения, но Ана встала на цыпочки и коснулась губами подбородка Ларса, а когда он не оттолкнул ее, потянула его к себе, поцеловала напряженный лоб, скользнула по щекам, дотронулась до губ, выдохнув горячее:

— Не оставляй меня сейчас.

Она чувствовала борьбу Наследника с самим собой и старалась не искать определение тому, что творит. Да, она предлагала себя. Настойчиво и бесстыдно. Но ей нужна была его близость, чтобы поверить, что за железными стенами прячется тот же мужчина, о поцелуе которого она мечтала долгие годы. Ей требовалось снова поверить в тепло его чувств и жар его страсти, чтобы растопить холодные невидимые стены, отделившие их друг от друга. Страх и обида оказаться только любовницей для Ларса отступили перед страхом, что если что-то не изменится между ними сейчас, они будут только удаляться, теряя то, что связывало раньше. Ана чувствовала легкое жжение или покалывание на губах, на руках, на участках кожи, соприкасавшихся с мужским телом. Может, так льется из нее переполнявшее ее отчаяние? Ну же, Железный Пес! Что делают с тобой эти стены? Или груз скрываемых от всех проблем? Может, Ларс не может простить ей другого мужчину, укравшего то, что он по праву считал своим?

Не думать. Не давать волю сомнениям.

Есть трещины, которые невозможно склеить, но нужно хотя бы попытаться, пока они не стали пропастью. В этот момент Ане было все равно, какой ценой.

Мгновение или вечность спустя прикосновения Ларса стали более настойчивыми. И дрожь неуверенности Аны сменилась совсем иной дрожью — ожидания, возбуждения. До боли в груди и животе, до слабости в коленях.

С Ларсом всегда было так. Или холод альпийских вершин, или лава извергающегося вулкана.

Ноги ослабли так, что Ана цеплялась за плечи и шею мужчины, чтобы не упасть. Его долгожданный ответ напомнил прорвавшуюся плотину, бетонные стены которой не выдержали напора воды, и поток слишком долго сдерживаемых чувств накрыл обоих с головой, лишая берегов и твердого дна.

Но, как и в прошлый раз, ему не суждено было продлиться, вылившись в такую желанную и необходимую близость.

Когда руки Ларса уже касались ее груди — была распахнута рубашка, спущено с плеч свободное платье, стук женского сердца отдавался в мужских ладонях, словно в них билась беспокойная горячая птичка — чужой звук ворвался холодным ветром.

Покашливание, удары по стене, снова покашливание, пока их не заглушил голос Наследника, похожий на рычание разъяренного пса.

— Какого черта, Мирн!

Ларс прикрыл Ану собой. Она была слишком оглушена случившимся, чтобы быстро прийти в себя.

За что эта жестокость? Как можно остановиться в такой момент? Оторваться от теплой груди и перестать слышать стук дорогого сердца?

— Мне очень жаль, но это не может ждать. Прибыли наблюдатели от Северного Каньона. Они нашли отрезанную обвалами деревню, там люди уже пару дней без воды.

Ларс застыл, и в короткое мгновение все изменилось. Исчез страстный, изнывающий от потребности чувствовать и обладать мужчина, и рядом с Аной снова оказался Наследник. Быстрыми движениями он отодвинул ее от себя, помог надеть платье, застегнул свою рубашку и развернулся, чтобы выйти из комнаты. Ана до боли прикусывала губы, пытаясь сдержать слезы. Ей хватило бы всего одного слова — извини. Но его не было.

Неужели Ларс просто собирается уйти после того, что сейчас было, исчезнув в той части своей жизни, куда ей запрещено даже заглядывать? Слезы застыли в глазах, делая весь мир мутным. Стоявший, прислонившись к косяку двери, Мирн все понял и остановил Наследника рукой, когда тот собирался выйти из комнаты.

— Возьмем Ану с собой.

— Нет.

— Ларс, пусть она пойдет с нами. — Королевский бастард выпрямился, закрывая собой проход и бросая тем самым вызов Наследнику.

— Это слишком опасно.

— Там будет много людей. Я присмотрю за ней.

— Ты хочешь, чтобы она это увидела?

— Ана больше не ребенок, для которого ты лепил из жизни сказку. Она пойдет с нами или я останусь в Долине через три дня.

— Ты ставишь условия?

Ана застыла, наблюдая за непривычным противостоянием сводных братьев.

Но что-то случилось с обычно покорным и инфантильным медведем, потому что он встал на задние лапы, расправил мощную грудь и не собирался отступать. И это стало понятно не только притихшей Ане.

— Хорошо, — сдался Наследник, наполовину оборачиваясь и бросая через плечо: — Переоденься в брюки.

Когда Ларс исчез в коридоре, Мирн прислонился к стене, и только теперь стало заметно, насколько напряженным он был несколько мгновений назад. Но он подмигнул Ане, как если бы речь шла о том, чтобы сходить вместе в магазин.

Никакие предупреждения не смогли подготовить Ану к тому, что она увидела.

Ни слова Мирна, чтобы не грохнулась в обморок, потому что приводить ее в чувство будет некому, ни суровость лиц Наследника и воинов в темно-коричневой одежде, ни большая стопка грубых холщовых мешков.

Среди маленького отряда под руководством Наследника находилось три сильных Проводника. Ана впервые могла оценить мощь дара Мирна, потому что он волок с собой больше половины людей и грузов.

Ларс, перед тем как переместиться, взял руку Аны в свою.

— Держись рядом, — бросил он перед коротким моментом скольжения по бесцветной реке пространства-времени. Еще не познанная и почти не контролируемая для Аны магия. — Держись, — повторил Ларс, как только они ступили на растрескавшуюся от засухи красную землю. И теперь он имел в виду что-то совсем иное, чем позицию по отношению к нему.

Прибывшие стояли на плоском острове, окруженном со всех сторон глубокими разрывами каньона. Деревня состояла когда-то из нескольких десятков домов, вылепленных из красной глины. Но от многих остались только развалины, а те, что еще сохранились, потеряли крыши. Солома разлетелась по земле и валялась под ногами. Несколько домов лепились к самому краю или сползали с него, обломанные стены торчали, как покосившийся забор, грозившийся вот-вот упасть в расступившуюся пропасть. Заметив прибывших, люди, таившиеся в тени, которую могли еще дать уцелевшие стены, стали выходить из своих укрытий. На изнеможенных лицах расцветала надежда, но Ана видела в их глазах еще и страх.

Ларс и еще два человека из его сопровождения застыли напротив жителей деревни.

— Где старейшина Карст?

Почему по отношению к этим измученным людям в голосе Наследника звучало столько холода? Неудивительно, что страх на их лицах стал заметней.

Собравшиеся молча расступались, пропуская вперед двух мужчин, голова одного из которых была перевязана грязной тканью, и он сильно хромал, опираясь на второго, помоложе. Судя по схожести лиц — на сына.

— Ваше Высочество, — отец склонился, вернее, сделал движение, похожее на поклон, корча гримасы от боли. За ним последовали приветствия со стороны остальных жителей деревни, стоявших перед Наследником.

— Сколько погибших?

— Пострадал я, только сегодня поднялся. Мой сын всем распоряжался.

— Говори!

— Тридцать, еще пятнадцать очень плохи. У нас уже больше суток совсем нет воды.

— Стоили эти жизни твоего упрямства, Карст?

Ларс был в ярости. Ана чувствовала это.

— Так кто же такого мог ожидать? Гнева богов не боялись, так жрецы в нашу сторону Бурю направили. А как ночью земля обвалилась, так вся деревня в западне оказалась. Где это слыхано такое бесчинство творить?

Голос старейшины подхватили собравшиеся, послышались рыдания и стоны, как если бы до этого момента их держали выключенными.

— Вот сволочь змеистая, — прошипел рядом с Аной Мирн.

— Как зовут? — Ларс обращался к сыну старейшины.

— Болдвин.

— Уведи своего отца с глаз моих, пока я не приказал его сбросить вниз, и возвращайся.

Люди качнулись назад. Староста заворчал об отсутствии распоряжения, написанного приказа.

— Лучше бы он его приказал сбросить, — услышала Ана у себя над ухом и повернулась к Мирну.

— Что здесь случилось?

— Песчаную бурю получилось направить в Карьер, иногда после этого случаются обвалы близко к сухим притокам. Это селение незаконное и располагается слишком близко к опасному району. По указу Наследника люди должны были переселиться еще полгода назад, но, как видишь, они ослушались. Не захотели бросать дома. А так как среди них нет одаренных, после обвала деревня осталась без связи. Ее случайно обнаружили наблюдатели.

Плато, на котором сгорала на солнце обезвоженная деревня, торчало высоко над пропастью. Глубокая рытвина каньона, как рваная рана, рассекла равнину, и до других берегов оказалось несколько минут птичьего полета. Спуск не представлялся возможным из-за головокружительной высоты. Да и найдись путь в разрыв, куда бы он вел?

Наследник раздавал четкие и безэмоциональные указания. Отправились вдоль домов несколько человек с мешками. Ана с еще двумя воинами помогала распределять жителей деревни на группы по оказанию помощи, пока на плато продолжали появляться новые участники.

Даган с группой своих людей. Мелькнула высокая фигура Дэша и третьего соперника Ларса. Дэш пришел с несколькими жрецами, Даган привел лекарей.

За домами росла горестная темная гора укрытых в холщовую ткань тел, приготовленных к сожжению. Больных отделили от здоровых, тех, кому помощь нужна в первую очередь, от тех, кто способен был еще помочь себе сам. До появления лекарей Ана оставалась с детьми и помогала, чем могла — по большей части смачивала мокрой тряпочкой сухие губы, давала по ложечке отвара совсем ослабевшим, а когда была возможность, следила за тем, что происходит в деревне.

Участники Отбора собрались вместе и разговаривали с двумя Истинными.

— Что происходит между избранниками? — спросила Ана Мирна, улучив момент.

— Они обязаны участвовать в делах королевства и из своих запасов оплачивать труды жрецов, когда в этом возникает необходимость. Даган принес голубой алмаз, Дэш три крупных сапфира. Зараб оставил почти все сильные камни в Храме несколько дней назад.

— У Ларса же достаточно камней?

— Не кипи, Найденыш. У нас все под контролем.

— Мирн! Ты знаешь, что нужно делать, — оборвал их разговор голос Ларса.

Наследник подошел ближе, осматривая Ану с ног до головы, словно проверяя сохранность.

— Селение Варна находится недалеко отсюда, — сказала она, — если нужно, он не откажет мне в помощи.

— Нет, Ана.

— Я хочу помочь! И узнать, как дела в селении.

Наследник отвернулся, но к нему шагнул Мирн.

— Это не будет лишним. Пусть попросит у старателей кристаллы воды для пострадавшего селения Карста.

— Мы справимся сами.

— Разреши ей помочь, — тихо проговорил Мирн.

Наследник бросил на сводного брата недовольный взгляд, но потянулся за рукой Аны и с помощью печатки со своего пальца расстегнул ограничитель.

Селение контрабандистов было единственным местом в Долине, куда Ана могла переместиться с помощью камней-проводников без страха потеряться. Чтобы вернуться, она получила от Мирна хитрый маячок, способный притянуть ее при обратном скольжении.

Девушку встретила привычная картина поселка, только доносился с нескольких сторон стук топоров, и она увидела мужчин, чинивших крыши. Контрабандисты привыкли считаться с немилостью природы, и последняя буря прошла стороной. Не увидев следов серьезных разрушений, Ана облегченно перевела дух, но испугалась, когда несколько знакомых слишком сдержано ее поприветствовали. Серьезность их лиц настораживала. Улицы селения показались пустыми, а рядом с домом Варна, наоборот, толпилось много людей. Хотя Ана не жила постоянно в селении, многим было известно о покровительстве старейшины, поэтому внутрь ее пропустили без объяснений и вопросов, и это напугало еще больше.

Варн лежал в постели с широко раскрытыми, застывшими глазами, и о том, что он жив, говорило лишь едва заметное движение груди. Незнакомая знахарка обставила кровать чашами с дымящимися травами и разложила на подушке рядом с головой старейшины и на его груди несколько крупных камней. Розовых и фиолетовых. Горные кристаллы и кварц тускло мерцали в полумраке комнаты. Женщина повернулась в сторону Аны и молча отошла в сторону, уступая место у кровати.

Ана еще никогда не видела своими глазами людей после встречи с Тенями. Но знала — когда Тень успевала коснуться сознания человека, он превращался в живую статую и если не приходил в сознание в течение суток, то никогда больше не возвращался. Его тело дышало и испражнялось, пока не высыхало от голода и обезвоживания. Приходившие в себя после встречи с Тенями теряли разум. Сколько Ана видела подобных людей клинике для душевнобольных! В Долине их называли Поцелованными Тенью.

Как подобное могло случиться с Варном, пережившим встречу с Карьерным волком, три обвала и эшафот?! С Ходячей книгой Карьера, как старатель называл себя из-за шрамов и морщин, густой сетью покрывавших его лицо и руки?

За спиной Аны открылась дверь, и в дом вошел Ким в сопровождении нескольких человек, в том числе, Звезды. Знахарка развела руками, кланяясь почти в пол. Похоже, Ана стала свидетельницей смены власти, и пусть Ким всегда был рядом с Варном, но в поселке под его руководством пришелице станет неуютно. Под презрительным взглядом Тары она вышла на улицу и остановилась в стороне, чтобы взять себя в руки и дождаться появления нового старейшины. Ана обещала Наследнику спросить о помощи, и пускай надежда, что ей помогут, стала призрачной, стоило попытаться.

У нее ничего не получилось. Ни произнести пламенную речь, ни найти убедительных слов. Ким и люди, что вышли с ним из дома Варна смотрели равнодушно, под их взглядами Ана напоминала сама себе избалованного ребенка, выпрашивающего игрушку, поэтому совсем не удивилась, услышав ответ:

— У нас нет лишних камней. Карст уже давно должен был увести своих людей из деревни. А Наследник отказался от насильственного выселения, хоть и знал, с кем имеет дело. Это не наша беда и не наша боль.

Ана распрощалась с людьми и поселком, ставшим вдруг чужим. И ей даже не стало больно, когда на окраине селения ее догнала Звезда и посоветовала больше не возвращаться.

— За что ты меня так не любишь?

Почему было не задать напоследок этот вопрос?

Без особой радости Тара усмехнулась.

— А разве любят или ненавидят за что-то? Ты не понравилась мне с первого взгляда. И твое место не здесь. Я тебе об этом сразу сказала.

— Я помню. Ты была права.

В свою комнату Ана вернулась уже за полночь, совершенно опустошенная и изнеможенная, но испытывая чувство благодарности к Мирну за то, что побывала в пострадавшей после бури деревне.

Теперь она чуть больше знала о Ларсе-Наследнике, интригах между соперниками и стала свидетелем, как Истинные извлекают силу из камней и используют свою магию. Они усмирили жаркое Солнце, накрыв невидимым куполом место, где находились пострадавшие. Пели песнь Воды, оживив один из пересохших источников. Потом плели невидимые сети из воздуха, создавая широкие порталы для перемещения людей и нескольких чудом уцелевших животных. Стремясь узнать, была ли их магия музыкой, как говорили в поселке, Ана улучила момент, чтобы подойти поближе, и попала в плен к необычным звукам. Настолько, что потеряла связь с местом и временем, забыла, где находится и, испугавшись своей реакции, поспешила отойти от Истинного. Что она услышала — голос Жреца или камней? И если камней, означала ли это усиление дара Искателя? Он был отмечен на ее спине, но до сих пор привел только к единственному камню. Ана решила пока ничего не рассказывать Ларсу или Мирну. У них были свои заботы, о которых они не говорили, но она заметила напряженные взгляды братьев, когда разговор заходил о кристаллах. С еще большей тревогой Ана увидела рядом с Даганом старейшину деревни. Карст стоял, согнувшись знаком вопроса, и торопливо что-то рассказывал, облизывая Шахрейна заискивающими взглядами. Наверное, не без причины миролюбивый Мирн желал ему свалиться в пропасть. Миролюбивый… Что знала она о своих друзьях на самом деле?

Прежде чем лечь спать, Ана постояла на балконе, рассматривая диски лун. Маленькая масляная Первая уже висела высоко над головой, ослепленная ярким светом холодной Второй луны, обломанной тарелкой поднимавшейся над черной полосой гор вдалеке. Никто не знал, что происходит с душами умерших и тех, кто встретился с тенью из Карьера, но Ана хотела верить, что частица старейшины найдет свой путь к иным мирам.

А ей самой был необходим хороший отдых.

Еще два дня до перехода.

Когда они уже закончатся?