Обнажая знаки

18.

Он смотрел на нее из темноты, из глубины инвалидного кресла — хозяин замка, в который забралась Ана в поисках портрета Мелины Анабел или Ари Вивьен.

Скользящая провела в окрестностях Инсбрука и самого замка около недели, собирая информацию, и где-то ошиблась. По ее расчетам инвалида-герцога укладывали спать в половину первого ночи, и после этого до семи утра в замке оставалась лишь внешняя охрана, и Ана не рассчитывала встретить кого-либо, страдающего бессонницей. Уж точно не самого хозяина.

Но вот он был в десятке метров от нее, собственной персоной. Герцог Анджи Вальдштейн! Не случайный покупатель имения, а родственник Кристофа Эдлера, тоже Вальдштейна, сохранивший все вещи, которые были вывезены из венского дома, в том числе, портреты. Ана перестала удивляться совпадениям и случайностям, преследующим ее последнее время. Бэй тоже оказался Анджи, только Кристоф Ван Дорн. Наверное, фамилия объясняла статность, проявлявшуюся в его фигуре, стоило ему облачиться в дорогой костюм, а также приглашение на встречу австрийского клана в Сэнт-Морице.

Не вспоминать! Каждая мысль о Бэе отзывалась такой болью и тоской, что не хотелось дышать. Первые дни после Майорки у Аны не было даже желания вставать утром с постели, и оно вернулось только с решением продолжить поиски Мелины. Если будущая Королева, оставив на земле мужа и детей, смогла стать счастливой в Долине, то у Аны тоже есть надежда на будущее. Портреты висели в узком, заваленном хламом проходе. Определить Мелину помогла ее молодость. Анабел исчезла с Земли двадцатидвухлетней, а кроме одной девушки, всем остальным дамам в портретных рамках было за тридцать. Ану настолько переполнило чувство узнавания, что захотелось улыбнуться и сказать женщине на картине — привет, и она совсем не удивилась бы, увидев улыбку в ответ.

Насмотревшись на прабабушку Ларса, Ана поднялась на второй этаж замка в поисках еще каких-либо интересных вещей. Наверное, сказывалась многолетняя привычка вора не уходить из богатого места с пустыми руками. Благодаря внезапному порыву Ана смогла найти еще несколько портретов в небольшой комнате, из которой и выходила, когда наткнулась на хозяина замка. Но то, что она узнала, стоило многого. Было бесценно. Настолько умопомрачительно, что только внезапное появление герцога остудило восторг.

Герцог смотрел на незваную гостью из темноты, и в его взгляде было такое хладнокровие, что по спине Аны тек холодный? пот. Лицо мужчины показалось знакомым. Он наверняка был в отеле Бадрут на встрече клана.

Нужно было уходить. Немедленно. Потому что неестественным спокойствием человек в коляске пугал Скользящую больше, чем кто-либо, с кем она сталкивалась до сих пор. Больше самих Карьерных Теней из детских снов. С ним было что-то совершенно неправильно. Не так. И когда в руке герцога блеснул пистолет, Ана наконец очнулась от оцепенения и метнулась к ближайшей двери. Раздался щелчок глушителя, и пуля просвистела рядом с ней. Девушка обернулась, чтобы увидеть, как инвалид поднимается с кресла. В соседней комнате она скользнула к окну и поспешно открывала его, пока сзади раздавались размеренные, тяжелые шаги. Запрыгнув на подоконник, Ана не сдержалась и снова обернулась. Герцог стоял в дверях, его лицо не выдавало ни единой эмоции. Как у энтомолога, который собирался проткнуть бабочку острой иглой, чтобы прикрепить к куску пенопласта для дальнейшего изучения.

Еще один выстрел из пистолета с глушителем, и руку обожгло, словно к ней приложили раскаленный металлический прут. Ана дернулась и выпала из окна. В последний момент она успела правильно сгруппироваться и скользнуть вниз, приземляясь на ноги. От двери дома и с двух сторон сада уже спешили охранники, и ей пришлось бежать через открытое место к огромным деревьям. Еще одна пуля настигла ее, когда Ана замерла перед перемещением. Она закричала от боли и прокатилась по земле. Вскочила, прижимая левой рукой правое предплечье, и скользнула на пределе возможностей к тому месту, где был спрятан мотоцикл. У нее получилось! И переместиться дальше, чем за все последние годы в этом мире! И не свалиться после этого беспомощной на землю. Потому что к тошноте от боли не добавилась тошнота отторжения, от которой темнеет в глазах и невозможно ступить и шаг. Если внезапный всплеск дара произошел на фоне смертельной опасности, то случился он вовремя! Ана вскочила на мотоцикл и рванула прочь от замка.

Дальше, ей нужно было оказаться от этого места, как можно дальше, прежде чем придется остановиться, чтобы перетянуть руку и передать сообщение в сеть Ларса. Куда направиться с огнестрельным ранением? И почему герцог начал стрелять?! Словно знал, что ночная гостья не побежит в полицию или был уверен, что сможет остановить ее. Оставалось только добраться до ближайшего из проверенных адресов, а значит, проехать через Альпы в Северную Италию.

Спрятавшись в лесу, Ана перетянула руку жгутом, потом бинтом, скуля от боли и заливая слезами рубашку. Наглотавшись обезболивающих, она с трудом натянула на себя кожаную куртку. Потом нашла номер в телефоне и договорилась о встрече недалеко от границы, сообщив, что ей нужна медицинская помощь. И даже почти доехала, борясь с холодной дрожью, головокружением и тошнотой. Но в какой-то момент всего этого стало слишком много, и девушка отключилась, успев перед этим отвести мотоцикл к краю дороги и притормозить. До места, где ее ждали, Скользящая не доехала всего пятьдесят километров.

Сознание вернулось в комнате с белым потолком, и Ана испугалась, что снова находится в психбольнице Аре, и если попробует пошевелиться, то почувствует смирительную рубашку. Но слава всем богам и духам, это была просто больница, а тело сковывала слабость и прилепленные к нему провода. Рядом с кроватью висели мешки капельниц. Плохо! Нужно срочно выбираться отсюда! Иначе скоро появится полиция, а когда начнется быстрое восстановление — ненужные вопросы. Кроме того, реакция организма Аны на земные лекарства непредсказуема. Хотя полиция появится в любом случае из-за огнестрельных ранений.

Узнать бы, какое число? Если Ларс и Мирн уже на Земле, то появятся здесь через пару дней, потому что Ана оставляла сообщение. Ларс находил ее всегда! Но лучше бы он сделал это побыстрее, потому что на самостоятельный побег сил Ане не хватит. Ей повезло у замка герцога, но на этот раз она, скорее всего, свалится без чувств уже через несколько метров.

О том, что девушка пришла в себя, аппараты сообщили изменившимися показателями дыхания, сердцебиения, кровеносного давления, и дверь открылась, пропуская сразу трех человек. Врач, медсестра, и еще один специалист в белом халате и с выправкой военного. Значит, полиция уже здесь. Не было времени что-то выдумывать, и Ана спряталась за амнезией? и нарушением речи. Она же не только ранена, но и упала на ходу с мотоцикла?

С ней пытались объясниться на итальянском, немецком, английском. Она растерянно таращила глаза, невпопад отвечала на вопросы, требовавшие ответов: «да» или «нет» и говорила: «та-та-та», не зря же ее когда-то назвали Татией?

Дату удалось подсмотреть во время осмотра врача. Мораны уже должны были вернуться из Долины. Но если они не появятся через пару дней, Ане придется выбираться самой. Регенерация Скользящих была выше чем, у обычных людей Земли. Так же, как скорость реакции и физические данные. Подобные способности лучше держать в тайне. Палату охраняли, и уйти обычным способом не получится, а прибегать к скольжению Ана пока боялась. Ее дар напоминал ленивца, открывающего глаза лишь время от времени и без предупреждения. Даже в Долине, где перемещения проходили намного легче, Ане требовались маячки и помощь Проводников. На Земле она скользила на небольшие расстояния, в остальном полагаясь на Моранов. А с тех пор, как этот мир начал отторгать ее, перемещения стоили все больших усилий. Было удивительным, что она вообще смогла покинуть дворец герцога! Почему выплеск дара случился, когда по всем причинам должно было быть наоборот, Ана не знала. Как и не знала, сможет ли повторить подобное скольжение или свалится без сознания, чтобы очнуться в тюрьме или — еще хуже — в смирительной рубашке? Нейро-препараты способны были превратить ее в растение, в человека, пережившего встречу с Тенью. Поэтому лучше было не рисковать и подождать появления братьев.

Следующим утром, после осмотра врачей, в комнату снова зашел полицейский. Были уже итальянские, австрийские… На этот раз невысокий и очень загорелый мужчина взял стул посетителя, перевернул его спинкой к кровати и уселся сверху, как на коня. Беспокойный червь тревоги заворочался в груди Аны, а полицейский, который вел себя согласно клише американского шерифа времен Дикого Запада, заговорил на чистом английском.

— Детектив Гордон, — представился он. — Каким именем мне обращаться к тебе? Они у тебя расписаны по сторонам света или по настроению? Или, может, по дням недели? Тогда какое имя для четверга? Татия? Карла? Эстер?

Кажется, у нее получилось смотреть и слушать с ровной порцией удивления и желания быть полезной, как смотрел бы тот, кто потерял память и чувствует себя неловко оттого, что не способен вести нормальный разговор. Удивленно приподнятые брови, искажение лицевых мышц, Ана пытается что-то сказать… Нет, молчит.

Гордон спокойно наблюдал за ней. Зритель в зрительном зале.

— Я не верю в потерю памяти или проблемы с артикуляцией, — объявил он. — Ты талантливая артистка и славно изображаешь саму невинность. Вот только ни к чему это не приведет. Решетка тебя ждет или тюремная, или психбольницы строгого режима. Но как во всех дешевых детективных историях сотрудничество с властями может улучшить условия будущего содержания и уменьшить сроки.

Ана почти ничего не слышала, она шагала под жарким солнце Майорки, прижавшись к жаркому, мужскому телу, тая как мороженое от переполнявшего каждую клеточку тела счастья. То, как говорил с ней оседлавший стул полицейский, могло означать только одно — что частный детектив выполнил свою работу. А это значит…

Значит ли это, что он сам тоже находится сейчас где-то рядом или по дороге к больнице?

Ана посмотрела на дверь и представила, как та откроется. Вот сейчас. И в палату зайдет Бэй. Во что он будет одет? В строгий костюм или джинсы и куртку спортивного покроя?

Она, кажется, умирала от желания, чтобы дверь открылась, и умирала от одной мысли, что Бэй увидит ее в больничной одежде — такой всклокоченной, растерянной, жалкой. Преступницей…

— У нас слишком много к тебе вопросов, Ана.

Слышать это обращение из уст чужого человека было больно. Какой же беспечной, самоуверенной, безрассудной она была. Убежденной, что ускользнет раньше, чем возникнут проблемы. Не ускользнула. А Бэй не только сделал свою работу, но назвал даже это имя.

Что тогда он сделал с сережкой? Если снял, то скоро не останется и следа, что она когда-то была в его ухе. Как поступит с татуировками на спине?

И что Ана будет делать со шрамами, которые со временем покроют ее разрывавшееся на части сердце? Сердце у Скользящих может регенерировать?

Гордон говорил уже о Гашике, не упоминая камня Бога морей. Говорил о сапфировом ожерелье. Назвал несколько дорогих камней и удачных ограблений. А Ана вспомнила, что кольцо с Майорки еще лежало в бардачке мотоцикла.

— Кража ребенка с попыткой вымогательства денег. Это серьезная статья. Серьезные сроки.

Когда звучали эти слова, Ана определилась.

Нет, ей не хотелось, чтобы в палату зашел детектив Ван Дорн. Глупо она попалась. Мечтала остаться у него в памяти Аной, подарившей целый остров, а получится Аной с амнезией и с темными кругами под опухшими от непролитых слез глазами.

Прерывая ее мысли, за окном раздался крик сараны, для слуха обычного жителя Земли он ничем не выделявшийся среди множества птичьих голосов. Но сараны жили совсем в другом мире, и их крик был сигналом связи в троице Ларса. Прозвучавшим как нельзя кстати. Ане требовалось доиграть роль безмолвной слушательницы, пока Гордону не надоест его монолог. И дождаться ужина, потому что Ларс предпочитает время, когда кругом много людей, но они слишком заняты, чтобы внимательно смотреть по сторонам.

Наследник появился сразу после санитарки, оставившей поднос с едой. Он молча помог Ане освободиться от капельниц, проводов, которые еще были прикреплены к груди и животу, снял с себя один из свитеров и, как только девушка его надела, тут же схватил ее за руку, распахнул ударом окно и выскользнул к лесу. Ана бежала за Наследником, как кукла из кукольного театра, на затекших от долгого лежания ногах. Недалеко от проезжей части ждал Мирн с двумя мотоциклами. Как только руки Скользящих коснутся зажигания, их никто больше не сможет поймать. Услышав рев моторов, Ана привычно села за спину Ларса, крепко обняла его и заплакала, уткнувшись в кожаную куртку. Кожа не впитывала слез, они текли вниз, вымочили ей все лицо, свитер и больничную футболку под свитером, отвороты куртки. Когда закончились слезы, Ана стала подставлять щеки ветру, и сжимала, сжимала руки, чувствуя жгуты мышц тела Наследника.

— Что это было, Лягушонок? — строго спросил Мирн, когда Ларс усадил Ану на стул и быстро вышел в другую комнату. Они находились в неприметной квартире в двухэтажном здании в пригороде Милана.

Ларс вернулся с походной аптечкой с небольшим набором препаратов, которые Скользящие могли использовать на Земле, бросив ее Мирну, он опустился перед Аной на колени и молча начинал осматривать девушку.

— Ру… ка… — Ана так вжилась в роль, что не смогла сразу заговорить. — Только рука, в двух местах.

Ларс коснулся пальцами ссадин на лбу и щеке.

— Это царапины. Ничего серьезного.

— Так что это было? — повторил вопрос Мирн, приготовив бинты и пока пустой шприц. — Тебе стало без нас слишком скучно?

— Кто в тебя стрелял? — Ларс отодвинулся от Аны, чтобы лучше было смотреть ей прямо в глаза.

— Если квартира снята по старым паспортам, то скоро здесь будет полиция.

Братья быстро переглянулись.

— Нет. По новым, но мы завтра же переедем в другое место. — Наследник вернулся к осматриванию руки. Царапина уже почти затянулась, второе ранение тоже быстро заживало, но еще сильно болело.

Глядя на умелые, ловкие руки Ларса, Ана невольно усмехнулась — на коленях, за работой лекаря, Наследник совершенно не был похож на будущего Короля. И укол он сделал решительно, спокойно, быстро. Не больно.

— Лягушонок, — начал снова Мирн, собирая бинты и мусор от перевязки. — Ты меня не слышишь? Или ничего не хочешь объяснить?

Ана подняла на него взгляд и сказала фразу, которую готовила уже несколько дней, предвкушая реакцию братьев.

— Я нашла Око.

— Это многое объясняет, — в который раз говорил Мирн.

Он до сих пор не мог прийти в себя. Таскал рисунок перстня, что нарисовала Ана, с собой, иногда доставал его из кармана и разглядывал, испытывая каждый раз после этого потребность в ненаправленных движениях. Медведь-шатун не мог усидеть на месте больше нескольких минут, даже ел стоя и избрал друзей в жертвы своих настойчивых рассуждений. Ларс был настолько озабочен состоянием Аны и необходимостью постоянно перемещаться, что покорно терпел суету сводного брата. Восторга по поводу Ока он пока не проявлял, потому что в Долине успел подержать в руках не менее десятка камней, и каждая очередная неудача заканчивалась заверениями Мирна, что им не повезло обнаружить настоящий кристалл. Но на этот раз, по его словам, ошибки быть не могло.

— Мелина, не обладая сильным даром ни Проводника, ни Искателя, смогла переместиться сюда только с помощью Ока. Именно камень наделял ее силой. И вернувшись без перстня в Долину, она снова осталась почти без способностей. Она и есть та самая пропавшая без вести наследница Амари. И я, идиот, видел же в имении изображения поющего цветка маури. Это один из символов древнего рода! — убеждал он то ли слушателей, то ли самого себя.

В отличие от озабоченности Ларса и перевозбуждения Мирна, Ана пребывала в выключенном состоянии, почти не принимая участие в разговорах, безразличная к рассуждениям и планам. Ее рассказа о поисках прабабушки Наследника с описанием важной находки, а именно — четко прорисованного перстня со скаполитом на портрете Мелины, о встрече с хозяином замка, восставшим из инвалидного кресла, о побеге и ранении — хватило, чтобы объяснить идущую по следу полицию. Ранение, лекарства, последствия перемещения давали ширму, за которой удобно было прятать потухший взгляд.

Каждый день Скользящие переезжали из места в место, пока не остановились в небольшом, отдельно стоящем домике в горах почти на границе с Австрией.

— Я поеду в Трондхейм и попробую добраться до тайника. Поиски Ока оставлю тебе, Мирн.

Медведь расплылся в довольной улыбке. Его совершенно не напрягала ни сложившаяся ситуация, ни даже сам факт, что времени для жгучих итальянок не оставалась.

— Оно у герцога Вальдштейна, того самого, что подстрелил Лягушонка. И шустрый инвалид вполне может оказаться твоим дядюшкой, Ларс! Как тебе такая перспектива? А что, похож — суров и скор на расправу, как Аларик. При этом не стеснен в средствах и уверен в собственной безнаказанности. Может, подадим на него в суд, Найденыш? За покушение на убийство?

Ана перевела в его сторону усталый взгляд. Она сидела с ногами в глубоком кресле, глядя на улицу, где за густыми стволами деревьев высились горы.

От ранения остались только едва заметные шрамы. Но Ана морщилась и сжимала зубы от боли, которая не желала оставлять ее тело, расползаясь по всем его частям или собираясь тяжелым пульсирующим сгустком в груди.

Мирн продолжал.

— Что молчите? Не устраивает способ знакомства с родственником? Тогда просто предложим ему вернуть перстень прабабки.

— У тебя самого не болит от себя голова? — вместо ответа спросил Ларс и бросил Ане шерстяной плед.

В доме было тепло, но сыро после обильных дождей последних двух дней. Осень заползала на горы ночным холодом, настойчиво подкрашивая листья деревьев, выстуживала углы дома юрким ветром и играла в небе облаками. Ана нигде не могла согреться и подозревала, что дело было не в погоде или болезни, а во взгляде солнечных глаз, которого больше не было в ее жизни.

Оказалось, она может жить без тепла рук Бэя. Без мягкости его голоса, когда он шептал ее имена, без его нежности, которая была надежнее всех одеял, а еще без лукавой мальчишеской улыбки, без несносного упрямства, и покорности, превращавшей ее саму в рабыню. Без лавины его чувств и хрипа на пике страсти, перед тем, как небо падало на землю первородным рубином, разлетаясь на миллиарды осколков и даря начало всему сущему.

Ана могла жить без всего этого, она продолжала дышать, есть, слушать, и даже принимать участие в разговорах. Желать успеха Наследнику и Мирну. И покорно ждать перехода. Это казалось неправильным, но происходило само собой. Она словно разделилась и существовала в двух состояниях — сжалась в комочек от боли, каждый редкий удар сердца — рваный вздох, и была Аной, которая пряталась за болезнью от лишних разговоров и Ларса. Поэтому она очень обрадовалась, когда Наследник оставил ее одну на несколько дней.

Проводив братьев, Ана целыми днями сидела у окна, если за окном лил дождь, или бродила по лесу недалеко от дома, разбрасывая свои мысли, как мертвые листья с веток.

Где был Бэй? Тоже занят поисками опасных преступников?

Даже без прозвучавших слов Ана не сомневалась в его чувствах и в том, что слишком много забрала и слишком много следов оставила на его теле и в его душе. Может, то, что с ней случилось, наказание за жестокость?

Как справляется с тоской и болью Бэй? Получилось у него заменить образ девушки, к которой он бежал из своей привычной жизни, образом преступницы?

Смешал ли он из презрения, злости и отвращения бальзам, способный излечить от Любви? Вернется ли он к той женщине, что шла за ним в отеле? И сможет ли она простить ему измену? Несмотря на душившую ее ревность, Ана понимала, что сможет. От таких, как Бэй, не отказываются. Невозможно.

Безжалостно припечатывая сапогами упавшие листья, Ана искала среди мокрых тропинок леса те, которые могли увести ее от боли и смятения в душе.

Самым непостижимым было то, что она продолжала испытывать чувства к Ларсу. Казалось, Бэй занял все сердце и заполнил всю душу, но нет, в них осталось место для Наследника. Наверное, иначе и не могло случиться. Ларс пришел за ней много лет назад, чтобы спасти от отчаяния, и был рядом с тех пор. Другого мужчины не должно быть в ее Судьбе, но он случился. С одного взгляда-узнавания в толпе превратившись в лавину, которую невозможно остановить.

Затопил Ану. Но то, что она испытывала к Наследнику, тоже было любовью. И болью. И виной. Потому что он продолжал бороться за нее. Значит, Гая права, и Ларс не отпустит. Даже если Ана начнет кричать об измене и говорить о чувствах к другому мужчине, он засунет ее в фонтан и будет держать в нем до тех пор, пока не решит, что время и воды подземной реки очистили ее от воспоминаний и чужих прикосновений. Может, самой встать под священные потоки и когда они заморозят ей душу, остаться рядом с Наследником? Разве Ларс достоин подобия чувств, которые она испытывает к другому мужчине? Жалости, унижающей королей? Для Отбора и для исполнения мечты вскрыть тайну Аль Ташида ему нужна Кайра. Но Железный Пес не привык менять своих решений. Значит, Ане придется сделать выбор за него. Вернувшись в Долину, она ответит согласием Дэшу. С подобным предательством не сможет примириться даже Ларс. И как бы ни был силен дар Шпинеля, Рассветная вместе с Наследником и силой Ока окажутся еще сильнее.

Первым вернулся Ларс и выдернул из рюкзака мешочек с камнями, что были запрятаны в тайнике в Швеции. Бросил на Ану обеспокоенный взгляд, проверил еду в кастрюле, понюхал даже, определяя, использовала ли она смеси специй и трав.

— Как себя чувствуешь?

Ана пожала плечом.

— Ты ничего не хочешь рассказать мне, кроме того, что уже было сказано?

Она мотнула головой.

— Около дома в Сторлинге засада, в квартире в Трондхяйме я не решился появиться. Каким образом полиция могла размотать почти весь шведский клубок? Несколько человек из сети арестованы. Как только вернется Мирн, мы снова поменяем место.

Ана кивнула, отводя глаза. После принятого ею решения смотреть на Наследника стало еще сложнее. Как долго она сможет отмалчиваться и прятаться за недомоганием?

Быстрое возвращение Мирна стало спасением.

С Бастарда Закатного Короля все неприятности сливались, как с гуся вода, или лучше сказать, как дождь с толстой шкуры медведя.

Он всучил Ане в руки огромный чупа-чупс, пристально осмотрел ее, сидящую в кресле у окна, сгреб в охапку и вместе с чупа-чупсом перенес на другое кресло.

— Не знаю, в каких ты сейчас далях, но так по крайней мере будешь молчать в нашу сторону, — объявил он. Даже Ларс, наблюдая за его действиями, скривил подобие улыбки.

Братья устроились недалеко от стола, Мирн с пивом и чипсами, Ларс со стаканом воды.

— Насколько плохи наши дела? — оживленно спросил Мирн. — Все плохо? Очень плохо… или очень-очень?

— Мирн! Еще немного, и плохо станет тебе. Рассказывай.

— Нас ищет Интерпол.

Ответом ему стал тяжелый взгляд в пол, на что медведь подскочил на стуле, округляя глаза.

— Тебе тоже пришлось играть в догоны?

— И в прятки тоже.

— Очень полезная детская забава. А еще я успел покидаться тяжелыми предметами, мячиков под рукой не оказалось. Лягушонок, представляешь, нам теперь совершенно противопоказано летать! И эти грозные парни в форме очень хотят поиграть с нами в стрелялки.

Ларс откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, скрывая свое раздражение. Ана покачала головой, сигнализируя Мирну, чтобы он прекращал паясничать.

— Ну ладно, ладно, вы какие-то слишком серьезные. Нам предлагают участие сразу и в паркуре, и фрирайде, причем на всех видах средств передвижения, а вы недовольны. До тайника удалось добраться?

— А у тебя до Ока?

— Добраться — нет, но вот подобраться получилось. К герцогу нам не сунуться. Он, как средневековая крепость, поднял все мосты и выставил лучников в бойницах. А чему учит история средневековых войн? Ищи предателя или ваяй Троянского коня.

— И кто эта женщина? — неторопливо спросил Ларс. — Предатель или деревянная кобыла?

— С чего ты взял, что это женщина? — возмутился Мирн, довольно при этом улыбаясь.

— По твоему мечтательно-придурочному взгляду, — объяснила Ана. Она устала держать в руках килограмм застывшего сахарного сиропа и опустила подарок друга на пол. Он звякнул рухнувшей мраморной статуей, грозя разбить пол.

— Она, между прочим, красивая! Почти как Кайра Рассветная.

Такое сравнение вывело из апатии даже Ану. Захотелось увидеть неизвестную красавицу, заслужившую подобный комплимент.

— И, Найденыш, я рад, что ты еще не разучилась разговаривать! — продолжил друг.

— Мирн! — Наследник терял терпение.

— Жена она герцога. Четвертая. У этого инвалида, выпрыгивающего из коляски, точно проявились долинные гены. Ты все еще не хочешь с ним познакомиться, Ларс? Это же уникальный, единственный, я бы сказал, случай.

— Он слишком быстро хватается за оружие, чтобы появилось подобное желание. И что, его четвертая жена готова к измене?

Мирн опять сорвался в хождение по комнате, оставляя баночку с пивом на столе.

— Как некрасиво это звучит! Красивая, молодая женщина последние два года провела больше времени в психбольнице, чем наслаждаясь положенной ей жизнью.

— В психбольнице ты с ней и познакомился? — спросил Ларс, а Ана невольно почувствовала жалость к жене герцога. Вспоминала его холодный взгляд, и надеялась, что леденящий душу холод был только для тех, кто лез в тайны Вальдштейна.

— Я познакомился с ней в Вене в группе психологической поддержки, куда женщина приходит два раза в неделю.

— И что в группе поддерживаешь ты? — осторожно поинтересовался Наследник.

— Учусь жить с синдромом дефицита внимания и гиперактивности.

Ана вынырнула из толстого покрывала равнодушия невольной усмешкой и тут же заслужила сияющую улыбку Мирна.

— Привет, Лягушонок!

— Не боишься попасться? Сколько еще времени понадобится, чтобы добраться до кольца?

— Кто будет искать нас на подобных собраниях? Я почти уговорил ее показать мне кольцо.

Ана представила себе красивую женщину, которая придет на свидание с фамильной ценностью мужа на руке, и… Скользящая втянула голову в плечи, укуталась под пледом, закрыла глаза.

— Эй, зеленое недоразумение, ты куда?

— Ана? — Рядом с ней присел Наследник, осторожно открывая полог одеяла. — Что с тобой?

— Хочу домой, — прошептала она, не совсем понимая, что имеет в виду.

— Отнести тебя в спальню?

Ана помотала головой, не открывая глаз. Если откроет их, то увидит во взгляде Ларса заботу и тревогу, а как смотреть в его глаза, когда до боли хочется увидеть другие? И другую улыбку, и чтобы одеяло поправили другие руки, и схватили в охапку, прижимая к груди?

Не-воз-мож-но больно. Особенно от того, как осторожно касаются ее лица ладони Наследника, откидывая волосы с глаз. Хорошо, что она успела уткнуться в шершавую ткань прежде, чем полились слезы. Ларс не заметил.

Вернулся к столу, и братья заговорили о переходе в Долину.

В то время как, прячась в одеяле, Ана мучилась чувством, слишком похожим на раскаяние. А потом на нее напал рой вопросов — что, если бы она принадлежала этому миру? Могла бы остаться в нем, заслужила бы шанс на прощение? Сколько было на ее совести краж, с тех пор как Ана попала к уличным воришкам, потом в банду подростков, залезающих в богатые дома? То, что казалось раньше частью Великолепного приключения, вдруг стало неправильным и постыдным. И причиной был детектив Ван Дорн, несносный Бэй и ее личный Тван. Смог бы он простить воровку с большим стажем, если бы она могла остаться?

Пока Ана предавалась самобичеванию, Ларс и Мирн рассчитывали место перехода вблизи от Вены. Говорили о малопонятных вещах, спорили, чертили графики и рассматривали карты.

После испытания Лабиринта и за два дня до перехода на Землю, Ана воспользовалась камнем связи, чтобы встретиться с Дэшем. Поменявшись на несколько часов ролями и костюмами с Гаей, получилось провести охрану в имении Мелины — «госпожа» наслаждалась сауной, а «служанка» ушла на рынок за лентами для вышивания.

В Долину вернулось Солнце, так что женщины снова покрывали головы платками и шалями, за которыми было легко прятаться, а ростом и сложением Ана и Гая были похожи.

На одной из ярких площадей города, Ана достала камень связи и сделала так, как учил жрец, молясь всем духам, чтобы Шпинель быстро отозвался на призыв. Она понятия не имела, что должно случиться, но надеялась, что, как в случае маячков, срабатывающих в момент опасности, Дэш сможет перенестись к ней на площадь. Ничего не происходило. Тогда Ана спряталась между повозкой, полной пузатых и ароматных дынь, и стеной дома и снова приложила камень к запястью, а потом к уху. Ничего не услышала и покачала головой, удивляясь самой себе. Мирна бы сюда, повеселиться за ее счет! Возомнила себе сотовый телефон по-долинному в виде плоского невзрачного камня!

Любимец Жрецов появился, когда раздраженная собственной глупостью Ана выходила из-за повозки. Он застыл посреди площади и оглядывался по сторонам.

— Опять проступили линии на запястье? — спросил он вместо приветствия, позволяя тащить себя вдоль улицы.

— Нет, хочу попросить у тебя что-то совершенно другое.

— Мои услуги недешевы, ты знаешь.

— Я проспала ночь усиления привязки.

Дэш рассмеялся.

— Нам хватит той, что уже есть.

Ана остановилась на безлюдной улице рядом с глухим забором и открыла лицо.

— Какая будет цена?

— Как вы открыли вход в Лабиринт?

Увидев растерянность и сомнения у нее на лице, Дэш заверил:

— Я не смогу использовать эту информацию во вред Наследнику. И у меня до сих пор нет пары.

Ана рассказала, как они с Ларсом почувствовали друг друга и служили по очереди проводниками и антеннами. Дэш молча выслушал, кивнув пару раз головой во время рассказа.

— Что тебе нужно от меня сейчас? — спросил, оставшись, довольным оплатой.

Ана хотела найти человека, который, по его же словам, появлялся только там, где хотел оказаться, и встречался только с теми, кого хотел видеть. Но в руках Аны был подаренный им кусочек графита для рисования рун и символов татуировки. Она надеялась, что дар Дэша поможет ей оказаться в Карьере, и что таинственный знакомый захочет увидеть ее после того, как спина Аны расцвела знаками после их последней встречи.

Рок нашел Ану в тот год, когда она впервые переместилась в Долину и жила в селении Варна. Ее уже использовали для мелких поручений и передачи сообщений между селением и ушедшими в Карьер старателями, так что она часто бывала у входов в мелкие ущелья, на которые ветвилось сухое русло Великой Реки. Однажды, когда она возвращалась в селение, ей навстречу вышел невысокий человек в одежде старателя — в свободных штанах с множеством карманов и просторной рубахе с широкими длинными рукавами, перетянутой тканевым поясом, на котором висели ножны с коротким клинком и мешочком для камней. Мужчине было лет пятьдесят, но десять лет спустя он выглядел не изменившимся, и Ана подозревала, что никогда не узнает его точного возраста. Голова незнакомца была повязана темным платком, скрывавшим или очень короткие волосы или, скорее всего, лысину, потому что тонкая ткань лежала очень ровно. На загорелом лице темнели почти черные, внимательные глаза и сверкала тонкая улыбка. Всем своим видом мужчина показывал, что рад видеть девочку и не желает причинить ей вреда. Поверив ему, Ана не ошиблась и стала Красной Шапочкой, которая доверилась волку. Рок стал ее тайным знакомым. Он просил хранить их встречи в секрете, потому что он приходит только к тем, кого выбирает сам. А если Ана согласится проводить иногда с ним время и делиться рассказами о мире, откуда пришла, то Рок научит ее знакам татуировки, которой не было на ее спине. На всякий случай. Это тайное знание открыто немногим.

Так началась их странная дружба. Рок и Ана встречались в стороне от селения Варна, и он забирал девочку с собой, перемещаясь или к крошечному дому с небольшим набором мебели, или в какое-нибудь уединенное место в безопасных притоках Карьера.

Или притоки Карьера становились безопасными, потому что в них находился Рок? Ана верила, что Тени и ядовитые твари избегали с ним встреч. Рок никогда не рассказывал ничего о себе, и девочка была вольна выдумывать о нем все, что угодно. Например, что он был могущественным магом. Или богом, спустившимся с гор Ташида. Только неправильным — добрым, потому и искавшим компании обычной девочки…

Позже она узнала, что контрабандисты звали мужчину Отшельником и боялись его гнева. Они думали, что он способен будить Песчаные бури.

Но Ане Рок всегда улыбался.

Когда она рисовала, мужчина мог заниматься тем же самым неподалеку от нее, если они были в Карьере, или своими делами, когда они находились рядом с его домом. Писал что-то или чертил карты. Или изучал книги, казавшиеся ей или очень древними, или магическими. Однажды Рок сказал, что изучает законы движения небесных светил Долины и ищет ключи.

Услышав, что Ана надеется на встречу с каким-то таинственным человеком из Карьера, о котором не известно братьям Моранам, Дэш изумленно присвистнул:

— Не слишком ли ты мне доверяешь, Ана из команды Наследника?

— Рок встретится с нами, только если сам пожелает это сделать.

— Тебя послушать, мы отправляемся не к человеку, а богу, — усмехнулся парень. Но потом стал серьезным и начал прислушиваться к Вселенной, касаясь кусочка графита и творя свою собственную магию.

Дэш перенес их в узкий рукав сухого каньона, и Ана невольно напряглась, ожидая нападения дистелов или Теней. Слишком сильно походила эта картина на те, что мучили ее в детстве во снах. Дэш тоже был напряжен и быстро оглядывался по сторонам.

Они стояли и стояли, прислонившись спинами друг к другу, чтобы была возможность вовремя увидеть опасность. Стояли целую вечность. Пока не затекли ноги и не устали всматриваться глаза, прислушиваться уши. Только тогда из-за поворота вышел Рок. Ана облегченно перевела дух, а Дэш напрягся еще больше.

Ана надеясь получить от мужчины ответы на многие вопросы и показать ему свое запястье. Перед ним не страшно было его оголять. В непонятной метке была еще одна причина, по которой она позвала с собой именно Шпинеля.

Но все пошло не так, как девушка себе представляла. Впервые лицо Рока показалось ей неприветливым. Он не улыбался ей, как раньше, и отказался смотреть на руку, сказав, что ничего не понимает в подобных знаках. Наврал! Боги или Великие маги должны знать все.

Значит, Рок все-таки человек с таинственным прошлым?

Он попросил Дэша отойти в сторону.

Тогда Ана начертила палочкой на песке рисунки татуировки с висков Истинного, те части, которые запомнила, но Рок ответил, что не может читать их без общей вязи и узнает лишь знак связи с живущим. Что бы это означало?

Про Мадигве ее знакомый сказал, что некоторые думают, что это дом забытого Бога, которому принадлежала Долина до прихода в нее предков тех людей, что живут в ней сейчас. Еще никогда каменный крест не впустил в себя ни одного человека. Рок не слышал упоминания о камнях, связанных с Мадигве. Ни камни, ни сам крест, ни все, что с ним связано, его не интересуют.

Чувствуя себя почти обманутой, Ана рассказала про знаки на своей спине и что их мог нарисовать жрец-отступник необычной, проявляющейся со временем краской. Услышав об этом, Рок не удивился, только покачал головой.

— Девочка без дара, закрепленного знаками, не могла бы оказаться в другом мире и выжить в нем. Я учил тебя символам не просто так. У тебя может быть предназначение.

— И печать на памяти, — добавила Ана.

Рок едва заметно улыбнулся — уголками рта.

— Позови своего спутника. То, о чем мы будем говорить, касается и его ушей. Ты слышал о ткачах? — спросил он Дэша, когда тот подошел поближе и, получив отрицательный ответ, продолжил: — О них мало кто помнит в Долине. Раньше среди высших Истинных встречались люди с необычным даром удивительной силы. Они могли связывать нити чужих судеб, чтобы из них складывались рисунки гобеленов, в которых прошлое переплеталось с будущим, а неизбежные события с множественными вариантами. Гобелены были живыми. Части орнамента наливались цветом или снова становились бесцветными, если рисунок нарушался. Их плели люди, чьи судьбы были связаны Ткачом. Они делали выборы, принимали решения и каждым своим шагом определяли, как складывается рисунок гобелена.

— Зачем вы об этом нам рассказываете? — Ана отодвинулась немного от Рока, ее беспокоил его настойчивый взгляд. И глаза, которые раньше всегда казались ей мягкими, страшили своей чернотой. — Вы сказали, что ткачи и гобелены были очень давно.

— Существует гобелен, которому еще предстоит проявиться.

— А я могу быть его нитью? — усмехнулась Ана, поймав на себе внимательный взгляд Дэша.

— Почему нет? — Рок говорил о ней, но его черные глаза смотрели на Дэша. — Иначе зачем кому-то понадобилось прятать знаки на твоей спине? Или прятать тебя?

— Знаки нанес сумасшедший жрец из Вольных странников.

— Для сумасшедшего он слишком хорошо знал, что делал.

— Зачем прятать Ану, если о гобелене и так ничего неизвестно? — недоверчиво спросил Дэш.

— Он — предсказание, которое исполнится, только если сложится рисунок. И о нем известно тем, кто не желает, чтобы это случилось.

— Какое предсказание? — отказывалась понимать Ана. — Где хранится гобелен?

— О судьбе этого мира. А где хранится? Все самое ценное спрятано в Храме.

Рок поднялся и попросил Дэша отойти с ним в сторону, оставляя Ану наедине со своими мыслями.

Она тоже встала и теперь топталась на месте, подталкивая носком сандалии сухой, красный песок.

В ее голове звучали слова Рока:

— Нет правильных или ошибочных решений, но от каждого шага зависит, как будет складываться рисунок дальше.

Были это слова человека? Или мага? Весь рассказ о ткачах и сплетенном из судеб гобелене… прозвучал он из уст бога с гор Ташида? Или сумасшедшего? Потому что Варн считал Отшельника Поцелованным Тенью.