Обнажая знаки

3 глава

День начался с криков птиц.

После сна-воспоминания прошедшей ночи потребовалось какое-то время, чтобы понять, где она находится.

Если в доме Адроверов, значит, Ану ожидает завтрак с энсаймадой и кофе, и на кухне будет пахнуть жареной картошкой, потому что муж Марии Хуан любит начинать день со свежеприготовленной тортильи.

В одной из многочисленных гостиниц? Тогда она возьмет в ресторане круассан и апельсиновый сок.

Или в неуютной комнате Закатного дворца, и Гая принесет на подносе травяной чай и тонкие лепешки с пастой, очень похожей на гумус из нута?

По сути, это и был нут или очень близкое к нему растение.

Очень многие вещи в обоих мирах казались похожими или даже почти одинаковыми. Словно когда-то очень давно у них были одни и те же исходники, а потом происходило накопление различий в соответствии с прихотями эволюции в разных условиях.

Например, собаки. На Земле существовало множество пород разных размеров, окрасов, структуры шерсти, а в Долине все они — и одомашненные, и дикие — напоминали бестиара с Майорки, португальских као или даже лептоциона. Однажды Ана изучала картинки в палеонтологических атласах и нашла в них много интересного.

Гладкошерстные долинные кошки треугольными мордами и острыми ушами напоминали абиссинцев. Или статуи кошек Древнего Египта.

Зато крысы, мыши и тараканы ничем не отличались, словно их форма и содержание идеально подходили любым мирам.

В Долине не росли папоротники, но было множество разных видов акаций, в городах торчали свечи кипарисов и встречалось дерево, похожее на гингко.

По рассказам Ларса, фруктовые сады поймы Арханы напоминали современные низкорослые сады Земли. Кровожадные дистелы Карьера были как увитые шипами сухие лианы и скручивались в шары наподобие перекати-поле.

Легенды Долины утверждали, что его народы не связаны происхождением с Землей, и оба мира всегда существовали параллельно, соприкасаясь, но не пересекаясь. Предки жителей песков спустились в Долину по Великой реке и прихотью жестоких богов оказались заперты в ней. А так как условия Долины широким спектром не отличались, эволюция не смогла создать слишком большой набор разнообразных видов. Люди, занятые выживанием в суровых условиях, вели селекцию, ограниченную потребностями и пользой. Исключение составлял лишь небольшой набор декоративных животных и растений, создаваемых для королевских домов и богатых семей. В том числе, те самые птицы, что разбудили Ану. Пышными хвостами и коронами на голове они напоминали павлинов, но были меньше. И пусть их голоса нельзя было назвать певчими, но они не раздирали уши, как голоса их земных собратьев.

Приоткрылась дверь, и в комнату зашла Гая в простом светлом платье, перетянутым ярким, украшенным бисером поясом. Волосы подруги были уложены в широкую косу и перевязаны красивой лентой под цвет пояса. Сегодня девушка выглядела очень мило и ничуть не напоминала серую мышку.

Оставив поднос с едой на столе, Гая открыла шторы, скрывавшие высокие стеклянные двери, ведущие на балкон, и комната наполнилась светом. Заиграл бисер на поясе и ленте подруги, наполняя блеском лицо Гаи.

— Какая ты сегодня красивая! — Ана потянулась и села, широко улыбаясь.

— Спасибо. Тебя ждет очень похожий наряд. Только не с красными, а салатовыми поясом и лентой.

— Есть, я хочу есть! — Ана слетела с кровати и склонилась над подносом, выхватила кусок лепешки, а потом, коверкая слова из-за набитого рта, проговорила: — Совсем забыла, что сегодня торжество, ради которого во дворец и заявился жрец, а случайно пострадали мои душа и тело.

Гая кивнула, окидывая Ану внимательным взглядом,

— Твоя душа и тело его очень даже интересуют. Он меня сюда и отправил, поторопить тебя на встречу в саду.

Лицо Аны прокисло, как лопнувший помидор, и она растеряла большую часть благодушного утреннего настроения. Но одежда Гаи и блеск ожидания в девичьих глазах напоминали о готовящемся ритуале, и если быстро пережить встречу с жрецом, то оставшийся день обещал интересное зрелище. К тому же, у Аны были собственные причины отнестись к нему с особым вниманием, а не только с любопытством.

Королевский дворец был мини-городом и прекрасно вписывался в окружающий пейзаж, потому что большинство зданий было из камня красного оттенка или же местной разновидности известняка с рыжими подпалинами.

За высокой внешней стеной с жилыми комнатами пряталось множество строений, соединенных между собой крытыми переходами или стоявшими отдельно, напоминая по стилю дворцы Кмеров. Только главное здание, что возвышалось над всеми остальными, выделялось светлым мрамором, нарушая слаженный ансамбль. Мозаики и орнаменты красных и белых стен напоминали вязь сложных узоров на спинах одаренных или изображали растения и животных. Но никогда — людей, и тем более, богов. Только духи изредка появлялись среди украшений элементами природы.

В Долине не принято было рисовать портреты или лепить статуи. Не из-за скромности или недостатка тщеславия, скорее, из-за страха. Ее жители боялись накликать беду или вызвать гнев неподвластных им сил. Многие верили, что Карьерные Тени способны выглянуть из нарисованных глаз и лишить того, кто коснулся их взглядом, души. Или что капризные боги получат возможность подсматривать за людьми и строить коварные планы.

Мирн, часто бывавший у Рассветных, рассказывал об искусных мастерах второго королевства Долины. Что стены их дворца украшают настолько тонкие резьба и лепнина, что кажутся кружевными. Слушая друга, Ана вспоминала узоры Бантей Рей в Сьен Рипе и представляла себе что-то похожее. Зато дворец Закатных, по словам того же Мирна, был больше и величественнее, как и подобает центру самого большого королевства.

Приходилось пока верить на слово. Но в величии Закатному отказать было невозможно. Особой роскошью считался дворцовый сад. В мире, где вода является большой ценностью, изобилие зелени сводит с ума и служит символом богатства и власти. Как в Дубае: хочешь блистать — устрой из своего дома маленькую Венецию.

Так что жрец, пригласивший Ану на встречу, пользовался возможностью побыть среди цветов и тенистых деревьев и послушать пение фонтанов. За высокими стенами замка змеилось русло пересохшей реки, а в саду текли бойкие ручьи, подсвеченные разноцветными камнями.

К обоюдному удовольствию, встреча вышла короткой.

Ана не пыталась дерзить или провоцировать. Этим утром ее больше занимали другие вопросы, для которых нужно было освободиться как можно быстрее.

Жрецу предстояло вести торжественную церемонию, и он тоже не желал терять много времени на разговоры.

Вопросы получились короткими, ответы четкими.

Тем не менее, Ане показалось, что за несколько минут Истинный вывернул ее наизнанку и даже понюхал ее воспоминания. Ей нечего было скрывать. По крайней мере, пока. Поэтому неприятная процедура ментальной проверки, когда цепкие пальцы жреца обхватили ее голову, болезненно сжав виски, от которых потекли горячие струи, перехлестываясь в глубинах мозга и вызывая острую боль, закончилась быстро.

Каково было попытаться солгать? Ана надеялась, что ей не придется испытать на себе ответ на этот вопрос. Наконец, выслушав наставление на ночь и узнав время встречи на завтра, она была предоставлена сама себе.

И тут же отправилась искать Мирна.

С того момента, как Ана оказалась во дворце, изменилась не только ее жизнь, но и люди, к которым она привыкла.

Ларс стал прежде всего Наследником и сыном короля, а не предводителем троицы охотников за драгоценностями, и держался соответственно статусу — сдержанно и отдаленно. Его одежда, взгляды, четкие приказы и уверенные движения были иными, чем когда он в кожанке рассекал на мотоцикле дороги иного мира.

Веселый увалень Мирн имел в Закатном статус признанного бастарда. И хотя его положение значительно отличалось от позиции законного наследника, он оставался сыном короля и сводным братом Ларса, а также членом его команды для Отбора. Неудобная ли одежда заставляла прямить спину, но из тела Мирна исчезла привычная вальяжность и неторопливость. Хорошо хоть веселый нрав оказалось не так просто спрятать, да и прищур глаз и улыбка не исчезли под маской придворной сдержанности.

Только Ана оставалась сама собой или верила в это. У нее не было никаких обязательств перед людьми в Закатном, только перед Наследником, который хотел, чтобы она оставалась в тени. Приведя ее во дворец, Ларс стремился сохранить Ану как можно дольше своей Тайной.

Сводного брата Наследника Ана нашла на поле для тренировок. Заметив ее, Мирн оставил оружие — короткий обоюдоострый меч — и подошел к краю поля для поединков.

— Ты уже освободилась? Подождешь меня в своей комнате? Ларс просил нас держаться вместе. Не стоит привлекать лишнего внимания, хотя избежать его сегодня будет почти невозможно. И постарайся вести себя так, словно тебя ничего не связывает с Наследником.

— Не волнуйся, я знаю свое место, — съязвила Ана, разворачиваясь, но Мирн поймал ее за локоть и повернул к себе.

— Это прежде всего забота о твоей безопасности, Лягушонок!

Да, с ней трудно общаться последнее время, но она никого не просила ставить ее в положение, когда и отпустить нельзя, и прятать больше не получается, и что делать с ней дальше — тоже неизвестно.

Но вины Мирна в этом не было, так что не стоило срывать на нем свое недовольство. Единственными недостатками парня были безграничная преданность Ларсу и клятва, связавшая его слишком сильными узами с Наследником. Но это не мешало ему быть другом для Аны.

— Я все понимаю, — немного виноватым тоном сказала Ана. — Извини. Я подожду и буду рядом. Но с тебя — подробные объяснения. Все-таки это первый ритуал, который я увижу в Долине.

— Конечно. Я скоро буду.

К середине дня во дворец съехалось столько приглашенных, что он гудел, как улей сердитых карских пчел, пока звуки горнов не объявили о начале церемонии. Как по мановению волшебной палочки, суета и разноголосый шум сменились организованным движением и относительной тишиной. Вслед за распорядителями гости направились в центр сада.

Соборов или церквей в Долине не строили. Священными местами служили пещеры, родники, огромные валуны. Все службы проходили вокруг каменных алтарей, расположенных в нескольких важных местах. Например, в королевском саду.

В осенние месяцы, когда отступала безжалостная летняя жара, процессии устраивались под открытым небом на заре или, как сейчас, перед тем, как начнутся сгущаться сумерки. От алтаря, напоминавшего сцену или арену, полукругом расходились низкие каменные лавочки, как в древнеримском театре, чтобы каждому зрителю было хорошо видно происходившее в центре.

Очередное сходство миров вызвало улыбку. Ане нравилось складывать такие примеры в своеобразную копилку в голове. Как коллекционеру.

Цвет ленты на голове и пояса показывал, в каком секторе амфитеатра нужно было оставаться. Перевязь на рукаве Мирна соответствовала украшениям Аны.

Самые дальние ряды отвели для дворцовых слуг, допущенных на церемонию в знак великой милости. Как признанный незаконнорожденный сын Короля, Мирн должен был находиться среди дальних королевских родственников, а значит, ближе к середине каменного зала. Но даже за короткое время, проведенное в замке, Ана успела узнать, что у бастарда хватает недоброжелателей, особенно со стороны Королевы. А готовая вот-вот начаться церемония касалась непосредственно Ее Величества Магды. Метку рода ставили ее племяннице. Если Мирн окажется в высоких рядах, где легче прятать Ану, это вызовет слухи, что он впал в немилость. Но Ларс хотел, чтобы они оставались рядом. Так что Ана с нескрываемым интересом следовала за широкой спиной друга, гадая, где же они с Мирном в итоге окажутся.

Посередине.

Их место оказалось между высокими рядами прислуги и кругами для приближенных к семье. Мирн первым опустился на каменную скамейку, достал из складок одежды небольшой платок и подстелил его для Аны. Она решила не задавать вопросов о дворцовых интригах. Говорить хотелось только о церемонии.

Метка рода играла в мире Долины еще более важную роль, чем паспорт на Земле. Без нее человек становился Изгоем или Неприкосновенным, не защищенным никакими законами. Человеком без прав, которому любой «меченый» житель королевств мог безнаказанно причинить вред или боль, лишить имущества или даже жизни.

Беднякам ставили метки старосты в деревнях, а закрепляли странствующие по Долине жрецы. В городах знаки наносились только жрецами. Самая простая татуировка состояла из нескольких точек и крючков, показывая принадлежность к роду и королевству, и оставалась на всю жизнь, независимо от места жительства. Истинность закрепленной жрецом метки всегда можно было проверить, а за подделку грозила неминуемая казнь.

Чем выше социальный статус ребенка, тем сложнее становилась метка, к ней добавлялись разные символы и знаки. Если обычным людям татуировки наносились черными или коричневыми чернилами, то одаренным — красными: от светло-рыжего до цвета выдержанного вина.

Проявившийся дар считался подарком духов или упущением богов, способным изменить судьбу ребенка, потому что не всегда подчинялся законам наследования. Одаренные дети появлялись и среди семей знати, и среди бедняков. Изредка даже среди Изгоев, но чтобы Неприкосновенный занял законное место среди жителей Долины, его дар должен был быть исключительной силы.

Татуировки на спинах одаренных сочетали множество знаков, призванных усилить или расширить их способности. Среди иероглифов нательной тайнописи были обереги и хранители клятв, а также страшные запрещающие печати, способные лишить зрения, слуха и даже дара. Среди татуировок на спине Аны обнаружилась печать на память, лишившая ее нескольких лет жизни и имени. Ее знаки к тому же проявлялись постепенно, что считалось невозможным, пока Ларс не нашел девочку в больнице для умалишенных в совсем другом мире.

Наверное, именно поэтому желание постичь тайнопись Долины превратилось для Аны в наваждение. Знание это считалось запретным, доступным только жрецам и избранным людям, так что у безродной девочки не было шанса учить знаки, если бы судьба не свела ее с необычным человеком. Но дружба с ним стала очередной тайной Аны, неизвестной даже Ларсу и Мирну.

В каньонах, где Ана жила, когда находилась в Долине, не проводилось церемоний, там не появлялись Истинные, и девушка впервые попала на подобное торжество. Метку рода ставили родственнице Королевы, а значит, это будет не простенький набор из линий и точек, а сложная вязь символов и знаков, составленная Советом и одобренная Храмом. Значения некоторых частей рисунка будут известны лишь Королю, Старейшине Совета и Истинному, прибывшему во дворец для проведения церемонии.

Приготовления к торжеству шли уже целую неделю, наэлектризовав Закатный и всех его обитателей до состояния лампочек, готовых вспыхнуть от нетерпения каждое мгновение. Ана нашла взглядом Гаю, сидевшую среди стайки одинаково одетых служанок. Щеки подруги раскраснелись, глаза блестели, с лица не сходила беспокойная улыбка, пока девушка оживленно болтала с соседками. Для Гаи переезд во дворец был лучшим изменением в жизни. Что ждало ее в каньонах? Кухня, раннее замужество, однообразие дней и лет, ожидание бури, той самой, что оборвет рано или поздно монотонное существование? У подруги еще никогда не было такого красивого платья, еще никогда ее лицо не сияло так ярко. Серая мышка стала похожа на птенца райской птицы, сменившего невзрачный пух на яркое оперение.

Ана перевела взгляд к середине амфитеатра, рассматривая изменения в нарядах, особенно женских, отмечая расправлявшиеся плечи и выпрямляющиеся спины. Церемония не допускала разноцветных одежд. И все же социальные различия были хорошо заметны. Чем ближе к середине арены сидели люди, тем изысканней становились ткани, появлялись украшения в виде шитья и кружев. К цветным поясам добавлялись драгоценности.

Тем временем начались приготовления к самой церемонии.

Младшие жрецы — молодые служки в длинных коричневых тогах — зажигали чаши с ароматическими травами, расставленные на полу и на высоких подставках вокруг алтаря и вдоль проходов. Бритые головы жрецов блестели от пота в лучах садящегося солнца.

Сам алтарь представлял из себя огромный круглый камень, на котором без труда поместились бы стоя двадцать человек. Он возвышался на ширину ладони над рыжей землей. Со своего места Ана рассмотрела, что поверхность камня разделена на две неровные части и испещрена сложными знаками. Мирн рассказывал, что для разных церемоний использовались разные места алтаря. На большей половине, символизирующей Закатное королевство, широким кругом стояли тяжелые свечи и чаши с сухими травами. Уже зажженные.

— Надень, — голос заставил Ану оторваться от рассматривания сцены для вот-вот готового начаться действия. Мирн протягивал ей тонкий кожаный браслет с маленьким, почти черным матовым камнем.

После вчерашней встречи на балконе с Ларсом Ана ожидала подобного и даже на всякий случай приготовилась. Состроила возмущенную рожицу, чтобы отвлечь взгляд Мирна от своих рук.

— Скользить по дворцу не разрешается даже мне, — он почти извинялся, приподняв рукав и показывая похожий браслет на левой руке. — Удивительно уже то, что тебя не сдерживают обычные ограничители, с твоим-то даром.

— Может, от долгого общения с двумя сыновьями Закатного Короля меня признали эти стены?

Мирн прищурил глаза, окидывая Ану внимательным взглядом.

— Не зря Ларс зовет тебя Тайной. Ты полна сюрпризов.

— Зато со мной не скучно.

Удерживая взгляд Мирна, Ана быстро надела браслет, раздался едва слышный щелчок замка. Убедившись, что ограничитель находится на ее руке, парень отвернулся, провожая взглядом спускавшихся по проходу придворных. Еще немного — и настанет время появления членов Совета, Королевской семьи и непосредственных участников церемонии.

Чувствуя, что браслет двигается на запястье, Ана облегченно перевела дух и одернула рукав, скрывая кожаный ремешок.

Получилось!

С браслетом вышло даже к лучшему. Теперь Мирн, а значит, Ларс, и — если возникнет необходимость — все остальные, будут уверены, что ограничитель оказался на руке Аны еще до начала церемонии. А снять его самостоятельно невозможно. Домашняя работа пригодилась, и, как во многих случаях, помогла ловкость рук.

Служки освободили алтарь и выстроились за ним в полукруг, зеркально повторяя расположение зрителей. Накинули на головы широкие длинные куски ткани под цвет тог, скрывая лица до подбородка. Какими же жаркими должны были быть их темные, холщовые тюрьмы! Садящееся солнце еще не вспомнило о милосердии.

По сигналу распорядителей гости встали со своих мест, встречая последних зрителей торжества.

Сначала вдоль рядов спустились претенденты на место Избранника. По мере приближения последних кругов Отбора их оставалось все меньше. Вчера к жрецам отправилось еще шесть человек, сегодня по проходу шли всего четверо. Усмирение песчаной бури и сегодняшнее чистое небо стоили двоим их места в Отборе.

— Мирн? — не отводя взгляда от соперников Ларса, Ана ткнула своего соседа локтем в бок.

— Полегче, Найденыш. Внимания заслуживает прежде всего Даган — самый старший из претендентов — тот, что с короткими черными волосами. Он из влиятельного рода Шахрейн и не тратил годы впустую, а обзавелся прочными связями в Совете, ему покровительствует сам Старейшина Рам. И самый молодой, но чересчур прыткий — Дэш, парень с длинными светлыми волосами.

У него двойной дар уникальной силы — Искателя и Проводника. Так что за него будут голосовать жрецы. На третьего, Зараба, можешь не обращать внимания. Он сойдет с дистанции в ближайшее время.

Коротких характеристик Мирна оказалось достаточно. Они дополняли то, что видела Ана.

В облике Дагана сквозило неприкрытое высокомерие. Короткие черные кудри обрамляли смуглое лицо, на котором выделялись слишком крупные глаза. Цепкий взгляд выдавал умного соперника, к тому же привыкшего к богатству и власти.

Дэш был полной его противоположностью. Парень выделялся не только молодостью и самоуверенной улыбкой, но и своим ростом (даже выше Ларса), широтой плеч и вызывающей небрежностью прически — светлые волосы свободно спускались на плечи. Пронзительно сияли его голубые глаза. Сверкал крупный бриллиант в правом ухе и печатки на пальцах.

Третьего претендента Ана даже не стала рассматривать, сразу переведя взгляд на Ларса.

Наследный сын Короля шел последним. Он выглядел… Величественно. В совершенстве владеющий своими эмоциями Железный Пес.

Не составляло особого труда представить его и Избранником Закатного дома, и Долины, и будущим Королем.

— У него получится? — шепнула Ана Мирну, и он ответил ей, не оборачиваясь, догадавшись, о чем она.

— Не сомневаюсь.

По проходам уже шли члены Совета. Семь придворных из важных семейств королевства под предводительством невысокого, похожего на седого ворона, Старейшины Рама. Вместе с Королем эти люди решали судьбу Закатной части Долины.

На алтарь поднялся Истинный, одетый в темно-коричневый, почти черный плащ с опущенным на лицо капюшоном. Если бы на капюшоне нарисовали синие глаза, то перед притихшими зрителями застыл бы кошмар из детских снов Аны — Тень из Карьера. Тонкие ладони жреца с длинными чувствительными пальцами приковывали взгляд. Они были исчерчены красными знаками временной татуировки, как руки восточных женщин Земли — хной.

Наконец, к своим местам спустились Король с Королевой и двое их младших детей — принцессы двенадцати и десяти лет. Венценосных супругов иногда называли День и Ночь. Иссиня-черные волосы, смуглая кожа и темные глаза Аларика были полной противоположностью белоснежным кудрям Магды, ее молочно-белой коже и голубым глазам. Королева была немолода, но сохранила холодную от отсутствия ярких эмоций красоту. Она не нравилась Ане. Король же вызывал симпатию тем, что на его подвижном лице угадывались черты Мирна. Несмотря на смуглую кожу, голубоглазый Ларс был похож на мать. Прежде всего, внешним спокойствием.

Начавшаяся церемония сопровождалась всеми положенными атрибутами — использованием непонятных символов, привлекающими внимание движениями, монотонным пением служек, погружавшим зрителей в заторможенное состояние. Последнему способствовали благовония, которыми курились плоские чаши. Аромат ванили смешивался с ароматом олеандра.

Девочку, одетую в кремовое платье с открытой спиной, вывели к алтарю родители. Она вложила свою маленькую ручку в ладонь жреца и ступила на круглый камень. Удивительная смелость пятилетнего ребенка впечатляла. Его хорошо подготовили к церемонии.

В какой-то момент Ана перестала смотреть по сторонам и растворилась в том, что происходило перед ее глазами. Сердце билось медленно, как если бы она впала в транс, и каждый удар повторял неторопливый ритм пения служек. Взгляд был прикован к алтарю.

Девочка сидела к амфитеатру лицом. Жрец возвышался над ней черной тенью. Руки Истинного, скрытые широкими рукавами, то двигались плавно, то взлетали резкими движениями вверх и в стороны, отчего казалось, что за спиной ребенка бьется огромная темная птица.

Даже сквозь пение служек Ана поймала короткое детское всхлипывание и увидела, как сжались узкие плечики — значит, длинная игла коснулась нежной кожи. Прошло несколько мгновений, и девочка расслабилась, а еще через несколько на детское лицо вернулась легкая улыбка.

Сидела ли когда-то Ана так же, покорно отдавшись на милость чужой воли? Блуждала ли на ее лице отстраненная улыбка, пока чьи-то руки наносили на спину татуировки? Возможно. Но вряд ли Ана смотрела в заполненный зрителями амфитеатр. Скорее всего — не было ни одного зрителя. И рисовавший красными чернилами жрец закончил работу неизвестным знаком, заставившим все символы исчезнуть на долгие годы. А вместе с ними и все воспоминания о нем.

Ана давно решила — если представится случай, она обязательно получит эти чернила. Те, которые не просто наносят знаки, а способны наделять их силой. Или менять.

Сегодня. После церемонии. У нее всего один шанс.

Сколько продолжался ритуал, определить было сложно. Монотонное пение и дурманящие ароматы сделали восприятие времени почти невозможным. Действие казалось бесконечным, но не утомляло. Только темнота, накрывшая амфитеатр, говорила о том, что с момента начала церемонии прошло не менее часа. Две фигуры, заключенные в круг из горящих свечей, завораживали и не отпускали взгляд. Истинный почти слился с темнотой. Только его руки, подсвеченные танцующим огнем свечей, продолжали биться огромными крыльями. Маленькая девочка в светлом платье казалась ночным мотыльком, опутанным дрожащей сетью из плясавших на ее лице и платье отблесков. Глаза девочки были закрыты, словно она заснула, и ее тоненькое тельце заметно покачивалось под звуки высоких мужских голосов.

Это видение оставалось с Аной надолго. Даже после окончания церемонии, когда Мирн увлек ее вслед за первым зрителями, покидавшими амфитеатр, она продолжала видеть ребенка-мотылька и черную птицу над ним. Друг же спешил отвести Ану в ее комнату, укрыв от нежелательного внимания. Утопавший в огнях дворец готовился к торжественному пиру, на котором ей запрещено было присутствовать.

— Чем напоили девочку, что она не чувствовала боли? Или это были дурманящие травы? — спросила Ана, вспоминая умиротворенное детское лицо.

— Чернила. Знаков наносилось много. Не забывай — Рорри через пятнадцать лет будет двадцать, значит, она сможет учавствовать в следующем Отборе. Если у Ларса ничего не получится. Тем более, дар у нее слабенький, значит, ей ставили кучу символов на усиление способностей.

— Представляю, что было за зрелище, когда разрисовывали Ларса, — усмехнулась Ана. Они уже находились в плохо освещенной части замка, в дальнем крыле, где располагалась комната девушки. — Ты тоже сидел вот так на большом алтаре?

— Я? — Мирн тихо рассмеялся. — Что ты. Меня клеймил жрец Закатных в маленькой каморке для прислуги, и я смотрел на пустые стены. Не скучай! — сказал он, останавливаясь у двери в покои Аны. — Знаю, что тебя все это жутко злит и раздражает, Найденыш, но потерпи, пожалуйста. Так надо.

— Так надо, — повторила Ана. — Кому? Только не мне. Добавь еще — доверяй Ларсу, он все решит.

— Правильно, — Мирн дотронулся пальцем до ее носа. — Доверяй Ларсу. И он обязательно все решит.

— Не слишком ли ты в него веришь? — съязвила она.

— В самый раз. И не пытайся сделать вид, что сомневаешься в его организаторских способностях.

— Нет, что ты. В способностях — никогда. Если только в своем месте в его планах на будущее.

— Есть вещи, которые мы можем изменить, а есть те, которые нужно только принять.

— А если я не хочу?

Мирн равнодушно пожал плечами.

— У нас не всегда есть выбор

— Вот за это я тебя ненавижу! Ты — сильный, смелый, умный, но твоя преданность делает тебя слишком покорным. Цирковой медведь, вот ты кто.

— Моя преданность позволяет мне не сомневаться, Ана. Я принял решение и его последствия. Чего и тебе желаю. Спокойной ночи, Лягушонок.

— Страстной ночи, Балу.

Оставшись одна, Ана переоделась в ночное платье. Гая принесла ужин, и Ана заставила ее остаться и разделить с ней трапезу. Как раньше.

Они сидели на кушетке, прижавшись друг к другу боками, и ели из одной тарелки. Вместо серой мышки рядом с Аной опустилась райская птичка и щебетала о торжестве, церемонии, о-о-очень симпатичном парне из охраны какого-то важного гостя. «Уложив» спать свою госпожу, она улетела в освещенный огнями сад, где проходили тайные свидания и маленькие посиделки для слуг.

Даже у Гаи был праздник в эту ночь. Только Ане Ларс запретил появляться в саду или на самом пиру. Останься она рядом с Мирном, и то вызывала бы лишнее внимание. Нет. Такая непонятная зверушка должна остаться в дальней комнате. О ее существовании и о том, что она часть команды Наследника, знали лишь Советник Рам, Король и Истинный.

Конечно, по дворцу ползли слухи о новой постоялице, и это был вопрос времени, когда ее положение потребует объяснений. Но Ларс не хотел торопить события. Слишком важное время приближалось, слишком удивила всех Ана проявляющимися знаками. Похоже, не столько удивила, сколько напугала.

Когда упорхнула Гая, настало время Аны. Приглушенная расстоянием музыка доносилась от главной части дворца и лилась в темноту сада через открытые окна украшенных к празднику парадных залов. Пир уже начался, и даже Истинный должен был присутствовать на торжественной части. Никто не мог скользить во дворце, кроме нескольких членов Королевской семьи, но все они находились в этот час среди гостей.

Переодевшись в темное трико, Ана вышла на балкон и так же, как и прошлым вечером, начала свой стремительный путь на крыши главного здания. Оказавшись недалеко от залитых ярким светом высоких окон зала, она с трудом сдержала порыв заглянуть в них, чтобы посмотреть, с кем проводит время Наследник. Нет. Сейчас не время поддаваться колючей ревности. Целью Аны была комната жреца.

Набор для татуировки лежал на столике, аккуратно спрятанный в плотную ткань. Просто украсть чернила грозило долгим разбирательством, и кто знает, спасет ли от подозрений якобы надетый до церемонии ограничитель. Поэтому у Аны был другой план. Она собиралась навести в комнате беспорядок, словно через окно проникла одна из игрунок, мелких вертлявых обезьянок, падких на блестящие предметы. Стайки беспокойных животных обитали в сухом лесу недалеко от королевского замка. Их манили вода и зелень сада и влекли приоткрытые ночами окна, так что стоило игрункам перебраться за ограду, как они очень быстро оказывались в той или иной комнате в поисках еды и блестящих предметов. От беспокойного соседства дворец охраняли с помощью ручных орлов. Обезьянки их панически боялись, но соблазн чистой воды и легкой добычи был сильнее страха, и время от времени беспокойные воришки находили новые пути в королевский сад. И в комнаты. Например, жреца.

Значит — торопливый беспорядок, разбитое зеркало и не просто упавший на пол мешочек, но и свалившийся на него сверху стул. Так неудачно! Настолько, что разбился флакон с чернилами, и драгоценная жидкость вытекла, окрашивая ткань защитной ткани. На самом деле чернил вытекло совсем немного, больше было жидкости похожего цвета, приготовленной Аной заранее. Основную часть добычи она перелила в свой собственный флакон. Для реалистичности картины бесчинства обезьян следовало еще потянуть занавеску, сорвать ее с одного кольца. Опрокинуть чашку, стоявшую на столе. И можно возвращаться в свою комнату.

Чернила Ана спрятала в одном из проходов, по которому ходила сама и которым пользовались иногда слуги или жители замка. Здесь никто не вздумает искать, а когда придет время — забрать флакон будет несложно.

Через неделю — переход, и Ана решила взять чернила с собой и добавить в свой собственный набор для татуировки. Лучше им пока находиться там, где они не могут нанести вреда. Например, в багажнике ее мотоцикла, который ожидал на стоянке в Пальме.

Вернувшись в комнату, девушка надела на запястье ограничитель, застегнув его на этот раз как нужно. Переоделась ко сну, положила рядом с подушкой камень, который оставил жрец, и покорно отправилась на встречу с воспоминаниями. Ей помогал в этом селестит — заряженный Истинным проводник снов.