Обнажая знаки

14.

За окнами то шел дождь, то светило солнце. Ночная гроза уползла толстой ленивой кошкой, вспомнившей, что на кухне ждет вкусный обед. Над дворцом и столицей целый день носился табун беспокойных жеребят, они соревновались в резвости, толкались боками, обрушивая на землю быстрые ливни, в короткие перерывы их игривой возни солнце роняло на землю жаркие лучи, и парила красная земля.

Ане не хватало движений, скорости, дорог, впечатлений. Особенно сейчас, глядя на небо. Мысли о будущем стучались со всех сторон, но на этот раз были непривычны — как обходиться без самолетов, поездов, любимой Хонды, когда переход на Землю станет невозможен? Хотя стоит освоить скольжение или запастись заряженными камнями-проводниками — и непознанный мир Долины предложит множество интересных мест. Песчаные доски Мирн уже придумал, сделает и дельтапланы, а наслаждаться можно быстрой верховой ездой, правда, для этого придется научиться держаться в седле. Но пока во дворце находятся Рассветные, ни о каких спортивных развлечениях речь идти не может. Торжественные мероприятия свелись к прогулкам, пышным ужинам и рабочим встречам. За вуалью празднеств велась напряженная работа, обсуждались торговые отношения и заключались новые договора. Зеленое сердце Арханы и каньоны всегда являлись причинами разногласий и взаимных претензий, слишком важными они были для Долины, слишком лакомыми для королевств. Извечные темы для переговоров, споров, конфронтаций и поиска компромиссов.

Напряженные отношения между дворами и Храмом тоже были постоянной темой для обсуждений. Жрецы стремились подчеркнуть свою незаменимость и контролировать многие стороны жизни Долины, королевства искали пути к самостоятельности.

Так что Ларс снова пропал, проводя почти все дни на встречах и переговорах. Правда, он старался найти время, чтобы уделить внимание своей команде и особенно — Ане. Например, появиться на общем балконе Мирна и Аны во время завтрака. Наследник садился очень близко к девушке и следил за тем, чтобы она хорошо поела, подкладывая на ее тарелку фрукты и лепешки, которые намазывал своим любимым вареньем. Ларс заглядывал в библиотеку, чтобы спросить — что нового? Целовал Ану коротким жарким касанием губ и удалялся, не дослушав ответы сводного брата. За ужином перед Аной и Мирном оказывались блюда с королевского стола, приправленные частыми взглядами самого Наследника. Так что цветы Надежды распускались в душе Аны вместе с цветами, появляющимися на песках Долины после обильных дождей. Она засыпала с улыбкой на лице и смотрела сны о Ларсе. В них он солнечно улыбался ей и бежал по переполненной людьми улице, расталкивая на своем пути прохожих. Ларс хватал ее в объятья, и Ана проваливалась в темноту, превращаясь в перышко, покачивающееся на волнах мужского дыхания. И мурлыкала, как котенок под ласковой и сильной рукой.

Отогнав воспоминания об уютном сне, Ана снова посмотрела на небо.

Гая отпросилась вчера на целые сутки, и Ана уже успела соскучиться. Она привыкла к тому, что каждый день они с подругой забирались с ногами на кровать и болтали о серьезных и глупых вещах. Последние дни все темы были глупыми — о снах, поцелуях, любовных похождениях слуг и интригах господ. Для серьезных тем у Аны было слишком хорошее настроение. Оценив расчистившееся от облаков небо, она стала упрашивать Мирна отправиться на Беглянку, чтобы покататься на досках.

— Ты что, Лягушонок, забыла о приказе Короля никому из нас троих не покидать дворец без разрешения и охраны?

— Охрану возьмем с собой, а разрешения мы не можем попросить, потому что все представители королевской семьи заняты встречами и переговорами.

— Брось, Ана. Ничего не получится.

Но она ныла и ныла, пока не вытащила Мирна пусть не к Беглянке, так на тренировочное поле, где они сначала разогревали и нагружали упражнениями мышцы, а потом Мирн показывал Ане приемы самозащиты. Именно упоминание о том, что ей не мешало бы улучшить самооборону, и убедили медведя вылезти из книжной берлоги.

Когда сорвался нетерпеливый дождь, спешивший вылиться на землю густой стеной, пришлось спрятаться под навесом.

— Вот видишь, катание на Беглянке не состоялось бы, даже если бы у нас получилось выйти из дворца. — Мирн отряхивался от капель, как огромный пес. Или медведь?

— Может, расскажешь мне о своих поисках в книгах. Здесь хорошее для этого место, — Ана посмотрела по сторонам, — подслушивать некому.

Под навесом стояла небольшая каменная лавочка, и Мирн сел на нее, потянув Ану за собой.

— Ну, слушай… Читаю я про камни.

— Ничего нового.

— Много нового я и не обещал, — продолжал Мирн. — В Долине рассказывают сказки о нескольких камнях, наделявших своих владельцев огромной силой, — и прежде чем Ана открыла рот, он добавил: — Я говорил, что нам нужно ЧУДО… Так вот, в книгах по истории написано, что наши предки спустились по Великой реке…

— В ковчеге Ноя, случайно попавшем не в то русло, — вставила девушка и получила щелчок по носу.

— Не перебивай! И среди них были и короли, и одаренные, и множество камней из неизведанных земель. Но я нашел немного иную легенду. В ней пришельцы, достигнув зеленой, полной серебряных рек и голубых озер Долины, где на каждом шагу зрели плоды и гуляли непуганные животные, сначала поселились в районе каньонов. Потом самые смелые стали исследовать новые земли.

Такой Мирн, с ухмылкой развалившийся на каменной лавочке, был похож на привычного себя, но за напускной вальяжностью Ана видела мужчину, увлекающегося поэзией, занимающегося проектами очистки воды и просиживающего часами в книгах не потому, что надо, а потому, что ему самому это интересно. А еще с глубоким чувством к Ее Блистательному Совершенству.

— Меня заинтересовала история об одной группе пионеров, которые после долгих скитаний обнаружили то ли древний храм, то ли город, то ли захоронение. Разобрать множественные трактовки и певческие описания сложно… Внутри этого места они нашли пятнадцать камней, которые заставили людей забыть о дружбе, и началось сражение, длившееся и длившееся, пока в живых не осталось пятнадцать человек, разделивших по камню, и сравнявшихся по силе. По мне, так именно эти пятнадцать и стали родоначальниками древних королевских семей. Согласно этой версии, первые одаренные стали рождаться уже в Долине. Некоторые из них увидели полотно времени и пространства и открыли для себя новый способ перемещения, другие услышали зов магических камней, а те, кто научились извлекать энергию и менять свойства кристаллов, стали первыми жрецами.

— И ты думаешь, что каждый древний королевский род обладал могучим камнем?

— Ну да, это я и взял в основы поиска.

— Значит, кулон, который носит Аларик на золотой цепи, это изначальный камень Моранов?

— Не перебивай, Лягушонок. Кристалл Моранов, который находится в кулоне Аларика, особых способностей Королю не добавляет, а служит только амулетом. И Ларсу он тоже не помощник.

— Значит, это просто сказки.

— Не забывай! Я ищу ЧУДО! Так вот, Моранов среди первых королей не было, а значит, и среди тех, кто разделил могущественные камни, тоже. К власти Мораны пришли многие столетия спустя. И я склонен думать, что их успех был обеспечен не только талантливыми и решительными лидерами, но и тем, что к моменту войн за объединение королевств настоящие кристаллы почти во всех древних родах были утеряны. Наделяли силой они только наследников крови, а украденные или попавшие в чужие руки — превращались просто в полезные талисманы. Моей теории соответствует то, что время от времени в Долине появлялись люди, отмеченные особыми способностями, которые невозможно было объяснить просто сильным даром. Как если бы камни и наследники крови иногда находили друг друга. Так что я верю, что в Долине существует несколько очень могущественных кристаллов, способных наделить их истинных владельцев большой силой.

— Похоже на поиск иглы в стоге сена, — призналась Ана, — к тому же, у Моранов, по твоим словам, не было такого камня, как же тогда быть с наследием по крови?

— Мораны женились и брали в жены представителей других семей. В том числе, из нескольких родов древних королей.

— Все равно звучит сложно и малоперспективно, — заключила Ана, — извини.

— Извиняю. Но попытаться стоит. А тебе стоит верить в мой успех, потому что ты — одна из причин отчаянного поиска.

— Может, мне проще исчезнуть, чтобы Ларс сразу выбрал Кайру и победил? — вырвалось у Аны раньше, чем подумалось. То, о чем не хотелось думать ни сегодня, ни завтра, ни через день.

Мирн поморщился:

— Может, но я к тебе уже привык, оставайся. С тобой не соскучишься. — И снова щелкнул Ану по носу.

Стало очень жалко нос, который мог потерять форму от постоянного насилия. К тому же, получилось больно, но Ана вдруг встрепенулась от неожиданной мысли.

— А в семье Рассветной принцессы случайно нет изначального кристалла? Ее род не относится к древним королям?

— Случайно относится. Рассветные смогли сохранить и увеличить свое королевство, так что, думаю, у них как раз есть заветный камень.

Ана рассмеялась, почти не скрывая злорадство.

— Тогда мне становится понятен рецепт неотразимости Ее Блистающего Совершенства.

— Кого? — разулыбался Мирн.

— Ее Блистающего Совершенства. Значит, если украсть у Кайры кристалл, она поблекнет, потеряет большую часть очарования, и ты станешь свободен, Балу.

— В Долине за подобное воровство отрубят голову и руки, приставят их обратно и повторят казнь сотню раз.

— Не ври… не приставят, — толкнула его в плечо Ана

— Не вру, отрубят.

Мирн толкнул Ану плечом, и еще какое-то время оба сидели на каменной скамеечке, наблюдая, как ветер разгоняет тучи, как прорываются в открывшуюся брешь солнечные лучи и все вокруг меняется.

Сидели и думали каждый о своем.

Что-то было не так. Совершенно, без сомнений неправильно. Гая не могла убежать из дворца с возлюбленным в неизвестные дали, чтобы строить счастливую жизнь.

Вернее, могла. И сбежать, и строить, но не без того, чтобы обсудить с Аной все подробности и даже ненужные детали. Записки кривым почерком на оборванном куске бумаги было бы недостаточно. Но именно эта бумажка находилась в руках у Аны. Ее передали пару часов назад вместе с известием, что Распорядитель к утру решит, кто станет новой служанкой Аны.

«Извини», и «не могла по-другому» писала Гая. Почерк был подруги? Наверное. Ана слишком редко видела надписи, сделанные ее рукой. Спонтанная, ветреная, болтливая птичка…

Нет, такой видели ее те, кто мало знал. Гая дорожила дружбой, была самой верной копилкой тайн и первой советчицей, больше чем подругой — сестрой.

А значит, бумажка не объясняла поступка девушки, а делала его еще больше подозрительным. Интуиция уже не просто кричала, она вопила — с Гаей что-то случилось.

Беда. Подруга находилась в опасности.

И время стремительно убегало, затирая следы, потому что уже прошло почти полтора дня.

Переодевшись в одежду ночной уборщицы, Ана отправилась за помощью не к Мирну, а к Любимцу жрецов, испытывая угрызения совести, но не меняя при этом направления движения. Друг и охранник находился за стеной, но Ана кралась по спящему дворцу в комнату малознакомого, самовлюбленного мальчишки, потому что была уверена, что сможет быстрее уговорить Дэша, чем слишком преданного, связанного клятвами и утонувшего в нахлынувших заботах медведя. Так же, как и Ана, Мирн не мог перемещаться во дворце, а значит, они потеряют время еще и на выход за пределы высоких стен. Кроме того, Дэшу нужно было показать запястье, на котором снова проступили тонкие светлые линии татуировки. А значит, у Аны хватало причин, чтобы идти в крыло дворца, где жили преподаватели королевских детей.

Кроме участия в опасном приключении, предлагать Любимцу жрецов было нечего. Не поцелуи же опять. Но ничего, она придумает что-нибудь. Только бы Дэш находился у себя в комнате.

Находился. Уже раздетый по пояс, в свободных домашних штанах. Усталость сквозила в лице парня, была заметна в слегка опущенных плечах.

Последние дни Ана его почти не видела, так же, как и двух Истинных, находившихся во дворце, чтобы обеспечить прием Рассветных. Все трое с помощью служек, снующих по кустам — младшие жрецы старались не привлекать к себе внимания, торопливо передвигаясь по дальним дорожкам сада — были заняты с раннего утра и часто до середины ночи. Они служили паровыми машинами, двигателями внутреннего сгорания и атомными электростанциями этого мира, подсевшего, по словам Мирна, на неправильный источник питания.

— Видеть тебя по ночам в своей комнате в одежде служанки начинает входить у меня в привычку, — посмеялся Дэш, закрывая за Аной дверь.

Он стал наклоняться к ней, и Ана отскочила в сторону на безопасное расстояние.

— Я не за укреплением привязки.

— По ночам по иному поводу я не принимаю.

— Дэш, мне нужна твоя помощь.

— Ты уверена, что именно моя? Не Мирна, не Наследника?

Ана покачала головой, теряясь в словах.

— Так получается… Это сложно объяснить. Но… — она показала на свою руку. — У меня снова следы на запястье. И мне кажется, что с моей служанкой, вернее, подругой, — она немного замялась, — случилась беда, и ей требуется срочная помощь. — Ана остановила Дэша, открывшего рот, чтобы что-то сказать. — Мне совсем нечего тебе предложить в обмен на помощь. Только свою дружбу и обещание, что я серьезно подумаю над твоим предложением после Последнего Круга.

И опустила голову, упираясь взглядом в пол.

Ей оставалось только ждать милости этого высокого парня с высоким самомнением. Но по сути — очень одинокого. Дэш больше не принадлежал миру своих родителей, но и не стал частью того, в который попал благодаря дару. И в каждом из двух его преследовала зависть. Прозвище Шпинель было нашептано именно ею.

— Для начала хватит, — сказал Дэш, принимая решение, и потянулся за одеждой, аккуратно висевшей на спинке стула.

Ана поспешно отвернулась.

— Я должен присматривать за тобой по просьбе Истинного, и если ты собираешься на встречу с проблемами, лучше мне находиться рядом, — услышала она.

Вот как? После проверки у Короля Истинный объявил Аларику, что не видит смысла в дальнейших осмотрах Аны. Что знаки на ее спине полностью проявились. Особыми чернилами, с отсроченным действием, пользовались столетия назад странствующие жрецы из запрещенной секты. Считалось, что их давно нет в Долине, но спина девочки говорила об ином. Так что стоило искать жреца-отступника, а не пытаться разгадать тайны рисунков. Сама Ана не представляла больше особого интереса для Храма.

О вердикте Истинного рассказал Ларс. Такая же история была представлена Старейшине Раму, и в одночасье из таинственной и опасной зверушки Ана превратилась в брошенного ребенка из Рассветных с нестабильным даром, с татуировкой на спине от странствующего жреца из запрещенной секты. Конечно, в получившейся версии осталось много тайн, но их возможная значимость стала меньше, а сам Истинный подчеркнул потерю интереса к девушке.

Вот только Ана не верила в эту историю. Слова жреца не совпадали с теми, что он говорил Ларсу во время постыдного осмотра, и то, что Дэш все еще должен был присматривать за ней, подтверждало — Истинный не потерял к ней интерес, но он хотел, чтобы его потеряли другие.

Отношение жреца изменилось после посещения разрушенного города. То, что произошло с Аной у каменного креста, имело значение. Ее видения и камни, которые Истинный забирал себе, запрещая говорить о них, имели значение. Вот только как узнать — какое?

Появился и еще один вопрос — если Дэш следил за ней, то почему не оказался рядом во время нападения в городе?

— Оказался, но немногим раньше Королевской охраны. А видеть мое присутствие им было ни к чему. Зато у стрелявшего из арбалета начались проблемы с прицелом. Этого было достаточно. — Дэш сверкнул в свете Второй луны зубастой улыбкой.

А у Аны покрылись потом ладони. Если Дэш прибыл первым, то Мирн был прав, убить пытались ее. Значит, Гая может быть в большой опасности.

Поиски начались с Фин из прачечной. Хозяйственные постройки располагались за тренировочными полями в самом конце сада. Попасть в комнату подруги оказалось несложно, и пока Дэш отправился за прачкой, Ана быстро осматривала место, где жила ее подруга. Гая обманывала, расписывая свою комнату как хоромы — та была чуть больше каморки в доме поварихи. Из мебели — кровать, стол и шкаф. Но во всем чувствовалось присутствие подруги. Чистенько. Покрывало с вышивкой на кровати, наволочка с таким же рисунком. На столе в маленькой вазочке повесил голову цветок. Вещи аккуратно сложены в шкафу.

С каждой минутой ожидания тревога за подругу росла. Особенно когда Ана смотрела на детский рисунок, прикрепленный на стенку у изголовья кровати, нарисованный для мамы маленькой Гаей. Взрослая Гая не уехала бы, не забрав его с собой.

В связи с приездом гостей работы во дворце было очень много, и большинство слуг не отпускали домой, поэтому Дэш вернулся в комнату с заспанной и перепуганной Фин. Увидев взволнованное лицо Аны, он не стал терять времени и перенес всех троих к границе города, в сторону рабочих кварталов. Ана потребовала, чтобы Фин показала, где встречались Гая и ее таинственный поклонник, который оказался охранником одного из Советников, и после короткого колебания прачка привела их к постоялому двору.

— Здесь они всегда встречались. У этого Копа есть дом в городе, но он всегда приводил Гаю на ночь сюда. А эта дурочка еще воображает, что у него чувства! — даже страх не мешал Фин язвить, и Ана едва сдержалась, чтобы не вцепиться в волосы высокой круглощекой девушке. Слишком желанной жертвой была прачка, чтобы выместить раздражение и страх за подругу.

И горькую обиду — за нее же.

Коп Шеридан, как звали возлюбленного Гаи, оказался племянником хозяина постоялого двора. Он снабжал родственника клиентами со двора и за это мог когда угодно и на любое время пользоваться для свиданий номером в пристройке на несколько комнат, тянувшейся за ресторацией.

— Пришел со своей девкой вчера ночью, просил не беспокоить. Утром еду заказывал, а больше я его не видел, — сердито рассказывал хозяин, бросая в сторону Дэша злые взгляды.

— И номер вы весь день не проверяли и этой ночью постояльцев тоже не беспокоили?

— Это наши договоры с племянником, и о них я никому отчитываться не должен, — полноватый мужчина с глубоко посаженными глазами смотрел на руку Дэша на столешнице перед его носом, прикрывающую несколько монет, но рассказывал больше от страха перед одаренным, чем от желания подзаработать.

Сквозь щель под дверью пробивался тусклый свет, словно постояльцы еще находились внутри. Вот только тишина в ответ на стук была поглощающей. Дверь оказалась заперта изнутри на засов и выходившее во двор окно — закрыто. Оставалось еще одно, на соседнюю улицу.

Страх Аны давно превратился в панику, а подозрения — в уверенность, что Гая попала в беду, и страшные мысли кружили голову до тошноты, но девушка держалась. Дэш убежал через ворота на улицу и через несколько минут послышались его шаги в номере, дверь распахнулась, и на лице парня, непривычно бледном и хмуром, был написан страшный приговор.

Ана рванула вперед, но оказалась поймана сильными руками.

— Это не Гая, успокойся, — от сердца отлегло, но оно продолжало сжиматься от страха и биться о ребра.

Светильник на столе почти выгорел. Через распахнутое окно в комнату лился свет Второй луны и касался голого мужчины, лежавшего посреди комнаты на полу. Белье на кровати было перевернуто, валялись горки поспешно сброшенной одежды, среди которой Ана узнала платье подруги.

Всегда такая аккуратная, а все вещи на полу! Аккуратная, но страстная. А Коп сводил Гаю с ума своими любовными играми. Ана уже не знала, под какой подушкой прятаться от подробностей. Какие идиотские мысли… когда рядом…

Смерть была ужасна не только запахом, сладко-кислым, выворачивающим наизнанку внутренности, но своей небрежностью и равнодушием к тому, в каком нелепом виде застыл труп. Лежал, бесстыдно раздвинув ноги, с темными пятнами крупных синяков. Руки мужчины были неестественно вывернуты. На обезображенном болью лице выделялись застывшие глаза и смотрели в потолок. Ана согнулась пополам, и ее вытошнило прямо под ноги. Дэш подскочил к ней, выдергивая из рукава платок, оттащил девушку к раскрытому окну, разворачивая к безлюдной улице.

— Стоять можешь? Не поворачивайся.

Он вернулся с кувшином и плеснул воды в лицо Аны, умывал ее как ребенка, пока она не отвернулась и не вытянула из его рук платок.

— Хватит. Сейчас. Я буду в порядке.

Гаи в комнате нет, значит, есть надежда. Слабостью подруге не поможешь.

— Дыши глубоко.

Парень отошел от нее, по звукам Ана догадалась, что он сдернул с кровати простыню или покрывало и накрыл мертвеца. В голову опять полезли дурацкие мысли, что убитый был при жизни очень привлекательным. Гая все время трещала о его чувственных губах. Такая несвоевременная мысль, потому что тут же подкатила новая волна тошноты, и Ана едва сдержалась, хватая большими глотками приятный ночной ветер. С дождями в нем появились ароматы Весны и молодой зелени.

— Мы сами не справимся. — Дэш замер сзади. — Придется звать помощь. На тебе наверняка есть маячки от Мирна, они могли уже сработать от твоих переживаний, но надо немного усилить сигнал и направить его.

— Ты собираешься выбросить меня из окна? — вскинулась Ана и получила в ответ такой же несвоевременный, несуразный смех.

— Ты мне нужна для Отбора, забыла?

Мирн появился через несколько минут с четырьмя охранниками из Королевской гвардии. Они застыли на улице под окном. Потом по сигналу Дэша направились к входу в постоялый двор. Когда за спиной раздались звуки шагов, Ана повернулась. Оказалось не так страшно. Тяжелый запах разбавил ночной ветер, завладевший комнатой, а простыня скрыла самую страшную картину, оставляя на обзор только следы страстной ночи и быстрой драки. Было неприятно думать, что чужие люди видят одежду Гаи и ее белье на полу, словно получили возможность подсматривать за девушкой.

— Все объяснения потом, я так полагаю? — Мирн подошел к Ане и на короткое мгновение прижал ее к себе. Она была благодарна другу за то, что не дал волю раздражению или злости и не стал мучить вопросами.

Дэш заговорил с бастардом:

— Скрыть убийство человека из личной охраны Советника Картена будет невозможно, но желательно, если оно не окажется связано с Аной.

Мирн кивнул и направился к пришедшим с ним охранникам.

— Как быть дальше? — спросила Ана.

— Ищи следы.

— Что?

— Прислушивайся к себе, закрой глаза, ищи. Она твоя подруга. Прошло много времени, но могли остаться вещи, впитавшие эмоциональный фон, выплески энергии. Отметки. Любые следы. Дай руку.

Ладони Аны оказалась в ладони Дэша, и он еще раз сказал ей закрыть глаза.

Да, он прав. Зрение только мешает.

Сколько длилось погружение в совсем иные звуки, чем те, что раздавались вокруг, понять было невозможно, но в какой-то момент Ана окунулась в тяжелую, осязаемую тишину, казалось, протяни руку и почувствуешь ее ватную структуру. В плотном месиве появились волны, короткие и длинные, глухие и высокие, все трудноразличимые, до тех пор, пока Ана не уловила ту, в которой был отзвук испуганного женского крика, и потянулась к ней. Открыв глаза, она увидела рядом с Дэшем мужские фигуры, размытые мутной белизной.

Мужская ладонь сжала руки Аны, почувствовав ее испуг. Девушка успокоилась и стала снова тянуться к моменту, когда темные тени шагнули от окна внутрь, и потеряла видение. Развернулась к кровати и снова потянулась, ища нужную волну до тошноты и кругов перед глазами. Ане казалось, что снова, как у стены Мадигве, она разделилась на части. Стояла рядом с Дэшем и делала неуверенные шаги по комнате, как ребенок, испытывающий прочность своих ног. Так продолжалось до тех пор, пока не вернулись темные тени, к ним присоединились еще две, мужская голая, подскочившая с постели, и женская, забившаяся под покрывало. Размазанные линии борьбы, и вдруг что-то очень маленькое блеснуло, упало на пол, закатилось под кровать.

На этом Ану выбросило обратно в комнату, в тот момент, когда из нее выносили убитого. Удивительно, что на улице царила тишина, значит, трагедию сохранили в тайне. Мирн и еще двое королевских охранников осматривали вещи.

— Под кроватью, — проговорила Ана, не узнавая собственного голоса, таким безжизненным он казался. Пришлось покашлять и выпить несколько глотков воды из протянутого Дэшем кувшина, чтобы вернуть привычный тон.

— Ты как? — услышала она голос парня и, вспомнив о том, что ее рука еще находится в его, освободилась.

— Не упаду.

Ожидание было как Вечность, пока мужчины отодвигали кровать и поднимали с пола куски мусора, обрывки бумаги, дорогую запонку, обломок женской расчески. Не то, Ана видела что-то блестящее. Засохший огрызок яблока, осколок глиняной чашки. У этой комнаты ленивая уборщица или хозяин постоялого двора не слишком озабочен чистотой. Блестящее и круглое. Не то! Пока в глубокой щели между досок не обнаружилась пуговица из раухтопаза с серебряной нитью.

— Это может помочь? Хоть чем-то может?

— Ты уверена, что она не принадлежит кому-то из случайных постояльцев? — настаивал Мирн. — А то окажемся на другой части Долины.

— Уверена. Я уверена! — кричала Ана, ее терпение давно закончилось, остался только страх, что подруга может оказаться лежащей на грязном полу в нелепой, бесстыдной позе. Для чего ее похитили?

Последующее перемещение было для Аны необъяснимым. Сначала Дэш и Мирн колдовали над пуговицей и спорили, используя непонятные слова, потом исчез Мирн, чтобы вернуться через несколько минут, схватить Ану в охапку и несколько мгновений спустя оставить ее на темном дворе перед незнакомым домом под присмотром Дэша. Сам Мирн и двое охранников ворвались в дом. Непродолжительный шум драки закончился раньше, чем Ана успела вырваться из рук Любимца жрецов и побежала к двери, крича на ходу:

— Жива? Она жива?

Вниз по лестнице, туда, откуда доносились тревожные голоса, через два застывших на полу трупа, в подвальную комнату, где на стене блестели цепи, пахло сыростью, кровью и мочой, а еще — болью и отчаянием.

Гая лежала на полу, и Мирн уже прикрыл ее наготу своей рубашкой. Но не лицо! Значит, подруга жива, как бы сильно не казалась мертвой.

Сбив колени о камни, Ана упала рядом с ней. На голове Гаи и торчавших из-под рубашки ногах были следы грязи и истязаний.

Мирн наклонился к Ане, удерживая за плечи.

— Ну, Лягушонок, ты молодец. Она жива. Жива. Без сознания, но это к лучшему. Пока к лучшему.

Пока Ана лила слезы, отмывая лицо Гаи от грязи и запекшейся крови, мужчины придумывали какой-то план. Дэш настаивал на сохранении тайны о том, что случилось со служанкой, Мирн не возражал, но возникали трудности с двумя охранниками, находившимися на улице, нужно было найти убежище для пострадавшей и лекаря. В какой-то момент Мирн исчез, а Дэш забрал девушек в дом свой старшей сестры.

Высокий, статный Шпинель с уверенным взглядом и быстрый на улыбку, совсем был не похож на невысокую женщину с поплывшей фигурой и лицом, на котором постоянная усталость прочертила легко узнаваемый рисунок суровых будней, где осталось мало места радости. Подъем посредине ночи и вид брата, стоявшего на пороге с бессознательной девушкой на руках, прикрытой только мужской рубахой, в компании еще одной в перепачканном платье, не способствовали приветливости, но не верилось, что эта женщина способна смотреть приветливо даже при свете дня.

— Ты уверен? — прошептала Ана, хватая Дэша за руку.

— Все будет хорошо, — заверил парень. — Я заплачу, Сара. Щедро заплачу, — проговорил он сестре вместо приветствия.

Не меняя выражения лица, женщина посторонилась, пропуская нежданных гостей в дом.

Когда Гая, обмытая теплой водой и в чистой рубашке, уже лежала на низкой лавочке в отдельной комнате-пристройке, постанывая в забытьи, Дэш взял Ану под руку и настойчиво вывел во двор.

— Тебе нужно возвращаться. С Гаей все будет в порядке. Тот, кто ее пытал, знал свое дело и не хотел, чтобы девушка быстро умерла, серьезных повреждений у нее нет.

Ана закрыла ладонями рот, удерживая рыдания.

Она и сама знала о том, что только что сказал Дэш. Гая ненадолго пришла в себя, пока ее мыла Сара. У неприветливой сестры оказались мягкие, сильные руки, гораздо более умелые, чем у Аны. Увидев над собой лицо подруги, Гая заплакала и поспешно забормотала, проглатывая куски слов.

— Извини, извини, я рассказывала, слишком больно, извини.

Вопросы касались Аны и связанных с ней тайн. А вот кто задавал их, оставалось пока не известным. В доме находились только два охранника, связанные меткой Наемника, и надежда что-либо узнать была связана с засадой на того, кто вернется для продолжения допроса.

— За лекарем уже послали. Дай мне твое запястье, пока я не забыл.

Какие бы чувства не раздирали Ану на части, тело и душа были вымотаны и кричали об отдыхе.

— Хорошо, отведи меня во дворец, — согласилась она.

Пока Любимец жрецов занимался ее рукой, снова используя порошок из своего кулона, Ана рассматривала его потерявшее цвет лицо. Дэш был уже уставшим, когда она пришла к нему за помощью. Множественные перемещения этой ночи стоили ему нескольких заряженных камней и невесть сколько сил. Парень едва держался на ногах, и возвращаться во дворец они должны были в повозке, ожидавшей на улице. Глядя на его слегка подрагивающие руки, Ана произнесла одно важное признание, которое для нее самой стало откровением.

— Я знаю, чего хочу, Дэш, — и, не дожидаясь, пока он поднимет голову, продолжила: — Выжить. Разобраться с тайнами, которые запрятали в меня, как в шкатулку, даже не для того, чтобы узнать, кто я такая, а чтобы выжить. Мне хватит того, кто я есть.

— Ты скользила во времени… — задал вопрос Дэш, оставив признание без ответа. — В промежуток более суток. Впервые так глубоко?

Стоило ли говорить, что на очень короткое время она скользила на Земле?

— Не так надолго и в другом мире. Мне было очень плохо потом.

Дэш выпрямился, отпуская ее руку.

— Будь осторожна, тот мир отторгает тебя. Твое место здесь. Но ты права, нужно разобраться с твоими тайнами.

— Не передумал еще звать меня в пару?

— У меня других вариантов нет.

Мирн вернулся почти сразу же после того, как Дэш оставил Ану внутри комнаты.

— Объект сдан, объект принят, — устало проворчала она, стягивая с ног сандалии.

— Я останусь в твоей комнате на диване.

Девушке было все равно.

— Ларсу сообщим утром, скандала все равно не избежать. И не только с ним, но и с Королем.

— Все равно, — махнула Ана, заваливаясь на кровать. Хорошо, что она помылась в доме у Сары, сил осталось только на то, чтобы закрыть глаза.

И услышать сквозь темную завесу:

— Как ты выбралась одна из дворца?

Ана не сразу поняла настороженный вопрос, а потом нужно было быстро выбрать — говорить правду или приврать, что маячок, который повесил на нее Истинный, сработал уже при попытке выйти в город, и она не стала отказываться от помощи Дэша. Ана выбрала второе, и быстро уронила, обрывая разговор:

— Я устала.