Обнажая знаки

11.

Дверь открылась, когда Ана стояла посередине комнаты, раскрыв руки звездой. Без приветствия или разрешения в комнату прошел Ларс, окатив девушку холодным взглядом. Она задохнулась от неожиданности и силы его взора, от которого воздух в комнате задрожал.

Никогда раньше Ларс не видел ее раздетой до тонкой полоски на бедрах, и Ана почувствовала, как лицо и грудь быстро покрываются красными пятнами стыда.

Истинный уже заканчивал осмотр, вернувшись к спине Аны и не заметив ничего на запястьях. Дэш знал, что делает, заставив девушку снова задуматься о силе его дара и задаться вопросом, какие знания прячутся за его наглой усмешкой.

— Какого черта, Ларс! — крикнула она, используя земной язык и земное ругательство.

И получила такой же ответ.

— Ты теперь часть моей команды, и я обязан знать о тебе все.

Ледяной голос, обжигающий холод в светлых голубых глазах.

Ларс оставался на расстоянии. Скользил по ее телу колючим взглядом.

Дрожавший от напряжения Железный Пес.

Это была месть за то, что случилось пред переходом, и если у Аны оставались надежды, что плохое настроение Наследника связано с ее отказом в гостинице в Саалбахе, то теперь была уверенность, что он догадывается — она снова изменила ему.

Чувству вины нужно было пригнуть шею, прежде чем оно поднимет голову и уставится обвиняющими глазами прямо в душу.

Изменяют мужьям, женихам. Ларс ей никто.

Собственник, разъяренный тем, что кто-то посмел коснуться его личной игрушки. Или тем, что игрушка оказалась с характером.

— Ты не имеешь права поступать так со мной.

— Неужели ты стесняешься? Брось, Ана. Не стоит притворяться скромной девочкой. Они не бросаются в объятия незнакомцев.

Слова были ударами, выбивающими воздух из легких, заставляющими краснеть.

Хорошо, что Истинный находился за спиной Аны и не мог понимать земного языка, но безжалостный тон и пламя в глазах Наследника были очень красноречивыми.

Самым страшным оказалось то, что Ана не могла отвести взгляда от едва сдерживающегося мужчины, смотревшего с таким недвусмысленным желанием, что она чувствовала эти взгляды как прикосновения к своей коже. Ларс унижал ее в присутствии жреца, но в его глазах сверкали настоящие чувства. И он был таким красивым в своем гневе! Слишком много огня, слишком много неприкрытого желания. Жрец прошептал что-то за ее спиной и отошел к балкону.

Как смеет Ларс так обращаться с ней? И почему она не в силах оторвать взгляд от его застывшего лица? А все тело сводит от напряжения и зуда. Ане хотелось прикрыть глаза, чтобы разорвать наваждение.

Чертова привязка?

Биение сердца оглушало, и казалось, что все в комнате слышат его и догадываются, что происходит с Аной. Знают, что она не может сопротивляться притяжению Наследника и его горячему взгляду. И что наказание Ларса получилось — его власть над ней очевидна.

— Мирна ты тоже осмотрел с ног до головы? — прошипела Ана сквозь сжатые от бессилия зубы. Куда можно спрятаться, стоя обнаженной под пристальными взглядами двух мужчин, присутствие одного из которых заставляет быстрее бежать кровь по венам и предательски каменеть грудь?

— Его тело не скрывает тайн. Так же, как и душа, — ответил Ларс и шагнул к Ане.

Его глаза опустились на ее живот, Наследник явно заметил легкую дрожь девушки. Ана не выдержала и прижала к груди руки, прикрываясь. Ларс прошел так близко, что едва не коснулся ее плечом. Казалось, он едва сдержался, чтобы не толкнуть или не ударить. Внутри Аны стыд мешался со злостью и жгучей обидой.

Помощь пришла с неожиданной стороны. Низким голосом, почти шепотом, Истинный бросил:

— Прикройся, оставив спину открытой.

В руки Аны полетела широкая непрозрачная шаль. Девушка жадно схватила жесткую ткань и поспешно обернула вокруг себя, вцепившись в углы покрывала и прижимая их к груди.

Мужчины, стоявшие сзади, заговорили о татуировках на ее коже.

— Знак рода оформился. Около него проявились обереги и защитные символы. Такие не ставят безродным детям и непризнанным внебрачным отпрыскам.

— Это означает, что ее родители из благородного рода?

— Это могла быть богатая семья из купцов, способных заплатить за подобные знаки.

— Наши поиски пока ни к чему не привели.

— Мне тоже еще не удалось установить личность жреца, наносившего татуировки. Но теперь у меня есть зацепка для поисков.

Мужчины разговаривали за ее спиной, словно Ана была вещью, неспособной слышать и думать. Как если бы речь шла не о ней и не о ее жизни.

Наказание продолжалось.

— За прошедшее время добавилась вот эта гексаграмма с переплетенными гранями. Она означает, что тот, кто наносил знаки, призвал к девочке Хранителя.

— Означает ли это… — Ларс говорил с надеждой, распускавшейся в душе Аны розовым пионом, но Истинный оборвал Наследника.

— Это не значит, что ей не угрожает опасность. Возможности подобного знака не безграничны. Он не позволяет даже знать, кто или что привязан к ней. Дух или человек.

Ана дернулась от прикосновения. Пальцы Ларса (жрец не мог этого сделать) осторожно коснулись ее спины в том месте, где находился новый символ.

В прикосновении не было больше раздирающих эмоций. Только тепло, которое полилось тонкими ручьями вниз до самых пяток.

— Значит, это может быть человек? — эхом повторил Наследник следующую невысказанную мысль Аны. Вопрос повис в воздухе.

— Да. Но кто именно, не знал даже наносивший татуировку. Подобные символы — плетение судьбы и случая.

— Разве такое возможно? — Ларс убрал руку и отступил назад.

Истинный ответил не сразу. Судя по звуку шагов, он снова отошел к балкону.

Ана продолжала до боли сжимать в кулаках жесткую ткань и ждать слов жреца.

В воздухе больше не было чувственного напряжения, его сменило совсем иное — перед неизведанным, Тайной.

Кем был тот, кто лишил Ану имени, прошлого, сделал орудием в неизвестных руках с неизведанной целью?

Наконец, прозвучал ответ Истинного.

— Девушка перед нами — живое доказательство, что знания Верховных жрецов оказались ограничены. Даже само ее существование — вызов Храму. Для ваших соперников она — загадка, появившаяся накануне такого важного события, как ночь Трех Лун. Тот, кто совершил покушение на вашу подопечную, похоже, боится скрытых в ней тайн, а значит, попытается повторить попытку, пока не исчезла метка на память. Вы выбрали опасного помощника себе в команду, Ваше Высочество.

— Печать посветлела, но не пропала, — допытывался Ларс. — Значит ли это, что она связана со вторым грандидьеритом? И что будут еще кристаллы?

У Аны начинала кружиться голова.

— Я не могу этого знать наверняка.

— Тогда, может, пора объяснить, почему Храм накладывает на эти камни свое вето?

Руки Ларса снова коснулись тела Аны, на этот раз — подхватив покрывало и скрывая под ним обнаженные плечи. Звучавшие за спиной слова лишали девушку сил. У нее не осталось ни злости, ни обиды, только желание, чтобы Ларс привлек к себе, обнял, закрыл в кольце своих рук от неизвестности прошлого и опасности будущего. Даже после безобразной сцены морального насилия он оставался единственным, кто мог хоть на короткое время дать ей ощущение защиты!

— Эти кристаллы содержат слишком много плохо контролируемой энергии, поэтому не могут быть использованы в обычном порядке, и тем более — для Отбора. Прошу извинить меня, но мне нужно на встречу. Как мы и договаривались, из нашего разговора Советник Рам и Король узнают только о метках рода и состоянии печати на памяти. И повторю, никто не должен знать о камнях, которые вы принесли с Земли. Тот, кто жаждет уничтожения Аны, может воспользоваться ими против нее. Например, объявив опасной ведьмой.

Истинный вышел из комнаты, а ноги Аны отказались держать, и она начала медленно оседать на пол. Ларс подхватил девушку на руки, и на короткое мгновение она получила защиту его объятий. Но только на мгновение.

Наследник быстро опустил девушку на кровать и замер над ней, не отрывая беспокойного взгляда от ее лица. В глубине голубых глаз снова бушевала буря из противоречивых чувств! И как бы ни хотелось Ане немного тепла и поддержки, могла ли она просить этого у Наследника? После того, что сделала?

Ларс резко поднялся и, сказав сухое:

— Прости, — быстро вышел из комнаты.

Ана устало прикрыла глаза, испытывая благодарность за это короткое слово.

Из сна или забытья вернуло тихое пение — Гая порхала по комнате. Она разложила на стуле платье с ярким поясом, сервировала стол — кувшин с чаем, чашки, пиала со сладостями и блюдо с фруктами. И открыла занавески на балконных дверях, наполняя покои ярким светом.

Обернувшись к кровати и заметив, что Ана проснулась, девушка расцвела широкой улыбкой.

— Ну наконец-то! А то я уже собиралась петь солдатские частушки. — И подсела на край кровати. — Ты что это удумала? Заснуть в такое время и в такой день! Заболела? — на лице подруги мелькнула забота.

Ана прислушалась к себе, но не почувствовала ничего неприятного, даже усталости, и мотнула головой.

— Нет, просто плохо спала ночью, — рассказывать о том, что услышала от Истинного, не хотелось даже Гае.

— Ну тогда вставай скорее! — засуетилась подруга. — А то мы самое интересное пропустим! А мне еще через дальний двор бежать и место искать, а все окна наверняка уже облепили. Давай! Ну же! — подгоняла она Ану, продолжая торопливо говорить.

Да. Ана почти проспала прибытие Рассветных.

Событие, к которому весь дворец собирался, как невеста на смотрины. Накупалась в ароматических ваннах — даже самые узкие коридоры пахли сандаловым деревом или лавандой. Надела пышное платье — чего стоило убранство парадных зал, столовых, невидимые шатры, грибами повыскакивавшие на улице, чтобы под жарким солнцем гости могли насладиться знаменитым на всю Долину садом, а когда начнутся дожди — благословенным дождем. Или лучше сравнить шатры с прыщами, повыскакивавшими от волнения? Их замазали пудрой, чтобы не было видно?

Что еще сделала невеста? Прическу — не обошлось без бантов и лент в виде букетов искусственных цветов и гирлянд на башнях и высоких воротах.

И, конечно же, макияж. Весь фасад казался золотым. Над балконом, с которого гостей будут встречать Королева с дочерями и советниками, сверкали иллюзии первородных кристаллов — рубина и сапфира.

Сам Аларик и Старейшина Рам, а также участники Отбора — после возвращения Ана узнала, что их осталось трое — будут ждать появления Рассветных недалеко от портала, мерцавшего на поле перед дворцом.

Портал обеспечивали два Истинных с целым курятником бритоголовых младших жрецов, которые приехали во дворец накануне вечером.

Вместо радостного ожидания внутри Аны бурлило раздражение и требовало вернуться к мыслями о прыщах… сделать их видимыми… И поискать у невесты-дворца еще какие-нибудь недостатки.

Например, вчера утром случилась мини-катастрофа с прохудившейся накопительной цистерной для нечистот. Гая рассказывала о пикантных ароматах, достигавших даже любимых прудов Королевы, и о том, какие суета и паника царили среди слуг, работников сада и распорядителей. Даже Ее Величество Магда три раза проходила по аллее, пока не уверилась, что никакие нежелательные запахи не вмешиваются в дорогой букет цветочных ароматов. Хулиганская мысль, с чем можно сравнить выплеск вони, заставила Ану не только улыбнуться, но и хихикнуть вслух, напугав Гаю, колдовавшую над волосами подруги.

— Что не так? — девушка прервала поток слов, к которым Ана даже не прислушивалась, и озабочено посмотрела в зеркало. — Тебе не нравится?

Бывшая работница кухни из поселения контрабандистов стремилась стать очень хорошей служанкой. Она старалась во всем! И даже призналась Ане во время посиделок на кровати, что договорилась с одной из прислужниц самой Королевы об уроках.

— Нет, нет — все замечательно, — успокоила Гаю Ана, — я вспомнила кое-что смешное.

— Странная ты становишься. Раньше спать не могла от одной мысли о приезде Кайры, а теперь радостно гогочешь перед ее появлением.

Ана кивнула, продолжая улыбаться, показала рукой, чтобы Гая заканчивала с прической, напомнив подруге, что ей еще бежать через дальний двор — искать место у облепленных любопытными слугами окон.

Да. Невеста-дворец переволновалась перед встречей.

Хотя как раз невеста и ехала в гости.

Сдав одетую, причесанную и накрашенную госпожу соседу по балкону, Гая полетела сражаться за место в зрительном коридоре. Ана и Мирн, облаченный в праздничный костюм, остались в комнате бастарда. Друг тоже не спешил на радостную встречу. И оба опаздывали, потому что уже доносился шум с парадной стороны дворца, звучала музыка, раздавались хлопки праздничных петард.

— Ты не хочешь посмотреть на прибытие Рассветных? — спросила Ана. — Разве тебе не нужно быть на балконе или рядом с Ларсом?

— Я воспользовался положением твоего охранника.

Глаза Мирна не казались придурочно-мечтательными, как в то время, когда он рассуждал о красоте Рассветной принцессы, они были тоскливыми, как у одинокого пса. Неужели этот медведь и беспринципный любитель жгучих итальянок испытывает к высокой гостье настоящие чувства?

Ане, как и Ларсу, трудно было поверить в искреннюю любовь Мирна.

— Хорошо выглядишь, Найденыш, — друг щелкнул ее по носу. — Жаль лишать тебя красочного зрелища, так что я придумал для нас хорошее место. Пойдем.

Через одну из закрытых башен, ключ от которой нашелся у него в кармане, Мирн привел Ану на крышу дворца. Они оказались очень высоко и далеко от происходящего внизу, и это было удачным компромиссом между любопытством и нежеланием видеть приезд Рассветных.

Действие было уже в полном разгаре — пестрое, шумное. Портал дрожал прозрачным занавесом, как при соприкосновении миров, хотя Мирн продолжал настаивать на том, что каждый видит это явление по-своему, и для него прозрачный дождевой червь заглатывал отпрысков Закатного Короля, чтобы протащить их по своему пищеварительному тракту и выбросить в другом месте.

Со стороны города на приличном расстоянии шевелилась разноцветная толпа жителей столицы с бумажными цветами и гирляндами в руках.

Выводок коричневых цыплят застыл по обеим сторонам от портала с Истинными во главе. Несмотря на то, что жрецов скрывали одинаковые плащи с накинутыми капюшонами, даже с такой высоты Ана могла отличить того, кто стал ее личным надсмотрщиком, но оказался способным на милосердие. Она была благодарна ему за жесткое покрывало во время последнего осмотра.

Интересно, как Истинные обращаются друг к другу, если не используют имен? По номерным знакам? Или дням недели? Или у них есть имена, которые можно использовать по очереди?

Какие все-таки глупые мысли лезут в голову, лишь бы только задушить волнение, охватившее с головы до ног. Ана влепилась взглядом в дрожащую стену из воздуха, каждое мгновение представляя, как из него появится Рассветная принцесса.

Расстояние и высота превращали происходящее внизу в театр, а Мирна и Ану в бедных студентов, денег у которых хватило только на билеты на верхние ряды в зале.

— Зачем они приезжают? — спросила Ана.

— Это традиция — принимать на Праздник Первого дождя представительство второго королевства. По очереди — то в Закатном, то в Рассветном.

— Какая расточительная традиция, — хмуро буркнула Ана, — если бы все эти средства, воду, кристаллы, усилия жрецов использовать для иссыхающей Долины, наверное, страдания ее жителей были бы меньше?

— Да, но королевские дома — это та сила, что обеспечивает закон и порядок в Долине и спасает ее от хаоса. Поверь, народ этого мира далек от гражданского самосознания. Их жизнь сурова, они верят только в сильную власть, способную защитить их от немилостивой природы и от самих себя. И вся эта показуха нужна прежде всего для них — чтобы не возникало желания нести смуту и разрушение.

— Политолог Балу, — хмыкнула Ана и хотела добавить аргументов против стройных оправданий монархии, когда прозрачное полотно внизу вспыхнуло огромным брильянтом, на который упал луч света, разлетевшись цветным дождем на его гранях, и из этого ослепительного фейерверка вынырнули всадники и всадницы на светлых конях.

Их появление встретил восторженный гул, крики толпы и веселая музыка. Воздух над гостями взорвался яркой вспышкой, и на Рассветных полился золотой дождь.

Когда всадники проехали в сторону ожидавших их приближения Короля и Старейшины Совета, из портала появились люди на темных лошадях и обоз с вещами.

— Они действительно красят шкуры лошадей в светлые тона? — неприветливо спросила Ана, не отрывая взгляда от Рассветных под золотым дождем, который перемещался вместе с ними по полосе следования к дворцу и Королю.

— Да. И это очень дорогое удовольствие, поэтому наличие белого коня кричит о статусе и положении в обществе громче всех титулов и богатств.

Золотой дождь окутывал гостей в сверкающий шлейф, но разлетался в дребезги, коснувшись тела или одежды, не оставляя следов. Но, наверное, он их слепил, подумала Ана, вернее, пожелала, чтобы так было. Наконец, драгоценная иллюминация закончилась, и Рассветные замерли напротив Закатных.

Разве можно с такого расстояния оценить чью-то красоту? Но зрение Аны уподобилось зрению орла, с которым она летала в своем видении. Изящные линии фигуры принцессы подчеркивала одежда, роскошные золотистые волосы были собраны в высокий хвост. Тонкий обруч сверкавшей на солнце диадемы удерживал крупные кудри от падения на лицо. Кайра легко гарцевала на белоснежной кобыле (красных глаз альбиноса с такой высоты видно не было) и среди белоснежного эскорта Рассветных казалась драгоценной жемчужиной.

Услышав тихий вздох, Ана повернулась к Мирну и увидела, что он тоже наблюдает за принцессой, ловит каждое ее движение, следит за каждым жестом. С крыши невозможно было разобрать разговоры, но обоим казалось, что звонкий смех и легкий, как весенний ручей, голос слышны сквозь шум, гомон и музыку торжественной встречи.

— Как такое могло случиться, Мирн? — тихо спросила Ана, не отрывая взгляда от Кайры, принимавшей подарок от Ларса.

Бастард Аларика понял ее вопрос и начал ответ с усмешки.

— Моя мать была кружевницей и плела искусные украшения для платьев Королевы. Так что мы жили среди слуг дворца. Потом я стал признанным бастардом Закатного Короля, но до двенадцати лет меня обучали при Рассветном дворе. А у некоторых идиотов детская влюбленность с годами не проходит.

Привычный голос был непривычно грустным и серьезным.

— Может быть, это тоже привязка? — мысль завладела Аной, заставляя оторваться от сцены внизу и посмотреть на Мирна. — У тебя есть дар, причем сильный. Почему ты не участвуешь в Отборе?

— Меня никогда не привлекало войти в Аль Ташид и стать спасителем мира.

— Мирн, почему? — настаивала Ана, и он сдался, криво улыбаясь.

— Клятва верности Наследнику была условием для официального признания Алариком. Моя мать верила, что выбирает таким образом своему сыну лучшую долю. Мне было шесть лет, у нее уже болели руки, поэтому, потеряв место кружевницы, она стала прачкой и боялась, что нас скоро прогонят из дворца.

— Не понимаю, объясни!

— Аларик признавал меня своим сыном, оплачивал содержание моей матери и мое обучение у Рассветных с обещанием забрать к себе после двенадцатилетия, но платой была клятва верности брату, которая лишала меня возможности участия в Отборе. Сила моего дара принадлежала с этого момента Наследному принцу.

— Мне жаль… — прошептала Ана.

Встреча внизу закончилась, вернее, основные участники скрылись внутри дворца.

— Мне — нет, Ана.

— А что, если ты тот самый Избранный, который может раскрыть секрет Аль Ташида? — Ане хотелось добавить — вместе с Кайрой в виде Избранницы, но она во время остановилась.

— Да брось ты, — отмахнулся Мирн. — Я даже не верю, что там есть что вскрывать, если за столько столетий ни у кого не получилось.

— Зачем же ты помогаешь Ларсу?

— Для него важен не только Аль Ташид, а место Избранника, чтобы потом объединить власть. Долине нужна одна голова, а не четыре, чтобы справляться с трудностями. Ларс будет хорошим Королем, Ана.

Да, именно так. Мирн говорил вслух то, во что начинала верить сама Ана — Ларс станет хорошим Королем. И боль, коснувшаяся сердца, смешивалась с гордостью за Наследника и пониманием, как бесконечно далеко он от Аны. Внизу сплетались нити Судьбы двух красивых, наделенных властью и ответственностью людей. На галерке прятали за разговором тоскливые взгляды двое безродных, чувствуя себя лишними.

Мирн отошел от края карниза и направился к башне, через которую привел Ану на крышу.

— Пойдем?

— Куда? — Ана последовала за своим другом,

— В библиотеку, и знаешь, я взял на себя смелость договориться с мэтром Солони о занятии для тебя. Но если ты хочешь оказаться в розовой оранжерее на торжественном чаепитии…

— Нет, лучше урок с мэтром, — быстро ответила Ана. Она хотела спросить, чего хотел для них Ларс, но побоялась услышать, что Наследник не против отсутствия сводного брата и Найденыша в торжественный день встречи с Кайрой Рассветной.

Так что остаток дня, пока весь дворец дрожал от праздничного возбуждения, Мирн и Ана провели в тишине библиотеки.

На этот раз мэтр Солони не выкладывал на столе кристаллы с тем, чтобы Ана пыталась почувствовать их мыслями или органами чувств, а заставил ее лечь на деревянную скамейку, находившуюся в комнате, и вытянуть вдоль тела руки, раскрыв ладони. Он положил ей на лоб необработанный кусок горного хрусталя — понадобились две попытки, чтобы камень не валился на бок. По обе стороны от головы мэтр оставил по два овальных камня розового кварца и фиолетового сугилита. На прикрытые глаза Аны опустился темно-синий лазурит, на раскрытые ладони — аметисты. После этого Солони прошаркал к стулу, сел на него и приказал Ане медитировать — глубоко дышать, отказавшись от мыслей.

Легко было сказать! Мысли в голове Аны оказались непокорными сорняками, пробивавшими любой заслон из асфальта и бетона.

У нее легко получалось слиться с природой на берегу моря или в горах, очистить голову от слов и только чувствовать, но на жесткой лавке под свистящее дыхание старого мэтра ничего не выходило. Кроме того, Ану преследовало лицо Кайры, хоть она и не рассмотрела ее с высоты дворцовой крыши. Тем не менее, Рассветная принцесса хитро щурилась из всех воображаемых углов неизвестно пока какого цвета глазами, мешая концентрироваться. Спина Аны затекла, лазурит давил на веки, а аметисты жгли ладони, отчего их хотелось отбросить.

Через полчаса мучений мэтр, шепча себе что-то под нос (Ане совершенно не хотелось слышать, что говорит Солони), собрал камни в отдельные мешочки и задумчиво проговорил:

— Завтра попробуем использовать чистильщиков и проводников.

И отпустил горе-ученицу обратно в библиотеку. Ана упала на стул напротив Мирна и потянулась к своей книге, кажется, по истории королевств. Читать не получалось. Слишком много было мыслей в голове и вопросов — где Наследник? Что делает? С кем?

В противоположность Ане Мирн казался погруженным в чтение, медленно листая страницы. Он часто тер переносицу и иногда даже раздувал от напряжения щеки. Как, например, сейчас, когда вернулась Ана.

— Ты уже понимаешь язык этих книг или все еще изучаешь буквы? — спросила она, раскапывая в центре стола заветную тарелочку с печениями.

— Читать я научился, только это мало пока помогает. Наши предки предпочитали общаться иносказательно и витиевато, словно зашифровывали свои мысли. Здесь, — Мирн раздраженно ткнул пальцем в текст, — муравейник незнакомых слов, объяснение которым так просто и не найти. А те, что знакомы, сложены в такие предложения, что теряется смысл. Так что я не читаю, а разгадываю ребусы или головоломки.

— Слово ЧУДО для Наследника ты уже нашел? — съязвила Ана.

— Нет, — отрезал Мирн и уткнулся в книгу.

Но, похоже, оба посетителя библиотеки выпали на несколько минут из комнаты в темные коридоры своих домыслов и предположений. И во всех участвовали Железный Пес и Кайра Рассветная.

Они хорошо смотрелись вместе. Правильно.

Высокие, статные, с породистой осанкой отпрысков древних родов, передающейся по наследству, а не только выточенной воспитанием и тренировками.

Светловолосые. Ларс со своими белоснежными, тяжелыми ледниками дополнял мягкие, крупные кудри Кайры, которые отливали золотом в лучах солнца или масляных фонарей. Сверкающие улыбки. Да, да, Ларс улыбнулся — целых два раза, за время ужина. Улыбки Наследников словно были созданы для того, чтобы ослеплять подданных, вселяя в их души щенячью радость.

Глаза… они как раз у этих двоих были разными. У Ларса — как прохладные горные озера в яркий день. У Рассветной принцессы серо-зеленые, а иногда светло-коричневые с темным ободком по краю радужки. Цвета спелых оливок на Майорке.

Черт, черт, черт… Кайра Рассветная была действительно очень красивой.

Достойной придурочно-мечтательных взглядов Мирна.

Насмотревшись на принцессу, Ана почувствовала себя раздавленной, растерянной и невзрачной. Лягушонком с большим, обиженно поджатым ртом и водянистыми, блестящими от обиды глазами.

Они сидели с Мирном далеко от королевского стола. На время пребывания Рассветных все трапезы были запланированы в большой столовой или в парадных залах. Распределением мест занималась Королева Магда, так что нелюбимый бастард и любимая собачонка Ларса получили места подальше от глаз Наследника и Рассветной принцессы, которые, конечно же, сидели за одним столом, произнося тосты и выслушивая речи в свою честь. Ну хорошо, тосты звучали еще и в честь королевств, королевских семей, Совета, но Наследники сидели рядом, смотрели на выступавших и вообще казались парой, хотя еще ей не являлись.

И это было не только больное, разгоряченное ревностью и обидой восприятие Аны, рядом с ней сдерживал дыхание, слишком громко смеялся и много пил бастард Закатного Короля.

Так они и сидели, вдвоем, на своей галерке, наблюдая за происходящим в зале и обмениваясь редкими фразами. Вернее, Ана задавала вопросы, а Мирн без охоты на них отвечал.

С Рассветными, кроме Кайры, прибыло трое участников Отбора. Высокомерные лица двух девушек навевали сомнения в шансах Любимца Жрецов. Значит, Дэш действительно нуждался в союзе с Аной. Хотя, может быть, он перестраховывается, и после последнего круга желание получить шанс на победу и привязка сделают Рассветных сговорчивее?

А ведь сама Ана тоже была Рассветной! Вот только эта мысль не отзывалась в ней ни узнаванием, ни желанием узнать гостей дворца поближе.

Ее взгляд за ужином все время возвращался к принцессе.

Кайра была, наверное, такого же возраста, как Ана, но уже год после несчастного случая, стоившего жизни ее родителям, управляла страной, пусть и с помощью Совета. Кроме яркой, воспеваемой многими и только что оцененной Аной красоты, принцесса обладала сильным даром Искателя. И если она станет парой Ларса, то их непременно выберет Долина как Избранников для Аль Ташида. Собственнические взгляды, которые принцесса бросала на сидящего рядом Наследника Закатных, говорили о том, что она считает этот союз почти случившимся. Пусть Ларс не отвечал Кайре подобными взглядами, но он должен быть полным идиотом, чтобы отказаться от Рассветной. Про место для Аны у его ног уже звучало из уст Аларика.

Но почему Ларс объявил ее частью своей команды для Последнего круга?

Ана доразмышлялась до головной боли и потери аппетита, так что ее тарелки возвращались в руки прислуги нетронутыми, а от десерта она просто отказалась, как и Мирн, который предложил закончить ужин и отправиться в комнаты, чтобы побыстрее завершить и так слишком долгий день.

— Хороших снов, Найденыш, — пожелал он у двери ее балкона, щелкнув Ану по носу.

Она была рада, что Мирн не назвал ее по обычаю Лягушонком. Это было бы слишком много для чересчур долгого дня.

За все то время, что Ана провела в Долине, она никогда не видела Третьей луны. Лишь пару месяцев в году светило выглядывало незадолго до рассвета из-за гор, чтобы быстро спрятаться. У него было много имен. Утренняя или Рассветная Звезда — Рассветные утверждали, что Третья луна является их покровительницей, и изображали ее на всех гербах и печатях.

Застенчивая девица.

Ключ Аль Ташида — потому что раз в пятнадцать лет после слияния Третьей луны с двумя другими наступал день, когда Избранники могли войти внутрь священной горы.

Уносящая боль и Успокаивающая печали — больные и старые люди часто умирают к рассвету. В Долине верили, что Третья луна забирала души ушедших в лучший мир.

А еще ее называли Связующей, правда, что или кого она сводит вместе, Ана еще не слышала, но когда после утомительного дня девушка провалилась в глубокий сон без сновидений, именно Третья луна разбудила ее, уронив свои лучи прямо на лицо и касаясь ушей голосом из другого мира.

— Шенмишенмишенми…

Ана открыла глаза и не сразу поняла, где находится. Сквозь узкую полосу между шторами балконной двери комнату заливал незнакомый свет и касался ее глубоким, нежным, опаляющим дыханием.

— Шенми…

Ана вспыхнула от этих звуков, как уголек, сверкающий красными полосами едва сдерживаемого жара, скатилась с кровати в поисках прохлады, чтобы не превратиться в белый пепел. Выскочила на балкон и застыла, глядя на неполный диск, висевший над черной кромкой далеких гор. Он заливал мягким светом сад, балкон и застывшую на нем Ану.

Луна была необычного цвета — желто-коричневого, с кудрявыми завитушками, похожими на взмыленную пену на поверхности беспокойных волн. И сама она была беспокойной, потому что не висела на месте, а спешила скрыться за горами.

Ану поглотили воспоминания о другом мире, клубившимся перед ее глазами коричнево-серыми волнами. Девушка до боли вцепилась в перила, мечтая о прикосновениях мужских рук, сильных и нежных. Ее трясло, как осенний лист, но не от холода и ветра, а от наваждения, терзающего тело. Но, кроме тела, о солнечном взгляде молили глаза, сердце сжималось, требуя проникающую сквозь кожу нежность.

Когда луна свалилась за горы, оставляя дворец предрассветной темноте, Ана, не чувствуя ног, вернулась в спальню, захлопнула шторы и упала на кровать, мечтая уснуть. Но не тут-то было.

Настойчивые видения были настолько жестокими, что не отпускали до самого утра, и когда Гая зашла в комнату с кувшином горячей воды, то нашла свою госпожу сидящей на кровати. Ана поджала колени, обняв их обеими руками, и смотрела на подругу блестящими глазами.

— Что с тобой? — озабоченно спросила Гая, опуская кувшин на стол.

— Что со мной? — заикающимся эхом отозвалась Ана. Она расцепила сжатые руки и протянула вперед, демонстрируя, как сильно они дрожат.

— Ты напилась вчера на ужине?

— Нет, — покачала головой Ана, зубы стучали друг о друга и «нет» получилось долгое и клацающее.

— Что мне для тебя сделать?

— Что мне делать, Гая! — получилось больше похоже на блеяние, чем на вопль отчаяния.

Подруга подсела совсем близко.

— Что случилось?!

— Не знаю. Я дрожу, и меня скручивает от боли в животе, и все началось с луны и Шенми.

— С чего? — теперь Гая выглядела озабоченной и начала оглядываться.

— С Утренней Звезды и воспоминания о том парне. И теперь я не могу остановиться и думаю о нем, и смотри, меня всю трясет…

Гая присвистнула и вылетела на балкон, Ана слышала, как она стучит в соседние двери. Через несколько минут подруга вернулась с небольшой коробочкой, налила в стакан воды, бросила в нее несколько камней и добавила светлый порошок, который растворился, не меняя прозрачности воды.

— Пей, — приказала она, поднося стакан к губам Аны.

Со стороны балкона уже появился Мирн, на ходу поправляя одежду.

Бросил озабоченный взгляд на Ану и заскользил взглядом по комнате, стал принюхиваться, словно охотничья собака. Странный напиток немного успокоил дрожь Аны, оставляя усталость во всех мышцах и легкость в голове на грани головокружения.

— Ну что, способна идти? — спросил Мирн и кивнул Гае, которая уже подбежала к кровати с одеждой. — Одевай ее и веди ко мне в комнату. А я пойду за Истинным.

— Ты можешь объяснить мне, что все это значит? — спросила Ана, оказавшись в гостиной Мирна.

Гая опять поставила перед ней кружку, на этот раз с обычным травяным чаем.

— Когда вернется Мирн, все станет ясно. Поила я тебя на всякий случай порошком, который помогает от большинства ядов, а заговоренный розовый кварц освобождает от мучительных сновидений и даже может избавить от навязанного сна. Лицо у тебя было такое… застывшее. И глаза, когда ты на меня смотрела, пустые, все мимо скользили…

— Навязанного?

Гая смутилась.

— Ну, мне так показалось. Подожди Мирна, если они найдут что-нибудь в комнате…

— Гая, что такое навязанный сон?

— Тот, который не отпустит, пока человек не умрет или не сойдет с ума.

— Откуда ты это все знаешь? — поразилась Ана.

— От Варна, в деревне было два похожих случая.

Ане стало почему-то грустно и тоскливо от мысли, что сон о ТВАНЕ мог привести ее к смерти или безумию, и она отвернулась и сидела так, не проронив ни слова, пока не вернулся Мирн.

За обивкой стены, рядом с кроватью Аны, Истинный нашел черный турмалин.

— Считай себя поцелованной Третьей луной. Не подними она тебя, спать бы тебе вечно… — Наливая себе чай, Мирн боролся с зевотой, словно не спал прошедшей ночью. — Не разбудили бы мы тебя, Лягушонок. Так что благодари Рассветную Звезду и те кошмары, которые не позволили тебе опять провалиться в сон.

Это были не кошмары, и вместо того, чтобы испугаться, Ана испытала облегчение и даже скрыла просившуюся на лицо улыбку. Ее разбудили и потом не давали спать мучительно сладкие воспоминания о молодом мужчине, который шептал и шептал ей на ухо горячее — Шенми.

И Ана вспомнила слова Истинного, сказанные после того, как он обследовал ее спину в последний раз: у нее есть Хранитель. Дух. Или человек.

Высоко над королевским дворцом и садом висел огромный, переливающийся драгоценными цветами бутон репейника и медленно распускался. Зеленые части сверкали изумрудами, открывающаяся чашечка выпускала рубиновые блики.

Красиво. Это было завораживающе красиво.

Бутон упрямого колючего растения — символ королевской семьи Моранов — был виден отовсюду. Ана пыталась представить себя жителем столицы, что смотрит на магический знак из окон и с крыш домов, или из узких улиц, ведущих к дворцовому холму. Город, как и вся Долина, готовился к встрече дождей, дрожал от нетерпения переполненными рынками и забитыми людьми площадями. Тихий гул беспокойного человеческого улья достигал даже дворца. Как же хотелось Ане оказаться среди пестрой толпы, чтобы походить вдоль прилавков, изучая дешевую ерунду Долины, увидеть ее сувениры и декорации, попробовать уличную еду.

В противоположность кипящей столице, королевская резиденция замерла, приходя в себя после долгого ужина и прихорашиваясь к торжеству без суеты и шума. Все роли были расписаны, места действий оформлены, даже такое важное событие, как приветствие дождей, Закатные короли встречали с достоинством и уверенностью в себе.

Ана и Мирн стали шлейфом Наследника.

Он влетел в комнату сводного брата во время завтрака, окинув девушку быстрым, взглядом, но не прикоснулся. Его взгляд метал молнии, губы сжимались в тугую полосу. О ночном покушении решили не распространяться, но с этого утра Ана должна была есть в компании Мирна, а все, что попадало в ее комнату, проходить проверку на наличие ядов. Каждый вечер, пока Истинный находился во дворце, он обещал проверять комнаты Аны на предмет опасных вещей.

Тот, кто хотел избавиться от нее, постарался на славу, не только спрятав рядом с кроватью черный турмалин, но и начертив графитом полосы на полу под изголовьем кровати.

Графитом пользовались жрецы и лекари, чтобы очищать ауру от болезней. Турмалин относился к камням-воинам или перевертышам и был способен хранить чужие тайны. Из чистых камней получались сильные защитные амулеты, но оба камня, заряженные темной силой, становились очень опасными. Подобные кристаллы попадали в Долину из Карьера, где напитывались испарениями ядовитых растений, дыханием опасных змей или самих Теней. Ведьмины камни стоили баснословных денег и плахи. Гая рассказала, что зов подобных кристаллов мог свести Искателя с ума. Из старателей Варна только несколько человек, в том числе Пепельная Звезда, отваживались доставать их из Ущелья.

Может, Хранителем Аны была птичка Гая, которая догадалась об опасности и побежала за помощью к Мирну? А потом настояла на том, чтобы Истинный отдал обезвреженный кристалл Ане.

— Ты ничего не понимаешь! — настаивала она, поглаживая пальцем отполированный черный турмалин. — Теперь он станет талисманом-защитником! А судя по тому, что вокруг тебя происходит, сильный амулет тебе просто необходим. Нужно найти жреца или с Истинным поговорить, чтобы помог тебе сделать из него оберег.

Ана улыбнулась, пробуя приятную прохладу камня, а потом засунула его в карман. На всякий случай…

На Земле этот камень называли шерл — по имени немецкой деревни Шерлау, где он впервые был обнаружен, или от немецкого слова «бракованный». Вроде бы простой и безликий минерал поглощал лучи света, как черный бархат, и в обоих мирах считался колдовским.

Из-за ночного происшествия Ларс не выпускал свою команду из вида, заставив следовать за ним своеобразной тенью, держась на расстоянии, пока Наследник встречался с главным садовником и жрецами, разговаривал с начальником Охраны прибывших во дворец Рассветных. Мирн злился, но скрывал свои эмоции в глубине глаз. Ана смотрела по сторонам, выхватывая взглядом разодетых гостей дворца, что проводили день в ленивом ожидании, и наблюдала за бутоном в небе, отсчитывающим приближение торжественного момента. Зрелище эфемерного цветка, переливавшегося изумрудным и рубиновым светом, было настолько завораживающим, что Ана наблюдала за раскрывающимся бутоном из всех уголков сада, когда находилась там, и застывала около окон, если дела Наследника заводили его покорный хвост внутрь помещений.

Глядя на магическое чудо, легко было отвлечься от волнений за собственную жизнь и не обращать внимания на Ларса, бросавшего в сторону Аны пронизывающие короткие взгляды, будившие слишком много противоречивых эмоций.

К счастью, главный страх Аны пока не исполнился, и во всех передвижениях по дворцу и саду она еще не столкнулась с Кайрой Рассветной.

После обеда к сверкающему бутону добавилась иллюминация неба, возвещавшая приближение долгожданных дождей. Тучи выползали из-за гор, прятались обратно, метили участки неба тяжелыми разноцветными мазками с молочной непрозрачностью, с изумрудно-рубиновыми разводами. Теряясь в поиске слов, чтобы описать то, что видит, Ана забыла о течении времени.

В какой-то момент вслед за Ларсом и Мирном она оказалась в незнакомой ей части дворцового парка. Перед ней лежала открытая площадка с круглой чашей из белого с голубыми разводами мрамора посередине, от которой, как от солнца, во все стороны расходились короткие дорожки-лучи, тоже из мрамора, только не отшлифованного и без разводов. Вокруг поляны могучие деревья тянули свои ветви почти параллельно земле. В их тени стояло несколько столов, рядом с ними — кувшины и чаши, как в купальнях.

— Решил убедиться, что все готово? — хмуро спросил Мирн.

Ларс ходил вдоль лучей, рассматривая что-то у себя под ногами.

— Что это? — Ана застыла рядом с Мирном под деревьями, скрываясь от еще жаркого солнца.

— Купальница священного фонтана. Под дворцом и половиной столицы течет подземная река, уходящая дальше на Восток вдоль всей Долины. После летней засухи воды в ней мало. Когда дожди напитают русло, то в разных местах оживают ключи, возвращается в колодцы вода и появляются маленькие пруды. А здесь начнут бить священные фонтаны. Их вода считается целебной и очищающей от любой грязи, даже душевной. Грехи в ней смывать хорошо, — хохотнул Мирн, — вот королевский дворец и обзавелся собственной купальней.

— Когда?

Он пожал плечом.

— Когда обзавелся — не знаю, а фонтан оживет, как только наполнится река. Обычно это происходит быстрее, чем в городе или дальше в Долине, потому что подземное русло начинается у гор и подходит близко к дворцу. Иди сюда, — Мирн сделал шаг вперед, опустился на колени и повернулся к Ане, приглашая последовать его примеру. Через минуту они уже лежали на двух мраморных лучах, приложив уши к теплым камням.

Под землей гудело — далеко, глубоко, но пористый камень хорошо проводил звук. Клокотало с заметно нарастающей силой. Пока Мирн присел, подзывая Ларса, Ана вытянула вдоль луча руки, касаясь теплого мрамора всем телом, прижимая к шершавой поверхности ладони. И закрыла глаза, прислушиваясь к звукам из-под земли. Она представила себе бурный поток, несущийся по руслу скованной со всех сторон реки, а потом — огромный кровеносный сосуд, наполняющийся живительной кровью. Пульсирующий, как камень под ней. Растворившись в ускоряющемся ритме, Ана едва слышала разговор братьев о том, что ливни начинаются за стеной гор и могут наполнить реку и оживить фонтан быстрее, чем в Долине прольется первый дождь, и похоже, это случится в этот раз. Может начаться в любой момент.

— Ана, нам пора, — голос Мирна заставил разорвать связь с камнем и нехотя подняться.

Ларс отворачивался в сторону, все еще избегая смотреть на нее. Как он собирается работать одной командой, которая должна стать единым целым, если не выносит близкого присутствия Аны? И прогнать не хочет и рядом находиться не может?

Всего несколько шагов было сделано в сторону деревьев и дорожки, ведущей ко дворцу, когда дрожание земли стало заметным даже через подошвы сандалий, а купальня начала издавать звук, похожий на гул пчелиного роя.

Ларс и Мирн обменялись быстрыми взглядами и остановились недалеко от того места, где заканчивались лучи, разворачиваясь к каменной чаше.

— Ну, держись, Лягушонок, — с едва сдерживаемым восторгом прошептал Мирн. Долгожданная улыбка смывала с его лица хмурые следы последних дней.

Ана не успела ничего ответить, только повернуться на звуки. Сначала раздался тонкий змеиный свист, затем старческое ворчание и бульканье кастрюли с густым рагу, а потом по сторонам от лучей-дорожек из земли стали появляться ключи: едва заметной горкой воды, тонкой струей или дерзким фонтаном из сверкающих брызг. Смешение звуков, нестройное движение воды со всех сторон от каменной чаши напоминало… оркестр перед началом концерта! Когда каждый музыкант достает свой инструмент, и — кто осторожно, кто уверенно — трогает привычную холодность материала, струны, клавиши. Извлекает первые ноты, проверяя их чистоту. Со всех сторон раздаются высокие и низкие, короткие и длинные звуки, сливаясь вместе в нестройный хор.

Рядом с Аной Мирн превратился в медвежонка, который попал на берег горной реки и топчется от переполнявших его чувств в предвкушении купания.

Выпустил крик радости, освобождаясь от напряжения, Ларс.

Ана смотрела, как готовится к появлению дирижера оркестр… Словно по мановению невидимой палочки, взметнулись вдоль всех дорожек струи воды, выровнялись потоки и заиграли в лучах оранжевого солнца.

— Река переполнилась еще до дождя! — закричал Мирн. — Это здорово, Ларс. Это очень здорово! Ого-го!

Ана плыла на волне его эмоций, пока не почувствовала близкое присутствие Ларса и, обернувшись, не увидела его рядом с собой. Ее едва не сбило с ног от его шального, одержимого взгляда. Наследник молча надвигался на нее, как лавина в горах. И Ана стала отступать назад, в сторону чаши и бьющих ключей, растеряв все слова и лишь глядя на застывшее лицо Ларса и в его потемневшие глаза.

Что происходит?

Ларс наступал, Ана отходила, пока первые капли воды не упали ей на волосы и одежду. Тогда она остановилась и испуганно посмотрела на Мирна, застывшего под деревом и отводившего в сторону взгляд.

Что происходит?!

Наследник молча протянул руки и толкнул Ану под струи фонтана. Для разгоряченного тела вода показалась ледяной, и девушка попыталась выскочить на сухое место, но Ларс не позволил, перекрывая дорогу, и толкнул ее еще дальше в сторону купальни.

— Ты сошел с ума, Ларс! — крикнула она, уворачиваясь и пытаясь вырваться из мокрого плена.

У нее почти получилось, но Ларс поймал Ану у границы воды и толкнул обратно: в самый центр, под сильные потоки.

— Оставь меня в покое! — завизжала она от обиды.

Наследник не слышал и не собирался выпускать ее из ледяного душа, грубо отправляя обратно под воду при каждой попытке освободиться. Его застывшее лицо и горящий взгляд пугали. Ану трясло от холода и, зарычав от ярости, она бросилась на своего обидчика с кулаками. Ларс не ожидал нападения, пропустив первый удар в живот, и резко выдохнул, немного согнувшись. Ана била изо всех сил, добавив к ним обиду и память о недавнем унижении. Второй удар попал в плечо, а потом, войдя во вкус, девушка попыталась достать до лица Наследника. Неудачно, потому что Ларс отвел ее руки, и они скользнули вдоль мужской груди. Рыча, как разъяренная кошка, Ана замахнулась еще раз. И еще. Наследник не сопротивлялся, отводя удары только от головы и пропуская те, что направлялись в другие части тела. И все так же не выпускал Ану из водяного круга, перегораживая собой путь. Словно давал ей время вместе с криками и ударами выпустить всю злость и остыть под холодным душем, но сам тоже принимал наказание.

Ана разошлась, на какое-то время превратившись в беснующуюся фурию, вкладывая в удары все, что накопилось и мучило, заставляло метаться и совершать ошибки — горечь и боль разбитых надежд, холод унижения, чувство вины за измену и новое имя Шенми. Кричала и дралась, получая вместо сопротивления отводящие блоки, и не могла пробить живую стену, удерживающую ее под водой. Дралась и кричала, пока не осталась без сил и эмоций.

Пока не упали вдоль тела руки, и она не застыла под струями фонтана, покорная и не сдерживающая слез. Какой смысл? Их все равно смывала вода. И впервые за долгие недели Ана увидела, что в глазах Ларса успокаивается буря противоречивых чувств. Но он стоял перед ней непреодолимой скалой, как горы, окружающие Долину, не оставляя выбора.

«Очищающая вода… очищающая от любой грязи, даже грехов…» — вспомнились слова Мирна, и Ана прикрыла глаза, восстанавливая дыхание. Вот что это было! Вода в мире Долин священна, особенно вода Первого дождя, особенно вода в этом фонтане. Удивительно, но… Прислушавшись к себе, Ана ощутила в душе не пустоту, а приятную легкость. Словно холодные потоки смыли лишние эмоции, подарив освобождение.

Она посмотрела на стоявшего в стороне Мирна, который бросал в их с Наследником сторону озабоченные взгляды, но не вмешивался. И не вмешается. Он сразу понял, что происходит. Поэтому и отводил глаза, просто ждал. А еще, наверное, следил, чтобы у горячей сцены под ледяной водой не было случайных свидетелей.

Как Ана выглядела? В сбившейся, промокшей насквозь одежде из тонкой ткани, облепившей все тело, обрисовывавшей все его линии, которая ничего больше не скрывала, лишь выставляла напоказ?

Наследник тоже вымок, пока боролся с попытками Аны освободиться. Увидев, что она успокоилась и не делает больше попыток к бегству, он шагнул ей навстречу, под воду, и замер, закрывая глаза и ловя капли ртом. Теперь и Ларс оставлял свои тревоги и обиды холодным потокам, уносившим их в потемневшую землю. Расслабились напряженные плечи, и Наследник улыбнулся, не открывая глаз. Ане нестерпимо захотелось коснуться его лица, губ, отвести с его лба провисшие локоны волос. Но ее остановил красивый женский голос, прозвучавший совсем близко:

— Фонтаны проснулись раньше, чем пошли дожди?!

За спиной Ларса стояла Рассветная принцесса.

Когда она успела подойти? И восторженность ее голоса не соответствовала внимательному взгляду Кайры, направленному прямо на нее, Ану, показавшуюся самой себе в этот момент нелепой и смешной. Вблизи Рассветная выглядела еще ярче и привлекательнее, чем издалека. Оливковые глаза сверкнули золотом, и изящным жестом Кайра сбросила на землю украшенную шитьем накидку, оставшись в светлой тунике из дорогой ткани.

— Первые воды самые целебные и очищающие. Не возражаете, Ваше Высочество, если я присоединюсь?

Ларс ступил из фонтана, застывая недалеко от лучей, и ничего не успел ответить. Кайра уже зашла в блестящий круг, расправляя плечи, и звонко рассмеялась, с готовностью принимая первые потоки воды.

Звоном ручья или трелью весенней птицы был ее громкий смех!

Рассветная сделала пару шагов и остановилась рядом с Аной. Вытянув руки, она раскрыла ладони, подставляя все тело воде, быстро промочившей тонкую одежду. Полупрозрачная туника потемнела, прилипла к коже, обрисовывая круглые плечи и ровные линии бедер, высокую полную грудь с проступившими темно-коричневыми вершинами. Забыв о холоде, Ана с трудом отвела взгляд от ослепительно красивой и уверенной в себе принцессы и нашла Мирна, отступившего в тень дерева, который пытался скрыть искаженное от боли лицо. Потом посмотрела на Ларса и задохнулась от его взгляда, в котором горело нескрываемое восхищение. Но смотрел он не на блистательную соблазнительную Кайру, а на нее, Ану!

Женский шепот достиг ее слуха сквозь шум воды.

— Мерзавка.

Слово не исказило ровного голоса принцессы, но подтвердило, что Ана не ошиблась — Наследник Закатных видел только ее и не скрывал своих чувств даже перед Рассветной принцессой.

— Иди ко мне, — прошептал он одними губами, и Ана не посмела ослушаться. Не чувствуя ног, она шагнула к Ларсу, оставляя за спиной разногласия и недоверие последних месяцев, оставляя мысли о другом мужчине. Словно его не было никогда между ними.

Наследник поймал ее за руку и на короткое мгновение крепко прижал к себе.

— Ты замерзла. Тебе нужно переодеться. Пойдем, — проговорил ей на ухо и, даже не посмотрев в сторону Кайры, такой соблазнительно-прекрасной под струями воды, потянул Ану к входу во дворец.

Обернувшись к фонтанам последний раз, Ана увидела, что принцесса запрокинула голову к небу и, прикрыв глаза, ловит полными губами капли воды.

— А как же принцесса? — спросила она Ларса.

— Мирн позаботится о ней, — быстро ответил Наследник.

Оставив Ану на попечение Гаи, Ларс торопливо ушел. Им обоим требовалось время, чтобы прийти в себя. И пусть прощание у двери дышало прохладой, взгляд Наследника больше не был холодной бурей, а его прикосновения не превращались в борьбу. Притянуть. Оттолкнуть. Между Ларсом и Аной снова было притяжение.

Никто не ожидал прихода воды раньше дождей, но когда это случалось, то считалось хорошим знаком. Значит, там, за высокими непроходимыми горами выпало много осадков, и наполнившаяся подземная река гарантировала сохранность оазисов и хорошие урожаи в новом году.

Мечтая увидеть праздник, Ана не хотела оказаться в самом центре торжеств, и ее желания снова совпали с желаниями Мирна. Друг привел ее на один из крытых балконов, где собрались те, кто стремился сохранить изысканные прически и дорогие одежды сухими.

Гости говорили о проснувшихся фонтанах. О том, что Король уже искупался в водах подземной реки, и что чаша наполняется очень быстро, а значит, уже завтра целебные и очищающие ванны примут Королева с дочерями и настанет черед остальных желающих. Так Ана выяснила, что в нарушение традиций побывала в священном фонтане вместе с Наследником и Кайрой раньше королевской четы.

Тем временем бутон репейника уже почти раскрылся, и красный блеск затмевал изумрудный. Цветок в небе окрашивал дворец лучше всякой иллюминации и дрожал, возвещая момент, который с нетерпением ждали весь день. Или, вернее сказать, весь год?

Внизу, на открытой площадке между дворцом и садом, толпились желающие оказаться под Первым дождем. Вспоминая роскошное тело Кайры и то, как призывно торчали напряженные вершины ее груди цвета кофе с молоком, Ана покраснела, думая, что выглядела ничем не скромнее принцессы, разве что смотрелась мокрой курицей на фоне прекрасной птицы. Но Ларс видел только ее! Она поискала взглядом Наследника и нашла его рядом с Алариком и Рассветной. Только ревности в душе на этот раз не появилось. Даже обиды, потому что свое место на балконе, где было легко спрятаться за спинами незнакомых вельмож, Ана ни за что не променяла бы на место рядом с Ларсом.

Выползавшие из-за гор весь день тучи собрались кольцом и обступили дворец и столицу Закатных со всех сторон, устраивая в небесах собственное красочное представление. Ничуть не хуже магического цветка, которым Закатные заявляли о своем могуществе гостям и собственным подданным. По словам Мирна, на поддержание иллюзии ушло множество сильных кристаллов, в очередной раз обеднели запасы участников Отбора, и целый день в неприметном месте сада пели свои таинственные песни двое Истинных, и им помогал целый курятник младших жрецов.

Цветок Закатных вздрогнул, прокатив волну красных и зеленых бликов, все головы поднялись к небу, и, несмотря на несмолкаемую музыку, показалось, что на несколько мгновений установилась тишина, потому что задержали дыхание сотни людей. Бутон раскрылся, вспыхнув ярким драгоценным огнем, разорвался, как шар фейерверка, а потом пролился на дворец и за его пределы разноцветным дождем. Ликование людей слилось с музыкой, и Ана почувствовала на лице мелкие капли. Она раскрыла ладони, проверяя, не показалось ли ей. Не показалось! После долгих месяцев засухи в Долине моросил Первый дождь. Рядом с ней Мирн ловил мелкие капли ртом, и Ана засмеялась. Люди вокруг нее поздравляли друг друга, обнимались, как и те, что стояли внизу. Всеобщая эйфория от соприкосновения к чуду объединяла и очищала души… Освобождающая радость множества людей на короткие моменты смывала границы и ранги и снимала груз с плеч.

Шум праздника гулявшей столицы нестройным гулом проникал даже во внутренние части дворца. Ану нестерпимо тянуло в город — глотнуть из огромной чаши веселья обычных людей. И самым необыкновенным образом ее желанию суждено было осуществиться.

После того, как Мирн отвел Ану в заполнявшуюся людьми залу, ее нашел Ларс и, склонившись к уху, шепнул:

— Хочешь посмотреть, как празднует Гавра?

За одно это предложение она простила Наследнику все, что еще не смыли холодные воды подземной реки.

— Но как же? — развела Ана руками, показывая на собиравшихся людей.

— Все официальные моменты закончились, остались ужин, танцы и обжимания по темным углам. Ночь бастардов, — улыбнулся Ларс. Он снова улыбался, глядя на Ану! — Идем?

Наследник перенес их к окраине города, и через несколько минут они растворились в пестрой, пьяной от веселья и спиртного толпе. Все дома города украшали лампочки, ветки, быстро мокнущие бумажные гирлянды и фонарики. У каждой двери и на каждом подоконнике стояли металлические или каменные пиалы, бойко наполнявшиеся дождевой водой.

— Первый дождь, как и воды подземной реки — священный. Поэтому люди собирают ее, — объяснял Ларс.

— А это для хозяйственных нужд? — Ана кивнула на ведра, застывшие вдоль стен.

— Не совсем, — загадочно улыбнулся Наследник, — увидишь.

Город не собирался спать. Он купался в Первом дожде, подставляя под его очищающие потоки стены домов, изнывающие от жажды огороды и высыпавших на улицы людей. Смех детей и взрослых сливался с песнями, игрой музыкантов, звоном капель в ведрах, пиалах и открытых трубах, что опоясывали стены и заборы и отводили драгоценную воду в накопительные баки, к медленно оживавшим фонтанам.

Ларс вел Ану от площади к площади, от одного красочного места к другому, иногда протискиваясь сквозь толпу, иногда танцуя вместе с ней. Ана все время чувствовала его руку, желающую держать, а не отталкивать, поймать, если девушку влекла прочь толпа или хватал разгулявшийся прохожий.

Сквозь настойчиво льющийся дождь и праздничную мишуру рассмотреть город, знаменитый своими разноцветными домами, было невозможно. Но Ана не расстраивалась по этому поводу. Потом. У нее будет на это время. Краснощекую Гавру охватило безрассудное веселье, похожее на безумные ночи земных карнавалов, и город не стеснялся показывать свои порывы. На его улицах все было более открытым и честным, чем в королевском замке, на них мешались в пеструю карусель наивная радость и порок. Безобидные игры детей протекали за углом от откровенных сцен, достойных домов увеселения. Сестры милосердия омывали у фонтанов больных, а недалеко от них пьяные женщины выставляли напоказ дрожавшие от вожделения тела. Глотнувшие спиртного или трезвые люди отпускали в эту ночь привычные лямки норм и ограничений и спешили вкусить вседозволенности. Не слышно было криков ненависти или боли, уличные воришки совершали свои кражи незаметно и без насилия. Или не совершали вовсе и гуляли вместе со всеми, не избежав очищающего действия Первого дождя.

Ана давно не испытывала такого веселья, рядом с ней был Ларс, похожий на того парня, что нашел ее в доме без солнца, чтобы спасти и подарить самого себя и два мира.

Первый тяжелый поток воды объяснил назначение ведер. Они были частью всеобщей игры — схватить и выплеснуть на прохожих.

Сумасшествие! Заразительное и безрассудное до отчаяния.

— Что если бы первый дождь оказался ливнем? — спросила Ана, когда они с Ларсом спрятались под небольшим крыльцом. У нее в руках был стакан с вином и горячие котлеты-шарики на палочке. И она наслаждалась гаммой вкусов — кисло-сладко, остро-вкусно.

— Такое редко случается, но, поверь, в городе никто бы не прятался под крышами, как мы сейчас. Правда, обливание из ведер не имело бы такого эффекта, — Наследник стоял рядом, закрывая Ану собой от неловких движений танцующих прохожих, забывших, что можно просто ходить, и грозивших выбить из рук стаканы и еду. — Тебе нужен короткий отдых! — крикнул он, когда мимо шла труппа музыкантов, оглушая площадь воем труб, а потом, взяв за плечо, потянул Ану в сторону, к узким улицам. Скользнул вместе с ней в спасительную тишину. Раз. Потом еще, пока они не оказались у высокого обрыва, за последними домами города. Глубокий овраг отделял столицу от дворцового холма, убегая с двух сторон в темноту. Пестрая иллюминация дворца немного поблекла в ярком свете Второй луны, но безумная ночь продолжалась за его высокими стенами, продолжалась она и в столице за спинами Аны и Ларса. Только они нашли островок относительного спокойствия, чтобы перевести дух и услышать друг друга.

Ана ждала и опасалась момента, когда останется наедине с Наследником. Что сделает Ларс? Скроется за привычными стенами самоконтроля и отдалится, или даст волю давно сдерживаемым желаниям и напугает Ану своей решительностью, как тогда, в Австрии? Оба варианта грозили разрушить хрупкое состояние без боли и обид, возникшее между ними всего пару часов назад. Даже солнечный взгляд другого мужчины не тянулся больше из воспоминаний, словно вода подземной реки Долины вымыла с души и тела все следы другого мира.

Ларс не переходил границ, опасаясь нарушить возрождающееся доверие. Он чувствовал, что Ана снова открывается ему и тянется навстречу, и не торопил. Только ласкал ее лицо темным взглядом… Сказал совсем тихо:

— Какая же ты красивая!

От его тихого голоса пузырьки шампанского побежали от сердца Аны до кончиков пальцев, щекоча и заставляя улыбнуться. Дождь продолжал моросить, давно насквозь промочив весь город и его жителей. Ларс бережно провел прохладными ладонями по щекам Аны, убирая мокрую прядь, и коснулся носа жестом Мирна. Внутри нее лопнула натянутая струна, заставляя выдохнуть одним сухим рыданием:

— Я все испортила… — она отвернулась, пряча глаза, не в силах выдержать взгляд Наследника. — Я все испортила, Ларс.

Секунда молчания, и ладони Наследника захватили в плен ее лицо, заставляя повернуться. Он потянулся к Ане и выдохнул ей почти в губы:

— Мы все исправим, слышишь? — в его голосе звучала такая уверенность, что Ана решилась поднять глаза. — В том, что произошло, есть и моя вина, я толкнул тебя на безумный поступок.

И, несмотря на то, что воспоминания о земном мужчине не находили пути к ее сердцу, в хрустальной искренности момента не было места лжи.

— Было бы неправдой сказать, что это только месть, — едва слышно прошептала она. Признание давалось с трудом, слова застревали во рту, цепляясь за зубы. Впервые после долгих лет Ана заикалась, как Татия. — Что я ничего не чувствую, не чувствовала.

Слезы полились вслед за каплями дождя.

Наследник остановил неприятные для него откровения, приложив пальцы к губам Аны. Не давая себе отчета в том, что делает, она порывисто поцеловала их. Рука Наследника дрогнула, и он привлек Ану к себе, удерживая за затылок.

— Его не должно было случиться. Не могло быть между нами. Но мы все исправим. — Слова рождались глубоко в груди Ларса и вырывались под глухие, напряженные удары его сердца. — Он — ошибка. Твоя. Моя. И принадлежит другому миру. В нем и останется навсегда! — голос Ларса стал жестким, настойчивым, словно Наследник убеждал и ее, и себя. Принимал решения за двоих. — Навсегда останется в прошлом.

— Ты веришь, что у нас все получится? — осторожно спросила Ана, не понимая чувств, раздиравших ее на части — она стояла рядом с одним мужчиной, тянулась к нему, пряталась в его объятиях, но испытала боль от слов, что другой, с солнечным взглядом, покидал ее сердце, куда влез непрошенным, навсегда.

— Конечно, у нас все получится, — уверенность Наследника всегда была мачтой для паруса Аны под буйными порывами штормового ветра.

— Мне нужно немного времени, — прошептала она, — мне нужно немного времени, — повторила, прикрывая глаза. Ей нужно было это время, чтобы заполнить тоскливую пустоту в душе.

Ларс гладил ей спину и расправлял мокрые волосы.

А Ана думала о дожде…

Он развел их в Голландии, но снова соединял в Долине.

— Я знаю. Я подожду. И найду путь обратно к твоему сердцу, чтобы заполнить его собой. Ты моя, Ана. Только моя.

Через час отмытые от грязи, в свежей одежде, с наспех обработанными ссадинами и синяками, которые у Ларса и Аны темнели на всех частях тела, включая лицо и шею, с перетянутыми в хвосты мокрыми волосами Наследника и девушки и с безуспешно прилизанным ежом Мирна, трое Скользящих склонили головы под гневным взором Короля Закатных, сжимая плечи от его громового крика.

— Я начинаю сомневаться в здравости ума Наследника престола и преданности его команды! — рычал Аларик.

Его глаза метали молнии ярче тех, что сверкали за окном, где первый дождь все-таки превратился в первую грозу. Стены дворца сотрясали раскаты грома и воплей венценосца.

— Только тот, кто жаждет смерти будущего Короля, мог вложить в его голову желание в ночь Бастарда отправиться в город.

Удар молнии-взгляда по Ане — и разряд страха прокатился по ее изнывающему от ушибов и ссадин телу.

— Только предатель мог отпустить Наследника из дворца без защитных чар и сопровождения! — на этот раз разряд ярости достался Мирну, на лице которого кривилась виноватая усмешка. — Где был твой разум, Ларс! Что стало с чувством ответственности, которое с раннего возраста было присуще моему сыну! — Самые разрушительные молнии вонзались в Наследника. — Как желание позабавить смазливую девчонку могло стать важнее выполнения долга перед Королем и королевством? Всей Долиной!

Сцена грозы проходила в просторной комнате, где Аларик изредка встречал посетителей, но в связи с приездом Рассветных и проведением торжеств почти все кресла и мягкие стулья вынесли в банкетные залы и гостиные, отчего крики Короля, не встречая преград, заполняли все пространство, резонировали от гладких стен, закрытых окон и дверей и безжалостно стегали стоявших перед ним людей.

— Твое увлечение переходами давно вышло за границы благоразумия. Твоя беспочвенная вера в то, что ты выбрал себе самую достойную команду, вместо того, чтобы воспользоваться помощью проверенных, сильных Искателей, и вовсе опасна. Второй раз твой сводный брат уклоняется от выполнения своих прямых обязанностей охранять тебя. — Испепеляющие взгляды снова сыпались на Мирна. — Мне доносят, что теперь в его обязанности входит охрана девчонки, нашпигованной тайнами, как вьетская котлета травами и орехами.

Шаровые молнии рвались перед глазами Аны. Еще бы знать, какого она вкуса, эта вьетская котлета. Нужно будет спросить у Гаи.

— Ваше Величество, — попытался что-то сказать Ларс, но ощутимая волна отцовского гнева пригнула его голову, заставляя замолчать.

— Я начинаю сомневаться в искренности всей вашей истории. Слишком похоже на плетения чужой воли. Поэтому я подвергну вас всех троих проверке на метку подчинения.

— Отец!

— Всех троих! — отрезал Аларик и подошел к дверям, крикнул своего личного помощника и отдал ему приказ.

Ана не разобрала слов, потому что была оглушена теми, что уже прозвучали. Паника охватила тело и тянула ледяные руки к сердцу, чтобы поиграть им, как мячиком, подбрасывая вверх, до сжатого от напряжения рта.

Что означает проверка на метку подчинения? Это о метках за запястье? Тех самых, о которых говорил Дэш?! Шпинель рассказал кому-то о том, что скрывается на руке Аны?

Аларик вернулся на середину комнаты, к застывшим в виноватых позах Скользящим, требуя подробного рассказа о нападении в городе.

Наследнику пришлось откашляться, чтобы заговорить, и перед глазами Аны всплыл момент, когда все изменилось.

Она тогда поднимала голову, чтобы посмотреть в глаза Ларса, заново привыкая к его объятиям, и вдруг увидела, как его взгляд скользнул ей за спину. Раздался оглушительный свист, Ларс дернул девушку на себя, и они покатились вниз по склону обрыва. Первой мыслью Аны было — как хорошо, что она надела платье из жесткой ткани. Размокшая земля успела превратиться в глину, и верхние слои скользили вместе с телами, смягчая падение до тех пор, пока под ними не оказался твердый выступ. Быстроты реакций Ларсу и Ане было не занимать, они вскочили на ноги, Ларс схватил Ану за плечо, чтобы переместиться, но ничего не случилось…

— Почему не скользнул из оврага? — потребовал ответа Аларик после того, как Наследник замолчал.

— Нападавшие использовали смесь, блокирующую скольжение.

— Если она смогла остановить тебя, значит, это было подготовленное покушение на жизнь Наследника, — гневно зарычал Король.

Ана вспомнила, что кроме звука был еще и накрывший их запах, преследовавший во время падения шлейфом незнакомых ароматов.

Как Король собирается проверять наличие метки подчинения? Он же не может быть сильнее Истинного, от которого Дэш сумел скрыть следы на запястье? Но за кем или за чем ушел слуга? За жрецом?

Мысли стучали в голове, и рассказ Ларса звучал издалека, смешиваясь с воспоминаниями о недавно пережитой погоне.

Овраг тянулся между городом и дворцовым холмом, убегая прочь от столицы, пугая темной дырой еще более глубокого обрыва. Яркий свет Второй луны освещал пустой от растительности склон, где невозможно было спрятаться. Сзади уже спускались трое преследователей. Сверху по краю спешили еще двое, чтобы перекрыть пути к бегству.

— Овраг обрывался еще раз в глубину, так что нам не оставалось выбора, только бежать вдоль или постараться подняться по скользкому склону наверх, — отчитывался Наследник, хмуря брови.

Король разразился некоролевской бранью, закончив тираду обвинением.

— Как можно было додуматься прийти на край города в пустынное место? Хотелось облегчить задачу убийцам?

— В толпе с ними расправились бы еще быстрее, — влез в разговор Мирн, заслужив прожигающий насквозь взгляд отца.

— Твоя очередь еще не наступила, щенок. Лучше пока подумай, чем объяснить, почему так поздно сработали маячки.

Ана вздрогнула от грубого обращения Короля к официально признанному им бастарду и вспомнила рассказ Мирна о детстве и подробностях клятвы, которую он еще мальчишкой должен был принести Ларсу. Неужели Аларик признал ребенка кружевницы не потому, что хотел позаботиться о сыне? Вернее, только потому, что заботился о другом, Наследном, одним умным ходом превращая возможного конкурента на Отбор в верного помощника и охранника? Ана посмотрела на Короля в поисках подтверждений своих мыслей. Разве может отец быть так жесток по отношению к собственному сыну? История Мирна и холодность Аларика говорили, что может.

На некоторое время девушка даже забыла о собственных страхах и едва заметно коснулась руки друга с безотчетным желанием поддержать.

Тем временем Ларс уже рассказывал о попытке подняться по склону, когда, отрезая путь, перед ними оказались два человека. Наследник подтолкнул Ану вверх, а сам развернулся, чтобы сбить вниз подбежавшего к нему преследователя.

От воспоминаний появилась тянущая боль — напоминание, в ногах, как они скользили в мокрой, жидкой грязи, а потом — боль в плече, которое схватили жестокие руки, пытаясь бросить Ану лицом вниз. Она извернулась, падая сама и увлекая за собой преследователя, проехала по грязному склону вниз, на несколько мгновений отрываясь от нападавшего. А потом покатилась еще ниже, но уже специально, под ноги наемнику, бежавшему к занятому поединком Ларсу. И как она чудом тоже не улетела вслед за ним? Лежала в грязи, восстанавливая дыхание всего в нескольких шагах от безжалостной драки. Дождь и липкая грязь, скользкий склон под ногами превратили поединок в свалку, все перемешалось — кто нападал и кто был жертвой.

— Когда раздался первый выстрел? — перебил Король.

Когда Ларс уже расправился с двумя преследователями, а к Ане подлетел третий из уцелевших наемников. Стрела просвистела, впиваясь в плечо склонившегося над ней убийцы, и тот с криком боли скатился по склону. Сразу последовала еще одна. И еще, воткнувшаяся в землю рядом с рукой Аны. Едва не задевшая Ларса. Тот, кто стрелял сверху, не слишком заботился о жизни наемников внизу. В тот момент, когда в душе разлилось отчаяние, рядом с темной фигурой стрелка появились люди в форме Королевской гвардии, короткая схватка — и преступник упал на землю, а с края оврага спустился Мирн.

— Теперь вопрос к тебе, верный брат Наследного принца, — Король повернулся к бастарду и обрушил на него весь пыл настойчивого допроса. — Почему так поздно сработали маячки Наследника?

Мирн опустил взгляд и пожал плечом.

— У меня нет на него ответа, Ваше Величество, как только пришел сигнал, я призвал в помощь охрану и переместился к Наследнику.

— Нет ответа? — оглушил Аларик. — Или он в том, что ты не слишком спешил?

Трое Скользящих вскинули головы, поднимая возмущенные взгляды на Короля, действуя в этот момент как команда.

— Ваше Величество… — три возмущенных голоса слились вместе.

Открылась дверь, пропуская в комнату слугу Короля с шкатулкой в руках, украшенной темно-красными камнями. Гранаты, определила Ана, камни, способные заглянуть в будущее и распознать ложь.

Паника снова вцепилась цепкими пальцами в сердце, лишая девушку возможности двигаться — только смотреть застывшими глазами, как Аларик достает из шкатулки молочное стекло в рамке из серебра, украшенной множеством мелких камней. Взгляд прилип к похожему на лупу предмету в руках Короля. Попытайся Ана убежать прочь, у нее ничего не вышло бы, потому что она не чувствовала ног, только сильное головокружение. Чтобы не свалиться в обморок от страха, девушка заставляла себя рассматривать камни в драгоценной рамке и повторять слова из книг о кристаллах, которые изучала последние дни.

— Аквамарин способен распознать ложь, изменив свой цвет на желтый, — звучал в голове Аны монотонный голос отчаяния.

Кристалл в оправе был неровным и небрежно обработанным.

Король назвал имя бастарда, и Мирн сделал шаг к отцу, протягивая вперед руки и открывая запястья.

— Аметист — камень супружеской верности или камень Вдов. Позволяет вскрыть истинную сущность вещей.

Их было несколько — гладко отполированных, неправильной формы и разных оттенков от фиолетового до светло-лилового.

Аларик пристально рассматривал левую руку Мирна, пока Ана изучала несколько полосатых камней — оранжевый, серый, коричневый.

— Агаты — хранители прошлого. Любимые камни ясновидящих. Из них получаются сильные амулеты от лжи и обмана. — Холодные капли пота покатились по спине.

Король закончил осматривать правое запястье Мирна. Очередь Аны?

Имя прозвучало, ударом в медный колокол.

Ну вот как?! Как сдержать дрожь в руках? Почти невозможно.

— Горный хрусталь — ловец момента, указывающий путь к счастью. — Ана повторяла про себя слова из книг, как слова молитвы. — Кристалл воды. Камень гадалок, способный дотянуться до тайн из прошлого и приоткрыть будущее. На Земле он относится к духовной чакре, обеспечивающей связь со Вселенной и Богами.

Руки Короля оказались мягче, чем ожидала девушка. Не холодные, но и не жаркие. Одна из них держала ладонь Аны, другая водила над ней странной лупой.

От матового стекла по коже растекалось тепло, как если бы оно и вправду было увеличительным, а с потолка сверкали солнечные лучи.

Сапфир — корунд, вместе с рубином означает начало начал. Камень мудрости и очищения от ненужных эмоций. Защищает от лжи. Укрепляет власть и тайное влияние. Идеальный кристалл для Дагана, мечтающего о могуществе.

Вот уже и правая рука в ладонях Короля. Аларик сдвигает ремешок ограничителя и другие украшения и снова не по-королевски ругается, что они ему мешают, и что это за безвкусица надета на помощницу Наследника, достойная продажных девок на городских окраинах.

Ана заставляла себя дышать, потому что в глазах потемнело, и даже цвет камней на оправе стало невозможно различить. Что там еще может находиться?

Гагат или черная яшма? Камень-соединитель, непредсказуемый и непостоянный? Связь всех времен и олицетворение превращений и изменений? Он поглощает плохую энергию и распознает ложь.

Тоненький, невидимый луч касался кожи запястья и обжигал в то время как по спине струился холодный пот. Мышцы всего тела болели от напряжения, потому что Ана пыталась сдержать крупную дрожь. Спасибо непогоде за окнами, иногда отвлекающей взгляды и разрывающей тишину разрядами грома, иначе бы всем вокруг был слышен стук ее зубов.

Бирюза и гиацинт могут быть на необычной лупе.

Ана уже гадала, не в силах смотреть вниз, на руки Короля и свои. Что, если на запястье проступают светлые линии?

Аларик, наконец, отпустил ее ладонь, но продолжал хмуриться. Зачем-то приказал позвать Истинного и приступил к осмотру рук Наследника.

Выдохнув украдкой, Ана благодарно улыбнулась Мирну, почувствовав его руку у себя на плече.

— Все хорошо, Лягушонок. Потерпи еще немного, — прошептал он, заслужив гневный взгляд Короля.

Белая, молодая бирюза считается камнем молодых — воинов с сильным характером. Зрелая, голубая, подходит людям, наделенным властью. А мертвую, зеленую, можно носить только тем, кто достиг своей цели. Но любая бирюза защищает от лжи.

Осмотр старшего сына Аларик проводил с той же тщательностью, как и его помощников. Кожа на правом запястье Аны горела, словно от ожога, и ей хотелось спросить Мирна, испытывает ли он что-то подобное, но не решалась. Зачем Король позвал Истинного?

Гиацинт (кристалл, а не весенний цветок с Земли), оттенка выдержанного дорогого вина, когда в красном уже преобладают коричневые тона. Камень любви и достатка и еще один амулет от обмана. Согласно земной легенде, он появился из крови погибшего возлюбленного Бога. Гиацинт приносит удачу и может защитить от удара молнии.

Почему не сейчас, в этом пустом зале? От молний, разлетающихся из глаз Короля?

От пота у Аны промокла уже не только вся спина, но даже белье. Когда-нибудь закончится эта пытка?

— Сними ей ограничитель, — приказал Аларик, закончив осматривать Наследника.

— Зачем? — напрягся Ларс, а вместе с ним почти умерла Ана.

— Вопросы? — Аларик не был настроен на объяснения.

Оказывается, сердце тоже может превратиться в камень, подскочить в горло, перекрывая его и превратить человека в рыбину, хватающую ртом воздух на берегу.

— Сними ремешок и держи свою помощницу за руку, чтобы она внезапно не исчезла.

— О чем ты говоришь, отец?

Ларс шагнул вперед, загораживая Ану от Короля.

— Ее руки осмотрит Истинный. Я хочу быть уверен, — с неохотой пояснил Аларик.

Ларс открыл ремешок, удерживая его в своей руке, и взял Ану за плечо, осторожно поглаживая пальцами и пытаясь успокоить.

А Ана думала, как начинать с ним прощаться? И задавала себе вопросы, убьют ее сразу, в этой комнате, или сначала бросят в подземелье? Когда послышались шаги Истинного, перекрывавший горло камень растворился, в легкие попал воздух, наполняя их до головокружения, и наступила апатия. Ана превратилась в безвольное перышко на ветру… Разве когда-нибудь у нее была возможность выбирать? Тогда есть ли смысл сопротивляться?

Вот бы здорово найти в оправе лупы цитрин! Покровитель лжи и обмана. Кристалл воров и преступников. Авантюристов и искателей приключений.

Ана решила, что если переживет эту ночь, то закажет себе амулет из цитрина.

Молочная лупа исчезла в шкатулке, когда в комнату зашел Истинный и, бросив быстрый взгляд на Скользящих, поприветствовал Аларика.

Услышав просьбу, жрец удивленно поднял бровь.

— Я осматривал Ану день назад, вы не доверяете мне, Ваше Величество?

— У меня нет ни малейшего сомнения в силе вашего дара, иначе бы я не пригласил вас сюда посреди ночи. Но я не уверен в девушке перед вами, вернее, в тех тайнах, которые она может скрывать. Насколько я знаю, знаки проявляются на ее теле спонтанно. Может, Первый дождь смыл какие-то следы или проявил то, что было скрыто до этого. Проверьте ее правое запястье.

Все.

В глазах потемнело, и только рука Ларса, до боли стиснувшая плечо, удержала Ану от падения и потери сознания.

— Ана, — мягкий голос Мирна выдернул из глубины полузабвения, полуобморока, — протяни руку.

Вот они. Последние мгновения до того, как ее объявят чьим-то безвольным орудием, и Король прикажет избавиться от нее. Перед глазами застыла целая галерея картинок из книг и фильмов по средневековью с кровавыми вариантами последних минут жизни. На выбор. Может, ей дадут возможность принять яд? Зачем она проснулась от наведенного сна? Такая смерть была бы легкой, под ласковый шепот — Шенми. С этим словом было связано что-то очень хорошее…

Может, скинуть руку Ларса и переместиться, пока нет ограничителя? Но куда?

В единственном месте этого мира, куда Ана могла бы попасть — поселке Варна — ей тоже не обрадуются. Только Рок. Вот кто мог бы попробовать укрыть ее, но она никогда не сможет найти этого человека сама.

Почувствовав, что Ларс тянет ее к двери, Ана решила, что уже пора на плаху и криво улыбнулась, не в силах сдерживать полившиеся слезы.

— Повышенное внимание к девчонке было ошибочным, Ваше Величество, у ее тайн нашлось объяснение, — сквозь густую пелену долетели слова Истинного.

Ана чувствовала, как приобнял ее сзади за плечи Мирн, как руки Ларса вернули на запястье ремешок ограничителя.