Обгоняя время

Глава 32

— Не томи, — недовольно буркнул я, подходя к Олегу. — Кто стрелял?

Будет он веселиться — сначала доклад!

— Костик, придурок лагерный. Никого не убил… так, попугал малость, — отвечает мне Олег. — Там у одного перца ствол был. Мы об этом, правда, позже узнали.

Я скривился, услышав это. Такого поворота не ждал.

— Ты это… — добавил Олег, понизив голос. — Гоша спрашивает, может, сам хочешь побазарить с парнями? Они уже тихие, всё поняли.

Идти, не идти? Политику партии я объяснить смогу, это не проблема. Но светиться лишний раз не хочется — кто-то да узнает олимпийского чемпиона. Пойдут слухи, разговоры. Меня хоть и нельзя разрабатывать, но это временно.

Однако то, что я услышал дальше, заставило меня моментально пересмотреть планы.

— Там у них мужик в подвале сидит, вроде как пленник. Что с ним делать? Отпускать? — добавил Олег.

— Что за дядька? — напрягся я.

— Да, походу, блатной: с наколками весь, матерится без остановки. Погоняло у него «Конь», так он сказал. Пацаны его чуток побили, но не сильно.

— Как-как? — заторопился ко входу я.

Спускаюсь по бетонным довольно скользким ступенькам в подвал и попадаю в предбанник спортзала — небольшую раздевалку. Тут тепло, значит, помещение отапливается. Олег следует за мной, а я уже слышу голос Гоши из глубины спортзала:

— Значит, поняли нас?

Потом раздался звук удара и чей-то крик:

— Да понял я, понял!

Упс, а усмирение строптивых ещё продолжается…

— Здоров, Егор, — киваю я своему бывшему соседу Коневу, который, хоть и выглядит порядком побитым, но, судя по взгляду, несломленным.

— Штыба? — удивился тот, разглядывая, меня одним глазом, так как второй был заплывшим.

Сидит он в углу, облокотившись на стену. Снег на его обуви ещё не весь растаял — значит, недавно сюда попал. Но вот в глаз, судя по цвету и отёку, заехали не сегодня. Рядом на корточках, кроме Коня, сидят ещё шесть человек разной степени побитости. Мои парни уже успели связать им руки за спиной припасённой загодя верёвкой. Вот они, местные бандиты-рэкети́ры, все как на подбор — у каждого на лице следы «воспитательной беседы».

А сам зал оборудован неплохо: есть и штанги, и мешок, и стенка с турником, и даже брусья. Отжали у кого-то, наверное. Но моё внимание сразу цепляется за одно знакомое лицо в углу. С разбитой губой, опустив голову, сидит мой будущий недруг… Или уже бывший?

Когда-то, в прошлом, когда я ещё был молодым и мотался по стройкам Сибири, этот кент умудрился не только подставить меня, но и обокрасть по-тихому. И вот теперь судьба снова свела нас, только роли уже поменялись.

Помню, в том времени он, через годик после того случая со мной, зарезал двоих мужиков, причём с особой жестокостью. Подставил меня, ограбил, а потом пошёл по наклонной без тормозов.

И вот он тут, в этом полуподвале, побитый и связанный. Может, судьба даёт мне шанс что-то изменить? Грохнуть падлу сейчас, что ли? Мысль проносится, как удар молнии. Но… вроде пока не за что, да и не уверен, что смогу… вот так вот, живого человека. Это одно — знать, что он натворит в будущем, а другое — здесь и сейчас, в полуподвале, взять и поставить точку.

Вглядываюсь в его лицо. Кажется, он не понимает, что на волосок от смерти, и продолжает сидеть, вытирая разбитую губу о плечо. Нет, рука моя не дрогнет, если до этого дойдёт. Но делать из себя палача? Не уверен, что это та черта, за которую готов шагнуть.

— Парни, выстрел был слышен на улице, надо сваливать, — командую я, оценивая обстановку. — А вот этого дядю надо бы развязать, — киваю в сторону Коня.

— Это мой косяк, — мрачно бормочет Костя, пряча от меня взгляд. — Но у них тоже ствол был! Я не просто так…

— Берёте стволы, в том числе трофейный, и весь холодняк, какой есть, и сваливаете. Артём, Гера, Костя — втроём, быстро! — голос у меня твёрдый, не оставляющий места для возражений.

У Артёма своя тачка, а Гера, вижу, получил прилично — на лице уже набухает синяк. Я же краем глаза наблюдаю, как развязывают руки у моего старого криминального знакомого.

— Благодарю, — с неожиданным достоинством говорит Конь, встаёт, слегка покачнувшись, но тут же с разворота бьёт ногой моего будущего недруга, сидящего рядом.

— Я же сказал, сука, что тебе пи…ц? — рычит он осипшим голосом.

— Егор, ты как тут оказался? — спрашиваю я Коня.

Тот, ещё чуть прихрамывая, встал поудобнее и поглядел на меня исподлобья.

— Рамсы черти попутали! — пробурчал он. — Второй день меня таскают по разным местам: то на дачу, то в подвал, то вот сюда приволокли. Но то наши дела, — он махнул рукой, не желая вдаваться в подробности. — А ты чего, тоже с ними в контрах?

— Ну, я лично — нет, но спросить с них есть за что, — уклончиво отвечаю я.

— Свирепый ты, — Конь кивает на муляж головы в пакете. — Но я не заложу, ты меня знаешь…

— Да… — досадливо машу рукой я, не зная, что сказать.

Менты так и не приехали. Ещё немного попугав этих горе-спортсменов, мы отправились отмечать удачное дельце. Всё прошло гладко, без лишнего шума, что, несомненно, радовало.

В ресторане по итогам раздаю парням ещё по четвертаку. Но не всем — Костю штрафую на десятку. Парень, чувствуя свою вину, не спорит.

— Ты бы стволом не светил новым, мало ли что на нём висит, — советую я ему.

— Да ясно. Не боись, запрячу так, что никто не сыщет, — кивает он, понимая серьёзность ситуации, и неожиданно просит: — Толь, пристрой на работу куда-нибудь. Можно в охрану, как Гошу и Олегов, но лучше что-нибудь поинтереснее.

— Помозговать надо, — задумчиво протягиваю я, оглядывая Костю. — Ты где обитаешь?

— В общаге на Воронова… Тот ещё клоповник, — кривится спецназовец.

В ресторане наша компашка явно выделялась на фоне остальных посетителей. Местные мачо притихли, старательно избегая встречаться с нами взглядами — понимали, что лучше держаться подальше. Против ожидания, мои парни вели себя на удивление спокойно, хоть и набухались прилично. Никто не стал цепляться к окружающим, хотя было видно: дай им волю, и всё могло бы пойти по-другому. Скорее всего, их сдерживало моё присутствие — я сидел до самого конца, и был абсолютно трезвый.

Интересно, что побитый Гера свой фиолетовый бланш заработал исключительно по собственной вине. Когда мои парни ворвались в подвал и начали месить местных, он умудрился поскользнуться и смачно приложиться башкой об штангу. Да так неудачно, что удар пришелся в область виска. Поэтому сотрясение не исключено, а с ним шутки плохи.

Договорились с Костиком так: как тот протрезвеет с утра, сразу поедет в БСМП. Я, в свою очередь, обещаю решить вопрос, чтобы его там внимательно осмотрели. Всё-таки здоровье парней на первом месте, лучше лишний раз перестраховаться!

По Костику базара нет — мужик с навыками, это факт. Проблема в другом: не уверен, что я, а уж тем более Гоша, для него авторитет. Парень себе на уме, хоть и служил в армии, а значит, к дисциплине приучен быть должен. Но по нему видно — приказы тот выполнять будет только до тех пор, пока ему это выгодно. Такие, как Костик, держатся на свободе дольше остальных, но и внезапно могут выкинуть что-нибудь непредсказуемое. А это всегда риск — особенно если парня не держит уважение, а только выгода.

В субботу, наконец, выписали Илюху.

— Чёрт, жаль, меня там не было, — остро переживает друг своё отсутствие на разборке по такой пустяковой, по его мнению, причине, как болезнь.

Мы с Илюхой сидим на кухне, пока Ленка в комнате увлечённо смотрит мультики и умудряется одновременно есть торт с квашеной капустой. Да-да, ложка тортика, потом ложка капусты — и всё это с таким аппетитом, что не придерёшься. Беременная, чё!

Илюха косится на её гастрономические эксперименты, но ничего не говорит. А я только посмеиваюсь — такие сочетания, видимо, той в радость.

— Замом ко мне пойдёшь в хозуправление? Надо тебе расти! — спрашиваю я, делая глоток свежезаваренного чая. — Это ещё, конечно, не номенклатурная должность, но около того.

Я точно знаю: номенклатурная позиция в моей организации — только у меня. А народу в хозуправлении числится почти пятьсот человек. В моём ведении не только крайком, но и весь краевой хозяйственный актив КПСС! Это не шутки. Немного переживаю, как мне удастся управлять такой махиной. Вроде как опыт есть, но здесь — другой уровень.

— Нет, я на артель ухожу по золотодобыче. Валерий Ильич устраивает. Уже после праздников и заявление подам об увольнении, — отказывается от моего предложения Илья.

Отличная новость! Лукарь уже давно должен был подтолкнуть своего зятя к серьёзным делам. А то тот мается дурью в своём горкоме ВЛКСМ, будто ему там есть где развернуться. Сколько можно сидеть в этих бумажках и комсомольских делах, когда за окном настоящая жизнь? Золото, артель, крупные ставки — вот где азарт, где игра на большие деньги и настоящее дело. А Илюха молодец, что решился!

В воскресенье был на тренировке и узнал сроки турнира в Норвегии: с третьего по девятое апреля. Время на подготовку есть, но придётся пахать в одиночку — мой Леонидыч окончательно переезжает в Москву на тренерскую работу в СДЮШОР. Не скажу, что зарплата там сильно больше, но карьерный рост вполне реален. И опять же — столица СССР, город возможностей, где жизнь совсем другая.

А я вот сам насчёт перевода ещё думаю. Доучусь второй курс и тогда решу, стоит ли мне тоже махнуть в Москву или остаться здесь.

Во вторник, когда я был по уши погружен в рабочие дела, меня отвлекает Анькин голос в телефонной трубке:

— Анатолий Валерьевич, с вами мужчина хочет поговорить. Говорит, сосед.

— Да, Лёнчик, — говорю в трубку, пытаясь прикинуть, что там могло случиться в моём доме такого, что Лёнчик, мой единственный знакомый сосед, решился позвонить на работу.

В голове мелькали мысли: может, трубу прорвало? Или Лукарь что-то натворила?

Но это оказался вовсе не Леонид, а мой бывший сосед, товарищ, вернее — гражданин Конев! Егор Олегович. Имя-то я помнил, а вот отчество пришлось уточнить — для пропуска в здание крайкома фио нужно указывать полностью.

«И чего мужику надо?» — недоумеваю я, но запускаю его сразу.

Выглядит Конь прилично, никаких золотых цепей, как у местных блатных, нет, но вот массивные золотые часы сразу бросаются в глаза — явно импортные. Костюм тоже на уровне — сидит, как влитой. Чёрт, да от него даже не несёт привычным перегаром или дешевым алкоголем, как раньше. Нет, пахнет приличным одеколоном, причём аромат идёт не изо рта, а как полагается, от шеи. Таким я его ещё никогда не видел.

— Вот, подгон тебе принёс, — мнётся урка, разглядывая обстановку.

Вижу, мужик впечатлён. Да, кабинет у меня и правда солидный — всё, от массивного стола до стеллажей с книгами, выглядит внушительно. Даже жаль будет его оставлять, но при переезде кое-что точно заберу с собой.

Заглядываю в небольшую принесенную Егором сумку, в котором оказался не алкоголь, как можно было бы ожидать от человека его круга, а разная жрачка: мой сосед знает, что я не большой любитель бухнуть. Ради вежливости разглядываю подарки внимательнее и понимаю, что в сумке есть кое-что интересное — нечто округлое такое и довольно большое, завернутое в вощеную бумагу. Разворачиваю упаковку и вижу изделие из шоколада, выполненное в виде головы мартышки.

— Это откуда? — удивляюсь я такому необычному подарку.

— Наша кондитерка сделала. Открыли кооператив… — отвечает Конев.

— Это которая на улице Мира? — уточняю я, хотя сам понимаю, что другой кондитерской фабрики у нас в городе и быть не может.

— Ага, — с довольным видом подтверждает мужик, словно именно он лично приложил руку к изготовлению этого десерта.

— Прикольно, — признаю я, делая пометку в голове: надо будет заглянуть туда перед Восьмым Марта — отличный подарок для женского пола!

А этот презент Ленке отдам. Вот крику-то будет! Мы её, конечно, балуем: и я, и батя её, и муж.

— Тут такое дело… по тому случаю, когда меня упаковали, — туманно намекает Конь. — Нам бы без лишних ушей поговорить.

— Говори. Тут чисто, — предлагаю я.

Ехать куда-то сейчас совершенно не хочется, да и на улицу просто так выходить — тоже. Видя, как Егор мнётся, тянет время и не решается говорить, протягиваю ему листки бумаги и ручку:

— Что не хочешь вслух произносить — пиши!

— Чертила тот… ну, которого я пнул тогда…, — начал урка и закончил, что-то черкнув на бумаге.

«Ласты склеил», — читаю я написанное.

— Помню, неприятный типок. А мне что за дело? — невозмутимо говорю, поджигая бумагу в пепельнице.

А у самого будто груз с души свалился. Не давала покоя мысль, что я не остановил будущего убийцу, хоть и мог вмешаться. Теперь всё сложилось само собой, как надо. «Чертила» свой путь прошёл, и возмездие его настигло раньше, чем могло бы.

— Предупредил просто. Так вышло. А раз был у тебя интерес там, да мне всё равно какой, то правильно будет сообщить… И поверь, за дело. Я сутки у них под прессом сидел, а как ты меня вытащил, так у ребят проблемки нарисовались, — торопливо оправдывается урка и добавляет, досадливо цокнув языком: — А этот… вишь как… хлипким оказался.

— Да что вспоминать, помер Максим — и хер с ним! — обрываю я Коня, сам не заметив, как прокололся, назвав по имени несостоявшегося убийцу. — И по такой ерунде меня не дёргай. А за подгон твой спасибо! Угадал, чем порадовать, — добавляю спокойно, стараясь не показать того, что имя вылетело непроизвольно.

— Благодарю, других вопросов к тебе нет! — кивает Конев, вставая с кресла. — А в салон этот они больше лезть точно не захотят, — добавляет он с ухмылкой.

Вот и зачем пришёл? Только испортил настроение. Нет, будущего убийцу не жалко, не я же время обогнал. А вот намеки… голова, хоть и шоколадная, упоминание про салон опять же с намеком, наверное. Блин, да закрою я эти салоны! Как только деньги от окон пойдут, так сразу и прикрою. Или, может, продать их? Без меня и моих связей с переводчиками большого выхлопа с этих видеозалов не будет, да и доходы скоро падать начнут. Жаль, что не помню, когда этот бизнес в итоге заглохнет.

Опять погружаюсь в рабочие бумаги, но вдруг что-то подталкивает меня проверить, что там принёс Егор Олегович. А ну как ствол какой или деньги меченые? Осторожно открываю сумку. Вроде ничего подозрительного: мёд в деревянном туеске, несколько видов разной дичи, рыбка… А что это такое?

Ну, Конь! Ну, придумал же! На самом дне красиво упакованный лежал позолоченный кубок в виде фигурки коня, украшенный камнями. А дорого он оценил своё спасение! Стоит эта вещица прилично, по всему видно.