Няня для наследницы, или Ненавижу драконов!

Глава 21. Травница

Жустьен растянулся на мягкой подстилке в специально оборудованном для него загоне. Все казалось ему странным — чужие запахи, незнакомые растения, неизвестные животные. Но особенно смущала собственное тело — вместо кривых лапок — сильные, изящные, с огромными когтями, вместо короткого хвоста — длинный со смертоносными шипами. А еще крылья! Крылья не работали, но Жустьен не знал полетов, поэтому не страдал от невозможности подняться в небо. Но самой главной загадкой было, почему его сынок — котенок?! Или он птиц, раз у него крылья?

Пока Жустьен пребывал на воле и охранял границы замка, эти мысли не часто приходили к нему в голову. В крови бурлил азарт, он загонял мелкую живность, и чувствовал, как тело наполняется энергией, когда те заканчивают жизнь у него в пасти. Это было необычно и возбуждающе. Но потом его позвал сынок и Жустьен поспешил на зов, к тому же тут была его хозяйка. Инстинкты привели пса к людям. И вот он в тепле и неге, и снова мысли о случившемся лезут к нему в голову. Но обдумать их Жустьен не успел. Пришел сынок. Важно, горделиво прошествовал внутрь, потерся о двери и углы загона, помечая, что это территория его и его мамки, и уселся рядом.

«Какой ты у меня красавец, Малыш!» — подумал Жустьен. «А вырос-то как! Защищаешь хозяйку? Хорошо кормят? Гулять выводят? И почему ты все-таки кот?»

Сынок уставился на мамку в недоумении.

«Мы — мантикоры! — уловил Жужа мысленный ответ котенка. — Страшные крылатые хищники, краса и гордость Дарогорра!»

«А, то есть не кот и не птиц! Ну, тогда ладно! — успокоился Жужик. — Хозяйка хорошо себя ведет?»

«Мамка, ты такая умная! Оказывается, эти двуногие… — и дальше юный мантикор, захлебываясь от переполнявших его эмоций, рассказывал по мыслесвязи о том, как привольно ему живется в замке. — А еще детеныш дракона… А энергии этой у них… И они ее просто так отдают, представляешь? Мамка! Как ты здорово придумала — приручать двуногих, ты у меня самая-самая!»

Сынка распирала такая гордость, что он фонил на весь Дарогорр, смущая неокрепшие умы юных мантикор. И кое-кто не удержался.

Иридана готовила притирания для раненого. Как лекарка, она понимала, что если пациент не очнется в ближайшую десятину, то все усилия будут напрасны. Второй месяц мужчина метался в бреду, не приходя в сознание. Но лекарка не сдавалась — день за днем она обрабатывала рваные раны (кто-то из хищников постарался), накладывала повязки с зельями, по капле вливала магию. Заметных улучшений не было, но и за грань мужчина не уходил. Другая давно бы опустила руки, но потребность бороться до последнего, отдавая все силы, держала Иридану возле больного крепче любого каната. Та самая привычка, стоившая ей жизни.

Ей было всего 17 лет, когда ее убивали. Толпа целенаправленно загоняла молоденькую магиню в тупик узких городских улочек, чтобы забросать камнями. Ни у кого не дрожала рука и не болела душа. Девушку хотели сбить на землю, и первые камни летели в ноги, но Иридана проснувшимся даром ощущала как преследователей охватило предвкушение и желание растянуть ее агонию.

Иридана взрогнула, до сих пор все помнилось как сейчас, а ведь столько лет прошло…

С семи лет она была ученицей травницы, с десяти сама собирала и готовила сборы, с тринадцати помогала лечить, в пятнадцать ей впервые доверили самостоятельно принимать болящих. Тогда же она поклялась не отказывать в помощи страждущим.

А в семнадцать Иридана попалась на глаза местному, как бы сказали в этом мире «лорду». У них его называли «господин земель».

И какая нелегкая занесла мужчину в их село? Кто там в его свите оказался больным, сейчас уже и не вспомнить, но тогда Иридана, конечно, поспешила на помощь.

Она была хорошенькой — тонкие черты лица, огромные глаза, стройная фигурка. «Лорд» возжелал новую игрушку и не стал церемониться. Девушка не была готова к такому вниманию, испугалась, стала вырываться. Мужчина взъярился, ударил, повалил…

Выброс сырой магической энергии ненадолго оглушил господина земель, и девушка попыталась бежать. Но, увы, в мире Ириданы уже открылась «охота на ведьм». Была дана команда, и последовал закономерный финал. Тогда Иридана не знала, что их «господин» — сам из наделенных магической силой, и побег не был удачей. Все это время за ней следили и даже переулок, куда ее гнали, был выбран не случайно. Там все было готово и ждали именно ее. Не просто так «господин» ездил по деревням, по весям в поисках силы и удовольствия, он искал одаренных. И энергия ему нужна была специфическая, чем тягостнее мучения жертвы, тем лучше результат.

Все это потом Иридане рассказал молодой паренек, на руках которого она очнулась. Говорил он, в понимании девушки, полную околесицу — что тут ей жить не дадут, и что он перенесет ее в другой мир, где магам рады; что дар ее — спасать людей и его надо сохранить, и что вообще она слишком хорошая и добрая, чтобы ее тут оставлять. И что ему, конечно, попадет за самоуправство, но он никому ничего не скажет и пусть она тоже молчит. А потом он отмывал ее от крови в какой-то избушке, сидел у постели, кормил и поил с ложечки, аккуратно придерживая разбитую голову. И Иридана видела, как с его рук стекает свечение, и затягиваются раны и сходят ушибы. «Я тоже так хочу!» — пробормотала она тогда. «Непременно», — ответил он, улыбаясь.

Он стал учить ее. Говорил, что у нее есть особый дар — видеть и понимать суть живого. Рассказывал, что тело любого существа состоит из маленьких частиц, у каждого из которых своя работа. «Как дом из бревен, — пояснял он ей, — хороший мастер знает, где какие части надо заменить, чтобы дом простоял еще много лет. Но латай, не латай, новым дом не станет». Это Иридана понимала. А потом и про частицы в теле поняла и научилась их не столько видеть, сколько ощущать — где кровь надо обновить, где мышцам помочь стянуться, где внутри частички работать перестали… Он показывал ей разных животных, подманивая их к дому, и учил, как направлять ее дар, чтобы подчинять их и помогать им. Учил ее видеть потоки энергии в теле живых и мертвых. Потом он стал брать девушку к больным людям, где она лечила их, воздействую магией, как ее научил парень. Он говорил, что можно лечить и травами и специальными лекарствами, и чаще этого бывает вполне достаточно. Еще можно дать живому сил, и тогда его организм сам себя восстановит — и он показывал, как и куда вливать силу. Но бывают случаи, когда надо очень тонко действовать лишь на определенные частицы, он называл их «клетки». Иридана училась. Она жадно впитывала все, что он рассказывал и показывал, без устали практикуясь в лекарстве. Ей казалось, что она нашла себя, и ее жизнь налаживается. А потом он ушел. Объяснял, что так надо, что это займет какое-то время, говорил, что она должна учиться дальше. «Тебя ищут, Иридана. Жрецы взяли твой след, они не отстанут, ты была лакомым кусочком, но исчезла из-под их носа. Я прикрывал тебя все это время и закрою сейчас твой дом от магического поиска, даже я сам не смогу слышать тебя. Держи, — в руки девушки перекочевала небольшая бусина на нитке, — капелька твоей крови и я услышу тебя, где бы ты ни была. Но ты станешь уязвима для поиска, поэтому воспользуйся только в крайнем случае, если не будет другого выбора. И помни — магию используй осторожно, по каплям, ты уже умеешь это». Он крепко обнял ее на прощание.

«Я вернусь, дождись меня», — сказал он, уходя. Она не сильно надеялась, но ждала. Пока не узнала, что это был один из покинувших мир создателей. Уходя, демиург превратил Иридану в пожилую женщину и сказал, что так для нее будет лучше, что люди охотнее будут к ней обращаться. Так и вышло. Она жила уединенно в хижине в горах, но в нескольких часах хода была деревня, и жители скоро прознали про старуху-лекарку и охотно наведывались к ней то сами, то присылая повозки, запряженные странными, не виданными ею до того, зверями. Именно эти звери в итоге убедили Иридану, что она далеко от родных краев. Растения оказались все знакомы, и хоть у многих из них были другие свойства, лекарка интуитивно чувствовала, какую пользу или вред и при каких условиях может принести каждое из них. Точно так же она научилась ощущать и окружающих животных и договариваться с ними. Девушка не обижала их, а они ее.

Иридана помотала головой, прогоняя наваждение. Сняла с огня котелок, укутала и поставила настаиваться и густеть свое варево. Потом она нанесет его на холщовые полотнища и обмотает раненого — этот способ оказался самым эффективным при таком обилии повреждений, как у ее больного. Иридана удивилась, когда наткнулась на едва живого мужчину — звери его изрядно погрызли, но почему-то бросили. Лекарка подозревала, что она их спугнула, но никак не могла взять в толк, почему никого не почувствовала на этой тропе, ведь она привыкла ощущать все живое в немалом радиусе от себя, это позволяло избегать ей ненужных и опасных встреч.

Соорудив волокуши, она со всей осторожностью перенесла раненого к себе в дом, надеясь, что никто этого не заметит. Было в появлении раненого здесь что-то неестественное, и Иридана задумывалась о том, уж не происки ли это жрецов из ее мира. Создатель предупреждал, что они могут перемещаться по мирам. Подозрение подтверждало и то, что тело пациента отличалось энергетическими каналами от того, что лекарка видела до этого. Было в нем и еще что-то чужеродное, что Иридана никак не могла соотнести это со своими знаниями. Но оставить человека без помощи лекарке не позволяла клятва, и девушке оставалось надеяться, что про пребывание чужака у нее никто не узнает. А вот когда он очнется, тогда она и подумает, что делать дальше. Пока Иридане везло, прошло уже три десятины, и ни одна живая душа не догадалась о ее нечаянном пациенте.

Иридана присела рядом с раненым и начала снова, в который уже раз, по капельке вливать силу. Она чувствовала, что делает все правильно, что надо именно вот так, как ей и велено — по чуть-чуть, что больше он не возьмет, и излишек убьет его. Чувствовала, но не понимала. Иридана не могла разобраться в сути своего пациента, это ставило ее в тупик и заставляло искать все новые способы помочь больному. Она догадалась, что больна его магическая сущность, но продолжала бороться за физическую оболочку, понимая, что перевес не на ее стороне — слишком медленно шло исцеление тела, чернота пожирала его изнутри. «Мне нужен кто-то, кто разбирается в магических потоках или хотя бы лучше видит их… Нет, я не справлюсь. Но надо бороться. Возможно, что помощь придет».

«Малыш. Жужа. Им дали клички! Какая глупость! И что значит — «служить хозяйке»? Фи! Разве так ведут себя порядочные мантикоры? Мы гуляем сами по себе, так заведено предками!» — молоденькая мантикора негодовала, слушая переговоры Жужи и Малыша в общем мыслеполе.

В чем-то она, безусловно, была права. Мантикоры были далеко не самыми страшными созданиями этого мира, сами себя они вообще считали хрупкими и беззащитными. Тем более что маги так и норовили оттяпать у кошек какую-нибудь часть тела. Но жить стаями, заботясь о потомстве и охотясь вместе, мантикоры не могли. Не позволяла нежная душа независимых созданий признать кого-то лидером и подчиниться. Но выживать-то надо, потомство сохранить опять же — материнский инстинкт в этих хищных кошечках был очень силен. Поэтому со временем между мантикорами возникала ментальная связь, в последующем она закрепилась и превратилась в постояннодействующее мыслеполе, к которому при рождении подключался каждый котенок. В режиме реального времени там собиралась и хранилась вся информация, способствующая выживанию, ставшая доступной любой особи из кошачьего племени. Душа Жужи была чужой для этого мира, и читать поле не могла, а вот транслировала все происходящее исправно. И то, как умный пес по привычке пристроил своего отпрыска под крылышко хозяйке — не осталось незамеченными, но оказалось непонятым. Мантикоры поначалу только мысленно фыркали, считая свою товарку сумасбродкой — «еще бы, чуть не померла, рожая котенка, наверняка в уме повредилась!», потом стали с любопытством прислушиваться, с интересом следя за развитием событий — такого реалити-шоу в их среде еще не было. Многие даже завидовали Малышу и мечтали получить в собственное пользование детеныша дракона, настолько бесподобные ощущения от общения с драконочкой и своей «хозяйкой» транслировал котенок.

Мантикоры, как магические создания, помимо обычной пищи нуждались в подпитке энергией. Чаще всего это были эманации страха и смерти, реже удовольствия от общения друг с другом. А то, что поглощал Малыш, было для них ново и незнакомо, но тот восторг, который он испытывал при этом, толкал молодое поколение мантикор на необдуманные поступки.

Вот и юная мантикора задумалась: «Столько энергии за дохлую хиорсу? Да я этих тварей могу сотнями ловить. Так, мне срочно нужен человек! Нет, человека себе каждая облезлая кошка найдет. Мне нужен дракон. Точно, дракон! Большой взрослый дракон — он будет давать мне столько эмоций и энергии, сколько я захочу. Нет, даже больше! А где мне взять дракона? О, спрошу у той странной двуногой, что в избушке в горах, она вроде неглупая, покажет мне, где дракона искать». И юная мантикора отправилась на поиски сокровищ. Ну, то есть, дракона, конечно.

Иридана почувствовала приближение хищника. Это не напугало, но удивило ее, обычно животные избегали ее избушки. Прислушиваясь к своим ощущениям, она уловила решительность и нетерпение зверя и вышла навстречу. Вскоре из-за забора показалась красная морда с острыми ушками, раскосыми зелеными глазами и подвижными усами вокруг розового носа.

«Красивая» — подумала Иридана. Зверя она не опознала.

«Фи, уродина», — подумала мантикора, глядя на женщину.

Некоторое время они обе молча смотрели друг на друга.

«Интересно, что ей надо, нападать вроде не собирается? — разглядывая то выглядывающую из-за изгороди, то прячущуюся животинку, размышляла Иридана. — Странная она какая-то…»

«Ой, вот я глупая, как же я про дракона-то спрошу, она же меня не понимает… — мантикора осознала масштаб проблемы и спряталась за изгородью. А может все-таки поймет, а? Сейчас попробую внушить», — она высунулась за изгородь, уставилась на женщину и начала тщательно передавать ей свой мысленный приказ — «Покажи, где найти дракона, покажи, где найти дракона». Женщина также молча стояла и смотрела на нее. Мантикора снова спряталась за изгородь. «Сидит, смотрит, не понимает. Но и не уходит. Странная она какая-то…»

Мантикора снова высунулась, чтоб взглянуть на женщину.

— Ну, иди сюда, рассказывай, зачем пожаловала, — женщина похлопала рукой рядом с собой.

«Это она мне, да? — возмутилась самая независимая кошка этого мира. — Хотя, если зовут… Это может быть любопытно».

Мантикора одним прыжком перелетела через изгородь и, красуясь, направилась к крыльцу.

«Красотка!» — искренне восхитилась Иридана крылато-усатым созданием, горделиво шествующим к ней.

И тут мантикору накрыло. Поток сладчайше-вкуснейшей энергии сбил ее с лап на подходе к странной человечке. Она даже не успела осознать, как оказалась лежащей на спине и подставляющей свое пузико под поглаживания двуногого существа.