Неудачник (СИ)

Глава 27

— Вы барон Клод Шефер? — спросил офицер, получил утвердительный ответ и, вручив юноше несколько конвертов, добавил. — На каждом написано, кому отдать бумаги. Мне сказали, что вы спешите уехать, поэтому примерно через час к дому подъедут ваши слуги и кареты. Этого времени вам достаточно, чтобы пообедать. После Хорта на тракте до самой столицы много трактиров, так что проблем с ночлегом у вас не будет. Ваши шпаги отдадим слугам. Да, предупредите профессора Йонаса Бадера, что он пока останется здесь. Завтра за ним приедут те, с кем он будет работать. Счастливо вам добраться, барон.

Он коротко поклонился и вышел из комнаты, а Клод принялся рассматривать конверты. Тот, который предназначался ему, он вскрыл, а остальные отложил в сторону. В его конверте лежала бумага, подписанная лично императором и заверенная его печатью, и небольшая золотая пластинка с застежкой. На пластинке была выгравирована собака и надпись: «Честь и верность». Бумага была грамотой, подтверждавшей его баронский статус.

— С одной стороны, император тебя уравнял с нашими баронами, — сказала Клоду Мануэла, когда он всех собрал и раздал конверты. — А с другой, не будешь же ты всем совать под нос эту бумагу. Вот пластинка — это ценная вещь, не ожидала, что нам ее дадут. Это знак того, что ты абсолютно лоялен императору и представляешь ценность для империи. Как и в ваши медальоны, в нее магически заносят имена владельцев. Теперь мы можем пройти любые проверки. А что в вашем конверте, Хельга?

— Он мне подарил наш фамильный замок и дал право сбора аренды с трех деревень, — ответила Хельга. — Только это право действует всего десять лет. Мне нужно будет туда срочно поехать. Наверное, мать и сестра еще в замке, вот я им его и оставлю.

— Съездите вместе с Клодом, — сказала Мануэла. — Одной тебе сейчас мотаться опасно даже с охраной и этой бумагой. И возьмете с собой побольше золота. Наверняка в вашем замке уже побывали молодчики графа Бекера, а после их наездов ничего ценного не остается. Пока твоя мать соберет налог, ни охраны, ни слуг в замке не останется. Да и им самим на что–то нужно жить. Что у вас, Робер?

— У меня два направления, — ответил шевалье. — Одно для сына в императорскую школу магии, а второе для меня в службу того самого графа Бекера, о которой вы только что так нелестно отозвались. Только непонятно, для чего эта бумага Кириллу. Ему же все равно придется сдавать экзамены.

— Придется, — кивнула Мануэла. — Но без этой бумаги его к ним не допустят. В эту школу поступить не так–то просто, тем более сыну шевалье. Из всех нас императорской милостью обделили меня и Джеда. Профессора я не считаю, потому что он уже не наш.

— Спасибо вам за все! — растроганно произнес Йонас. — Не знаю, что бы я делал, если бы не вы! Если я когда–нибудь буду здесь хоть что–то значить и смогу вам помочь…

— Помогите империи, — сказала Мануэла. — Я не разбираюсь ни в магии, ни в вашей науке, но почему–то уверена в том, что у вас все получится. А нам нужно собирать вещи и обедать. Наше путешествие затянулось, и очень хочется его побыстрее закончить.

Сборы много времени не заняли, обед был готов, и минут через двадцать его уже ели в трапезной.

— С сестрой не разговаривали? — спросила Хельга Клода.

— Не получится с ней разговаривать, — ответил юноша. — Я с ней говорил, пока она не села в карету императора. А после этого связь между нами исчезла. И с Дербом тоже не получается связаться. Наверное, резиденция императора как–то защищена от магии. Теперь можно будет поговорить только в столице. Когда мы в нее приедем?

— Только к вечеру, — сказала Мануэла. — Скоро доберемся до переправы через Салею, потом будем ехать дотемна и заночуем. Завтра проедем небольшой городок Старум и закончим путь в столице.

— Может быть, избавимся от меньшей кареты? — предложил Баум. — Нас осталось всего семеро, если не считать слуг, так что должны поместиться в большей карете.

— Я поговорю с кучером, — сказала Мануэла. — Если согласится поработать у меня в столице, поедет с нами, а если нет, тогда я его рассчитаю.

К окончанию трапезы подъехали кареты, и наемники быстро перенесли в них уменьшившейся багаж. Через полчаса проехали лагеря и свернули на тракт. Два часа ехали, почти не встречая карет и экипажей. Мимо проехал лишь купеческий обоз из Ларсера, да пронеслись несколько верховых курьеров.

— Обычно в это время здесь гораздо больше путешествующих, — сказала Мануэла. — Не иначе как из–за заговора ограничили выезд из столицы, а в нее тоже никто без нужды не рвется. Так, кажется, это Салея? Кто–то у нас рвался купаться. Я думаю, это можно сделать, только не на этой стороне, а когда переправимся.

Минут через десять тракт уперся в паромную переправу.

— Повезло вам, госпожа! — говорил Мануэле паромщик. — Не так давно переправляли обоз на Хорт, а кроме купцов за весь день было только две переправы. Обычно в это время здесь не протолкнуться от желающих переплыть реку и приходится подолгу ждать. А у вас, стало быть, никакого ожидания не будет.

Переправляли их опять в два приема, но на этот раз первыми уплыли господа с большой каретой, а вторым рейсом на паром загнали малую карету и всех лошадей. Пока их переправляли, все желающие искупались.

— Зря вы не захотели купаться, графиня, — сказала вышедшая из воды Хельга. — Вода очень теплая!

— Искупаюсь в ванне, — ответила Мануэла. — Одевайтесь быстрее, а то вы смущаете Кирилла. У них не принято женщинам ходить нагишом.

— Это же купание, что здесь такого? — не поняла Хельга. — Дикари эти пришельцы!

После переправы и купания долго не ехали и, как только стало смеркаться, остановились на ночлег в первом же трактире. Поужинав, недолго пообщались и разошлись по своим комнатам. Клод уже собрался спать, когда в его дверь тихо постучали. Когда он ее открыл, в комнату проскользнула Хельга.

— Мне одной так тоскливо, — сказала она, прижавшись к юноше. — Не прогонишь?

Он молча запер дверь, поцеловал ее в губы и помог раздеться.

— Мануэла в другом конце коридора и ничего не услышит, — шепнула она Клоду. — Но я все равно постараюсь не кричать.

Клод закрыл ей рот поцелуем и притянул к себе. Луиза не была забыта, просто он решил пока ничего не решать и плыть по течению. Любимая далеко, а год для него — это слишком долго. Неизвестно, удастся ли выжить, добиться успеха и встретиться, за это время можно запросто потерять голову. И что, теперь жить только ожиданием встречи, которой может не случиться? Все равно кто–нибудь будет греть его кровать, так почему не Хельга? Разве лучше платить трактирным девушкам, для которых он ничем не отличается от тысяч других, чем дарить радость этой одинокой и любящей его женщине?

Она не ушла до утра, а утром он уже сам разбудил ее ласками. Когда они закончили, Хельга оделась и убежала в свою комнату, а он лежал на кровати и думал, любовь у него к ней или еще не любовь. Так ни до чего не додумавшись, юноша оделся и стал собирать вещи в дорогу. Вскоре все позавтракали, сели в карету и продолжили путь. Когда отъехали от трактира, выяснилось, что Хельга забыла покормить попугая. Она полезла в мешочек и обнаружила, что корм закончился.

— Меньше нужно бегать по ночам, а больше заботиться о тех, кто от тебя без ума! — рассердился Сай. — Вчера ничем не кормили и сегодня ничего не дали! Если меня не кормить, любовь может закончиться!

— Не ори! — сердито сказала Хельга. — Тебя кормила Алина, а я этим раньше не занималась. В первом же трактире чего–нибудь для тебя купим. И поменьше болтай, пока не скрутила шею.

Трактир попался уже через час, но у его хозяина не нашлось ничего подходящего, кроме дробленой пшеницы, от которой Сай с негодованием отказался. Вспомнив, что алмазеец говорил о фруктах, купили яблоко, вызвав у попугая истерику.

— Вы мне этой кислятиной клюв не закроете! — орал он, разбрасывая блюдца по клетке.

— Все, с меня хватит! — заявила Хельга, открыла клетку и вытряхнула птицу в окно.

— Клетку не выбрасывай, — посоветовала Мануэла. — Все равно прилетит. Вас с попугаем связывает заклинание, поэтому если не хочешь о нем заботиться, лучше прибей.

Сай вернулся незадолго до того как они подъехали к Старуму. Он влетел в окно, вцепился когтями в спинку сидения и начал чистить перья, демонстративно ни на кого не обращая внимания. Старум, который был совсем маленьким городком, проехали без остановок. После обеда у них в первый раз проверили документы. Грамоту Мануэлы с почтением вернули графине, а вот грамоту Хельги прочитали несколько раз.

— Придется вам, господа задержаться, — сказал им сержант. — Я, конечно, понимаю, что здесь подпись и печать императора, но все это нужно проверить магом, а он у нас отлучился.

— Достань знак! — шепнула Мануэла Клоду. — И прикрикни на них.

— Что вам непонятно? — сердито спросил юноша, показывая свой знак в окно. — Неграмотные? Или мы должны были взять с собой не подпись императора, а его самого? Если вам нужен маг, он должен быть здесь, а не бегать по бабам! Мы спешим, поэтому я здесь ни минуты ждать не буду!

— Прощения просим! — разглядев знак, сказал сержант. — Вы бы его, господин, повесили, куда следует, — никто бы вас не задерживал!

— Давай я закреплю, — предложила Мануэла, когда кареты проехали заставу. — Скоро столица, а там проверяющих будет много.

К Ларсеру подъехали, когда совсем стемнело. В задержке были виноваты крестьянские возы, которые во множестве ехали как в столицу, так и из нее.

— Город не может жить без подвоза продовольствия, — сказала Мануэла в ответ на вопрос Клода, почему крестьяне разъездились в вечернее время. — Хороших дорог не так много, а населения в столице раз в тридцать больше, чем в Хорте, поэтому за утро не успевают управиться.

Крестьянские возы тоже проверяли, хоть и не слишком тщательно, поэтому пришлось еще выстоять очередь при въезде в город. Воспользоваться своими привилегиями не было никакой возможности: нельзя было ни объехать вереницу возов, ни заставить их убраться с дороги. На них очередь застопорилась. Узнав, что в карете едет графиня Альтгард, стражники перепугались и направили на карету мушкеты.

— Как бы эти идиоты не вздумали стрелять, — сказал Клод, открывая дверцу. — Схожу вправлю им мозги.

— Старшего ко мне! — крикнул он караулу.

— А вы кто такой, что на нас орете? — сердито спросил сержант.

— Сейчас скручу магией в бараний рог, тогда узнаешь! — пригрозил юноша. — Вы совсем рехнулись, направлять оружие на женщин?

— Так там женщина проклятого рода! — возразил сержант.

— Во–первых, она там не одна, — сердито сказал Клод. — А во–вторых, вам что, император уже не указ? Вам дали бумагу?

— Ну дали, — опуская мушкет, сказал сержант. — Ну и что?

— Ты неграмотный? — спросил Клод. — Посмотри, что в ней написано и на дату.

— У меня есть приказ графа Бекера! — уперся сержант. — Пусть все выходят и под охраной идут к графу! И свой знак вы будете показывать ему, а не мне!

— С этими идиотами нельзя было поступить по–другому, — сказал севший в карету Клод. — Сейчас проедут крестьяне, а потом поедем мы.

— А что ты с ними сделал? — спросила Мануэла.

— Продавил амулеты и усыпил. А чтобы у стражников не сперли мушкеты, заставил их лечь на оружие. Но они ничего не забыли и, как только проснутся, поднимут тревогу. Надо, видимо, ехать к этому графу. Вы знаете, где его служба?

— В городе об этом знают все, — ответила она. — Демон бы побрал этого Бекера! Так хотелось быстрее оказаться дома!

— Поехали к вам домой, — предложил Клод. — Нам ни к чему переться в службу графа с двумя каретами и наемниками. Оставим все это у вас, и я поеду один. А вы мне дадите слугу, чтобы я не искал графа до утра.

— Ладно, поехали домой, а там посмотрим, — согласилась Мануэла.

Дорога освободилась, и они въехали в столицу империи. На всех улицах вдоль дорог светили фонари, да и света из окон хватало, чтобы было видно, куда едешь, или не разбить себе лоб при ходьбе, но рассмотреть город при таком освещении не получилось. Клод только заметил, что дороги и тротуары покрыты не булыжниками, а тесаным камнем, и что совсем не было одноэтажных домов. Ну и воздух был чистый, хотя навозом немного попахивало. До дома графов Ургель добирались не меньше часа. Задержка вышла из–за того, что кучера не знали Ларсера, а Мануэла сама плохо помнила дорогу, поэтому ее пришлось несколько раз спрашивать у прохожих. Один раз заехали не туда, и пришлось возвращаться. Но все когда–нибудь заканчивается, закончилась и эта езда по темным улицам. Остановились у ворот, сделанных в высокой ограде. Наемникам пришлось минут пять бить в них ногами, прежде чем вдали послышался чей–то приглушенный кашель и звук шагов.

— Кому это не спиться по ночам? — спросил старческий голос. — Тебя, что ли, принесло, Марк?

— Открывай, Гнеш! — крикнула Мануэла. — Хозяева приехали!

— Вы, госпожа? — ахнул старик. — Господи! Никак оживили?

— Оживили, — раздраженно ответила графиня. — Открывай быстрее, пока не выломали ворота! Буду я еще с тобой через них перекрикиваться!

Сейчас открою, госпожа! — заторопился слуга.

Со скрипом повернулся ключ в замке, лязгнул засов, и ворота начали медленно открываться.

— Помогите ему! — прикрикнула Мануэла на наемников. — А то мы здесь полночи простоим.

От ворот вглубь парка вела широкая, мощеная камнем дорога, по которой за пару минут доехали до дома. Дом был большой и двухэтажный с колоннами перед входом. Большего рассмотреть не получилось, потому что совсем стемнело.

— Поднимай слуг! — велела Мануэла старику. — И зажгите фонари. Нужно срочно подготовить комнаты. Скажи, чтобы кто–нибудь показал моим людям конюшню и позови Власа. Шевелись! Мы долго были в дороге, устали и хотим отдохнуть!

Старик убежал, и почти тотчас в доме начался переполох. Начали зажигать фонари, а к Мануэле выбежал мужчина лет тридцати.

— Готов служить, госпожа! — крикнул он. — Вы только прикажите!

— Заматерел, — сказала Мануэла. — Сразу и не узнаешь. Вот что, Влас, возьми у нас одну из верховых лошадей и проводи господина барона к службе охраны императора. Там его подождешь, а после вернетесь обратно. Все понял?

— Все, госпожа, — поклонился Влас. — А что делать, если его оттуда не выпустят?

— Подождешь с час, а потом приедешь ко мне, — ответила Мануэла и повернулась к Клоду. — Езжай и постарайся вести себя потише. Работники у графа Бекера привыкли к тому, что все относятся к ним со страхом и уважением, поэтому не стоит на них сразу орать. И постарайтесь договориться, а не применять силу. Император в лагерях и неизвестно, когда вернется. Если он тебя после возвращения вытащит из тюрьмы, псы Бекера все равно не простят и найдут возможность отомстить.

С Власом Клод добрался до нужного места всего минут за пять. Слуга прекрасно знал город и сразу же пустил коня вскачь. Дороги были пусты, поэтому не было необходимости соблюдать осторожность. Остановились у длинного четырехэтажного здания, в котором, несмотря на позднее время, светилось множество окон. Клод отдал повод коня слуге и подошел к одному из двух подъездов. Двери оказались запертыми, и он решил, прежде чем в них тарабанить, проверить второй вход. Проверка показала правильность такого подхода: дверь легко открылась, и он вошел в коридор, в котором на стульях сидели два мага. Несмотря на то что их нельзя было назвать слабыми, каждый был вооружен до зубов обычным оружием. Увидев вошедшего мага, они с отменной сноровкой выхватили из–за пояса пистоли и направили их Клоду в лоб.

— А без этого нельзя? — спокойно спросил юноша.

— Инструкция, — так же спокойно ответил тот из магов, который был повыше ростом. — Начнете заниматься магией — получите пулю. Говорите, кто вы и по какому поводу пришли.

— Я барон Клод Шефер из Вирены, сейчас уже имперский подданный и маг, — ответил Клод. — Мне удалось оказать услугу императору, и вчера он меня отблагодарил этим.

— Ваш медальон подтверждает вашу личность, — сказал маг. — Положите бумагу на столик и отойдите, не делая резких движений.

Клод положил на стоявший у стены столик свою грамоту и знак и медленно отошел.

— Надо же! — удивленно сказал второй маг. — Знак действительно на его имя. И грамота настоящая. Ну что же, могу вас поздравить. Но вы же не для того заявились к нам ночью, чтобы это рассказать?

— Нет, конечно, — улыбнулся юноша. — Дело в том, что со мной были спутники, которые тоже не оставили императора равнодушным. Это графиня Мануэла Ургель, один шевалье, которого направили к вам работать, имперский маг, мальчишка и две благородные девушки. Одна из них носит имя Хельги Альтгард.

— Это интересно, — сказал высокий маг. — Продолжайте.

— Эта девушка долгое время не имела контактов с родней и была в ссоре со своей семьей, поэтому не имела к заговору никакого отношения. Император это понял и выдал ей грамоту.

Клод так же медленно подошел к столу и положил на него вторую бумагу.

— Грамота истинная, — хмыкнул маг. — И датирована вчерашним днем. Хорошо, при чем здесь мы?

— При проверке на въезде в город мы предъявили все эти бумаги, но стражники напугались и заявили, что им плевать на грамоту императора, потому что у них приказ вашего графа. Я в империи человек новый, поэтому хочу у вас спросить, нормально, когда так поступает стража? Когда император ставил свою подпись, наверное, он думал, что к ней отнесутся с большим почтением. На нас наставили мушкеты и пригрозили, что откроют огонь, если мы не выйдем с поднятыми руками и под их охраной не направимся пешком в вашу службу.

— Раз вы здесь, надо полагать, что вы их приказ не выполнили? — сказал второй маг. — Что вы там натворили?

— А вы бы выполнили? — спросил Клод. — Мы проделали длинный путь и сильно устали. Идти пешком через полгорода в вашу службу под охраной трясущихся от страха идиотов, каждый миг ожидая, что у кого–то из них не выдержат нервы, и он выстрелит? А в карете, кстати, было больше десяти тысяч золотом и очень ценный груз. Вы полагаете, в случае его пропажи ваша служба возместила бы нам потери? Позвольте в этом усомниться. Не бойтесь, не сделал я там ничего страшного. Усыпил этих придурков, заставив перед этим лечь на мушкеты, чтобы их не прибрали крестьяне.

— У них что, не было амулетов?

— Я, конечно, слабее главного мага, — сказал Клод. — Но не очень намного. Я еще и этим заинтересовал и императора, и Граса Харта. Мне амулеты стражников были на один зуб.

— И для чего вы здесь? — спросил высокий маг.

— Как для чего? — удивился Клод. — Во–первых, ворота остались без охраны, да и оружие у спящих стражников не так трудно забрать. А во–вторых, они когда–нибудь проснутся и вспомнят, кому обязаны этим отдыхом. Вам потом все равно пришлось бы меня искать, а мне — объясняться. Лучше это сделать сразу.

— Подождите! — сказал второй маг. — Сейчас мы о вас сообщим и получим указания.

Переговаривались они довольно долго — минут пять, после чего оба убрали пистоли в подвешенные к поясу чехлы и сообщили юноше, что сейчас за ним придут. Пришел, а точнее, прибежал совсем молодой юноша, наверное, ровесник Клода.

— Быстрее следуйте за мной! — нетерпеливо сказал он, повернулся и побежал туда, откуда появился.

Пришлось пробежаться и Клоду. Бежали до поворота к лестнице на второй этаж. По ней поднялись шагом, после чего была еще одна пробежка, закончившаяся в небольшой комнате.

— Вам туда! — сказал юноша, показав рукой на еще одну дверь. — Да быстрее шевелитесь!

Клод распахнул дверь и вошел в большую, почти лишенную мебели комнату. В ее дальнем конце стоял стол, за которым сидел мужчина, плохо видимый из–за слабого освещения. Больше ничего, кроме пары стульев, он не увидел, пока не сделал несколько шагов к столу. Из темноты послышалось рычание, и навстречу юноше вышли два здоровенных пса.

— Медленно подойдите к столу и положите на него свои бумаги и знак, — сказал мужчина. — Потом так же медленно сядете на тот стул, который стоит под фонарем.

Клод выполнил все, что от него потребовали, заметив при этом, что на шеях следовавших за ним по пятам собак надеты амулеты.

— Все так, как мне сообщили, — сказал мужчина, ознакомившись с грамотами. — Значит, это вы оживили графиню Мануэлу Ургель и устроили переполох на приеме у графа Баккена в Альфере? Теперь вы, оказывается, оживили еще и Хельгу Альтгард. От вас, молодой человек, одни неприятности. Канцлер отдал родовое поместье вашей графини другому владельцу, а теперь все придется возвращать. Не знаете, когда туда собралась графиня?

— Завтра, — ответил Клод. — Она беспокоится не столько о поместье, сколько о родных. Не скажете, что с ними?

— Скажу, — кивнул он. — Глава семьи и его сын в заговоре не замешаны, но о нем знали и не сообщили, поэтому будут казнены. Мать и сестра вашей графини лишены графского достоинства и будут выселены из замка. Пока они должны быть там, так как нам некогда было возиться с их устройством.

— Нельзя ли что–нибудь сделать, чтобы как–то смягчить приговор для отца и брата? — спросил Клод. — Если они не участвовали…

— Таково решение императора, — ответил мужчина. — С моей точки зрения, он поступил совершенно правильно. В следующий раз заговорщики будут знать, что они рискуют не только своими семьями, но и благополучием рода. Вы многого не знаете, иначе не задавали бы мне эти вопросы. Этот заговор был очень опасен. Графы Альтгард лишь одни из многих, кто в нем замешан. Наказывая виновных, мы ослабляем империю, но вынуждены это делать. Три южных королевства готовили этот заговор больше десяти лет и потратили на него уйму золота. Если бы он удался, они завоевали бы империю без единого выстрела. Подобного нельзя прощать. Вы меня заинтересовали, поэтому захотелось на вас посмотреть. Надо бы было поговорить о вас и о Вирене, но уже очень поздно, и я собирался ехать домой, когда вас принесло с очередной выходкой. Хорошо хоть, что догадались прийти сами, и не пришлось вас искать. Вы остановились в доме графов Ургель?

— Да, там, — ответил Клод. — Я могу узнать, с кем имею честь говорить?

— Можете, — усмехнулся его собеседник. — Я обычно не представляюсь, потому что меня и так все знают. Я тот самый граф Альвин Бекер, которым в империи пугают детей. Вы доберетесь сами до своей графини?

— Да, граф, — ответил юноша. — Меня возле вашей службы ждет слуга графини.

— Тогда возьмите ваши бумаги и можете идти, — сказал Бекер. — На грамоте графини Альтгард я сделал свою пометку. Неловко как–то заверять грамоту императора, но так у вас будет меньше проблем с моими людьми. Когда вернетесь из поездки в родовой замок графов Альтгард, найдите время меня навестить. Только сначала свяжитесь мысленно, а то меня может не быть на месте, или я буду занят. До свидания, барон.

— Благодарю вас граф! — сказал Клод, медленно подошел к столу за своими бумагами и знаком, кинув при этом взгляд на хозяина кабинета.

Видно было по–прежнему плохо, но он смог заметить, что граф одет в мантию мага и носит усы и небольшую бороду. К выходу из кабинета Клода проводили собаки, а к выходу из службы — тот же юноша, который привел в кабинет графа. На этот раз они шли, а не бежали. Простившись с магами, он вышел из здания и подбежал к дожидавшемуся его Власу. Возвращались тоже галопом и вскоре уже были у знакомых ворот. Их не стали запирать, поэтому не пришлось стучать и ждать, пока откроют. Влас ограничился тем, что свел створки и задвинул засов, после чего опять вскочил на коня, и через минуту они уже были у дома. Слуга забрал у Клода повод и повел лошадей в конюшню, а юноша поднялся по ступеням к входным дверям. Открывать их ему не пришлось: двери распахнула Хельга и с плачем повисла у него на шее.

— Я так боялась, что ты не вернешься! — всхлипывая, сказала она. — Заговоры в империи случаются редко, и это золотое время для псов Бекера. Они сейчас власть и закон!

— Ты преувеличиваешь, — сказал он, вытирая ей слезы. — Там сидят люди, озабоченные безопасностью империи. Я сейчас говорил с самим графом, и никакого произвола не было. Он принял волю императора и подтвердил твою грамоту. Мне жаль, но твои отец и брат все знали, и их уже не спасти. А женщины должны быть в замке.

— Вы долго здесь будете стоять? — спросила подошедшая к дверям Мануэла. — И сами не спите, и другим не даете. Рассказывай, чем закончился разговор с графом и иди спать. Хельга покажет, где твоя спальня. Можешь остаться у него, только долго не возитесь. Вам нужно будет завтра выехать пораньше и лучше ехать верхом и не сонными.

— Он заверил грамоту графини и сказал, что после поездки хочет со мной поговорить. Замок хотели отдать другому владельцу, но теперь это не выйдет. Вот и все, если коротко. О моем самовольстве со стражниками вообще не говорили. Маэл, я хотел сказать насчет Хельги…

— Идите, — сказала графиня. — Не надо ничего говорить. Я от вашей любви не в восторге, но следовало ожидать чего–нибудь такого. Не было бы Хельги, нашлась бы другая. Тебе ударила в голову красота моей дочери, но между вами ничего не было, и ты ее даже толком не знаешь. Я не знаю, кем нужно быть, чтобы годы жить только надеждой на встречу. Таких мужчин не бывает.

Она повернулась и ушла, оставив их одних.

— Ты меня действительно любишь? — спросила Хельга. — А как же дочь Мануэлы?

— Сейчас сама увидишь, — ушел он от прямого ответа. — Где здесь спальня?

— Пойдем, покажу. Тебе выделили спальню, в которой раньше ночевал Ойген. Это на втором этаже.

Хельга взяла стоявший на полу в прихожей фонарь, и они поднялись по лестнице на второй этаж. Нужная спальня находилась в самом конце длинного коридора. Она оказалась достаточно просторной, чтобы вместить огромную кровать, на которой могли бы выспаться три таких пары, как они.

— Как мне с тобой хорошо, — сказала Хельга, когда они закончили заниматься любовью. — Но безумно жаль, что ты меня все–таки не любишь, и все это только на время, иначе я бы давно сняла свой амулет.

— Хочешь ребенка? — спросил Клод.

— От тебя хочу. Только какая у него будет судьба, если не будет отца? Мой титул не передастся по наследству и умрет вместе со мной. И какая ему радость носить опозоренное родовое имя? Да и к бастардам повсеместно относятся презрительно. Детей нужно рожать не для себя, и я пока не могу себе это позволить. Давай спать, а то завтра будем засыпать в седле.

Утром они торопились с выездом, поэтому Клод толком не посмотрел дом. Быстро позавтракали, взяли с собой Эвальда и в сопровождении Власа выехали за ворота. Слуга должен был проводить их короткой дорогой к нужному выезду из города и вернуться. На этот раз ехать пришлось рысью, потому что, несмотря на раннее утро, на городских улицах было много карет и экипажей, а в районе рынка надолго остановились из–за крестьянских возов.

— А если их объехать по тротуару? — спросил Клод.

— Нельзя, господин барон, — помотал головой слуга. — За такие объезды отбирают лошадей, невзирая на лица. Осенью так ссадили с коня герцога Радгера. Коня ему потом, конечно, вернули, но разговоров было… У нас такое разрешают только императорским курьерам и людям графа Бекера, когда они находятся при исполнении. Подождем, дорогу скоро освободят.

Выезжали они не там, где вчера была свара со стражниками, а через другой въезд. Дорога не была свободной, но отдельные возы и экипажи не сильно мешали. Стражники и на выезде проверили документы, но то ли их впечатлила печать графа Бекера, то ли они уже прослышали о вчерашнем конфузе своих товарищей, но к Хельге никто цепляться не стал.

— Эти проверки из–за заговора, — сказала она Клоду. — Наверное, кого–то ищут. Обычно документы у дворян никто не проверяет ни на въезде, ни на выезде. Давай поедем быстрее? Что–то у меня сердце не на месте.

Они три часа двигались по тракту, переходя с рыси на галоп там, где было место для скачки. После этого Хельга свернула на съезд. Дорога, которая довела их до замка, тоже была замощена камнем, но не тесаным, а обычным булыжником. Замок Клода впечатлил. Крепостная стена в четыре человеческих роста была не округлой формы, как обычно строили в Вирене, а в форме квадрата с четырьмя башнями в углах. Сам замок был массивным мрачным сооружением в два этажа с несколькими высокими башнями. Помимо самого замка во дворе были конюшня с кузницей и еще какие–то хозяйственные постройки. Ворота оказались открытыми, и в них не было положенной стражи, но когда Клод с Хельгой въехали во двор, из ближайшего входа в замок вышел высокий, богато одетый мужчина, который жестом приказал им остановиться.

— Вы кто, господа? — спросил он, подойдя ближе. — И с какой целью приехали в мой замок?

— Увы, этот замок вам не принадлежит, — сказал ему Клод. — Вот его истинная владелица. Такова воля императора. А для вас канцлер подберет что–нибудь другое.

— Вы бредите! — сердито сказал дворянин. — Этот замок мой, и мне на него уже оформили все документы! Убирайтесь, пока я не приказал выбросить вас вон!

— Попробуйте, — спокойно предложил Клод, хотя его разозлили и слова, и тон, которым они были сказаны. — Согласно кодексу я имею право пустить в ход магию. Замок при этом уцелеет, а вот вы — вряд ли.

— В замке находится маг графа Бекета, пусть он с вами и разбирается! — разозлился дворянин. — Не хотите убраться по–хорошему, пусть будет по–плохому!

Он развернулся и ушел в замок, с силой хлопнув дверью. Клод спешился, отдал повод своего коня Эвальду и достал из сумки нужную грамоту, заодно прицепив к одежде знак с собакой. Долго ему ждать не пришлось: не прошло и нескольких минут, как из той же двери вышел маг, за которым следовали трое вооруженных до зубов мужчин.

— Вы претендуете на этот замок? — спросил он Клода.

— Не я, — ответил он. — Хозяйка этого замка — это графиня Хельга Альтгард!

После этих слов на них уставились стволы пистолей сопровождавших мага головорезов.

— Приструните своих псов! — сказал юноша, протягивая магу грамоту. — И прочитайте вот это. Надеюсь, подписей императора и вашего графа вам достаточно? Не хотелось бы вас всех здесь жечь.

— Уберите оружие! — сказал маг, прочитав грамоту. — Все правильно, хотя вы меня этой бумагой удивили. Торик, скажи барону, что ему и его людям нужно срочно покинуть замок. Произошла ошибка, но ее наверняка исправят в столице, и он без замка не останется. А вам, господин, нужно следить за своими словами и за тем, кому вы угрожаете, иначе наживете неприятности.