Неправильный лекарь. Том 1

Глава 8

Семейная усадьба на берегу Малой Невки — это предел моих мечтаний, до которого я до этого даже и додуматься был не в состоянии. Перед домом раскинулся большой парк, прямо к дому подходил рукав от реки, то ли старица, то ли специально вырытый канал, но сейчас его происхождение не имеет большого значения, это просто очень красиво и эффектно. Я поневоле залюбовался желтеющими деревьями, садовыми дорожками, аккуратно стриженым кустарником. Перед тем, как войти в желанный дом, решил немного пройти прогуляться. Идиллию немного нарушал пакет с новым пальто в руке, лучше бы там был свежий батон, чтобы было чем уточек покормить. Да, слышал, что хлебом их кормить нельзя, но, несмотря на то, что все их так кормят, уток от этого в городских водоёмах что-то не убавлялось, а наоборот.

Выяснилось, что не зря я решил пройтись. Вдалеке, возле одной из скамеек, заметил девушку с пышной копной каштановых волос перед мольбертом. Какая прелесть, моя сестричка ещё и пейзажи рисует! Я подошёл потихоньку, чтобы исподволь понаблюдать за процессом. Сам всегда мечтал вот так выпереться в красивое место и наплевав на время и житейскую суету мазок за мазком кистью и мастихином наносить осеннее настроение на грунтованный холст или просто кусок картона. Меня выдала громко хрустнувшая каменная крошка, попавшая под подошву, Катя резко обернулась.

— Ой, братишка, привет! — она бросила палитру и кисти на мольберт и бросилась на меня с объятиями. Потом чуть отпрянула и внимательно осмотрела, лицо быстро стало серьёзным. — Выглядишь отлично, а как самочувствие? Ты хоть что-то вспомнил?

— Да, есть немного, — улыбнулся я, — Вот твоего белого медвежонка узнаю даже если придётся выбирать из десяти.

— Уже неплохо, — снова заулыбалась она. — Ну ничего, я тебе живо всё напомню. Поможешь мне тогда? Я уже собиралась заканчивать на сегодня. Ой, а что у тебя в пакете? Наши любимые рогалики с курагой, я надеюсь?

— К сожалению, нет, чисто случайно купил себе новое пальто, — хмыкнул я.

— Ты? Купил себе пальто? — по взгляду исподлобья было понятно, она явно ожидала, что я шучу.

— Я же говорю, чисто случайно.

— Неважно, это уже прорыв, — сказала она, заглядывая в пакет и запуская туда руку, проверив предварительно, что на ней нет краски. — Раньше тебя в магазин за новыми вещами надо было силком тянуть, как влезешь в одно, так и ходишь, пока не сносишь совсем.

— По содержимому моего шкафа в рабочем кабинете такого не скажешь, — возразил я, а сам подумал, как много общего в итоге у меня с бывшим Сашей. Я тоже найду любимую вещь и не снимаю до последнего. Теперь придётся меняться. В статусе сына графа, да ещё и лекаря, работающего в его клинике, я должен соответствовать образу.

— Конечно не скажешь, а всё благодаря кому? — Катя вопросительно посмотрела на меня, ожидая ответа.

— Благодаря тебе, — кивнул я и ласково потрепал её пышную причёску.

— Вот именно, я могу перечислить всё, что там находится и в каком порядке висит, если ты только специально сегодня не менял местами.

— Заняться мне больше нечем, — фыркнул я.

— А кто тебя знает, — хихикнула она. — Ну давай, показывай пальто, завтра менять пойдём.

Когда я снял своё пальто и надел новое, Катя так выкатила глаза, что я начал за неё переживать.

— Что-то не так? — спросил я. Наверно всё-таки не угадал покрой или цветовая гамма не в моде, хотя я сегодня встречал что-то подобное на Невском проспекте.

— Ты впервые в жизни сам купил пальто, да такое, что мне сказать даже нечего! — радостно воскликнула сестрёнка. — Кроме как «вот это да»! Это офигительное пальто!

— Ну слава Богу, а я переживал, что тебе не понравится, — подхватил я тему, словно ничего не произошло и не было амнезии.

Мы ещё немного пообсуждали моду, кривую ножку мольберта, наглых уток и это было прекрасно. Я уже начинал реально чувствовать себя, как дома. Эмоции говорили мне, что так и есть. Внутреннее ощущение возвращения домой, в родные пенаты. Осталось только вспомнить, как в эти пенаты войти, но тут оказалось не сложно. Катя бежала впереди, продолжая мне рассказывать всякие бесполезные новости, а я с упоением слушал и шёл за ней со сложенным мольбертом и пакетом в руках, стараясь не отставать.

— Ноги обтереть не забудьте, господа хорошие, а то ишь распалились! — недовольно пробурчала невысокая пожилая женщина с седым пучком на голове и в переднике служанки, встречавшая нас на входе. — Полы только помыла!

— Так и сделаем, Маргарита, не ругайся! — парировал я, сам не заметив уже, как вспомнил о ней много мелких деталей, в частности сварливый характер и патологическую любовь к чистоте.

Другие господа такую прислугу давно бы выгнали за неуважение и не соблюдение субординации и правил этикета, но Маргарите это не грозило. Она была прислугой в семье Склифосовских ещё когда мой отец без пустышки засыпать не хотел, то есть с её юного возраста. А ещё она отличалась высокой трудоспособностью и чуть ли не патологической дотошностью при выполнении самых разных работ по дому. Если я не ошибаюсь, она владеет какой-то бытовой магией, которая помогает в этих вещах.

Я весело посмотрел в её серьёзные, выглядывающие из-под сдвинутых бровей глаза, тщательно вытер подошвы туфлей о брошенную ей на пол тряпку и только потом прошёл дальше, и начал снимать пальто, которое тут же подхватила Маргарита и повесила в шкаф. Так же быстро разоблачили и Катю. Мольберт быстро занял своё место на полке большого встроенного шкафа, а новое пальто быстро перекочевало из пакета на вешалку. Всё произошло так быстро и красиво, что хотелось аплодировать. Жаль не снял это на видео, чтобы посмотреть потом в замедленном режиме. Я почти уверен, что смог бы разглядеть движения флюидов бытовой магии, видел такое в кино.

— Руки мойте и идите в столовую, давно обедать пора, а они всё ходют и ходют непонятно где! — также сердито и недовольно пробурчала Маргарита, а мне от этого стало ещё приятнее и уютнее, теперь сложилось полное ощущение присутствия дома. — Хоть отогреетесь, а то шляетесь там по этим ветрам, даже шарф не надеваете, здоровье не бережёте совсем! И как вы собираетесь до старости дожить?

Катя удручённо покачала головой, демонстративно повесила руки плетьми, сгорбилась, наклонила голову и пошла следом за служанкой. Я еле сдержался, чтобы не заржать над этой клоунадой. Потом чёт подумал и заржал, вызвав недовольный взгляд через плечо со стороны Маргариты. Бабка горестно вздохнула, словно только что похоронила любимого кота и уверенно засеменила дальше.

Настя, наша кухарка, девка молодая, да бойкая, уже начинала накрывать на стол. Небольшая полнота нисколько не портила вполне симпатичной внешности и ни в коем разе не мешала носиться с тарелками в руках, как заведённая. На беспрестанное ворчание Маргариты она уже научилась не обращать внимания, просто уверенно делала своё дело. На столе появилась расписанная под Гжель фарфоровая супница, из которой она разлила по тарелкам густой ароматный борщ. На столе уже стояло блюдо с горкой свежеиспечённых пампушек с чесноком. Самая лучшая еда на обед, обожаю борщ. Да ещё когда он такой густой, что воткнутая в кастрюлю поварёшка не падает, а медленно склоняется к бортику. И кусочки говядины настолько хорошо проварены, что рассыпаются и тают во рту. На второе была свиная отбивная и жареная до хрустящей корочки картошечка с грибочками, вообще самое то.

— Ну что, братец, — спросила довольная и сытая Катя, промакивая губы белой салфеткой, — пойдём погуляем по набережной?

— Какое гулять? — тут же вмешалась словно выросшая из-под земли Маргарита. Я даже не понял, когда она появилась, выходила ведь из столовой. — Вон перед камином посидите, ножки погрейте, да чаю с бараночками. А то только борщом согрелись и опять под ветра студёные собрались!

— Рит, прекрати, ну не холодно же на улице! — взмолилась Катя, сделав скорбное личико. — И ветра почти нет.

— Чаю попьёте и идите на все четыре стороны, мёрзните! — недовольно буркнула старуха. — Пантелеймон камин уже растопил, Настя чай и выпечку принесла, шуруйте, я вам сейчас пледики принесу, ножки накроете, как только они от камина согреются.

— Спасибо, Маргарита, ваша забота о нас бесценна! — торжественно и с серьёзным видом провозгласил я, на что получил от неё охреневший взгляд.

Она хотела что-то сказать, но сжала губы и скрылась в неизвестном направлении. Вот и ладненько, зато бурчание прекратилось.

В каминном зале хозяйничал Пантелеймон, наш слуга. Судя по выправке бывший военный, он всё делал грациозными чётко выверенными движениями, в то же время сохраняя при этом идеальную осанку, словно лом проглотил. Седые волосы аккуратно уложены, похоже, что с применением бриолина. Аккуратно стриженные бакенбарды были единственной растительностью на лице, остальное гладко выбрито. От старания при укладывании последних поленьев в камин он выпячивал нижнюю губу. Воспоминания подсказали, что он всегда так делает, когда чем-то увлечён или задумается. Оставшись довольным результатами своих стараний, он чеканным шагом удалился, как почётный караульный покидает пост у вечного огня.

Мы с Катей удобно расположились в придвинутых на благоразумное расстояние к камину креслах, между нами стоял столик с чаем и разными вкусняшками. Я попросил сестрёнку продолжить рассказывать обо всём, что в голову придёт, без особой темы, просто всё подряд, чем она охотно занялась. Она всё говорила и говорила о разном, в моём мозгу проявлялись всё новые картинки и образы из прошлого Александра Петровича и его семьи. Теперь уже моей. Так и не заметил, как уснул, откинувшись на спинку кресла. Проснулся от того, что Маргарита решила поправить на мне плед, ворчливо оправдывая это тем, что я могу замёрзнуть, так как камин уже прогорел.

— Как прогорел? — я резко отпрянул от обнимавшей меня мягкой спинки кресла.

Кати на соседнем кресле уже не было, Маргарита ещё что-то пробурчала по поводу того, что я молодой да резкий и тоже ушла. На улице уже вечерело. Ну и ладно, зато хорошо отдохнул, теперь можно и пойти прогуляться. Под чутким контролем Маргариты намотал на шею шарф, надел шляпу и наконец вышел на свежий воздух.

После общения перед камином окружающий мир стал немного другим, более родным, привычным. Целая плеяда тёплых воспоминаний, вызванных Катиными рассказами, благотворно сказалась на общем настроении и представлениях об окружающем. Пожалуй, не хуже сеанса в кабинете Корсакова. Надо будет продолжить такие процедуры. Но и от Корсакова я не откажусь, очень надеюсь, что он сможет помочь заново пробудить уснувший дар, для меня сейчас это имеет первостепенную важность. А что насчёт амулета, ну его на хрен, я его не надену, как бы старательно ни втирал Боткин информацию о его жизненной для меня необходимости.

Виктору Сергеевичу я пока что верю намного больше, он работает в нашей клинике уже много лет и отец его уважает. Несмотря на слабый дар старик умудряется делать вещи, недоступные другим лекарям. Взять те же хирургические вмешательства, правда я пока не знаю, в каком объёме он ими владеет. Почему-то сомневаюсь, что ему приходилось делать такие же большие операции, какие я выполнял чуть ли не на каждом дежурстве. Короче, старик сказал держаться от амулета подальше, и я ему верю, так и сделаю. А Андрею скажу при встрече, что так и не нашёл.

Катю я обнаружил сидящей на лавочке в парке, на берегу рукава Малой Невки. Впервые в этом мире я видел, как кто-то грызёт семечки и беззаботно выплёвывает шелуху в опавшую листву. Солнце уже частично скрылось за крышами домов, начиная погружать парк в сумерки, подсвечивая выложенные тротуарной плиткой дорожки отраженным отсветом от оранжевых облаков.

— Поделись семками, — сказал я, плюхнувшись на скамейку рядом с сестрой и требовательно подставил руку.

— Хм, ты ж не любишь, — удивилась она. — Говоришь всегда, мол плебейское занятие для базарной площади.

— Взгляды изменились, делись кому говорят! — моё наигранное требовательное выражение лица сыграло, как надо. Она рассмеялась и отсыпала семечек мне в ладонь. — Я быстро заснул?

— На мой взгляд ты слишком долго держался, раньше отрубался гораздо быстрее, — хмыкнула Катя. — Мне даже показалось, что тебе интересно было слушать мою болтовню, а раньше просил чисто в качестве колыбельной.

— Мне было очень интересно тебя послушать, Кать, — уверил я, просто борщ подкосил, а чай сделал контрольный в голову.

— Что чай сделал? — недоумённо распахнула она свои карие глазки. Они у неё были мамины, а мне достались серые от отца.

— Забей, всплыло откуда-то, сам не знаю. Когда можно будет повторить сеанс?

— Сегодня, к сожалению, вряд ли, если только ближе ко сну. Скоро уйду, мы с подружками взяли билеты в Мариинку на спектакль.

— Лишнего нет? — спросил я с надеждой. В прошлой жизни туда всё мечтал попасть, да не судьба.

— Ты хочешь пойти в театр? — теперь она удивилась уже не на шутку. — Я тебе сколько раз предлагала, а ты всё время соскакивал в последний момент и с этим своим Боткиным и его друзьями в «Медведя» ехали кутить.

— В другой раз рассчитывай и на меня тоже, хорошо? — спокойно сказал я, игнорируя её слова. — Надеюсь я вам с подружками не помешаю.

— Температуры нет вроде, — пробормотала сестрёнка, прижав ладонь к моему лбу. — А такое говоришь. Ладно, я на следующую премьеру раздобуду два билета в партер, а лучше в ложу, и мы с тобой сходим вдвоём. Только учти, если ты опять в последний момент с Боткиным в ресторан прямо с крыльца укатишь, я с тобой больше не разговариваю!

— Не переживай, этого не произойдёт, — уверил я её.

— Ну, смотри у меня, — пригрозила она пальчиком. — Я предупредила, пожалеешь. Ну а теперь мне точно пора, пока, братец, до вечера.

Катя чмокнула меня в щёку и ускакала собираться. Часть семечек, что у меня оставалась, я отдал голубям, прошёлся по небольшому кругу по парку, пересекая рукав Малой Невки сначала по одному мостику, потом по-другому. Ветра не было, гулять и дышать свежим осенним воздухом — одно удовольствие. Я даже размотал шарф, открыв шею. И пофиг, что там скажет Маргарита по этому поводу. Солнце уже почти село и начали зажигаться фонари, а мне давно пора разобраться со своей комнатой, куда я и направился.

Всплывшие в памяти картинки подсказывали, что моя комната находится на втором этаже, с главной лестницы направо. Тут ждал небольшой сюрприз, спальня была достаточно просторной и являлась заодно и рабочим кабинетом. Вроде бы дом большой, можно было бы сделать отдельно. Рабочее пространство было слева, где сходятся воедино два панорамных окна, выходящих на запад и север. Через окно, смотрящее на запад, сквозь редеющие кроны деревьев пробивались последние лучики заходящего солнца. Выключатель слева от двери включал отдельно или две люстры на потолке, или несколько стилизованных под старину бра на стенах. Я выбрал в итоге второй вариант, так и света достаточно и создаётся уютная атмосфера. Справа находилась спальная зона, она была значительно меньше по ширине за счет санузла и небольшой гардеробной, в последней было явно многовато одежды для человека, не любящего её часто менять. Старания Кати, насколько я понимаю.

Итак, приступим к осмотру сначала рабочей зоны, самое интересное должно быть именно здесь. Полки шкафа были заполнены книгами разных форматов, изящности оформления и потрёпанности обложки. Надо будет заняться и упорядочить всё это, я так не люблю. Не до фанатично идеального порядка конечно, аутизм это не моё, но книги точно любят порядок. Знакомиться с содержимым прямо сейчас бесполезно, понадобятся годы, чтобы всё это прочитать от корки до корки, надо хотя бы быстро пролистнуть, могут ведь там быть какие-то секретики.

Я с удовольствием плюхнулся в комфортное кожаное офисное кресло на колёсиках, крутанулся вокруг себя, как ребёнок, потом открыл верхний ящик стола. Поверх вороха беспорядочно разбросанных исписанных и разрисованных листов бумаги лежал интересного вида блокнот, возможно ежедневник. Почему решил, что интересный? Черная кожаная обложка с тиснёным и витиевато прилепленным рисунком из кожи. Эдакий вариант некрономикон из фильма про мертвецов, только картинка в итоге менее ужасная.

Странный блокнот искусной ручной работы одновременно и притягивал, и отталкивал от себя. Эти оба чувства были настолько яркими, почти осязаемыми, что я понял, всё это исходит именно от этого блокнота. Но разве возможно удержаться и не открыть эту штуковину? Я для начала погладил вычурную обложку, на ощупь она была мягкой, приятной, даже казалась тёплой. Лишь небольшое покалывание, как от статического электричества, но это вполне терпимо.

Наконец решился и положил блокнот на стол. Он оказался достаточно увесистым для обычного ежедневника. Надеюсь листы сделаны не из человеческой кожи. На первом форзаце нашлась печать владельца. Не вызывало никаких сомнений, что это вензеля Андрея Боткина. Ладно, Андрюша, друг ситный, посмотрим, что ты мне тут подсунул. Вполне возможно здесь кроются если и не основные, то очень важные секреты. Так что не мочим портки, а открываем дальше.

Если я правильно понял, листая жёсткие плотные страницы, здесь собраны все артефакты и амулеты, изготавливаемые в кустарных условиях и продаваемые на теневом рынке. Вот ведь люди увлечённые, мало того, что, рискуя свободой и жизнью они это изготавливают, так ещё и каталог своей продукции делают в таком интересном виде для привлечения новых клиентов. Несчастных дураков, которые по большей своей массе не соображают, что делают, считая это единственным способом достижения могущества.

Когда я перевернул очередную страницу, на меня нахлынула такая волна непонятных ощущений, что я невольно оттолкнулся руками от стола, а кресло вместо того, чтобы откатиться, опрокинулось назад. От удара головой об пол спасли сгибательный рефлекс и подголовник.