Неправильный лекарь. Том 1

Глава 11

Я слегка опешил от вопроса отца. Как, интересно, я должен был это увидеть? Глазами? Или приложив ладонь, как сканер? В прошлой жизни я предложил бы сделать томографию, чтобы увидеть повреждения на лёгком заодно или хотя бы рентген на худой конец, но здесь этого нет. Этот мир в таких аппаратах просто не нуждается. А как они это делают — понятия не имею. Отец увидел, как я оторопел, вздохнул, подошёл к пациенту и положил ладонь на место перелома, подтвердив мою вторую догадку.

— Я теперь точно знаю, где находятся линии переломов и куда надо воздействовать магией, чтобы они срослись. Теперь попробуй ты.

Я положил свою ладонь на то же место, где лежала ладонь отца. Ах ты ж хитрец! Снова экзамен! Переломы находились чуть в стороне и, чтобы их обнаружить, мне не потребовалось использование пока неизведанных магических способностей. Я с важным видом точно ткнул пальцем в каждый из них.

— Ладно, — одобрительно кивнул отец и улыбнулся одними уголками рта. — А теперь попробуй срастить хотя бы один.

Очень смешно. Никогда ещё не слышал, чтобы грелка настолько ускоряла процесс регенерации. Но, не попробовав, не узнаешь. Я же должен попробовать, правильно? Положил центр правой ладони на место перелома шестого ребра, закрыл глаза и сосредоточился. Теперь надо ощутить то, во что я никогда раньше не поверил бы — потоки магической энергии, а потом направить их область перелома через ладонь.

Таким образом я пыжился минут пять или семь. Возможно дольше. Со лба градом тёк пот, мокрая рубашка прилипла к телу. Слышал шёпот отца и как санитарка открывает окно. Меня никто не трогал и не останавливал. Видимо ждали, пока я сдамся сам. Им не ведомо выражение «партизаны не сдаются». Когда я понял, что ещё немного и я от натуги упаду в обморок, решил капитулировать. Просто убрал ладонь и сделал пару шагов назад, часто дыша. Потом встретился взглядом с отцом.

— Ну, давай посмотрим, — пробормотал он и положил на пациента свою ладонь. — М-да. Перелом никуда не делся. Но некоторые едва уловимые изменения всё-таки есть. Прекратилось кровотечение, хотя оно к этому моменту уже было незначительным, но при этом немного усилился кровоток, который должен был это кровотечение поддержать. Если эту процедуру делать ежедневно, то перелом срастётся в два раза быстрее, чем если его просто оставить в покое. Только наша задача — срастить кость сразу. Попробуй ещё раз. Или сильно устал? Что-то ты бледный.

Ха, он заметил, что я бледный. Какая наблюдательность. Усилился кровоток в области перелома вполне закономерно, я же использовал грелку по сути, но вот почему тогда прекратилось кровотечение? Отсюда вывод — значит функционалом тепловой процедуры мои возможности не ограничиваются. Уже хорошо, во время хирургических вмешательств рука будет вместо коагулятора.

Я вдохнул побольше воздуха и приложил ладонь к перелому. Делал то же самое, но с наибольшим усердием. Тёмные круги перед глазами я не сразу заметил, так как работал зажмурившись. Когда меня шатнуло в сторону, а ноги стали ватными, я понял, что пора прекращать, пока не растянулся на полу. Тяжело дыша я отпрянул назад и поискал глазами табуретку, чтобы присесть. Санитарка поняла меня без слов и поставила табуретку возле стены и помогла до неё дойти.

Отец покачал головой, оценив моё плачевное состояние и пошёл проверять. Результат оказался даже чуть хуже предыдущего, но главное то, что он был! Дальнейшим сращением переломов отец занялся сам, дав мне время на отдых. Подошедший к этому времени из любопытства Виктор Сергеевич любезно отдал мне свой кофе, очень кстати.

Отец закончил с рёбрами и обернулся на меня, чтобы убедиться, что я пришёл в норму.

— Лодыжку сделаешь? — спросил он.

— Там нужна открытая репозиция, могу сделать.

— На хрена открытая? — удивился он. — Её можно вправить даже просто за счёт грубой физической силы!

— Можно — кивнул я. — Заодно повредив заднебольшеберцовую артерию, скорее всего и вены, а потом будем бороться с кровотечением, чтобы жизнь мёдом не казалась.

— Хорошо, почти убедил, делай открытую. — развёл он руками. Явно недоволен моим решением, хотя и контраргументов привести не соизволил. — Клавдия Степановна, доставайте инструменты, Александр Петрович блеснуть хочет, какие у него ручки золотые.

Медсестра вздохнула и неохотно пошла к стеклянному шкафу, где лежали биксы с инструментами. Несмотря на откровенное нежелание в этом участвовать, она делала всё довольно шустро. Скорее из-за уважения к боссу. Через пять минут уже можно было приступать.

Я не буду углубляться в подробное описание проводимых мной действий. Когда отломок занял своё прежнее место, не повредив описанные выше сосуды, я попробовал поупражняться в остановке кровотечения. Те же самые действия, что и при попытке зарастить сломанное ребро. Это у меня неплохо получилось, но ни малейших признаков срастания кости или мягких тканей так и не наблюдалось. Я уже собирался по привычке наложить швы, но отец отстранил меня и взялся закончить сам. А я вымыл руки и снова плюхнулся на табурет.

Самочувствие на уровне выжатого лимона, не помогло даже то, что Виктор Сергеевич принёс мне ещё кофе. Я словно всю ночь простоял в операционной. Как в ту самую ночь, которая в моей прошлой жизни оказалась последней. Почему так получилось, я теперь никогда не узнаю. Больше всего на свете сейчас хотелось пойти в кабинет, дрёпнуться на диван и провалиться в глубокий сон.

— Всё, можете забирать, — сказал отец, когда на голеностопе вместо раны красовался свежий рубец.

— А таз? — напомнил я ему.

— Какой ещё таз? — возмутился он, глядя на меня исподлобья. Снова проверяет? Или правда забыл о чём я говорил?

— У него боли в паху и ногу поднять не может. Скорее всего есть перелом лонной или подвздошной кости.

— Думаешь? — удивился он. Выходит, пропустил мои слова мимо ушей. Ну вот тебе тогда и ответочка за твои экзамены, можешь начинать чувствовать себя неловко от того, что я выяснил о пациенте больше тебя. — Да, на самом деле. Хорошо, что без смещения.

На последнюю манипуляцию у него ушло ещё минут десять. Когда закончил, он сам уже был в состоянии близком к моему.

— Вот теперь точно всё, — ослабевшим голосом произнёс отец и вытер со лба обильно проступившую испарину. — Забирайте пациента и везите в четвёртую палату до завтра под наблюдение.

Корсаков лёгким движением руки привёл пациента в ясное сознание и еле смог удержать, чтобы тот не вскочил со стола самостоятельно.

— Пока не надо вставать, любезный, — гипнотическим голосом произнёс мастер души. — Это может плохо сказаться на процессе выздоровления.

Строитель послушно улёгся обратно, потом под чутким руководством медсестры и санитарки перебрался на каталку и его увезли.

— Ну. что могу сказать, сын, я ожидал худшего. Какие-то следы дара у тебя всё-таки остались, как у первокурсника в самом начале обучения. Будем работать. Чем больше практики, тем ближе результат. А сейчас предлагаю разойтись по кабинетам и отдохнуть. Как восстановишься, звони, я буду у себя.

Я достаточно пришёл в себя, чтобы не пошатываться, и потопал в свой кабинет. Надо было бы лечь на диван, а я сел поудобнее с книгой в руке. Хватило меня минут на пять, не больше, потом вырубился.

После обеда, который отец организовал у себя в кабинете, мы немного поболтали о том, как вести себя на заседании коллегии. Отец пообещал всеми силами отстаивать мои интересы, чтобы с меня не сняли статус лекаря. Шанс небольшой, но надежда умирает последней. В противном случае меня отправят на повторное обучение, а это ещё несколько потерянных лет жизни, чего очень не хотелось. Именно поэтому надо хвататься за любую возможность получения испытательного срока, это всего лишь месяц, иногда дольше, но не несколько лет. Я готов был выгрызать своё право зубами, о чём и сказал отцу, но он посоветовал мне лишь корректно отвечать на вопросы и забить куда подальше любую самодеятельность.

Наш разговор прервали, привезли нового пациента, появилась новая возможность испытать свой слабый дар, чем я и занялся снова под руководством отца и при поддержке Виктора Сергеевича.

Когда всё закончилось, я снова отправился на сеанс к Корсакову. Я уже настолько вымотался, что забыл про наш с ним договор. Перед тем, как приступить к процедуре, он обратил внимание на мой потрёпанный вид и для начала напоил крепким чаем и заставил съесть пару пирожных. Мне сначала кусок в горло не лез, а потом вошёл во вкус и с большим удовольствием запихнул в себя ещё одно. Вот теперь можно начинать.

С набитой непонятными обрывками информации головой я отправился домой. С меня на сегодня хватит. Начал уже задумываться, стоит ли вообще продолжать этим заниматься. Отложу это решение до завтра, не горит.

Вышел из такси за пару кварталов от дома, чтобы прогуляться, и только потом понял, что сотворил глупость. Гораздо полезнее было бы походить по парку перед домом, выйти на берег Малой Невки, посидеть там на лавочке, любуясь ярко раскрашенными вечерним солнцем домами на том берегу, отражающимися в ряби на воде. Впрочем, сидя на лавочке я скорее всего быстро засну, поэтому ограничусь просто ходьбой. Погода благоволила.

После ужина, когда желудок наполнился вкусняшками от Настюхи, больше всего хотелось сразу отправиться спать, но как только я вошёл в кабинет, взял в руки прилюбившийся учебник, как позвонил Андрей. Понятно, новый виток разворота событий, я в этом просто уверен, отдохнуть не получится.

— Эй, как успехи, ученик, продвинулся хоть чуть? — бодро спросил он, заставив меня завидовать его неукротимой энергии.

— Да так, крохи, но небольшой результат уже есть, — пробубнил я, усаживаясь на диван с чётким пониманием, что скоро придётся с него вставать. Или послать его нафиг, выключить телефон и залезть под одеяло?

— Что-то мне не нравится твоё состояние, — констатировал он. — Предлагаю покататься на катере и выпить игристого. Возражения не принимаются, пришлю за тобой машину, выходи на улицу через двадцать минут. И не пытайся увиливать!

Сказав это, он положил трубку. У меня ещё была возможность забить на его предложение, выключить телефон и по-человечески выспаться. Но что-то внутри тянуло пятую точку на приключения, и я встал, оделся и вышел на улицу, сопровождаемый особенно интенсивным бурчанием Маргариты. Пантелеймон лишь покачал головой, слушая её тирады и ушёл заниматься камином, перед которым после тяжёлого рабочего дня задремала моя мать. Я уверенно направился в сторону калитки. Новая встреча — новая полезная информация, новые впечатления, а может и ещё что-то полезное. Что насчёт сна, как говорил один из первых начальников, когда предлагал пойти в баню всей бригадой после сложного дежурства, «в гробу выспитесь, а жизнь прожить надо».

Машина, присланная Андреем, остановилась перед воротами, когда мне уже надоело ждать. Сам виноват, вышел из дома слишком рано. Большой роскошный катер был пришвартован у набережной Императора Петра, недалеко от Троицкого моста. На верхней палубе уже была накрыта поляна, за столом сидели всё те же, с кем мы были в ресторане вчера вечером. Вполне ожиданно, они хотят знать результат эксперимента. Приятно почувствовать себя подопытной крысой, но именно сейчас я об этом нисколечко не жалею. Если бы не этот простенький артефакт, у меня не начал бы просыпаться дар.

Стоило мне занять своё место за столом, как катер стартанул в направлении Финского залива. Сильный ветер угрожал сдуть закуски со стола, тогда Андрей дёрнул за рычажок и пришедшие в движение хромированные трубы натянули прозрачный защитный полог, превращая открытую палубу в уютную каюту.

— Ну, как прошёл первый день с амулетом? — первым поинтересовался Николай. — Что-то начало получаться?

— Да, но совсем чуть-чуть, — ответил я и поймал вилкой кусок ананаса, отправляя его в рот.

— Лучше, чем вчера?

— Да, — сказал я после недолгих раздумий. — Но есть один момент, когда я снял амулет, весь эффект сразу пропал.

— Ну естественно! — всплеснул руками Николай, едва не уронив свой портфель. — А на кой-ляд ты его снимал?

— Боялся сначала, что его засекут. Но потом решил рискнуть и снова надел.

— Засекли? — он снова двумя руками прижал к себе портфель и косился на бутылку шампанского. Чтобы взять её, придётся одну руку убрать с драгоценной ноши. Желание выпить всё же победило.

— Нет, не засекли, — ответил я.

— Вот и не снимай больше, так быстро он не сработает.

— Может хочешь более быстрого подъёма, Александр? — вкрадчиво спросил Тимофей, глядя на меня слегка прищуренными глазами и заставляя чувствовать себя неуютно под оценивающим взглядом.

— Что ты имеешь ввиду? — напрягся я.

— Вспомни, куда ты дел амулет, — тихо, но с нажимом сказал он.

— Который мне дал Андрей? — решил я повалять дурака.

— Ненавижу идиотские вопросы, — прошипел Тимофей. — Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю.

— Да не приставай ты к нему, Тимоха, — вновь вмешался Андрей. Как постоянный спонсор всех гулянок, он имел свой вес и к нему все прислушивались. Возможно, дело не только в этом. — Давайте лучше выпьем игристого и повеселимся! У нас сегодня праздник, наш друг на пути к возвращению к нормальной жизни, так выпьем же за него! Ура-а-а-а-а!

Тимофей, как и остальные, взял из фиксированного к столу ведёрка со льдом свою бутылку, наливать во время речной прогулки вино в фужеры — бесполезная затея. Отхлебнув, Проскурин ещё раз смерил меня хищным взглядом, потом отвернулся и больше не обращал внимания. Мне кажется, ему это стоило усилий, но праздником руководил Андрей, а я старательно делал вид, что активно участвую в распитии, но в мой желудок попало совсем немного. И даже не потому, что я ярый борец с алкоголизмом. Просто оставаясь самым трезвым, я держал ситуацию под контролем. И, как мне показалось, я начинал понимать, что происходит.

Когда мы вернулись после двухчасовой прогулки по заливу, воды которого сегодня были относительно спокойны и позволили нам насладиться видами города с моря, Тимофей снова обратился ко мне.

— Найди амулет, это важно для тебя. Как найдёшь, сразу дай знать. Я жду. Если сам не справишься, я могу помочь.

По выражению его лица сложно было понять, это угроза или дружеское предложение. С этим же выражением лица он и кусок осетрины Антону вчера предлагал, вряд ли это можно было трактовать, как угрозу. Он не стал ждать моего ответа, а развернулся и ушёл с пристани пешком вдоль по набережной в сторону Малой Невки. Странно, Андрей же пообещал всех развести по домам. Просто решил прогуляться и успокоить нервы? Бред, нервы у него стальные. Стоило ему отойти метров двести, как рядом с ним остановилась большая дорогая машина, даже круче, чем лимузин, на котором меня вчера забрали от дома. Проскурин забрался внутрь, закрыл дверь и автомобиль повернул на Петербургскую набережную. Пока все усаживались в лимузин, я ещё раз глянул в ту сторону и увидел эту довольно приметную машину на Пироговской набережной, потом на Литейном мосту. Даже не знаю, зачем мне это было нужно.

Дома все уже спали, хотя было не особо поздно. Я чувствовал себя абсолютно трезвым, хотя запах вполне мог присутствовать. Было бы неприятно, если отец встретился по пути, подумает, что я слишком легкомысленно отношусь к серьёзности ситуации.

Спать пока не хотелось, несмотря на дикую усталость, сказалось нервное напряжение, которое я испытывал под взглядом Проскурина. Даже не знаю, зачем я всё принимаю так близко к сердцу, Андрей полностью владеет ситуацией, а он мой друг. Так что по идее надо расслабиться и спокойно жить дальше, занимаясь насущными проблемами. Возвращением дара, например, адаптацией к жизни в новом мире. Правда последняя задача мне давалась довольно легко, я достаточно быстро начал чувствовать себя «в своей тарелке», просто пока не хватало в голове информации о мире, в котором я живу и о людях, которые меня окружают.

Я договаривался о помощи со стороны Виктора Сергеевича, в смысле дяди Вити, но с тех пор так с ним по нормальному и не пообщался. Надо рассказать ему про второй амулет. А может Проскурин и прав? Надо попробовать нацепить его на себя? Нет, это точно не безопасно, возможно именно он послужил источником моих проблем. Или главная проблема в том, золотом, который нашёл дядя Витя под столом? Вполне возможно. Только пробовать эти варианты на себе лучше пока не стоит.

Почитаю лучше книгу, чем мучить себя этими размышлениями. от этого точно вреда не будет. Чтобы не уснуть до утра сидя в кресле, я разделся и забрался под одеяло, оставив включенным только бра в изголовье. Засну, если что, в постели, зато точно высплюсь. Учебник для перваков мне всё больше казался увлекательным чтивом. Неплохо описаны азы управления внутренними потоками силы, поймёт не только первокурсник, а даже школьник. По пути испробовал всё это применять на деле. Я даже научился за какие-то десять минут их чувствовать. Не так, как хотелось бы, но направлять поток в ладонь и согревать левое запястье получалось легче, чем сегодня днём. Неплохой прогресс, проверим завтра в деле. Несколько повторных попыток добили меня окончательно. Хватит, будет день — будет пища. Будут и новые испытания. Я отложил книгу в сторону, выключил бра и быстро заснул.