Неправильный лекарь. Том 1

Глава 18

Когда я вынес с ноги главаря, в сторону моей головы по широкой дуге полетели два куска арматуры. Единственное правильное решение — пригнуться и сделать шаг вперёд, увернуться от обоих по-другому сложно. По пути зарядил под дых кулаком сиплому, сделав шаг повернулся ко второму, а тот уже обезоружен. Дядя Витя врезал ему тростью по запястью и кусок арматуры полетел на брусчатку. Потерявший орудие схватился за руку, которая скорее всего была сломана. Мне осталось только как следует врезать сиплому по шее, чтобы он окончательно угомонился. Драка закончилась меньше, чем за минуту.

Кабан начал приходить в себя и собирался встать, но я ему не дал, припечатав ногой к тротуару.

— Ну что, гнида, — обратился я к продолжающему рыпаться бугаю, довольно улыбаясь. — Кто тебя подослал?

— Да пошёл ты в задницу, мажор-рик! — рыкнул он, сбивая со своей груди мою ногу. — Ты ещё пожалеешь!

— Неправильный ответ, — сказал я, добавив ему от души по рёбрам для большей убедительности. — Кто тебя нанял? Говори и я от тебя отстану. Может даже денег дам за информацию.

— Да пошёл ты! — повторил бугай, пытаясь привстать и ударить меня кулаком в причинное место.

Я перехватил его руку на лету и взял кисть на болевой, постепенно усиливая нажим. Здоровяк начал верещать, как попавшая в капкан лиса, вовсе не как кабан. Его подручные получили ещё по паре ударов тростью и быстро смотались, оставив своего вожака на растерзание.

— Говори и я отпущу, — в последний раз предложил я, не особо желая ломать ему руку. Ещё и самому потом лечить придётся.

— Да этот очкар-рик лысый из больнички, — попыхтел он, перестав верещать, я немного ослабил нажим. — Сказал, что вы хотите закр-рыть их шар-рагу.

— Ага, понятно теперь, — кивнул я и ещё немного ослабил хватку, но не настолько, чтобы он расслабился. — Ты его родственник что ли?

— Не, я у него лечился, он не бр-резгует помогать нашей бр-патве, как делают др-ругие, — ответил Кабан, продолжая кряхтеть и стараться подогнуть руку так, чтобы было не так больно. — Да отпусти ты уже, обещал ведь!

— Иди, свободен, — сказал я, отпуская его руку и делая пару шагов назад, на всякий случай.

Кабан со стоном поднялся с брусчатки, посмотрел на меня исподлобья, но уходить не собирался. Странно, вроде уже поговорили.

— Слышь, мажор-рик, зачем ты хочешь закр-рыть больничку? — спросил бугай, опасливо отшатнувшись, когда я решил поправить причёску и надеть поднятую с тротуара шляпу.

— У тебя неверная информация, — хмыкнул я. — Я её закрывать не собираюсь, да это и не в моей компетенции. Мы вообще туда работать идём, сразу сказали же.

— Ага, р-работать. Вы себя со стор-роны видели? Знахар-рю надо год отр-работать, чтобы купить твоё пальто. Вы явно не знахар-ри. Зачем вы туда лезете?

— Ну почему ты такой тупой? — не выдержал я. — Я сказал тебе правду сразу, хоть это и выглядит на первый взгляд неправдоподобно. Почему так получилось, я перед тобой отчитываться не обязан. Всё вали уже, свободен. За лечебницу можешь не переживать, никто её закрывать не собирается, хотя мысли такие уже возникают.

Кабан ещё немного попыхтел, глядя на меня исподлобья, потом попятился назад, развернулся и торопливо ушёл.

— Ловко ты с ними, — подал голос Виктор Сергеевич, стоявший в паре шагов позади меня.

— Это вы ловко, я даже не ожидал, — улыбнулся я ему. — Настоящий гладиатор!

— Да брось ты, — отмахнулся он. — Трость тебе не сабля, легче махать.

— А что, и саблей приходилось?

— Бывало в молодости, — хмыкнул дядя Витя, мечтательно улыбаясь. — Да уже и забыл, как она выглядит.

— У вас богатое прошлое, как я посмотрю.

— Идём, — Сказал он, уходя от ответа. — Сделаем этому засранцу сюрприз, он нас небось уже не ждёт.

— М-да, — кивнул я. — Не против посмотреть ему в глаза, когда он удивится нашему появлению.

Через пять минут мы уже открыли входную дверь лечебницы. Народу было в вестибюле ещё больше, чем вчера. Похоже, сегодня тоже будет весело. Надеяться на благоразумие и обещания главного лекаря не стоит. Скорее всего задержимся до позднего вечера. Только в этот раз не будем пропускать обед, закажу доставку из грузинского ресторана.

Вячеслав Анатольевич нас на входе не встречал, значит уже не ждёт. Пришлось искать его самим. Все сотрудники смотрели на нас искоса, с недовольным видом. Даже не сразу удалось выпытать, где находится кабинет шефа. Виктор Сергеевич хотел войти в кабинет первым, но я его остановил.

— Я сам хочу с ним поговорить, — твёрдо сказал я.

— Только не бей сразу, — хихикнул дядя Витя.

— Я даже тех уродов сразу не бил, не переживайте.

Стучаться меня учили в детстве, но сейчас совсем другая история. Я открыл дверь и сразу вошёл. Демьянов сидел за столом, вокруг стола толпа людей в белых халатах. Они достаточно громко спорили и размахивали руками, костеря гастролёров на все лады. Меня никто не заметил, и я громко покашлял, чтобы обратили внимание.

Дискуссия внезапно стихла и все обернулись в мою сторону. Вячеслав Анатольевич побледнел и сошёл с лица. Осталось ещё только под стол напруденить. Не ждал.

— Всем доброго дня и благодарных пациентов! — невозмутимо сказал я, словно не было ни заказного нападения, ни забастовки по поводу нашего появления. — А что это вы все тут делаете? Там страждущих пруд пруди, уже начинают скандалить.

— Проходите, Александр Петрович, — проблеял Демьянов, так и не сумев справиться с потрясением. — Обсуждаем рабочие моменты, уже закончили. Возникла проблемка, ваш кабинет ещё не готов, рабочие не смогли приехать с утра пораньше, только приступили. Вы уж не серчайте, но сегодня придётся поработать в том же. А вот уже завтра всё будет в ажуре.

— Какое завтра? — не выдержал один из знахарей, самый молодой и горячий. По виду уроженец Кавказа. Ничего не имею против, но эмоции у них всегда идут впереди. — Сегодня же чтобы их духу тут не было! Иначе я ухожу! Иначе мы все уйдём! Чего вы все молчите? Почему я должен отдуваться один за всех?

Остальные тоже начали поддакивать и подгавкивать, поддерживая идею, что нам тут не рады и делать нам здесь нечего.

— Ну, во-первых, — сказал я спокойно, но достаточно громко, чтобы меня услышали. — Договор был с руководством лечебницы о том, что мы здесь поработаем некоторое время на безвозмездной основе, то есть без оплаты труда. Более того, мой отец за предоставление такой возможности выплатил вашему руководителю кругленькую сумму. Если кто-то из вас не досчитается зарплаты за время нашего пребывания, может обратиться к нему за компенсацией, там денег хватит. Не так ли, Вячеслав Анатольевич?

Главный знахарь молчал и вжался в кресло под прожигающими взглядами коллег. Уже сам не рад, что всё так обернулось.

— Ещё один момент, — добавил я ещё чуть громче, чтобы перекрыть нарастающее роптание рядовых знахарей, теперь уже на своего босса. — Мы никому не собираемся составлять конкуренцию или отнимать пациентов, это не входит в наши задачи. Вчера нас нагрузили в тройном объёме, и мы попросили сегодня урегулировать поток. А работаем мы, как я понял, за ваших ушедших в отпуск коллег. Если будут вопросы по лечению или какие-то другие, подходите, милости просим. А сейчас мы пойдём работать, как и все остальные, люди ждут. Всем хорошего дня.

С этими словами я развернулся и пошёл на выход из кабинета. Виктор Сергеевич стоял возле двери с невозмутимым лицом. Открыл мне дверь, потом вышел сам. Я остановился и снова открыл дверь.

— Один совет всем присутствующим, — сказал я и сделал паузу, наслаждаясь падением челюстей. — Работать надо лучше!

Хлопнув дверью, поставив жирную точку под своей речью, и мы направились к тому же облупленному кабинету, где работали вчера, надев те же халаты.

Что самое интересное, под нашим кабинетом народу не было, хотя у других стояла толпа. Ладно, подождём, дадим шанс одуматься местной администрации. Прошло минут десять, когда в дверь робко постучали.

— Войдите! — крикнул дядя Витя.

Дверь приоткрылась и заглянула молодая симпатичная девушка. Половина лица скрывалась под массивной повязкой, кое-где пропитанной кровью.

— Доброе утро! — пролепетала она, так и не решаясь войти. — А всем сказали, что вас сегодня не будет.

— Наверно что-то перепутали, — хмыкнул я. — Проходите, рассказывайте, что у вас случилось.

Девушка ещё немного помялась на пороге, потом всё-таки вошла и закрыла за собой дверь.

— Полезла на стремянку, чтобы поставить вазу на верхнюю полку высокой этажерки, а лестница не устояла, и я полетела вниз вместе с вазой. Она разбилась, а я упала лицом прямо на её осколки. Наши знахари или штопают, как матрас, или лечат мазями, не знаю, что лучше. Я же так уродиной останусь на всю жизнь. А кто у вас вчера был, говорит, что вы раны магией лечите и потом почти никакого следа не остаётся. Вот я и решилась к вам постучаться.

— Всё понятно, — вздохнул я, представляя себе, что же там находится под повязкой. — Ну на счёт того, что раны заживают бесследно, конечно преувеличили, рубец всё равно будет. Но я постараюсь, чтобы он был не сильно заметным. Ложитесь на кушетку, будем смотреть.

Я осторожно начал снимать повязку, а Виктор Сергеевич достал бикс и раскладывал инструменты. Знает уже, чем дело пахнет. Рана по большей части была не сильно глубокой, но проходила от виска почти до подбородка и имела разветвления, фрагменты сместились и представляли собой то ещё месиво. Придётся поднапрячься и вспомнить особенности пластики мягких тканей на лице.

Хорошо, что у женщин высокий болевой порог, слёзы из глаз потекли уже на фазе санации раны специальным раствором. Первым делом наводящие швы, чтобы направить кожу туда, куда надо. Потом маленькими стежками постепенно сблизил все непослушные края, восстановив форму лица.

Отошёл на пару шагов и полюбовался результатом. Нормально, могём, когда захотим. Теперь можно приступить к заживлению. Я приложил ладонь к лицу девушки и сосредоточился на потоках энергии. Под рукой стало горячо и девушка застонала, чего не было даже когда зашивал.

— Потерпи, дорогая, скоро всё закончится, — пробормотал я, не прекращая воздействие.

Через несколько минут я убрал ладонь и посмотрел на рану. Ну вот совсем другое дело. Не совсем идеально, конечно, но вполне терпимо. Я снял теперь уже ненужные швы.

— Всё, вы молодец, хорошо держались! — устало произнёс я, вытирая пот со лба. — Можете посмотреть в зеркало там над раковиной.

Девушка осторожно слезла с кушетки и, не обуваясь, пошла к зеркалу.

— Ох ты! — воскликнула она, обхватив лицо руками.

— Что-то не так? — удивился я. Мне казалось, что я сделал лучшее из возможного.

Девушка приблизилась к зеркалу и гладила только что залеченную щеку, умываясь слезами.

— У вас так хорошо получается! — наконец смогла выговорить она. — Я думала, что теперь на всю жизнь останусь уродиной. Когда увидела, во что превратилось моё лицо, хотела из окна выпрыгнуть. Меня маменька вовремя удержала. Спасибо вам, огромное преогромное!

Выкрикнув последние слова, она бросилась мне на грудь, обняла и теперь пропитывала слезами мой халат, а заодно и рубашку. Я пожал плечами и обречённо посмотрел на Виктора Сергеевича, а тот лыбился, как кот, наевшийся сметаны.

В итоге мне с большим трудом удалось отлепить от себя благодарную девушку, а также убедить её, что её семья вовсе не обязана продавать всё своё имущество, чтобы расплатиться со мной за качественную работу. Достаточно оплатить в кассе обычную обработку раны, как за работу обычного знахаря. Когда она наконец вышла из кабинета, я попросил, чтобы никто не заходил и плюхнулся на единственную табуретку.

Вымотался и физически, и магически. Красиво зашить такую рану на лице — дело тонкое и кропотливое.

— А где ты научился накладывать такие швы, Саш? — поинтересовался дядя Витя, вырвав меня из внезапно навалившейся лёгкой дрёмы. — Я раньше такого не видел. Хотя я раньше не видел, как швы снимают через десять минут после наложения, это тоже твоё новшество. Обычно или уж магией, или швы снимают, когда рана сама заживёт.

— А что не так в моих швах? — напрягся я. Неужели снова палево и в этом мире никто так не шьёт? — А, это косметические швы, используются при пластике кожи и мягких тканей лица. Я нашёл у себя на полке старую книгу, там хорошо всё описано с рисунками и схемами.

Вот что я наплёл? Здесь ни на одной полке не стоит такой раритет, как Cikatrix optima Золтана. Сейчас попросит дать почитать и что дальше?

— Хм, интересно, — сказал он, задумчиво глядя куда-то вдаль. — Сможешь найти? Тоже хочу почитать.

— Хорошо, постараюсь, — не моргнув брякнул я. Во так и думал. — Я там правда порядок пытался навести, хоть убей не помню, куда что воткнул, лишь бы хорошо смотрелось. Вечером поищу.

— Лады. Зову следующего?

— Да, давайте, я вроде в норме.

Пара следующих пациентов, которым тоже в регистратуре сказали, что нас сегодня не будет, были с гораздо более просто решаемыми проблемами. С одним я справился сам, второго вылечили общими усилиями с Виктором Сергеевичем.

Потом пришёл пошатываясь и дыша перегаром мужичок лет под пятьдесят с рубленой раной голени, промахнулся по пьяни топором мимо полена, заготавливая дрова для мангала. Понять не могу, какие на хрен шашлыки по такой погоде? Видимо я не пробовал столько выпить, чтобы оказалось достаточно романтического настроения. Здесь уже пришлось останавливать кровотечение магией, потом послойно ушивать и только потом финалить магией и снимать швы. В пору было бы запатентовать способ, да только никто его не оценит. Лекари лечат чисто магией, а швы и мази — удел знахарей, не обладающих даром. А я пока получается ни рыба, ни мясо. Ну ничего, терпение и труд всё перетрут. Я всем ещё такое мясо покажу, что сам Захарьин будет слюной истекать от зависти.

Когда я решил чуть передохнуть после пьяного дровосека, дверь резко распахнулась и на пороге возник вчерашний строитель, Николай Шапошников, с глазами на стебельках, как у креветки. Заметив меня, сидящего на табуретке в дальнем углу, ринулся навстречу, упал на колени и доехал так до меня, словно празднующий гол футболист, припав в итоге лбом к моим туфлям. Я даже ничего не успел сказать по этому поводу, пока он не осуществил задуманное.

— Александр Петрович, сам Бог поставил вас на моей жизненном пути! Храни вас Бог, родителей ваших и детей ваших! — он наконец-то отлип от моих ног и посмотрел на меня глазами полными слёз. — Это ж моя дочка сегодня об вазу покалечилась, а вы из неё снова красотку сделали! Я вам по гроб жизни теперь обязан! Не сойду с этого места, пока не скажете, сколько я вам должен за такое чудо или чем я могу вам помочь, так и знайте! Да отсохнут мои колени!

— Николай, я тебя умоляю, — я настолько смутился от этого раболепия, что не знал, как из этой странной ситуации выходить. — Встань пожалуйста, ничего такого сверхъестественного я не сделал. Немного хирургии, немного магии, вот и получилось то, что получилось. Да, вышло довольно неплохо, но не надо считать себя обязанным.

— Нет, Александр Петрович! Буду тут стоять на коленях, пока вы не скажете, чем я могу вам помочь. Вы же помните? Я профессиональный потомственный строитель. Мои отец, дед и прадед строили Питер, вот и я тоже продолжаю семейные традиции. Сделаю всё, что вам нужно в лучшем виде.

Я тяжко вздохнул. Была вчера мысль, попросить его сделать здесь хоть какой-то ремонт, но, в свете утренних событий, это желание резко поубавилось. Или хрен с ними? Не будем помнить зла и отомстим добром? Зато убью двух зайцев, Николай встанет с колен и будет при деле, а этому очкарику Демьянову может стыдно станет, и он перестанет вставлять нам палки в колёса.

— Мне всё равно неудобно тебя просить, Коль, — начал я, нисколько не кривя душой. — Сделай пожалуйста ремонт в этом кабинете. Ну это же капец какой-то, куски краски и штукатурки чуть ли не на больных падают.

— Это сделать? — переспросил он, чисто для вопроса и критично осмотрел интерьер. — Да без проблем. Могу приступить через пятнадцать минут, мне надо притащить инструменты и стройматериалы.

— Не, прямо сейчас не стоит начинать, нам еще поработать надо. А вот часам к четырём будет самое то.

— Понял, шеф, — уже не тоном молящегося, а тоном получившего техническое задание специалиста ответил Николай. Потыкал пальцем в разные участки стен, вызвав местами обрушение штукатурки. Мусор на полу, образовавшийся в результате агрессивного обследования его не волновал. Потер подбородок, сам себе кивнул и ушёл.

— Заранее спасибо, — сказал я в закрытую дверь.

В это время в дверь постучали.

— Подождите! — гаркнули мы синхронно с дядей Витей.

— Доставка! — крикнул писклявый голос из-за двери. Я вопросительно посмотрел на Виктора Сергеевича.

— Ну а что? Мы ж всё равно собирались, — хихикнул он. — А ты как обычно увлёкся, вот я и взял на себя инициативу.

Я открыл дверь, курьер вручил мне пакет и представил счёт на оплату. Я дал ему денег с запасом и сказал, что сдачи не надо. Дядя Витя подхватил пакет и начал сервировать манипуляционный стол, накрыв его плёнкой. Две порции оджахури, хачапури по-мегрельски и литр айрана. То, что надо. Всё это мы оперативно употребили минут за десять, после чего снова были готовы к бою за здоровье нации.

А ровно в четыре, вместо следующего пациента зашла бригада рабочих с мешками, ящиками и стремянками. Последним зашёл Шапошников, взваливший на плечи сразу два мешка со шпатлёвкой. Как можно себя так не беречь в таком возрасте? Я покачал головой, но не стал комментировать, не стоит лезть под руку.

— Вам уже пора отдыхать, ваше сиятельство, — безапелляционно заявил Николай. Он даже не запыхался, словно на плечах принёс два мешка соломы. — Теперь мы поработаем. Завтра вы этот кабинет не узнаете!

— Коль, будьте пожалуйста осторожны с этими шкафами и их содержимым, это самое ценное, что здесь есть, — попросил я, снимая халат.

— Не извольте переживать, Александр Петрович, всё сделаем, как надо, — заверил он и я ему верил. — А теперь уходите, мешаете приступать к работе.

Проходя по коридору и вестибюлю, мы ловили недовольные взгляды сотрудников, но мне уже было на них плевать. Буду причинять добро в меру сил, а вы смотрите не подавитесь.