(Не) любимая жена. Развод с оборотнем

Глава 22

По телу гуляли мягкие волны. Шелестели что-то нежное, оглаживали плечи, спину, спускались к бедрам и снова бежали вверх, оставляя след из обжигающих мурашек. Та-а-ак приятно! Марьяна жмурилась от удовольствия и льнула ближе. Хочется еще! Только откровеннее… ярче…

- Бесстыдница, - выдохнули над ухом.

И Марьяна согласно застонала. Пусть так. Она готова быть кем угодно, лишь бы почувствовать этот жар не снаружи, а внутри. Но ее желание не торопилось исполняться. Волны были все так же осторожны, только шепот стал разборчивее:

- Сладкая какая… Малинка душистая… Съем…

Марьяна чуть не заскулила от восторга. О да! И хватит уже пустых разговоров! Потакая смутному чутью, она потянулась вверх. Ткнулась во что-то щекотное и немного колючее, вздрогнула, а в следующее мгновение на губы обрушился поцелуй.

Наконец-то!

Застонав от удовольствия, Марьяна с охотой приняла наглый язык. И это было… идеально! До головокружения и дрожи внизу живота. Она целовалась как никогда в жизни. Чистый разврат, пикантно приправленный щепоткой медлительности. Но лишь для того, чтобы хотеть требовать больше. И Марьяна требовала! Бессловесно терлась о крепкое мужское тело, жадно вдыхала терпкий лесной аромат и путалась пальцами в растрепанных прядях. До тех пор, пока не услышала хриплое:

- Марья…

И как обухом по голове стукнуло. Князь!

Марьяна дернулась в сторону, запуталась в покрывале и чужих руках, снова дернулась, а потом уперлась в тяжело вздымавшуюся мужскую грудь. Голую!

- Пусти… - хотела крикнуть, а получился скулеж.

Губы горели, щеки тоже, а между ног… О-о-о, кажется, стоит дотронуться - и оргазм обеспечен. Но не с Медведем же!

Марьяна снова дернулась, да куда там! Князь навалился всем весом, прижал ее бедром и… Полез под юбку?! От возмущения и кипящей похоти сбилось дыхание. Он ведь сейчас коснется именно там. Заставит биться в сладких судорогах, а потом разорвет тонкую ткань сорочки и оттрахает уже наконец как следует. До сорванного от стонов горла и закатившихся в удовольствии глаз. О черт! Она действительно этого хотела!

Но за спиной вдруг скрипнула дверь.

- Ой! – пискнул кто-то тонким голосом. – Прощенья просим!

- Убью! – выдохнул Дар.

Но дверь снова хлопнула, а Марьяна все-таки выскользнула из-под князя и принялась нервно одергивать задранную до бедер ночнушку.

- О-оставим случившееся м-между нами? – проблеяла не своим голосом.

Нельзя же так завестись от одного поцелуя! Это все гормоны, точно! Просто молодое тело, которое жаждет чертовски сексуального мужика с та-а-аким достоинством, что миниатюрной Искуснице впору бежать, сверкая пятками. Взгляд стек по рельефному торсу вниз, к угрожающе оттопыренному бугру. Князь ее порвет! Был однажды у Марьяны габаритный мужик – о-о-очень своеобразные ощущения! А с другой стороны – тело-то новое. И, может случится, что они очень даже… совпадут? А не попробуешь – не узнаешь.

Марьяна облизнула вмиг пересохшие губы.

- Мар-р-рья… - рыкнул князь.

- Нет! – вскрикнула, отодвигаясь дальше. – Б-благие… дни… Мне нельзя!

И, прыгнув с кровати, со всех ног бросилась в банную горницу. Звонко цокнула щеколда, но Марья знала – даже крепкая дубовая дверь не помеха медведю, если он захочет вломиться. Однако Дар не хотел. Прошла секунда, другая, потом минута и… Князь ушел.

Вот так просто - плюнул на все и потопал на выход. Прислужницу, видимо, искать.

Марьяна прикусила ноющие от поцелуя губы и провела ладонями по щекам.

Мокрые… Опять она расстроилась из-за глупостей! Это же князь! Им положено, кроме жены, еще и местных дам окучивать. А если учесть, что Дар терпеть не мог Искусницу, то… Зачем целоваться полез? Служанки не дали?

Пока она размышляла, в дверь тихонько заскреблись.

- Девонька наша…

- Милая…

- А что ж ты дверку-то прикрыла, а?

Марьяна тихонько выругалась. Няньки! Ну куда ж без них!

- Сейчас открою, - процедила сквозь зубы.

И, немного продышавшись, сдвинула щеколду. Все-таки бабульки не виноваты, что князь в очередной раз продемонстрировал свою козлиную сущность. Няньки гуськом вошли в банную горницу. Посмотрели на нее сканирующим взглядом, но, к счастью, от комментариев воздержались.

- Позволь косы твои разобрать, душенька.

- А потом подкрепиться не худо было бы.

- И снова в постельку лечь… Отдохнуть.

Марьяна вздохнула. Бабушки себе не изменяли. Да и слабость от болезни еще присутствовала… Или это просто усталость? Притом моральная… Но нет! Нельзя киснуть! У нее и так дел по горло. Ягшу навестить - спасибо сказать, с Варварой позаниматься, Святозара увидеть, сестер тоже…

Поэтому, когда после завтрака ее ненавязчиво подтолкнули обратно к кровати, Марьяна завернула к гардеробной.

- Гулять хочу! – буркнула, не обращая внимания на зудевших нянек.

И сама принялась выбирать одежду. У нее уже появилась любимая. Простой голубенький сарафан, скромный – всего лишь шитый жемчугом, - кокошник, сапожки без всяких драгоценных камней… Но в этот раз руки почему-то тянулись к нарядам побогаче.

Эх, одеться бы королевой и пройтись перед медвежьим носом – пусть знает!

Марьяна даже за щеку себя куснула, только бы отогнать дурные мысли. Она не какая-нибудь там влюбленная дура! Подумаешь, мужик по бабам поскакал. Да хоть весь терем пусть облапает! Но на глаза снова навернулись слезы.

Зашипев ругательства, Марьяна быстренько сменила платье на еще более скромное, а кольца и браслеты решила не надевать вовсе, хоть княгине полагалось по правилам. Ничего, так сойдет!

Няньки, конечно, возмутились, но их давно никто не слушал. Выскочив за порог, Марьяна направилась к главной лестнице, но не успела сделать десятка шагов, как из-за угла ей навстречу выскочила та самая чернавка, которую однажды пришлось выпроваживать из княжьих покоев.

Вид у девки был томным, сарафан измят, а шнуровка на груди расхлястана так, что все сиськи видать.

- Ах, прости госпожа, не заметила, - мурлыкнула дрянь. – Что-то головушка кругом…

И многозначительно дернула бровями. Ну… стерва!

- И кто ж тебе головушку вскружил? – процедила Марьяна.

Чернавка кокетливо хлопнула ресницами, раззявила пасть, чтобы изрыгнуть то, что и так понятно, но в этот момент к ним присоединился еще один участник – Ганя Чертознай.

- Вот ты где! – воззрился на девку. – Чего сбежала?

Так она с Ганей была? Сердце радостно екнуло. А чернавка как фыркнет:

- Не для тебя ягодка!

И сбежала.

Вслед ей неслись проклятья нянек. А Марьяна сжимала кулаки, борясь с искушением сей же час свистнуть стражу и велеть выпороть девку на конюшнях. Да так, чтобы ее… ягодка хренова синей стала.

Чертознай задумчиво поскреб голову.

- Прости, княгиня. Девки ныне блаженные пошли… Налетела, облапала всего и сбежала вдруг…

А глаза-то какие честные! Только Марьяна ни на грош не верила в эту сказку. Чертознай мог просто выгораживать князя. Да и плевать! Ее дети ждут. Нужно успеть их навестить, пока нога снова не разболелась.

***

Дар

С громким треском щепа брызнула во все стороны, и дерево провалилось, подминая под себя другие. Медведь яростно взревел и вновь саданул лапой. Болью аж до хребта перетянуло, но это не помогло унять бушевавшего в груди пламени.

Хуже каленого железа жгло! Мучило до сердечной боли.

Как же он так, а? Стоило коснуться сладких, как дикий мед, губ – все! Не стало воли, будто он сам себе не принадлежал. Чуть не сделал жену своей по-настоящему... А Искусница тоже хороша! Стонала под ним, будто разбитная девка! Ни стыда, ни совести... В постели, должно быть, горяча будет!

Медведь довольно рявкнул и, оставив измочаленный сосновый ствол, бросился обратно. Дар едва сумел звериную суть обуздать и лишь на второй дюжине шагов перекинуться обратно в человека.

Опершись о шероховатый ствол дерева, запустил пальцы в растрепанные пряди и зарычал.

Нехорошо все!

Манит его юная княгиня. Влечет так, что думать рядом с ней невозможно. Хуже голодного пса, что на косточку сахарную слюной исходит! Где его выдержка, где клятвы, которые он приносил Ярославе?

Но милый образ будто бы поблек. Не тревожил больше тягостными думами, не приходил во снах. Теперь там место другой женщине. Которая вот-вот рыбкой из лап выскользнет!

Дар вновь зарычал и саданул кулаком по земле.

Только слепой мог не заметить, как с каждым днём Варвара менялась все более. Взгляд дочери теперь обращён к людям, улыбка все чаще красит губы. А уж как юная княжна печалилась о случившемся с Марьей! У постели ее сидела, смотрела ласково…

Может, пока не так, как на мать, а все же близко... Неужто Искусница сама этого не замечает? Или будет так жестока, что отвернется от потянувшейся к ней души? Зверь внутри протестующие заворчал.

Вновь потребовал бежать обратно да поскорее укладывать красавицу на ложе. Надо бы сделать ей дитя, и никуда Марьюшка не уйдет.

Промеж ног вмиг потяжелело. Как наяву Дар увидел распластанную под ним красавицу. Услыхал протяжные стоны и собственный жаркий шепот.

Да, приятно будет наполнить ее лоно семенем несколько раз кряду. Брать каждую ночь, а потом любоваться, как полнеет девичий стан и наливаются молоком груди. Первому испробовать сладкие белые капли, а затем вдоволь погладить округлый животик…

Сквозь прикушенные губы прорвался стон. Дар вскочил на ноги, кинулся было обратно в терем, но вдруг сквозь морок желания проклюнулась тревога. Провела ледяной иголочкой вдоль загривка, растревожила сердце.

Что это с лесом?

Душок какой-то… Будто зверолюд пробегал иль погань какая. Но давненько.

Дар воззвал к Велесу, и от макушки до пят тело пронзило болью. Однако это невеликая плата за божественный подарок.

Зверь шумно встряхнулся и потянул воздух. Ну да, не померещилось. Рыскал здесь кто-то. И не просто так.

Что ж…

Громкий медвежий рык прокатился по лесу. За каждую кочку зацепился, до всех верхушек достал. И все вокруг зашумело, скрипом и шорохом наполнилось. Замелькали меж стволов косматые тени.

Как предписано богом, явились на медвежий зов лесные духи – моховики и листовики, лесавки самые разные, мавки еще. И предводитель всех их – леший-старичок.

- Пошто тревошишь нас, князь милоштивый? – прошамкал, кланяясь наместнику Велеса.

Медведь вновь зарычал. С хрипом принялся втягивать воздух. Леший тоже принюхался.

- Не чую, мой гошподин, - развел когтистыми руками. – Мошет, залётный кто, вроде моровой ветряницы.

Да, порой такое случалось. Прибегали к ним в леса злые болезни, однако таких гнали в три шеи. Не всегда получалось, правда… а тут вроде сладили.

Или нет?

Уж очень Дара тревожила невесть откуда взявшаяся водяница. А тут ещё след в лесу образовался. Да перед самым праздником!

Медведь оскалился.

- Как скашешь, гошподин, - вновь поклонился леший. – Будем глядеть пуще прешнего, не ишволь бешпокоиться.

И пропал. За ним исчезли остальные. Лес вновь стал спокойным, однако Дар все так же тревожился. Нехорошее что-то близилось. Как далёкая гроза, маячило где-то за холмами, ещё не видная, но неотвратимая.

Надо будет вновь к волхвам идти, пусть ещё оберегов вокруг Великовелесья поставят. И по окружным селениям пробежаться. Заодно голову проветрит…

Зверь воспротивился было – не хотел покидать Искусницу, - однако быстро уступил. Забота о родных землях была столь же важна, сколь истинная. Велес того требовал, а также сердце медвежье и человечье. Однако как бы сестры за ним не увязались... Охотницы ведь они по родным местам с ветерком промчаться. Еще и Марью с собою захватят… Недурно было бы! Он бы ей и Мавкины ключи показал, и в Соловьиную рощу завел… Птичек послушать, на мягкой травушке поваляться… Без одежи!

- Да что ты будешь делать! – зарычал, досадуя на свои желания.

В поход, сейчас же! И Святозара с собою возьмет… Будет молодому княжичу в наказание работа от зори и до зори самая черная – за лошадьми прибирать, котел походный чистить да на страже стоять как подобает воину. Глядишь, мозгов прибавится. А нет - пусть на себя пеняет.