(Не) любимая жена. Развод с оборотнем

Глава 15

Сестры Дара прибыли только к вечеру. За время подготовки к встрече, Марьяна успела кое-что узнать о них и теперь нервничала ещё больше. Девушки оказались не из простых. Старшая – Додона - властвовала в южных землях, средние – Лилея и Милослава - вышли за братьев-королевичей и разделили Озерный край, а младшая из сестер - хохотушка Веселина - покорила молодого хана и, как шептались слуги, разогнала весь его гарем.

Марьяна этому охотно верила. Едва только девичьи ножки коснулись каменных плит крыльца, поднялся тако-о-ой гвалт – уши в трубочку свернулись.

- Братец наш ненаглядный! – звенело на все лады.

- Еще больше стал!

- Когда расти перестанешь?

- Аль тебя Велес божественной рукою с ложки потчует?

И околица содрогнулась от звонкого девичьего хохота.

Марьяна растянула губы в улыбке, но лишь из вежливости. На Медведя было жалко смотреть. Четыре румяные красавицы облепили беднягу со всех сторон и тормошили без остановки. Наперебой болтали о свежих новостях, совали ему под нос портреты своих детей, мужей, собачек… и снова звенели колокольчиками. Дар стоически терпел. Как самый младший в роду, он обязан был проявить уважение, несмотря на то, что князь.

Ну а Искусница вообще голоса не имела. Если верить свиткам, жена младшего сына находилась где-то на уровне плинтуса. Разве что командовать ею не могли без одобрения князя. А вот не обращать внимания – очень даже. Чем сестры демонстративно и занимались.

Марьяна не протестовала. Во-первых, задолбалась вусмерть, а во-вторых… Пусть Медведь сам разгребает. Может, в следующий раз подумает, прежде чем про постель намекать.

А Дар кое-как вклинился в девичий щебет и позвал сестер за стол. Что ж… И правда, не на крыльце же разговаривать. Заодно в этой толчее можно будет улизнуть… Но только Марьяна дернулась в сторону, как перед ней оказались нянюшки.

- Пойдем, молодая княгиня.

- На пиру позабавишься.

- Гостям честным покажешься…

И улыбнулись хитро. А Марьяна чуть не задохнулась от возмущения. Да какой это пир?! Так – перекус на ночь. И вообще – она устала! Но под руку цапнул Медведь.

- Пойдем, княгиня. Негоже хозяйке одной куковать.

- Хозяйка еле на ногах держится, - прошипела в ответ.

- Ничего, сдюжишь.

И князь повел ее за собой. Вот же гад! Наверняка хочет скинуть на нее общение с сестрами! Однако уже через несколько минут Марьяна поняла, насколько ошиблась.

- Садитесь, сестры любезные, - зарокотал Дар, указывая на четыре маленьких трона справа от себя. – Моя жена хлопотала, горницу изукрасила. И Святозар с Варварушкой в стороне не остались…

Ух ты, детей не забыл похвалить. Молодец.

- …Сын лавки таскал, дочь с кистями и красками не расставалась…

- Хорошо сделано, - кивнула одна из девушек на рисунки. – А вот сидеть жестковато…

Надо же, пинок в ее сторону! Марьяна приготовилась отвечать, однако Медведь оказался проворнее.

- Значит, в другой раз велю собрать все подушки в тереме, раз моя сестра так нежна стала.

Девушка вспыхнула. Остальные удивленно глянули на брата. И Марьяна могла их понять! Чтобы князь в кои-то веки жену свою защитил? Может, ей снится?

- Не надо подушек, - буркнула волоокая красавица. – И так хорошо.

Однако Медведь не унимался.

- И блюда сразу испробуйте, чтобы не говорили потом о скудной пище. В горницы загляните - авось цвет занавесок не по нраву придется.

За столом повисла тишина. И было из-за чего! Хозяин этого терема и земель - Дар Семижильный - фактически прямым текстом велел сестрам не возникать.

Это было ужасно непочтительно. И, черт возьми, приятно! Марьяна почувствовала, что краснеет. Захотелось кокетливо огладить подол сарафана или схватится за косу, перебирая кончик вышитой золотом ленты. Нет, так не годится! Надо срочно взять себя в руки. Только еще секундочку поразглядывает скатерть…

- Мы поняли тебя, брат, - зазвенело сразу несколько голосов. – И более не станем терять времени… Поговорим, как в былые времена. Расскажи, что на границах делается? Говорят, снова зверолюды рыльце высунули…

И вот тут Марьяна возблагодарила нянюшек, которые заставили ее пойти на ужин. Столько информации! Где набег случился, кто с кем поссорился или, наоборот, помирился. Свадьбы, рождения, торговые дела… Марьяна мысленно делала пометки, опасаясь что-нибудь забыть. И совсем не заметила, что за окном окончательно стемнело. Пора бы в самом деле спать отправляться. Князь был с ней солидарен.

- Поздно уже, милые сестры, - попытался образумить трещоток. – Отдохните с дороги…

Но ответом ему стало беспечное:

- Так мы и не устали!

- У меня карета – хоть век живи.

- А у нас ладья…

- А меня в кибитке любый доставил, бережно, будто хрустальную!

Князь совсем закручинился. Украдкой глянул на дверь, и на его суровом лице Марьяна впервые увидела беспомощность. Что ж… Как говорят, долг платежом красен.

- Князь мой! – поднялась из-за уставленного яствами стола. – Умаялась я сегодня - сил нет, проводи в опочивальню!

В горнице снова повисла тишина.

Кажется, даже стража рты раскрыла от изумления. Сначала князь нормы приличия в одно место засунул, теперь княгиня… Непорядок!

А Дар живенько подскочил на ноги.

- Пойдем, женушка. День сегодня был труден.

Еще бы! С утра как на иголках. Но, совершенно обнаглев, Марьяна одарила сестер широкой улыбкой.

- Завра увидимся!

И, подхватив Медведя под руку, заторопилась покинуть горницу. Хватит с нее общения, дайте глоток тишины. Но только она дернулась в сторону своих покоев, как Дар мягко, но уверенно развернулся в противоположную сторону. А на ее недоуменный взгляд скупо обронил:

- У меня сегодня спать будешь. И не спорь.

***

Дар

Искусница взбрыкнула, а как же! Засверкала синими глазищами, зашипела кошкой:

- С какого это перепугу? Мне и у себя хорошо!

Будто он того не ведал! Но не дай Велес сестры прознают, что князь от молодой жены бегает – вместе с костями сгрызут.

- У тебя хорошо, а у меня лучше будет. Надо так, Марья… Потерпи уж седмицу, сделай милость.

Княгиня взвилась пуще прежнего.

- А девки твои не заревнуют?! Имей в виду: слушать ваши охи-вздохи у меня желания нет!

- Никого не будет, - зарычал сквозь зубы.

Совсем, что ли, мужика в нем не видит? Так легко про других помянула! А в лесу любовалась прямо, со всех сторон оглядывала. Правда, медведь ей более по душе пришелся. Может, еще раз обернуться? Дара аж в пот кинуло. О чем он думает? Блажь какая-то… Однако зверь рычал, требуя сей же миг уступить ему место. Уж он-то девицу приласкает как надобно. Не только погладит его - расцелует еще…

- …спать на лавке?! – разгневанно звякнуло над ухом.

Дар моргнул.

- Зачем на лавке… Вместе поспим.

Княгиня аж споткнулась. А Дар проворно впихнул девицу в горницу и хлопнул дверью. Уф, все! Теперь можно и передохнуть. А заодно голову в порядок привести.

И, оставив девушку, Дар подошел к столу, на котором денно и нощно простаивали кувшины с напитками, подсушенные солоноватые лепешки и мясо. Не глядя на кубки, Дар глотнул прямо с горла. Ах-х-х… Как мед на израненное сердце!

Искусница зафыркала, уперла руки в боки, принахмурилась, но вместо ругани как выдаст:

- И мне налей!

- Для девицы это неполезно… - вяло запротестовал Дар.

Однако чарку все же плеснул.

Искусница живенько очутилась рядом. Взяла угощение, принюхалась, да и опрокинула залпом. Лихо так!

- Крепкая, зараза! – прошипела, хватаясь за хлеб.

А нежные щечки уже румяные. И глаза блестят ярче, чем лазуритовые буски, обвившие стройную шею.

- Еще! – хлопнула чаркой об стол.

- Так у меня не жена, а пьяница…

- С таким-то мужем немудрено! Мало того что медведь, так еще и жадина.

Ох и остра на язык стала! Никто ведь не смел ему перечить. А этой слово скажи, так она в ответ десять накинет.

- Как я могу княгине отказать? – ухмыльнулся криво. - Еще огреет лукошком…

Девица зарделась пуще прежнего.

- А ты в другой раз спляши, чтобы понятно стало… - и вдруг вдохнула – Красивый у тебя зверь.

Молчи, ой молчи, дурак! Но с языка само сорвалось:

- Еще поглядеть хочешь?

- Хочу!

А его как в теплый мед окунули по макушку. До дрожи приятно чуять столь жаркое согласие! По нраву, стало быть, медведь пришелся. Ох… помнил Дар, с каким восторгом княгиня гладила его там, в лесу. Ну, сперва всполошилась, конечно, без памяти рухнула, зато потом… Дар в одно движение сорвал с себя подбитую мехом накидку и стянул рубаху.

Взгляд девушки полыхнул интересом. Не таясь, Искусница осмотрела его с головы до ног. А Дару нестерпимо захотелось плечи расправить и покрасоваться. Вот же! Из-за вина все, не иначе! Надо быстрее облик сменить, а то совсем охмелел.

Краткий миг боли, и вот уже он смотрит на мир глазами зверя. Чует аромат прохладной от росы малины и душистого меда, который однажды захватил его и повлек к медвежьей избраннице. Ослабший от душевных мук по умершей жене, Дар не смог устоять. Трусливо понадеялся, что хоть так ему станет легче… И другая женщина отгонит тоску по Ярославе.

Искусница и впрямь сумела. Да только не добротой или ласковым нравом, а вечным нытьем, которого теперь и в помине нет!

Как и слез, прогорклого страха и неприятия… Морды коснулись тонкие пальцы.

Медведь жадно втянул аромат истинной, и клыки заныли от желания украсить изгиб лебединой шеи укусом. Как однажды, когда он только увидел Искусницу на лужайке среди нянек и прислужниц. А маленькая ладошка скользнула выше, подныривая под ухо. Заскребла приятно – аж шерсть дыбом встала.

- Какой пушистый красавец! – проворковала Марья. – Ой! Ты и мурчать умеешь!

Дар поедом ел, а сделать ничего не мог. Радовался медведь. Готов был облизывать избранницу с головы до ног за один только ласковый взгляд. Раньше хоть неприятие девушки заставляло держаться подальше. А теперь… У зверей ведь все просто. Лапой по морде не бьет, зубы не кажет – значит, дозволено и ближе подступить. Поэтому зверь и мурчал – рад был, что девица не гонит прочь.

Да еще и запах ее этот… вроде такой же, а все одно другой! Никак не мог разобрать, что в нем нового… Свежее, что ли, стал, легче. Раньше будто цепью вязал к себе - хоть золотой, а все одно тяжелой, а сейчас… паутинка тоненькая, драгоценными каплями изукрашенная! Однако прочнее небесной тетивы, на которой миры держатся.

И медведь снова вздохнул. А девица не уставала гладить его и начесывать. Без устали хвалила мощную стать, густой мех и остроту когтей. Со всех боков оглядела, чуть ли не за хвост потрогала. Столько внимания оказала – за все время супружества такого не было. И, к своему стыду, Дар должен был признать – нравится ей зверь куда более, чем Ярославе.

Та принимала его как необходимость. Больше его – мужчину - обхаживала… Мысли о почившей жене кольнули отравленной иголкой. Любил ведь… А теперь на другую смотрит?

- Ой, мишутка, ты чего? – заохала Искусница, когда он отвернулся. – Не трогать ушки?

А Дар с превеликим усилием загнал разомлевшего зверя обратно. Хватит! Натискались, пора бы и отдохнуть. Умаялся он сегодня, сил никаких нет.

***

Походу, у князя или ПМС, или биполярка. А иначе Марьяна не могла объяснить, почему вдруг мурчащий от удовольствия медведь превратился в злющего мужика, который, не стесняясь наготы, подошел к окнам и захлопнул ставни.

- Спать пора, - объявил хмуро. – Вон там ложись, - боднул в сторону узорчатой дверцы.

- Дар…

- Ложись. Спать. Мар-р-рья…

Вот скотина! А ведь так все хорошо начиналось! Марьяна подхватила юбки и вместо того, чтобы исполнить приказ, развернулась на выход.

- Марья!

Но медвежьему рыку вторил громкий хлопок двери. Пусть в одиночку на кроватке спит! А она в свою горницу отправится…

- А-а-а! – заорала, почувствовав, как пол уходит из-под ног. – Пусти, гад! - забарабанила по мускулистой спине. – Помогите!

Но стражники лишь прятали улыбки. Для них это было развлечение – князь тащит в горницу строптивую жену. Подбодрили даже криками! А она чуть не плакала. Ну, хам, ну… медведь! Портки с него стянуть, что ли? Когда надеть успел?

Или нет! По-другому сделает!

Немного приловчившись, Марьяна пустила в ход зубы. От неожиданности козло-медведь охнул, а воины загоготали пуще прежнего.

- Ай да княгиня!

- Огонь живой, не иначе!

- Давай-давай, подбодри мужа!

- Слаще ночка будет!

Ночка?! А вот хрен там!

- Спасии-и-ите!

Но ее визг разбился о дубовую дверь. Как перышко, князь пронес ее через покои в спальню и швырнул на кровать. А сам навис сверху. Звериные глаза сияли, будто подсвеченные изнутри фонариками, брови сошлись на переносице.

- От медведя бегать – только др-р-разнить! – зарычал, обдавая горячим дыханием.

Ой-ой… Вот теперь ей не до смеха стало. Полуобнаженный мужик, воспитанный в парадигме «курица – не птица, женщина – не человек», еще и разозлённый сверх меры… Да ее сейчас порвут на лоскуты!

От страха Марьяна зажмурилась. А когда открыла глаза, Медведя уже не было в горнице. Уф-ф-ф… Не тронул… Марьяна утерла вспотевший лоб. И сердце колотилось как сумасшедшее… А еще плакать почему-то хотелось. Князь ее не тронул, конечно. Просто… Обидно, блин! Но хоть укусила…

Марьяна облизнулась. До крови укусила… Но ее даже не шлепнули. Просто оставили тут одну. А сам, видно, к девкам побежал успокаиваться.

Из горла вырвался всхлип. Вместе с этим открылась дверь, и в горницу вошли чернавки.

Девушки держали в руках подносы с едой, а еще полотенца, деревянные тазы и кувшины.

- Дозволь помочь тебе ко сну приготовиться, княгиня! – воскликнули первые несколько.

Марьяна только рукой махнула. Пусть уж готовят. Может, быстрее заснет… Столько впечатлений! Но ни после сытного ужина, ни в уютных перинах, она не смогла отыскать покоя. Уткнувшись носом в подушку, лежала почти до зари, прислушиваясь к каждому шороху. Князя не было. Зато невесть откуда появилось отвращение, стоило представить его в объятиях другой.

Бред! Марьяна злилась на себя, ворочалась с боку на бок, но в итоге заснула лишь под утро. И снился ей медведь. Очень милый и плюшевый.

***

Дар

Почти до рассвета он ходил зверем по саду. Опускал нос к земле и долго втягивал запахи, будто надеясь различить в разнотравье душновато-острый аромат полыни. Ярослава пахла совсем неприятно для зверя. Едва Дар прыгнул на четыре лапы, так чуть рассудка не лишился. Медведь воспротивился сердцу, которое давным-давно очаровалось блеском серых глаз и крохотными веснушками на курносом носике.

Однако что зверью те глупости! Он выбирал по-другому. И выбор этот теперь спать не давал! Дар раздраженно рявкнул и направился к лужайке, где любила играть дочка. Долго мять лапами траву не пришлось – меж теней сверкнул аленький цветок. По его лепесткам бежали искры, сердцевина пылала огнем. И в груди зверя сделалось так же горячо. Руками его избранницы добыто это чудо. А Ярослава бы так не смогла… Она жуть как боялась ведьмы и даже отказалась пить сготовленный Ягшей отвар. А может, выжила бы! Оправилась от болезни…

Понурив голову, Дар уселся рядом с маленьким садиком.

Плохо как, а! Но не тоска это и не злость на судьбу, а стыд. Думал ведь, что его человечья суть навек останется равнодушна к женщине. Но как тут будешь спокойным, когда Искусница, будто жар-птица, отряхнулась от пепла и засияла ярче солнышка. Не осталось в тереме никого, кто бы это не отметил. Даже Ганя Чертознай - и тот призадумался.

Дар шумно вздохнул.

Что теперь делать? Как медведя удержать, чтобы потом не чуять за собой предательства? А легкий ветерок вдруг пробежался по полянке и взъерошил медвежью шерсть ласковой рукой. Будто бы Ярослава хотела его утешить… Но лишь больше разбередила сердечную боль.

Посмел глянуть с интересом на другую женщину! Это… это… Это вино все! Не иначе!

Однако вернуться все же надобно. В этот раз сестры приехали к вечеру, сильно не наседали, а вот сегодня… Ох, где там зверолюды бродят? Сбежать бы из терема, да подальше.