Назад в СССР: Классный руководитель

Глава 13

Мотогонки и киллеры

Прижимаясь к бензобаку, я нёсся по обледеневшему шоссе, поднимая высокие снежные фонтаны, подскакивая на колдобинах. Устремив взгляд в белеющую слабо освещённую фарами поверхность. Злой ветер резко бил в лицо, бросал горсти колючей ледяной пыли. Я знал эту трассу, хотя в этом времени ехал тут впервые, и боялся, что всё могло сильно измениться. Шоссе петляло и на каждом повороте я осторожничал, сбрасывал газ, плавно и мягко тормозил, чтобы вписаться. Егор же пёр напролом, порой его заносило, мотор отзывался диким рёвом и это давало мне драгоценные секунды.

Показался пригорок, летом я легко мог спрыгнуть с него, но сейчас, когда вся поверхность покрыта коварной ледяной коркой, и сцепление ни к чёрту, я боялся, что не удержу мотоцикл. Егор же не задумываясь, взвился вверх и приземлился на шоссе. Я лишь съехал с крутого склона вниз, но инерция понесла меня вперёд, и я догнал Егора, который потратил драгоценные мгновение на то, чтобы выровнять машину.

Шоссе резко ушло вправо, крутой поворот, и я вновь сбросил газ, вписался филигранно и опередил на полкорпуса противника. Тот круто развернулся, шины потеряли сцепление, «вишнёвка» пошла юзом, подняв высокий снежный фонтан. Но тут Егор догнал меня, решил обогнать по чистой полосе. Но заднее колесо на мгновение потеряло сцепление на ледянке, коварно скрытой под пушистым снегом. Мотоцикл Егора завилял, с трудом выровнялся.

Мы домчались голова к голове до берёзы у заброшенного деревянного дома, но тут Егор лихо развернулся и унёсся на всех парах. Я замешкался буквально на мгновение, упустив противника. Досада накрыла с головой, я понял, что проиграл, но лишь сжал челюсти так, что выступила кровь из дёсен.

Вновь показался пригорок, чтобы въехать по крутому склону, пришлось сбросить скорость, я выжал рычаг сцепления, переключил передачу и вновь прибавил газу. Мотор взревел раненым зверем, мотоцикл с лёгкостью взял препятствие, свечой взвился вверх, но аккуратно и ровно приземлился, и, сменив ещё раз передачу, я помчался к финишной черте. Стараясь не думать о том, что у меня нет шансов на победу.

Проскочив стоящих группкой парней, развернулся и встал, тяжело дыша, пытаясь усмирить колотящееся сердце, которое больно отдавалось в раненой шее. Огляделся в поисках Егора. Но не увидел его мотоцикла.

Зато с шоссе слышался глухой звук стартера. Мотор «вишнёвки» заглох, и Егор безуспешно пытался его завести.

Через некоторое время он на руках докатил свою машину до финиша, поставив на подножку, молча сел и вытащил пачку «Мальборо».

— Сеня, покажи Туману доску, — глухо бросил он.

Сеня подхватил грифельную доску, и подтащил под уличный фонарь. Бледно-жёлтый свет фонаря расплылся призрачными кляксами на черной поверхности, выделил корявые строчки, нанесённые мелом. Доска делилась на две половины. Над одной было написано: «Туман», на другой «Бык». Под второй надписью шли инициалы и цифры. На первой стояла одинокая надпись: С. К. И я понял, что парни заранее договорились подбить меня на участие в гонках, в которых Егор уже заранее считался победителем.

— Ну, поздравляю, — Егор стрельнул окурком, с глухим стуком тот попав в центр доски. — Твоя взяла.

— Если бы у тебя мотор не заглох… — начал я.

Но Егор резко обернулся и взгляд его сощуренных глаза резанул по мне, как ножом, заставив замолчать.

— Сеня, отдай Туману его бабло.

Сеня опустил доску, снял с плеча коричневую спортивную сумму, вытащил пачку денег, отсчитал несколько купюр, сунул себе в карман, остальные протянул мне.

— Твой выигрыш.

Я не стал считать, небрежно сунув в карман, будто побеждать для меня — плёвое дело. Оглядел парней, пытаясь понять, какое впечатление произвело на них это шоу. Кто-то лишь явно огорчился, кто-то криво ухмылялся, но большинство поглядывали на меня с уважением, даже с восхищением, как на крутого. Так что я мог радоваться — боевое крещение прошло успешно. Я поднял доску, ещё раз посмотрел на ставки.

— О, Сеня, ты и на меня поставил. Целый рупь. Молодец, — я подсчитал быстро ставки, вычислил коэффициент. — Во как, один к десяти получилось. Аж червонец выиграл.

Сеня смущённо отвёл взгляд.

Хлопнула дверь. К нам направился сам Хозяин, чуть прихрамывая на правую ногу, опираясь на изящную трость из резного дерева. Приблизился, вытащил пухлое портмоне, а из него две бумажки, протянул мне:

— Премия. За волю к победе.

На каждой я заметил выполненную элегантным курсивом надпись «Чек», в расходящихся красно-фиолетовыми лучами рамке: «Пятьдесят рублей» и сверху — «Внешпосылторг». Вторую бумажку я протянул Егору. Тот отвёл мою руку, отвернулся. Но я сунул ему в карман куртки. Обвёл взглядом всю группу:

— Ну, что, кто-то ещё хочет посоревноваться? А, Егор? Матч-реванш?

— Какой реванш? У меня, похоже, передача полетела.

— Ну ничего, Егор. Довезём твой агрегат до моего гаража, там все сделаем. У меня там инструменты, запчасти. Не кисни!

В его взгляде я заметил такую искреннюю радость и благодарность, что даже стало неловко. Я пожал всем пацанам руки, мы попрощались. И один за другим они вскакивали в седло и с рёвом уносились в сторону Москвы. За ними уехал Хозяин и мы с Егором остались одни. Отправились через шоссе к домам, за которыми располагались гаражи.

— Слыхал от Сеньки, что ты давно ездишь. Чуть ли не двадцать лет? А почему ты «пса» купил?

— Мне отец подарил. Ему, как ветерану войны дали прототип, с импортными деталями.

— Ясно.

— Я вообще мотогонщиком стать хотел.

— И чего ж не стал?

Я вздохнул:

— Наука пересилила. После армии поступил в МГУ, потом аспирантура. Хотел стать астрофизиком, изучать физические свойства звёзд…

— А Сеня сказал, что ты учитель.

— Ну да, пришлось из универа уйти, окончил курсы учителей, стал учителем физики и астрономии.

— Клёво. А я вот едва восемь классов закончил, пошёл на завод. Слесарь пятого разряда. А потом бросил. Теперь катаюсь.

Так болтая, мы добрались до гаражей, но я остановился, меня привлёк внимание странный шум, будто кто-то негромко разговаривал как раз около моего бокса. Алкаши распивают добытую бутылку? В два часа ночи на морозе? Уж, по крайней мере, зашли бы в подъезд. Или ещё лучше забрались бы на чердак. Сейчас ни подъезды, ни чердаки не запирались и часто служили убежищем отбросам общества.

— Ты чего остановился? — поинтересовался Егор.

Я приложил палец к губам, мол, молчи. Он заткнулся и тоже прислушался. Что-то не давало мне покоя, какая-то мысль точила мозг, как вода камень. Прокрался к краю бокса, осторожно выглянул.

Скудный свет фонаря над дверью гаража обрисовал контуры двух парней — один высокий, темноволосый, огонёк его сигареты осветил худое лицо, крупный нос с большой горбинкой, черную кустистую бороду, и длинную косую чёлку, скрывавшую пол-лица. Второй — коренастый, небольшого роста, с округлой башкой, смахивающей на дыню.

Я вздрогнул, ощутив на шее горячее дыхание, машинально обернулся — сзади стоял Егор, сунул мне что-то в руки. И сделал жест, будто прикладывает к глазам два кружочка из согнутых пальцев. Я понял его, поднёс к глазам бинокль, и смог увидеть, что у ног горбоносого парня стоит монтировка, а толстяк стаскивает и надевает обратно на левую руку кастет с шипами.

И тут появился третий персонаж. Среднего роста, в шляпе, бежевом кашемировом пальто, шея обёрнута красным мохеровым шарфом, длинный конец свисал до пояса.

— Где покойник? — спросил он строгим голосом.

Горбоносый смачно сплюнул, и с сильным восточным акцентом проворчал:

— Твой покойник не пришёл ещё.

— Как это не пришёл? — мужчина в кашемировом пальто вышел на середину, и я смог увидеть его лицо, холеное, чисто выбритое, остроскулое, с выступающим квадратным подбородком и ямочкой. — Они уже разъехались все.

— Ну, значит, твой покойник пошёл домой, — бросил толстяк.

— Не мог он пойти домой, пока свой гребанный мотоцикл не поставит в гараж. Он с ним носится, как дурень с писаной торбой. Оставить на улице его он не мог.

— Рома! Ну, не было его здесь. Не было. Что мы бы от тебя скрыли что? Э! — вскрикнул он. — К гаражу не подходи!

— Это почему же? — Роман остановился, нахмурился.

— Мы растяжку поставили, — подал голос горбоносый.

— Чего вы поставили? — злым резким голосом переспросил Роман. — Вы охренели, братцы⁈ Сказано было, что надо косить под нападение хулиганов. А ваша растяжка — это взрывчатка. Найдут — выйдут на нас. И тогда нам всем вышка обеспечена! Снимайте, немедленно. Что за хрень вам в ваши пустые головы лезет⁈

Горбоносый отклеился от дверей противоположного гаража и объяснил:

— Эта коза нам сказала. Мол, если не убьёте, то пусть его на части разорвёт.

— Дура она. Ни фига не смыслит. Снимайте! Быстро убирайте всю эту хрень! — он махнул рукой в сторону дверей.

Толстяк вразвалочку прошёл к гаражу, присел и начал там возиться.

— Слушай, Роман, — постукивая монтировкой о ладонь, поинтересовался горбоносый. — Вон чего мы тут вдвоём с Пузо делаем? Какого-то хлипкого учителишка я один, как комара прихлопну.

— Ты — кретин, Горец. Этот учителишка — десантура, в ВДВ служил. Спортсмен, крепкий мужик. И вовсе не слабак. Понял? Так что с Пузо вам ещё постараться завалить его нужно.

Я услышал всё, что хотел, обернулся и показал жестом Егору отойти. Мы вернулись к нашим машинам. Я присел на седло и задумался.

— Кому ж ты, старик, так насолил, что тебя заказали? — в голосе Егора ощущался явно возросший интерес к моей личности.

— Жене. Это она, мерзавка, решила вопрос кардинально решить.

— Жена? А чего ты не разведёшься с ней? Выгони её и всё делов.

Он вытащил пачку «Мальборо», чиркнул спичкой о коробок, вспыхнул огонёк, запахло серой. И Егор выпустил вверх струйку дыма.

— Не могу я развестись с ней. Тогда надо квартиру делить, имущество, все, что нажито непосильным трудом, она, гадина, всё отберёт у меня. Я голодранец, а она завсекцией промтоваров в магазине работает.

— Ну, тогда тебе её надо придушить, — Егор зевнул.

— Ладно, ты здесь сиди, а я пойду разберусь с ними.

— Чего? — Егор вскочил и встал рядом со мной. — Ты один пойдёшь? Очумел?

— Не хочу тебя в это ввязывать.

— А ты меня спроси вначале, хочу я ввязываться или нет.

— Егор, я десантура, знаю приёмы рукопашного боя армейского. Я справлюсь.

— А я знаю приёмы кулачного дворового боя. Понял?

— Ну Ок. Давай вначале пришибём этого в пальто, а потом с остальными разберёмся.

— Классная идея, старик. Пошли.

Мы вернулись к гаражам как раз вовремя. Пузо укладывал части растяжки в металлический чемоданчик. Вручил его холеному и тот развернулся, и бодрым шагом прошёл в проход между боксами.

Мы прокрались за ним, и когда мужчина остановился около «москвича», открыл багажник, я подобрался ближе и нанёс удар в основании черепа. Мужик пошатнулся, выпустил чемоданчик из рук, и Егор успел его подхватить. Мы свалили безжизненное тело в багажник, положили туда взрывчатку, и Егор захлопнул крышку. Показал мне одобрительно большой палец.

Жестами я объяснил Егору, что пройду к гаражу, будто бы хочу открыть его.

— Егор, ты выруби парня с монтировкой, — прошептал я. — А я постараюсь разобраться с толстяком. Он — левша, и кастет у него с шипами. Челюсть может раскрошить в два счета.

— Кому ты, блин, это говоришь? — усмехнулся Егор.

Я спокойно вышел из-за бокса и сделал вид, что иду к гаражу, чтобы открыть дверь. Но обернулся и обвёл взглядом парней. Они надвинулись на меня.

— Пацаны, а вам чего надо? — спросил я спокойно. — Вы чего здесь забыли?

Толстяк, чуть опустив голову-дыню, видно, ничего не смог придумать лучшего, чем спросить:

— Закурить не найдётся, паря?

— Увы, не курю.

Ждать, когда толстяк размахнётся, не стал. Мгновенно встал в стойку и нанёс ему удар в челюсть. И в то же мгновение, сзади выскочил Егор и обрушил на голову горбоносого парня кирпич. Горец пошатнулся, но видать черепушка у него оказалась крепкой. Он обернулся, замахнулся монтировкой, но Егор успел уйти от удара.

А я засмотрелся на них, и едва не пропустил атаку толстяка. Услышав свист, рефлекторно отклонился, и рука с кастетом, пронеслась мимо моего лица буквально в миллиметре. Кровь ударила в голову, азарт и адреналин смыли свинцовую усталость. Я собрался в комок, сделал блок предплечьем, схватив толстяка за рукав куртки. Чуть присел, захватив его бедро, попытался пружинисто выпрямиться, перебросить его через плечо. Но сил не хватило. Я лишь свалил его, как тушу кабана. Парень откатился, вскочил на ноги и бросился на меня. На удивление резво развернулся и выбросил вперёд левую ногу, как заправский каратист в кино, но я успел отклониться, схватил его за ступню, и вмазал ногой по голени. Толстяк ойкнул, на миг расслабился, и я вывернул ему ногу, отшвырнул назад. Парень упал навзничь, а я набросился сверху и начал наносить со всей силы удары в челюсть. Придавил шею рукой. Мощный удар железной палкой по рёбрам выбил у меня слезы из глаз. Я ослабил хватку, и толстяк сбросил меня на землю.

Я успел перекатиться, как в то место, где я только что лежал, обрушился удар монтировкой. Удалось вскочить на ноги, я отпрыгнул, огляделся, где же Егор? Парень, чуть покачиваясь, стоял, опираясь о стенку гаража. Но тут он встряхнулся, в прыжке оказался рядом с нами. Развернулся и со всей силы нанёс мощный удар ногой в башку Горца. Горбоносый пошатнулся, выронил монтировку, и упал на колени. Не растерявшись, я повторил приём Егора. Развернулся корпусом, шмякнул толстяка в лоб ногой, а правой рукой стукнул в челюсть горбоносого. Горец откинулся на спину, на него наскочил Егор, прижав коленом, начал с силой колошматить по лицу.

Толстяк же отлетел в сторону, ударился спиной о стенку гаража, сполз вниз. В прыжке я оказался рядом, чтобы закончить дело. Но тут же потерял равновесие — противник, схватив меня за ноги, с силой дёрнул на себя — я упал на спину. Бандюган с рёвом раненого тигра набросился на меня, занёс руку с кастетом. Но я успел подставить предплечье, сделав блок. И тут же провёл приём — схватив за плечи, упёрся ногой ему в живот и перебросил через себя. Перекувырнулся и сам встал на ноги. Враг мой тоже вскочил, тяжело дыша, рожа стала совсем багровой. Довольно вяло он выбросил вперёд левую руку с кастетом. Но я тут же сделал блок, схватив за запястье с силой перекрутил так, что парень взвыл от боли. Сдирая кожу с пальцев, стащил кастет и отшвырнул в сторону. Схватив за плечи, наклонил и вмазал с силой коленом в рожу, и двумя руками обрушил удар на голову. Толстяк хрюкнул и свалился мешком. Затих.

Я обернулся, Егор ещё колошматил горбоносого, хотя тот уже не подавал признаков жизни.

— Хватит, Егор. Оставь его. Убьёшь нафиг.

Я отряхнул руки, отошёл к стенке гаража.

Странный звук прокатился по рифлёной крыше, будто перекатывали ядро. Я не успел даже обернуться, как сверху на меня обрушилась тяжесть. Чьи-то руки сжали горло, перекрыв дыхание. В глазах потемнело, но собрав последние силы, я вмазал локтем в живот противника, схватился за предплечья, присел и пружинисто выпрямившись, перебросил его через себя. Едва не надорвался.

Парень, что напал на меня, резво вскочил на ноги. Невысокий, коротконогий, но плечистый, жилистый, в камуфляжной форме, на лице маска из шапки с прорезями для глаз и рта. Откуда он взялся, чёрт его дери! Мгновенно развернулся и выбросил вперёд правую ногу, вмазал Егору в лоб так, что бедный пацан отлетел в сторону. И тут же выхватил здоровенный армейский нож. Удар. Я успел перехватить его руку, дёрнул на себя и влево. Со всей силы нанёс ногой удар в голень противника. Схваченную руку нового врага я вздёрнул вверх, поднырнул под неё и сделал бросок через плечо.

Но я совершил ошибку — не отобрал нож у врага. И едва не поплатился за это. После моего броска, парень легко сгруппировался, перекатился, и вскочил на ноги. Как дикая кошка прыгнул на стену гаража, а оттуда на меня, свалив на землю. Как коршун налетел сверху, занёс нож надо мной, целясь в горло.

И тут вдруг ослаб, и свалился рядом со мной, выронив нож. Я присел, увидев, что Егор держит в руках ломик, которым он и шандарахнул по башке моего противника.

Я с трудом поднялся, оглядев место побоища. На спине, раскинув руки, лежал Горец с окровавленной рожей, из которой Егор сделал отбивную. У гаражей распластался толстяк. А под ногами у меня на боку лежал третий.

Я бросился к гаражу, открыл рывком дверь. Когда свет залил стеллажи, схватил с одной из полок моток верёвки и также быстро вернулся. Ножом, который выронил третий враг, нарезал куски верёвки и связал всем поверженным бандюгам руки сзади. Подтащил каждого к стенке, усадил. Проверил пульс. Живы, сволочи. Толстяк уже пришёл в себя, поднял голову, матерился и вращал зло глазами.

— Пошли, привезём наши мотоциклы, — предложил я.

Егор устало кивнул. Когда оба мотоцикла уже стояли рядом с дверью гаража, я распахнул их, ввёз своего «скакуна».

— Егор, ты давай чини свой агрегат, вот инструменты, запчасти на полках. А я пойду ментов вызову.

— Может не надо ментов-то? — Егор помрачнел.

— А куда девать этих гавриков? Надо их сдать. Не отпускать же с миром. Они на нас напали первыми. Самооборона.

— А как мы объясним, почему мы оказались тут в два часа ночи? — пробурчал он недовольно.

Я почесал в задумчивости нос.

— Скажу, что ко мне друг приезжал в гости. Потом я пошёл тебя проводить до гаража, а тут эти бандюги. Придумаем что-нибудь.

Егору явно не понравилась моя идея с милицией, но, кажется, он понял, что другого выхода нет. Он зашёл в гараж, прошёлся возле полок, разглядывая моё хозяйство. Развернул пару деталей в промасленной бумаге, поцокал одобрительно языком. Дошёл до моего стола, провёл пальцем по острым зубьям дисковой пилы. Оглядел ряд висящих на стенной панели инструментов.

— Да, Сенька говорил, что у тебя гараж крутой, но я не верил, думал фантазирует. Но здесь у тебя просто клад. А запчасти откуда берёшь?

Я поставил табуретку у стены, уселся, привалившись спиной, прикрыв глаза, вздохнул.

— Жена достаёт.

— О! Жёнушка у тебя не промах. Свистни мне, дружище, когда она станет вдовой, я на ней женюсь, — он хохотнул. — Шучу, конечно, — вернулся ко мне, похлопал по плечу.

— Ладно, я пошёл. Чини свою машину.

Я вышел из гаража, бросил взгляд на наших врагов. Они все уже пришли в себя. Подошёл к ним, присел на корточки:

— Сколько вам заплатили за это всё? Дело хоть стоящее было? А?

— Да пошёл ты! — пробурчал толстяк.

— Все равно в милиции придётся все рассказать. Если назовёте имя заказчика, по минимуму получите, — объяснил я. — Ну, кто меня заказал? Жёнушка моя ненаглядная?

— Три куска за тебя она дала, — пробурчал Горец. — Сказала, что ты — десантура, приёмами владеешь. Мы не поверили.

— Ну, ладно, спасибо хоть на этом, — я одобрительно похлопал Горца по небритой щеке.

Я направился мимо гаражей, остановился около дома. На шестом этаже в большой комнате горел свет — Людка не спала, ожидала, видать, окончания экзекуции. Ручки свои холёные потирала, представляя, как меня тут разделывают, как бог — черепаху. Мерзавка.

Я нашёл телефонную будку, откуда пару часов назад звонила жена, вызывая бандюков, залез и начал обыскивать карманы в поисках двухкопеечной монеты. Ничего не находилось. И я с досадой подумал, что придётся тащиться домой. И тут на глаза попалась металлическая табличка, впечатанная внизу таксофона, под диском с дырками: «Для вызова без монеты спецслужб снять трубку, нажать кнопу, услышав гудок, набрать номер: Пожарной охраны — 01, Милиции — 02, Скорой помощи — 03»

Как я отвык от всего этого! Но выполнив все действия, через паузу услышал щелчок соединения и равнодушный женский голос произнёс:

«Диспетчерская слушает. Что у вас случилось?».

— Меня зовут Олег Николаевич Туманов, Глушковск, улица Дружбы, дом 8а, квартира 93. На меня и моего друга напали хулиганы, избили. Мы их обезвредили. Хотим сдать его милиции.

«Где произошла драка? Есть ли раненые?»

— Около гаражей. Раненые есть.

«Принято. Ждите выезда дежурной бригады».

Когда я вернулся к гаражу, Егор колдовал над своим мотоциклом. Заслышав мои шаги, оторвался от изучения шестерёнок на переднем колесе и поинтересовался:

— Ну, чего, вызвал ментяр? Слушай, старик, может быть, я в гараже посижу, пока ты с ними балакать будешь? Страсть, как не хочется встречаться с органами.

— А чего так? Паспорта с собой нет?

— И паспорта нет, и прав. И вообще я — тунеядец.

— Я понял, Егор, постараюсь ментов отвлечь, чтобы они к тебе не привязались.

Пока Егор чинил свой мотоцикл, я устроился в продавленном старом кресле и мгновенно задремал, провалился в какой-то странный сон. Будто бы бегу по крутым каменным ступеням в башне замка, преследую мою жену, кричу ей, чтобы она остановилась. А она убегает. И наконец я настиг её где-то в пустом тёмном зале, она визжит, закрывает лицо руками. Я хватаю её за волосы, дёргаю и отрываю голову от шеи. Но она не умирает, смотрит на меня, открывает рот, раскачивается, словно пытается укусить. И тут кто-то сильно хлопает меня по плечу. Я оборачиваюсь.

И просыпаюсь.

— Старик, ну ты здоров спать, — рядом стоял Егор, вытирая тряпкой промасленные руки. — Тряс-тряс тебя, а ты дрыхнешь. Не думал, что ты под весь этот шум заснёшь.

А я действительно настолько ощущал себя измученным, что отключился даже на фоне того, как Егор что-то пилил, протачивал, сверлил.

— Поеду я, пока менты не прибыли. Я тебе там положил денюжку за детали.

— Зачем? — я вскочил на ноги, потянулся, зевнул.

— Затем, что за все платить надо.

Он вывез свой мотоцикл наружу. Мы пожали друг другу руки. И он уехал. С шоссе послышался резкий, визжащий звук мотора, который быстро стих.

Но тут же сменился на ритмичный звук сирены милицейской машины. Через пару минут услышал шаги. На площадку вошло пятеро милиционеров. И среди них я заметил нашего участкового и того мента, что брал у меня показания, когда на почте мужик избил пацана, просившего пропустить его без очереди.

— Старший лейтенант Игнатьев, — он быстро прижал руку к шапке-ушанке с гербом СССР. Расскажите, что тут произошло? — достал из полевой сумки блокнот.

— Вот, — я махнул рукой в сторону трех сидящих у стены бандюганов. — Напали на меня, начали избивать.

Мент бросил взгляд в сторону, куда я махнул. И когда повернулся ко мне, на лице светилось такое изумление, что я даже усмехнулся.

— Вы что всех троих уложили? — удивился он.

— Нет, мы тут с другом были. Он уже уехал.

— Зря уехал, нам придётся и его опрашивать. Значит, они на вас напали, а вы сумели их обезвредить. Ну что ж, грузите их, — старлей махнул рукой в сторону сидящих у стены бандитов, уныло повесивших головы.

— Там ещё один есть, — вспомнил я. — Который ими всеми командовал.

— Так-так. И где он?

— Пойдёмте покажу.

Мы дошли до машины, и я указал на багажник. Что-то внутри ёкнуло, когда один из милиционеров открыл его. Вдруг этот Рома в кашемировом пальто откинулся?

Но все произошло стремительно. Пока парень лежал в багажнике, успел прийти в себя. И стоило приподнять крышку, как он выскочил оттуда и бросился душить мента, который стоял ближе всех. Но тот, не потеряв самообладания, с тем же равнодушным лицом, отцепил руки от своей шеи, заломил отморозку руку и бросил в объятья подоспевших оперов.

— Да, Олег Николаевич, — ко мне подошёл участковый. — Умеете вы вляпаться в историю. То на почте драку устроили, то с женой ссоритесь, теперь с бандитами сцепились.

В голосе я не услышал осуждения, скорее лёгкую насмешку.

— Вот такой я неугомонный человек.

— Хорошо. Мы снимем показания с этих отморозков, и вам придётся прийти в отделение, все описать подробно, что и как.

Я не стал говорить, что знаю, кто нанял этих подонков меня убить. Пусть милиция сама разбирается.

Когда они уехали, а я отправился домой. День оказался слишком длинным, я еле ноги волочил, но внутри меня разгоралось ликование. Наконец, я избавлюсь от жены. Открыл дверь своим ключом, начал медленно раздеваться. В зеркале увидел свою лохматую исцарапанную физиономию, под правым глазом расплывался огромный фингал, костяшки пальцев все содраны, кровоточили. Рукав куртки надорвался сверху, и вся она и брюки были в грязи. Сильно болела рана на шее, но чувствовал я себя совершенно счастливым.

Раздался скрип, приоткрылась дверь в большую комнату, и я увидел Людку, которая сквозь щель изучала меня.

— Что, жёнушка дорогая, огорчена, что я живым вернулся?

Она, словно королева, медленно вышла из комнаты в длинной ночной рубашке, отделанной кружевами, сложила руки на груди, надменно оглядев меня.

— С чего ты решил, что я огорчена? Ну, вернулся и вернулся. Башку не разбил.

— Ан нет, не пройдёт такое дело. Твои эти киллеры признались мне, что ты их наняла за три тыщи меня избить до смерти. Эх, Людок, за три тыщи могла бы кооперативную однушку купить!

— Что ты за бред несёшь? — фыркнула жена, лицо исказила презрительная гримаса. — Какие киллеры, кого я наняла? Ты пьян что ли?

— Я не пьян. А тебе, дорогая моя жёнушка, грозит тюряга. Поняла?

— Пойди проспись, урод, — она надменно вздёрнула голову, развернулась и удалилась в комнату.

Хотел принять душ, но сил уже не хватило. Едва я добрался до дивана, как упал без сил, даже не раздеваясь, и мгновенно уснул.